Людоед

         Людоед

Куда исчезали люди в наше перестроечное и постперестроечное время? Вопрос очень тяжелый, и ответить на него необычайно сложно. Но один факт неоспорим: человек в наше время никакой ценности не представляет. И искать его вряд ли будут - именно те люди, которые должны этим заниматься. У них все просто: нет человека - нет проблем.

Я знаю одного товарища, его отец держал пасеку. И вот однажды тот ушел на охоту с ружьем и собакой. И вот уже десять лет нет человека, не вернулся на пасеку. Исчезли и охотник, и собака, и ружье. "Но такого ведь не бывает, - скажете вы. - Следы должны быть - по любому”. Но ничего нет, или плохо их искали, но факт остается фактом. Одно ясно, что зверь этого сделать не мог, только человек или инопланетянин. Но в последнюю гипотезу я мало верю. Если тем и нужен кто-то для опытов, то место для своих похищений они подберут более благоприятное и удобное, чем таежные дебри. Напрасно сын ждет своего отца, и слез у него уже нет, все выплакал. И в милицию он уже не ходит - толку-то, одно расстройство...

Мы как-то с напарником шли по тайге за черемшой. Петр Павлович хоть и старше меня на целых десять лет, но ходок был хоть куда - резвый, что сохатый. Не понравилось нам старое место, и мы двинулись искать новую плантацию, бороздили сопки уже не один час. И вот, когда мы вдоволь находились по тайге и присели отдохнуть под одной из лип на вершине сопки, Петя обратил внимание на странное место.

- Смотри, Гриша, на могилку похоже, - и на холмик по­казывает.

Я присмотрелся и нашел какое-то сходство. А Тимошенко уже на саранку показывает, что из холма растет:

- Как она сюда попала, на самую вершину? Странно очень, ведь ей место в болоте расти. Значит, кто-то посадил ее.

Пошарил Павлович рядом и бутылку из-под водки достает. Сидим мы и смотрим друг на друга. Получается, что убийца к своей жертве приходил и водку здесь пил. Конечно, если это могила. Ведь бывает же так. И даже есть версия, что Сталин по ночам в Мавзолей к Ленину ходил именно по этой причине, а не для того, чтобы советоваться с вождем, как думали многие. Смотрим мы друг на друга, ветер шумит листвой склонившихся лип и что-то говорит нам. Может, корит нас, может, успокаивает, а может, гонит прочь. По любому нам надо уходить, так и не узнав правды. Может, это все и не так, но мы удаляемся тихо, боясь нарушить покой этой тайны.

В эту же пору в стране поменялись законы, и не стало статьи за тунеядство, появилось много «бичей», и еще больше стало беспорядка. Объявили, что каждый человек свободен, и вправе выбирать сам, как ему жить и чем заниматься. Появились в тайге «свободные» люди, понарыли землянок, и живут там, чем Бог послал. И как они сами говорят про себя, я свободен, как птица: моя, фыр-фыр тайга, и пусть будет у вас хоть война, я из тайги не вылезу. И вот среди таких «свободных» людей чаще всего прячутся лихие люди - всякого рода беглые и уже осуж­денные преступники.

Я как-то зимой охотился на зайцев, ставил петли по релкам и забрался в такую чащобу, что еле продирался сквозь кустар­ник. И вдруг наткнулся на землянку. Неприглядная и сделанная кое-как: вместо двери висит какое-то тряпье - то ли куртка, то ли что-то другое, но из трубы дымок идет. До речки и озер очень далеко, до дороги - тоже. Вряд ли охотник: те люди серьезные и таких нор себе не роют, а обустраиваются серьезно и надолго. Постоял я в сторонке, посмотрел на это обиталище и понял, что туда лучше не соваться. Раз не хочет человек, чтобы его видели, то на это есть свои причины, и сам целее будешь. Так и разошлись мы, друг друга не увидев. И вроде, как говорится, всем хорошо, а на душе тоскливо. Что-то не то в нашей жизни творится, люди в зверей превращаются, и я тоже не лучше. Ведь я ушел, почуяв опасность или тревогу какую-то - вроде хищника. Но виновата во всем наша жизнь, потому что мы ни от чего не защищены, ни от какой опасности. Обидно, но это так.

Едем мы с другом детства Сашей Павленко на рыбалку на поезде. И подсел к нам один мужичок средних лет с коробом в руках. Потихоньку мы разговорились. И вот что он нам рассказал:

- Семьи у меня нет. А тут на вокзале подходит ко мне один мужик, видит, что я с коробом, и точно за брусникой приехал. Мужик местный, а вообще, кто его знает. Предложил он мне подзаработать на сборе ягоды. Недельку поработаешь: и бочки есть, и продукты есть - только работай. Потом расчет, и с деньгами - домой, да еще короб ягоды для себя возьмешь. Я согласился. Мужик вроде серьезный и на обманщика не похож. Таких, как я, желающих подзаработать, человек пять набралось - не меньше. Завезли нас «хозяева» в тайгу на вездеходе, а там - сопки да сопки кругом и глухомань такая, что тоскливо на душе стало. И говорят эти трое вооруженных людей: «Вот вам дневная норма, - и на бочку показывают, - и попробуйте ее не выполнить, - и уже на ружья взгляд пере­водят. - Тогда разговор короткий. А искать вас никто не будет. Кому вы нужны, бичи несчастные? Вас давить надо!» Кормили не густо, но все же кормили, вместо чая - отвар брусники. А куда сбежишь из этой глухомани? Столько ягоды мы набрали, что хорошие деньги нам можно было заработать. И зарабо­тали, но кто? Эти трое бандитов и перекупщики. Но и они в благородных играют: по коробу ягоды нам в дорогу дали да по сто рублей в придачу - вот и весь расчет. «Скажите спасибо, что живы, остались, и языком меньше трепитесь, а то далеко не уйдете», - сказали на прощание молодчики.

Я сейчас к сестре еду. Ягоды, что в коробе, продам, на первое время хватит, - сутулится попутчик, прячет свои карие глаза, может, и плачет мужик.

А следующей осенью мы с Сашей за брусникой поехали. Но на нашем заветном месте ягоды не было, погорела она, и такое бывает. И чтобы не возвращаться домой пустыми, мы двинулись «копытить» тайгу. Благо, что время у нас еще было. И вот на одной из сопок, на ее вершине, мы находим тоже что-то похожее на могилу. Остановились мы с другом детства и со лба пот вытираем.

- Тебе, Саша, это ничего не напоминает? - спрашиваю я у своего друга.

Тот сразу понял меня:

- Очень похоже. А ты того мужика помнишь, что в тайге на кого-то батрачил, и что с нами в поезде ехал? Может, кто-то такой же и здесь лежит в этой могиле. Может такое быть? Ведь никто такого искать не будет.

- Хорошо, - говорю я, - а камнями, зачем обложили? Зачем место приметили?

- Да ведь не сами убийцы хоронили, а такие же несчастные. И уверены первые в своей безнаказанности. Может такое быть,

- отвечает мне Саша.

Железная логика! Постояли мы на вершине этой загадочной сопки, а красота-то кругом - глаз не оторвешь! И не хочется думать о смерти, но приходится, потому что жизнь такая.

И еще о более ужасной смерти мне рассказали мои това­рищи по работе.

- Было это в 1997 году, - примерно так начал свой рассказ Виктор Кириллов, человек серьезный, всеми уважаемый, ранее лучший экскаваторщик стройки, ударник коммунистического труда. Потом, когда строительство ТЭЦ-2 было прекращено, он стал работником охраны. И по сей день все в том же исполнении на ТЭЦ-2. - Тогда нас дежурило по три человека в карауле - начальник караула Волкотруб Леонтий Петрович, Димов Юрий и я - простые вохровцы. А весна на дворе, хотя снег и тот местами не весь сошел. Но природа уже проснулась, воздух будоражили различные запахи, и они набирали силу с каждым днем. А у нас при проходной «столовалась» одна собака - Пальмой звали. Конечно, она помогала нам в охране ТЭЦ, но еще у нее была и другая прописка - база СУ-ТЭЦ, которая от нас через лесок располагалась. И там тоже она числилась на довольствии и также охраняла базу. Работал, и сейчас там работает, один хороший человек - Грабко Юрий Васильевич. Был он еще и заядлым охотником. И вот эта Пальма с ним часто на охоту ходила, собака, натасканная и на зверя, и на птицу. А лес кругом, только не ленись - здесь и грибы, и рыбалка, и охота, но все после работы.

Везде Пальма успевала и ни с одного охраняемого объекта в ее адрес ругани не было. Хоть и дворняга, но в уме ей не откажешь. И вот стали мы замечать, что собака не ест ничего, а хлеб - тем более. И Грабко Юрий Васильевич тоже это замечает, но все думают, что Пальма на другом охраняемом объекте кормится, поэтому и сыта. А сама гладкая, лос­нится вся, хотя и старая уже была - значит, питалась хорошо. И вот однажды она кость притащила. Кость и кость, и никто не придал этому значения. Потом опять что-то притащила в зубах, но никого близко к себе не подпускала, уходила в сторону. А Юра Димов заметил, что собака в лес тропинку набила, и время от времени туда бегает. И все бы осталось тайной, если бы не пацаны, а их всегда в лес тянет. Они обнаружили рядом в релочке с проходной чей-то обглоданный труп. Кое-где след еще оставался, и привел он пацанов на проходную ТЭЦ-2. Конечно, начальник караула тут же сообщил о страшной находке в милицию. Те приехали и попросили меня проводить к «подснежнику» (так оперативники называют трупы, что после зимы из-под снега вытаяли). Я - человек не робкий, - рассказывает эту историю Виктор, - но тут и мне не по себе стало. Григорий, ты видел когда-нибудь мумию? Вот это все, что от трупа осталось.

Я, конечно, никогда мумий не видел и не мешал Кириллову рассказывать эту страшную историю. А он продолжал:

- От тела ничего не осталось - все мягкие ткани были съедены нашей Пальмой. Остались, если правильно сказать, отдельные фрагменты тела. Я даже не понял, кто это был, чей труп - мужчины или женщины. Моя миссия была выполнена, и я вернулся на проходную, и все рассказал товарищам по работе. Но и Пальма почувствовала, что нам все известно, о ее делах, и срочно исчезла на базу, там, где работал Грабко Юрий Васильевич. Но и тот скоро все узнал от нас о своей любимице. Я знаю, что потом застрелил ее Юрий Васильевич. Вот и все, что я знаю о собаке-людоеде, - закончил Виктор Иванович, - добавить больше нечего, - и развел Витя руками.

Но мне показалось этого мало, и я нашел на работе, на той же базе Грабко Юрия Васильевича. Это был высокий, представительный мужчина, физически еще очень сильный, хотя предпенсионного возраста. Но глаза его лучились добротой, и рассказчик он был прекрасный.

- При мне в этом районе за все время три трупа нашли, один из них - женский. А Пальму я хорошо помню, очень хорошая собака была и очень умная. Не стала она никого к себе подпускать, людей остерегалась. Но и нам не радостно было, ведь она - людоед. Человечинки уже попробовала, и что у нее на уме, никто не знает. И тогда я пошел на хитрость. Ведь я с ней не раз на фазанов охотился и всегда удачно. Взял я ружье, зарядил его картечью и будто бы на охоту подался. Тут уж Пальма не могла устоять от такого соблазна, ведь у нее в крови это. Смотрит она в глаза виновато и за мной просится, я махнул рукой - пошли, мол. Тут она стрелой за мной и ринулась. Отошли мы метров на триста от базы. Я снял ружье, а она не поймет ничего, ведь нет фазанов. А потом дошло до нее, что это смерть ее. Бросилась она в кусты и ходу от меня. Свалил я ее, из двух стволов стрелял, чтобы наверняка было. А глядеть не пошел, там она так и осталась. Другого выхода не было, раз такое случилось - не дело это. Зверь он и есть зверь, а она опасней зверя стала.

Поблагодарил я хороших людей за интересный рассказ каждого, а что получилось, судите сами. И может быть, мили­ция все же будет добросовестней относиться к своим обязанностям - искать людей.

27.07.2005г.

Другие произведения автора:

Погоня

Мои забытые сказания. Детское горе

Ох, уж эти красавицы