Новые
МенюПод ветвями уставшего ясеня часть 10
7 апреля 2019 — Наталья Шатрова
10
- Аня, где ты живёшь? В смысле жилья.
- В квартире. Даньке на службе дали. Родители немного добавили, чтобы взять сразу трёшку.
- А-а... А как с деньгами? На что живёшь?
- Он копил на машину. Деньги на счёте лежат, я снимаю проценты. И однокомнатная есть, там квартиранты.
- А-а... А машина, как после аварии? Можно восстановить?
- Нет. Зачем она мне? Там Данькина кровь. Друг сдал её, и деньги принёс.
- А какая машина была?
- Я не разбираюсь. Хорошая.
- Круто. Жалко машину.
- Мне нет. Мне мужа жалко. Не спрашивай больше, эта тема для меня больная.
- Я пытаюсь узнать тебя. Ищу открытую душу.
- Надо же! Вообще-то, рассуждаешь ты красиво, слов не жалеешь. Послушаешь и прослезишься.
- Ты мне нравишься. Я найду тебя. Любыми способами.
- Извини, я отключаюсь. Дети.
Время после рождения детей стало стремительно бежать, наступая на пятки и забирая дни за днями. Осенняя серость и дождливая со снегом погода не действовали на неё так уныло, как прежде. Дети подрастали и требовали всё больше внимания. Аня с сожалением заметила, что у неё не остаётся времени для того, чтобы побыть вечером у балконного окна. Она падала и засыпала до очередного кормления детей. Просыпаясь, она корила себя за бездушие. У неё просто не хватало сил поговорить с Данькой ночью. И она знала, что он простит её за такую слабость.
Ане казалось, что дети заслонили собой весь мир, бегущий мимо неё за входной дверью. Иногда она терялась в числах и даже днях недели. И обе мамы... Что бы она делала, если оказалась бы без их помощи? Она вообще не смогла бы выйти из дома даже за продуктами. Мамы часто отпускали её побродить по улицам и немного отвлечься. Аня гуляла по пустынным аллеям парка и мысленно разговаривала с Данькой. Это спасало её от тоски. И только сочувствующие взгляды жильцов дома сверлили её насквозь, когда она выходила с детьми во двор. Так и хотелось сказать им в ответ: «Только не жалейте нас. Не надо». Она видела вокруг сотни счастливых глаз, и они не знали, как плохо жить одной. И ещё... Аня вновь училась смеяться. С детьми.
- Привет, мой незнакомый герой.
- О-о... Неужели! Ты сама позвонила. Да почти ночью.
- Толя... За что ты загнал меня на сайте в чёрный список?
- Ты искала контакт с моими друзьями. Зачем?
- Я хотела узнать хоть какую-то информацию о вас, мой друг. Через тех, кто у тебя в списке друзей.
- Всё, я убрал там страницу, чтобы не мучило любопытство.
- Кто ты? Чем занимаешься? Судя по фото на странице, ты самоуверенный и наглый нахал.
- Нахал. Не отрицаю.
- Ты вламываешься в чужую жизнь и диктуешь свои условия.
- В чужом саду яблоки слаще. Не осуждай чужие странности.
- Я не пытаюсь судить. Я пытаюсь понять твои странные выходки.
- Не факт, что ты сможешь объяснить свои выходки.
- Ты же у моих друзей выясняешь, обманываю я тебя или правду говорю.
- Выяснил. Не обманываешь.
- Так не звони, если не веришь. Не мучайся.
- Что тут мучительного? Разве только, что я пока не твой мужчина.
- У тебя расчётливая политика в отношении женщин?
- Да. Ещё один мечтатель. Или о тебе и помечтать даже вредно?
- Почему ты обрубил всё, где я могу узнать о тебе?
- Мячом надо играть в чужие ворота, а свои защищать.
- Ты футболист? Главное, не разбить чужое окно. А пропустить в свои ворота небольшой грех.
- Нет, я не играю в футбол. Я на работе.
- Бедняга. Работать ночью тяжело. Мне тебя жаль.
- Пойду я. Нам, хамам, пора ночь рабочую продолжать.
- Кем ты работаешь?
- Я сказал бы, если бы женат был на тебе. А так, неважно.
- Мне же интересно.
- Такая мелочь, а сколько вопросов в голове. Вот и хама во мне увидела. Смотри, как бы тебе не увлечься.
- Не хочется верить, что ты хам. И страшно не поверить.
- Не верь, значит. А про женщин... Всё, что легко достаётся, мало потом ценится.
- Учту. Ты привык завоёвывать женщин?
- Роль мужчины в жизни женщины - продолжение рода. Опыт - штука хорошая. Только за него приходится платить молодостью.
- Для тебя ничего не изменилось с пещерных времен. А как же любовь? Как чувства? Как же родная моя?
- Родная, это когда в сердце, а не в постели.
- Иногда самый дерзкий и наглый мальчишка становится нежным и трогательным.
- Я тебя обидел? Нет. Хочу дарить тебе радость, но и уносить её с собой. Извини, я работаю. Пока.
Таинственный телефонный друг по-прежнему звонил ей вечерами. Аню не волновало такое общение, она относилась к нему спокойно. Разговоры ни о чём - и только. Она воспринимала общение, как дружеское. Чувство благодарности за звонок, остановивший её однажды на краю, было глубоким.
И ещё Иван... Попросившись приходить к детям, он смело стал делать это пару раз в неделю, а вскоре и чаще. Он приходил и словно не замечал Аню, все разговоры велись с её мамой или мамой Верой. Они пили на кухне чай, переговаривались между собой и даже смеялись. Если Аня заходила, то они дружно звали её за стол. Ей не нравилась такая дружба, что-то закрытое для неё было в этом перешёптывании.
«Опекун пожизненный, - сердито думала Аня. - Иногда свои поступки трудно понять, а уж чьи-то тем более».
Иван всё так же носил пакеты, только теперь с детским питанием, памперсами и игрушками. И что было неизменным, так это присутствие в нём большой хризантемы. Со временем Аня стала замечать, что подросшие дети радуются его приходу и нетерпеливо тянут к нему ручки. Это тоже напрягало её: они бурно реагировали на появление Ивана, и ревели, когда он уходил. И поделать с этим она ничего не могла, дети его любили.
Вечерами Аня по привычке провожала закат до самого края горизонта и любовалась его разливами. Тихие вечера и солнце... После очередного прошедшего дня у неё оставалось немного времени, чтобы вновь позвать Даньку в свои сны. Она больше не накручивала себя. От усталости она валилась с ног и быстро засыпала. И он не приходил.
Ошибки, очень полезная штука оказывается. На них люди хотя бы чему то учатся. И тонны чужих наставлений - не стоят грамма собственного опыта. Хорошего или плохого, у каждого свой критерий для познания жизни. Ты знала радость, испытывала восторг от чувства, а теперь определение счастья придумать даже не можешь. Ты мучаешься от кучи вопросов, и на них никто не даст ответ. От усталости даже все умные мысли вылетают напрочь из головы. И в ежедневной круговерти, ты иногда забываешь о бдительности и осторожности. Ты не понимаешь истинных мотивов отношения других к тебе. Ты просто летишь по инерции дней и ни о чём не думаешь, утопая в заботах.
- Привет, Аня. Ты любишь командовать?
- Нет. Я не беру на себя то, что может делать мужчина.
- Права. В спешке, мы зачастую сходимся не с теми и живём потом как попало. И крутится это бесконечно.
- У тебя не получилось с одной женщиной. Это не приговор.
- Приговор. Она посадила на крючок рождением доченьки.
- Разве плохо, что она у тебя есть?
- Хорошо. Только вижу её в выходные дни, а воспитывает чужой дядька. Бывшая подло поступила со мной.
- Женщины капризны. Без этого женщина будет серой и неинтересной.
- А мужчине позорно чувствовать себя вещью. Вещь ведь можно выбросить? Да? Это не капризы.
- Вещью тоже надо бережно владеть. А ты сам не виноват? Мужчины умеют изображать из себя сказочного принца, заботливого и надёжного.
- Мужчины не подарок. Но из-под женской маски, бывает, выползает подлая гадюка. Достаточно?
- Можно притворяться хорошим и придумывать оправдание своим плохим поступкам. Только не надо кидать камни в ответ.
- Ты, Анечка, идеального хочешь?
- Если ты открыто плюёшься, ты уже не идеален. А дальше без разницы, извинился ты или нет.
- А до какой черты можно быть не идеальным?
- Для меня понятие «идеальный» зависит от воспитанности и воли.
- Аня, у меня есть воля. Мужику надо, чтобы его любили и были им довольны. Идеальных нет. Даже идеальная машина ломается.
- Согласна. Я часто собой недовольна и ворчу, заставляя себя что-то делать. Лень пока никто не отменял.
- Каждый любит, как может. Каждой твари по паре же?
- Правильно. «Тварь ли я дрожащая или право имею...»
- Сама придумала?
- Нет. «Преступление и наказание». Роман Достоевского.
- Для некоторых быть гадом в порядке вещей. Мы любим себя и нас не сломать.
- А ты любишь себя, это видно.
- А ты разве нет? Баб облегчённого поведения полно. Ты не похожа на них. Значит, тоже любишь себя.
- А у тебя, похоже, в любом случае бабы виноваты. Что, так сильно обидели?
- Я из тех мужчин, от которых появился ребёнок у хитровымудренной бабы. Потом я стал не нужен, и вперёд - давай алименты.
- Закрыть на замок таких баб и не выпускать. Чтобы не плодились коварные от принцев на белом жеребце.
- Я женился по обязанности и люблю свою дочь. А бабам надо думать, от кого плодиться. А то ноют потом, какие они несчастные и голодные. Она снова вышла замуж и живёт семьёй.
- А ты сам, чем думал? Она ребёнка пожалела, и теперь у тебя есть дочка. Такое у женщин отнимает немало нервов.
- Как всё хорошо устроено. Ребёнок остался с матерью, а папка ходит ненужный, и сопли пускает. Я разделяю понятия баба и женщина.
- От этих соплей ты хотел приехать и вместе спрыгнуть вниз?
- Конечно. Дур-то вокруг непочатый край. Вот и хотел присоседиться.
- Толя... Даже в простом разговоре, ты подгоняешь всё под удобный для тебя формат.
- Люди теряются иногда в жизни и находят потом своё. Мы знакомы уже шесть месяцев. Пока.
Аня шла по мокрому тротуару, щурясь яркому весеннему дню. Нерастаявший и потемневший снег лежал островками в тени заборов и домов, где его не могли достать солнечные лучи. В ветвях деревьев и кустов неугомонно галдели воробьи, заполняя округу криками. Проходя мимо очередного дома, она заметила большого чёрного кота, сидевшего на воротах. Он широко зевнул и лениво проводил её глазами.
Она направилась к бетонному мосту, перекинутому через небольшую местную речку. Они с Данькой часто гуляли здесь вечерами. Да и не только они, весь район считал этот мост местом для влюблённых. Вот и сейчас, непринуждённо беседуя друг с другом, по всей длине моста стояли пары. Аня вышла на середину и встала подальше от всех на свободном месте. Большой ледоход давно прошёл, и только редкие небольшие льдины проплывали по течению светлыми островками. Она посмотрела вниз на тёмную воду.
«Да, Данька... Мы были счастливы здесь с тобой, хотя это не побережье Средиземноморья или жаркого таиландского рая. Здесь сейчас весна. Здесь сыро и прохладно... А я живу, как скукоженный кактус, и жизни за колючками не вижу. Дома я включаю музыку и пою детям любимые песенки. Плачу и пою. А ты так и не приходишь.
Я скоро отпою сама себя. Отпою и домечтаю обо всём не случившемся с нами. Скоро будет год, как тебя нет дома. А они ругаются, что я подолгу стою у окна. И как им объяснить, что через звёзды можно послать родному человеку самое сокровенное желание. Неужели мне ходить теперь с опущенной головой и смотреть под ноги? Нет... Мне хочется смотреть в небо и искать твои глаза. Забавная жизнь получается.
Данька... Вон на тех ступеньках, ведущих в смешанный лес, ты смеялся и целовал мне висок. Я боюсь туда спуститься. Вдруг ты стоишь сейчас там, а я тебя не вижу. Вдруг ждёшь и зовёшь меня, а я не смогу... У нас с тобой дома дети».
Постояв ещё немного, Аня проводила глазами очередную проплывающую льдину и ушла с моста. Подходя к дому, она увидела у подъезда Ивана.
- Здравствуй. Гуляла?
- Да, недолго.
- Пройдёмся? Недалеко, хотя бы вокруг дома, - Иван заглянул в её глаза.
- Пройдёмся, - пожала плечами Аня.
- Я заходил в квартиру, ребятишки спят.
- Спасибо за заботу.
- Аня, я хочу вернуться к осеннему разговору. Я по-прежнему предлагаю переехать ко мне с детьми и просто пожить.
- Пожить друзьями? Смысл? На большее я не согласна.
- Я повторю. Вы будете в большой спальне, а я уйду в другую. Поживи, привыкни, посмотри.
- Слова человека, уставшего от одиночества.
- А ты не устала от него?
- А ты понимаешь, что внутри вообще не заживает?
- Это ты мне говоришь о душевных ранах? Мы так и будем вопросами разговаривать?
- Моя жизнь - сплошные вопросы, - Аня оглянулась по сторонам. - Мне хочется поменять обои, переставить мебель и даже сменить шторы. Хоть что-то в квартире изменить. В ней каждый угол давит на меня. Памятью.
- Горе способно вывернуть человека и даже убить его. Не убивай себя.
- Как видишь, не убила. И я не обязана делать кого-то счастливым. Совсем не обязана. Абсолютно, - у Ани затряслись руки. - Я не обязана оправдывать чужие надежды. Не хочу и не буду.
- Какие же вы, женщины, - Иван поморщился и через силу выдавил: - Настойки на травах. Можете быть лекарством, а можете и отравой.
- Я отравила тебя, опекун мой?
- Ну да... Как в песне - отползи назад немного, рану сам перевяжи.
- А у меня так же. И время не доктор, и годы не бинты. Вот и ходят такие раненые не забинтованными. И не отличить их от уцелевших.
- Таких замуж зовут навечно, а ты упираешься.
- Ты советуешь выйти замуж, чтобы не быть одной? А как же чувства? Это равносильно - выйти замуж за первого встречного.
- Вот так вот. Я уже оказался первым встречным.
- Дело не в тебе, а во мне. Замуж - это желание доверить свою жизнь и жизнь своих детей, плюс чувства.
- Мне, значит, ничего доверить нельзя.
- Можно.
- Ясно. Всё дело - в плюс чувствах. Меня, значит, не за что любить.
- Есть за что. И даже очень за многое.
- Так полюби, - прищурившись, Иван внимательно посмотрел на неё. - И думай. Через неделю я ухожу в командировку. Я был бы счастлив, если бы по приезду оттуда мне открыла дверь такая женщина.
Иван резко повернулся и пошёл к машине. Аня смотрела ему вслед, замечая, как правая рука при движении привычно прижимается к бедру.
«Вояки, - подумала она, провожая Ивана взглядом. - Данька ведь тоже так ходил».
И неожиданно, сама не зная почему, она крикнула ему вслед:
- Иван... Возвращайся из поездки. Обязательно, - оглянувшись, он махнул рукой и сел в машину. - Господи... И этот машет рукой на прощание. Возвращайся.
Аня заметила, что материнство изменило её, и она стала относиться к своему одиночеству чуть мягче. Дети спасали и радовали. А когда всё хорошо, то и солнышко веселее светит, и небо яснее прежнего. Каждый день приносил ей что-то новое: то ползать и сидеть научились, то смеяться звонче стали. Без разнообразия и жизнь была бы скучной, только бы проблем в ней было поменьше.
«А мысли так и точат, как только доберётся она до подушки. И одно лишь желание: детки, ну поспите вы подольше, дайте глоток воздуха, дайте набраться новых сил. Они ведь не безразмерные. И эта бледность, отражённая в зеркале, и откровенное недосыпание в виде синих кругов под глазами. А внутри - сама в себе уже запуталась.
Слишком рано она прошла через изнанку жизни: страшную и жестокую. Она прячет глаза, когда перед зеркалом задаёт себе вопрос и не находит ответ. А вопрос один - как жить одной? Она же живая... И Иван вот не приходит. Она так привыкла, что он бывает у них и играет с детьми. Всё ей передышка... А она и правда дурная, всеми силами оправдывающая свою дурь. Может, ей стоит пойти с ним?.. Он же зовёт, а она запуталась. И живёт она по своему принципу: мне всё равно на ваше терпение, оно меня не касается. Интересно, лопнет у него это терпение и его железная стойкость?
А она запуталась... Он к ней с добром, а она к нему с равнодушием. Можно же контролировать свои эмоции. Хотя бы в отношении его. Они же сами, где-то в ней возникают. У вас, Анечка, глупеет мозг и тараканы в нём слепые и вредные. Жить дальше в мечтах и снах, отвергая земное?.. Но ведь всему же есть предел... Она и дальше может изображать отрицание личной жизни, только это будет выглядеть фальшиво. Это же видно. Это слабо прикрытая ложь, и она всё равно выйдет наружу. И весна откровенно запаздывает, всё холодно и холодно. И скучно».
- Привет. Как живёшь, Анютка?
- Привет, Анатолий. Бурно и шумно. И даже весело. А ты?
- Пытаюсь быть эгоистом. Оказывается, мы разучились слушать себя.
- Ты прав, иногда полезно уйти от всех и послушать себя. Мне нравится такое состояние.
- Жизнь научила. Кругом спектакль и маски, и за эту науку я заплатил сполна.
- Ты на работе?
- Нет. Отсыпаюсь после ночной.
- Везёт тебе. Ты, как котяра, можешь долго спать, а потом проснуться и сбежать на волю. А мне ступить из дома невозможно.
- Пошли мне своё фото. Если можно, то и детей.
- Хорошо. Посылаю.
- Ты снова в очках на фото.
- Очки от солнца. Удобная вещь, за ними можно скрыть многое. И есть выбор - плакать или смеяться.
- Не прячь глаза, Аня, они у тебя красивые.
- Спасибо. А у меня сегодня пирожки.
- Тебе мучное вредно, не ешь пирожки на ночь.
- У меня много сил на детей уходит. Не поем, буду голодной и злой.
- Зачем про пироги сказала? Теперь сиди я тут и облизывайся.
- С дочкой виделся?
- Да. И поругался с бывшей. У дочки шлепок на бедре красный. Набила.
- Не столько девочка и натворила, чтобы шлёпать её.
- Я предупредил. Жёстко. Ругаться не стал.
- Мужчины мало говорят. Приходится только догадываться, что у вас на уме.
- Ты, моя хорошая, отдельный экземпляр. Я только тебе могу сказать, что меня точит. Ты поймёшь.
- Мужчины обычно замкнуты. Вы считаете, что открыть себя - это проявить слабость. Зря.
- Вот смотрю я на тебя и думаю... Добрая и красивая девочка. И мается одна.
- У меня своё одиночество, не ставь его вровень с другими случаями.
- Не дури. Завтра и мы можем умереть. Я не сомневаюсь, что муж твой был одним на тысячу. Ты бережёшь его. Но его нет. Так в чём теперь смысл твоей жизни? В том, чтобы жить одной? Давить в себе женское?
- Я живу детьми, в этом смысл моей жизни.
- Ты молодая здоровая женщина, тебе нужен мужчина. И не обманывай себя, что это не так.
- Так, спорить не буду. Всё просто, я не могу ему изменить. Это предательство.
- Его нет. Ты понимаешь? Дурью не майся.
- Он есть. Он приходит во сне и уводит за собой.
- Это сказки для таких девочек, как ты.
- Жить без мечты скучно. Мне так легче. Да и рана ещё свежая, кровоточит.
- Я понял. Будь осторожнее, мужчины не выражают чувства, они больше делают. Слова обманчивы, ты можешь совершить ошибку и принять корыстную цель за сильное чувство. Меньше говори о себе посторонним.
- Откровенничать я могу только с проверенной подругой. Порыдаем вместе, глядишь и полегчало.
- Два моих близких друга лежат под крестами. Их завалили в начале этого века.
- «Бригаду» в своё время насмотрелись?
- Нет. В армию их призвали. А потом привезли грузом.
- Извини. Нелепо пошутила. Я в курсе этой темы.
- Откуда?
- Муж был военным. Высшее Военное Командное Училище, факультет разведки.
- А меня вот не взяли, маленькая проблема со здоровьем. Я ходил в военкомат, орал там на комиссию и всё без толку. Сказали - как ты автомат держать будешь? А когда друзей привезли, то хоть вешайся. Выходит, что я за их спинами отсиделся.
- Что со здоровьем не так?
- Пустяки. Не скажу.
- Не доверяешь?
- Аня... Я каждой минутой наслаждаюсь, каждым общением с тобой. В тебе нет фальши. Целых пять минут я лежал и думал - позвонить или нет?
- Конечно, надо обдумать такой важный шаг. И без резких движений, - засмеялась она.
- Смеёшься? Ваш голосок, мадам, погрел мои душевные раны. Спокойной ночи.
- И тебе добрых снов.
- В квартире. Даньке на службе дали. Родители немного добавили, чтобы взять сразу трёшку.
- А-а... А как с деньгами? На что живёшь?
- Он копил на машину. Деньги на счёте лежат, я снимаю проценты. И однокомнатная есть, там квартиранты.
- А-а... А машина, как после аварии? Можно восстановить?
- Нет. Зачем она мне? Там Данькина кровь. Друг сдал её, и деньги принёс.
- А какая машина была?
- Я не разбираюсь. Хорошая.
- Круто. Жалко машину.
- Мне нет. Мне мужа жалко. Не спрашивай больше, эта тема для меня больная.
- Я пытаюсь узнать тебя. Ищу открытую душу.
- Надо же! Вообще-то, рассуждаешь ты красиво, слов не жалеешь. Послушаешь и прослезишься.
- Ты мне нравишься. Я найду тебя. Любыми способами.
- Извини, я отключаюсь. Дети.
Время после рождения детей стало стремительно бежать, наступая на пятки и забирая дни за днями. Осенняя серость и дождливая со снегом погода не действовали на неё так уныло, как прежде. Дети подрастали и требовали всё больше внимания. Аня с сожалением заметила, что у неё не остаётся времени для того, чтобы побыть вечером у балконного окна. Она падала и засыпала до очередного кормления детей. Просыпаясь, она корила себя за бездушие. У неё просто не хватало сил поговорить с Данькой ночью. И она знала, что он простит её за такую слабость.
Ане казалось, что дети заслонили собой весь мир, бегущий мимо неё за входной дверью. Иногда она терялась в числах и даже днях недели. И обе мамы... Что бы она делала, если оказалась бы без их помощи? Она вообще не смогла бы выйти из дома даже за продуктами. Мамы часто отпускали её побродить по улицам и немного отвлечься. Аня гуляла по пустынным аллеям парка и мысленно разговаривала с Данькой. Это спасало её от тоски. И только сочувствующие взгляды жильцов дома сверлили её насквозь, когда она выходила с детьми во двор. Так и хотелось сказать им в ответ: «Только не жалейте нас. Не надо». Она видела вокруг сотни счастливых глаз, и они не знали, как плохо жить одной. И ещё... Аня вновь училась смеяться. С детьми.
- Привет, мой незнакомый герой.
- О-о... Неужели! Ты сама позвонила. Да почти ночью.
- Толя... За что ты загнал меня на сайте в чёрный список?
- Ты искала контакт с моими друзьями. Зачем?
- Я хотела узнать хоть какую-то информацию о вас, мой друг. Через тех, кто у тебя в списке друзей.
- Всё, я убрал там страницу, чтобы не мучило любопытство.
- Кто ты? Чем занимаешься? Судя по фото на странице, ты самоуверенный и наглый нахал.
- Нахал. Не отрицаю.
- Ты вламываешься в чужую жизнь и диктуешь свои условия.
- В чужом саду яблоки слаще. Не осуждай чужие странности.
- Я не пытаюсь судить. Я пытаюсь понять твои странные выходки.
- Не факт, что ты сможешь объяснить свои выходки.
- Ты же у моих друзей выясняешь, обманываю я тебя или правду говорю.
- Выяснил. Не обманываешь.
- Так не звони, если не веришь. Не мучайся.
- Что тут мучительного? Разве только, что я пока не твой мужчина.
- У тебя расчётливая политика в отношении женщин?
- Да. Ещё один мечтатель. Или о тебе и помечтать даже вредно?
- Почему ты обрубил всё, где я могу узнать о тебе?
- Мячом надо играть в чужие ворота, а свои защищать.
- Ты футболист? Главное, не разбить чужое окно. А пропустить в свои ворота небольшой грех.
- Нет, я не играю в футбол. Я на работе.
- Бедняга. Работать ночью тяжело. Мне тебя жаль.
- Пойду я. Нам, хамам, пора ночь рабочую продолжать.
- Кем ты работаешь?
- Я сказал бы, если бы женат был на тебе. А так, неважно.
- Мне же интересно.
- Такая мелочь, а сколько вопросов в голове. Вот и хама во мне увидела. Смотри, как бы тебе не увлечься.
- Не хочется верить, что ты хам. И страшно не поверить.
- Не верь, значит. А про женщин... Всё, что легко достаётся, мало потом ценится.
- Учту. Ты привык завоёвывать женщин?
- Роль мужчины в жизни женщины - продолжение рода. Опыт - штука хорошая. Только за него приходится платить молодостью.
- Для тебя ничего не изменилось с пещерных времен. А как же любовь? Как чувства? Как же родная моя?
- Родная, это когда в сердце, а не в постели.
- Иногда самый дерзкий и наглый мальчишка становится нежным и трогательным.
- Я тебя обидел? Нет. Хочу дарить тебе радость, но и уносить её с собой. Извини, я работаю. Пока.
Таинственный телефонный друг по-прежнему звонил ей вечерами. Аню не волновало такое общение, она относилась к нему спокойно. Разговоры ни о чём - и только. Она воспринимала общение, как дружеское. Чувство благодарности за звонок, остановивший её однажды на краю, было глубоким.
И ещё Иван... Попросившись приходить к детям, он смело стал делать это пару раз в неделю, а вскоре и чаще. Он приходил и словно не замечал Аню, все разговоры велись с её мамой или мамой Верой. Они пили на кухне чай, переговаривались между собой и даже смеялись. Если Аня заходила, то они дружно звали её за стол. Ей не нравилась такая дружба, что-то закрытое для неё было в этом перешёптывании.
«Опекун пожизненный, - сердито думала Аня. - Иногда свои поступки трудно понять, а уж чьи-то тем более».
Иван всё так же носил пакеты, только теперь с детским питанием, памперсами и игрушками. И что было неизменным, так это присутствие в нём большой хризантемы. Со временем Аня стала замечать, что подросшие дети радуются его приходу и нетерпеливо тянут к нему ручки. Это тоже напрягало её: они бурно реагировали на появление Ивана, и ревели, когда он уходил. И поделать с этим она ничего не могла, дети его любили.
Вечерами Аня по привычке провожала закат до самого края горизонта и любовалась его разливами. Тихие вечера и солнце... После очередного прошедшего дня у неё оставалось немного времени, чтобы вновь позвать Даньку в свои сны. Она больше не накручивала себя. От усталости она валилась с ног и быстро засыпала. И он не приходил.
Ошибки, очень полезная штука оказывается. На них люди хотя бы чему то учатся. И тонны чужих наставлений - не стоят грамма собственного опыта. Хорошего или плохого, у каждого свой критерий для познания жизни. Ты знала радость, испытывала восторг от чувства, а теперь определение счастья придумать даже не можешь. Ты мучаешься от кучи вопросов, и на них никто не даст ответ. От усталости даже все умные мысли вылетают напрочь из головы. И в ежедневной круговерти, ты иногда забываешь о бдительности и осторожности. Ты не понимаешь истинных мотивов отношения других к тебе. Ты просто летишь по инерции дней и ни о чём не думаешь, утопая в заботах.
- Привет, Аня. Ты любишь командовать?
- Нет. Я не беру на себя то, что может делать мужчина.
- Права. В спешке, мы зачастую сходимся не с теми и живём потом как попало. И крутится это бесконечно.
- У тебя не получилось с одной женщиной. Это не приговор.
- Приговор. Она посадила на крючок рождением доченьки.
- Разве плохо, что она у тебя есть?
- Хорошо. Только вижу её в выходные дни, а воспитывает чужой дядька. Бывшая подло поступила со мной.
- Женщины капризны. Без этого женщина будет серой и неинтересной.
- А мужчине позорно чувствовать себя вещью. Вещь ведь можно выбросить? Да? Это не капризы.
- Вещью тоже надо бережно владеть. А ты сам не виноват? Мужчины умеют изображать из себя сказочного принца, заботливого и надёжного.
- Мужчины не подарок. Но из-под женской маски, бывает, выползает подлая гадюка. Достаточно?
- Можно притворяться хорошим и придумывать оправдание своим плохим поступкам. Только не надо кидать камни в ответ.
- Ты, Анечка, идеального хочешь?
- Если ты открыто плюёшься, ты уже не идеален. А дальше без разницы, извинился ты или нет.
- А до какой черты можно быть не идеальным?
- Для меня понятие «идеальный» зависит от воспитанности и воли.
- Аня, у меня есть воля. Мужику надо, чтобы его любили и были им довольны. Идеальных нет. Даже идеальная машина ломается.
- Согласна. Я часто собой недовольна и ворчу, заставляя себя что-то делать. Лень пока никто не отменял.
- Каждый любит, как может. Каждой твари по паре же?
- Правильно. «Тварь ли я дрожащая или право имею...»
- Сама придумала?
- Нет. «Преступление и наказание». Роман Достоевского.
- Для некоторых быть гадом в порядке вещей. Мы любим себя и нас не сломать.
- А ты любишь себя, это видно.
- А ты разве нет? Баб облегчённого поведения полно. Ты не похожа на них. Значит, тоже любишь себя.
- А у тебя, похоже, в любом случае бабы виноваты. Что, так сильно обидели?
- Я из тех мужчин, от которых появился ребёнок у хитровымудренной бабы. Потом я стал не нужен, и вперёд - давай алименты.
- Закрыть на замок таких баб и не выпускать. Чтобы не плодились коварные от принцев на белом жеребце.
- Я женился по обязанности и люблю свою дочь. А бабам надо думать, от кого плодиться. А то ноют потом, какие они несчастные и голодные. Она снова вышла замуж и живёт семьёй.
- А ты сам, чем думал? Она ребёнка пожалела, и теперь у тебя есть дочка. Такое у женщин отнимает немало нервов.
- Как всё хорошо устроено. Ребёнок остался с матерью, а папка ходит ненужный, и сопли пускает. Я разделяю понятия баба и женщина.
- От этих соплей ты хотел приехать и вместе спрыгнуть вниз?
- Конечно. Дур-то вокруг непочатый край. Вот и хотел присоседиться.
- Толя... Даже в простом разговоре, ты подгоняешь всё под удобный для тебя формат.
- Люди теряются иногда в жизни и находят потом своё. Мы знакомы уже шесть месяцев. Пока.
Аня шла по мокрому тротуару, щурясь яркому весеннему дню. Нерастаявший и потемневший снег лежал островками в тени заборов и домов, где его не могли достать солнечные лучи. В ветвях деревьев и кустов неугомонно галдели воробьи, заполняя округу криками. Проходя мимо очередного дома, она заметила большого чёрного кота, сидевшего на воротах. Он широко зевнул и лениво проводил её глазами.
Она направилась к бетонному мосту, перекинутому через небольшую местную речку. Они с Данькой часто гуляли здесь вечерами. Да и не только они, весь район считал этот мост местом для влюблённых. Вот и сейчас, непринуждённо беседуя друг с другом, по всей длине моста стояли пары. Аня вышла на середину и встала подальше от всех на свободном месте. Большой ледоход давно прошёл, и только редкие небольшие льдины проплывали по течению светлыми островками. Она посмотрела вниз на тёмную воду.
«Да, Данька... Мы были счастливы здесь с тобой, хотя это не побережье Средиземноморья или жаркого таиландского рая. Здесь сейчас весна. Здесь сыро и прохладно... А я живу, как скукоженный кактус, и жизни за колючками не вижу. Дома я включаю музыку и пою детям любимые песенки. Плачу и пою. А ты так и не приходишь.
Я скоро отпою сама себя. Отпою и домечтаю обо всём не случившемся с нами. Скоро будет год, как тебя нет дома. А они ругаются, что я подолгу стою у окна. И как им объяснить, что через звёзды можно послать родному человеку самое сокровенное желание. Неужели мне ходить теперь с опущенной головой и смотреть под ноги? Нет... Мне хочется смотреть в небо и искать твои глаза. Забавная жизнь получается.
Данька... Вон на тех ступеньках, ведущих в смешанный лес, ты смеялся и целовал мне висок. Я боюсь туда спуститься. Вдруг ты стоишь сейчас там, а я тебя не вижу. Вдруг ждёшь и зовёшь меня, а я не смогу... У нас с тобой дома дети».
Постояв ещё немного, Аня проводила глазами очередную проплывающую льдину и ушла с моста. Подходя к дому, она увидела у подъезда Ивана.
- Здравствуй. Гуляла?
- Да, недолго.
- Пройдёмся? Недалеко, хотя бы вокруг дома, - Иван заглянул в её глаза.
- Пройдёмся, - пожала плечами Аня.
- Я заходил в квартиру, ребятишки спят.
- Спасибо за заботу.
- Аня, я хочу вернуться к осеннему разговору. Я по-прежнему предлагаю переехать ко мне с детьми и просто пожить.
- Пожить друзьями? Смысл? На большее я не согласна.
- Я повторю. Вы будете в большой спальне, а я уйду в другую. Поживи, привыкни, посмотри.
- Слова человека, уставшего от одиночества.
- А ты не устала от него?
- А ты понимаешь, что внутри вообще не заживает?
- Это ты мне говоришь о душевных ранах? Мы так и будем вопросами разговаривать?
- Моя жизнь - сплошные вопросы, - Аня оглянулась по сторонам. - Мне хочется поменять обои, переставить мебель и даже сменить шторы. Хоть что-то в квартире изменить. В ней каждый угол давит на меня. Памятью.
- Горе способно вывернуть человека и даже убить его. Не убивай себя.
- Как видишь, не убила. И я не обязана делать кого-то счастливым. Совсем не обязана. Абсолютно, - у Ани затряслись руки. - Я не обязана оправдывать чужие надежды. Не хочу и не буду.
- Какие же вы, женщины, - Иван поморщился и через силу выдавил: - Настойки на травах. Можете быть лекарством, а можете и отравой.
- Я отравила тебя, опекун мой?
- Ну да... Как в песне - отползи назад немного, рану сам перевяжи.
- А у меня так же. И время не доктор, и годы не бинты. Вот и ходят такие раненые не забинтованными. И не отличить их от уцелевших.
- Таких замуж зовут навечно, а ты упираешься.
- Ты советуешь выйти замуж, чтобы не быть одной? А как же чувства? Это равносильно - выйти замуж за первого встречного.
- Вот так вот. Я уже оказался первым встречным.
- Дело не в тебе, а во мне. Замуж - это желание доверить свою жизнь и жизнь своих детей, плюс чувства.
- Мне, значит, ничего доверить нельзя.
- Можно.
- Ясно. Всё дело - в плюс чувствах. Меня, значит, не за что любить.
- Есть за что. И даже очень за многое.
- Так полюби, - прищурившись, Иван внимательно посмотрел на неё. - И думай. Через неделю я ухожу в командировку. Я был бы счастлив, если бы по приезду оттуда мне открыла дверь такая женщина.
Иван резко повернулся и пошёл к машине. Аня смотрела ему вслед, замечая, как правая рука при движении привычно прижимается к бедру.
«Вояки, - подумала она, провожая Ивана взглядом. - Данька ведь тоже так ходил».
И неожиданно, сама не зная почему, она крикнула ему вслед:
- Иван... Возвращайся из поездки. Обязательно, - оглянувшись, он махнул рукой и сел в машину. - Господи... И этот машет рукой на прощание. Возвращайся.
Аня заметила, что материнство изменило её, и она стала относиться к своему одиночеству чуть мягче. Дети спасали и радовали. А когда всё хорошо, то и солнышко веселее светит, и небо яснее прежнего. Каждый день приносил ей что-то новое: то ползать и сидеть научились, то смеяться звонче стали. Без разнообразия и жизнь была бы скучной, только бы проблем в ней было поменьше.
«А мысли так и точат, как только доберётся она до подушки. И одно лишь желание: детки, ну поспите вы подольше, дайте глоток воздуха, дайте набраться новых сил. Они ведь не безразмерные. И эта бледность, отражённая в зеркале, и откровенное недосыпание в виде синих кругов под глазами. А внутри - сама в себе уже запуталась.
Слишком рано она прошла через изнанку жизни: страшную и жестокую. Она прячет глаза, когда перед зеркалом задаёт себе вопрос и не находит ответ. А вопрос один - как жить одной? Она же живая... И Иван вот не приходит. Она так привыкла, что он бывает у них и играет с детьми. Всё ей передышка... А она и правда дурная, всеми силами оправдывающая свою дурь. Может, ей стоит пойти с ним?.. Он же зовёт, а она запуталась. И живёт она по своему принципу: мне всё равно на ваше терпение, оно меня не касается. Интересно, лопнет у него это терпение и его железная стойкость?
А она запуталась... Он к ней с добром, а она к нему с равнодушием. Можно же контролировать свои эмоции. Хотя бы в отношении его. Они же сами, где-то в ней возникают. У вас, Анечка, глупеет мозг и тараканы в нём слепые и вредные. Жить дальше в мечтах и снах, отвергая земное?.. Но ведь всему же есть предел... Она и дальше может изображать отрицание личной жизни, только это будет выглядеть фальшиво. Это же видно. Это слабо прикрытая ложь, и она всё равно выйдет наружу. И весна откровенно запаздывает, всё холодно и холодно. И скучно».
- Привет. Как живёшь, Анютка?
- Привет, Анатолий. Бурно и шумно. И даже весело. А ты?
- Пытаюсь быть эгоистом. Оказывается, мы разучились слушать себя.
- Ты прав, иногда полезно уйти от всех и послушать себя. Мне нравится такое состояние.
- Жизнь научила. Кругом спектакль и маски, и за эту науку я заплатил сполна.
- Ты на работе?
- Нет. Отсыпаюсь после ночной.
- Везёт тебе. Ты, как котяра, можешь долго спать, а потом проснуться и сбежать на волю. А мне ступить из дома невозможно.
- Пошли мне своё фото. Если можно, то и детей.
- Хорошо. Посылаю.
- Ты снова в очках на фото.
- Очки от солнца. Удобная вещь, за ними можно скрыть многое. И есть выбор - плакать или смеяться.
- Не прячь глаза, Аня, они у тебя красивые.
- Спасибо. А у меня сегодня пирожки.
- Тебе мучное вредно, не ешь пирожки на ночь.
- У меня много сил на детей уходит. Не поем, буду голодной и злой.
- Зачем про пироги сказала? Теперь сиди я тут и облизывайся.
- С дочкой виделся?
- Да. И поругался с бывшей. У дочки шлепок на бедре красный. Набила.
- Не столько девочка и натворила, чтобы шлёпать её.
- Я предупредил. Жёстко. Ругаться не стал.
- Мужчины мало говорят. Приходится только догадываться, что у вас на уме.
- Ты, моя хорошая, отдельный экземпляр. Я только тебе могу сказать, что меня точит. Ты поймёшь.
- Мужчины обычно замкнуты. Вы считаете, что открыть себя - это проявить слабость. Зря.
- Вот смотрю я на тебя и думаю... Добрая и красивая девочка. И мается одна.
- У меня своё одиночество, не ставь его вровень с другими случаями.
- Не дури. Завтра и мы можем умереть. Я не сомневаюсь, что муж твой был одним на тысячу. Ты бережёшь его. Но его нет. Так в чём теперь смысл твоей жизни? В том, чтобы жить одной? Давить в себе женское?
- Я живу детьми, в этом смысл моей жизни.
- Ты молодая здоровая женщина, тебе нужен мужчина. И не обманывай себя, что это не так.
- Так, спорить не буду. Всё просто, я не могу ему изменить. Это предательство.
- Его нет. Ты понимаешь? Дурью не майся.
- Он есть. Он приходит во сне и уводит за собой.
- Это сказки для таких девочек, как ты.
- Жить без мечты скучно. Мне так легче. Да и рана ещё свежая, кровоточит.
- Я понял. Будь осторожнее, мужчины не выражают чувства, они больше делают. Слова обманчивы, ты можешь совершить ошибку и принять корыстную цель за сильное чувство. Меньше говори о себе посторонним.
- Откровенничать я могу только с проверенной подругой. Порыдаем вместе, глядишь и полегчало.
- Два моих близких друга лежат под крестами. Их завалили в начале этого века.
- «Бригаду» в своё время насмотрелись?
- Нет. В армию их призвали. А потом привезли грузом.
- Извини. Нелепо пошутила. Я в курсе этой темы.
- Откуда?
- Муж был военным. Высшее Военное Командное Училище, факультет разведки.
- А меня вот не взяли, маленькая проблема со здоровьем. Я ходил в военкомат, орал там на комиссию и всё без толку. Сказали - как ты автомат держать будешь? А когда друзей привезли, то хоть вешайся. Выходит, что я за их спинами отсиделся.
- Что со здоровьем не так?
- Пустяки. Не скажу.
- Не доверяешь?
- Аня... Я каждой минутой наслаждаюсь, каждым общением с тобой. В тебе нет фальши. Целых пять минут я лежал и думал - позвонить или нет?
- Конечно, надо обдумать такой важный шаг. И без резких движений, - засмеялась она.
- Смеёшься? Ваш голосок, мадам, погрел мои душевные раны. Спокойной ночи.
- И тебе добрых снов.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0302646 от 7 апреля 2019 в 18:21
Рег.№ 0302646 от 7 апреля 2019 в 18:21
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0246 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
