Жрец и солнце.

Было когда-то в незапамятные времена одно древнее государство. Его жители поклонялись богу-солнцу. В честь него они строили пышные храмы и проводили торжественные празднества. Все ритуалы местной религии были посвящены дневному светилу. Главным был ритуал утреннего призыва солнца. Жрецы столичного храма перед рассветом поднимались на террасу святилища, пели священные гимны и приносили жертвы своему богу, после чего он, вняв их мольбам, появлялся над горизонтом и щедро дарил земле свои свет и тепло.

            Со временем не только все жители той страны, но и сами жрецы стали верить, в то, что если не совершить ритуальный призыв, солнце не взойдёт и мир погрузится в вечную тьму. Молитвы жрецов были искренними, а их вера настолько сильной, что воистину могла двигать горы.

            Шли века. Постепенно государство приходило в упадок. Его земли мало-помалу захватывали злобные соседи и лукавые союзники. Наступающая пустыня поглощала нивы и пастбища. Это была катастрофа. Только её никто не замечал, потому что она была сильно растянута во времени.

Царская династия постепенно выродилась, и вскоре трон заняло полное ничтожество. Все его более-менее предприимчивые подданные поспешили бежать в соседние страны. Менее сообразительные быстро вымирали.

            Вскоре от некогда могучей державы остались жалкие остатки в виде нескольких деревень в редких оазисах и заброшенной людьми столицы. Соседи не зарились на них лишь потому, что им лень было преодолевать безжизненную пустыню ради сомнительного удовольствия пограбить нищих крестьян.

            Жаркий ветер завывал в руинах заброшенного города. Стены великолепного когда-то храм бога-солнца были иссечёны ветрами пустыни и покрыты пылью. Искрошились колонны, рухнули статуи, давно были украдены позолота и серебряные сосуды. Тем не менее, храм всё ещё был жив. Несколько старых жрецов, следуя древней традиции, каждое утро перед восходом светила с риском для жизни поднимались на террасу и, преклонив колени и воздев руки, умоляли солнце взойти на небосвод и подарить миру свой свет. Разумеется, оно откликалось на их призыв, и начинался новый день.

            Изредка верующие крестьяне навещали храм и приносили жрецам лепёшки и финики. Но и эти визиты становились всё более редкими, ибо кто из земледельцев будет долго верить в бога, который сжигает посевы и засыпает песком плодородную почву?

            Прошло ещё несколько лет. В живых остался только один жрец храма. История не сохранила его имени, как не сохранила она и названия сгинувшего государства. Назовём его просто Жрец. Потому что больше никого из людей в том городе больше не осталось.

Одного за другим хоронил Жрец в горячем песке своих коллег. Он доел последние лепёшки и зерно. Отныне его едой были изредка проносившаяся над заброшенным городом саранча и финики с одичавших пальм, которые всё ещё росли возле храма, с трудом пробиваясь корнями к слабеющему подземному источнику. Этот источник давал воду и самому Жрецу. Тем он и жил, затерянный в песках и забытый людьми, но не своим богом.

Бог помнил о своём Жреце. Каждое утро после его призыва он поднимался над песками пустыни, стремительно взлетал в зенит и вечером, плавно клонясь к западу, падал за горизонт.

Возблагодарив Солнце за явленную людям милость, старый Жрец отправлялся спать, чтобы перед рассветом снова подняться на террасу и снова призвать своего бога на службу.

Жрец забыл, сколько ему лет. Он не помнил, что когда-то в мёртвом городе кипела жизнь. В его памяти стёрлись те дни, когда с башни храма виднелись зелёные поля и рощи, а не жёлтые пески пустыни. Он помнил лишь свой долг перед этой землёй и свято верил в то, что без его молитвенного призыва солнце не поднимется в небо. И тогда всё, мироздание погрузится в вечную тьму.

            Тяжко сознавать, что лишь твоими усилиями жив этот мир. Ещё тяжелее осознавать, что твой конец станет концом света. Но Жрец с юных лет привык к ответственности. Он исполнял свой долг и старался не задумываться о будущем. Однако коварство будущего в том, что думаем мы о нём, или нет, оно всё равно наступит, и тут уж ничего не поделаешь.

            Однажды перед рассветом Жрец понял, что больше не сможет встать со своей жёсткой лежанки. Старость беспощадна. Все мы смертны, и Жрец не был исключением. Он почувствовал, что силы покинули его тело, и заплакал от своей беспомощности. Ему не было жалко себя. Он жалел свой мир, в который больше некому будет позвать солнце. Он умрёт, и с ним умрёт мироздание. Это была жестокая реальность, и изменить её было не в  силах Жреца.

            Время неумолимо приближалось к рассвету. Жрец через оконную нишу видел, как светлеет небо, и меркнут на нём звёзды. Из последних сил, лёжа, в нарушение всех ритуалов, он шептал молитву - призыв солнца.  

Потом силы оставили его и Жрец впал в забытьё.

            Когда он очнулся, диск дневного светила висел в зените, поливая беспощадным жаром руины города. Свет резал глаза. Резкие тени пересекали комнату, жаркий ветер врывался в окна.

            «Бог услышал меня. Значит, не всё ещё потеряно. По крайней мере, до завтрашнего утра мир будет жить»! – Обрадовался Жрец, попытался встать и умер.

Смерть его была лёгкая и безболезненная, потому что он покинул сей мир не в отчаянии, а с надеждой.

            Конечно, ни в каком деле не следует проявлять излишнего фанатизма. И слепая вера до добра, как правило, не доводит. Научные знания, опять же, куда важнее религиозных заблуждений.

Но, возможно, в том, что солнце до сих пор каждое утро восходит над горизонтом всё же есть заслуга старого и давно забытого жреца из мёртвого города…

Другие произведения автора:

Халк

Провинция Фулиньчжоу.

Девять литров сока