Зерно.

- Умри, подонок! – Раздался громкий голос вперемешку с хохотом.
Мягкое тело, подобное человеку, опускалось на колени, потом упало на землю, которая уже была в крови. За ним остался стоять красивого телосложения молодой человек с опущенной головой. Он был одет в черную закрытую одежду, у которой не было никаких излишеств – черствый материал, грубый вид. Подул ветер и растормошил его черные волосы, лежащие хмурой копной. Подняв голову, он показал своё красивое лицо: блестящие, полные глубокой чувственности яркие зелёные глаза, прямой нос, вполне широкие скулы, так красившие его, и ослепительная, шикарная улыбка при тонких алых губах.
- Хорош, чертяга! – послышался слегка скрипучий женский голос, приближаясь к нему.
- И без тебя знаю, Зависть. – Он обернулся и увидел обворожительную красотку, стоявшую в длинном вечернем платье. Её белоснежная кожа была чуть ли не прозрачна, длинные шелковые волосы обрамляли худое, но утончённое лицо; глядя на неё становилось трудно дышать, так  как не возможно было отличить что перед тобой – призрак или настоящая богиня красоты.
- Что же ты так грубо, братик?.. Или ты совсем не рад меня видеть?.. – мило улыбнувшись, сказала девушка и обидчиво надула губки.
- Не нужно говорить мне то, что я знаю. Не зли меня, сестра, ты знаешь, что я этого не люблю. – Парень демонстративно поднял руку и крепко сжал кисть в кулак до такой степени, что капля крови упала на землю. – Что ты делаешь здесь?
- Гнев!  - окликнули его сзади.
За спиной стояли два молодых человека. Один был довольно уродлив, излишне толст, очень невысокого роста с кривой физиономией. Он что-то громко жевал, да так, что куски летели на землю, а его чавканье наверное было слышно на другом конце земли. Другой же, наоборот, намного привлекательней, был строен, высок, очень жилист и по лицу его можно было узнать его хладнокровие и желчность.
- Чревоугодие… Жадность… Давно не виделись, братья. – Сказал Гнев, раздражённо улыбаясь.
- Какими судьбами? – Спросила Зависть.
- То же хотели спросить и у вас. Я почувствовал… - начал было говорить долговязый человек.
- Здесь будет пир!.. Большой пир! – Оборвал слова своего компаньона толстый. Вдруг послышались бурлящие звуки у него в животе, отчего тот неловко улыбнулся.
- Тебе лишь бы жрать всю вечность…- Надменно засмеялся Гнев.
- Тише, брат, он ведь может обидеться. – Заговорщическим голосом проговорил Жадность.
- Он любя, толстячок! – Опускаясь на колени, сказала Зависть.
- Точно. Мы все друг друга любим. – К ним подходил человек в плаще, с надвинутым на лицо капюшоном. Его голос звучал властно и строго, но не был лишён скрытого страха.
- Даже ты здесь. А ведь ты говорил, что больше никогда не будешь иметь с нами дело, что мы слишком принижены для тебя… - Вновь своим таинственно-вкрадчивым голосом говорил Жадность.
- И не он один сюда вернулся. – Прозвучал сладкий голос.
Обернувшись, все увидели небывалой притягательности девушку, которая создавала впечатление добивающейся своих целей. Её обворожительный, полузакрытый наряд показывал все прелести её фигуры: глубокое декольте, едва прикрытая спина, открытые много выше колена прекрасные ноги; лицо не уступало – тёмные зелёные глаза, алые страстные губы…
Совсем тихо и осторожно подошла одинокая девушка, незаметности которой удивились все шестеро. Она была очень скромно одета, стояла робко чуть в стороне ото всех; её скучающе-спокойное лицо было слегка грустным и где-то даже не выспавшимся. Светлые голубые глаза не выражали ровным счётом ничего, а губы застыли в лёгкой неподвижной улыбке.
- Надо же… Не уж-то все в сборе? По какому же поводу? – Спросил Гордость, снимая свой плащ. Вид его показывал всю мощь и власть, принадлежащую ему. На крупном лице было несколько шрамов, мышцы полуобнажённого торса впечатляли, что ему жутко льстило.
- Нас привело сюда одно и то же?.. – Спросила девушка со сладостным голосом и не менее сладостным телом.
- Да, Похоть. Думаю да… - Сказала кроткая девушка тихим, протяжным голосом.
- Ну если уж даже ты, Лень, сюда пришла, значит это вполне серьёзно. – Сказал Жадность.
- Неужели… Неужели сегодня тот самый день?.. – С нескрываемым страхом сказала Зависть.
Глянув на горизонт, Гнев сдержанно произнёс:
- Рассвет. Нам пора начинать.
Поднималось солнце, озаряя ближайшие окрестности ярким светом. Семь существ, так схожих с людьми, семь хранителей человеческих грехов, развернулись спиной к этому светилу. Все шли загадочно улыбаясь, кровь играла в их жилах, адреналин зашкаливал, но выражение страха на их лицах не покидало облика ни одного из них.
Сегодня был именно тот день, когда они должны были вступить в битву с человечеством. Много тысяч лет назад они впервые вышли на свет, в первый раз показав людям их слабость, погубив их… Тогда они расстались, иногда сталкиваясь всё же друг с другом, но… Они, соединённые одной кровью, четыре брата и три сестры не смогут разлучиться. Никогда. Они были созданы уничтожать человечество, разрушать их, убивать в собственной слабости… Но сегодня был именно тот день… День, когда люди могли обуздать свои тайные желания, искоренив зерно греха в своих душах… Все семеро боялись этого дня, ибо сейчас решалась их судьба – битва решит, будут ли они дальше управлять беспомощным человечеством или всё же люди сумеют перешагнуть через себя, уничтожив в себе зло.
- Лживые глупые создания, жаждущие перегрызть друг другу глотки, разорвать, растерзать, заставить друг друга страдать… - Тихо проговорил Гнев.
- Они, требующие к себе уважения, жаждущие власти, всего самого лучшего и только того, что может утешить их самолюбие и вознести их на самую вершину… - Прошептал Гордость.
- Твари, хотящие только удовлетворить свои гнусные желания в обжорстве, поклоняться своим глупым земным пагодам… - Уже с жадным смехом в голосе проговорил чуть слышно Чревоугодие.
- Люди, мерзкие глупые создания, которые алчут богатства, женщин, вечной жизни и всяких низких мерзостей… - Закатывая рукава, шептал Жадность.
- Лицемеры, притворяющиеся добрыми, но желающие отобрать всё, что имеют другие, жаждущие иметь всё самое лучшее, предназначенное только для них… - Злобным шёпотом говорила Зависть.
- Дрянные людишки, ждущие, что всё для них сделают другие, ничего не хотящие делать, просто убежденные, что всё им прилагается… - Спокойным, без эмоций голосом проговорила Лень.
- Грязные создания, занятые лишь мыслями о том, как утешить свою жалкую гнусную плоть… - Срываясь, шипела Похоть.
- Мы идём за вами!.. – Сказали в один голос все семеро, ступая на огромную поляну, когда лучи восходящего солнца осветили близлежащие равнины.
Это была большая поляна, с двух сторон её окружали леса, оттуда же тянулись цепочки людей, кто-то всё время что-то делал, сновал туда-сюда, бегал, скакал, прыгал… В общем, люди упорно готовились к какому-то празднику.
Вдруг семеро существ остановились. Замерев в странных позах, они чутко прислушивались к своим тайным голосам, вникали в самую суть, отдаляя от себя отзвуки работы шумевших неподалеку людей. Лица их приобретали выражение нескрываемого ужаса, у кого-то начинало прерываться дыхание, волнение заставляло их глаза метаться в поисках каких-то ответов…
- Вы чувствуете?.. – Спросил Жадность. – Чувствуете?.. Здесь почти нет присутствие греха…
- Хоть в ком-то, хоть какой-то, но он должен быть!.. Ведь это люди! Хоть малейшая часть… - Паниковала Зависть.
- Идём… - Едва слышно сказал Гнев, однако слова его громом прозвучали над головами семерых путников.
Они проходили мимо весёлой компании молодых людей, шумно обсуждавших грядущий день, в то время когда один из них встал.
- Пора бы и поработать! – Сказал он, весело улыбаясь своим друзьям.
Компания дружно поддержала такое предложение, поднявшись и взяв какие-то приспособления. Они направились к лежащим неподалеку палаткам, которые тщетно пытались установить двое щупленьких мальчишек.
Вдруг Лень застыла на месте, округлив глаза. Губы её скривились в гримасе боли, а лицо исказил ужас. Упав на колени, она смотрела на своих братьев и сестёр с такой мукой, что Чревоугодие, закрывшись спиной Жадности, смотрел на это всё и плакал. Лень начала кашлять, пытаясь вобрать в себя хоть глоток воздуха, но её тщетные попытки лишь приближали её кончину. Наконец, она сделала последний вдох, отчего её тонкие губы потрескались на внезапном порыве ветра, и, рассыпавшись мелким-мелким серым пеплом, она развеялась на этом же порыве ветра.
- Это… это конец…  - Шептала Похоть.
- Надо идти вперёд. Нужно найти хоть малейшее присутствие своего греха, иначе с нами будет тоже самое… - Сказал Жадность уже не таким вкрадчивым голосом, а напротив, сухим и дрожащим.
Уже шестеро путников шли по многолюдному месту.
Когда они проходили мимо небольшого лотка с деревянными игрушками, они заметили двух девушек, сидящих на бревне. Одна из них вплетала в свои шелковые волосы розовую ленту и довольно громко о чём-то рассказывала подруге.
- Вот ты представь, мой отец, только представь, сказал, что будет строить мне отдельный дом, красивый, новый, роскошный такой, двухэтажный… Сказал, что жениха искать будет, что я им с матерью в радость только, что всё-всё для меня сделают… - Она вдруг осеклась, увидев погрустневшие глаза своей собеседницы. – Так вот мой отец такой. А у тебя-то какой молодец! Вон какую дочь вырастил один, какое хозяйство держит! Это ничего, что он выпивает, это не страшно… Ты главное представь, какой он у тебя!..
Её подруга приятно заулыбалась, верно, догадываясь, что такими словами она не хотела выставить себя излишне балованной. Но та простила её, ведь что только не сделаешь ради друзей.
В этот миг Гордость крепко сжал зубы, до такой степени, что вены вздулись на его висках, а шрамы на его лице казались больше. Припав на одно колено, он силился встать, но даже сам осознавал нелепость этих попыток – всё было предрешено. Тогда он поднял голову, взглянул на пятерых оставшихся своим надменным взглядом, выдавил из себя презрительную улыбку и развеялся густым едким дымом, выжигающим глаза.
- Уже двое… - Как бы невзначай заметила Зависть.
Пять существ шли дальше.
Совсем близко от себя они увидели группу людей, которые сытно обедали рядом с какой-то стройкой. Но не доев и половины, они встали, весело взявшись за свои инструменты, держась за животы и подгоняя друг друга, и пошли работать дальше.
Смех их разносился по всем окрестностям, звучал как-то особенно звонко, разрывая тем самым изнутри бедолагу Чревоугодие, у которого по щекам градом катились слёзы, он захлёбывался воздухом, навзрыд кричал и катался по земле. Своими короткими ручками и ножками он пытался сделать всё, чтобы не слышать этого смеха, а его большой живот как бы уменьшался на глазах. Вдруг он замер и тихо всхлипнул, затем растаял у всех на глазах, оставшись испарением на земле, как утренняя роса.
- Брат… - Тихо сказал Жадность, прикрыв глаза.
- Дальше. Мы не должны останавливаться. – Сухо отрезал Гнев.
Вот уже четверка неслышно ступала по дорожкам, ведущим в разные концы всё более оформлявшегося праздничного места.
Проходя мимо лавки, на которую уже выкладывали разный товар, они увидели двух парней, сидящих неподалеку:
- Слушай, вот посмотри на эту девушку, - один из парней головой указал на красивую молодую особу, стоявшую чуть дальше и разговаривающую с какой-то женщиной, причем ни одна из них в красоте не уступала другой, разве что дело было в возрасте, - вот красивая ведь, да? И умная такая, и манерам обучена… Вот мне бы такую!
- Опоздал ты, брат. Есть у неё кое-кто. – Второй парень улыбнулся.
- Да ну? Да не врешь ли ты мне, прохвост? Ну поздравляю тогда! Достойную себе девушку нашёл!
- А так ты…
- Да что там я? Я и себе найду ничуть не хуже! Главное что ты теперь у нас пристроенный! – Оба парня крепко пожали друг другу руки и рассмеялись.
- Нет… - Своим слегка скрипучим голосом выдавила из себя Зависть.
Она вдруг начала корчиться, всё её тело как будто ломало чем-то очень большим и весомым. Её лицо не выражало ничего кроме бесконечного страдания и жуткой мучительной боли; прежде неземной красоты фигура превратилась в грубое месиво, обтянутое не той полупрозрачной белоснежной кожей, а какой-то плёнкой. В конце концов лёгким взрывом она рассыпалась по земле маленькими обрывками своего изумительного чёрного платья.
- Как же так?... Неужели они смогут нас одолеть?... – Как молитву твердила про себя Похоть.
Они шли дальше, всего трое оставшихся.
Неслышной поступью они проходили мимо стройки какого-то маленького домика. Подле неё сидели люди, которые мирно отдыхали и, болтая о чём-то невзначай, обедали. Однако один из них сидел неподалеку в одиночестве. К нему молча подошёл другой и поделился с ним своим хлебом, усевшись рядом.
В это время округлившиеся глаза Жадности стали сверкать, из них потекла тёмная вязкая жидкость. Его жилистые руки затряслись, он пытался вытереть эту слизь со своего лица, но все его действия лишь ухудшали обстановку. Зубы стучали, губы дрожали, а всё тело билось в агонии. Он начал кричать, срывая свой голос, истерически топал ногами и махал руками, но всё, всё было бесполезно – он таял на глазах. И уже через несколько мгновений на земле осталась эта самая тёмная вязкая жидкость, которая никак не впитывалась.
Похоть, спрятавшаяся за спиной Гнева, тихо плакала, вцепившись своими острыми ногтями в его руки.
- Успокойся. Нам нужно идти вперёд. Оставь его…
Дальше они шли вдвоём.
Вдруг Похоть изменилась в лице, прислушиваясь к чему-то и ища что-то в идущей навстречу толпе. Она схватила своего спутника за руку и побежала куда-то в сторону. И вот они увидели, как какой-то молодой парень тащил за собой девушку в небольшой сарайчик. Двое путников пошли за ними.
- Что ты делаешь? Нас же будут искать! – Шутя отбиваясь от него, говорила девушка.
- Пусть ищут! – Отвечал парень, пытаясь её поцеловать.
Похоть стала часто дышать, глаза её начали блестеть, губы вытянулись в долгожданной прекрасной улыбке, и она стала сильнее сжимать руку Гнева, впиваясь в неё до крови.
- Послушай…
- Нет, послушай ты. – Сказал парень, остановив свои попытки лобзаний. – Я… Я люблю тебя. И я хочу, чтобы ты… вышла за меня замуж. – Парень смотрел в пол, прерывая свои слова глубокими вздохами. – И если ты…ты согласишься, я буду самым счастливым человеком. Мне больше ничего не нужно.
От таких слов девушка покраснела, лицо её выражало не то смущение, не то какой-то страх, не то восторг, но одно можно было сказать точно – сейчас она была счастлива.
- Пойдём расскажем всем, что мы хотим пожениться. – Сказала чуть погодя девушка и осторожно поцеловала его в щеку.
Они убежали, оставив этот пряный аромат любви, который свёл Похоть с ума. Она рыдала, опустившись на колени перед Гневом, что-то бессвязно бормотала и теребила его руку. Подняв голову, она посмотрела на него своими изумрудными заплаканными глазами, в которых выражалась не гримаса ужаса, а больше какая-то бессмысленность, обреченность, безнадёжность… Гнев опустился на колени рядом с ней, крепко прижал её к себе и сам проронил кровавую слезу, которую всё же не смог сдержать внутри. Она повернула его лицо к себе и, почему-то странно улыбнувшись, нежно-нежно поцеловала его горячие губы, а затем исчезла, растворившись в воздухе. В напоминание остался лишь терпкий аромат опьяняющей нежности и вкус её слёз на губах Гнева.
Он остался один. Он шёл вперёд.
- Простите меня… Я обязательно верну вас… - Сквозь зубы шипел Гнев, сжимая кулаки.
Выйдя из этого сарайчика, он пошёл в самую глубь этого проклятого места. Гнев шёл, глядя на людей как на самых злейших существ, от его взгляда ветер срывал листья с деревьев, срывал плохо приделанные навесы, кружил пыль и стружку, а земля под его ногами обращалась в выжженный пепел. Вот он подошёл к лавке, в которой работал стекольщик. Возле огромных фигур и зеркал бегали маленькие дети, они играли в какую-то забавную для них игру, и вдруг один из них задел самую большую статую, которая, упав, разбилась вдребезги на тысячи маленьких осколков. Однако хозяин лавки не стал ругать ребёнка, а лишь посмеялся вместе с ним, сказав что-то в роде: «Давно пора!»…
Тело Гнева пробила крупная дрожь. Он стоял, не в силах ничего произнести, он даже не мог пошевелиться. Его ярко-зелёные глаза стали тускнеть, белоснежный оскал и алые губы превращались в нечто отвратительно серое, прекрасные чёрные волосы более не раздувались порывами ветра, а его роскошное тело стали разрывать изнутри острые иглообразные осколки. С его неповторимого лица скатилась кровавая слеза, но он не произнёс ни звука, обратившись камнем и рассыпавшись пылью…

В ясный день, озаряемый ярким светилом, прозвучал раскат грома и сверкнула молния, на мгновение затмив само солнце. Ярмарка была в самом разгаре, люди веселились, ни о чём не подозревая и не задумываясь. Ни малейшего намёка не было на то, что сегодня, всего пару мгновений назад разыгралась настоящая битва между человечеством и его грехами, ничто не выдавало только что совершившихся здесь мук…
У лотка с прекраснейшими стеклянными игрушками стояла молодая семья – мать, отец и их маленький сынишка. Ребёнок упорно просил купить ему что-то.
- Мама! Мам! Мама! Ну купи мне его! Ну купи!
- Сынок, не приставай к маме.
- Папа! А, пап! Папа! Купи  мне эту игрушку! Ну купи! Купи!
- Сын, папа же сказал, что мы не купим ничего.
- Почему?! – Рассердился ребёнок.
- Потому. Больше никаких вопросов.
Обиженный и рассерженный ребёнок ударил по столу, на котором были разложены игрушки, и очень сурово посмотрел на своих родителей, которые, конечно же, тут же его наказали и отшлёпали прямо у этого лотка.
Из ясных голубых глаз покатилась слеза. Внутри маленького мальчика всё кипело… И только он один услышал громкий смех и увидел красивого молодого человека с прекрасно сложенным телом, чёрными волосами и в чёрной грубой одежде, который стоял за его спиной и очень хищно улыбался…

 

Другие произведения автора:

Оборотень.

Я не имею право.

Старая добрая Семнадцатая осень.

Это произведение понравилось:

Ирина Луцкая