Новые
Меню
9
Длинный коридор, высокая дверь со стеклом. Тусклый свет больничной палаты и спокойные лица врачей и санитарок. Почти ночь, и она никому не сообщила о своём пребывании в больнице. Пусть все спят, она справится. Освещённые бледным светом улицы наводили на Аню грустные мысли. Вглядываясь в своё размытое отражение в оконном стекле, она ждала новый приступ боли и искренне жалела терпеливую соседку по палате. Тяжело выпустив из груди воздух, та вытерла выступивший пот и прошептала:
- Я скоро. Чувствую.
Боль то усиливалась, то отпускала, чтобы вскоре подняться новой, более сильной волной. Терпеть. Терпеть из последних возможных сил.
- Господи, - просила шёпотом она, наваливаясь на край больничной кровати при очередном приступе. - Скорее бы уже... И чтобы боль эта больше не мучила. Сердце стучит и голова кружится, - закрыв глаза, она отдыхала от отступившей боли. - Нервы хоть бы не сдали. Всё же будет хорошо? - ей стало смешно, и она рассмеялась, взглянув на соседку, - Слишком рано нам не жить?
- Слишком поздно метаться, - засмеялась и соседка. - Зато потом хорошо, и жалеть себя будет глупо.
- Мне кажется, что я потихоньку схожу с ума, - откликнулась она.
- Ничего, потерпи. Зато потом: война закончена - перевяжите раненых.
- Мне же не будет потом больно? Правда?
- Правда. У меня третий. Две дочки и сын вот.
В палату заглянула врач и забрала соседку с собой. Ане стало страшно. Она подумала, что скоро не выдержит и умрёт, потому что все забудут о ней. Но нет... Не забыли. Остальное поплыло в сознании, как в дымке. Аня помнила только, как сначала закричал первый, а потом и второй сын. И ещё она помнила как улыбалась, глядя на орущих в руках врачей детей. Склонившееся к ней лицо в маске приятным голосом сказало:
- Умница. Хорошо справилась.
К обеду следующего дня Ане привезли детей. Они лежали в каталке абсолютно одинаковые, повёрнутые личиками в одну сторону. Погладив пухлые щёчки, Аня смотрела на них с нескрываемым интересом. Это же их с Данькой сыновья. Вглядываясь в лица детей, она искала похожие на Даньку черты и находила их. Отогнув краешек пелёнки, Аня посмотрела на волосики и с радостью прошептала:
- Светленькие. Данькины.
Она смотрела на детей с тревогой... Смотрела и не могла поверить, что вот это чудо, мирно сопящее двумя носами, она смогла создать внутри себя. И дура!.. Дура, чуть не уничтожившая творение двух любивших друг друга людей. Глядя на детей, она осознавала теперь свою ответственность за их жизнь.
- Данька. Милый мой, Данька... Как мне тебя не хватает, - машинально прошептала она, и соседка насторожилась, услышав её слова.
От нахлынувших чувств у Ани пересохло в горле. Взяв с тумбочки привезённую с собой воду, она напилась прямо из бутылки. Лежавшая в палате соседка всё так же с интересом смотрела на неё.
- Боишься? Или с радости?
- А-а... Всё в куче. Ничего, я справлюсь, - и Аня решительно взяла сына, чуть сморщившего личико в близком рёве. - Господи... Как вас звать-то? Я ведь даже не подумала об этом.
- Не торопись, - откликнулась соседка. - Спешка тут не нужна. Вот отойдёшь маленько, привыкнешь к ним и имена сами придут.
Сын на руках открыто готовился к большому рёву.
- Мокрый, скорее всего. Вот и недовольный, - уверенно засунув руку глубоко под пелёнку, соседка кивнула. - Точно. Перепеленать их надо. Скажи своим, пусть памперсы везут.
Волнуясь, Аня осторожно развернула сына. Размашисто потянувшись, он вывернулся из пелёнки и застыл в полудрёме.
- Пусть отдохнёт, разворачивай второго, - улыбнулась соседка, поглядывая на замолчавшую от растерянности Аню.
Развернув второго, Аня с удивлением проследила за похожей картинкой: сын сладко потянулся, пару раз крякнул от удовольствия и точно так же затих.
- Как же я их в кучу-то соберу?
- Соберём, - откликнулась соседка от стеклянной каталки, где ворчала родившаяся днём раньше её дочка. - Что мы, безрукие, что ли?
- Совсем одинаковые. И как их различать, - склонившись, Аня осмотрела первого и осторожно повернула его на бочок. - Вот. Маленькая точка, родинка под лопаткой. Так... Второй. Чистый, ничего нет, - Аня оглянулась на смеющуюся соседку. - Всё. С родинкой Данила, без родинки Никита.
- Прикрой их пелёнкой. Сейчас я уложу свою и будем учиться пеленать.
К вечеру приехали мама с отцом и мама Вера. Аня по очереди показывала в окно сыновей, а родители улыбались, вытирая носы от выпущенных на волю по такому случаю слёз. Рады. Вот только Данька... Он ведь тоже там рад. Стоя у окна, Аня зачарованно смотрела на счастливые лица отцов, заглядывающих в окна больницы и поздравляющих своих женщин с рождением детей. Ей было обидно за своих. Глядя на возвращавшихся из комнаты свиданий женщин, Аня завидовала им белой завистью. Она всё бы отдала, чтобы быть сейчас такой же нужной женщиной. Но, увы... И вода в бутылке закончилась. Им, счастливым и довольным, ждущим вечером радостных мужей, не понять, что запивала она не жажду, а комок обиды и несправедливости. Несправедливости в том, что у их сыновей никогда не будет отца. У её столь долгожданных детей не будет отца вообще. И никому не понять, как иногда обнажаются нервы сквозь трещины снов.
- Почему ты не отвечала? Я звонил. Я писал тебе. Ты видела и молчала. Целых три дня.
- Извини. Мне не до звонков было.
- Не верю. Хотя бы на один можно было ответить.
- Не верь.
- Я искал тебя. Я каждый роддом в городе проверил, спрашивал Аню с двумя сыновьями. Ты лжёшь? Выдумала историю о себе и обманываешь.
- Я никого не заставляю верить мне. Я говорила правду.
- Почему я не нашёл тебя в городских больницах?
- А вдруг не там искал.
- Хорошо. Где ты? Скажи, и я приеду.
- Нет. Я не хочу никого видеть, - она улыбнулась невидимому собеседнику. - Извини, я не могу долго разговаривать. Дети просыпаются.
- Погоди. Как дети? Как сама?
- Дети хорошенькие, крепкие. И сама в порядке.
- Я буду звонить. Отвечай мне. Пока.
Вскоре её с детьми отпустили домой. Ожидая родных, Аня с нетерпением выглядывала в больничное окно и её давила обида. Радостные папы каждый день забирали женщин и детей, а ей не суждено было испытать такого счастья. И время, как назло, ползло слишком медленно. Выглянув в очередной раз в окно, она заметила припаркованную у ограды машину и выгружавшихся из неё маму и маму Веру. Вслед за ними из машины вышел Иван. В военной форме, с большим букетом белых роз. Заметив её в окне, он с широкой улыбкой размашисто помахал цветами. Её лицо вмиг захлестнуло краской.
- Аня, - соседка по палате, тоже ожидавшая родных на выписку, с любопытством посмотрела вниз. - А кто это?
- Муж. Не приезжал, потому что занят был на службе.
Аня с довольным видом махнула Ивану рукой. Что бушевало в ней в тот момент, только она знала.
В комнате для выписки, как только медсестра вынесла детей, Иван ловко подхватил их и прижал к себе. Бабушки тут же заохали, заглядывая внутрь конвертов, перевязанных синими лентами. Закончив формальные процедуры, они вышли из ворот больницы.
- Извини, что не мог раньше приехать, - Иван нёс детей в машину. - На полигоне были. Еле вырвался. Думал, что опоздаю.
- Зачем ты это сделал?
- На машине детям удобнее ехать домой. Да и тебе тоже. Согласна? - наклонившись, он коснулся губами её щеки. - Поздравляю.
- Ну и ладно, - вспыхнула она. - Пусть неправда, зато все видели, что детей нёс мужчина.
- Осенью пахнет. Листьями прелыми и влажной корой, - довольно улыбаясь, Иван взглянул на Аню и передал детей бабушкам в машину.
- Ты скажи ещё - какое небо голубое, - ответила она с сарказмом, усаживаясь на переднее сиденье, а про себя подумала: «Ах-ах, опекун ты мой. Ты даже бросить меня не можешь. Я же, по-твоему, непременно пропаду».
Аня ехала и думала... Дома у неё наступает новая и немного другая жизнь. Жизнь, наполненная детьми. Ночи по-прежнему были бессонными. Её организм перестроился, сгруппировался, и менее болезненно стал реагировать на короткий ночной отдых. А теперь... Теперь она везла домой сыновей. За время, проведённое в больнице, она прокрутила в голове своё настоящее положение и о многом передумала. И пришла она, как ей казалось, к единственно правильному решению: нужно становиться сильной и жить ради детей. Для детей.
В салоне машины играла музыка. Задумавшись, Аня постукивала сцепленными пальцами в такт мелодии. Пребывание в больнице немного утомило, и ехала она домой в приподнятом настроении. Всё позади, все здоровы, а впереди трудные и приятные хлопоты. Лёгкая музыка сменилась на знакомую песенку, и она отвлечённо стала повторять слова вслед за голосом.
- Всё напоминает о тебе, а ты - нигде, остался день, который видел вместе нас в последний раз. Комната с балконом и окном светла сейчас, чиста как день, который вместе видел нас в последний раз... - она внезапно запнулась и замолчала, осознавая смысл услышанных слов. - Время пройдёт и ты забудешь всё, что было с тобой у нас. Нет, я не жду тебя, но знай, что я любила в последний раз...
Закусив губы, Аня бросила увлажнившийся взгляд на Ивана. Он резко выключил музыку.
Всё... Они дома. Стоя на балконе у окна, Аня до слепоты смотрела на уходившее вечернее солнце. Сегодня в музыке она загрузилась правильностью услышанных слов. Весь оставшийся день она прокручивала эту песенку в голове, соглашаясь с каждой пропетой строчкой. Долго, мучительно, по кругу. В ней по-прежнему билось чувство любви, улетевшей вслед за Данькой... Вздохнув, Аня ушла с балкона в спальню.
Помытые и накормленные сыновья мирно сопели в своих кроватках. Это теперь их жизнь. А недавно она стояла в открытом окне... Теперь ей страшно было, за охватившую тогда её слабость.
«Случайный звонок, остановивший на краю. Не знаю его, но всё равно... Для меня крылья - это неоправданная роскошь, - она присела на кровать напротив детских кроваток. - Первая ночь с детьми дома, и теперь я не одна. Разум бьётся за твоё присутствие в этом мире, а душа надеется на возможную встречу по ту сторону жизни. Тот непонятный мир, тот недоступный рай умело скрывает себя.
А мы отравлены своими ошибками, и жизнь не прощает их нам. Попробуй, верни назад то, что по глупости натворишь. И пройти данный тебе путь надо терпеливо, даже если он такой трудный. Я теперь слушаю сердце и собираю душу заново, по капле. Ради детей. И пора бы уши немного закрыть и не слушать разные советы. Не думай, не плачь, не тоскуй... Так не будет никогда. Я же знаю, что Данька здесь, в одном прикосновении от нас. Данька, если тебе грустно, то приснись. Я улыбнусь тебе и скажу - спасибо за сыновей.
А у меня тут телефонный друг появился. Он советует жить без мечты и снов. Советчик!.. Он ведь не знает, что мы живём с тобой на клеточном уровне. Наверное, я сделаюсь монашкой и потяну свою лямку одна. Я буду сильной, она мне по плечу. А теперь... Что теперь? У меня сейчас работы много. Теперь я пятки сношу до дыр, мне даже выпорхнуть надолго из дома нельзя.
Сегодня ласточки над домами летали. Низко так. К дождю?.. Или они улетали в тёплые края и прощались до весны. И ветки деревьев гнулись под ветром. Осень».
Телефонный звонок заставил Аню вернуться из разговора с собой.
- Привет. Ты дома? - спросил её знакомый голос.
- Да, мы дома.
- Как дети? Как их назвала?
- Никита и Данила.
- Зачем Данилой? Как мужа?
- Пусть будет Данькой.
- У тебя есть время поговорить?
- Есть немного. Дети спят пока, скоро кормить буду. А потом спать.
- Не корми их, не порти грудь.
- Этот вопрос я решу сама, без советов.
- Расскажи о себе. Какая ты?
- Обычная. Не пью, не курю, домашняя. Крестиком не вышиваю, но вязать люблю. Что ещё? - Аня помолчала. - Да-а... Петь люблю. Говорят, что очень даже симпатично.
- Где работала?
- Учитель русского языка и литературы.
- Ого-о! Училка, значит. Ещё расскажи о себе.
- Все деньги на разговоры со мной потратишь.
- Это мои проблемы. Могу писать тебе, так даже интереснее. Только ты все мои ошибки увидишь.
- Как хочешь. А где ты работаешь?
- За оборудованием слежу. За секретным.
- Надо же, какой секретный. А где живёшь?
- В тридцати километрах от города. В районном центре. Деревня, одним словом. Зачем я тебе такой.
- А я тебя не забираю. К тому же я сама из деревни. Не пугай.
- Ты мне нравишься.
- Так расскажи о себе.
- Есть доченька, семь лет. А остальное - моё.
- Как хочешь. Извини, у меня Никита проснулся. Пока.
Светлая половинка луны тихо плыла по небесной дороге. Глядя в окно, Аня кормила Никиту и еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Женская обида накатывала с прежней силой. Она болезненно хотела почувствовать сейчас Данькины руки, заботливо обнимающие её. Ведь так же бывает благодарен муж, когда впервые привозит детей в дом? И ещё... Его руки. Он запускал пальцы в волосы, щекотно поглаживая голову до мурашек, а потом медленно переходил на спину. Это он шутил так с ней, проверяя эти самые мурашки. В такие минуты она ощущала полное единство и чувство сладкой защиты, принимая подчиняющее мужеское начало в их отношениях. И ещё... Она обняла бы его за шею, доверяя себя и показывая насколько откровенно её чувство. И Аня поняла... Сейчас она покормит детей, они уснут в кроватках, и она будет ждать Даньку. Распахнутая дверца в груди невыносимо скрипит, поэтому сон в эту ночь будет хрупким, и он вернётся. У них же теперь есть дети...
- Аня, - из коридора торопливыми шагами пришла мама с Данькой, ждущим своей очереди. - Парень всё уже, на рёв переходит. Ну-ка, давай-ка мне этого обжору и бери второго.
Аня бережно приняла из рук мамы крякающего сына Даньку.
«Похоже, нет больше для меня любви. Выгорела до дна. Шальной огонь прошёлся внутри и испепелил душу до чёрных углей. Разве могут они вновь разгореться?.. Да и греть вряд ли будут, - она погладила пухлую щёчку сына. - А душа... Так что она? Сожми её сильней и сердце пополам. И сок потечёт, как у той калины... Вот так, Данька. Мне без тебя до жути одиноко. И без тебя я ничего не хочу. Ни с кем. Кто бы, какие надежды ни имел».
Положив в кроватку уснувшего Даньку, она повернула на другой бочок сопевшего Никиту. Постояв возле сыновей, Аня в большей мере осознала всю несправедливость их безотцовщины. И она вновь ушла на балкон.
«Не лови мой измученный взгляд в твоё небо, Боже... Вот пришёл бы ты, встали бы мы у окна под этой лупоглазой луной, и я спросила бы: за что и зачем я стою посреди твоей пустоты?.. И дни мои с каждым днём становятся реальнее. И родней всего мне стали вот эти сопящие в кроватках мальчишки. И комнатное тепло стекает тонкой струйкой по запотевшим окнам... Наверное, так подействовала на меня первая ночь с детьми дома».
Аня закрыла окно и вернулась в спальню. Заглянув в кроватки, она оставила включенным ночной светильник и, наконец-то, добравшись до постели, уснула. Снов в ту ночь она не видела.
Под ветвями уставшего ясеня часть 9
7 апреля 2019 — Наталья Шатрова
Рейтинг: 0Голосов: 0326 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
