Прапорщик и негр

Мой друг Лёша Залицаев в начале девяностых годов служил авиатехником на Дальнем Востоке. Я в тех краях не бывал, и судить о них не берусь. Да и Лёши давно уже нет в живых – погиб в автокатастрофе.

Впрочем, не будем о грустном. Я поведаю вам историю, рассказанную мне в своё время Лёшей, поскольку сам он сделать это уже не в состоянии.

По словам моего друга, дело было так: Как-то раз наш стратегический бомбардировщик выполнял плановый полёт над Японским морем. Работа для всех членов экипажа давно привычная, можно сказать рутинная – ходи над морем, пугай супостата.

Супостат, разумеется, не заставил себя ждать. Американский истребитель привычно пристроился немного позади бомбардировщика. Для его пилотов это тоже рутина – сопровождать русских. В общем, летят две крылатые машины над морем, жгут топливо,  отрабатывают маршрут патрулирования. Дело для их лётчиков настолько привычное, что первый американский пилот, белый, доверив автоматике выдерживать курс, попросту заснул на своём рабочем месте. Второй пилот, негр, то ли был новичок, то ли на земле выспался, службу нёс бодро, смотрел по сторонам и вроде как даже изучал вероятного противника.

Хвостовым стрелком у этого самого противника был некий прапорщик. Лёша говорил мне, как его звали, утверждал, что лично был знаком с этим человеком, да сейчас, после стольких лет, разве вспомнишь имя? Впрочем, оно не имеет ни малейшего значения. Куда важнее форменные брюки прапорщика.

Дело в том, что они перед вылетом разошлись по шву в тыльной части. На том месте, на котором сидят. На заднице, если кто не понял, они разошлись.

Ну, разошлись и разошлись, всяко бывает. Когда ты сидишь, такого досадного недоразумения никто и не заметит. Но вот прапорщику-то как раз на месте не сиделось. Он что-то уронил на пол, и ему это самое что-то понадобилось срочно поднять. А рабочее место у хвостового стрелка маленькое, тесное. Там ещё надо умудриться до пола дотянуться. Прапорщик умудрился. Он так изогнулся на сиденье, что упёрся своими разошедшимися брюками в стекло фонаря. В смысле не осветительного фонаря, а того, который закрывает кабину.

Любопытный американский негр, увидев в кабине русского самолёта часть тела  , сильно отличающуюся от головы, развеселился. Больше всего его насмешило то, что обтягивающие эту часть тела брюки разошлись по шву на самом интересном месте, открывая взору наблюдателя нижнее бельё.  

Прапорщик как раз нашёл потерю, вернулся в естественное положение и имел неосторожность посмотреть на американцев. Негр, заметив его взгляд, немедленно принялся делать нашему стрелку знаки руками. Он жестами изобразил задницу и треснувшие на ней штаны, а затем, сверкая белозубой улыбкой, продемонстрировал товарищу прапорщику сначала долларовую купюру, а потом катушку ниток с иголкой (где он их взял в боевом самолёте пусть останется на совести рассказчика). Тем самым их лётчик как бы намекал прапорщику, что, мол, если нет денег на покупку новых штанов, то хотя бы зашей старые и не позорься перед заграницами.

Может быть, стрелок стерпел бы такую шутку от белого человека. Но от негра? Нет уж, не на того чёрный нарвался. Прапорщик стянул с ноги ботинок, поднёс его к стеклу, потыкал пальцем сначала в обувь, а потом в насмешника. Сия пантомима означала примерно следующее: «Чего зубы скалишь, обезьяна? У тебя самого морда чёрная, как мой ботинок»!

Привыкший у себя в Штатах к политкорректности негр мысль прапорщика, к сожалению, понял. И у него всё внутри закипело, причём настолько, что он забыл, где находится и что должен делать.

Чёрный лётчик взял на себя управление истребителем, увеличил скорость, сделал вираж и, зайдя в лоб бомбардировщику на встречном курсе, пошёл в атаку. 

Ни проснувшийся первый пилот, ни наши лётчики не могли понять, что случилось. Почему негр вышел на боевой курс? С земли никаких команд не поступало, в небе всё было тихо, мирно и привычно, и вдруг атака.

Русские усиленно замахали руками, типа, нихт шиссен, не стреляйте. Белый американец, насколько мог, обернулся к своему взбесившемуся напарнику и, возможно, стал успокаивать его голосом по внутренней связи. Прапорщик же извертелся в своей кабинке, пытаясь углядеть, куда делся противник.

Короче, совместными усилиями негра кое-как успокоили. Конфликт загасили, и самолёты, не вступив в бой, заняли прежнее положение в небе. Международного инцидента, чреватого самыми непредсказуемыми последствиями, удалось избежать. Правда, теперь американец шёл на таком расстоянии от бомбардировщика, что его экипаж видели лишь силуэт истребителя.

Спустя несколько часов крылатые машины, отработав положенную программу, разошлись по сторонам. Наши сели на аэродром Хороль под Владивостоком и покинули самолёт.

По пути в раздевалку (или как это помещение у лётчиков называется?) экипаж стал обсуждать странное поведение американца. Ведь он реально мог их сбить! Оружие-то не учебное, боевое… Раньше ничего подобного не было. Нынче вроде бы не холодная война, чтобы пугать друг друга. Что это нашло на америкосов, с чего взбесились?

И тут прапорщик имел неосторожность рассказать остальным членам экипажа  о причине конфликта.

Спасло его только то, что он быстро бегал. Убить бы не убили, но телесные повреждения нанесли запросто. А так ничего, пару дней попрятался от лётчиков, потом ничего, простили. Народ у нас всё же отходчивый.

Вот такая история. Я рассказал её в память о покойном друге, ну, и ещё к тому, что следить надо за базаром и не конфликтовать с иностранцами по всяким пустякам вроде рваных штанов.

Другие произведения автора:

Иногда мне становится страшно

О машинах и их качестве.

Бог и физподготовка