Нюрка...

     За одной партой семь лет сидела с Маруськой Пестовой. Волосики редкие, ноги кривенькие. Все тайны Нюркины подруга знала. С ранних лет она облюбовала себе в кавалеры Тимку Орлова, двумя годами старше их с Маруськой. Росли, бежали годы, пришла пора свадьбы играть. Не её, а тощую Маруську выбрал в жёны Тимофей, хотя знал, не мог не знать, что сохнет Нюркино сердечко по нему. Глаза её выдавали. Встретил в зимнюю пору и сказал, как обрезал:

     - Зря, Нюрка, по мне сохнешь! Не люба ты мне! Машеньку Пестову сразу после восемнадцатилетия сватать буду. Не пяль на меня свои глаза синие, карие полюбил.

     Будто кипятком обварил с ног до головы. Назло ему, Тимофею, стала встречаться с Игнатом. Мороз не мороз, а спешила она в рощу берёзовую, где ждал её Игнат. Закрывала глаза и одаривала жаркими поцелуями, думая о другом. Спешила выскочить быстрее замуж, чтобы раньше Маруськи свадьбу сыграть. В августе восемнадцать исполнилось и пришли сваты в их нищею, покосившуюся избу. Чисто всё прибрала накануне и в избе, и во дворе. Родители молчком просидели весь вечер, лишь кивая головами.

     Игнат у родителей один был. Выбор сына и не обсуждался в семье.

     - Выбрал, так ему жить. Наше дело свадебку сладить, чтоб перед людьми в грязь лицом не пасть, - сказал отец и пошёл сватать сыну жену.

     На Покров день пир на всю деревню устроил отец Игната. С бубенцами, на тройке вороных, домчал Игнат до районного загса. Падал первый пушистый снег. Шубейка на её плечах хорошо грела, сапожки хромовые на меху сердце радовали. Такими подарками одарил Игнат перед свадьбой. С Тимофеем он дружбу не водил и на свадьбу не пригласил, а она Маруську позвала. Весь вечер сидела подружка печальная, ела огурчики солёные и груздочки. Нюркина мать сразу скумекала, что к чему.

     - Ты что же, девонька, на солёненькое навалилась? Али тошнинка к горлу подступает?

     Маруська запунцевела и прочь со свадебки убежала. Свадьбы у них с Тимофеем не было. Расписались тихонько в сельском совете и уехали в город. Вернулись домой через десять лет с двумя детьми, а у Нюрки с Игнатом уже трое росли. Дома родительские рядом стояли. Поумирали родители, оставив их сыновьям.

     Молчало сердце Нюрки десять лет, а тут как с цепи сорвалось. И не любовь его терзала, а злоба лютая. Она как была Нюркой, так и осталась. А Маруська вернулась учительницей и величали её все Марией Матвеевной и дети, и взрослые. У Нюрки работа на колхозной ферме, а у подруженьки в тёплом классе.

     Игнат с Тимофеем вместе работали механизаторами. Сдружились, дело объединило, но семьями не общались. Не терпела Нюрка Матвеевну, устроившую свой быт на городской манер. У Нюрки чисто было в дому, еда простая, деревенская, а у той всё больше с названиями красивыми. Не всем нравились её еда, больше хвалили Нюркины соленья и пироги на любой вкус. Самой Нюрке не довелось испробовать.

     Луна выползла из-за туч, осветив горницу белым светом. Игнат спал сном младенца, изредка что-то бормоча во сне. Знать знахарка поправила его здоровье или снадобье сон вызывал. Ей же не спалось. Неожиданно потекли слёзы ручьями, смачивая подушку. Не знала, что скажет теперь врачам, коих криком из районной больнички вытребовала, написав жалобу на бездействие и равнодушие Фельдшерицы.

     Завтра видно будет. Подготовлю с утра избу к приезду врачей, постель Игнату перестелю, всё перестираю. Месяц уже не меняла с этой копкой картошки. Посмотрю тогда на соседей. Видели и слышали её скандал с фельдшерицей, а не успела уехать, то бегом прибежали к Игнату. Хоть бы кто на помощь приехал из детей. Два сына, дочь и никто не удосужился к родителям на пару дней заглянуть. Зато младшенький на всех картошки нагрёб. Ещё беседу завёл, сколько за их дом денег можно выручить. Захотел в городе дом построить, а им старую квартиру отдать, чтоб жили они там с родителями невестки. А ежели не поживётся, то куда им с Игнатом? - текли мысли в голове Нюрки.

     Встав ранёхонько, растопила печку в горнице, стараясь делать всё тихо. Прикрыв плотно дверь, растопила печь на кухне и пошла обихаживать живность дворовую. Зарубила курицу, быстро её общипала и выпотрошила. Половинку в чугунок  и в  печь, чтоб успеть супчик сварить для Игната.

     Проснётся Игнатушка, всё ему обскажу про планы сына. Потому и поспешила в район оформлять на себя домину. Растопит уговорами  сын сердце отцовское, уступит Игнат и обречёт нас на старости лет по домам престарелых кочевать, - думала Нюрка, заправляя супчик. - Поплакать мне надо у него на груди, попечалиться нам вместе. Негоже в таком возрасте так урабатываться  и огород в сорок соток обихаживать. Пришла пора тихонечко пожить. Выросли дети. Снег растаял, это хорошо, пусть лучше в Покров день пойдёт. А что Нюркой кличут, так бог с ним! Чего уж менять в старости...