Восток Дальний и Ближний часть 1

 

                                                Восток Дальний и Ближний.

 

                                                                               На самой окраине страны,

                                                                               На рубежах её Восточных,

                                                                               Вблизи китайской стороны

                                                                               Городок Дальневосточный.

                                                                                   Не сказать, чтоб он велик,

                                                                                  Но не скажешь, что и мал,

                                                                                  И годами вроде не старик,

                                                                                  Но я героя с детства знал.

                                                                               Ну конечно, детства своего,

                                                                               Ведь город годами старше,

                                                                               Я всего сынишка для него,

                                                                                И для меня его нет краше…..

                                                           

   Летит огромный Боинг из Москвы на Израиль, полный разноязычных пассажиров. Но работающему пенсионеру Петрову не до них сейчас. Главное то, что основная, большая часть пути уже им проделана. А это не много и не мало: девять тысяч километров от Хабаровска до Москвы: восемь часов лёту. Остаётся только удивляться, насколько огромна и прекрасна наша Россия. И чувство гордости распирает грудь коренного Дальневосточника Ивана Петрова.

   Почему коренного? Да потому, что дед его приехал осваивать Дальний Восток ешё в двадцать восьмом году. И город он строил, и сад вырастил, и умер здесь же, на Дальнем Востоке. А Иван Петров, это уже внук его. И родился он здесь же: город Биробиджан, Еврейской Автономной Области. Дети тоже здесь рождены, но у них уже своя судьба…

   Тогда это было первое переселение. Всего их было три: когда ехали добровольцы со всей Великой России, На Дальний Восток. И не только России, многих других стран, строить новый город Биробиджан. И не только евреи, тут всех наций было, не перечесть.   И как говорится сейчас на местном диалекте: «кого здесь только не было?!»  Особенно после  Великой Отечественной войны. И ответ сам находится: «не было равнодушных людей».

   И даже пленные японцы «принимали участие в этой народной стройке». Правда, уже не по своей воле. Это тоже интересная страничка из истории города и области….

   Хвалённая Квантунская Армия была наголову разбита хорошо обученной Советской Армией. Чуть больше недели длилась вся эта компания: невиданно короткий срок  для победы, над Дальневосточным монстром того времени Японией.

   Не устояли японцы, под натиском обученных наших бойцов, которые уже освободили всю Европу от фашистской чумы. Сломили там хребет фашизму, и теперь до Японского милитаризма добрались. Но тут иначе и быть не могло, другого настроения в нашей армии не было.

   Уже легендой остались рассказы старожилов города, как ехали наши солдаты на эту свою последнею войну с Японией. С музыкой, песнями и пляской, через строящийся город: весело ехали.

   Уверенные в себе Витязи, Великой страны Советов. Гордые орлы:  победители всей Европы. Иначе всё трудно назвать. Потому что не одни немцы там воевали, и союзников с избытком хватало.

   Как тут не вспомнить дедушке Ивана, знаменитых воинов, не только на всю Россию, Рокосовцев. А их тогда целая армия ехала на фронт, и почти вся она состояла из бывших уголовников. И подход у солдат, к фашизму, как «лютому» зверю. И ко всей этой войне особенный.

   Но это тоже русские люди были. Тогда все себя русскими считали. Не было разделений на нации. Ведь одна была у них победа над фашистской Германией. Такого зверя в его логове,  уже одолели.

   Без счёта, других наций в Великой России, кроме русской. И все они мирно проживают. А она-то, наша Россия: «всего-то, два шага по карте». Как её можно победить?

   Все это уже понимали, и прочувствовали.

   И пальцев на руках, и самих рук не хватает, когда надо всем в Европе объяснить кто ты победитель, какой нации?. …Конечно русский!.... Теперь всё понятно.

   Бегут все люди со станции: «Рокосовцев эшелон прибыл». А у тех свои понятия о чести:

   - Спекулируешь гад! – и тут же прилавок в магазине перевернули. И дальше свой порядок, победители фашизма лихо наводят.

   Пусто вокруг стало. Потому что с ними, лицом к лицу, никто встречаться не хотел. Без Сталина в голове эти бойцы! Хотя боялись, и почитали они его, как бога. Недоброго Бога!

   Вождь и сам шуток не любил. А если шутил: то умереть было легче от одной его улыбки. Само это, что он улыбается, уже ничего хорошего не предвещало.

   И все это знали! Но всё это: всего лишь шутка вождя, которого, и лидеры Великих стран, за это качество почитали….и тоже боялись!.......  

   Зато испуганную бабушку с земли подняли солдаты Рокоссовцы, и на руках на ровное место принесли, и поставили там. Все вещи её собрали, и в корзиночку сложили. И ещё пряник туда сунули: «к чаю тебе мама!».

   Та плачет от счастья: «сыночки мои, родненькие!» И глаза уголками простого выгоревшего платочка вытирает. У самой сын на франте, где-то в Чехословакии воюет, других писем не было.

   - Помолись за нас Матушка, как за своего сына ты молишься.

   - Едем мы на другую войну, себе счастливую долю добывать, а так  домой хочется! – и дальше продолжает солдат уже сорванным голосом:

   - Понимаешь мама, нам себя не жалко. Хотя, мы и не жили совсем: тюрьмы у нас, да лагеря кругом. А жить нам, так хочется мамочка?! Если бы ты знала родная…..  И семью иметь, и детей, как все люди добрые – «жить!»

   Молчат суровые солдаты: «пусть говорит дальше, их верный товарищ. Геройский старшина Иванов. - А так, всю, правду говорит…..

   - Столько святой крови уже пролито, что наша земля её уже не принимает: чёрная стала, и горькая на вкус.

   - Ад кругом стоит, не иначе. И мы все в этом Аду «грешные солдатики» «веретеном вертимся», выжить хотим. Да грехи наши, держат нас, никак не отпускают.

   - И всё равно мы святое дело делаем! За свою Россию воюем. И умрём если надо…..

   Слёзы выступают на глазах у солдат, которые «не ведают страха». И сейчас «весело» едут бить японцев. Окаменевшая в них душа рыдает, но этого никто не видит. Всё скрыто за их внешней радостью. Поезд трогается:

   - Держитесь япошки, нашей России захотели!........Накось выкуси!……

                                              И грянул бой у сопки Золотой,

                                             Сошлись две армии в ударе,

                                             Горел металл, как лист сухой,

                                             Стонал, коробясь при пожаре.

   Пленные японцы вели себя очень даже примерно. Добросовестно работали на различных объектах строящегося  города. Трудились они без охраны, им достаточно было одного их офицера.

  Сабли у самураев  не забирали, не унижали наши генералы, их достоинства. И те с честью выполняли свой долг дальше, хотя официально, для всех их война уже закончилась.

  Но никак нельзя было ослушаться японским солдатам. Потому что все они были приучены к беспрекословному подчинению старшим по званию. Это в крови у них заложено.

   И не дай бог кто-то из солдат ослушается своего начальника. Это было равносильно смерти – тогда, всей великой нации позор!

   Они все без исключения: должны были уметь беспрекословно терпеть лишения воинской службы. - Молча!

   …..Солдаты своего Великого Императора. И только сама смерть их может избавить от принятой присяги.

   Бежать им было некуда. Вокруг  болота, да непроходимая тайга. Но страшнее всего  были комары, да мошка. Этот «невидимый бич» Дальнего Востока, он до смерти истязал японцев.

   Солдат с ума сводил, вечный и страшный зуд всего их искусанного тела. До крови, рвали солдаты ногтями своё стонущее тело: днем и ночью.
Но счету летающим кровопийцам не было. Их не убывало. Да ещё и сырые болота вокруг, и бескрайние топкие озёра. Вот и умирали японцы в нашем плену, как мухи от Дальневосточной лихорадки, и других болезней. И мало их домой в Японию уехало.

   Недалеко от города было японское кладбище. И кто из мальчишек не мечтал тогда найти японскую саблю. Офицеров так и хоронили тогда,  с их оружием. Но тайга она тем и сильна, что она непобедима.

   И через год уже не было видно прикасания к ней человека: дебри вокруг кладбища. Там не только руки,  но и ноги, и голову  сломаешь.

   Потом не раз приезжали  туда из Японии делегации. И, похоже, что все останки своих сородичей они всё же перезахоронили у себя дома. Но тайга уже ничего не расскажет нам, как её, ни проси об этом. Там снова непобедимые дебри вокруг.

   Умел Ванькин дед интересно рассказывать внуку разные интересные истории, только успевай его слушать:

   - А наши люди сумели выжить в этих, казалось бы, невыносимых условиях. И даже, красивый город на болоте построить. Больше того: нам на память, про пленных японцев красивую байку сохранили. И они не без юмора были.

   Хотя возможно, что так оно и было на самом деле. Ведь лягушек тут водилось всегда в изобилии. Никто их, из наших людей никогда не ел, это точно! Потому что рыбы здесь всегда с избытком  хватало. Тут настоящий, «тонкий гурман нужен». Русский никак не подходил. А такой нужен, как японец.

   Как у нас весело говорится: а это уже «другой «коленкор». Была раньше материя такая.

   И, похоже, что пленные японцы, не брезговали этим, для них ценным деликатесом. Они и сами с юмором относились к этой своеобразной теме. Так и дошло до нас:

   - Что кушаете?

   - Рыбу!

   - А где поймали?

  - Сама припрыгала, - смеются японские солдаты. А нашим людям ещё смешнее: «как можно лягушку кушать!? Ужас какой-то!

   Тут всё коротко, в том и японская мудрость: слово смысл - оценяет. «Сама припрыгала»

   Много чего интересного дед рассказывал Ивану, своему любимому внуку. И не мог тот, улетая, в гости в далёкий Израиль, к его уже правнукам, не придти на кладбище.

   Не мог не поклониться скорбным могилам своего дедушки, бабушки, и мамы своей. И Иван скорбел вместе с ними.

   И думал о своих детях: «надо обязательно им привет передать». Иначе и быть не может. Ведь и они родились и выросли здесь, на Дальнем Востоке. Это их большая Родина. И они спросят отца обязательно: «папа, ты был на кладбище»…… Конечно был! Всё в порядке, детки мои.

   И обязательно, они вам помогут в Израиле. Это их святой долг, помогать своим любимым внукам и правнукам. И мы о них всегда помним.

   А под крылом самолёта черная ночь. И только всполохи молний, разрывают небо на части. Часть неба, вдруг вспыхивает ярким заревом, затем медленно угасает.

   Игра такая природы, нам малопонятная, но всё равно от увиденного зрелища  дух захватывает. «Крыло самолёта чуть проясняется и тонет во мраке ночи, она не отпускает его».

  И уже, совсем далеко внизу «в чреве ночи, море находится». И несомненно, что сейчас там буря бушует! Но этого не разглядеть сверху, как, ни старайся.

   Иван понимает, что ядро  грозового фронта ниже самолёта находится, и в стороне от самолёта. Сейчас он просто случайный наблюдатель, «всего этого поединка разных стихий. И все они «страшно сильны»: шутить не любят.

   Пассажиры: кто спит, кто играет в компьютерные игры. А кто хочет, тот и кино смотрит. Подошла миловидная бортпроводница и попросила Петрова задраить иллюминатор. Иван не мог ослушаться.

   Но мысли его там за бортом, он ещё весь во власти увиденного. Ведь и в его душе, сейчас, то же самое происходит. Мысли вспыхивают и гаснут, как всполохи молний….

   Ещё два года назад его бывшая жена, со своей дочерью Натальей и внучкой. К нему в Биробиджан, в гости приезжали. И если честно сказать, то не хотел Иван с ними встречаться. Были тому серьёзные причины.

   Много зла, они ему в своё время сделали. Но всё же, упросил принять их, его сын Дмитрий. Позвонил из Израиля и говорит отцу.

   - Папа встреть их, пожалуйста. Ведь уже столько времени прошло, как вы расстались. И у вас, всё должно быть цивилизованно. Как у всех добрых людей.

   - Многие расходятся, но при этом сохраняют, какие-то хорошие отношения. Не держат зла друг на друга.

   - Мама уже на пенсии, и ты скоро на пенсии будешь: «что вам ругаться?»  Тем более, что она к тебе с внучкой едет.

   - И хоть Света тебе не родная, но она тебя дедом называет. Зачем ребёнку знать, всё-то, что было у вас плохого. Ведь мир такой огромный: но тесен он!

   - Пусть она не повторяет ваших, и наших ошибок в жизни…… Вот это и есть, ей главное напутствие в жизни!

   Во многом прав Дима, и Иван это понимает. Уже почти двадцать лет прошло, как его семья уехала в Израиль на постоянное место жительство. И всё равно больно бередить не зажившую рану. Она почти не затягивается. И порой трудно совладеть с собой.

   Развелись они с Ириной по закону. Но с квартирой у них целая война шла. Никак не хотела та делить квартиру. Ей нужны были деньги, и только деньги.

   - Лучше я тебя посажу Иван, чем квартиру поделю, так и знай! – и всё к тому шло.

   - А где я жить буду?

  - Да где хочешь там и живи!

  - Ты же мужик Петров!

  - Но квартиру ведь я заработал, и мне «свой угол» нужен!

  - Будет тебе угол, я о том позабочусь……

   Нагло улыбается Ирина, она довольна собой, всё по их плану получается. Тогда уже, своей мамой конкретно руководила дочь Наталья, ей было двадцать лет. Но она не была замужем, и естественно, что была нужна квартира.

   Беспощадная по своей натуре: скорее всего это врождённая её черта. Беспрекословный лидер, она с детства не терпела, если, что-то делали не по неё.

  И только огромная её воля, заставляла Наталью делать то, что говорил ей Петров, её не родной отец. Он воспитывал её с трёх лет. Радости на её лице никогда не было.

   Несомненно, что Наталья  была талантлива от природы. И ещё она могла легко  перешагнуть через любого человека, для достижения своей личной цели.

   «Папа» и мама, и так далее, тут никакой роли не играли, она принимала решения.

   - Ты что, со всей семьёй собираешься уехать в Израиль?

   Петров уже официально был разведён с Ириной, но всё равно хочется знать правду. А  так только слухи…...

   Та растерялась на мгновение, врождённая её наглость исчезла. В лице появилось человеческое сострадание. Наверно к самой себе: «тут по живому надо резать».

   И в больших серых её глазах мелькнула искорка нерешительности. Кучерявая её голова, пахнула теплом, вот-вот, и задымится от напряжения.

   - Я ещё не знаю Ваня.

   Но тут, яро вмешалась Наталья. Она как прокурор «резко выносила «свои законные решения».

   - Я сказала, что поедем……И нечего тут думать! - как отрезала дочь.

   Высокая и решительная, с огромной статической энергией, сейчас она была «молнии подобной». Петров для неё был «никто», и его дети тоже для неё много не значили, как и сама мама. Все они «инструмент» для достижения её личных целей, «она так решила».

   Наталья страшная эгоистка с детства: «если есть материнская любовь, то только ей одной»…… И мама безумно любила её, этого нельзя было не заметить даже постороннему человеку. Возможно, что «манера её поведения», сформировалось ещё в раннем детстве, когда  Петров ещё не жил с ними:

  Маленькая Наташа, вся в локонах пышных волос заболела менингитом, или что-то в этом роде. И врачи долго боролись за её жизнь. Были и критические моменты, когда надежды на спасение почти не было.

   Мама, себе места не находила, все дни и ночи была с дочерью. Извелась вся, и даже седой волос «засветился» в её роскошной, и вьющейся причёске. Ведь родила она Наташу от любимого человека. Но, у её папы, давно была другая семья. Она это знала прекрасно, и не понятно на что-то надеялась.

   Вот и получалось так, что свою дочь Ирина  просто нагуляла.  Тем более, что отец девочки, от них обоих сразу, же отказался. Одна трагедия у Ирины следовала за другой. И в такой сложной ситуации поневоле «себя потеряешь», всю свою «пышную» гордость.

   Девочку спасли врачи. А культ страха у мамы остался навсегда: за здоровье Наташи. Ей никак нельзя было перечить, расстраивать, и так далее.

  Со временем болезнь ушла. Зато всё стальное осталось, как пережиток болезни. Так что определить сейчас, что у Натальи на генетическом уровне заложено, а что «приобретённое» в её характере уже невозможно.

  И только крайние обстоятельства, заставили жену разменять квартиру с доплатой, в пользу Петрова. Ей причитались деньги за две комнаты, а Ивану одну комнату в другом доме……..

   Ирина артистически ловко перехватила из рук нового хозяина квартиры деньги.  Она всегда их «искренне» любила, и не скрывала этого чувства. Если к ней деньги попали, то считай, что они бесследно пропали……Такой «искромётный» фокус состоялся». Изъять их назад, даже под расстрелом было уже невозможно.

   - Все видели?

   Сделка состоялась. Ещё раз проверили документы на жильё. Всё нормально!

   И вот спустя много лет, надо ехать Ивану в Хабаровск, встречать своих незваных гостей. Никто не думал, что так всё получится. Как говорится: «знал бы, где падать, так непременно подстелил бы себе соломки, что бы не разбиться».

   Новая жена Ивана Татьяна, хотя, они и живут с Петровым гражданским браком. Но всё равно жена. Так как прожили уже больше пяти лет - недоумевает.

   - Зачем тебе это надо Ваня!?

   - Кто они тебе такие?

   - Ведь у тебя всего однокомнатная квартира.

   Карие её глаза пылают огнём. Как и всякая женщина, она сейчас очень недовольна происходящим «вторжением» в её личную жизнь. Иначе всё это и не объяснишь.

   Нет, у неё оснований любить Ирину, и даже хоть чуть-чуть уважать её. И это не удивительно: все женщины, по отношению к своей товарке, а тем более соперницы - хищницы. Особенно если это касается своей семьи. 

   И если судить по их, сугубо личной оценке. Когда надо «по совести оценить», даже свою лучшую  подругу»: всех  лестных слов не перечтёшь. «Выжигают они всё словесным напалмом, да так что и земля под ногами горит».

   - Что ей надо в твоей квартире.  Всё своё она уже давно получила сполна.

   - Об тебя Ваня, она всегда ноги вытирала. И сейчас, то же самое действие делает. А детьми она только прикрывается.

   - Знает она, что ты «простофиля по жизни», вот и шантажирует тебя детьми.

   - Что ей мешает снять здесь квартиру, и жить в своё удовольствие. Она ведь при деньгах едет, не с пустыми карманами. И больше того родители её здесь живут. И брат, и сестра: они тоже не чужие.

   - Что ей ещё надо? От тебя лично! Ведь ты не один живёшь!

   Ругались супруги, ругались, и всё же пришли к общему решению: «пусть гости приезжают». Татьяна поживёт этот период у себя дома с детьми и мамой своей, а Иван на своей даче. Хоть это и неудобно ему, но другого выхода пока нет.

   Летит иномарка в Хабаровский аэропорт. Самолёт уже прилетел. И долго ждать встречи не пришлось. Ирину он узнал сразу, хотя та, за многие годы, сильно изменилась: заметно постарела. А вот Наталью он не признал, да и девочку c ней.

   Худенькая, что стебелёк, та прижалась к своей маме. На усталом её личике, большие серые глаза.  Она ищет глазами дедушку Ваню. Светлана полная копия Натальи, своей мамы в молодости. Только бледненькая очень, хотя и рослая девочка.

   Иван поцеловал Светочку, и та сильно засмущалась. Видно было, что лаской её никто не баловал.

   Не сложилась у её мамы жизнь с отцом Светланы, и они уже давно расстались. А как там сейчас всё обстоит, Иван ничего не знает. Да и зачем ему всё это знать, он для них «давно отрезанный ломоть».

   Но всё же, что-то в их отношениях ещё теплилось. И то только благодаря его родным детям. Те хорошо относились к Светлане, часто покупали подарки, и рассказывали ей про дедушку Ивана. Они искренне любили свою племянницу, и хотели, что бы и у неё был геройский дедушка, как и у других детей. А дети все одинаковы: им опора нужна, и предмет обожания, и геройского подражания. 

   Иван сам вырос без отца, и знал, как это горько понимать. А тем более постоянно чувствовать, что у других есть надёжная защита в этом мире, а лично он фактически беззащитен.

   Кто сильнее и наглее, тот мог словом обидеть его. Ведь и взрослые люди любят это делать, если сразу не получают должного отпора: не только дети.

   И что ещё самое интересное, а можно сказать, что и самое страшное. Если всё проанализировать по генетической линии. То всё повторяется. А именно: его дедушка не жил со своей первой семьёй. Отец не жил. И он сам, такой же дикий отросток в этом мире.

   Хотя много позже он напишет в своём дневнике: «и не жалею я о том, что рос побегом диким. Зато от подлости далёк, и не плюю в людские души…

   Наверное, потому, что он прочувствовал на себе, всю боль одиночества ещё в раннем детстве.

   Так же и Ирина, и у неё не всё гладко с родословной. И у неё дед не жил со своей семьёй, и  отец её не жил, и она сама тому яркий пример. Нечем ей похвастаться в своей семейной жизни…...

   Хотя, как её мама утверждает сейчас, что она прямая  родственница миллиардерам Ротшильдам, толи племянница им какая-то, толи внучка. И что к ней ещё при Советской власти приезжали из Америки: сестра или брат.

   И посылки они не раз присылали ей. Но тогда такие связи с заграницей считались порочащими честь и достоинство Советского гражданина. И от таких родственников, «умные люди», всячески открещивались, так и здесь было. В нашей еврейской столице, на окраине России. Всё то-же самое.

   Зато когда Советская власть в нашей стране резко поменялась, на буржуазную, иначе её трудно назвать. У многих наших людей появилась возможность выехать за границу, на постоянное место жительства: в Израиль, Германию, и далее в Америку, и Европу.

   Другого выхода у многих людей тогда не было:  в стране разруха и голод. А самое главное и ужасное: везде творится беспредел, на всех уровнях власти. Не говоря уже о криминале. И постепенно все уголовники во власти оказались. Произошло «сращивание криминала и власти». 

   А наши чиновники, сразу же побросали свои партийные билеты. Подобно Ельцину, чем очень возгордились. И тоже, уголовниками стали: воровали «почем свет стоит». И совсем скоро хороших людей в быдло превратили. Потому что,  не о народе они думали.

   У них одна цель была, больше «прихапать» себе добра, создать свой большой капитал. И узаконить наворованное.

   Но как говорится у нас: голь на выдумки сильна. Так и у нас в любимом городе, как и во всей стране.

   Кто мог, те свои законные русские фамилии: Иванов, Петров, Сидоров, и так далее, на еврейские переписали. Благо, что у них всегда выбор был. Их родословная линия по матери ведётся, а у других народов только по отцу пишется.

   Но нельзя осуждать человека за то, что он просто хочет жить достойно. И уезжали люди целыми семьями, уже, как евреи за рубеж: и русские и не русские. И парадокс уже в том, что там, в Израиле они навсегда останутся русскими: «бывший я русский, но всё не еврей». Тут всё точно сказано, но больно очень всё это понимать, а жить так ещё тяжелей.

   Как рассказывали друзья: тех русских, кто воевал за Израиль и погиб там, в их искромётных войнах. То их отдельно хоронят, на другом кладбище. Но в это трудно поверить.

   Многие из стариков, что ещё воевали в Великую Отечественную Войну за Советскую страну, и имели боевые награды. Они навзрыд плакали, когда уезжали в Израиль:

   Тут могилы многих их родных, и друзей. Они уж навсегда останутся в Биробиджане. Их уже никак не заберёшь с собой в Израиль.

   «Они ещё раньше сами определились, где им лучше лежать», в какой стороне. Да и самим героям пришло время к покою готовиться. По крайней мере, думать об этом.

   Вот и слёзы из их глаз струятся: «простите нас родные, нам ехать надо. И далее тихо: если сможете».

   Получается, что раньше так остро, этот вопрос никогда не стоял? И здесь всем было хорошо. Что же случилось? Но это уже исторический вопрос, и все на него ответят по-разному.

   Тяжёлое было расставание на кладбище: и живые тогда омертвели. Стон стоял кругом, и вся природа «плакала навзрыд». Но что-то изменить уже было нельзя, потому что все семьями уезжали. И старики, и дети: вопрос был решённый.     

   Хотя многие герои России, не переживут всей тяжести душевного испытания. Они умрут там, в Израиле, а душа их навечно в Дальневосточной земле останется. Всё же тут ей спокойней.

  Они строили этот красивый город. Со своими чудесными фонтанами. Со своим Арбатом, и Привозом. Они мечтали об этом!

    Красиво всё получилось: такая маленькая своеобразная Одесса, с её добрейшими жителями. Жаль, что счастливо прожить всю жизнь, им не удалось, хотя все тут родными стали.

   Теперь такого единения душ, в таком масштабе страны, и города, уже вряд ли найдёшь». Может, это и было их счастье? Тогда и в коммунизм можно поверить, хотя говорят, что это утопия. Но это дело историков. Только правду вряд ли кто скажет. 

   Ирина по отцу тоже русская, возможно, что и по дедушке материнской линии. Но её родословная никогда не волновала Петрова. Никогда он не был националистом.

   И у него самого течёт в жилах: и русская кровь, и украинская, и ещё какая-то дикая, казачья. Но тем и сильна всегда была Россия, что никогда здесь не было разделений на нации.

   В других странах на этот счёт своё мнение, более жесткое, и законы другие. Хотя с виду они «очень человечные». Но надо там людей спросить: «хорошо ли им живётся не на своей исторической родине?» Вся Европа  ощетинилась, не в пример России. Пусть и они почешут «свою репу»

   - Ты видишь? – говорит удивлённая Наталья своей маме в аэропорту. – Он меня совсем не узнал!

   - Столько лет прошло, чуть не пятнадцать, - оправдывается Иван. - Пора и нам к выходу пробираться, там нас машина ждёт. И все двинулись вперёд.

   Летит машина в родную столицу ЕАО. Вокруг совсем другая природа. И гости из Израиля не перестают удивляться, особенно Светлана: «здесь всё, так интересно!»

   - Дедушка, а это что за чудо такое, - глаза девочки крайне удивлены, «целые блюдца» восторга.

  - Да это «наши коровки» пасутся», зелёную травку кушают: молочка много дадут.

  - Ты ведь молоко любишь? – Светлана всего не понимает, пожимает острыми плечиками.

   Зато с Натальей разговор никак не получается. Как бы он ни начинался, всегда заходит в тупик. И у Ивана, уже складывалось такое мнение, что она заранее себя так настроила. Или это от переутомления у неё, после тяжёлого, многочасового  перелёта.

  - А что ты Наташа такая бледная? Даже не скажешь, что в тропиках живёшь. У вас там уже за сорок градусов жары.  По-нашему, так грех не загореть.

  - У нас все стараются оставаться белыми. Бережём свою кожу, разными кремами мажемся.

  - А где ты там работаешь? – спрашивает её Иван. – Он не ищет подвоха.

  - Наталья явно не хочет отвечать, и говорит что-то непонятное. Петров и не настаивает.

  - Не хочешь, и не говори.

  - Когда ты маленькой была, то ты «башковитая была». Мозги у тебя всегда хорошо работали.

   Иван не любил кривить душой. Если бы Наталья училась дальше, то толк с неё был бы большой, это точно!

   - Я правду говорю?

   Ирина не вмешивалась в их разговор. Между ней и Иваном полоса отчуждения. На его сердце много льда, и она это чувствует. И понимает, что растопить его, вряд ли уже сможет. Но это отец её детей…..

Когда уезжала, и не думала она, «что земля круглая». А тут сама убедилась: снова свела их судьба, но уже в другой ипостаси. И грязь между ними такая, что руками её не разведёшь в стороны. А кто виноват?

  Не думала Ирина, что это у них последний шанс: извиниться друг перед другом. Наверно для того и свела их сейчас судьба. Но и тут, опять за неё всё решала Наталья. Трудно всё это понять:

   Только они зашли в подъезд своего дома, как Наталья начала смеяться. Да так, громко, что соседи беспокоиться начали. И даже Света не выдержала: «мама, да, что ты - успокойся?!»

    А та всё хохочет: «да, как вы здесь живёте, в такой грязи?!»

   И наверно, ей скоро надо будет воду подавать, чтобы она не зашлась от своего «идиотского смеха». И всё равно, Иван всячески старается оправдать её:

   Тёмная покраска подъездов была характерна для домов того времени. Естественно было, что и грязи на таких стенах меньше заметно.

   Всё точно было подмечено. И «разумно» делалось так, всевозможными начальниками ЖКХ. Как говорится в народе: «дёшево и сердито».

   Им надо было что-то «себе взять на карман»…… Когда другие брали, все кто могли.

   Мало того, что подъезды мрачные, так плюс «демократы», свои следы там оставили. Это молодёжь, что раньше здесь часто собиралась по вечерам.  Наркоманы «на волне демократии». Их тогда, как «саранчи в поле»  в стране, и городе развелось.

   Конечно, им не то надо было: какая там чистота? Это росло ельцинское поколение иждивенцев. Они никогда не работали и работать уже не будут.

   У них свои «фантики» в голове крутятся, и ещё «пивасик» варится». А с ними такие же «красавицы «трутятся», что им самим под стать.

    И хоть их сейчас меньше стало, многих уже пересадили, но следы их «первобытных стоянок» трудно скрыть, даже под толстым слоем краски.

   Очень задел этот смех самолюбие Петрова, хотя и горькая правда, безусловно есть.

   - И ремонт здесь делался лет шесть назад. И приборку здесь не часто делают. И дверь плохо закрывается. Но это не причина так себя вести, - «терпение» Ивана уже «зашкаливает». – Он на пределе.

   - Ты сама в ту пору  в России жила, и помнишь всё прекрасно. У нас это, самые тяжёлые годы были…… Тебе ли всего этого не знать?……Ты только в 96 году уехала в Израиль.

   - При тебе Наташа всё в сто раз хуже было чем сейчас. И ты это прекрасно знаешь: вспомни свой подъезд! 

   И закончил совсем не весело: «так что, давай красавица свои фокусы прекращай». Не нравится мне это!»

   Но Наталья нисколько не обиделась, не тот у неё настрой был. А только «чуть-чуть перевела дыхание».

   - Не скучать она сюда приехала, и это явно видно: ей надо себя показать. – И это Ивану не нравится. – Лучше ты девочка не стала. И мама всё так же молчит.

   На пороге квартиры их Татьяна встречает:

   - Проходите гости дорогие!

   Она уже переборола себя, и даже обнялись с Ириной. Та  даже растерялась от неожиданности. Такого доброго приёма она никак не ожидала.

   А Светлану, Татьяна заботливо поцеловала: «наверно устала с дороги». И конфет ей в руки суёт, «отдохни пока в кресле». И та там съёжилась в уголочке, что мышка притаилась.

   - Не надо ей конфеты! – громко кричит Наталья. – Оставь их!

   И девочка ещё больше ёжится на своём месте. Она явно боится ослушаться свою маму.

   А дальше ещё хуже было, хотя и так уже «всё у них «наперекосяк идёт».

   - Я борщ вкусный сварила, пока вы из Хабаровска ехали, - это Татьяна хочет угостить гостей из Израиля, нашим фирменным блюдом.

   Татьяна очень старается: этого нельзя не заметить. И лицо у неё сейчас, как никогда доброе.

   - И она ведь может, если захочет, - изумляется своей женой Петров. – А то, сколько нервов мне вымотала. Буд-то я их сюда в гости звал. Тем более уже столько лет прошло, и  между ними целая пропасть.

    Все прошли на кухню, и тут началось:

   - Стул старый, и грязный он, - это Наталья своё недовольство высказывает. И на её лице явная брезгливость.

   Татьяна полотенцем протирает стул, но она уже не улыбается: от такой «борзости» египетской красавицы, и похоже онемела.

   - Мы там борщи не варим! – это опять Наталья своё недовольство высказывает. И всё это на полном серьёзе говорится. Нет у неё никакой наигранности.

   Татьяна опять растерялась, и уже не знает, что и делать. Да и Иван  растерян:

   - Ну, ешьте там колбасу, или что другое, что на столе стоит.

   - Я знаю, что вы рыбу любите, так её полный холодильник у нас. Как разморозится она, так и нажарим рыбу.

   - Да и грибы есть у нас.

   Взяла Наталья вилку, и опять своё говорит: «почему вилка грязная?» - не нравится ей алюминиевая вилка. Таких вилок, точно в Израиле нет. – Как вы здесь живете?

   Подала ей Татьяна ложку: «и та грязная»!

   Молчит Ирина. И Светлана молчит. Но видно, что ребёнку очень неприятно всё это наблюдать. Ей действительно стыдно за свою маму. Но, что она может сделать, в такой непонятной ситуации?

   Хочется и Ивану «урезонить», свою «приемную дочку» Наталью. Пятнадцать лет они вместе прожили, в одной семье. Но тут маленькая девочка, её дочка, она-то здесь причём? Ей больше всех достанется, и обиды будет через край.

   - Похоже, что только у неё совесть и имеется, - замечает хозяин квартиры. - Про маму и бабушку говорить не приходится. 

   Кое-как гости перекусили и перешли все в зал. А там места, всего ничего: одна комната. Та, что после раздела квартиры Ивану досталась. Хотя, могло и такой не быть.

   Как ни старались тогда, теперешние гости, последнее забрать. Ничего у них не получилось, суд не принял их сторону.

   - Конечно, можно было нам, и у бабушки остановиться. Та никогда бы нас не выгнала, давно заждалась нас, - продолжает Наталья. – Но, как я себе представлю, что там надо в туалет на улицу ходить. Так у меня мороз по коже гуляет: «как тут люди живут?»

   - Сейчас лето на дворе, а зимой что бы ты делала? – это Иван смеётся.

   - Ужас какой-то! – это опять Наталья.

   -  И что ты стоишь здесь, как столб!? Нам надо отдохнуть с дороги. -  Это уже к Ивану относится.

   Кипит у Ивана всё в душе. Знал он, что его бывшая жена Ирина наглая от природы. Это врождённое у неё качество. Та так и говорила ему всегда, что наглость это второе счастье. Но, похоже, что Наталья, уже давно, свою маму в этом дела «переплюнула». «Это какой-то монстр вырос».

   Никто, и никогда в жизни с ним так не обращался. Ясно видит Иван, что у Натальи, «борзометр» сильно зашкаливает. – «Откуда у неё такая наглость?»

   Но опять же, как глянет на Светлану. Так и жалость к ребёнку в душе возникает. Уж она-то хорошо знает свою маму. «Достаётся ей, от неё не дай бог!»

  И просит себя, «сдержись Иван, здесь что-то не так»! Но ребёнок, ни в коем случае не должен пострадать.

   - Сейчас переоденусь я, и мы с Татьяной поедем на дачу. Там у нас много дел: дачный сезон в разгаре, - а у самого желваки на скулах играют.

   Тяжело ему было терпеть, как никогда. Раньше бы он не сдержался в такой ситуации: наверно стареть начал. А может, мудрости набрался?

   И только много позже, когда он всё хорошо проанализировал. То сам собой, напрашивался вывод:  это возможно хорошо продуманная провокация со стороны Ирины, и Натальи. Или только Натальи?

   - Только, что они добивались тогда? …Это удар по Ивану? …. Или по Татьяне?…. Или это мастерский выстрел дуплетом по ним обоим? … Ирина в своё время была мастер на такие штуки: до сих пор одна живёт. … Все её друзья от неё разбежались!

   - И почему она всё время молчит? Не одёргивает свою доченьку.

   Едут супруги на дачу: пусть гости отдыхают. И оба, в себя не могут придти от «такого чёрно-белого кино», где каждому своя негативная роль отведена. Но они-то здесь причём? Всё с душой делали!

   - Я такого хамства, в жизни не видела, - глаза Татьяна светятся недобрым огнём, как у злой пантеры. – Сколько это можно терпеть!?

   Она за рулём, и движения у неё резкие. А это уже о многом говорит: дорога таких «косяков», не любит. И она, «всеми силами», старается себя успокоить. Это в её интересах.

   - Да и у меня самого терпение заканчивается, - это заговорил взволнованный Иван. - Трудно себе представить, что бы я наговорил им. И всё правда была бы. Но ребёнок тут причём: «как она кричит на неё?!»

   - Может это от переутомления у Натальи, опять мозги воспалились: трудный перелёт был, и так далее. Но тогда ей лечиться надо, - это Иван дальше размышляет.

   Работа на даче не клеилась, всё из рук валилось. Надо было принимать какое-то решение. И это было главной причиной «сбоя головного компьютера».

   Всё же собрала Татьяна для Светланы немного чёрной смородины. В этом году она хорошо уродилось: крупная, да спелая, «одна в одну ягодка»

   - Как рёбёнка не угостить?

   - Он-то, здесь причём? 

   И хоть она слышала, что в Израиле всякой ягоды полно, и фруктов много. Как-никак тропики там. Но у нашей ягоды  свой вкус имеется, и сила великая с рождения заложена. Потому что здесь и климат другой, и жизнь совершенно другая. Край суровый, и красивый.

   Там по нашим понятиям: залёг под пальму, рот раскрыл. И обязательно что-нибудь да упадёт с неё. С голоду ты уже точно не умрёшь. – «Великая наука «заблуждения»: никому её не постигнуть. И не зная это, мы идём этим путём.

   - И от холода  ты там не замёрзнешь!….  Это грех, при такой такой-то температуре там мёрзнуть. То ли дело у нас, минус «сорок с хвостиком»  Деревья от яростного мороза трескаются. Как  выстрел разносится «многострадальное эхо» по морозному лесу. Ядрёный воздух дрожит от лёгкого тумана, что легко парит над землёй: «стережёт ненавязчиво» владенья свои.  

   Не была она никогда в Израиле, да и не стремилась туда. Сама Татьяна родом из Сибири, и этим всегда гордилась. Этот суровый край, но по красоте и Израилю не уступит: «и тут у нас есть, что посмотреть!» Я отсюда ни ногой…. У неё на этот счёт своё мнение.

   Собрали супруги, и огурчиков немного. Ведь, они наши: эти «красавчики доморощенные». Без всяких там нитратов заморских. Ещё собрали: лучок, укропчик, морковочку сочную…

   И уже домой едут, торопятся гостей угостить. А между делами пришли к выводу, что надо Наталью «немного урезонить».

   Ведь надо гостье, и совесть иметь: простую, обычную, человеческую, и так далее. Ибо вести себя так никому не дозволено, тем более в гостях. Как у нас говорится: со своим уставом, грех в чужой монастырь ходить …..

   - Или у них там так принято?..... И всё же, и там должен быть порядок, не иначе…..

   Но все их заготовки не пригодились, квартира оказалась пустой. Гостей там не было. Татьяна разводит руками, на лице её недоумение: вот это «ход конём», - по голове!».

   На кресле осталась кофточка Светланы, её второпях позабыли. Но это не главное: куда делись сами гости?     Некрасиво как-то получилось?!

   Сел Иван за телефон, и звонит лучшей подруге  Ирины. Та тоже в недоумении: «ничего Ваня не знаю, у меня их точно нет! Зато телефон бабушки, её матери, у меня где-то записан».

   - Я туда сейчас позвоню, а потом вам перезвоню. Как-то непонятно всё получается....

   - Там они у бабушки, и отдыхают сейчас, – это уже Нинель звонит Ивану. Так что не беспокойтесь.

   Задумался Иван Петров: наверно всё это правильно получилось: «по-божески». А так бы наговорили они массу всяких гадостей друг другу. И тут же с иронией подумал: «пусть в туалет на улице походят». Истина познаётся «в беде», но это шутка!» Нет там никакой беды.

   Ведь в жизни всегда так и получается: чего не хочет человек, то он обязательно и получит. Как бы в урок себе, и назидание на будущее».

   А через неделю звонит Нинель Шубина, лучшая подруга Ирины. Но никогда она не была против Ивана. До сих пор они семьями дружат. И в этом её большая заслуга, что смогла она переступить через многие препоны, что обычно в таких случаях случаются с друзьями.

   - Иван, ты знаешь, что в среду они улетают домой в Израиль. Может ты, что-нибудь своим детям передашь….. Это я сама так думаю.

   - Спасибо тебе Ниночка, иначе и быть не может: конечно, передам «гостинчика».

   Срочно едут они с Татьяной по магазинам, и выбирают подарки детям. Денег у Петрова немного, на его зарплату «сильно не пошикуешь». Но не купить детям подарки он не может, душа его всегда была с ними. «Пусть там всё и лучше, но это от души сделано, - своё тепло детям передам! И Светлане тоже купили подарок.

   Узнали они точный адрес матери Ирины, и поехали туда с Татьяной на машине, повезли подарки. Вышел  отчим Ирины, хороший человек. Никогда он не говорил плохого Ивану, и отношения у них всегда были нормальными.

   - Здравствуй Иван, что ты хотел от Ирины! – и добавил. - Они отдыхают, и сегодня видеться не хотят.

   Засмеялся Иван Петров: «бары, какие! Да и я видеться с ними не хочу: ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Просто надо подарки детям передать. Слышал, что уезжают «ваши гости». Именно, подчеркнул, что это не его гости.

   Ясно уже, что ничего хорошего про него, они от гостей не слышали. Ирина всегда врать любила, а тут ещё и Наталья с ней. Вот дуэтом и напели они, про него всякой всячины, это на сто процентов так. Вот и отец её тоже осторожничает, но он хороший человек.

   - Подожди, я скажу Ирине.

   Присел Петров на веранде, а вокруг виноград вьется, и зелёные кисти задорно на него смотрят. Они, как дети сейчас, им ещё расти надо, вот и резвятся они на солнышке: всё им интересно.

   И хорошему человеку, тоже весело стало, как и этим детишкам сейчас. Потому что туалет он увидел. Тот старый уже от времени, и от этого всегда хмурый. Но видать, что и ему «пришла пора на старости лет «позубоскалить».  …..Заметно повеселел он. ….А как, же иначе: когда его дорогие гости «до ветру «ходють», в его аппортоменты ….

   - Ох, уж эти «принцессы Израильские», раньше они попроще были. ……Выросли! Но…. ……Извиняйте господа: тут у меня все равны!

   Долго никто не появлялся из дома. Слышно было, что какие-то там переговоры ведутся. И не понятно Ивану,  почему они его так бояться. Какой здесь может быть криминал? Но там, в доме, думали по-другому.

   И уже собирался Петров уходить: пора и им честь знать. Как на пороге появилась Ирина.

   - Что ты хочешь Петров, нам сегодня так некогда. Нас везде ждут, - она наигранно улыбается, хотя пятна на лице никак не скрыть.

   - Возьми подарки детям, и Светлане подарочек, - а сам думает.

   - Ты лучше не стала, и похоже, что я тоже далеко от тёбя не ушёл!

   Стоило столько ждать, что бы сейчас ничего толкового не сказать: похоже, слов не нашлось.

   Но не это главное, главное подарки детям. Пусть они знают, что не забыл их отец. И хоть сложно складывались их отношения, всё же они нормализовались. Выросли они и сами во всём разобрались. Теперь их мама и Наталья не могут влиять на них, как раньше. Та тоже на шесть, и более лет старше их. Она уже взрослая была, когда они уезжали в Израиль. И без сомнения, всегда могла влиять на их сознание. Но теперь, они уже сами взрослыми стали. И ей надо с братьями и сёстрами: или быть на равных, либо вообще никак «не рядиться.

   А они к своему отцу тянутся, и это всё закономерно. Пробовала и она налаживать отношения со своим настоящим отцом. Но, похоже, что там ничего хорошего не получилось.

   Иван про это не спрашивает, правда всё это или нет. Не его это дело. И даже,  если всё это не так, то тогда ещё больше: это его не волнует. Вот такая его жизненная позиция, на этот счёт.

   А к своим детям он обязан был съездить и посмотреть, хоть раз в жизни, как они там живут за границей. Вот с этим желанием он и жил все эти годы.

   В стране нет никаких запретов на этот счёт, оформляй документы и езжай хоть каждый день, куда хочешь за границу. Хоть десять раз в день «отваливай». Это по-морскому так..

   Но и тут есть свои препятствия: простому человеку, на свою скудную зарплату можно, только  прожить от получки до получки. Цены в стране такие, что о поездке за границу можно только мечтать. И цены постоянно растут, как снежный ком.

   Вот, например хозяин магазина, тот может в день три раза переписать ценники на товар. А простому человеку, кто добавит зарплату? ……Раз в год, на три процента.

   Или же надо ему «воровать». Но это образно сказано: менять профиль работы. Где можно было бы чего-нибудь «прихватить». Или зарплата большая. А таких мест уже давно нет в стране, всё давно узаконено.

   И без бедных Петровых,  там избыток деятелей разного рода. И хоть, изредка сажают их в тюрьму, но страха «господа» не ведают. Как говорится, «их жадность одолела»: забыли вовремя поделиться. 

   - «Дурак потому что»….. И теперь вот отдыхает, на нарах, для острастки другим……. Но и там можно с деньгами сидеть, как в санатории.

   Раньше, ходил анекдот, но это были совсем другие времена:

   - В целях большого эксперимента, по передаче опыта соответствующих госорганизаций, группу наших заключённых перевели сидеть в американскую тюрьму. И соответственно, такую же группу в российскую.

   В наших тюрьмах американцам, год срока пошёл за три американских. Зато наши заключённые, добровольно остались в Америке: сидеть пожизненно!

   А если всё без шутки, то ещё оставался один вариант. Дождаться своей законной пенсии, и тогда уже по льготным тарифам съездить в Израиль к своим детям в гости.

   Конечно это реальная  помощь простым людям: очевидная забота правительства. Но она мизерная, на фоне разворованных миллиардов «карманных» денег, которые не дошли до казны.

   Наводится в стране порядок, но очень медленно идёт этот процесс. Уже нет лихих девяностых годов, про них и говорить страшно. И поверить во всё трудно.

   Ведь столько времени уже пролетело. А жизнь-то у нас у всех одна, но кто-то думает, что он вечен.

   Уже не раз наша страна из руин поднималась, и снова так будет, мы Россияне, в этом не сомневаемся. Потому что для нас Россия: Матушка наша!

                                                                 Эти вот просторы наши,

                                                                   Дивные предивные поля,

                                                                  Эта всё она Россия наша,

                                                                  Это наша мудрая земля!

   Больше всех к отцу сын Дима тянулся, ему уже за тридцать лет. И похож он сильно на свою маму Ирину. Но стоит ему весело рассмеяться, как Иван слышит голос своей бабушки, а Диминой прабабушки.

   Надо же, такому чуду случиться, через столько поколений голос передался ему, и те же, её весёлые нотки. За душу сильно берёт это перевоплощение, пространства и времени в одно целое и живое: «Голос». Поневоле сердце вздрогнет. Когда от бабушки привет через всю Вселенную, через Диму ко мне приходит. 

   Не захотел Дмитрий в России остаться. Он тогда ещё ребёнком был, когда Ирина и Наталья увозили детей на ПМЖ, в Израиль. Никто из детей не захотел в России остаться. Все они так и говорили своему отцу. Хоть и маленькие были, а по-своему «круто» рассуждали. Конечно не без учителей своих: мамы и сестры.

   - Там у нас машины будут, самые красивые. Мы богато будем жить. И на море каждый день купаться….. А тут, по помойкам лазать….

   Тут ясно было, кто их научил, так больно ударить по отцу, его самолюбию. Действительно, что реально помочь семье тогда практически было невозможно. Работы не было, заводы, и фабрики не работали, он зарабатывал копейки. ……У китайцев «горбатился», на рынке, иначе это трудно назвать. Больше своего веса в два раза, тюки с товаром таскал до прилавка.

   Дима был талантлив от природы, танцор каких мало. Несомненно, что у мальчика  была перспектива в России остаться, и выучиться здесь.

   Он был солистом танцевальной группы. И уже их коллектив занимал первые места в стране. И главное, что всё это делалось с душой. Именно, то, что для счастливой жизни нужно. «Не рабский подневольный труд»,  а свободный «полёт души».

   Уже много позже, на Средиземном море, он встретится с руководителем другого танцевального коллектива Биробиджана. И она его прямо спросит: «ты жалеешь Дима, что уехал тогда в Израиль?

   - Я всегда танцевать хотел, - слёзы у него на глазах.

   А недавно звонит, и говорит: «я часто теперь вспоминаю, как метро в Израиле строил с московскими рабочими». Мы раньше итальянцев свою работу закончили, и в Москву поехали.

  Дружные были ребята, я их до сих пор помню, как родных вспоминаю, и уважаю. Все наши автографы на стенах метро остались. А это не забывается. Этим я могу гордиться, и дети мои тоже!

   Но раз оказался я в Москве, то решил поехать в Орловскую область. На родину моего отца и деда, и прадеда. Все корни наши по отцу оттуда.

   - Приехал я в село, со своими дядьками, они все, как на подбор богатыри. А там дом стоит, что мой дед своими руками построил. Он очень сильный был, и дом один строил. И плотник он был, каких мало на свете. Как тут не возгордишься своим дедушкой.

   Там сейчас бабушка Маша живёт, его последняя жена. И она сразу засуетилась, не усидеть ей на месте. Столько радости у неё.

   - Да кто же это такой, к нам в гости приехал?

   - Это Ивана сынок, хочет на могилку к деду сходить, узнать, где он похоронен.

   - Ах, боже, ж ты мой! – и не знает она, куда меня посадить, да чем накормить.

   - Кушай Димулечка: всё, что на столе видишь – угощайся! И на Ивана сильно похож…

   - Я чувствую себя очень уютно, среди своих родных. И они мне сердечно рады.  И для меня, это действительно счастье, когда тебя так хорошо встречают.

   - Может ты внучек, не пойдёшь на кладбище? Столько снегу навалило в этом году, как никогда,  – и она вопросительно смотрит на меня, ей жалко меня. – Ведь ты в туфельках тоненьких!

   - Я только затем и приехал: надо идти!

   Дядьки рады такому ответу: «копия Иван! Тот если, что-то задумает, то от своего уже никогда не отступится». И у них на лице, гордость за своего брата, уважают они его.

   - Одевай Димуля валенки, да и куртку надо поменять.

   Всё у них спорится: как куклу меня разодели. А мне и сказать нечего: «молчи Дима!» И я молчу!

   Мы идём по снегу, тяжело нам идти, да ещё на холм подниматься. Но желание выполнить свой долг, у меня сильнее. «Это надо обязательно сделать»: всем надо!

   - Это счастье, понимать, что я не один в этом мире. Таком огромном, и таком хрупком мире!

   - И поклониться надо деду! Ведь я тут никогда не был: уважить всех родных!…. Неизвестно  когда ещё подвернётся такой случай.

   Стали все возле оградки, и шапки сняли. Потом положили цветы на могилу.

   - Побудь Дима один, так лучше будет. - И отошли они подальше от меня.

   - И ты не поверишь отец, я ясно ощутил, что со мной рядом кто-то есть….. Лёгким дуновением ветерка, он коснулся меня.

   - Я понял, что это дедушка радуется своему внуку. Эта встреча должна была произойти, и она случилась.

   И ещё я слышал шум: село гуляло. И где-то лаяли собаки… всё это, как наяву было…...

А затем, уже в Орле, я в церковь пришёл. Мой дядя священник, твой двоюродный брат, мне очень обрадовался. И хоть, я впервые с ним виделся. Почувствовал силу его духа.  И понял, за что люди его так сильно уважают: «не одну церковь он здесь восстановил». Столько своего труда вложил, что и не измерить его. А в одной такой церкви спрашивает меня: «в колокол позвонить хочешь?». Колокола опробовать надо: «ну, кто же откажется».

   С захватывающим духом я поднимался на колокольню: «звони!» И я звоню! Для меня это неслыханное счастье. Ведь, мало кто может похвастаться, что сам был с Богом нашим, на такой высоте, где душа замирает.

   А звон, это послание Бога для людей. И они принимают его. И радуются укреплению своего духа, и веры своей. И у колокола внутри его «язык» есть, как у человека. Вот он-то и говорит: «звонит»…..

   - Тебя и в Израиле было слышно.

   - Ведь недаром туда волхвы, именно с России пришли, и Благую весть людям принесли.

   - Тут корни одни, и очевидная связь прослеживается, - но это уже история……

   Дима и в Биробиджане часто бывает, и первым делом идёт на кладбище. Это у него в крови уже, уважение к предкам своим. Здесь у него бабушка похоронена, и её мама, и папа, то есть: уже прабабушка, и прадедушка, по её линии.

   Красит он своему прадедушке оградку, а кедр, что растёт возле могилки, ему на плечи «свои руки опустил». Сейчас там душа деда, ему надо правнука обнять.

   Они хорошо понимают друг друга, и рады этой встрече. И уже понимают, что  расставание неизбежно: помощь, и поддержка  нужна. Но об этом и просить их не надо. Они всегда оберегают живых, а пока, радуются встрече.

   Тяжело всё складывалось у Ивана, очень долго происходило его сближение с детьми. Но сейчас ему из Израиля и Таня звонит, и младшая дочь Ольга.  У неё уже и сын там растёт, и его внучек Итай.

   Конечно, их всегда хотелось увидеть, обнять и расцеловать. Но ехать в Израиль за счёт своих детей, Иван считал позором для себя. Он бедный человек, и не скрывает этого: нет хорошей работы, нет достойной зарплаты. Денег хватает только дожить до получки.

   Но самое обидное, что год назад, у старшей Татьяны свадьба была. И он по известным причинам не мог приехать в Израиль.

   - Папа, я тебя очень люблю! И хочу, что бы ты был на моей свадьбе. Мы тебе с мужем и денег вышлем: только приезжай!

   - Со стороны мужа будут родители. А с моей стороны никого……

   - Танечка родная моя, я и так в долгах сижу. Не привык я чужих денег брать, даже в долг. А сам я никак не смогу собрать столько денег, для меня это неподъёмная сумма.

   - Только через год, когда я выйду на пенсию, мне легче будет. Вот тогда я и приеду.

   Плачет Танечка, его любимая доченька. Она и ласки-то отцовской никогда не видела. Васильковые свои глаза платочком вытирает.  Её пшеничные волоса по хрупким плечам разметались. Очень обидно ей, «отказ отца слышать». И отцу ещё тяжелее, «комок» в горле у него. Но плакать ему никак нельзя.

   Ей уже за тридцать лет, а она только замуж выходит. Всю свою жизнь, добросовестно училась. Сначала в России, затем заочно в Израиле. Так и университет закончила: отлично закончила.

   Никто ей не помогал учиться: ни  в России, ни в Израиле, всего сама добивалась. «Самородок она» от природы, иначе её и не назовёшь. И в работе она такая же упорная. Слава Богу, что у неё такая редкая сила есть, как упорство.

   Не каждому человеку это дано. И она с гордостью говорит: «я в свою бабушку уродилась!» Это мама Ивана. Она очень её любит, впрочем, как и все внуки.  ……И похоже она на бабушку.

   И всё же, выход был найден. Ведь действительно, кто-то по линии отца должен быть на свадьбе. Нельзя позорить свой род: и там «Восток», и свои законы имеются. Хоть и Ближний, но всё равно законы Восточные. Это не Россия, где всё просто. Как говорится:  «на нет и суда нет!» А там осудят……

   Но тут, сестра Ивана, со своей дочкой Татьяной, и внучкой Натальей. В гости к своим хорошим друзьям, в Израиль собирались. Те давно их приглашали, всё желали увидеться. Вот, всё к одному и собралось.

   - Валечка, это старшая сестра Ивана: выручай меня! Ведь ты всё прекрасно знаешь, как я живу. И наши трудности знаешь! Ты сама знаешь, что я только через год смогу поехать туда.

   Знает Валентина, что Иван никогда, и никого не обманет. И сам, за чужую спину не спрячется: тяжело ему! Её карие глаза искрятся добротой: «я тебя понимаю братик!» А потом:

   - Как же, я поеду на свадьбу. Ведь у меня и приглашения нет?!

   - Танечку я очень люблю, и так рада за неё. …Вот и она счастья дождалась!

   - Да это всё, мы быстро оформим! – успокаивает сестру Петров……

   Невеста с женихом рады, что всё так хорошо уладилось. И она уважает тётю Валю. А  с её дочкой Татьяной, кроме того, что они двоюродные сёстры, так они ещё и подружки хорошие.

   Скинулись понемногу деньгами, все дети Ивана в Израиле, и сняли тёте Вале  квартиру на берегу Средиземного моря. Пусть и они порадуется, такого чуда они никогда не видели. За всю свою жизнь. Всего сто метров до воды: до моря. Разве можно было мечтать, о таком счастье, даже в сказочном сне.

   - Пусть для них здесь прохладно        сейчас. А для нас Дальневосточников, самый сезон для купания. Двадцать пять, двадцать восемь градусов: у нас идеальная температура для жизни. Сильная жара тоже плохо.

   А Иван со своей женой: «наскребли» денег по сусекам», да Танечке красивые, золотые серёжки купили. Пусть и она порадуется: знает, что и у неё есть папа. Конечно и в долги залезли.

   Жениху тоже подарок купили. И остальным детям по подарочку. А потом, красной икры немного, и красной рыбки. Хоть так своих детей уважить. Пусть и они отцовскому гостинчику порадуются.

   - Ещё можно грибочков, да ягодки передать. Этого добра у нас в изобилии……

   Но «Израильтяне» воспротивились: «мы так не договаривались!» ……

   Кое-как и этот вопрос был утрясён. Но всё равно: что-то, не, то было? Чего-то не хватало? 

   И тут звонит Дмитрий из Израиля: «Папка да ты на диск своё поздравление запиши. А мы здесь всё покажем. Всё классно получится!»

   Стоит Иван по колено в снегу, на фоне заснеженных елок. Всё происходит в нашем родном Биробиджане. Именно здесь все его дети родились: эти места им знакомы, и конечно очень дороги.

 

Другие произведения автора:

ВСТРЕЧА

ГРОМ-БАБА

Сорок - сороков Волчара