Малыш

Мы пьём, влюбляемся, жуём

В лихие дни и в светлые.

Пока на свете мы живём

Мы, временно бессмертные.

В. Орлов

Это был маленький рыжий комочек, успевший в этой жизни только родиться и прожить несколько мучительных голодных дней. Не было у него сил пробраться сквозь своих собратьев-малышей к матери и вдоволь напиться живительного молочного нектара. Лишь иногда ему удавалось немного подкрепиться и это давало хоть какую-то возможность окончательно не попрощаться с жизнью.

За этот короткий срок шёрстка у него свалялась и маслянистыми сосульками торчала из маленького худенького тельца. Один глазик не открылся и малыш взирал на мир одним слезящимся оком.

Когда он, еле перебирая лапками, стал выползать из приютившего его семью подвала, кошка-мать не пошла за ним, не вернула назад. Лишь с сочувствием поглядела ему в след и жалобно мяукнула, словно попыталась убедить малыша вернуться. Но, видимо, сделала это не очень убедительно. Котёнок покинул уютный подвал и оказался на жестокой и холодной улице.

Малыш принял окружающий мир, как данность, какой страшной она бы не была. Другого просто не знал. Он  даже не мяукал, лишь жалобно пищал от голода, холода, а чуть позднее и ужаса, когда его окружила стая рычащих и  брешущих на него злых бездомных собак.

Заходясь грозным лаем, псы то подскакивали к нему пытаясь уцепиться острыми, как нож зубами за морду, шею и тщедушное тельце. Котёнок же, выпустив ноготки, надрывно мяукал и, присев на хвост, что есть силы бил по воздуху лапками, пытаясь отбиться от беспрерывных злых атак. Жить ему оставалось несколько минут. Собаки, всё больше распаляясь, уже были готовы накинуться и разорвать на куски беззащитного малыша.

Но тут...

Настёна проходила мимо. Почти возле её подъезда небольшая стайка собак захлёбывалась лаем. Что там происходило, издалека понять невозможно. Но было довольно жутковато подходить ближе — ещё накинутся эти разъяренные псы всей стаей, тогда мало не покажется.

Превозмогая страх, девочка маленькими шажками всё же приближалась к опасной зоне. Сердце бешено колотилось. Коленки дрожали. На лбу выступил холодный пот. Но она не отступала.

Подойдя ближе, Настёна увидела в окружение беснующихся злобных собак маленького рыжего котёнка. Он надрывно, с хрипотцой, обречённо мяукал. 

Настёна тут же представила кровавую картину, готовую развернуться прямо сейчас у неё перед глазами. Разорвут же малыша и ни одной косточки не оставят.

Жалость и сочувствие жгучим огнём разорвали душу Настёны. Такого исхода допускать было никак нельзя.

— Малыш! — воскликнула она. — Сейчас!

Куда только страх девался? Она огляделась по сторонам:

«Дубинку бы какую-нибудь найти, — подумала, — или хоть палку».

Ничего подходящего не увидела. Но медлить было нельзя и, размахивая пакетом, она кинулась на собак.

— Пошли вон! — что есть силы, заорала она, размахивая пакетом. – Пошли отсюда!

Псы такого напора не ожидали и на секунду замерли. Девочка поняла, останавливаться на достигнутом нельзя. Животные почувствуют её слабость и страх, тогда уж точно не сдобровать.

Подхватила котёнка на руки, прижала к себе.

— Проваливайте! — крикнула она. — Ну я вас сейчас!

Она вновь замахнулась на псов пакетом. И они, наконец, признав силу этой маленькой бесстрашной девчонки, понурили морды и по инерции слабо погавкивая, отступили. 

 Что творилось у Настёны в голове даже представить трудно. Вроде бы всё уже позади. Псы убежали. Но на самом деле для неё всё только начиналось.

Страх подступил к горлу. Стало трудно дышать. Спазмы сдавили живот. Ноги от перенапряжения дрожали.

Настёна, не выпуская из рук маленького тёплого комочка, присела и, неожиданно, всхлипнула. 

— Всё уже позади, — вытирая ладошкой свободной руки невольные слёзы, прошептала она, уговаривая то ли себя, то ли котёнка. — Что теперь с тобой делать? — она потрепала его за ушками. —  Куда девать? Мама вряд ли позволит оставить тебя нам. 

Но мама позволила. Даже наоборот — была рада. В детстве у неё тоже был котёнок по имени Мурзик. Ей было лет пять, когда он вот таким же, только сереньким комочком появился у них в доме.  

Так что опыт был. Первым делом котика показали ветеринару. Вылечили от уличных болячек, неизбежных при жизни в подвале. Сделали операцию на глазик и он открылся. Котёнок стал бодрым, ласковым и весёлым, как и полагается любому малышу.

Почти сразу же решили приучить его ходить по своим делам в унитаз. Для этого в кошачий туалетный лоток крошили вместо наполнителя туалетную бумагу, а использованную выбрасывали в сам унитаз. Когда Малыш — так назвали котенка, привык, то поставили лоток в чашу унитаза.

В первый раз после этого Малыш пришёл. На привычном месте лотка не увидел. Помяукал, поискал. Не нашёл. Принюхался. Почувствовал откуда идёт запах. Что было делать? Вздохнул. Запрыгнул на унитаз и всё у него получилось. А через какое-то время лоток убрали. Он стал  вообще не нужен.  

Теперь Малыш поступал так, как и хотели хозяева. Запрыгивал на унитаз. Вставал всеми четырьмя лапками на одну сторону, при этом хвост опирался на противоположную. И он сосредоточено делал то, что задумал.

Если в это время кто-то проходил мимо и заглядывал к нему, то Малыш поворачивался к любопытному, смотрел на него с упрёком, мол, чего вылупился? Не мешай! И тут же с серьёзным видом отводил взгляд в другую сторону, словно, в этот момент стыдился своей вынужденной бесстыдности.

По окончании этого процесса он, не спрыгивал (от инстинкта-то не уйти), а принимался скрести по стенам, краю унитаза. Словом, по всему до чего только мог дотянутся.

Потом, видимо, решив, что закапывать бесполезно, потеряв всякую надежду достигнуть желаемого результата, спрыгивал, подходил к кому-то из домашних и мяукая звал за собой, мол, у меня не получилось, помогите.

Мы вместе с ним подходили к унитазу. Малыш вставал на задние лапки, а передние клал на верхний ободок. Мы нажимали на слив, и он внимательно следил за тем, как бежит вода. Уж очень ему этот процесс нравился.

Когда вода заканчивалась он, тяжело вздохнув, шёл на свой коврик и принимался, с пристрастием облизываясь, умываться.

Время шло. Котёнок подрос. Стал большим, вальяжным, оставаясь при этом таким же ласковым со всеми. Но больше всего привязан он был, конечно, к Настёне. Он будто понимал, благодаря кому здесь оказался.

Как только Настёна входила в подъезд и поднималась на первый этаж, где бы ни был и чем бы ни занимался, Малыш мчался к входной двери и с нетерпением ждал, когда его любимица войдёт в квартиру.

Жили мы на третьем этаже. Это же какой надо иметь слух, да ещё безошибочно выделять из множества звуков шаги Настёны? А Малыш мог.

Как только Настёна открывала дверь, он бросался к ней в ноги, выгибал спинку, урча тёрся о них, и не отходил от девочки ни на шаг, пока она раздевалась.

Да что там говорить? Все домочадцы полюбили этого нежного и преданного Малыша. Я и сам, каждый раз, приходя с работы, ловил себя на мысли, что очень хочу приласкать это милое рыжее создание.

Хотелось поиграться с ним, погладить. С нетерпением ждал, когда Малыш запрыгнет ко мне на колени и урча положит голову на ладонь.

В такие минуты усталость исчезала, словно её и не было. Все тревоги прошедшего дня уходили на второй план. Душа успокаивалась. Становилось легко и уютно, словно у нас в доме поселился не обычный рыжий котик, а спокойное, тёплое счастье.

На сегодняшний день ему около двадцати лет. Малыш уже давно не малыш. Он стал большим, медлительным и спокойным.

Этот котик и сейчас живёт у нас. Без него свою жизнь мы даже не представляем. Он стал полноправным членом семьи. И на радость нам он это, видно, ценит и никаких безобразий в виде разбитой посуды, оборванных штор и разодранных обоев с самого детства никогда себе не позволяет.

Так что, в том числе благодаря Малышу, в нашем доме до сих пор царит мир, любовь и спокойствие.

Другие произведения автора:

Бомж (читает автор)

Дом престарелых

Чужая