Массажист

« МАССАЖИСТ»

 

 

                                                     Часть  первая.

 

 

Глава 1.

 

Конец ноября, предзимье. Пушистые снежинки кружат в вечернем  воздухе, поблёскивая в тусклом свете редких огней узловой станции Манзовка и медленно падают,  на одноэтажный, с большими окнами старинный  вокзал из красного кирпича,  станционные постройки  темнеющие невдалеке, на кустарники опустевшего сквера с белой фигурой вождя мирового пролетариата, на людей ожидающих прибытия поезда Владивосток – Харьков. Подмораживает. Пассажиры ежатся, переминаются, прохаживаются, сухой снежок скрипит под ногами. Наконец поезд появился, высвечивая из темноты прожектором порхающий снежок, медленно протянул состав до середины перрона и с морозным скрипом, лязгая буферами, остановился. Народ торопливо двинулся к вагонам и с билетами в руках столпился около проводников. Потом цепляясь поклажей за поручни и  крутые ступени  начал подниматься  вовнутрь. Седьмой наполнялся в основном сержантами и старшинами разных статей, ехавшими домой после службы в Советской армии и военно-морском флоте. В вагоне тепло, сумрачно, суетливо, слышится  смех и весёлые голоса  молодых людей, отдавших  свой гражданский долг   Родине.

Егор – среднего роста моряк в расстёгнутом   бушлате  и в бескозырке, сдвинутой на  затылок, с синей спортивной сумкой через плечо, медленно шел по вагону, устало высматривая свободное место. В середине вагона, cбоку, сидел, уронив темную курчавую голову на столик, изрядно выпивший старшина – пограничник.  Зеленая  фуражка  его лежала рядом.

Слева в купе устраивался  сержант с голубыми погонами. «Морская авиация», - отметил про себя Егор. Снял сумку, положил её на пустое место и спросил из вежливости;

- Свободно?

-Выбирай любое,  - ответил авиатор с улыбкой и  протянул руку: -Вадим.  Пожимая его теплую ладонь, Егор назвал себя. Закинул сумку на верхнюю  полку, распахнул  бушлат,   устало сел рядом, навалившись спиной на стенку,  и задумался.  Вагонная суета, шум, народ  ходивший туда – сюда не  мешали ему, и он углубился в воспоминания. Три года службы во флотилии на озере Ханко наконец- то  позади, впереди – семь суток езды до Омска, пересадка и ещё двое до северного города П, в котором ему предстоит продолжить учёбу на спортивном  факультете.  Егор потрогал внутренний карман бушлата, где в бумажнике лежала академическая справка и вспомнил  ребят, с которыми  поступал в институт.  Они учились уже на четвертом курсе, а  ему придётся  на первом. Потом мысли плавно переключились на пожилого китайца – дворника при гарнизонном доме культуры городка Камень – Рыболов. Егор познакомился с ним в одном из увольнений после того, когда китаец попытался  разнять державших друг друга за грудки подвыпивших  молодых матросов , но они вдруг, не сговариваясь, набросились на него. Китаец ловко отбил удар одного из них, сделал подножку и толкнул на второго. Оба упали и успокоились. Встали, отряхнулись, нашли бескозырки и  не спеша  двинулись  в клуб на танцы, с удивлением оглядываясь на старика. « Каратэ-э»- сказал один с опаской.  Егор позабыл про девушек и танцы. Подошел, поздоровался, извинился и с молодым азартом, взволнованно стал расспрашивать китайца про его стиль самообороны. Тот с удовольствием ответил на расспросы Егора и, видя неуемный интерес моряка к своему мастерству, неожиданно предложил научить Егора нескольким приемам, на что Егор с благодарностью согласился, ощущая в душе радостный трепет. Егор служил ревностно ради увольнений, стал отличником боевой и политической подготовки и, естественно, регулярно ходил в увольнения. Китаец, видя, как Егор легко усваивает приемы, продолжил обучать его  дальше….

Егору стало жарко. Он снял бушлат, повесил на крючок, поглядел в темноту за окном, где изредка мелькали дальние огоньки поселков, снова сел, откинулся на стенку и, закрыв глаза, продолжил вспоминать прошлое и размышлять о будущем. Он не слышал стука колес, не замечал мелкой тряски вагона и веселой болтовни  пассажиров.

- Солдатик, ой солдатик, ты чего наделал, так нельзя. Ну, солдатик, вставай, - тревожный, приятный девичий голос развеял мысли Егора. Он очнулся, повернул голову и увидел, как проводница в темно – синем форменном пальто и в сером берете, из-под которого на плечи спадали светлые волосы, легонько трясла пограничника за плечо: «Вставай  солдатик, убирай за собой».  После тошноты сержанту  стало легче. Он сидел, вытирая платком полные губы,   глядел на проводницу и на ведро с водой у своих ног, не понимая, что от него хотят.

Егор отметил  стройную фигуру и, когда девушка повернулась, поразился ее  красоте:  прямой нос, брови – крылья ласточки, глаза с темно-синим блеском, греческий подбородок, нижний ряд белых ровных зубов блестел из полуоткрытых некрашеных влажных губ. Сердце  приятно  заныло. Он  смотрел на неё, наслаждаясь  прелестным лицом,  словно  впитывал  в себя  её  красоту  и   чем дольше глядел, тем  сильнее  ныло  сердце , а  душа  наполнялась  легкой тревогой.  Пограничник  с  трудом  понял, что от него требуют. Нехотя взял тряпку и сидя начал водить ею по полу, размазывая все по сторонам. Девушка растерянно поворачивалась то в одну, то в другую сторону вагона, ожидая помощи, но  военные  в полутьме занимались своими делами, ничего не замечая вокруг.  Наконец,  она   повернулась  и посмотрела  в  купе, где сидели  два моряка.  Не  успела  ничего  сказать, как  Егор,  из чувства армейской солидарности  и,  еще какого-то необъяснимого для себя чувства,  быстро  встал  и   шагнул  к  бедолаге,  который  понапрасну возился на полу. Взял  у него тряпку , и, умело, как его учили в детском доме, да и на службе   изрядно пришлось помыть полов,  изредка её ополаскивая,  собрал  все  в  ведро и вытер пол. Потом отнес ведро в туалет, вылил грязную воду, вымыл руки и вернулся к старшине. Тот вытирал носовым платком руки и что-то бормотал себе под нос. Егор взял его под руку и, со словами: «Пойдем умываться», повел безропотного пограничника в туалет. Девушка шла за  ними и нежным голосом говорила:

- Спасибо большое. Я уже хотела сама убирать, а тут дел столько. Белье постельное надо подготовить, я ведь первый год работаю, голова кругом идет.

 Егор тащился с полупьяным парнем, удерживая его от падения, наслаждался голосом девушки и радовался тому, что помог ей. Когда пограничник, шатаясь, ушел, Егор встал у окна напротив купе проводников, ожидая увидеть красавицу, спросить про постельное белье, заодно познакомиться, но ее все не было. Справа топился титан, булькала закипавшая вода, еле уловимый запах горящего угля навевал воспоминания юности, а красивая проводница и возвращение домой после службы поднимали настроение. Он стоял и смотрел в темноту за  окном, пытаясь понять, где они едут, места были знакомы. «Наверное, Ласточку и Бикин уже проехали», - подумал Егор. Он еще подождал, но красавица не появлялась, и Егор пошел в задумчивости к себе.

- Когда белье? – спросил он у Вадима.

- Лида сказала, после Хабаровска, там много народу сядет, чтобы всем сразу выдать, - бодро ответил тот.

- Уже познакомился?

- Да, так получилось, уже весь вагон знает, как ее зовут, - улыбнулся смущенно Вадим.

«Перейду  я на боковое место, чаще буду ее видеть», - решил Егор. Повесил бушлат на другую сторону от пограничника, перекинул сумку, сел напротив и спросил:

- Дембель?

- Нет, командировка, - с сожалением  ответил старшина,- друзья  пограничники накачали, а я не рассчитал  немного, - извиняясь, пояснил он, и нехотя встал.

-Пойду чайку принесу, - сказал пограничник  и ушел.

Егор отметил его курчавые темные волосы, густые брови, крупные губы, прямой с горбинкой чуть широкий нос, крепкую фигуру и подумал: «Породистый мужик, с кем не бывает».

В Хабаровске  старшина  поблагодарил  Егора, крепко пожал ему руку и вышел. Скрипят на перроне торопливые шаги, яркие огни большого вокзала поднимают зимнее настроение. В вагон шумно ввалились четверо моряков, медленно прошли до середины вагона и, увидев Егора в морской форме, остановились.

- Привет, краснофлотец!  Откуда плывешь? – поприветствовал Егора невысокий худощавый старшина первой статьи в расстегнутом бушлате и сдвинутой на затылок бескозырке.

Не ожидая ответа,  поставил сумку на пол, и плюхнулся напротив Егора.

- Мы из Советской гавани плывем, вот пришвартовались, - продолжил подвыпивший старшина веселым голосом.

- Я с озера Ханко, а Вадим из Хороля, - ответил Егор, когда старшина замолчал.

Остальные, увидев свободные места, обрадовались и стали располагаться, а старшина, указывая рукой на каждого, назвал их по именам:

- Это Веня, это Михаил, это Виктор, ну и я  - Николай. Егор протянул руку старшине и назвал себя.

Поезд в это время тронулся, и через некоторое время Лида стала разносить белье.

- Все будете брать? – спросила она у моряков.

- Да, - ответил за всех Николай и тут же деликатно с восхищением, отметив красоту проводницы, моряки познакомились с ней.

Вскоре вагон затих.  Пассажиры от усталости суетливого дня, выпитого алкоголя и излишней болтовни утихомирились. На следующий день народ в вагоне незаметно расселился по интересам: в одном купе собрался стройбат с гитарой, в другом – пограничники, в третьем – гражданские, в середине – моряки во главе с Николаем, а в остальных,  кто какое место занял. С утра и весь день в вагоне,  где  появлялась Лида, было слышно: «Лида принеси чаю, пожалуйста, Лида, возьми бутылки, Лида, посиди с нами. Лида давай поможем».

Чаще всего, в свободное время, Лида задерживалась в купе моряков. Вскоре многие поняли, что моряки более симпатичны девушке и просьбы поутихли, да к тому же Вениамин, красавец, похожий на Джеймса Бонда, сразу стал ухаживать за ней. А кому хочется портить отношение с моряками  из –за  девушки  во время приятного возвращения домой после  службы в армии. Виктор, похожий на мальчишку, называл ее сестренкой. Николай оказался женатым и его карие глаза и лысоватая голова не всегда поворачивались в сторону Лиды. Михаил, полный, круглоголовый, стриженный наголо морячок с молчаливым любопытством глядел  на Лиду и думал о чем-то своем. Светловолосый скромный Вадим изредка вежливо просил у нее чай, а на большее у него не хватало смелости – красота Лиды смущала его. Егор больше молчал, наблюдая за ситуацией в купе и поведением Лиды, которая все больше и больше нравилась ему, но он понимал, что из-за своей скромности уже опоздал быть рядом с ней, и это огорчало его.

Следующие сутки прошли незаметно: дежурила пожилая напарница Лиды. Егор лежал на своей полке и с тихой радостью отмечал, что ему никуда не надо спешить, выполнять приказания, можно отоспаться. Он лежал и думал о будущей учебе, перебирая в памяти разные эпизоды службы. Особенно зримо вспомнились тренировки у Ван Ли: медитация, выработка самообладания, отработка приемов защиты и контратаки в которых Егор весьма преуспел.  Он мысленно поблагодарил китайца, потом снова подумал про Лиду и огорчился. «Лида, ну что Лида. Я не буду, как все, обращать на нее внимание, да и Вениамин уже прилип к ней. Красавец, а я со своей физиономией туда же. Надо успокоиться, заглушить в себе чувство к ней и не травить душу», - решил Егор, сравнивая свое немного скуластое, курносое лицо со смазливым  лицом Вениамина.

Утром Лида разносила чай. Пятеро моряков заказали по стакану, Егор отказался. Веня пошел с  Лидой за чаем. Вскоре он появился с подносом.

- А где Лида? Виктор посмотрел на Веню.

- Придет, когда всех напоит, - ответил тот и поставил поднос со стаканами на столик.

«Вагонный роман», - отметил по себя Егор, отворачиваясь к окну. Там мелькала зимняя сибирская природа. Медленно проезжали небольшую станцию, и Егор успел прочитать: «Ерофей Павлович». «Интересное название», - удивился он. В полдень Вадим позвал Егора на обед, и они ушли в ресторан. Там Вадим, пока они ждали еду, рассказал Егору про известного землепроходца Ерофея Павловича Хабарова, в честь которого названа небольшая станция и город Хабаровск.

- Ты откуда это знаешь? – удивился Егор.

- Когда-то читал историческую повесть  об  освоение Сибири и Дальнего Востока, - слегка самодовольно ответил Вадим.

После ресторана Егор снял обувь и залез на полку отдохнуть и помечтать. Он долго размышлял и в конце вспомнил утреннюю очередь в туалет, представил нудное ожидание и решил перед сном вечером сходить почистить зубы и ополоснуть лицо. Устав от размышлений, Егор забылся и заснул.

Вечером, как и запланировал, он сходил в туалет, почистил зубы, ополоснул немного заспанное лицо и вышел. Не успел сделать и двух шагов, как из своего купе вышла Лида и загородила ему дорогу. Егор остановился выжидая. Она была без берета с распущенными светло- русыми волосами.

Глядя пристально на Егора, Лида поправила волосы плавным движением рук и обиженным голосом спросила: - Почему ты не здороваешься, не разговариваешь со мной и вообще не замечаешь меня? Егор опешил от неожиданности и смутился. Сердце его встрепенулось и душа, уже успокоившаяся, вновь наполнилась тревожной радостью. Он недоверчиво посмотрел на её  лицо, уловил загадочно – ласковый взгляд голубых глаз, одновременно соображая как лучше ответить, успокоился  и сказал: -Лида, извини за откровенность, не обижайся на меня. Ты всем нравишься и мне тоже, ты красивая, а мне учиться в институте  надо, я детдомовец, у меня нет родителей и, поэтому я не хочу травить душу и отвлекаться понапрасну. Да и с Вениамином вы уже сдружились, видишь, как он за тобой ухаживает, а я не могу мешать приятелям.  - Ты думаешь, сдружились? Нисколечко он мне не нравится, наглый такой, пристал и всё. А я тоже из детдома,- после секундного молчания, по - свойски сказала она. Егор смотрел на неё, слушал и млел от нежности и, ему казалось, что они уже давно знакомы. - Меня удочерила семья военных, когда мне  было четыре года. Мы жили на Украине, потом отца перевели служить в Приморье. Живём в городе Артёме. Отец командир роты. Родители не любят ,когда я знакомлюсь с солдатами или матросами, считают это несерьёзным. Офицеры другое дело, они здесь живут и если выйдешь замуж, то он не уедет и не бросит тебя…Расскажи о себе. - закончила она неожиданно. Егор повесил полотенце на шею, собрался с мыслями и коротко рассказал : - Ничего интересного. С пяти лет до семнадцати в детдоме, потом речное училище по специальности судовой электрик, потом поступил  в институт на спортивный факультет, затем три года службы во флотилии на озере Ханко. Отслужил  и  теперь   еду продолжать учёбу по академической справке.  -А мой папа по другим женщинам ходит – откровенно сказала она и тут же продолжила, - у меня есть парень, он старше меня намного, в  армии отслужил , но мы просто дружим. Он пьёт здорово и других девчат обнимает. Я ему не доверяю,  он  такой ненадёжный.  Потом посмотрела хитро на Егора, сморщив переносицу, и спросила: - А у тебя есть девушка?

  -Была до армии, но мы не переписывались даже и, наверное, она не дождалась, - грустно ответил он и, превозмогая робость ,смело посмотрел в её ясные глаза. Они глядела на него внимательно  и  ласково. Егор почувствовал её расположение. А она неожиданно коснулась ладонью его плеча и сказала:

-Ну ладно, мне пора,- улыбнулась и добавила – поговорим ведь ещё, да?

Это прикосновение окончательно развеяло  сомнения,  и он ответил: 

- Конечно, Лида!  И когда она скрылась в своём купе, он пошёл к себе с неохотой, до конца не веря в происходящее, а перед  глазами стояло её лицо, её влажные губы и добрые глаза.

  На следующий день снова дежурила пожилая проводница. Лида ходила к бригадиру поезда со сведениями и  по другим служебным делам , в своём вагоне появлялась редко. Веня с утра отирался около Лиды, пытаясь привлечь к себе её внимание, не веря тому, что Лида отвернулась от него.

Он  заметил, как Егор разговаривал с ней и понял, что у него нет шансов, поэтому  больше не подходил к Лиде  и оставался в купе. «Так- то вот», – удовлетворённо подумал Егор, отправляясь вечером на свидание с Лидой. -Нынче я не сумела поступить в институт железнодорожного транспорта вот и устроилась проводником. Рабочий стаж будет, легче поступлю на следующий год,- объяснила она своё положение. - А ты какой – то не  такой как все,- вдруг сказала она с лёгким удивлением. -Почему не такой. Нормальный. Не курю, не пью, мечтаю быть учителем, иметь дружную семью.

 - А почему ты , когда мы одни, не пытаешься меня целовать? Веня уже в первый вечер полез, но я рассердилась – и он отстал. - Вот потому и не пытаюсь, хочу по- настоящему. Будем переписываться, а летом я приеду к тебе,- ответил Егор , сдерживая желание взять ладони Лиды в свои. Был уже первый час ночи и они , пожелав друг другу спокойного сна, расстались.

 На другой день, пока Лида разносила чай, подметала пол, встречала вновь прибывших пассажиров, Егор влюблено наблюдал за ней, думая о вечерней встрече, размышляя о ней и о себе. Поздним вечером народ утихомирился , вагон затих , и Лида начала мыть пол .Егор был рядом и переносил ведро с водой с одного места на другое. Егора радовало то, что Лида, засучив рукава  мыла пол не лентяйкой, а как обычно, руками.  « Не белоручка!»- удивлялся он, сопоставляя её красоту и мытье пола. Грязи зимой не было и одного ведра хватило на весь вагон. «Вот и всё»- выдохнула Лида выпрямляясь. Егор отнёс ведро в туалет, сполоснул тряпку, вылил воду, вымыл руки и вышел  в тамбур. Лида стояла в тамбуре спиной к заиндевелому окну с засученными рукавами серого свитера. Русые волосы рассыпались по раскрасневшемуся лицу,   нижний ряд ровных зубов блестел  между  влажными губами, а глаза излучали  манящий голубой свет. «Егор, убери волосы»- попросила Лида и, шагнув к нему, тряхнула в сторону головой, пытаясь сбросить волосы с лица. Егор слегка  вспотевшими руками осторожно отвел волосы назад и обхватил её голову  ладонями. Лида шагнула ещё немного вперёд и приблизилась так, что их губы почти соприкоснулись. Она закрыла глаза и глубоко задышала .Егор не помня себя  прилип губами к её нежным губам и они слились в глубоком поцелуе ,крепко прижавшись друг к другу возбуждёнными телами. Сколько времени они  находились в таком состоянии он не помнил. Потом Лида положила подбородок ему на плечо и ещё сильнее обняла его. Несколько минут они стояли, успокаиваясь и переживая случившееся.

-А где ведро?- спросила она тихо. -В туалете, - ответил он шёпотом. -Я его к себе отнесу-, -сказала она .Егор открыл дверь. посторонился. Лида взяла ведро и, не говоря ни слова пошла в свой конец вагона. Егор смотрел на неё и понимал, что это не сон, это любовь. Долго он не мог успокоиться и заснуть, мысли одна приятнее другой теснились в голове.

 Вечером следующего дня  они  недолго были вместе .С нежностью глядя на Егора она протянула  ему сложенный вчетверо листок  : -Мой адрес, пиши,  я буду ждать! Потом спокойно обняла его и поцеловала в щёку. «Последняя ночь, завтра поезд прибудет в Омск». - с сожалением и грустью думал Егор лёжа с закрытыми глазами. Мысли об учёбе отошли куда-то далеко, думалось только о Лиде, об их близости, об их будущем. Николай вышел в  Иркутске, крепко обнявшись с тремя сослуживцами, пожав руки Егору с Вадимом.  Михаил с Веней ехали до Харькова, Виктор до Омска, где у Егора была пересадка. По утрам все старались спать подольше, чтобы время шло быстрее.  По  вагону, какой уже день ходили туда и обратно одни и те же люди. «Больше не будет возможности побыть с Лидой наедине, сказать ей о своём чувстве» ,- огорчался Егор, прихлёбывая чай и удивлённо отметил: «Быстро же дни пролетели, а казалось семь суток – это вечность». До Омска два часа. Моряки договорились между собой по очереди заходить на пять минут к Лиде на прощальную беседу. Последним был Егор, но когда он вошел, то к его возмущению и остальные протиснулись в купе, а он так хотел первый раз   сказать ей: «Я тебя люблю!» Ничего не оставалось Егору, как заглушить в себе возмущение и на правах очередника попросить: -Лида, подари мне что-нибудь на память. -И мне, и мне, и мне, - стали просить Веня, Виктор и Вадим, а Михаил стоял в дверях и только улыбался. Она раздала всем по железнодорожной эмблеме. - А тебе я позже подарю,- обратилась она к Егору, ласково глядя на него. «Фотокарточку, наверное»,  - догадался Егор. Станция Омск, стоянка двадцать пять минут. Виктор и Егор попрощались с оставшимися  в  купе  моряками,  и вышли из вагона. Лёгкий морозец освежил лицо. Как во сне Егор прошелся по вечернему перрону мимо светлых окон киосков и вернулся к вагону.  Появилась Лида, спустилась и  подошла к нему  со словами : - Пиши, я очень буду ждать! Тут только до Егора дошло , что он не будет больше встречаться с ней, видеть её, целовать её. Он торопливо взял её за плечи, притянул к себе  и стал целовать в лоб , нос, щёки, губы и наконец возбуждённый её близостью сказал: - Я тебя люблю! По лицу Лиды потекли слёзы, она прижалась к нему с поцелуем и прошептала: - Я тебя тоже!  Потом  повернулась и пошла к вагону.  Егор глядел на неё с тревожным чувством и хотел уже пойти вслед за ней в вагон и ехать до Харькова, а там будь что будет, но учёба – мечта жизни остановила его, он не мог сдвинуться с места. Поезд, скрипя морозными колёсами, медленно двинулся и  пошёл,  набирая ход. Огни вокзала разноцветно отражались в окнах вагонов.  Лида стояла у открытой двери с мокрыми щеками и махала Егору рукой, он в ответ тоже с любовной тоской в сердце и тревогой в душе.                            

 

                            Глава  II    

 

                                                                           Двое суток езды от Омска до города П., как показалось Егору , тянулись дольше прошедших семи дней. Тоскливо – тревожное состояние  перед прибытием на свою станцию постепенно сменилось у Егора на рабочее. Знакомый вокзал. С волнением Егор спустился по ступенькам вагона на перрон и по замёрзшим лужам, проскальзывая во время ходьбы, добрался до входа. Поднялc я  на второй этаж .Слушая размеренный женский голос диктора, сообщавшего о прибытии электропоезда, представил себе Лиду на её месте. Лавируя между идущими навстречу людьми, Егор вышел на привокзальную площадь, слегка припорошенную снегом, посмотрел внимательно по сторонам и заметил, что площадь стала шире и длиннее за счет того, что новые дома были построены на месте огородов и старых железнодорожных бараков. Улицы входящие и выходящие  через площадь, шире прежнего, а маршруты троллейбусов те же. Егор сел на двойку и поехал в институт. По дороге с любопытством узнавал старые кварталы города, освещённые утренним солнцем. Отметился в деканате, взял направление в общежитие. Устроился. Нина Ивановна, как и прежде, работала комендантом. Она выдала Егору чемодан, который он сдал на хранение, уходя на службу в армию.   Закрывая кладовую, сказала: -Возмужал Егор, сержантом вернулся. Егор  посмотрел на  добрую женщину,  и ответил; -По –морскому -  старшина  второй статьи.    

- Ладно, ладно старшина,  догоняй, давай, остальных, - напутствовала она его, имея в  виду пропущенный наполовину семестр.

В комнате никого не было. Егор наскоро постелил матрац,  не заправляя койку, положил чемодан сверху и помчался  вставать на воинский учёт. Потом снова в деканат. Взял расписание занятий  своей группы.  Сходил в библиотеку и получил по списку учебники, какие ещё остались и снова отправился в общежитие готовиться к учебному дню. К его удивлению и радости  в комнате, куда поселили Егора, все ребята  были знакомые. С Женькой  он  играл на районных соревнованиях по волейболу ещё в десятом классе.  Боря поступил в училище на следующий год, и они жили вместе в общежитии. Борис занимался в училище акробатикой, выполнил первый разряд и по совету своего тренера поступил на спортивный факультет.  Теперь он мастер спорта, третьекурсник. С Сергеем Фёдоровых Егор занимался баскетболом в  детской спортивной школе у одного тренера. К вечеру все трое постепенно собрались. По мере прихода , узнавали Егора, расспрашивали, рассказывали своё. Перед сном Егор, рассуждая про себя, подвёл итоги дня: «Для учёбы всё есть. На учет встал. Осталось получить паспорт и прописаться. Рубашку купил, пиджак есть, брюки матросские сойдут, не до танцев сейчас».

И студенческая жизнь началась: лекции, практические занятия по лёгкой атлетике, спортивным играм, плаванию, музыкальной ритмике, гимнастике.

Тренер по баскетболу Петр Васильевич, высокий, синеглазый, с бровями как у Пьеро, отчего лицо его выражало грусть, ждал возвращения Егора со службы. Встретив его в деканате, расспросил о делах, сообщил, что идёт первенство города и Егор включён в команду, но нужна медицинская справка для допуска к играм. На четвертый день учёбы с утра Петр Васильевич с Егором зашли в кабинет врача при спорткомплексе. Врач что – то писал. Подстриженная под бокс круглая, крупная голова его с залысиной слегка склонилась. Белый халат плотно сидел на крепком массивном теле. Большие руки лежали на столе и крупные, сильные пальцы с прямыми ногтями двигали синюю шариковую ручку по бумаге. На босых ногах, торчащих из-под стола и закинутых ступня на ступню, болтались зелёные шлёпанцы без задников.   С интересом разглядывая врача, Егор отметил  про себя: «На буддийского монаха   смахивает». Закончив писать, доктор положил ручку на журнал и поднял голову.          

 

- А-а, морской флот,- широко улыбаясь, вымолвил врач,- откуда, куда? Ровные  дуги русых бровей, внимательные весёлые серые глаза, полные щёки, пухлые губы, манера сидеть и уверенный голос выдавали в нём успешного, без комплексов,  довольного жизнью мужчину лет тридцати. -Василий Степанович, вот вернулся мой игрок из армии, я его в заявку включил, надо медицинскую справку оформить, - торопливо попросил Петр Васильевич. - Не проблема, сейчас сделаем, - врач не спеша достал стандартную справку, положил на стол и вопросительно посмотрел на обоих. - Ну я пошел , у меня занятия, - тренер торопливо вышел.

- Я тоже во  флоте служил на Балтике,- врач с интересом разглядывал бушлат Егора уже без погон и бескозырку на голове,- а чего ты в форме ходишь? - поинтересовался он и брови его слегка поднялись, лоб сморщился. - Да , не успел ещё  приобрести  одёжку,  учёба на уме.

- Ну ладно, давай знакомиться,- врач взял ручку и приготовился писать. « Смирнов», - назвал свою фамилию Егор. - Так,  дана  Смирнову,- он писал и повторял вслух фамилию. - Звать как?- спросил доктор, не поднимая головы. -Егор. - А по батюшке?- доктор поднял голову. - Иваныч,- поспешно ответил Егор. - А меня зовут Василий Степанович, будем знакомы,- нажимая широкой ладонью на круглую печать, сказал врач. Протяну Егору справку и добавил: - Заходи когда время будет, поболтаем. Польщённый вниманием доктора Егор  ответил: - Ладно, спасибо, - взял справку  и вышел.

 

  Через неделю после приезда воскресным вечером, Егор написал письмо Лиде, о которой не переставал думать. Написал обо всем, что произошло с ним за неделю студенческой жизни. Попросил выслать  фотографию, спросил, как они доехали до Харькова и ни слова о Вене, хотя предполагал, что Вениамин снова начнёт ухаживать за Лидой…

    Женька читал книгу и когда заметил, что Егор дописал письмо и вложил  листок в конверт с новогодним рисунком, посоветовал настойчиво с некоторым оттенком жалости: - Ты чего в бушлате ходишь, возьми вон в шкафу пальто висит, от выпускников осталось. Егор заклеил конверт, написал  адрес. Потом достал из шкафа коричневое довольно толстое, старое демисезонное пальто и примерил. Оно пришлось впору. - Как раз!- обрадовался Егор. -Сколько зачетов сдал?- с любопытством спросил Евгений, сверкнув из-за очков серыми глазами. -Немного ещё,- машинально ответил Егор, вешая пальто обратно. И тут он вспомнил флотского приятеля на год раньше призванного с первого курса лесной академии, который привёз с собой учебники и читал, занимаясь самообразованием Узнав, что Егор тоже студент, он дал ему учебник марксисткой философии со словами : « Времени у тебя много, читай,  потом легче будет». Они подружились. Он же посоветовал для общего развития читать всю художественную  литературу , имеющуюся в  библиотеке морской базы. За время службы Егор сумел прочитать рассказы А. Куприна, Сомерсета Моэма, новеллы Стефана Цвейга, кое-что из Джека Лондона, Л. Толстого, Ф. Достоевского. Прочитал некоторые философские  труды Декарта, Спинозы. …..В течении декабря Егор напряжённо учился, сдавал текущие зачёты и «хвосты». В конце месяца перед новым годом пришло письмо от Лиды. В солнечный полдень, когда в комнате никого не было, Егор внимательно прочитал письмо. Оно грело душу, сердце сладко ныло от мысли, что этот лист бумаги был в руках Лиды . « Я никогда не встречала такого как ты -доброго,- тут она вспомнила  пограничника,- ты надёжный, я это почувствовала, ты мне очень понравился. Фотокарточку вышлю в следующем письме, никак не могла  найти подходящую. Ответь быстрее, я буду ждать очень»!

 Р.С. «Я  чуточку  волнуюсь. У вас, в  институте, много девушек. Ты  надёжный, хороший,  на  таких парней они  обращают внимание. Извини  за эти мысли, целую, жду ответа Лида!»

  « Лида, Лида знала бы ты,  как я по тебе скучаю, засыпаю с мыслью о тебе. Как жаль, что у нас не было времени сблизиться, как жаль».- размышлял Егор. И тут же написал в ответ письмо в шесть листов в каждую строчку о том, что много учёбы, ни на какие танцы и  даже в кино он не ходит , девушек не замечает. Только она, её лицо , её поцелуи, её синие глаза полные слёз стоят перед глазами. « Я ведь обещал тебе приехать летом. Верь мне . Я люблю тебя. Пиши, жду Егор!» В нервном возбуждении от воспоминаний Егор опустил письмо в почтовый ящик на первом этаже в вестибюле.

  Новый год прошел безрадостно. Проскочила сессия первого семестра. Каникулы Егор провёл в опустевшем общежитии, которое за три дня до занятий постепенно начало заполняться. На втором этаже в конце западного крыла, кроме Егора с товарищами, в соседних комнатах жили их однокурсники из Коми и еще уйма ребят  из райцентров. Вечерами, кроме различных занятий и дел, играли в карты на деньги. Как-то Евгений с Серёгой уговорили Егора сыграть в «очко» у себя в комнате. Бориса  не удалось уговорить. Невысокий крепыш с прямоугольной головой, прямым носом и низко нависшими бровями, отчего взгляд его казался строгим,  тренировался каждый день, всё же мастер спорта. Не любил он карты, а игру на деньги презирал. Серёга рыжеватый, веснушчатый левша. Женька узколицый с прямым мясистым носом, маленьким ртом, длинным подбородком и Егор – брови вразлёт, чуть курнос, глаза карие, приятная улыбка с ровными белыми зубами- играют. Подошла очередь банковать Егору. Он раздал каждому по карте, свою положил кверху картинкой на колоду и держал её левой рукой, а пальцы правой руки лежали  под колодой снизу. Сосредоточив внимание на нижней карте, Егор вдруг подумал: « Дама.» Он сдвину её чуть назад и положил пальцы на следующую. Снова сосредоточился и опять в голову мысль-« Туз». Серёга в это  время думал брать ещё карту или не брать, потом сказал: « Ещё». Егор дал ему предполагаемого туза. Серега бросил карты. Перебор,- и выложил деньги в казну банка. У Жени Егор таким же способом выиграл и сорвал банк. После игры Егор решил проверить, как ему показалось, через пальцы определять карту. Взял колоду и начал. После того как в голову приходила мысль о карте, он открывал её и оказывалась точно она. В конце опыта у Егора разболелась голова . Он отложил колоду и возрадовался:» У меня получается, я могу.» И опять вспомнил китайца, своего учителя по карате, его уроки медитации, когда он пытался взглядом проникнуть в середину предмета, когда с закрытыми глазами на ощупь определял из чего сделан  предмет ,, на каком расстоянии от него находится человек и научился наносить точные удары по  « макиваре» в темноте. Егор мысленно поблагодарил китайца за уроки и создателя за этот дар. С этого времени своё умение он стал постоянно тренировать, перебирая колоду карт с первой до последней.

  Начался второй семестр, общежитская жизнь потекла своим чередом, а  письма от Лиды всё не было. Уже и январь прошёл, февраль пролетел с метелями, а ответа нет. Егор не знал что подумать. Написал ещё одно письмо отчаянно любовное. Не получив ответа и на это письмо он догадался: «Ах, какие  мы  с ней наивные, почему не договорились писать на почту до востребования. А  она , не подумав , дала домашний адрес. Видимо родители, пока Лида была в поездке, взяли почту и прочитали письмо из далёкого северного города и решили не показывать ей. Вот и всё, просто и ясно, а она-то думает, что я не ответил и бросил её». Дикая тоска сжала сердце Егора и злые слёзы закапали из глаз, когда он понял, что произошло. Была  ночь, и никто не видел его переживаний

  Март, апрель, май прошли незаметно быстро в напряжённой учебе. Тоска постепенно  утихала, но  временами   вспоминались  их  разговоры и поцелуи, а её милое лицо лучше всякой фотокарточки стояло перед глазами.

 

 

 

                       Глава III

 

 

 

В июне первый и второй курсы выезжали в спортивный лагерь за город, где все студенты жили в больших армейских  брезентовых палатках с  деревянными основаниями  и полом. Занятия и зачёты проходили на ровном  травянистом поле, оборудованном под стадион не далеко от  старицы. Доктор, как и положено, был в лагере. Дружеские разговоры в бассейне, прогулки после работы,  посещение Егором квартиры доктора, у которого мама умерла пять лет назад и они  с отцом по- холостяцки жили вдвоём, сблизили их, и теперь они звали друг друга по отчеству, -  Степанович  и  Иванович. С первых дней смены они каждый погожий вечер прогуливались за лагерем. Останавливались на крутом берегу старого русла реки ,смотрели на  хвойный лес раскинувшийся на много километров до самого горизонта и беседовали. Степанович был на девять лет старше и Егор естественно больше слушал, чем говорил. Он уже знал, что в юности  доктор занимался  лыжными гонками , бегал на уровне мастера спорта и входил в юношескую сборную Союза. Потом пожарная часть, вместо службы тренировки и соревнования. Затем  учился  в  медицинском техникуме.  В  данный момент работает в двух местах:  детской поликлинике и бассейне  на полные ставки по знакомству. Ведёт здоровый образ жизни: не курит, не пьёт спиртного, каждые выходные летом на велосипеде, а зимой на лыжах совершает многокилометровые прогулки. Утром делает зарядку на  свежем воздухе в любую погоду. На работу и с работы, в баню ходит только пешком для физической нагрузки и для экономии денег. «Я не жадный, я скупой». - сказал он однажды Егору, намеренно подчеркнув одно из свойств своего характера. Одевался простенько и много лет носил одну и ту же одежду, отрицая всякую моду, лишь бы было комфортно.   Приглядываясь  и прислушиваясь к нему в беседах о литературе, финансах, житейских правилах  поведения, о женщинах Егор понял, что  доктор очень начитанный человек.   Как ни кто другой он полюбил своих книжных героев и незаметно для себя  стал похожим на них во всём, - в одежде и принятии решений на Обломова, в скупости на Плюшкина, в жадности на Гобсека. Был давно разведён и не собирался заводить семью и детей. « На мне закончится род Зубковых».- говорил он иногда при случае. Была у него, как у всех холостых, единственная проблема – регулярный секс, поэтому он старался  не упускать возможности и пользовался услугами некоторых старшекурсниц, а если им было некогда, то ходил сбрасывать напряжение  к бывшей супруге.

- А чего ты с девушками не общаешься?- спросил как-то во время очередной прогулки доктор, - вон  их, сколько на факультете и в институте!

    - Некогда всё. Сам знаешь, после службы зачёты задавили, старостой декан назначил. Стипендии на еду только хватает, подрабатывать приходиться.- ответил Егор.

    - Конечно, Иваныч, тебе без родителей трудно, сирота ты. Крепись, за битого двух небитых дают. - он  похлопал  Егора по плечу.  Секретов у них уже не было и Егор ,отвечая на вопрос о девушках, рассказал доктору  про свой роман с Лидой и что  по этой причине смотреть на них не хочет.

   - Страдаешь? - сочувственно спросил  Степанович. - Да вроде бы уже проходит, но такое уже не забудешь. Думал в летние каникулы к ней поехать, да не знаю, что из этого выйдет, не ответила же она, да и далеко очень.

   - Далеко далече, - пропел доктор , отмахиваясь от комаров. А потом сказал: - Поверь моему опыту. Если бы ты с ней переспал , то  меньше бы страдал и крепче была бы связь , а так у вас получилась любовь , то бишь теория , а теория без практики мертва- сказал кто ?- он поднял указательный палец перед собой,- один умный философ .  - Наверное ты прав Степаныч, но у меня не было времени, ситуация была не та, да и опыта общения с женщинами у меня нет. Видимо так  и должно было случиться, - шагая по обочине просёлочной дороги, ответил он.

  - А ты чего не женишься? -спросил в свою очередь Егор. Доктор некоторое время шёл молча, приминая придорожную траву огромными туристическими ботинками, а  потом откровенно пояснил : - Был я женат. Потом понял – детей я не люблю , писк , пеленки, коляска. Я живу свободно. Куда хочу туда иду, что хочу, то и делаю. Никому не мешаю жить и не хочу, чтобы мне мешали. Наследников у меня нет . Единственная  забота, как ты знаешь, регулярный секс.

  - А Нина, к которой ты ходишь в гости?

- Это, двоюродная сестра моей бывшей жены.  Хожу иногда чаю попить на дармовщину, по-  родственному так сказать,- ответил доктор. Остановился, повернул обратно и сказал: - А тебе может быть и повезло.

- Не понял? - отозвался Егор и вопросительно посмотрел на Степаныча. Тот усмехнулся и объяснил: - Видишь Иванович, красивую женщину во все времена обхаживает   толпа  особей мужского пола , они крутятся рядом, им наплевать, что она замужем, им главное – овладеть ею. Женился бы ты на Лиде к примеру . В вагоне она всем нравилась, так и живя с тобой она нравилась бы другим мужчинам  и  нашёлся бы  красавец ,  который  всё равно бы совратил её. А как бы  ты ревновал её, о-о-о.. Так что особо то не  горюй сокол ясный . Всё у тебя впереди. И вообще, погубят тебя женщины Иваныч.   Он опять с усмешкой  легонько хлопнул его по плечу. Егор  шёл  и  размышлял над словами  доктора.

   - Завтра хорошая погода  будет, видишь комары  в  кучу собираются,- сказал доктор  и они  попрощавшись  разошлись .

   Вечером следующего дня  остановились, как обычно, на крутом берегу старицы. Любовались лесной далью,  золотисто - жёлтым закатом  ушедшего за горизонт солнца и беседовали о здоровом образе жизни. Доктор вспомнил юность и стал изливать  наболевшее.. - Возьми меня .Бегал  за юношескую сборную Союза , а во взрослую не пробился , хотя и тренировался усердно – скорости не хватало. А она от природы даётся между прочим, как и выносливость. Выносливости у меня хватало. Один раз  участвовал в осеннем марафоне и пробежал по мастерам . Знающие люди советовали серьёзно заняться, но ты же знаешь я лентяй, не охота долго и быстро что-то делать. Другое дело для здоровья, чтобы удовольствие было, а не пена изо рта шла, как у загнанной лошади. В бассейне поплаваешь, кросс в лёгком темпе пробежишь ,эдак,  километров десять, потом в баньку сходишь не спеша – вот это жизнь,- прихлопывая в ладоши на последних словах, с удовольствием закончил он свой рассказ. И вдруг пропел декламируя: - Много девушек я перещупал, много женщин в углах зажимал. Потом поднял  указательный палец перед собой и сказал назидательно: -Слышишь, что великий поэт писал, а ты всё любовь, семья. Доктор  разоткровенничался и стал рассказывать  подробности  о своей двойной работе, о своих половых связях со студентками  спортивного факультета.  -Это они на первом курсе  такие сельские овечки, а потом пообтешутся в городе, наберутся  всего модно современного  -  курят,  вино пьют, ну и  сексом  занимаются - это я про четвёртый курс говорю. Не все конечно, но отдельные экземпляры были у меня в кабинете вечерами,  есть, что вспомнить под старость лет,- наслаждался он эротическими воспоминаниями.  Некоторое время постоял прогибая спину назад , присел несколько раз и продолжил говорить дальше:  - Осенью машину продам за семь тысяч, да гараж за две, две с половиной, барыш будет около десяти тысяч.

- А чего ты  на машине за город не ездишь? - поинтересовался Егор. Доктор как всегда подумал и не спеша ответил - По секрету скажу. Не моё это дело. Права отец купил. Поездил я чуть-чуть с приятелем  и решил самостоятельно прокатиться. За городом на повороте около деревни не справился с управлением и заехал в огород. Хорошо, что изгороди не было и кювет пологий. Застрял. Откуда гаишники взялись, сам не пойму. Видно судьба , как говориться. Отобрали у меня права , и с тех пор машина стоит в гараже. Боюсь ездить. За правами пойдёшь, заставят пересдавать, а я не учился. Вот такие дела с машиной. Не моё это дело, лучше «  лисапет». Рюкзак  за спину и покатил. Там морковки сорвёшь в огороде, на лужайке костёр разведёшь, лесным воздухом подышишь, птичек послушаешь, голышом в речке или озерце искупаешься, везде проедешь, а от машины  далеко не отойдёшь. Нет « лисапет» лучше.

-Понятно,- согласно кивнул головой Егор. А доктор продолжал говорить: - Морока с машиной. Надо заезжать в гараж, идти домой, а тут приехал, « лисапет» поставил в коридор, разделся, помылся в ванной, отдохнул, пообедал.  Пока Егор слушал да молчал , доктор сказал  с сожалением: - Скоро придётся мне из бассейна  увольняться, отец плох стал, пригляд  за ним нужен. Думаю дворником устроиться в  Политехнический институт,  напротив моего дома.

После бесед с доктором душевное равновесие у Егора постепенно восстанавливалось. Повседневная суета, учеба, соревнования   стёрли    и отодвинули   образ Лиды  куда – то,  чувство  притупилось, но девушки красивее её он пока не встречал.

 

 

 

 

                          Глава   IV.

 

 

  В июле Егор отработал двадцатидневную трудовую практику на  стройке  и уехал погостить в детский дом. Клавдия Семёновна, директор, уже было потерявшая его след, с радостью приняла  Егора. Пятнадцать дней отдыха  пролетели быстро и в конце перед отъездом, зная о бедственном положении Егора, она распорядилась выдать ему, в виде материальной помощи, комплект нижнего белья, хлопчатобумажную синюю рубашку, шерстяной  костюм коричневого цвета  и чёрные полуботинки, какие были на складе. « Ну вот, приодели тебя Егор , теперь можно и за девушками поухаживать,» - шутливо ворковала она , когда Егор примерял костюм смущённый и удивлённый заботой  Клавдии Семёновн уже поседевшей, но с ясными , добрыми глазами. - Погостил бы ещё Егор,- предложила она в день отъезда.-

 -Спасибо Клавдия Семёновна. Я записался на курсы по Ушу с пятого августа, поэтому не могу. В следующем году приеду на дольше.

- Приезжай, приезжай рада буду,- отечески ответила она.

  Пятого августа Егор был уже на спортбазе «Динамо», где проводились платные курсы Ушу первого года обучения. Благодаря своему умению и навыкам в карате  Егор  легко выучил несколько тао, двадцать четыре движения оздоровительной гимнастики Тайцзицюань, успел познакомить самих инструкторов  системе самообороны окинавским карате. Он лучше всех сдал зачёты. В конце курсов получил удостоверение инструктора и  с хорошим настроением  вернулся в город. Зашёл в полупустое , затихшее общежитие. Подошёл к своей новой комнате на первом этаже и услышал за дверью голоса. « Кто-то уже приехал»,- обрадовался он, открыл дверь, зашел и увидел Зайцева Валеру и Смехова Володю, своих однокурсников. - Привет футболистам, шахматистам, гимнастам, лыжникам, - с радостью,  шутливо приветствовал он  их,  зная, что Валера перворазрядник по шахматам с двумя кандидатскими баллами и футболист, а Смехов Володя гимнаст и хорошо бегает на лыжах.  - Здорово баскетболист, шахматист! – в этом же духе , широко улыбаясь, ответил Смехов и  протянул руку. Валера молча, тоже с улыбкой, пожал руку Егора и спросил: -На самом деле  в шахматы играешь?

  -Так по второму разряду, самоучка я.

 - Ну это исправимо, - снова улыбнулся Валера , достал шахматы и спросил- никуда не торопишься? Сыграем?

  -Давай   попробуем , - согласился Егор. Пока расставляли фигуры , обсудили  общежитские дела и  выяснилось, что с ними в комнате будет жить Евгений , а Серёгу Фёдоровых  отчислили  за прогулы и неуспеваемость. Начали играть. Егор  сыграл партию   и  проиграл, но не огорчился, а Валера его похвалил: - Партию ты хорошо начал, но у тебя нет турнирного опыта. Если будешь почаще играть в соревнованиях и изучать шахматную литературу , ну и  со  мной ещё проверять свою игровую силу, то всё будет хорошо.

  - Спасибо, учту, - поблагодарил товарища Егор и пошёл на вахту звонить доктору. С доктором договорились встретиться на следующий день в пять вечера на детском стадионе, который находился в трёх кварталах от общежития. На следующее утро Егор пошёл в деканат посмотреть расписание занятий на первый семестр второго курса. Валера с Володей ещё валялись в кроватях и полусонно попросили закрыть дверь на ключ. Когда Егор вернулся ,Валера уже одетый заправлял койку и с лучезарной улыбкой предложил сыграть в блиц Егор согласился, для него это было в новинку, но прежде проверил, всё ли у него готово к учёбе. Около часа они щёлкали по шахматным часам. Егору игра в блиц понравилась, быстро и азартно.

 - Игра в блиц вырабатывает быстроту игрового мышления. В соревнованиях часто бывают моменты, когда времени не хватает  до контрольного хода и тогда надо играть в темпе. – наставительно пояснил Валера, глядя немного выпуклыми серыми глазами на Егора, который внимательно его слушал.

   К назначенному времени  Егор отправился на  детский стадион. Шёл мимо современных пятиэтажек с асфальтными дворами и игровыми площадками, на которых бегали дети, мимо деревянных и каменных домов дореволюционной постройки с огородиками, стайками, травянистыми двориками с кустами сирени. Берёзы во дворах с  небольшими прядями желтых листьев  навевали осеннее настроение. Клёны, растущие вдоль улицы, при дуновении ветра  сбрасывали сухие семена, которые вертелись пропеллерами, падая на землю. Доктор сидел в расслабленной позе без головного убора, в расстёгнутой выцветшей синей тенниске, серых брюках и босоножках с разноцветными носками. Глаза его были закрыты, блаженная улыбка  блуждала на полном, слегка вспотевшем лице. «Будда и Будда»,- опять подумал Егор.  Николай Владимирович, приятель и одноклассник доктора, о котором Степанович  рассказывал Егору раньше, сидел рядом в серой кепке, сдвинутой на брови, сером пиджаке, застёгнутом на все пуговицы, в чёрных ботинках на толстой подошве и со складным серым зонтом в руке. Прямой нос, узкие губы, подбородок с ямочкой на продолговатом лице ,цепкие серо-голубые глаза внимательно смотревшие на Егора , произвели впечатление. «Шерлок Холмс, только трубки нет»- подумал Егор. Он подошёл, поздоровался и уселся рядом с доктором, прислушиваясь к разговору приятелей об игре местной футбольной команды мастеров, которую тренировал их общий знакомый.  Потом они  стали говорить о туризме, о здоровом образе жизни, о правилах безопасности в походах. Егор отметил про себя, что приятели не говорят о женщинах, как принято у мужиков. Позднее, когда Егор ближе познакомился с Николаем Владимировичем, он понял почему: Николай  Владимирович был семьянином, имел троих детей, а доктор закоренелый « холостяк» не любивший семейную жизнь. Поэтому они на эту тему никогда не беседовали. Закончив говорить, доктор   покритиковал  Николая Владимировича, сравнив его с Чеховским человеком в футляре, потом разулся, снял разноцветные носки и босиком спустился по деревянным  ступенькам трибуны  на траву футбольного поля. Размахивая по сторонам руками, начал прогуливаться вдоль беговой гаревой дорожки, иногда поднимаясь на носки и приседая. Николай Владимирович с Егором  с любопытством  наблюдали за ним.

  -Николай Владимирович, почему вы перестал заниматься боксом. Мне Василий Степаныч рассказывал о ваших успехах? - с интересом спросил Егор. Николай Владимирович улыбнулся и тихим тенорком ответил: -Увлечение юности, дань моде. Потом понял, чем дальше, тем больше здоровья потеряешь. Каким бы ты ни был талантливым, всё равно в бою получаешь удары в голову, то есть сотрясение мозга. И нет никакой разницы, как ты это сотрясение получил, то ли кулаком в уличной драке, толи упал на землю, толи боксёрской перчаткой. Человек должен мозги совершенствовать, а не сотрясать.

  -Понятно», - ответил Егор. И, поддерживая эту тему, сказал: -А вот  в  карате считается , что  несостоявшаяся схватка –это  выигранная схватка. Звучит вроде парадоксально, но если вдуматься, то он отражает природные отношения между живыми  существами. Звери  стараются избегать схватки, дерутся  вынужденно, у них  нет  соревнований, а человек, каких только видов спорта не придумал, тратит энергию  и в итоге истощает себя.

  -Вот, вот Восточная мудрость, как чистый воздух, очищает мозги  от интеллектуального  мусора,- добавил , соглашаясь Николай Владимирович.

  В это время заскрипели ступеньки под тяжестью доктора. Он поднялся к ним , сел с видом некоторого превосходства, не спеша натянул носки, обулся и сказал: -Пошли, что ли.

 

 

 

 

                                 Глава 5.

 

 

 

Недельная нагрузка в новом учебном году у Егора увеличилась. Он устроился в своё училище  зольщиком в кочегарку, чтобы проводить тренировки с учащимися по самозащите и оздоровительной гимнастике  тайцзицюань. Три осенних месяца прошли незаметно, декабрь уже был на исходе и Егор раздумывал , как встречать новый восемьдесят седьмой год. В один из вечеров к ним в комнату зашел Зуев Виктор, баскетболист с которым Егор играл в первой команде института и неожиданно пригласил его на тридцать первое декабря в свою компанию: - Иваныч, Кощей домой уезжает, а  к нам девушки приедут из города. Если хочешь, то приходи, заменишь его, а  девчушка у него стройная, чернявая с голубыми глазами, просто ягодка.

    -Ну, а Кощей, если вдруг что?

   -Кощей не обидится. Они  ведь немного лёгкого поведения. Если   будешь с нами,  то давай пять рублей, мы сами всё сделаем.

  Виктор Зуев под два метра ростом обнял его за плечо и потряс легонько: -Последний срок двадцать седьмого декабря, думай.

   Оставалось два дня до последнего срока. Егор размышлял: « Смехов к женщине уйдёт, Валера домой уедет, Женька тоже домой. Одному в филармонию на вечер идти не весело. Пока думал, машинально достал из шифоньера коричневый костюм , осмотрел его и понял, что за  четыре  месяца ежедневной носки костюм потерял новизну. Егор повесил его обратно и решил: «Пойду к  Зуеву. Телевизор в комнате отдыха успею посмотреть, а тут хоть с девушками  познакомлюсь».

  К новому году все комнаты в общежитии украшены гирляндами, разноцветными игрушками, различной мишурой. У Вити всё готово для встречи  девиц. Стол накрыт. На нём полный набор закусок, шампанское, водка, вино и пиво. Магнитофон тихо льёт  душевную  музыку  Поля  Мариа.

Виктор с Анатолием прохаживаются по коридору в ожидании девушек. Егор в комнате сидит на кровати, слушает музыку и думает обо всём на свете, вспоминая с лёгкой грустью Лиду,  потеряв всякую надежду на встречу с ней.

    «Выпью по ситуации» - решил Егор и встал.  Дверь открылась.

 «Давай, давай проходите, заждались»-   Анатолий волейболист, тоже под два метра ростом, в красной рубашке с белым галстуком, широким жестом пригласил  в комнату девушек. Зашли трое. «Мы уже знакомы, сказал Виктор, усаживая девушек,- а этот молодой человек замена  Кощееву, для компании Зое, зовут Егором. «Это моя Валентина»,- он указал рукой на  высокую, белокурую с карими глазами и приятными чертами лица, стройную девушку в джинсах и синем свитере.

  «Ничего росток», - подумал Егор , разглядывая Валентину.

 -Это Нина, девушка Анатолия,- указал Виктор на  вторую.  Нина была   русая, круглолицая, брови дугой, нос прямой, пухлые губы и щёки напоминали красивую матрёшку.

Наливая водку и вино в стаканы, Виктор чуть слышно, почти на ухо сказал Егору: -Мы уговорили Зою прийти, сказали, что у тебя вообще нет девушки и что ты очень скромный.

 После нескольких тостов в полутьме цветных огоньков разошлись по парам. Во время танца, положив правую руку на спину, левой держа её ладонь, Егор почувствовал настороженную холодность девушки, хотя уже выпили достаточно.

-Ты чего грустишь?- спросил Егор. Она освободилась от него, села на кровать и пьяным голосом заскулила: - Кощей ты мой Кощей, уехал ,  предал меня- а- а ……. Егор, слушая  стенания Зои, понял-   вечер  испорчен. Он  тихо вышел из комнаты  и  подумал: «Зря я к Степановичу не пошёл. Сейчас бы гуляли на свежем воздухе, глядели на весёлую толпу, на разноцветные огоньки по всей площади, на звёздное небо». Размышляя так, он направился в свою комнату, вспоминая свою встречу с Лидой, запах её волос, вкус свежих губ, чарующий свет синих глаз и тоска лёгкой волной прошлась по сердцу. 

 

                           -.-.-.-.-.-.-.-.-.-

 

 

Пролетели новогодние праздники, крещенские морозы и каникулы. Во втором полугодии начался курс лечебной физкультуры, который вела Татьяна Ивановна, немного  скрипучим, но приятным голосом Она была  неотразима: брови вразлёт углом, небольшие  чуть накрашенные губы, красивый подбородок, прямой высокий лоб, голубые глаза и русые волосы с пробором посредине, спадающие по сторонам на плечи, прямой изящный носик и белозубая улыбка. Стройная, невысокая, строгая, но добрая со студентами она нравилась многим. Глядел на неё Егор и, сравнивая с Лидой, рассуждал про себя: «Тоже , красивая, свои линии, свои пропорции. Замужем, детей нет. Муж главврач детской поликлиники. Ей двадцать три года , мне тоже. По  годам  мы подходим, а вот по общественному положению  нет,- она преподаватель, а я студент. Не по Сеньке шапка». Но появилась упрямая, смелая мыслишка: «А любоваться – то её  красивым лицом и стройной фигурой мне никто не запретит». С этого времени на каждом занятии он изучал её лицо, пристально осматривал фигуру, наслаждался приятным , строгим голосом. На девушек он не обращал внимания. Постепенно у Егора появилось только одно желание – видеть Татьяну Ивановну и любоваться ею, о большем  он не помышлял.

Снежный март с холодными утренниками, сырой апрель с оттепелью и таянием снега, тёплый май с липким запахом тополей  и черёмухи, бордово цветущими  кустами  сирени, желтыми одуванчиками и молодой горячей крапивы незаметно перешёл в лето. Снова спортивный лагерь. Продолжились занятия по легкой атлетике, гандболу, туризму и вечерние прогулки с доктором. В бассейне и здесь к  нему тянулись со всякими вопросами и делами именитые студенты- мастера спорта, подающие надежды перворазрядники. Одного надо помассировать, другом дать медицинский совет, третьего подлечить и так постоянно, поэтому прогулки были отдыхом для доктора, а  Егор набирался житейского опыта в беседах с ним. В первую же встречу Егор затеял разговор о женщинах с тем, чтобы незаметно,  кое – что, узнать  про семейную  жизнь  своей возлюбленной.

-Степаныч, что ты скажешь о Татьяне Ивановне, как о массажистке и  как  о женщине? – спросил он.

-Как массажистка она так себе,  а  что тебя она вдруг заинтересовала?- поглядел он на Егора с интересом.   -Так, из любопытства, красивая женщина.   Доктор, подшибая траву ногами, не торопясь вышагивал, потом  ухмыльнулся и сказал: -Ха, занятная история с Танечкой случилась,- и понимая, что Егор спросил его не просто так  он продолжил рассказывать, - ну слушай. Она из райцентра. Закончила наш факультет, специализация лечебная физкультура.  Точно ты подметил – красивая. На третьем курсе была на практике в детской поликлинике и приглянулась главному врачу Мишке Трофимову. С ним я и Николай Владимирович  учились в одном классе. Мишка стал ухаживать  за ней. В конце четвёртого курса она вышла за него  замуж. У него дружок – проректор по учебной части в пединституте, вот и устроили её на  наш факультет преподавателем . Два года работает.   - Ей двадцать три года,- отметил Егор.      -Да,  вы одногодки, а как себя подает, можно и больше дать, - иронически протянул доктор и продолжил, - знаю я её хорошо, проверял ножки перед плаванием, красивые ножки. И мордашка красивая. Школу закончила  с серебряной медалью, институт с красными корочками. Надо отдать ей должное, умная женщина. Чтобы в село не ехать, она вышла замуж за Мишку без любви, - подвёл итог доктор и добавил, - детей у них нет, то ли не могут, то ли не желают.

-Понятно,- протянул понимающе Егор.

-Слушай ,– Иваныч! Завтра в лагерь Владимир Мелентьев приезжает на два дня отдохнуть, в баньке попариться, так не сделаешь ли ему массаж икроножных мышц и задней поверхности бедра? -А ты чего? – спросил Егор недоуменно.

   -Ты знаешь, я тут запястье растянул немного не смогу в полную силу, а у тебя ещё, я слышал, энергетика, у тебя лучше получится. Да и память останется – какого человека массировал, - поднял палец перед собой доктор.

На следующий день прикатила черная «Волга». Не спеша грузно вылез из неё чемпион, поздоровался с толпой преподавателей  общим приветствием, а с доктором персонально за руку. Отвечал на вопросы не спеша. Егор с интересом его разглядывал, видя впервые в упор, а не по телевизору. Чемпион уже давно не выступал, поэтому погрузнел.

  «Квадратный весь – и голова и туловище. Короткая стрижка, глаза карие, глыба какая-то» - отметил Егор.

  Через час доктор позвал Егора к себе в палатку, где стояла массажная кушетка. Чемпион разделся до плавок и лёг. Егора восхитило мощное, плотное тело с крупными мышцами. Доктор для  разминки легко  помассировал спину, а потом перешёл  на ноги.

-Я легонько, а ты за мной как следует,- сказал он. Егор кивнул  головой в знак согласия и начал разминать ладони. Потом сосредоточился и  принялся массировать. Он старался, как умел. Вспотел, мышцы рук и пальцы  у него устали, но он довёл сеанс до конца. После процедуры чемпион полежал ещё минут пять накрытый простынёй. Потом сел на кушетку, вытянул ноги,  поболтал ими,  и спросил: -Ученик твой Вася?    -В своём роде да,- скромно ответил доктор.

   -Молодец, хорошо промял, даже лучше, чем мои массажисты. Ощущение такое, словно ладони излучают струю тепла,– с удовлетворением похвалил он Егора, а  Егор ещё раз убедился в своём умении передавать лечебное тепло  по энергетическим каналам тела через руки.

 

 

 

                      Глава  6.

 

 

 

В сентябре, на первом же занятии по лечебной физкультуре,  когда Татьяна Ивановна  объясняла  правила массажных  приёмов, он   внимательно   разглядывал  её,   и  отмечал, какие изменения  произошли  в ней за лето.   Излагая  материал,  она  окидывала    студентов взглядом, чтобы  убедиться,  все  ли  её  слушают. А   он, поймав её  взгляд,  пронзительно  и неотрывно  смотрел  в  её  голубые  глаза.  И, она  дольше  обычного  не  отворачивала  от  него  головы,  смотрела  внимательно   на странного  студента Смирнова. И так,  на каждом занятии  он  ловил её взгляд, сосредотачивался  и мысленно  говорил: «Ты мне нравишься, ты мне очень нравишься». Всё чаще и чаще она,  как под гипнозом,   смотрела на  него, и  Егор,   внимательно  глядя на неё,  вдруг подумал: «Она недовольна семейной жизнью. Она не любит мужа». И  тут он уловил тонкую, незаметную, для всех, печаль на её лице и всей фигуре. Нежное чувство к ней заставило сладко заныть сердце.

  В таком душевном состоянии промелькнул октябрь и больше половины ноября. Опять  предзимье, лёгкий снежок, морозец. Закончилось очередное занятие по лечебной  физкультуре, все вышли, а Егор остался прибирать кабинет. Татьяна Ивановна собирала бумаги и складывала в папку. Егор быстро снял плакаты и сложил на столе, больше ничего не надо было делать. Он ждал момента, когда Татьяна Ивановна подойдёт к вешалке. Помогая надевать ей пальто он, с душевным трепетом  спросил: -Татьяна Ивановна, можно я вас провожу до остановки?

   Она, не глядя на него, добродушно ответила не сухим преподавательским голосом, а мягким женским: -Удобно ли студенту провожать преподавателя? Но по её поведению и голосу  Егор чувствовал, что между ними установилась, понятная только им, душевная связь и он не смутился, а твёрдо сказал: -Я буду ждать вас за учебным корпусом, в ту сторону студенты не ходят. Она взглянула на него  внимательно - ласково. Он быстро оделся. До остановки было полтора квартала. Он шёл сбоку от неё на расстоянии одного шага, подняв воротник старого, демисезонного пальто и ему было неудобно за свой  внешний вид, но она не замечала состояния Егора, она сама была в волнении. Они говорили о массаже, а мягкий снег падал на асфальт и таял  в местах теплотрассы.

 

                               - * - * - * - * - * - *

 

 

    В общежитии Егор постоянно практиковался на студентах, получивших какую-либо травму во время тренировки или соревнования. Неделю он массировал  связки голеностопного  сустава  хоккеисту Дёмину, тот подвернул ногу, играя в футбол на корте. Массировал так умело, что через неделю Дёмин приступил к тренировкам в полную силу. Постепенно в общежитии Егор стал популярным и получил кличку «массажист». Ему это нравилось, у него получалось. Начиная поглаживание, Егор сосредотачивался, ладони, как рентген, чувствовали больное место и посылали  информацию в мозг, и Егор определял, какой приём делать, с какой силой, на каком участке.

    После очередной вечерней тренировки он, как обычно, зашёл к доктору. Тот собирался домой. Они вышли и, беседуя, неторопливо направились к центральной площади  по вечерней улице освещённой огнями. Снег скрипел под ногами.  Егор думал о Татьяне Ивановне. Как бы угадывая мысли Егора, доктор остановился и вдруг начал декламировать:

    «Богом если бы я был, то и дело бы творил – женщину.

     Если б скульптором я стал, высек бы из белых скал – женщину.

     Если б краски мне дались, то писала б моя кисть – женщину

     Но, не бывшую со мной и не ставшую женой  -  женщину!»

 

После небольшой паузы, давая Егору осмыслить   изюминку стихотворения, он сказал: «Василий Фёдоров». И потом нараспев  басом, как  свою молитву, затянул:«Много девушек я перещупал, много женщин в углах  зажимал». Егор понимал, что доктор умышленно подчёркивает своё отношение к женщинам и его рассказы о некоторых старшекурсницах спортивного факультета, которых он имел в кабинете, тоже было давлением на психику Егора, но Егор не воспринимал докторскую идеологию  взаимоотношения полов. Он мечтал о семье, ему нужна была любимая женщина одна и навсегда.

    -Слышь,  Иваныч,- обратился доктор к Егору, когда они  подошли к его дому. Егор напряг слух.

  -Тут на той стороне площади живёт мой хороший знакомый адвокат Павел Геннадьевич. Попал в  автомобильную  аварию, но страшного ничего нет – ушиб ноги,  нужен качественный массаж, сеансов десять. Он меня просил, но сам знаешь, я в основном имею дело со спортсменами – расслабить , размять перед соревнованиями, а тут нужен лечебный массаж.. Тебе для практики, да и потом мало ли что, он нам пригодиться. Вот я ему тебя и порекомендовал, поможешь? Егор посмотрел на часы- половина восьмого вечера.

  -Пойдём,- согласился он. Доктор по дороге рассказал: -Ценный человек, мне несколько раз помог Он любит за городом  бегать трусцой с собакой, а тут такой перерыв, соскучился. Гуляет только во дворе.

 После знакомства с адвокатом Егор осмотрел его ногу, попросил рассказать об ощущениях. Договорились о времени посещения.

 Егор массировал ногу  по своей методике, быстро определяя  необходимые приёмы и направляя энергию  в нужное место. Вместо двенадцати сеансов, как предполагал Степанович, Егор восстановил Павла Геннадьевича, к его удивлению, за шесть. Пожимая руку в знак благодарности, на прощание Павел Геннадьевич сказал: -Когда нужна будет  юридическая помощь, обращайся, телефон мой знаешь, адрес тоже. Звони и приходи. Спасибо большущее!

 После лечения Павла Геннадьевича Егор зашёл   к доктору в кабинет. Тот, при  виде  Егора,  улыбнулся   и  почти пропел: - Ну, вот видишь,  Иванович, восстановил ты его быстрее  меня,  не прост  ты, не прост, что – то в тебе есть, далеко пойдёшь.

                                   - ! - ! - ! - ! - ! - ! –

 

 

Первоначальная мечта стать тренером постепенно уходила, а мысль о профессии массажиста мелькала чаще. Он продолжал массировать травмированных студентов, читал углублённо  дополнительную литературу по лечебной физкультуре. В карты он уже не играл. За время работы в училище Егор накопил денег и наконец – то  в декабре  купил хорошее чехословацкое демисезонное  темно-серое пальто. Теперь ему не стыдно было идти рядом с Татьяной Ивановной, провожая её до остановки. Разговоры у них постепенно становились более откровенными, но Егор очень осторожно интересовался её личной жизнью, боясь обидеть. Однажды, в  конце декабря, она спросила у него: -Почему ты дружишь с Василием Степанычем? Вы совершенно разные.

  Вопрос был неожиданным. Егор понял, что Татьяна Ивановна не очень – то уважает доктора и, подумав, рассказал, как получилось знакомство ещё и с Николаем Владимировичем  и о том, что ему интересно общаться с ними.

  -У Василия Степаныча большие знания по спортивной медицине и массажу, а Николай Владимирович  филолог, журналист и редактор институтской газеты. Всё само собой получилось, - и с тревожным замиранием  добавил, - вас провожаю не случайно.

     Она взглянула на него весёлыми огоньками синих глаз и ждала ещё слов, но он молчал   и  в любовном  возбуждении  , не замечая ничего вокруг, снял её варежку  и  взял  нежную  прохладную ладонь  в свою  руку  так ласково, что она почувствовала ,  как  его  внутренняя энергия наполнила её тело  живым теплом  и  прокатилась  трепетной  дрожью   до самого низа живота, чего  она никогда не испытывала общаясь с мужем и  Егор почувствовал  это.

   «Она будет моей»,- радостно  думал   он, провожая её взглядом  пока она не зашла в автобус.  Татьяна Ивановна   села на свободное место и всю дорогу  ощущала   приятную  дрожь  в  теле  и,  у неё  возникло  такое  чувство,  словно она только что отдалась Егору.

  

                                    -!- ! - ! - ! - ! - ! –

 

 

     В  новогодний вечер Егор и доктор гуляли по шумной площади  сверкающей огнями, в стороне от  толпы  народа.

- Пащёнки, чего доброго, бросят хлопушку под ноги, всё настроение испортят, - сказал  доктор. Егор и сам не любил находиться в толпе, зависеть от неё теряя свободу  действия, поэтому он одобрил, про себя, сказанное  им.  Прогуливались по периметру площади и любовались переливающимися огоньками на ёлке, поглядывали на смеющихся школьников и молодых людей с девчатами, которые шумно катались с горок.   Разговаривая  о здоровом образе жизни, незаметно перешли к личности тренера.

  -Ну вот, ты  Иваныч закончишь  учёбу, кем станешь работать?- спросил доктор. -Хотелось бы тренером, да массаж увлёк,-ответил Егор.

 -Тренер, тренер, тренировки   мы и так быстры и ловки,- проговорил доктор и снова спросил,- а чем отличается тренировка от дрессировки?

 -Знаю я, знаю да больно нудно вспоминать физиологические термины в новогодний вечер,- уклонился от объяснений Егор.

 -И то правильно, - согласился  тот.

  Вскоре они остановились около занесённого снегом фонтана, огороженного плакатами  с новогодними  рисунками и тоже украшенного  переливающимися  разноцветными огоньками. - С погодкой нынче повезло, восемь градусов мороза,- покачиваясь с пяток на носок, умиротворённо сказал  Василий Степанович. Егор поддакнул: - Да. Неожиданно доктор снова,  начал объяснять, каким  он видит тренера,  особенно в игровых видах спорта: - Во-первых, будущий тренер сам  должен в детстве и юности  поиграть в команде, чтобы изнутри  видеть игру и понять её суть. Одного желания стать тренером мало. Работают многие, но не все добиваются успеха. Успешные тренеры, помимо общедоступных, зачастую догматичных знаний, обладают интуицией, которая помогает им находить и применять  необходимые на данном этапе игровые упражнения, которые полностью соответствуют игре. Простой тренер с образованием, сертификатом, прошедший множество семинаров, всё равно не добьётся большого успеха. Он подражает более известным тренерам, у него нет чёткого понимания законов игры, он даёт много лишних подводящих, второстепенных упражнений, которые мешают вырабатывать у игроков правильную  технико-тактическую мысль по ситуации на поле во время движения с мячом и без него. Такой тренер ищет систему игры и под эту систему подбирает игроков, но команда плохо играет, Так – то вот  Иванович. Это я тебе, как будущему тренеру говорю. Не забиты ли  у тебя мозги спортивными догмами?

 -Да вроде бы не забиты, поработаем,  посмотрим. А так – то, по большому счету, я хочу работать массажистом, но после учёбы придется  тренером  поработать или учителем в школе.

 -Правильно мыслишь Иваныч, массажист из тебя должен получиться классный, задатки есть,- похвалил его доктор и, глянув  на  часы , висящие на здании учебного корпуса политехнического института , спросил: -Как дела с шахмотьями   у тебя? Егор сначала  не понял и, недоуменно подняв к верху брови, посмотрел на доктора, а потом сообразил и ответил: -С шахматами всё в порядке. Спасибо Валере, вытянул меня почти до первого разряда. На первенстве института я занял третье место и попал играть за институт  в чемпионате  города.

 -Молодец, - похвалил его доктор, снова глянул на часы и сказал,- пора баиньки, пошли по домам.

 

 

                                   -! - ! - ! - ! - ! - ! –

Зимняя сессия, конец занятий по лечебной физкультуре. На зачёт Егор пришёл самым последним, сдал легко и быстро. Складывая конспекты в сумку, с грустью глядел на Татьяну Ивановну и думал о том, что больше не будет провожать её после занятий.  Его  непреодолимо тянуло к ней,  он  постоянно думал  о ней. Он  любил её.

-Смирнов ,- обратилась к нему Татьяна  Ивановна,- помогите  ,пожалуйста, собрать плакаты. Кроме них в кабинете никого не было. Егор не спешил, ему хотелось дольше быть рядом с ней, глядеть на милую женщину и наслаждаться её красотой, её притягательной женственностью.

-Говорят у вас чуть ли не сверхъестественные способности в массаже,- обратилась она к нему с улыбкой.

 -А кто говорит-?- спросил он.

 -Да вот студенты рассказывают про ваш массаж в общежитии, Василий Степаныч похвалил, кого – то вы быстро восстановили, - она пристально посмотрела на него  сияющими глазами так ласково, что ему захотелось подойти, обнять её и целовать бесконечно. С лёгким волнением он ответил: -Мне нравиться  делать массаж ребятам в общежитии. Я совершенствуюсь и читаю дополнительную литературу. Во время службы на  флоте в увольнениях я занимался карате у китайца и научился медитировать до такой степени, что могу вот это. Он  достал из сумки колоду игральных карт. Татьяна Ивановна  с недоумением  посмотрела на  карты и на него. Егор подошёл к столу и продемонстрировал своё умение. Она  сильно удивилась.

-А во время массажа я сосредотачиваюсь и как бы вижу, чувствую больное место ладонями, посылаю свою энергию и лечение происходит намного быстрее ,- в то же время он  взял её ладонь в свою и напрягся. Она снова, как тогда  в декабре, почувствовала  приятную дрожь, которая  волной прошлась  по всему телу от сердца до  низа живота. У неё  сладко заныло сердце. Егор не выдержал, привлёк  её к себе  и нежно поцеловал в губы. Она не сопротивлялась и покорно стояла  онемевшая от  приятного возбуждения. Ей было всё равно, ей хотелось этого. Егор опомнился, отпустил её, взял сумку и  вышел   из кабинета. «Не рано ли»,- засомневался  он, ожидая Татьяну Ивановну, и удивляясь своей смелости.   Она подошла, как ни чём не бывало,  ни слова  не говоря,  взяла  его под  руку,  и  они   пошли   к остановке. Говорить  не хотелось,   каждый думал о своём, и Егору всё не верилось, что он  только что целовал эту  красивую, милую  женщину. Наконец она спросила: - Егор, можешь ли оказать мне помощь? Егор не удивился такому дружескому обращению, он сам хотел бы называть её по имени. - В чём? - спросил он.

 -Я работаю на полставки в детской поликлинике у мужа, делаю массаж детям. Бывают сложные случаи: ушибы, растяжения и у меня не хватает умения помочь им. Учить других  всегда легче. Ты бы приходил мне помогать. К тому же я пишу кандидатскую диссертацию  по методике массажа. Твои   способности  меня  удивили.  Ты  бы  сильно  помог мне, если бы собрал сведения  о  том, во сколько  раз  эффективнее  твоя методика массажа  для восстановления  детей  по  сравнению   с  обычным  массажем и можно  ли других  массажистов научить управлять своей энергией. Егор  сразу  же  ответил: - Татьяна Ивановна, я с удовольствием  вам  помогу!

  Она  взяла его  тёплую ладонь  в свою, сжала легонько  и  снова  почувствовала  знакомое  возбуждение,  нехотя отпустила  руку,  испугавшись  того, что это  будет  не  вовремя. А Егор с тревожной радостью  думал  об  их  сближении  и  не сомневался  в том, что    у них   с  Татьяной  всё  получится, что  он ей  не  безразличен.

 

 

                              - ! - ! - ! - ! - ! - ! –

 

 

     После зимних каникул  в конце  февраля  наступило время лыжных сборов. С утра  лыжные занятия, потом обед и небольшой отдых, вечером  тренировка  в институте,  вечером следующего дня  в училище.  Специально зайти в  спорткомплекс, чтобы  увидеться с Татьяной Ивановной и спросить про детскую поликлинику, ему было некогда. Он скучал по ней. В начале марта, после лыжных сборов, Егор встретил её  в коридоре,  около  кабинета  кафедры лечебной физкультуры и она сообщила, что  обратиться к нему после  международного женского праздника восьмое марта. Короткий разговор  в людном коридоре, где  нельзя  было дотронуться до неё     рукой, а только глядеть с любовью  в её глаза и наслаждаться нежным голосом, наполнил его грустной радостью и он подумал: «Праздник  послезавтра, а восьмого   учебных занятий нет, значит надо поздравить  её  седьмого». На следующий день он пришёл  в спорткомплекс  заранее  с букетом  красных гвоздик в сумке. Татьяна Ивановна приезжала всегда за полчаса до своих занятий  и была уже у себя в кабинете. Егор  постучал  и, услышав долгожданный голос, зашел. Поставил сумку на пол, достал букет, протянул ей и сказал  с нежностью: - Поздравляю  вас с наступающим праздником. Она  улыбнулась с ямочками на щеках, подняла брови вверх, радостно сверкнула глазами.

   -Спасибо Егор! – ответила она тихо, взяла  букет, полюбовалась на цветы, шагнула вперёд и чмокнула его в щёку. Егор,  неотрывно смотревший  в её  искрящиеся  глаза полные тепла и притягательности, порывисто обнял  любимую женщину и  торопливо, но  с нежностью  прильнул  к  её губам.  Она   прижалась  к  нему  всем телом  и  Егор  почувствовал, -

  она   готова отдаться. Он  неохотно  отпустил её  и  торопливо шагнул к выходу. -А сумку – то! – воскликнула она. Егор взял сумку, поглядел на неё ещё раз и нехотя вышел.

  Тут же он заскочил к доктору. -Сколько  лет,  сколько зим! – воскликнул  тот  при  появлении  Егора,  сидя  в своей  любимой  позе.  На его лице  играла  улыбка. Егор поприветствовал его жестом  Ушу, прижав кулак правой руки к открытой ладони левой  с  лёгким поклоном.

 -Что восьмого делаешь, то  есть,  завтра? – спросил  доктор.

 -Ничего.

 -Приходи ко мне, погуляем на площади, в гараж  сходим, посмотрим, что там делается, – предложил он.

 -Приду , - охотно согласился Егор.

-Часикам к одиннадцати, - уточнил доктор. «-Ладно, пойдёт, - подтвердил Егор,  вышел  и побежал в спортивный зал. 

 Утром Егор встал раньше всех,  собрался и вышел из общежития. Оглянулся по сторонам, посмотрел на голубое небо, на  сосульки  свисающие с крыш, и направился к остановке. Мартовское  солнышко  уже грело, сугробы темнели, улицы блестели сыростью.  Свежий  воздух   взбодрил  Егора,   на  душе  у  него  стало  легко,  и  ему вспомнилась вчерашняя встреча с Татьяной, их  поцелуй  и тёплая волна любви наполнила Егора вновь. Троллейбус  нехотя довёз его  до нужной остановки и через две минуты он вошёл в подъезд, позвонил условным сигналом, дверь открылась.

 -А, Егор, ну заходи, раздевайся пока, я ещё не  совсем готов, - доктор не спеша ходил по комнате в синих лыжных брюках надевал рубаху и что – то искал. Нашёл толстую резину и подпоясал брюки, потом натянул старый ирландский свитер, подошёл к телефону и позвонил Николаю Владимировичу. Потом подошёл к резному  сундуку в прихожей, сел и стал надевать  носки разного цвета, один коричневый, другой зелёный, сверху натянул  новые шерстяные. Надел туристические ботинки сорок шестого размера, потоптался  и стал надевать шубное полупальто. На голову нахлобучил коричневую старую шапку с козырьком. Нашёл  овчинные рукавицы. Сходил на кухню проверил газ. -Так, ключи от гаража на месте, - похлопал он по карману, - ну пошли.

Как всегда прошлись вокруг памятника  Пушкину, потом вокруг замёрзшего фонтана и направились к главному корпусу политехнического института, где доктор собирался  очищать тротуары от снега после того, как устроится на работу дворником.

 -Ну что Иваныч, - как обычно начал первым говорить доктор, - продал я   «копейку» чуть  дороже её первоначальной цены, гараж на очереди. Егор выслушал доктора и спросил недоумевая: -Степаныч, вот сколько раз ты объяснял мне экономические принципы, говорил, что деньги надо вкладывать в недвижимость, а сам наоборот делаешь: машину продал, гараж собираешься. Я ничего не понимаю.

 -Эх, молодой человек. Советская власть сильна и в данное время, при социализме, можно нарушить этот принцип.

 -А Чехословакия разделилась? А в Югославии  что творится?

 -Ну, там Европа, а тут Союз – это гарант социализма. Я даже об этом и не задумываюсь, - уверенно ответил доктор. У Егора нечего было продавать, нечего было класть в банк, поэтому он не стал спорить и согласился с доводами доктора.  Подошёл Николай Владимирович шаркающей фирменной походкой в зимнем пальто и шапке с опущенными наушниками.

 -Чего  уши – то не завязал? – шутливо и беззлобно спросил доктор. Николай Владимирович поднял перед собой указательный палец и ответил  с  улыбкой: -Бережёного всевышний бережёт.

 Гараж находился в одном квартале от площади, во дворах. Место выделили  заслуженным людям, в том числе и отцу доктора, пенсионеру союзного значения, почётному гражданину города.

 -Слышишь Иваныч, через неделю, в  понедельник, ты не смог бы, для подстраховки,  съездить со мной  в  автомагазин, за деньгами? – спросил доктор.

 -Сейчас подумаю, -  и  через  минуту  Егор  ответил ему, - после обеда с часу до пяти у меня   есть свободное время.

 -Ладненько, к часу тридцати подъедем, получим денежки и на автобусе домой, - обрадовался доктор.

 Через несколько минут  подошли  к  гаражам.  Подъезды  к гаражам  были  свободными ,   оставалось, только вручную,  убрать  немного снега от ворот. Доктор  открыл входную дверцу , зашёл,  взял  дюралевую лопату, откидал  снег, снова зашёл. Через минуту вышел и,  закрывая дверцу, сказал: «Ну, вот и поработали, пошли гулять».

 Через двадцать минут Николай Владимирович попрощался и ушёл домой. Егор задал  доктору вопрос, который назойливо вертелся у него в голове: -Степаныч, извини за бестактность. Ты работаешь в двух местах, отец приличную пенсию получает.  Обеды на дом, по  низкой  цене, в обкомовской столовой покупаешь. Сколько же  ты накопил?

 Доктор не  удивился. Он как бы ждал от Егора такого вопроса и с удовольствием, охотно ответил: -По четыреста рублей в месяц в течении почти семнадцати лет, вот и считай сколько! Егор подсчитал, сначала, сколько получается в год: «Ого, четыре тысячи восемьсот», умножил на  семнадцать и  получил  восемьдесят одна тысяча шестьсот рублей. «Не  фига  себе, это же семь автомобилей «Волга» можно купить», - подумал Егор и вслух сказал: -Восемьдесят одна тысяча шестьсот рублей. -Вот, вот, так оно  и есть,- самодовольно подтвердил доктор. И тут же серьёзно сказал: -Ну, Иваныч, мы с тобой хорошо знаем друг друга, секретов у нас нет, но эти  разговоры о  наших финансах  только между нами. Даже Николаю Владимировичу  я ничего не говорю, понял? Он поднял палец перед собой  со строгим лицом. –Конечно, конечно,- заверил  доктора Егор,  удивляясь перемене  его  настроения  и  понял, что плохо ещё доктора знает. «Чужая душа-потёмки»,-вспомнил он пословицу. Через мгновение  уже весёлым голосом доктор сказал: -Мечта моя, устроиться в  школу олимпийского резерва массажистом и ездить с ними на сборы и жить, как мне нравится. Они ведь меня постоянно приглашают, вот только мой долгожитель, как не кощунственно  говорить, мешает мне. Ну, что же, планида моя такая, терпимс.

 

 

                                - ! - ! - ! - ! - ! - ! –

 

 

  В середине марта Егор зашёл в медкабинет к доктору и увидел за столом женщину лет тридцати. -А где Василий  Степанович?- спросил Егор, зная, что сегодня должен дежурить  доктор.  -Василий Степаныч уволился,- ответила, вставая из-за стола  невысокая, плотненькая симпатичная медсестра.

 «Значит, уволился, как и обещал»,- вспомнил Егор слова доктора об отце  и  вышел  в коридор.  Тут  же  шагнул к дверям  кабинета лечебной физкультуры  и с волнением постучал, вспоминая   запах  и  тепло  женского тела  Татьяны Ивановны. Она встретила его приветливее, чем просто студента: -Ну, проходи, кавалер.  Её радостные  глаза    и  ласковая улыбка  обрадовали  Егора,  и  он  бодро сказал: -Я  готов к работе. Татьяна Ивановна протянула ему листок с расписанием своей работы в поликлинике  и сказала: -Главному врачу я всё  объяснила, он в курсе дела и не против  твоей помощи. До свидания. Егор  надеялся подольше побыть с  ней, но пришлось  ответить: -До свидания Татьяна Ивановна. Он  не спеша сложил листок вчетверо, положил во внутренний карман пиджака и, нежно глянув на неё, вышел.

  На улице свежий воздух, редкие облака на небе, солнце тепло светит на  кусты и деревья с побуревшими почками. Лёгкий весенний ветерок ласкал лицо и шею. Егор достал  листок, развернул, отвернулся от ветра и прочитал: «Понедельник, вторник, четверг с четырнадцати часов. Детская поликлиника, второй этаж, кабинет номер двадцать один. С приветом, целую Таня». Он шёл в общежитие и радостно повторял на все лады её имя. С телефона на столе у вахтёра  Егор позвонил доктору. -Д-да,  слушаю,- заикаясь, сказал доктор. -Студент Смирнов беспокоит,- представился шутливо Егор.

 -Привет, привет студент.

 -Мероприятие  завтра  не отменяется,- напомнил Егор.

 -Нет, конечно.

 -Значит,  уволился из бассейна?

 -Да. У отца паралич, лежит в больнице.  Санитарки  лентяйки делают самый минимум, у него пролежни на спине появились. Платить я им не намерен, вот сам и хожу, досматриваю.  -Ладно, Степаныч пока,  завтра  поговорим.

 -Пока,- ответил доктор.

 На следующий день всё  шло по плану.  Доктор  получил  деньги  и  вышел из магазина. Постояли немного на остановке, огляделись, ничего подозрительного не было. По грязной улице дымили грязные машины. Люди  шли по своим делам. Автобуса  ещё не было. Вдруг пошёл  крупными, редкими хлопьями мартовский снег. -Пошли   лучше   пешком, идти – то тут минут пятнадцать, промнёмся  хоть,- нетерпеливо махнул рукой доктор  и  с хорошим настроением двинулся в направлении дома. Шли быстрее обычного, почти спортивной ходьбой.  Егор еле успевал за ним, думая о том, как бы  подробнее  узнать от  него  о  муже  Татьяны Ивановны..

 -Как отец себя чувствует?- начал он разговор.

 -Плохо  дело, с мозгами что-то, знакомых не узнаёт. Меня в последний раз еле-еле узнал. У него сердце крепкое, а вот мозг устал, всю жизнь головой работал.

 -Да, - посочувствовал  Егор, вспоминая Степана Ивановича.

 -Не переживай Иваныч, всему приходит конец,- философски сказал доктор и,  как бы угадывая настроение Егора, хитро  глянув на него, спросил: -Как Татьяна Ивановна поживает?

 -Не знаю,- пожал плечами Егор на ходу.

 -Ладно тебе, я ведь заметил, как ты на неё смотришь. Сколько раз её провожал до автобуса,  а ? Мы всё про тебя знаем,- он похлопал Егора ладонью по плечу и  добавил - дружить,  любить, встречаться никому ни  с кем не запрещено. Давай моряк действуй,  может,  что  и получиться  у  тебя.

 -Расскажи мне про её мужа, ты ведь много  чего  знаешь,- попросил Егор и добавил,- я чувствую не всё ладно у них.

 -Да, не гладко, не гладко у  них,- согласился  доктор,- Мишка всю жизнь тюфяком был, физкультуру не любил, а после школы в медицинский подался. После учёбы   работал в  райцентре. Там  женился  первый  раз,  детей  у  них  не  было., развёлся, уехал в город к родителям. А по некоторым сведениям от наших общих знакомых бывшая его жена вышла замуж во второй раз и родила. Понял в чём  секрет? Вот то-то и оно. А Татьяне он говорит, что она бесплодна, та и верит, боится сходить провериться. В детстве Мишка желтухой болел,  видимо  осложнение получил на детородный  орган. Цвет  кожи, как у  азиата, жёлтый. Слаб Мишка на передок,  видимо плохо её  удовлетворяет.  Не  очень –то она довольна  семейной  жизнью и потому  больше  в институте пропадает,  кандидатскую  пишет. Сейчас в институте повышают процент учёности,  вот все и пишут, стараются, да не у всех получается.

 Егор с интересом выслушал доктора, этого ему сейчас  было достаточно,  и он перевёл  разговор  на  другую  тему.

 -Гараж-то  может быть не надо продавать,  всё же помещение. Вещи  всякие можно хранить, лыжи, велосипед, да мало ли что ещё.

-Посмотрим, посмотрим,- отмеривая метровые  шаги,  ответил доктор. Егор еле  успевал за ним, проскальзывая по рыхлому снегу.

 -Благодарю за помощь,- доктор остановился около своего дома,- тебе куда?

-В училище на тренировку.

-Ну, покедова, заходи я всегда дома, но предварительно позвони. Отца в понедельник выпишут, надо с кем-то договориться  привезти его.

 -А на такси,- посоветовал Егор и тут  же осёкся.

-Ты что, там деньги платить надо, копейка рубль бережёт,- ответил  доктор, невпопад вспомнив одну из своих любимых пословиц. Потом задумчиво сказал: -Ты ведь в какой-то мере и прав . Я думаю, не купить ли мне садовый участок. Помолчал, причмокнул пухлыми губами, посмотрел на Егора серьёзно и добавил: -А может квартиру купить ещё и на тебя оформить, не подведёшь?

 

 

                                           Гл.  7

 

 

  Во вторник,  без  пятнадцати  два,  Егор зашёл в поликлинику. Разделся и в домашних тапочках пошёл на второй этаж. Татьяна Ивановна спускалась по широкой  мраморной лестнице  в  белом  халате красивая,  стройная,  и  спокойная, как всегда.  Поздоровались, прошли  в  массажный  кабинет.

-Егор  Иванович надевай халат и жди  пациентов,  а я пойду в палату,- сказала  и вышла. А  Егор, заглушив   в  себе любовное возбуждение,  настроился  на  работу. Зашёл мальчик.

 -Что у тебя?- спросил Егор.

-На  физкультуре играли в баскетбол,  меня толкнули под щитом и  я ударился плечом об  стенку,- тихим  голосом  сказал он.

-Как тебя зовут?

 -Павел.

-Ну, давай Павел  раздевайся  по пояс,- попросил Егор и,  уточняя спросил,- когда это случилось?  -Четыре дня назад,- ответил  мальчик.

 И работа у Егора началась. Он  очень старался  и,  только ему известной методикой,  восстанавливал  детишек  за  шесть, семь сеансов  вместо  десяти,  двенадцати.

  Общение  с  Татьяной  Ивановной  становилось  всё  теснее и теснее,  как  вдруг  в конце апреля появился,  никогда не  заходивший к нему, Михаил  Львович, муж Татьяны.

  -Здравствуйте молодой человек.

-Здравствуйте,- ответил Егор, невольно разглядывая врача. Как описывал его Степанович, всё так и было: ростом  ниже Егора, полноватый, с брюшком, черноволосый, кисти рук нежные, как у женщины. Голубая   рубашка  и синий  галстук  виднелись из-под  белого халата. Лицо желтоватое, губы темно-красные  и небольшие  чёрные  усики,  мешки под глазами, уши  с большими синюшными мочками. Вид  не  очень здорового человека лет сорока.

 «А ведь одногодки со Степановым»,- подумал Егор, вопросительно глядя на Михаила Львовича.

-Как дела,- спросил он  негустым голосом. «Не  Шаляпин»,- опять отметил Егор  и ответил: -Нормально.  Делаю массаж, веду запись.

Сравниваю количество  моих сеансов  с количеством рекомендуемых. Анализирую, систематизирую.

 -И как долго будете работать?- спросил  врач, недовольно прерывая Егора.

-Сколько скажет Татьяна Ивановна.

-Так, так, молодой человек. Какой курс обучения?

-Третий заканчиваю.

-Я вам советую больше сюда не приходить,- голос его стал чуть твёрже.

 -Почему? Я же помогаю Татьяне Ивановне собирать материал для её кандидатской диссертации.

-Собирайте в другом месте, но не здесь, иначе можете остаться с неоконченным высшим образованием. Прощайте.

«Вот это да»!- опешил Егор. Снял халат, взял сумку и решил не уходить, пока не увидит Татьяну Ивановну. Она вошла, видимо уже зная решение мужа.

-Что случилось?- спросил Егор,  с жалостью глядя на строгое, милое лицо.

-Есть некоторые завистницы из числа персонала. Видимо наговорили про нас всякого,- пояснила она и добавила,- видишь какой ревнивый он.

«Тем лучше»,- подумал Егор, решительно шагнул к ней, обнял и прильнул к  её губам. Она покорно стояла, и опять внутренняя сладкая дрожь заполнила её всю  сильнее, чем прежде.

Уходя , Егор услышал взволнованное, грудное: «До встречи».

Где  и как  они встретятся, Егор ещё не знал. Был уверен, что  это  непременно  произойдёт.

Татьяна Ивановна села в кресло, закрыла глаза  и чувствуя  внутри себя непрекращающееся волнение, подумала: «Он завладел мной, я хочу его. Люблю или не люблю, но мне хочется его видеть, быть рядом и чувствовать его. От одного его поцелуя я получила больше  удовлетворения, чем с мужем когда-либо».  Вошёл Михаил Львович. Она встала. Он подошёл к  ней, обнял за плечи и , успокаивая, сказал: -Танечка, мне так спокойнее. Ну, ревную я тебя, но я же люблю тебя. Хоть на работе я спокойным буду, прости.

Он говорил, но она его не слушала, только чувствовала, как холодные руки его гасили любовный жар от поцелуя Егора. Татьяна села в кресло, он остался стоять. Она стала перебирать бумаги на столе, чтобы он больше не дотрагивался до неё.  Соглашаясь с ним, ответила: -Михаил Львович, я ничуть не обиделась. Материала уже хватит для завершения диссертации. Так что всё хорошо.

-Ну и ладно, я на обход,- с этими словами он вышел.

 Она закрыла глаза, и мысли медленно потекли, подогреваемые ещё не угасшей любовной дрожью, которую она желала сохранить как можно дольше. «А что будет, если я окажусь с Егором  в постели»,-   предположила  с волнением   она.

  Как не скрывал Егор от доктора свои отношения  с Татьяной Ивановной,  но ему пришлось при  очередной встрече, во время прогулки, рассказать о последних событиях.

 -Вот моя территория,- показывал  участок доктор, медленно шагая вдоль фасада  учебного корпуса,- можно было и два участка взять, да руки надо беречь. Сейчас я  больше  получаю денег,  делая массаж на дому, а дворник так, для  трудового стажа.

 Егор шёл за доктором, слушал и ждал терпеливо его реакцию на свой рассказ. -Да, дела,- наконец произнёс доктор, когда они обошли весь участок. -Ладно, парень, нет безвыходных положений. Устрою я тебя, как практиканта, массажистом знаешь куда,- он поглядел на Егора, улыбнулся во всю ширину лица, обнажив немного неровный ряд крепких зубов, сделал паузу и сказал,- в  госпиталь ветеранов отечественной войны. Торжествующе посмотрел на него, хлопнул по плечу и  с чувством удовлетворения  затянул: «Много девушек я перещупал, много женщин в углах зажимал». Егор про себя рассмеялся, в который уже  раз слушая   эти  слова, а вслух  поблагодарил: -Спасибо Степаныч.

-Не стоит благодарить друг мой. Ты мне, я тебе, вот и сочтёмся, - доктор подшиб  ботинком камешек  под ногой  и добавил,- ревнивец Мишка, если узнает, что ты с его женой встречаешься, то  правду сделает тебе бяку.

 -Да,  ну,-  протянул с деланным испугом Егор.

 -Ну, не ну, а вот бяку он тебе запросто устроит, вылетишь из института, как птица из гнезда. Плохим  мальчиком  был он в школе,- предупредил  его  доктор  и  тут же добавил  с добродушной усмешкой,- погубят тебя женщины Иваныч.

 

 

                                       - ! -! - ! - ! - ! –

 

 

 

За время весенне-летней сессии Егор ни разу не видел Татьяну Ивановну, но не страдал, зная, что она неравнодушна к нему и тоже ждёт встречи. В июле практика в пионерском лагере. За  день до отъезда, Егор  по договорённости,  пошёл на детский стадион на встречу со своими старшими товарищами. Сидели на своей трибуне, говорили обо всём на свете. Потом доктор снял  босоножки и  спустился на травку стадиона. Ходил с удовольствием, подпрыгивал, приседал, махал руками. Николай Владимирович, в это время, вспоминал одноклассников: - Класс у нас был талантливым.  Один  генерал-лейтенант милиции в Москве, другой известный писатель, Мишка  вот главврач. Многие добились успеха в жизни, всех не перечислишь. Хотел Егор спросить  у него  про  Михаила  Львовича, но  не стал, понял, что ничего нового он не услышит. Поднялся доктор, надел босоножки и стал объяснять им пользу хождения босиком. Закончил и сказал: -Пошли, что ли.

 -Пора, пора время вышло,- согласился Николай Владимирович. И они неторопливо пошли к  выходу по скрипучему деревянному настилу. Через  несколько десятков метров  Николай Владимирович повернул  направо и, слегка шаркая ногами, удалился. Доктор,  опять покритиковал  его: «Вот боксёр, чемпионом города был, а по виду и не скажешь, ходит еле ноги волочит».

 Время в пионерском лагере пролетело мгновенно и в августе, вместо студенческого стройотряда, Егор поехал со знакомыми на  работу по договору  в райцентр, где заработать можно было намного больше. Почти каждый вечер после работы Егор обдумывал, что  подарить  Татьяне на день рождения  двадцать первого октября. В конце месяца он решил - золотое кольцо с аметистом, которое  он   увидел  в  местном универмаге. Посредине кольца с обеих сторон к овальному, гранёному камешку шли три полоски с узорчатым рисунком. Аметист  притягательно сверкал и переливался на свету фиолетовыми гранями. Он  полюбовался им  и  надел  на мизинец. « Мне на мизинец  налезло, а ей будет впору»,- решил он. После  зарплаты, перед отъездом, он зашёл в магазин и купил кольцо. Полюбовался им ещё раз, поворачивая  во все стороны синюю коробочку, закрыл и положил подарок  в потайной карман спортивной сумки.

 

 Наступил сентябрь, начало последнего четвёртого курса обучения. В первое же воскресение приятели снова встретились на детском стадионе и как обычно разговаривали о событиях прошедшего лета, восхищались золотой осенью, погожими днями. В конце  встречи, перед уходом, доктор с серьёзным видом  обратился к Егору: -Иваныч, у меня к тебе  разговор есть. Егор напряг внимание. -Летом я езжу на велосипеде за город и успеваю возвратиться домой к обеду, а обедаем мы в три часа, как ты знаешь. Потом тихий час, чтение газет, прогулка, чай и отход ко сну в двадцать два часа. Это ты тоже знаешь. А вот зимой я с утра по воскресениям делаю ударную тренировку на лыжах, хожу в среднем темпе по сорок километров и возвращаюсь домой почти к четырём часам, а то и позже. Пока одежду сырую развешу, пока в ванной помоюсь, обедать приходиться уже в пятом часу. У многих это почти ужин,- доктор  передохнул и продолжил,- а теперь, такое   предложение  и просьба:   по воскресеньям с девяти утра до моего прихода побыть с отцом. Поможешь ему одеться на прогулку. После прогулки он ложится спать, потом читает газеты, а в три часа ты его покормишь и сам перекусишь. Я дам тебе запасной ключ от квартиры, держать будешь у себя. Ну, а в награду разрешаю пользоваться домашней библиотекой, смотреть телевизор, если надо  и  массаж  кое-кому  можешь сделать. Он многозначительно посмотрел на Егора и подчеркнул: - Массаж, кое-кому и какой угодно.

 Егор  сначала слушал доктора с оттенком внутреннего недовольства, но когда понял на что намекает Степанович, что это шанс встречаться с Татьяной, настроение  его изменилось и на вопрос согласен ли он, Егор ответил: -Конечно Степаныч! Ты мне, я тебе!

 -Ну, вот и ладненько,-  подытожил  их  сговор  доктор.

 Через минуту вспомнил и сообщил: -В августе я разговаривал   с начальником госпиталя. В октябре можешь подойти к нему.

  -Я, наверное, откажусь, спасибо за помощь , - ответил Егор.

 -Так что, как хочешь,- согласился доктор.

Егор шёл домой и  обдумывал  положение своих дел на данный момент. С учёбой было всё в порядке. В училище  больше не будет  работать – закончился договор. Вспомнил про золотое кольцо с аметистом и стал размышлять, как ему лучше поздравить Татьяну, чтобы случайный взгляд не  донёс на них её мужу.

 «Целое лето не видел её. В кабинет нельзя заходить, свидетелей много»,- подумал  он,  и нежное чувство колыхнулось в душе при мысли о ней.

    

     

                                   - ! - ! - ! - ! - ! - ! –Гл. 8.

 

 

   Двадцать первого октября ранним пасмурным утром, не доходя метров пятидесяти до спорткомплекса, Егор остановился в том месте, где Татьяна ходила на занятия. Натянул на голову капюшон спортивной куртки и стал ждать. Почти рассвело, туманная морось укорачивала редкие огни уличных фонарей, они светили только под столбами. Редкие прохожие шли с зонтами. Наконец знакомая фигура появилась и приблизилась к Егору. Татьяна узнала его, остановилась без удивления, как  будь - то  он назначил ей здесь свидание. От улыбки заиграли ямочки  на щеках, глаза снова заискрились голубым светом. У Егора затрепетало сердце.

  -Здравствуй,- только и смог он сказать.

 -Привет,- простецки  ответила она и подошла совсем близко. Он   осторожно  и нежно  обнял  её, прижал к себе и они слились в  желанном поцелуе, не замечая ничего вокруг. Очнувшись, Егор посмотрел почему - то на  часы, потом  осторожно  достал  из сумки  три  разных цветка гвоздик,   коробочку с кольцом и, протягивая  всё это ей, с волнением сказал: -Поздравляю тебя с днём рождения!

Татьяна  взяла цветы  и подарок, поблагодарила и  с любопытством  поглядела на Егора.

-Я, думаю, оно тебе подойдёт,- сказал Егор и чмокнул  её в сияющие от радости  глаза. Потом  ещё раз посмотрел на часы и  с нежностью добавил: -Я тебя люблю! Повернулся и быстрым шагом направился в институт.

 Татьяна шла возбуждённая их встречей, его словами и размышляла: «Чем же он привлёк  меня? Смотрел  во время занятий по-особенному. Брови вразлёт, нос  не широкий  не узкий , как у многих; губы, подбородок  как у любого другого». Но тут же отметила его плавные, экономичные движения, очаровательную улыбку,  от которой хотелось самой улыбаться, гипнотическую энергию его карих глаз, его голос изливающий доброту  и  руки, передающие  возбуждающую энергию любви так, что хочется быть в их объятиях постоянно. Год назад  Татьяна и представить себе не могла, что влюбится в студента. Были тайные мысли о встрече с мужчиной её мечты и  вот, он.

 Она вошла в вестибюль, поздоровалась с дежурной, прошла в свой кабинет, положила сумочку и цветы на стол и, не раздеваясь, с любопытством открыла синюю коробочку. Там была  вчетверо сложенная маленькая бумажка и золотое кольцо с аметистом. Она надела его на  безымянный палец, долго любовалась и, наконец, развернула  маленький клочок и прочла: «Позвони по этому телефону в воскресенье в десять часов дня, когда выпадет много снега». Она немного подумала и лёгкое недоумение по поводу «много снега» прошло.

 «Значит раньше звонить нельзя»,- сообразила она и тут же радостно отметила, что зима уже совсем скоро. Она знала, что Егор найдёт способ встретиться с ней. Татьяна поставила гвоздики в  бутылочку из-под молока, полюбовалась кольцом и  с хорошим настроением начала готовиться к занятию.

 Дома она старалась никоим образом не выдать своё изменившееся состояние. Она и с мужем стала добрее и со свекровью, которая, как все пожилые люди, учила Татьяну и сына как надо жить. Свекор, добродушный толстяк, имел устойчивое увлечение: много  читал шахматной литературы и играл в шахматы каждые выходные в городском клубе в турнирах по блицу среди ветеранов. Всегда был трезв, в семейные дела  сына не встревал. К родителям мужа Татьяна относилась с уважением. Ласки  мужа  раз в неделю, а то и реже, она теперь легко сносила. Работа над диссертацией закончилась.

 

  

                                   !-!-!-!-!-

 

    Первый снег выпал и растаял. Холодало постепенно. В последнюю субботу ноября, вечером, позвонил доктор и предложил Егору прогуляться по площади,  Егор обещал прийти.

 Ночью навалило снега. Утром  Егор выглянул в окно  и  обрадовался, как в детстве. «Наконец-то намело, лишь бы не растаял»,- подумал он, вспомнив уговор с доктором и  вечернюю прогулку. На заснеженной площади к ним шаркающей походкой, оставляя следы на неутоптанном  свежем снегу, слегка сутулясь с лёгкой улыбкой, подошёл Николай Владимирович. Он был в осеннем драповом сером пальто, подпоясанный широким офицерским ремнём, чёрной шапке-ушанке надвинутой на лоб. В старомодных зимних ботинках местной обувной фабрики «Скороход» с толстой подошвой. Его ясные синие глаза глядели остро.

 Егору каждая прогулка давала определённые знания. Суждения Николая Владимировича были мудры и достоверны. Разговор начался с тенденции разъединения  стран  социализма  и  изменения политического строя  в  них в сторону капитализации.

 -Частичной причиной этого процесса, видимо, является теория сексуальных отношений  психолога Вильгельма Райха,- вдруг  незнакомым  преподавательским голосом сказал доктор и  добавил, обращаясь к Николаю Владимировичу,- как вы считаете,  коллега?

С усмешкой тихим голосом Николай Владимирович ответил: -Может быть, может быть.

-Слышал  про эту теорию?- спросил доктор Егора. Тот отрицательно помотал головой. -Николай Владимирович, ну-ка расскажи ему, а я по снежку пробегусь,- и потрусил вперёд.

 Николай Владимирович охотно пояснил: -Это  запрещённая у нас информация. В. Райх учёный психолог. Его теория призывает к свободе сексуальных отношений, что приводит к расшатыванию государственных устоев. Поэтому его выдворяли из всех  стран, где он открывал свою школу и начинал  обучать слушателей. И вот печальный итог,- изучал психов, и сам попал в сумасшедший дом.

-Ну, вот  работка началась,- забирая снег ногами, сказал подошедший к ним доктор.

-Рассказал?- спросил он у Николая Владимировича.

 -Коротенько,  без подробностей,- ответил тот.

-У меня в книжном шкафу где-то лежит самиздат о Райхе, потом почитаешь.

 Николай Владимирович заторопился домой. Доктор сказал Егору: -Пойдём, я тебе ключ-то отдам,  пока не забыл, видимо  зима  наступила. В следующее воскресенье, если не растает, приходи.

-К  какому времени?- уточнил Егор. -Лучше, пока я собираюсь, к девяти часам,- подтвердил  доктор,  и они зашли  к  нему в квартиру.

 На неделе ещё подвалило снега,  это  обрадовало Егора, но возникало сомнение- сможет ли Татьяна приехать. То , что она позвонит, он не сомневался.

 Очень медленно учебная неделя подошла к концу. В воскресенье, открыв дверь своим ключом, Егор зашёл в прихожую. Доктор был уже готов. Осталось надеть рюкзак, взять в руки лыжи в чехле. Посмотрев на часы, доктор похвалил приятеля; «Молодец, вовремя»!

Натягивая лямки рюкзака, доктор  наставлял напоследок: - Отец отдохнёт после завтрака, так ты помоги ему одеться, гулять он сам сходит. Потом попейте чайку. Он ляжет спать, потом станет читать газеты, а там и обед. Всё я тебе объяснил, показал, давай действуй.

И он вышел в коридор, но вдруг остановился и добавил: -Райха я нашёл, на столе лежит, читай.

 В один присест Егор прочитал жизнеописание о Вильгельме Райхе неизвестного автора  и сидел, размышляя об учёном психологе. Он ещё  на службе намеревался углубить свои знания по психологии человека, читая всё, что имелось в их библиотеке. В институте его, в какой-то мере, разочаровали общая психология и история педагогики. Егор дополнительно покупал книги  по психологии, купил даже криминалистическую – «Личность преступника».  Теория Райха   была ему интересна и понятна, он согласился с  его выводами, в общем, а над чем-то раздумывал: «Гаремы  мусульман, один бык на стадо коров, один петух на курятник, но в тоже время некоторые виды животных и птиц живут парами всю жизнь, интересно  всё в жизни устроено, и каждый в чём-то прав».

 Егор размышлял, пока не послышалось шарканье шлёпанцев восьмидесятитрёхлетнего Степана Ивановича. Они с доктором  были похожи: он такой  же  полный,  но  ниже ростом и лицо у деда было  одутловатое с нависшими чёрными  бровями и  синюшными губами. Дед остановился в дверном проёме и дребезжащим тихим голосом сказал: - Пойду гулять.

 Егор встал, помог одеться. Степан Иванович взял чёрную трость, опёрся на неё и, привычно шаркая ногами по полу, медленно вышел.

-Не торопитесь,- предупредил  Егор деда.

Раздался телефонный звонок. Егор быстро захлопнул дверь, метнулся в комнату, схватил трубку.

-Алло,- услышал он знакомый голос.

-Таня, это ты? – уточнил  Егор.

-Здравствуй Егор, это я, Таня!

-Танечка, если у тебя есть время и возможность, то приезжай на театральную площадь. Встретимся у памятника  Пушкину.

Таня  не отвечала, и Егор понял, - она думает.

-Подъеду к тринадцати часам, пока,- наконец ответила она и Егор  успокоился. Поглядел на часы,- половина одиннадцатого.  «Ещё два с половиной часа», - отметил Егор и снова взялся читать про Райха.

Позвонил Степан Иванович. Егор открыл дверь. Дед в шапке-ушанке, слегка припорошенной снегом, с красным мясистым носом и пухлыми щеками походил на старого гнома.

-Как прогулка?- учтиво спросил Егор.

-Ходу нет,- тихо ответил дед.

 -Чай будете пить?- громко спросил Егор.

-Да,- подтвердил Степан Иванович.

После чая Степан Иванович поплёлся в свою комнату, а Егор, предупредив его о том, что сходит в магазин за хлебом, стал собираться, время подходило идти на встречу. Выбежал. Пасмурное небо, серое ровное. Редкие снежинки блестят в воздухе. Егор заскочил в хлебный, купил батон, вышел и быстро по твёрдому снегу  зашагал к памятнику. Окинул взглядом памятник и площадь вокруг него. Татьяны ещё не было. Егор стал смотреть во все стороны, не зная,  откуда она может   подойти. Площадь была очищена от снега, около памятника выметено, небольшие сугробы лежали только около зданий на газонах. Народ  спешил по своим делам, а студенты  быстрым шагом  пересекали площадь,  направляясь  в учебный корпус института. Ёлку уже поставили. Плотники стучали топорами заканчивая строить горки.

Наконец  Егор увидел Татьяну и  быстро подошёл к ней. Как ни хотелось Егору обнять её и поцеловать в румяные щёки, он воздержался  и, глядя в её  глаза,  торопливо сказал: -Танечка, слушай меня внимательно.

 Пока они ходили по площади, он всё ей объяснил  и повёл во двор показать  подъезд и квартиру. У дверей квартиры  Егор обнял Татьяну и они снова, соскучившись  после разлуки, слились в трепетном поцелуе.

 -Всё, мне некогда. Надо ещё к подружке забежать, отметиться. Я ведь мужу сказала, что поехала к подруге поговорить о группе здоровья.

 -А как в следующее воскресенье?- спросил Егор с лёгкой тревогой.

-Моя подружка ходит в группу здоровья на той стороне площади, в строительный техникум. Занятия там два раза в неделю. Я тоже буду ходить, только по воскресеньям с двенадцати до  часу тридцати, разумеется, после нашей встречи.

-А муж как?

-Михаил хотел со мной ездить и ждать, но я сказала ему, чтобы он только встречал меня.

-Ревнует, значит,- осуждающе вымолвил Егор.

-Да уж, не сладко быть под надзором, - грустно вздохнула Татьяна и поспешила уйти.

Егор  зашёл в квартиру, разделся, сел на сундук и продолжил обдумывать свои отношения с Татьяной. Некоторое время  поразмышлял  над теорией Райха и, утомившись, поглядел на часы, пора было кормить Степана Ивановича.

Покормив  старца и попив с  ним чайку, Егор ушёл в комнату доктора, лёг на гостевую кровать и снова мысли его начали бродить в дебрях психологии  взаимоотношения полов. Егор недоумевал, почему после штампа в паспорте женщина становится сексуальной собственностью мужчины. Может азиаты  и правы. Однако гарем тоже собственность. Тут что-то не так, не по Райху.

Замок защёлкал,  открылась  дверь,   вошёл доктор, усталый и довольный. Егор стоял в прихожей и смотрел, как он ставит лыжи в угол, снимает рюкзак  и на  вопрос: -Как  дела?- доложил ему обстановку.

-Молодец,- похвалил его доктор  и спросил,- сам-то ел?

-Чаю с отцом попил.

-И то ладно, - сказал Степанович, продолжая ходить по комнате и прихожей уже в одних плавках, развешивая влажную одежду на дверь, вешалку, спинку своей старомодной железной кровати.

-Как Райх?

-О, то, что мне надо! – восхитился Егор.

-То-то,- доктор поднял перед собой палец и затянул своё любимое: «Много девушек я перещупал…..».

Егор загадочно улыбнулся и начал одеваться.

-Ну что, уходишь?- снимая с себя плавки, спросил доктор и пошёл в ванную.

-Надо Степаныч.

-В следующее воскресенье приходи так же, - уже из ванной, где хлюпала вода, попросил доктор, - да, дверь на ключ запри.

-Хорошо,- Егор вышел.

 

  Вторая неделя декабря пролетела мигом. Как и в первый раз, доктор сделал наставление,  сказал: «Давай  действуй»!-  и  вышел. Егору не читалось и не сиделось. Он  знал, что  у них всё получится и  заранее постелил  чистую простынь  на старую и накинул одеяло.  Потом  проводил деда на прогулку. Вскоре раздался звонок  и Егор с волнением открыл дверь, но у входа стоял невысокий, худой, небритый мужчина средних лет в спортивной синей шапочке  и  осеннем чёрном пальто. Мужчина спросил: -Евгения Ивановна здесь проживает?

 -Нет у нас такой, - недовольно ответил Егор.

-А, извините. Мужчина подслеповато прищурился, посмотрел на номер квартиры и пошёл на второй этаж. Егор проводил его взглядом  и, о радость, в подъезд вошла она, яркая, румяная. Татьяна прошла в прихожую. Не обнимая и не целуя её, Егор помог снять зимнее пальто с пушистым воротником, меховую шапку положил на старинную деревянную вешалку, сапожки аккуратно поставил за маленький сундук  и прошёл вслед за Татьяной в комнату.

-Садись  Танечка,- Егор указал на кровать. Подожди немного, сейчас придёт дедушка, я  помогу ему раздеться, и он уйдёт в свою комнату до самого обеда. Она села и только сейчас Егор внимательно  всмотрелся в её лицо, переводя взгляд с  глаз на  брови, лоб, нос, губы, подбородок, щёки, ушки,   гладко зачёсанные назад   русые  волосы,  перетянутые синей резинкой. Потом   посмотрел на  её ладную фигуру  и  тут раздался  звонок,  Егор пошёл открывать дверь.

-Ну, как прогулка?- спросил он.

-Хорошо. Голубей кормил.

-Так ведь Василий велел вам  гулять, а не стоять.

-Ну, захотелось постоять, покормить голубей,-  жалостливым голосом ответил дед. Егор помог ему раздеться и дедушка,  опять шаркая шлёпанцами по полу, медленно двинулся к себе. Егор шёл за ним.

-Ты только Васе не говори, - тихо попросил он.

-Конечно,  не скажу,- успокоил  Степана  Ивановича  Егор. Убедившись, что дедушка лёг в кровать, Егор пошёл к Татьяне.

 Всю неделю,  в ожидании этого момента, он был  в лёгком возбуждении, а  при появлении Татьяны оно усилилось, но Егор потому и не стал целовать её, помогая раздеться, чтобы не выплеснуть не ко времени своё чувство. Он быстро подошёл к  комнате. У Татьяны было такое же состояние и, зная, что произойдёт  у них с Егором,  она разделась и легла под одеяло в ожидании. Егор вошёл в комнату, увидел её в постели и мигом скинул одежду.    Лёг к ней и стал  горячо  целовать  лицо, шею,  грудь нерожавшей женщины. Она обняла его, и  Егор,  не  веря  тому, что  происходит  между ними, торопливо слился с ней.  Они  растворились в сказочном сне наяву. Когда  очнулись и  немного успокоились, Егор стал ласкать её,  поглаживая горячее тело  ладонью,  но  возбуждённое желание   было  столь велико, что   они  снова  провалились  в  бездну  наслаждения, которого   никогда  до  сих пор не испытывали. После этого   какое-то время  лежали,  крепко обнявшись, не  в силах  оторваться друг от друга. Но благоразумие   заставило   Егора  посмотреть   на  часы, было  без двадцати двенадцать  и,  он  с сожалением сказал: -Пора на  занятия.

 Татьяна  быстро  оделась. В прихожей  они  поцеловались  и она ушла.

   Пролетела третья  неделя декабря. В воскресенье Татьяна позвонила и сообщила, что  простудилась  и  обещала  в  следующее приехать обязательно: -Целую, жду встречи!

 Слегка огорчённый,  он всю неделю  вспоминал  их близость,  и ему не терпелось   ощутить  такое состояние вновь.

 В  последнее воскресенье декабря они снова встретились, сказка повторилась.

 После новогодних праздников морозы усилились, снег подолгу не выпадал, тротуары стали скользкими. Встречи Егора и Татьяны продолжались. Егор постоянно предупреждал Татьяну, чтобы она осторожно ходила и смотрела по сторонам, переходя улицу. Пролетел ветреный февраль в заботах о дипломной работе и встречах с любимой.

 С лёгкой грустью Егор думал о приближающейся весне. Снег будет таять, доктор не будет ходить на лыжах. Егору с Татьяной негде будет встречаться,  и чувствовать себя, фактически, мужем и женой.

 В начале марта, судя по погоде, и чувствуя, что  это может быть их последняя встреча, Егор серьёзно предложил: -Давай поженимся!

Она тут же ответила: -Извини Егор, тебе по направлению ехать в сельскую  местность, три года отрабатывать. Представь себе, я разведусь, уволюсь, приеду к тебе в общежитие, а работать где? Я уже думала об этом. Давай оставим всё как есть, а время покажет, как нам поступить. Я буду всегда ждать тебя. Она обняла его, поцеловала и вышла из квартиры. Это была их последняя встреча.

 

 

                        - ! - ! - ! - ! - ! - ! –

 

Сырой апрель, ласковый май пролетели в подготовке к дипломной работе и  сдаче   государственных  экзаменов. За это время Егор иногда приходил к спорткомплексу и, как  волк около овчарни, бродил вокруг да около в надежде увидеть Татьяну. Ему очень хотелось встретиться с ней, но её не было  и только  удовлетворённая страсть обладания ею и мысль, что она его женщина, успокаивали Егора. В июне  он сдал  с успехом  государственные экзамены. В  июле ему вручили диплом с красными корочками, и Егор смело пошёл в бассейн к Татьяне, не страшен был  ему теперь Михаил Львович с его другом проректором.

В кабинете Татьяны не оказалось. Дежурная по бассейну сообщила, что Татьяна Ивановна в отпуске.

Одна неделя ушла на то, чтобы выписаться из общежития,  сняться с воинского учёта и собраться к отъезду в посёлок городского типа  Речное  на берегу реки Камы, где открылась детская спортивная школа с отделением баскетбола. За день до отъезда Егор созвонился с доктором, и они встретились на площади.

 -Ты уже давай не забывай нас с отцом. Как будет возможность, приезжай, будем рады.

-Спасибо Степаныч, конечно, не забуду,- ответил Егор, а мысли были о Татьяне.

-Как у тебя дела с Татьяной?- доктор хитро посмотрел на Егора, словно уже всё, знал о них.

-Пока никак. Почти четыре месяца её не видел, диплом, экзамены. Сходил в бассейн, сказали, что  она в отпуске.

-В декретном отпуске  или в очередном?-  простодушно спросил доктор. Егор уверенно ответил: -В очередном конечно.

-В очередном так в очередном. Стало быть, уедешь, не повидавшись с ней, ну не горюй, на следующий год приедешь в отпуск и найдёшь её, -

сказал доктор.

-Как Николай Владимирович?- поинтересовался Егор.

-Как у всех обывателей: жена, дети. Старшая дочь у него за хмыря какого - то вышла, забеременела, вот и все дела. Эх, много девушек я перещупал,- пропел он. Семья это хомут с вожжами, куда  тёща  дёрнет, туда и пойдёшь, - добавил доктор с нескрываемым раздражением.

Чувствуя настроение  приятеля, предполагая, что разговор может пойти для Егора  не в тему, он извинился, заспешил в общежитие, и они расстались.

 

 

                          Глава  9

 

 

 

 В марте у Татьяны  не было ожидаемой  менструации. Приготовленные тампоны лежали без надобности. Она слегка встревожилась, но успокоила себя, подумав, что бывают задержки по разным причинам. В апреле  критических дней снова не было. Наступил май, почти конец учебного года. По её предмету все студенты сдали зачёты, и она готовила бумаги для отчёта о работе за год по программе. А менструация не началась и в мае. На лице появились еле заметные светло-коричневые пятна, усилился аппетит  и заметная тяга к  солёной пище, иногда подташнивало. Она начала догадываться о том, что происходит с ней. Под впечатлением слов мужа,  о её бесплодности, не хотела верить этому, но после нескольких дней раздумий, наконец, решила посетить женскую консультацию в другом районе города.

« Узи» показало третий месяц беременности. Татьяна ехала в автобусе домой и безо всякой тревоги, с внутренней радостью размышляла о своём состоянии, о Егоре, о муже, который обманывал  её. Она предполагала, кто и как поведёт себя по отношению к ней. Успокаивала себя тем, что скрывать своё состояние можно ещё месяца полтора, а к тому времени она будет готова к любому разговору. Егору она ничего не скажет пока. Волна радости прокатилась в душе от воспоминаний. Она благодарила судьбу за то, что студент Егор полюбил её, сделал настоящей женщиной и никаких угрызений совести перед мужем она не испытывала. Татьяна спокойно удивлялась, как хватало совести у Михаила почти семь лет держать её в таком состоянии, лишать её радости материнства.

«Всё течёт, всё изменяется»,- вспомнила она философское изречение и улыбнулась.

Сидящий напротив её молодой человек давно смотрел украдкой на красивую женщину и тоже невольно улыбнулся, увидев её ямочки на щеках. Автобус останавливался, впускал и выпускал пассажиров, мимо проплывали знакомые дома, а Татьяна не замечала ничего и думала.

Простое решение пришло само собой: в июне она  возьмёт очередной отпуск, потом без содержания, а там и декретный  подойдёт. Уедет к родителям в свой маленький районный городок в Коми  республику. Развод неизбежен. Она любит Егора, будет ждать его, а там видно будет.

 В начале июня Татьяна сдала на кафедру бумаги с отчётами. Заведующий кафедрой толстенький, с редкими, светлыми волосами, зачёсанными назад, мужчина средних лет перебрал все  листки, проверил, отметил у себя в журнале. Голубые его глаза доброжелательно осматривали Татьяну Ивановну, круглое лицо улыбалось и, вытирая клетчатым платком вспотевшую голову и лицо, он сказал: «Всё в порядке. Когда в отпуск»? И продолжал внимательно всматриваться в  её  фигуру…..

         

        На кафедре и  в  деканате  знали  о том, что  она не может иметь детей. Жалели красавицу, а молодые преподаватели, особенно мастер лыжных гонок среднего роста, стройный, крепкий, красивый,  холостой обращал на неё особое внимание с явным желанием обладать ею.

Доктор, хорошо знавший этого мастера, рассказал Егору историю развода его со своей женой. -Не удовлетворял он её,- сказал в конце рассказа доктор.

-Как не удовлетворял,- удивился Егор,- такой крепкий, выносливый.

Доктор рассмеялся  и, похлопав Егора по плечу,  пояснил: -Эх, молодо-зелено, плохо ты женщин знаешь  и уже серьёзнее продолжил,- не о том думаешь Иванович. Он её замучил сексом, ей не  надо было часто и много, поэтому она подала на развод. Так-то вот, мой друг. Все мы разные, одному надо много, другому мало.

       …Заметив пристальный взгляд заведующего кафедрой, Татьяна сказала: -Давайте оформим с завтрашнего дня и ещё я возьму отпуск без содержания до сентября. А сама подумала: «Мало ли отчего люди полнеют».

На следующий день она поехала к родителям. Михаил Львович, как обычно, проводил её, ни о чём не подозревая.

 

   

                                Часть  вторая.

   

                                Гл.  1

 

 

                                  

             Егор приехал в  районный город   Челны  в полдень. На автостанции спросил у диспетчера, где находится  районный отдел народного образования. Переулком дошёл до главной улицы и пошёл туда, куда ему указали. Рюкзак за спиной и небольшой чемодан не тяготили его,  однако он вспотел, ручка чемодана скользила и Егор, вытирая платком ладони, перекладывал его из одной руки в другую. Он шёл и глядел  на старинные каменные  купеческие дома с балконами  и кирпичными воротами с  широкими  деревянными  створами. Наконец он подошёл к трёхэтажному дому, где находился   отдел образования, поднялся на второй этаж  и зашел  в кабинет заведующего, где его встретила  в прихожей   девушка-секретарь. Егор  показал ей направление, и она разрешила ему зайти к заведующему.

 Заведующий, мужчина лет пятидесяти, полный  и крепкий телом  с  большой головой  на толстой шее,  взял  бумаги, протянутые ему Егором, прочитал, оставил  направление у себя  и, глядя на  Егора  немного выпуклыми коричневыми глазами, протянул ему лист бумаги со словами: -Здесь вся информация о директоре  вашей спортивной школы и его адрес. Он всё вам объяснит, поезжайте  к нему в посёлок и устраивайтесь на работу. До свидания.

Егор закинул  рюкзак  за плечо, взял чемодан, вышел и направился  к реке, на пристань,  посёлок был на другой стороне. На берегу свежо и временами  ветерок вдоль реки обдувал  людей, ожидающих  речной транспорт. Егор сел в «калошу», которая перевозила людей на другой берег. «Калоша»- это большая лодка с плоским дном, рубкой рулевого – моториста  и  сиденьями вдоль бортов. Егор плыл и наслаждался свежим ветром, мелкими солнечными бликами на воде, рассматривал пассажиров и  долго глядел на огромный железнодорожный мост через реку.

Автобус, в который Егор с трудом залез, с конечной остановки на берегу проследовал по гравийной дороге до посёлка, который начинался коротким переулком. Через  несколько десятков метров проехали мимо железных ворот и административного  двухэтажного здания  домостроительного комбината, который раскинулся на берегу реки своими цехами, корпусами, пилорамами и огромным количеством брёвен в штабелях. Дымила заводская труба ТЭЦ, доносился гул работающих механизмов.

Свернули на главную улицу Королёва и с остановками доехали до  ДК, где Егор  вышел. Дом культуры типовой, как в областном центре. Перед ним небольшая площадь обрамлённая  стендами на различную тему, посредине круглая клумба с простеньким геометрическим узором из анютиных глазок, «собачек» и других неизвестных Егору синих  и  фиолетовых цветов. За стендами с обеих сторон расположились четырёхэтажные, кирпичные дома  с центральным отоплением, огороженные  заборами из штакетника  зелёного цвета. На другой стороне улицы  виднелось одноэтажное здание поссовета с двумя колоннами у входа. Рядом, через небольшой скверик, расположился маленький рынок  с  прилавками под  деревянной крышей.

Егор достал листок, ещё раз прочитал и у первого встречного мальчишки спросил, где живёт Николай Александрович Усатов.

-А вот, проехали его улицу, налево третий дом,- мальчик показал рукой.

 Директор жил, как и многие семьи, в одноэтажном, трёхкомнатном финском домике с верандой. На участке  был огород с грядками лука, клубники, моркови и  помидор. Несколько яблонь с зелёными плодами росли вдоль деревянного тротуара,  идущего от калитки до дома. В дальнем углу  белела и синела цветущая  картошка. Вдоль забора из железной сетки виднелись уже со спелыми ягодами, кусты смородины, крыжовника и малины. Егор прошёл по тротуару до крыльца веранды с открытой настежь дверью и нажал на  кнопку звонка. Через некоторое время услышал разговор в доме и на веранде появился мужчина в белой майке, синих  тренировочных  брюках и босой. Фигурой, формой головы, коричневыми глазами, носом и вообще всем, он походил на Владимира Мелентьева, чемпиона мира по лыжным гонкам, которого Егор массировал в спортлагере, только очки отличали его от великого спортсмена.

- Добрый день.  Я  Егор Иванович Смирнов. Приехал по направлению  тренером по баскетболу в вашу спортивную  школу.

- Здравствуйте, здравствуйте, проходите, ждём вас,- обрадовался мужчина и подал руку,- Николай Александрович  Усатов, директор спортивной  школы.

Он с любопытством  посмотрел на Егора и сказал:

-Вещи-то на веранде оставьте, проходите в дом.  Егор скинул рюкзак, чемодан поставил рядом, снял кроссовки и вошёл вслед за директором в небольшую, уютную, чистую прихожую с большим зеркалом и вешалкой около входа. По цветному половику прошёл мимо спальни в центральную комнату с круглым столом посередине и сел на диван по приглашению директора.

-У заведующего РОНО были?- спросил Усатов.

-Да, вот он мне дал листок, где всё написано, велел устраиваться и оформляться на работу.

Усатов взял листок, мельком глянул в него и сказал: «Сейчас пообедаем, вы отдохнёте с дороги, а потом пройдёмся по посёлку, заглянем  в школы  и посмотрим спортивные залы, а оформимся завтра, хорошо»?

-Хорошо,- согласился Егор и с любопытством стал осматривать убранство комнаты.

         От общежития Егор отказался, так как ему надоела суета и неожиданные, ненужные знакомства. Николай Александрович быстро нашёл ему частный дом интеллигентной, пожилой женщины, которая постоянно держала квартирантов. Школа обязывалась платить за постой и привозить дрова. -Я так-то предпочитаю  бездетную семью,  но что поделать, уже конец лета и вряд ли я найду кого-то ещё,- снисходительно согласилась  она,   интересно  шевеля  фигурными, ярко накрашенными губами. 

    В августе началась запись всех желающих детей в группы начальной подготовки отделения баскетбола, лёгкой атлетики и лыж. В посёлке был ажиотаж. Мальчишки и девчонки стайками шли  в спортивную школу. Родители были довольны - спортшкола  даст их детям здоровье, приучит к тренировкам и весь учебный год они будут заняты делом.

  С хозяйкой у Егора наладились  нормальные  взаимные  отношения. Почти каждый вечер они чаёвничали за круглым столом в большой комнате, смотрели передачи по телевизору. После чаепития она доставала карты и раскладывала пасьянс, а Егор смотрел и запоминал. Первый раз, наблюдая за Глафирой Герасимовной, он отметил её круглое лицо, немного угловатые брови, небольшой  горбатенький  слегка мясистый нос, узорные губы похожие на цветок, зеленоватые глаза за большими очками, седоватые  волосы, заплетённые в две косы и закреплённые узором на затылке. Невысокая, полная со слегка выгнутыми ногами она ходила словно утка, но была привлекательна.

  «Красивая женщина»,- подумал он тогда,  и представил её молодой.

Постепенно вечерние разговоры становились у них  более откровенными, и хозяйка  поведала  Егору  историю  своего  замужества. С уважением и гордостью  рассказывала о своём муже,  архитекторе, который проектировал этот посёлок на месте  деревни с учётом того, что на берегу будет возведён домостроительный комбинат. После войны пленные немцы построили и комбинат, и дом культуры, и больницу  с поликлиникой, и две школы, и много жилых финских брусковых домиков. Они  же провели водопровод с уличными колонками. Название посёлка городского типа осталось прежним – Речное.

-Хорошо спланировал. И рисовал хорошо. Любил по грибы  летом ходить. А умер нелепо, от простуды, - тяжело вздохнула она в конце.

 Сама она с тридцати четырёх лет мучилась гипертонической болезнью. Она согласилась взять Егора на квартиру ещё и потому, что он учитель и оказалось, что он умеет измерять давление по её старинному ртутному прибору Рива Рочи.  У неё был набор необходимых лекарств.  Если  её лекарства не помогали, то она вызывала скорую помощь по домашнему телефону  и ей делали  сильнодействующий  укол.

             В сентябре начались занятия. Занимались в основном по воскресениям, когда  спортивные залы в школах    были свободны. Егор в посёлке освоился. Ребята в нём души не чаяли, родители уважали. Иные женщины поглядывали на него с особым интересом, но Егор не отвечал им взаимностью,  сердце его принадлежало Татьяне.

«Что  с ней, где она»?- вспоминал он её озабоченно и думал о летнем отпуске. Он написал письмо доктору, в котором подробно поведал о своих делах. О том, что с хозяйкой живут дружно и что она, после сеанса его массажа, посоветовала Егору  обратиться к главному врачу, с которым она дружила. Главврач принял Егора на полставки массажистом в поселковую поликлинику

 В октябре школьная машина привезла дрова в виде обрезков досок из комбината. За несколько дней Егор свозил на тачке обрезки во внутренний двор и сложил. Как то ненастным вечером  за чаепитием Глафира Герасимовна пожаловалась: -Что делать ума не приложу. Забор в огороде  совсем упал. Соседка, баба Настя говорит,- ваш забор вы и ставьте, а я уже и ничего не помню, кто этот забор ставил?  Она ещё весной  сказала мне об этом,  каждую неделю напоминает, надоела уже.

 У Егора  тоже не  было   времени заниматься  большой работой. Он  подумал какое- то время и однажды  вечером за пасьянсом сказал: -Глафира Герасимовна   у меня  идея на счёт забора. Когда  соседка напомнит вам о заборе, вы  соглашайтесь, якобы вспомнили, что забор  ставили вы,  а там я сделаю то, что надо.

Хозяйка  с интересом посмотрела на  Егора, не стала расспрашивать, доверившись полностью  его словам.

Вскоре   баба  Настя  снова напомнила  Глафире  Герасимовне о заборе при  очередной встрече около дома. 

-Кажется, я припоминаю, когда мы строили дом  и забор тоже мы ставили,- ответил ей Глафира.

-Ну, вот я это же говорю, ваш забор,- обрадовалась соседка тому,  что  спор  разрешился.

Дожди кончились, подсохло и в начале ноября, по прохладе, Егор за три дня разобрал забор, доски отнёс во двор. Потом вкопал эти же столбы  поглубже и сверху натянул  алюминиевую  проволоку. За неделю, в свободное время, Егор распилил доски и сложил.

  -Ну, вот Глафира Герасимовна ещё дров прибавилось, - подвёл итог этой эпопее Егор. -Скотины у неё нет, а мы в чужие огороды только в детстве лазали,- добавил он. Хозяйка захихикала: -Я- то ведь озаботилась, где денег взять на забор.

 Она была довольна тем, что не зря взяла  на постой  такого квартиранта.

На следующее утро Егор  вышел из дому и по мёрзлому тротуару пошёл на работу. Шёл не спеша и глядя на ноябрьское синее небо с высокими редкими облаками, голые ветки берёз и клёнов, людей идущих по своим делам, он вспомнил вдруг станцию Манзовку, перрон ноябрьским вечером, поезд, Лиду, вздохнул тяжело, но тут же  представил себе Татьяну и тяжесть как рукой сняло.

                               Глава 2.

 

 Татьяна приехала к родителям в середине июня, как обычно в полдень. Вышла на  маленький, знакомый с детства перрон, огляделась, знакомых не увидела. Тёмные кучевые облака медленно заволакивали   небо  с запада.

«К вечеру дождь, наверное,  будет, с гнилого угла ветер дует»,- решила  она  и, перейдя  небольшую привокзальную площадь, заставленную по краям киосками и ларьками с чудными вывесками, не обращая ни на кого внимания,  привычно пошла по знакомой улице в сторону дома. Представила отца с матерью и их удивление, когда они узнают про беременность.

Лёгкие порывы тёплого ветра с разных сторон трепетали подол её зелёного с белыми ромашками летнего платья. Русые волосы волновались  за спиной и плечам, на лице играла лёгкая блаженная улыбка. Шум проходящих машин не отвлекал её от размышлений. Татьяна вскоре подошла к кирпичному дому с двумя подъездами. Поднялась на второй этаж и своим ключом открыла дверь в квартиру.

-Ну, вот и доченька!- обрадовалась мать, подойдя на шум в прихожую. Они обнялись. Мама была на полголовы ниже  дочери, круглолицая, тоже светловолосая и голубоглазая, немного полная и оттого  приятная на вид.

-Папа где?

-На рыбалку уехал с мужиками, завтра вернётся. Взял отпуск и вот решил к твоему приезду рыбки наловить,- ответила мать, накрывая на стол и поглядывая на любимую дочь.

-Отмаялась со студентами-то, отдыхай теперь,

-Отмаялась, отмаялась,- согласилась Татьяна , и устало села за стол, спрятав своё пополневшее тело. Мать села напротив и  внимательно  смотрела на дочь, с аппетитом хлебавшую куриный бульон с вермишелью и мелко нарезанной картошкой.

-Проголодалась?

-Да, мама, аппетит у меня появился в последнее время.

-Я смотрю, ты пополнела и цвет лица не как раньше.

Татьяна решила не оттягивать неизбежный разговор и спокойно сказала: -Мама, я беременна.

Глаза матери на мгновение расширились,  и улыбка засияла на лице: -Неужели? Ну, наконец-то!

-Мам, дай я поем и всё тебе расскажу.

-Хорошо Танечка,- мать взяла тарелку, унесла на кухню и принесла  на второе  мясную котлету с картофельным пюре. Потом принесла чайник. Татьяна ела белый хлеб с маслом и сыром, запивала и закусывала шоколадными  конфетами и думала, как она будет рассказывать маме о Егоре, о себе, о муже. После обеда, помыв посуду, мать села на диван и с нетерпением ждала  Татьяну.

После рассказа дочери они  ещё    поговорили  о домашних делах,  городской жизни. Потемнело, по окнам застучал дождь. Включили телевизор, шёл «Аншлаг».

-На всё воля божья сказали бы верующие, а я скажу, стало быть, судьба. Тем более, ты его любишь, у тебя будет ребёнок, а время придёт, и будете жить вместе,- одобрила мать Татьяну, обняла и поцеловала.

 -Я вообще-то предполагала, что ваша семейная жизнь с Михаилом разладится, хотя ты мне особо и не жаловалась. Я не верила, что ты не можешь рожать. У меня в роду и у  твоего отца этого никогда не случалось. Так, что всё к лучшему,- успокаивая себя и Татьяну, закончила она.

 На следующий день приехал с рыбалки отец. Мать радостно и торопливо рассказал ему о беременности дочери о  Егоре, чему отец удивился, а  осознав случившееся, даже обрадовался.  Вечером  ели жареную рыбу. Отец с разрешения жены, выпил  несколько рюмочек водки, и разговор затянулся до позднего вечера.

  В сентябре не дождавшись возвращения жены в город, Михаил Львович позвонил ей домой по межгороду. Разговор произошёл неожиданный для него .В конце концов он осознал ситуацию  потому, что  временами думая о чём-то подобном он понимал-  рано или поздно  это  может произойти. Татьяна  предложила ему вариант размена квартиры на две однокомнатные и сообщила о разводе. На этом разговор закончился.

После сентябрьского телефонного разговора Татьяна, уверенная в том, что муж сделает всё, как она советовала, спокойно жила и готовилась к родам. Купили всё необходимое для будущего ребёнка. Наступил ноябрь. Роды прошли благополучно. Радость материнства и заботы о малышке приглушили тревогу разлуки с Егором. О нём она думала, когда гуляла со спящей дочкой в коляске около дома. Винила себя в том, что ничего ему не сообщила  и уехала к родителям,  понадеявшись  на то, что летом следующего года у неё будет развод, переезд в город уже в другую квартиру и вот тут-то Егор и найдёт её.

            

                                      

                                  Глава 3.

 

Егор иногда   посещал, а потом  регулярно  стал  ходить  в  шахматный клуб при Доме культуры  и  участвовать в соревнованиях. У него  был  первый  разряд по шахматам. На предновогоднем турнире, обыграв всех, он занял первое место. Завком  выделял деньги на призы, не скупясь и Егору, помимо грамоты, вручили столовый набор ложек, вилок  и ножей.

-И то ладно, подарю Глафире Герасимовне,- решил он и ещё не так хорошо знакомый с игроками, учтиво отказался остаться и отметить завершение турнира, а заодно и канун Нового года. Егор оделся и пошёл домой, закинув спортивную сумку с подарком за плечо.

Народу в Доме культуры всегда было много. Работали кружки танцев, кройки и шитья, хоровой, здесь же находилась поселковая библиотека.

Выйдя на широкое крыльцо в три ступеньки,  освещённое четырьмя  лампами  в матовых шарах, Егор спустился  на  очищенную от снега  площадь  перед Домом культуры и увидел  Наташу, ученицу одиннадцатого класса, идущую ему навстречу от автобусной остановки.

-Здравствуйте, Егор Иванович,- скромно сказала она, замедлив шаги.

-Добрый вечер, Наташа,- ответил он ей ласково с охотой.  Егор тренировал школьную команду юношей и девушек по баскетболу, кроме своей основной работы. Наташа играла в команде. Была пластична, ловила,  делала передачи  мяча  и  передвигалась, как мальчишка. Слегка крутые бёдра придавали её фигуре шарм. Русые волосы, тёмно-синие глаза, остренький нос,  полненькие губы и неширокий  подбородок с ямочкой дополняли  привлекательность.

Когда Егор впервые увидел Наталью в спортивном зале, то сразу отметил её обаяние и изящество. Она ему очень нравилась.

-Вы домой?

-Да, у нас шахматный турнир закончился.

-Ну и как сыграли?- с интересом  снова спросила она.

-Вот, выиграл первый приз,- и он хлопнул по сумке ладонью,- столовый набор.

-Я вас немного провожу,- сказала Наталья без смущения, и они пошли рядом. Прошли по тропинке через придорожный сугроб, перешли дорогу и, не спеша направились к его дому. Шли, и говорили о баскетболе, учёбе, планах на будущее. Около дома остановились.

-Научите  меня играть в шахматы,- попросила она вдруг.

-Конечно, приходи в шахматный клуб.

-Я стесняюсь, там одни парни, наверное.

-Что ты, это же клуб. Туда могут ходить заниматься все желающие и любого возраста,- объяснил Егор.

-Ладно, спасибо, я приду,- ответила она,  повернулась  и  побежала обратно. Егор проводил бегущую фигуру взглядом, ещё раз отметил её пластику и  зашел в дом, думая о ней. Он относился к ней как старший товарищ, как брат. Ей не хватало мужского внимания. Два года назад  у неё случилось несчастье: отец рано утром ловил рыбу на реке и, когда самоходная баржа  сделала  сигнал,  проплывая мимо, все рыбаки торопливо отгребли к берегу. Отец Наташи не успел вытащить якорь, а прыгать в воду в фуфайке и резиновых сапогах не решился, тут на него и наехала громадина. Он успел схватиться за край тупого носа баржи, но сорвался и упал под  неё. Перевёрнутая  лодка всплыла из-под баржи одна, больше никто его не видел. Наташа с мамой пережили это горе. Мама работала на комбинате мастером в столярном цехе. Замуж не хотела выходить, хотя ей  было всего сорок два года.

 Наташу тянуло к Егору, он ей нравился, они постепенно и незаметно сдружились, в ней  зарождалась  любовь к нему.

  Хозяйка сидела за столом на своём месте, смотрела телевизор и раскладывала пасьянс, не обращая на него внимания. Егор разделся, достал из сумки набор и прошёл в комнату.

-Глафира Герасимовна, вот вам  новогодний подарок от меня,- торжественно сказал он и показал кухонный набор.

-Хи-хи-хи,- легонько, чуть слышно, как только она умела, засмеялась хозяйка, сверкая глазами из-под очков.

-Спасибо Егор,  спасибо. Отнеси на кухню. Поешь, да приходи в девятку поиграем по копеечке. Во время игры Егор поинтересовался картинами, висевшими на всех стенах большой комнаты. Видна была рука самодеятельного художника. Здесь были копии с  репродукции «Сосновая роща» Шишкина, озерцо с лилиями и лопухами, ещё несколько пейзажей срисованных с открыток.

-Иван Иванович рисовал. Он же архитектор, а у них рисование было. Как на пенсию вышел, так и рисовать стал, но только зимой. Купил учебники по живописи, краски, этюдник. Местные стали заказы ему делать. Летом не рисовал, по грибы любил ходить, не по одному десятку километров нахаживал, целый день в лесу. Заготовки всякие на зиму делал, и сушил, и мариновал. Не стало его и ничего у меня не стало. Боюсь далеко ходить, что на рынке куплю, то и ладно, - и замолчала, по - старчески сжав губы. Задумалась, отложила карты в сторону.

-Давай чаю попьём»,- предложила она. Во время чаепития спросила: «Сам-то рисуешь»?

-Карандашом у меня неплохо получается. На службе гуашью и акварелью стенную газету к праздникам рисовал, а маслом не пробовал.

-Так попробуй, всё равно краски и кисти, уже, сколько лет без дела лежат.

-Спасибо Глафира Герасимовна, попробую.

 

 

               В зимние каникулы Егор со школьной командой девушек и юношей ездил в  Челны играть на первенство района. Юноши заняли пятое, а девушки первое место. На обратном пути ехали в автобусе битком набитом школьниками и местными жителями. Егор и Наташа стояли рядом. Наталья украдкой преданно поглядывала на него, а Егор почти неотрывно разглядывал её вблизи и подумал: -Неплохо бы нарисовать её портрет маслом. А вслух тихо сказал: -Наташа, дай мне на время твоё фото, я нарисую масляными красками твой портрет.

Она недоверчиво  вымолвила: -Вы и рисуете ещё?

-Да, рисую. Можешь прийти к нам домой и посмотреть,- сказал и понял, что не то сказал.

-Как-то неудобно, Егор Иванович,- застеснялась Наташа.

-Извини, но фото дай только на время, я верну вместе с портретом.

-Ладно, принесу,- согласилась она,  с любопытством глядя на Егора.

 Егор нашёл её тёплую, мягкую ладонь и легонько сжал. Она  почувствовала доселе не изведанную  завораживающую мужскую энергию, которая  волной прошла по всему телу, заставила забиться сердце в любовном трепете и  возбудила в ней  женское  желание.

-А ведь она всего на десять лет меня моложе,- вдруг мелькнула мысль и тут же, чувствуя её трепетное волнение, он отпустил  руку и уставился в окно автобуса, который  двигался уже по посёлку. Наташа в упор смотрела на Егора, ей хотелось, чтобы Егор ещё раз взял её  ладонь, но Егор,  чувствуя её взгляд и желание, не осмелился  делать этого. Он знал, что своей энергией может довести юную девушку, до  такого  эротического  состояния,  что  она не  будет  контролировать свои действия, а он  уже сам  почувствовал  возбуждение от  этого  прикосновения.

 

    В конце января пришло короткое письмо от доктора. Всё у него по-старому, одна забота – отец.

-Сковал по рукам и ногам мой долгожитель,- жаловался доктор. У Николая Владимировича появился внук. О Татьяне ни слова.

 Февраль, март, апрель пролетели незаметно в работе и рисовании  маслом портрета Наташи. Портрет получился похожим. Фотографию Егор вернул Наташе вместе  с рисунком. Наташа одобрила  портрет и приняла его с благодарностью.

За прошедшие месяцы популярность Егора, как массажиста, выросла так, что главврач Елена Ивановна, посоветовала Егору подумать о смене профессии, особенно после того, как от населения стали поступать слова благодарности, и стали приезжать из соседних районов к нему на особенный массаж и диагностику. Егор знал, что со временем он не будет работать тренером, а слова главврача только подтверждали это.

 

                                    !-!-!-!-!

 

 

      В конце мая, когда Егор занимался бумажными делами, Николай Александрович обратился к  нему: -Егор Иванович, тут предложение к нам от профкома завода поступило.

Егор пересматривал журналы,  исправлял и  дополнял записи. Увидев, что Егор отвлёкся и поднял голову, директор пояснил: -В июле профком открывает первую смену пионерского лагеря. У нас просят  хотя бы одного тренера на  ставку физрука и  полставки плаврука. Я говорил с другими тренерами- всем некогда. Может,  согласишься поработать? Всего-то двадцать пять дней. У тебя ещё останется одиннадцать дней отдыха. Без содержания возьмёшь дней десять, а ? Подумай!

-Ладно, подумаю,- Егор снова уткнулся в журнал. А Николай Александрович поправил указательным пальцем очки, вытер  сырые губы белым платком и, поняв, что Егор согласится, удовлетворённо улыбнулся и добавил, между прочим:  -Лето нынче жаркое будет по всем приметам.

       В первых числах июня утром  к Дому культуры  подкатила чёрная «Волга». Из неё вышел   коротко стриженый,  черноволосый  с  проседью  не высокий, угловатый мужчина в сером дорогом костюме с портфелем в руке и, поговорив с дежурной, направился в кабинет директора спортивной школы. Егор после утреннего массажа зашёл к директору в кабинет,  чтобы сдать все отчётные бумаги и журналы.

-Вот и он,- воскликнул Усатов, обращаясь к мужчине.

-Знакомься Егор Иванович,- это представитель канцелярии ЦК Татарстана,- почти торжественно объявил директор. Мужчина встал и протянув крепкую волосатую ладонь, представился: -Хуснутдинов Ренат Ибрагимович. Егор назвал себя, стараясь крепче пожать его руку.

-Егор Иванович, дело решённое. Сдавай сначала бумаги, потом пиши заявление на отпуск без содержания на двадцать дней, потом сходи домой, возьми с собой что надо, предупреди хозяйку и давай обратно сюда.

Егор с недоумением слушал директора, ничего не понимая. Тот  добавил, видя недоумение на лице Егора: -Поедешь с Ренатом Ибрагимовичем на  его дачу. По дороге он всё тебе объяснит. Давай поторопись.

 Егор сдал журналы, написал заявление и вышел. Через  полчаса  вернувшись в кабинет со спортивной  сумкой, он увидел играющих в шахматы Усатова и Рената Ибрагимовича. На полу, около высокого железного сейфа, Егор заметил ополовиненную бутылку армянского коньяка. Ренат Ибрагимович встал, пожал руку директору и, они с Егором по прохладным коридорам Дома культуры направились к выходу. Около машины прохаживался крепкий  вида водитель. В машине, пока ехали по посёлку, потом на пароме через реку, Ренат Ибрагимович  подробно  рассказал Егору суть дела: -Едем на государственную дачу. Сын высокопоставленного чиновника Рашид  сломал на байкерской тусовке ногу, мотоциклом ударило. Кости срослись, но нужен хороший массаж с физиотерапией для полного восстановления. Рашид не желает посещать кабинеты больницы. Его родственник из района был у вас на приёме, он и посоветовал пригласить. После лечения я выплачу вам зарплату за месяц и отвезу обратно домой.

Остальную дорогу ехали молча. Егор дремал,  мысли его вяло и беспорядочно плавали в голове. Подъехали к дачному посёлку по единственной асфальтной дороге. Решетчатые ворота открыл милиционер прямо из будки проходной. Дачные дома с небольшими участками земли дополнительно обнесены железными решетчатыми заборами. Ворота дачи, когда они подъехали, тоже открыл милиционер. Въехали и остановились у двухэтажного деревянного с широким крыльцом рубленного в шип  дома.

Только Егор вылез из машины, как из-за дома выскочила чёрная немецкая овчарка и с оскаленной  пастью, рыча , бросилась к ним. Егор хладнокровно сосредоточил  взгляд на бегущей собаке и, не шевелясь, смотрел в её коричневые глаза. Ренат Ибрагимович  вылез из машины с другой стороны и не успел открыть рта, как овчарка, не добегая  двух метров до Егора ,остановилась, заскулив, поджала хвост между ног, опустила голову и подошла к Ренату Ибрагимовичу,  искоса покорно глядя на Егора.

Тут же к машине подошёл,  прихрамывая,  высокий, стройный, длинноволосый в байкерской куртке и спортивных брюках юноша. Скуластое тонкое лицо красила фигурная бородка. Нос с горбинкой, а карие глаза смотрят на приезжего массажиста настороженно серьёзно. Егору Рашид сразу понравился. Ренат Ибрагимович представил ему Егора и повёл в дом, рассказывая о даче, показывая, где спальня, где массажный кабинет, где столовая. Овчарка в это время подошла к Егору, обнюхала и ходила вместе с ними по дому.

-Кушать будете три раза в день, вместе. Если понадобится, включайте сауну с бассейном, Рашид знает как. Ну, и с завтрашнего дня за дело, а пока побеседуйте, познакомьтесь поближе. Да, если надо что, Рашид позвонит мне домой. Ну, пока, -он вышел сел в машину и уехал.

-Чья это дача?- спросил Егор.

-Пока,  государственная,- ответил угрюмо Рашид и, прихрамывая, вышел из дома, сел на крыльцо в задумчивости. Егор сел рядом. Не зная как расшевелить Рашида на разговор, Егор попросил: -Покажи ногу.

Рашид поднял штанину до колена, и Егор увидел тонкую, волосатую ногу юноши со слабо развитыми икроножными мышцами. Внимательно осмотрел и, обхватив ногу ладонями, осторожно начал поглаживать в направлении колена. Потом ещё раз, посильнее.

-В двух местах перелом,- сказал Рашид.

-Да, в двух местах,- повторил за ним Егор, ещё несколько  раз провёл ладонями по ноге и сказал - всё  нормально, но массаж и психотерапия необходимы. Рашид молчал и с явным удовольствием слушал потому, что  во время  поглаживаний Егора  он   почувствовал  успокоение  в ноге  и  понял, что не зря ему рекомендовали этого массажиста. А Егор  пояснил Рашиду: -После перелома пострадавший боится ступать на ногу, а на самом деле нога быстрее сломается в другом месте, поэтому не бойся, выдави из себя страх и  полностью нагружай ногу, но не сразу.

И тут же доброжелательно спросил: -Чего ты сумрачный такой, почти угрюмый? Рашид ничего не ответил. На следующий день Егор  в массажной комнате принялся за дело, как только он  один умел. Напрягая нервную систему, посылал с низа живота поток энергии во время поглаживания и растирания. Мял осторожно икроножную мышцу, делая паузы для восстановления кровообращения.  Массировал он Рашида два раза в день. Заставлял гулять по участку, плавать в бассейне. Через пять дней они начали играть в бадминтон для того, чтобы Рашид не думал о ноге, а сосредотачивался на волане. Постепенно Рашид  повеселел, стал более разговорчивым и как-то спросил: -Ты веришь в бога?

Егора не удивил этот вопрос, так как он заметил, что Рашид каждый вечер, встав на колени, садился на пятки и повторял заученные сутры корана, делал намаз и, наклоняясь, касался лбом пола, упираясь в пол руками.

-Сложный вопрос,- ответил Егор. Рашид ждал.

-Один философ сказал примерно так:- если я не вижу и не знаю того о ком говорят, то я сомневаюсь. Я лично с ним согласен. Слухов  много   о снежном человеке, о Лахнесском чудовище, о летающих тарелках, даже кто-то что-то видел, фотографировал, но всё это разговоры, поэтому у меня нет  желания  заниматься вопросами  чего-то невидимого, да и дел у меня много.

-Атеист значит,- с неудовольствием сказал Рашид.

- Нет, не атеист. Я не отрицаю существования  нечто, и никого не отговариваю верить в это нечто, вот и всё.

Вскоре Егор узнал, что Рашида в основном воспитывали дед с бабушкой, верующие в аллаха. Отец делал карьеру. Добившись  высокого положения начал воспитывать сына по-своему, не давая тому осуществлять свои желания, стремления и мечты. В политехнический институт он поступил по настоянию отца, а ему хотелось в педагогический на исторический факультет. К байкерам примкнул потому, что любил кататься на мотоцикле и думал, что будет более независим от отца. Но воля отца всегда заставляла Рашида делать не то, что ему  нравилось,  и он начал усиленно искать истину в коране.

 Ещё по приезду в Речное Егор намеревался открыть секцию Ушу при доме культуры, но работа в спортивной школе, занятия со школьной командой  баскетболистов, массаж в поликлинике, шахматы, бытовые заботы занимали всё его время и он отложил эту затею на потом. И вот теперь,  наблюдая изменение  в лучшую сторону  настроения Рашида, Егор понял, что пора заняться с  ним Ушу. Он добавил в распорядок дня утреннюю медитацию и комплекс оздоровительной гимнастики тайцзицюань. В четыре часа дня проводил  с ним занятия по самообороне, после ужина занимались шахматами, а перед сном гуляли по асфальтным дорожкам обширного приусадебного участка с красивыми цветочными клумбами,  густыми кустами розовой персидской сирени  и разговаривали обо всём, что интересовало Рашида. Про ногу он совсем забыл. Увлечённый занятиями  гимнастикой тайцзицюань, шахматами, рассказами Егора о теории Райха,  он   попросил Егора остаться с ним ещё дней на десять  и с уважением добавил: -Иванович, я бы оставил вас у себя личным массажистом и учителем, если бы была моя воля!

- Спасибо Рашид за доверие,- ответил Егор и дал согласие остаться. До работы в пионерском лагере у него оставалось после Рашида ещё два дня, которых хватало для подготовки.

Рашида восхищало умением Егора делать диагностику ладонями, массировать с применением энергии  и  однажды он спросил: -Егор Иванович, как это у вас получается?

-Что, получается,- переспросил Егор.

-Ну, диагностика ладонями, излучение энергии. После непродолжительного молчания Егор сказал: -Я сам об этом  думал и  пришёл к выводу, что у меня  эта способность  появилась в пятом классе после  одного случая. Помню мартовский солнечный день. На уроке русского языка  учительница вдруг объявила: -Дети, пишем диктант, убираем учебники, оставляем только тетради. Начала она диктовать, а у меня на половине предложения кончились чернила в ручке. Я в портфель заглянул, а запасного стержня не  оказалось. Оборачиваюсь назад к Ивану Гусеву и тихонько прошу: -Вань, дай ручку у меня чернила кончились. А он сидит, пыхтит и рисует карандашом в тетради домики, деревья, фигурки человечков. Иван был,  как сейчас их называют, дебилом, учился на одни двойки. Посмотрел он недовольно на меня глубоко сидящими, непонятно какого цвета глазами, под выпуклым огромным лбом, шмыгнул носом, буркнул что-то  слюнявыми  ртом. А учительница диктует, я уже предложение пропустил. Нет поднять руку, да спросить учительницу про ручку, так я снова повернулся к Ивану, а он  загодя достал из портфеля  стеклянное дно от поллитровой бутылки с острыми краями и хрясь меня с размаху по виску. Боли я не почувствовал, только хруст по черепу и голова моя откинулась обратно. Кровь течёт по щеке на парту, я проваливаюсь в темноту. Очнулся с перебинтованной головой в приёмном покое больницы. Лежу на диване и ничего не понимаю где я, что со мной. Медсестра увидела, что я очнулся, позвала доктора. Часа через два, пока врач меня проверял, я пришёл в себя и вспомнил всё, и ужаснулся от мысли, что мог вообще не очнуться, если бы Иван ударил чуть пониже и повредил мозги. Врач тогда мне сказал, что я родился в рубашке.

-Да, видимо ангел- хранитель помог вам, Егор Иванович,- посочувствовал Рашид.

 -Наверное,- согласился Егор, задумчиво глядя на  вечерний  золотистый закат солнца.

 Незаметно прошло время, и Рашид позвонил Ренату Ибрагимовичу. Тот приехал. Побеседовал с Егором, посмотрел, как  юноша ходит, бегает трусцой, играет в бадминтон. С интересом и удивлением поглядел на исполнение Рашидом приёмов самообороны и комплекса  тайцзицюань. Удовлетворённо  похлопал  своей  волосатой  ладонью его по плечу, погладил  овчарку  и  обратился к Егору: -Ну, что, не зря народная молва о вас идет. Поехали домой массажист.

Егор ушел собираться. Около машины Рашид благодарно пожал двумя руками ладонь Егора и с уважением сказал: -Спасибо Егор Иванович за всё, алла берса, увидимся, думаю ещё- и ушёл в дом.  Тут подошла овчарка к Егору и положила передние лапы ему на грудь. Егор погладил её по голове, отпустил  и стал садиться  в машину. В это время Рашид вышел из дома с фотоаппаратом  и попросил Рената Ибрагимовича сфотографировать их с Егором. По пути следования Ренат Ибрагимович передал Егору конверт со словами: -Здесь ваша зарплата Егор Иванович, спасибо за помощь!

 

 

                     Гл. 4

 

 

Пионерский лагерь находился недалеко от посёлка за дубовой рощей на берегу неширокой протоки напротив большого песчаного острова, заросшего ивняком, речными лопушками, мелкой порослью дубняка. Остров делил реку на основное русло и эту протоку. Течение здесь было спокойное. Место для купания оборудовано по правилам техники безопасности: плоты буквой П прикреплены ко дну кольями у самого берега. От плотов до дна опущена железная сетка, случайные топляки уже не заплывут за ночь.

При въезде в лагерь справа стоял вагончик медицинского пункта, потом сарай с верандой, потом первый  жилой корпус, второй и третий. Четвёртый, пятый и шестой стояли напротив и образовывали небольшую площадь с трибуной  на краю. Шест с  опущенным  флагом  возвышался рядом. Въезд  на территорию  лагеря был  за  корпусами,   и дорога шла за ними до столовой.  После столовой стоял домик сторожа с навесом, где была летняя кухня. Дальше находился стадион.

 Жилые корпуса были одного проекта: посредине  широкое одноступенчатое крыльцо  отряда, а по  концам  вход в комнаты для персонала.

С лагерем Егор знакомился в составе комиссии от завкома уже как  работник.  Председатель профкома  Сорокин никак не мог найти учителей, желающих поработать вожатыми и воспитателями из-за того, что к концу учебного года бедные учителя были  психически истощены и мечтали отдохнуть от детей. Пока только старшая пионервожатая, медсестра Катя, Егор, да начальница лагеря были готовы к работе. Тамара Михайловна уже шесть лет работала начальником пионерского лагеря только потому, что в первый же год поставила условие: она в июне перед сменой по путёвке профкома будет отдыхать на юге.

Сроки поджимали и Сорокин, в конце концов, договорился с директором Арского педучилища. Двенадцать студенток были направлены на практику в заводской пионерский лагерь посёлка Речное. За день до открытия смены  весь педагогический коллектив лагеря собрался  на планёрку,  на которой были утверждены все спортивно-оздоровительные и художественные мероприятия. Егором были зачитаны правила  поведения на воде. За территорией лагеря купаться строго запрещалось. Все вожатые и воспитатели расписались в журнале по технике безопасности. На следующий день ребятишки  отрядами прибыли в пионерский лагерь, разошлись по корпусам и смена началась.

Как и предполагал Николай Александрович, лето выдалось жарким и сухим. С утра и до вечера на пляже  около посёлка  полно детишек и взрослых.  В первый день, после отбоя, Егор гулял по лагерю, ему не спалось. Сумерки  наступили быстро, отдельных деревьев уже не различить и дубовая роща пятном темнела перед посёлком, откуда  еле слышно доносились звуки музыки, гул работающего комбината, отдалённый стук проходящих поездов. От реки веяло прохладой, кое -где горели  бакены, противоположный холмистый берег, заросший хвойным лесом, темнел огромной горой белея каменной полосой у отмели. Егор остановился  на берегу протоки, посмотрел на речную даль, но  ничего уже  не  было  видно, и он пошёл к себе в комнату, оценивая впечатление от сотрудников лагеря. С Тамарой Михайловной он   познакомился через её сына пятиклассника, который занимался у него в спортивной школе. Она была невысокого роста, плотная, но не толстая женщина, приятной наружности, с круглым немного квадратным лицом. Тёмные волосы, стянутые назад красной резинкой, карие глаза, небольшой круглый нос, не привлекали  Егора.  Она была разведённая. Заметив ссадину на голени, Егор подумал об её отдыхе на юге, возможных связях с мужчинами и  остался к ней совершенно равнодушным, хотя по её поведению с момента  знакомства осенью прошлого года, он чувствовал её интерес к  себе. Студентки  из Арского  педучилища, что под Казанью,  разговаривали на своём языке между собой и тоже не привлекали его внимания. Только  медсестра  Катя невысокая  с гладко зачёсанными  назад  каштановыми волосами, миниатюрными ушками, чёрными глазами под  ровными  дугами  густых бровей, прямым  носиком на круглом  личике и ладной  фигурой  под  белым  халатом  привлекла  внимание Егора. Но не на  столько, чтобы увлечься,  а  так, чисто из художественного интереса, ведь  все его мысли были о Татьяне. Он постоянно вспоминал их встречи и близость на квартире у доктора. Против своей воли иногда думал о школьнице  Наташе, с которой он старался не сближаться, чувствуя её  привязанность, усилившуюся  у неё после памятной поездки  на районные соревнования  по баскетболу  и особенно после окончания школы. «Мне в августе восемнадцать исполнится»,- с гордостью сказала она Егору в последнем разговоре после выпускных экзаменов, напоминая о своём совершеннолетии  и  огромном  желании  сблизиться с Егором  ещё теснее, чем тогда, в автобусе. Она  уже  безоглядно любила  его.

-Поеду учиться в педучилище в Сарапул  на воспитателя  детского сада, мне нравиться детей  воспитывать,- поделилась она своими планами тогда.

 -Точно ведь  когда-нибудь придёт в лагерь,- подумал Егор о  Наташе с небольшой тревогой,- и что я буду делать, как вести себя с ней, медичка –то хоть замужем, опыт имеет. Он вспомнил её мужа: невысокий, полный, смуглый, похожий на цыгана. -Неровня,- отметил  Егор. Постоял ещё немного, оглянулся вокруг и зашёл в комнату.

Утром  Егор встал до подъёма, приготовился и прилёг на кровать в ожидании сигнала. Горн заголосил, лагерь ожил, и Егор пошёл проводить физзарядку  без  музыкального  сопровождения, баяниста ещё не нашли. После завтрака купание отрядов. Начинали с младшего. Егор  объявил  правила поведения  во время купания  и запустил  первых десять ребятишек, сидел на стуле и постоянно пересчитывал   визжащих, смеющихся  малышей, это был отряд дошкольников.

 Через  два дня  старшая пионервожатая Анна пожаловалась Егору: -Жара  ужасная, дети вялые больше на веранде сидят, может после тихого часа купание устроить, а мероприятия к концу дня сместить? Духота хоть немного спадёт.

- Завтра на планёрке  предложим Тамаре Михайловне, думаю, она  не  будет  против  этого,- согласился с ней Егор.

Медсестра Катя всегда  сидела во время купания на плоту. Время от времени, сняв халат, она  медленно заходила  в воду, поднимая плечи, окуналась  и плавала  брассом. Егор,  наблюдая за ребятишками, успевал посмотреть на медсестру, и каждый раз отмечал  её  миниатюрную фигурку. Мало, помалу незаметно для себя, он  по необходимости  и  с пустяковыми просьбами  стал заглядывать в медпункт. Подойдёт сзади  к ней, сидящей за столом, и тихонько начнёт массировать  трапециевидные мышцы, она  перестаёт писать  и испуганно говорит: -Егор, не мешай писать, увидит кто,- но не  отстраняется,  чувствуя  эротическую приятность во всём теле. Вопреки  желанию  скользнуть руками  ей подмышки  и  обхватить  тугие груди  ладонями, Егор уходил, не желая лишних разговоров про замужнюю женщину. Тамара Михайловна  ревниво замечала их отношения и незаметно следила за Катериной. Старалась заглядывать к ней с вопросом  по столовой  или  спросить  про больных  и травмированных   тогда, когда Егор  направлялся  к  ней. Но у начальницы это не всегда получалось. После очередной неудачной попытки предотвратить  их встречу, она напрямую спросила перед  обедом у Кати: -Чего Егор приходил?

-Бинт попросил, ногу наколол,- хмыкнула  равнодушно  Катя и подумала:  - Я то,  ведь к Егору не лезу,

чего ревновать. По молодости лет и неопытности она не знала психологию  взрослой разведённой женщины, которой  очень  хотелось переспать с Егором, и конечно не могла предположить, чем эта ревность  отразится на ней в конце смены.

  Знойные дни нагревали воздух, и даже ночью было душно. Анна с Катей подружились.  Они  повадились через час после  отбоя в глубоких сумерках ходить купаться. Егор гулял, как всегда, по берегу и услышал тихие голоса и  плеск воды..Осторожно ступая, незаметно  подошел   и остановился  около корпуса совсем близко от них. Катя вылезла на плот  совершенно  обнажённая, попрыгала  на одной ноге  вытряхивая воду из уха и начала вытирать полотенцем волосы. Егор любовался ею. Потом Катерина  накинула  махровый халат и  начала подниматься на берег. Анна пошла с ней. Егор проводил их взглядом.

На следующее утро Егор предложил Кате, в тихий час, сплавать на лодке с молочной флягой на тот берег, где из-под горы вытекали родники чистейшей воды. В лагерь воду привозили ежедневно в цистерне, но она, пока её везли, становилась уже тёплой и не вкусной.

 -Она ведь тоже тёплой будет,- засомневалась Катя.

-Нет, я закопаю флягу в землю  около забора возле твоего домика, прикрою тряпкой и тазиком, неделю будем свежую, прохладную воду пить.

 -Ладно, я вообще-то  согласна  съездить,- с осторожным интересом глядя на Егора, ответила медсестра. Прошло первое купание  отрядов, до обеда ещё два часа. Искупавшись после всех, Егор  надел красные шорты, натянул на голову синюю бейсболку и голый по пояс пошёл к себе в комнату. Вошёл и слегка опешил. Наташа с невинным видом сидела на его кровати в сиреневом  летнем сарафане  и, скрестив босые ноги,  читала журнал «Спортивные игры». Босоножки её лежали у входа. Волосы, зачёсанные  назад в два хвостика, перетянуты резинками. Она радостно поглядела заблестевшими  синими глазами на Егора.

-Здравствуйте, Егор Иванович,- нежным голосом поздоровалась она.

-Привет, привет школьница,- недовольно ответил Егор, хотя был рад её приходу. В последнее  время она   звала  его просто Иванович, давая понять  этим, что она уже взрослая и не стесняется его, и считает его своим  мужчиной..  На  поселковых  дискотеках она танцевала  в компании со своими сверстниками, но ни с кем из них не встречалась.  Думала только о Егоре, всегда ждала с ним встречи и во время  разговоров, чувствуя  его внимание к себе,  давала понять ему, что она его любит. У Егора  мелькала иногда мысль о том, что если бы у него не было Татьяны, то  с Наташей  у него  была  бы взаимная  любовь. Но он старался сдерживать  свои эмоции  к ней.

- Ну, Наташка, ты чего пришла?

-В гости,- улыбнулась она.

-Посторонним в лагере  можно находиться, только с разрешения начальника.

-Так, пойдём за лагерь, в парке погуляем, поговорим,- предложила она.

-Ну, это можно, ты иди, а я подойду. Начальница нас здесь увидит, будет недовольна,- пояснил Егор. Наталья удивлённо подняла угловатые брови, ни слова не говоря , встала и пошла к выходу. Егор легонько подтолкнул её в спину: -Иди, я сейчас.

Наталья стояла по ту сторону забора из некрашеного штакетника. Егор подошёл со своей стороны.

-А что это вы, Егор Иванович, начальницы боитесь?- спросила она, слегка склонив русую голову к плечу. Егор поглядел на милое лицо девушки, скользнул взглядом по телу и крутым  бёдрам, отметил про себя её особую привлекательность и,  сообразив, что  она уже не школьница, решил говорить с ней серьёзно: -Понимаешь Наташа, начальница очень желает со мной переспать, но я этого не хочу. У меня в городе осталась любимая женщина, я собираюсь этим летом  поехать к ней, это главное, а тут наша дружба. Мог ли я предположить, что ты, вот такая прелесть существуешь. Конечно, ты мне нравишься, и я отношусь к тебе как к  младшей сестрёнке, но временами чувствую к тебе   влечение. Тебе скоро восемнадцать лет и ты  со временем  станешь чьей-то женой».

-Ну, вот и возьмите меня  Иванович, я буду послушной, ласковой, я вас так уважаю и люблю,- тихо, но твёрдо вымолвила она безо  всякого стеснения.

-Документы отослала в училище?- спросил Егор, меняя тему, а про себя  испытывая радость  от  смело сказанных  слов Наташи.

-Да, буду ждать  вызова,- недовольно ответила Наталья и, заметив  начальницу, которая приближалась к ним,  сказала: -Вон она идёт.

-Егор Иванович,- обратилась к нему подошедшая начальница.

-Да Тамара Михайловна,- откликнулся  Егор.

-Помогите вожатым первоклашек повесить стенгазету и шторы на окна.

-Когда?

-Прямо сейчас можно, до обеда ещё почти два часа.

-Ладно, вот только передам моей хозяйке просьбу через Наташу.

-Здрасьте, Тамара Михайловна,- поздоровалась Наташа.

-Привет, привет выпускница. Когда на учёбу?

-Как вызовут.

-Ну ладно, я пошла. И начальница, плавно качая бёдрами, удалилась.

Егор перескочил через забор, и они с Наташей пошли по тропинке между деревьями в сторону посёлка.  Метров через пятьдесят Егор остановился, посмотрел на часы и сказал: -Пора шторы вешать. Наталья вдруг порывисто обхватила  Егора  за шею.  Встав на цыпочки, скользнула упругими  грудями по его телу и прильнула к его губам так неожиданно, что Егор,   невольно,  обнял её и опьянённый близостью  и  запахом  молодого  девичьего тела, поцеловал её как любимую женщину, нежно и ласково  втягивая её мягкие, ещё никем не целованные губы. Тело девушки задрожало от возбуждения, она ещё  плотнее прижалась  к нему, но Егор, опомнившись,  разжал  свои  объятия.  Наташа  с неохотой  отошла от него. Через мгновение, радостно смеясь,  побежала. Потом  остановилась,  обернулась и крикнула: -Я ещё приду!  Слова её  повисли в воздухе  как вопрос и как уверенность. Егор, ошеломлённый произошедшим, смотрел на удалявшуюся девушку и не мог понять, как  она сумела овладеть им и  подчинить своему желанию. Когда успокоился, то  понял, что  он в тайне  сам хотел  близости, но  не  мог  первым сделать этого.

 

     После обеда Егор взял в столовой  пустую флягу, отнёс к реке и поставил в лёгкую, из стекловолокна лодку, которая всегда была прицеплена к плоту купальни. Сходил за вёслами, которые хранились у него в комнате. Надел синюю тенниску, чтобы не сгореть под ярким солнцем, заглянул в медпункт и позвал  Катю.

По протоке они доплыли до развилки, где глубина была по колено.  Егор  вылез из лодки  и, держась за борт, протянул  её  по мелководью  мимо острова  до  глубокой воды,  потом снова сел за вёсла и они поплыли через  основное  русло   сносимые быстрым течением   вниз по реке на другой берег. Переплыли, набрали воды из большого, сильно бьющего ключа и на обратном пути причалили к  песчаному острову. Побродили,  не  разговаривая  по мелководью, блестевшему солнечными бликами  волн. Потом Егор повернул к зарослям ивняка и пошёл, оставляя глубокие следы босых ног на сыром песке, надеясь, что Екатерина последует за ним. Но она отошла на открытое место, вышла на сухой песок и, постелив синий рабочий халат, легла на спину. Егор направился к ней, подошёл  и присел рядом. - Чего не пошла? – недовольно спросил он.

-Опасный ты мужчина, Егор Иванович. Обнимать стал бы, да уговаривать, а  я ведь замужняя, нельзя мужу изменять.

 -Да, Райха она не читала, - подумал Егор и спросил: -Расскажи, как ты замуж вышла? Я чувствую людей по их настроению. Сравнивая вас с мужем, вижу, что ты не очень-то удовлетворена семейной жизнью.

Катя выслушала его с надвинутой на лицо белой панамой. У Егора появилось желание погладить её  по бедру, но вспомнив  недавнюю  встречу с Наташей, он  не стал этого делать.

-Расскажи?- попросил он ещё раз.

-Чего рассказывать, всё как у всех. Ждала своего принца, а он на другой  девушке женился, вот и вышла за того, кто полюбил меня. Привыкла. Правильно ты заметил – радости особой в семейной жизни не испытываю, детей пока у нас нет. Может быть, и отдамся тому, кого полюблю. А к тебе даже школьница сегодня приходила,- закончила она  говорить немного обиженным тоном.

-Да, приходила, - задумчиво произнёс Егор.

-А интересно, чего она приходила?- Катерина сняла панаму, села согнув ноги  в коленях, обхватила их руками и пристально, обжигающе  глянула  на  Егора.

Егор  не зная, что ответить, огляделся. Посмотрел на противоположный  холмистый берег, где они набирали воду, потом вверх по течению реки сверкающей мелкой рябью, на  пляж около посёлка, где  загорали и купались люди, посмотрел  поверх острова на лагерь, окинул взглядом   бледно - голубое знойное небо над ним  и сказал: «Кать, посмотри  на  открытое окно в комнате начальницы».

Катерина повернула голову, посмотрела.

-Видишь,  два стёклышка блестят?

-Вижу.

-Это  Тамара в бинокль за нами наблюдает.

-Да, неужели!

-Мы у неё под колпаком, поехали в лагерь.

-Я вижу, как ты ей нравишься, - сказала Катя, надевая халат.

-А я тебе нравлюсь?- в упор, глядя на неё, спросил Егор.

-Нравишься, но  не настолько, чтобы влюбиться с первого раза,- без стеснения ответила Екатерина.

-И то хорошо,-  сказал  с удовлетворением Егор, обнял  её за талию  и они пошли к лодке.

-Пусть позлится, у неё  наверняка  на юге были  хахали. Меня к ней совершенно не тянет. Ты, другое дело.

-А школьница?- спросила Катя, не убирая его руки.

-Я думаю  детская привязанность, а  с моей стороны  дружеское отношение,- успокоил он её.

Вечером, лёжа  на кровати в одних шортах, изнемогая от духоты, хотя оба окна были открыты, Егор перебирал в голове события дня и больше всего вспоминал Наташу. Её  плотное и в тоже время нежное тело, мягкие податливые губы,  синие доверчивые глаза и мужским чутьём понял , что Наталья  готова  быть его  женщиной. Эта  приятная  мысль радовала его, но  он любил  Татьяну  и  ждал  того дня, когда поедет к  ней. До конца смены оставалось всего одиннадцать дней.

Утром на планёрке был объявлен распорядок дня. Два младших отряда, а с ними медсестра идут в поход за территорию лагеря в дубовую рощу, а остальные отряды купаются.

-Мне меньше работы, - подумал Егор.

После завтрака  началось купание отрядов. В воду запускали  уже по восемь человек, легче было считать. Егор следил за тем, чтобы дети не баловались, не сдёргивали друг у друга под водой трусы, не топили. Как только он замечал это, тотчас свистел и удалял всю восьмёрку из воды, поэтому порядок был идеальным.

Заканчивал купаться второй отряд, когда Егор заметил, как со стороны поселкового пляжа по песчаному откосу идёт знакомая фигура в голубом открытом купальнике, в руках она держала сиреневый сарафан и босоножки. Наташа подходила медленно, Егор  сравнил её с медсестрой и с удовлетворением отметил, что  внешность, фигура, походка, не говоря уже  об  обаянии, затмевали  все достоинства Катерины. Наталья  подошла, ступила на плот, остановилась в метре от Егора, поздоровалась и стала наблюдать за его работой. Очередной отряд с шумом, визгом купался,  и Егор с Наташей разговаривали урывками, как бы ни о чём. Вдруг  Егор почему – то  поглядел в сторону песчаного берега возле дубовой рощи и увидел детей около воды.

-Наташ,  посмотри  напротив рощи у воды, кто это появился,- Егор указал  рукой,- неужели наши мелкие  отряды? Слушай Наталья, сходи не поленись, передай вожатым мой строгий приказ отойти от воды и уходить в лагерь, место для купания только здесь.

-Сейчас Иванович. – Наташа оставила сарафан  с  босоножками  на плоту и ушла. А Егор, пока Наташа ходила туда, ругал про себя  непослушных вожатых и воспитательниц этих отрядов.

-Я им всё передала, а они ответили, что Тамара Михайловна шла мимо из завкома в лагерь, остановилась, поговорила  с ними и разрешила позагорать на песке,- сообщила  она Егору, когда  взошла на плот.

-Ну, ладно, раз начальница разрешила, значит не моя об этом забота,- сказал, успокоившись, Егор и прыгнул в воду прямо в шортах. Окунулся несколько раз и вышел на берег. Наташа в это время медленно шла низом берега в сторону посёлка. -Ждёт, когда догоню, потому и идёт медленно,- догадался Егор, любуясь её походкой. Спохватился  и быстрым шагом пошёл за   ней. Догнал, пошёл рядом, спросил: - Ты чего надулась?

-Я ничего, просто нарочно не попрощалась, чтобы ты проводил меня немного. Она остановилась, посмотрела на него серьёзным, ясным взглядом и опять неожиданно обняла за  шею,  прижалась  к нему и затрепетала  всем телом от глубокого поцелуя Егора.  Сама выскользнула из его объятий, схватила сарафан и босоножки, упавшие на песок и побежала, не оборачиваясь, по сырому песку, раскидывая белые, босые  ступни в стороны.

-Что же такое со мной?- Егор шагал по щиколотку в воде и недоумённо радостный копался в своих чувствах.

-Наталья становится предсказуемо  смелой, затягивает  в свои сети, провоцируя  меня на интимную близость, и я не против этого. Погубят тебя женщины  Иваныч,- под конец вспомнил он слова доктора, знатока  психологии девушек и женщин. Подойдя к корпусу, зашел в свою комнату, лег на кровать и снова вспомнил доктора, его высказывания их беседы с Николаем Владимировичем, долго думал о Татьяне и её  исчезновении. Она как бы умышленно не оставила ему ни записки, ни адреса, ни домашнего телефона. -Боялась мужа, наверное,- предположил Егор. Ещё полежал, уже без напряжения мыслей, даже подремал немного, встал, надел кроссовки и пошёл в столовую. Отряды уже пообедали, и загорелые ребятишки шумно ходили и бегали около своих корпусов перед тихим часом. Жара, духота, ни единой капли дождя не выпало за всё время проходящей смены.

-Должна же переменная облачность быть и дождь,- надеялся Егор, продвигаясь к столовой. В просторном зале дежурные уже убрали посуду и вытирали столы. На кухне мелькали повара и подсобные служащие. Егор взял  на подносе обед и сел за стол у выхода из столовой, откуда иногда чувствовалось  колебание  воздуха. Выхлебал картофельный суп с рыбными консервами, только принялся за котлету, как в столовую зашла одна из вожатых первого отряда. Егор с ними особо не общался и теперь мельком глянул на неё, не обращая  внимания.

-Егор Иванович,- услышал он. Повернулся вопросительно к ней и увидел зарёванные глаза и слёзы на щеках.

-У нас ребёнок потерялся,- рыдающим голосом сообщила она.

-Как это потерялся?-  перестав жевать, недоумённо  спросил Егор.

-Загорали на берегу, дети полезли в воду, а когда мы их построили, одного не оказалось, босоножки и шорты с майкой на песке остались.

У Егора  тревожно  ёкнуло сердце: -Тамаре  Михайловне сообщили?

-Да, она просила вас к ней зайти,- всхлипывала вожатая.

-Сейчас,- сказал он, и без аппетита допив компот, с плохим настроением вышел из столовой. На полпути встретил медсестру Катю, бледную, испуганную.

-Что случилось?- Егор взял её за плечо.

-Он утонул,- тихо всхлипнула она и поведала. -Всё было нормально, пока одна из вожатых не сказала, что загорать лучше на берегу, и они повели детей к реке. Я им говорила не ходить туда, а они между собой по- своему разговаривают и на меня ноль внимания. На песке жарко и ребята перебрались на сырой песок, потом по воде начали ходить, а потом глубже полезли. Я испугалась и давай ребят выгонять из воды, а они меня не слушают, ползают на руках по дну. А там видимо обрыв и самый шустрый пропал. Я бегала от одной вожатой к другой, просила помочь мне выгнать детей, а они  лежат животы кверху, загорают, - закончила она всхлипывая.

-Ладно, Катя, успокойся, тебе-то что, не ты отвечаешь за них,- спокойно сказал   Егор и пошёл к Тамаре Ивановне с  сумрачной  мыслью: --Всю  смену и настроение испортили студентки.

-Может его сестра увела,- спросила вошедшего Егора Тамара Михайловна.

-Вряд ли, босоножки и одежда на песке остались.

-И то верно. Делать- то, что будем?- она смотрела на Егора с внутренним испугом, хотя внешне этого не было заметно и видно было,- она на самом деле не знает, что делать.

-Первым делом в профком Сорокину сообщить, а там вы уже решите, как поступить,- посоветовал Егор.

-Егор Иванович, соберите всех сотрудников и цепочкой по тому месту пройдитесь, искать то всё равно надо.

-Хорошо, сделаю, - утвердительно кивнул головой Егор.

Прошли цепью, взявшись за руки там, где купались дети, но напрасно. Все это поняли и молча, понуро пошли в лагерь. Тревога невидимой волной по мере того, как известие распространялось по лагерю, окутывала всех. К вечеру на небе появились белые облака, повеял ветерок. Скоро облака  посерели, собрались в кучевые тёмные и покрыли всё небо сплошь. Только прошла линейка, как задул сильный ветер, вихрем поднимая пыль выше крыш корпусов, деревья зашумели согнутыми ветками, сбрасывая высохшие листья, грянул гром с молниями и пошёл  крупный редкий дождь, постепенно перешедший в ливень. Он шёл около пятнадцати минут, то утихая, то усиливаясь, потом перешёл в мелкий,  постепенно иссяк  и закончился. Воздух посвежел, духота ушла, лужи разлились по всему лагерю, трава и листья на деревьях блестели в свете электричества. Запахло озоном и эфиром зелёных листьев дубовой рощи. Никто не выходил из своих  комнат. Лагерь словно вымер. Егор не удивился, увидев медсестру у себя в комнате, сидящей на кровати грустной и подавленной.

-Боязно, мне, Егор,- тихо сказала она. Егор сел рядом, обнял  её рукой за плечо, другой убрал волосы со лба и, понимая, что теперь не до любезностей, встал утешая: -Я ещё раз говорю, тебе нечего бояться. За них отвечают четыре студентки-практикантки, а ты медсестра, твоё дело оказывать медицинскую помощь. Вот и всё.

Катерина смотрела в тёмное окно, словно  не слушая  его, а потом ответила: -Я знаю это, но они сговорились на меня и тебя свалить всю вину. Как  будь-то, я им предложила уйти из парка на песок,  и  что ты на планёрке разрешил им  сходить на реку ополоснуться в воде.

-Вот так ничего себе,- опешил Егор,- а как ты об этом узнала? Они при тебе, что ли сговорились?

-Моего мужа за глаза в посёлке цыганом кличут, а он татарин. За два года я научилась хорошо понимать и говорю сносно. Его родители живут в деревне в Татарии. Он после техникума по распределению попал на комбинат. Здесь он со мной и познакомился. Я слышала, как  они между собой договаривались свалить всё на тебя и меня. Понял, чего я боюсь.

-Да, я то, думал у тебя обыкновенный женский испуг. Спасибо за предупреждение, а то всё боюсь, да боюсь.

-Ладно, я пошла,- Катерина медленно встала, прошла и открыла дверь, Егор не пытался её остановить, раздумывая над её словами. Окрашенное коричневой краской крыльцо сыро блестело. С листьев берёз и дубняка лёгкий ветерок срывал капли воды, было тепло и свежо.

 

 

Утром следующего дня Тамара Михайловна ушла в профком, к  председателю  Сорокину. Часа через два, когда отряды по очереди искупались, на берегу появился следователь, лейтенант Серёга из поселкового отделения милиции.

-Началось,- подумал Егор и поздоровался с подошедшим лейтенантом за руку. -Ну, что тут у вас Егор Иванович, расскажи,- немного официально спросил он. Егор обстоятельно рассказал о случившемся.

-Меня послали к родителям пропавшего мальчишки, просили заехать в пионерский лагерь и подробнее узнать. Тело не нашли, стало быть, может и не утонул, может  быть  убежал куда, но предполагать надо худшее,- и он,  пожав руку Егора, ушёл.

Возвращаясь с купания, Егор повстречал Тамару Михайловну около своего корпуса с хозяйственной сумкой в руке. -Что  сказал Сорокин?- спросил он.

-Давай зайдём ко мне, опять жарко становится,- она открыла дверь своей комнаты, прошла к столу, поставила сумку на пол, там стеклянно что-то звякнуло, села за стол и сказала: - Сообщила ему. Он ,конечно, расстроился. Расспросил. Сказал, что придётся звонить в Обком лесной промышленности. Оттуда приедет представитель, будет разбираться, а потом решат возбуждать уголовное дело или пройдёт, как несчастный случай. Пока такие дела. Егор, молча, выслушал.

-Может вправду увёл  сектант  какой , вон их сколько у нас в районе?- спросила начальница, не желая верить в худшее.

-Да нет, Тамара Михайловна, надо предполагать худшее, а если не подтвердится, то уже легче будет.

-Ну, ладно, действуем по распорядку,- она расстегнула платье, не стесняясь Егора, и попросила: -Расстегни, пожалуйста, лифчик, грудь вспотела, освежиться надо. Егора не удивила развязная просьба начальницы. Он подошёл и стал расстёгивать. Потные пальцы соскальзывали с пуговиц. Он ни о чём не думал, касаясь её спины, как у манекена в магазине. Наконец управился и стал уходить.

-Да, забыла сказать. Я как-то листала сборник инструкций и нашла такое постановление: категорически запрещается набирать более пятидесяти процентов студентов-практикантов педучилищ и высших учебных заведений для работы в загородных пионерских лагерях. Вот так Егор Иванович.

-Получается Сорокин, как ответственный за кадры, первый нарушил инструкцию и совершил должностное преступление,- уточнил Егор.

-Да, конечно,- подтвердила она и сказала с усмешкой,- смену он открыл вовремя, но набрал много студенток, вот тебе и результат. Но он-то выкрутится, опытный кадровик, а как нам с тобой быть, не знаю. Егор переспросил: -Нам всем вместе или мне с вами?

-Приходи после отбоя, я тебе всё объясню, пока,- потряхивая платьем, как веером около груди, закончила она разговор.

Егор вышел, сошёл с крыльца. Постоял немного, решая куда идти: то ли к медичке, то ли к себе, то ли в столовую и пока размышлял, понял, что вечером неотвратимо придётся идти к начальнице.

Опять жара, сухая земля, пыль, словно и не было  вчерашнего ливня.  Егор  подумал: - Наверное, природа рассердилась на нерадивых работников   лагеря, нахмурилась тучами, сверкнула молниями,   громыхнула и пролила свои слёзы,  оплакивая утонувшего мальчика, и  побрёл к столовой,  по пути размышляя  о случившемся, что же это такое,  мистика или совпадение.

 После обеда Егор пошёл к выходу из лагеря, обдумывая слова начальницы. Вспомнил предупреждение Кати про сговор вожатых и незаметно направился к реке, к тому месту, где пропал мальчишка. Ещё издали заметил женщину, сидящую на травянистом крутом берегу и мужчину, стоящего  рядом.

-Родители,- сообразил Егор и остановился. По сидящей неподвижно женщине, устремившей пристальный взгляд на реку, Егор сразу уяснил, что  сердце матери чует, где их сын.

 Оба работали на комбинате в одном цехе. Он грузчик, она станочница. Простые рабочие, трудолюбивые, исполнительные, зависимые  от жизненных обстоятельств. Живут  в деревянном доме с огородом, почти в конце главной улицы на окраине посёлка, у железнодорожной станции, где на конечной остановке разворачиваются рейсовые автобусы. Дома здесь стоят только с одной стороны улицы,  окнами к дороге  за которой, между  деревьями в ста метрах видна река.

  Как только им сообщили о сыне, они тотчас во время обеда  отпросились у мастера с работы. Не заходя в лагерь, пришли  к  реке  на  то место, где купались дети, сели на берегу и одеревенели в своём горе. Мать сидела в простеньком  цветном платье,  с белым платком на голове и тихо плакала. Когда  выплакала  все слёзы , белые полоски соли остались на загорелых щеках и  горестная маска застыла на лице. Отец стоял рядом  и не  пролил  ни слезинки, но лицо его было печальным и задумчивым. Короткие, редкие, светлые волосы с  залысиной на маленькой голове,  утиный нос, узкое лицо, серые глаза, морщинистый загорелый лоб сорокалетнего мужчины, всё выражало покорность  судьбе и беззащитность  перед теми людьми, которые  были ответственны  за детей и не сумели сберечь их любимого сына. Мальчишка был похож на отца,  тоже худой, остроносый, светловолосый и очень шустрый. Такие дети, как и тихони, в жизни  первыми нарываются на различные неприятности.

 Егор повернулся и  ушёл в лагерь. Родители просидели на берегу до самых сумерек. Солнце зашло  за горизонт,  последние красные лучи перестали освещать макушки хвойного леса на высоких холмах за рекой. Над тёмной водой реки появился белый туман.

-Пошли мать,- устало тронул мужчина жену за плечо и помог подняться.

Егор  зашёл к Тамаре Михайловне около одиннадцати вечера. Она ждала его. На столе стояла бутылка красного вина, стаканы, тарелка с нарезанной колбасой, хлеб, свежие огурцы и помидоры из парникового хозяйства комбината. Егор окинул взглядом  фигуру в халате, внимательно посмотрел  в  лицо, пытаясь понять её мысли,  почувствовал  возбуждённое желание  начальницы  и  сел за стол  в ожидании  разговора.

-Наливай Егор Иванович, выпьем с горя,- нарочито невесело сказала она. Выпили, закусили.

-Что вы мне хотели объяснить?- спросил Егор.

-Давай ещё по одной, немного расслабимся, тогда объясню в чём суть дела. 

 Егор сделал маленький глоток, начальница вывила до дна. Егор  глядел на раскрасневшееся лицо собеседницы и ждал. 

-Виноватых в этом деле много. И  Сорокин, и я немного, вожатые и воспитатели этих отрядов в большей мере. Ты и медичка, в общем-то,  не при чём, но можно и тебя с ней притянуть в виновные,- она  выжидающе посмотрела на Егора.

-Как это притянуть? У меня в купальне никто не утонул. Инструкцию техники безопасности на воде все читали и расписывались, так что с меня взятки гладки.

-Да не скажи Егор Иванович,- зная наперёд, что Егор так и ответит, возразила  возбуждённая вином женщина, - вожатые утверждают, что ты им разрешил у реки на сыром песочке поиграть, а медичка первая предложила идти к реке, ссылаясь на твоё устное разрешение на планёрке. Видишь, как ты причастен к этому.

- Вот, дают студентки, совсем обнаглели,- возмутился Егор. А начальница продолжала говорить: -Завтра приедет представитель обкома лесной промышленности и будет со всеми по очереди беседовать. Потом вожатые и воспитатели напишут объяснительные, где покажут, что ты говорил на планёрке о том, что детям можно будет на сыром песочке поиграть и даже  ножки в воде ополоснуть. Что тогда будешь делать, если в прокуратуру это попадёт? Кому больше достанется, им или тебе? Подумай. У Егора лёгкий хмель быстро выветрился, он вспотел, но самообладание его не покинуло.

-Останешься сейчас со мной, выпьем ещё, что тебе стоит удовлетворить  женщину, которой ты нравишься, не убудет от тебя Егор Иванович,- сказав это, она долила вино из бутылки в стакан, достала ещё одну и, провоцируя Егора,  распахнула халат на груди.  Потом  выпила вино и ультимативно добавила: -А завтра девушки напишут,  как было и тебя даже не упомянут, а я подтвержу, что ты ничего не говорил про реку. Несчастный случай и всё тут.

 -Вот ведь сучка, тут трагедия, а у неё секс на уме,- зло  подумал   Егор, встал и, не прощаясь, вышел из комнаты.

 -Дурак, кобель несчастный,- обиженного голоса начальницы в свой адрес он уже не слышал.

          Солнечным утром следующего дня, когда Егор собирался идти купать детей, к нему в комнату  без стука вошла  рыдающая медсестра, следом за ней шли четыре студентки с листками бумаги в руках. Они остановились у крыльца в ожидании.

-Егор, они заставляют меня подписать их объяснительные,- прерывающимся голосом пожаловалась она. -Можно я посмотрю?- он взял у одной из них листок и внимательно прочитал. Там было сказано, что руководитель плавания Смирнов Егор Иванович разрешил им  отвести детей к реке поиграть на сыром песке. Егор отдал листок вожатой и сказал: -Она сама напишет, а ваши   отнесите Тамаре Михайловне со своими подписями. Егор закрыл дверь, обнял медсестру, прижал к себе.

-Слышала, что я сказал. Напиши свою, я тоже свою, вот и всё.

Катерина перестала всхлипывать. Успокаиваясь, сжалась в объятиях Егора, а Егор поглаживал её по спине ладонью и по привычке массажиста усилием воли посылал свою энергию так, что через некоторое время Катерина  высвободила свои руки, обняла Егора и прильнула к нему.

-Ну, вот и  раскрепостилась,- подумал Егор , не ожидая этого от Екатерины. Он ещё крепче прижал её обеими  руками за поясницу к себе и, превозмогая желание, сказал: -Сегодня приедет обкомовец, будет вести своё расследование и собирать объяснительные. Иди, пиши. Сказал, освободил объятия, нежно отстранил и легонько подтолкнул её к выходу. Она нехотя  вышла, а  Егор  взял  свисток, надел  бейсболку и  пошёл к купальне.

Обкомовец вместе  с Сорокиным приехал перед обедом и занял комнату начальницы лагеря. Сорокин пошёл с осмотром по территории. Зашёл в первый корпус, во второй, потом  посетил столовую, побеседовал с поварами.  Затем ушёл на берег  протоки и долго  стоял в задумчивости, глядя  на холмистый берег за рекой, на безоблачное небо,  временами вытирая клетчатым синим платком крупную голову с редкими светлыми волосами, гладко зачёсанными назад, широкий морщинистый лоб  и  немного синюшные  губы. Голубая тенниска  его потемнела на спине от пота.

Вожатые и воспитатели первых двух отрядов по очереди заходили к представителю обкома и рассказывали о случившемся, а потом отдавали свои объяснительные, которые тот складывал в зелёную папку. После медсестры  зашёл к нему Егор, поздоровался и сел на стул, напротив, в метре от стола.

-Ну, рассказывайте, Егор Иванович, как это случилось и по какой причине?-  с холодком в голосе произнёс обкомовец и уставился на Егора серыми, уставшими от жизни глазами. Ему было за пятьдесят. Узкое лицо, нос с горбинкой, плотно сжатые узкие  морщинистые губы, сутулая спина  чиновника  вызвали лёгкую жалость у Егора. Егор  с минуту молчал, соображая  и успокаиваясь. О чём  говорить он знал, надо было правильно начать.

После рассказа обкомовец задал ему коварный вопрос, к которому Егор был готов: -Я выслушал  вожатых, прочитал их объяснительные подписанные   всеми   воспитателями и начальником пионерского лагеря. Они пишут, что это вы разрешили им пойти к реке. Что скажете Егор Иванович?

-Я же объяснил вам, я этого не говорил и не разрешал  ходить  к  реке. Инструкцию по технике безопасности на воде  я им прочитал, потом они расписались. Это же  серьёзное дело. Тамара Михайловна , уж  если  на  это  пошло, проходила мимо них  около  берега , поговорила с ними и  не прогнала  их с детьми  от  реки. Конечно,  они  выгораживают  себя  и начальницу.

-Неужели начальник лагеря врать будет,- сурово спросил  обкомовец ,пристально глядя на Егора. Егор посмотрел в его стальные глаза  вопросительно открытые, подумал мимолётно: -Хорошо Катя с Аней не подписали- и решительно с правдивой откровенностью  рассказал   о  последнем  разговоре  с  начальницей  и  её  ультиматуме. -Вот она и велела  вожатым и воспитателям  всё  свалить на меня,- закончил  он  свой  рассказ.

- Ладно, я склонен этому поверить. Когда-то подобный   случай  произошёл  с моим  знакомым,- сказал он,  положил  объяснительную   Егора в папку и вдруг спросил,  уже  мягче: -В объяснительной о конфликте с начальницей написали?

-Нет, конечно. Думаю, кому надо разберутся,- ответил Егор и,  попрощавшись ,вышел. На крыльце  чуть не столкнулся с Сорокиным, вернувшимся после обхода территории. -Закончили? - спросил он у Егора.

Егор стоял, смотрел   на  председателя профкома  в упор так,   как будто впервые  увидел его. Неширокие плечи его вроде бы ещё сузились и приподнялись  к большой голове. Голубая тенниска  ещё больше взмокла и прилипла к плечам. Клетчатый сырой платок он не выпускал из руки и изредка промокал им голову и лицо. Глаза за большими стёклами очков смотрели удивительно спокойно. Волнения у него не чувствовалось и Егор  вспомнил слова начальницы  о Сорокине: -Он кадровик опытный, выкрутится.

    В силу своего ума и многолетней работы  в администрациях он попадал в такие передряги, что несчастный случай с утонувшим мальчиком его не взволновал. Немногие знали, что работая директором крупного леспромхоза, он каким-то хитроумным способом сплавлял лес по реке, потом его грузили на лесовозы и доставляли в степную Украину, где леса не было. Взамен он получал по почте один раз в год посылку в небольшом фанерном ящике. Осенью пьяный работник  случайно уронил  из кузова почтовой машины посылку и она, ударившись о стылую землю, скосилась так, что  серая верёвочка порвалась  и сургучная печать сломалась. Ради интереса, рабочий приоткрыл крышку, надорвал обёрточную бумагу и ахнул: там были деньги. Кое-как поправили ящик, прибили крышку и, уже зная, что там находится, сообщили в милицию на всякий случай. Дело раскрутили. В итоге его уволили по собственному желанию. Он с семьёй уехал на юг области. По знакомству устроился  мастером на деревообрабатывающий комбинат в посёлке Речное. Со временем благодаря опыту и

 башковитости, показал себя знающим специалистом  и был выбран  завкомом профсоюза этого комбината.

    -Да, пока всё,- ответил Егор и спросил,- что дальше?

Он усмехнулся и предположил: -Я в этих делах не разбираюсь.  Мне вероятно выговор, начальнику лагеря тоже, студенткам  этих отрядов за практику поставят неуд, вам Егор Иванович, наверное, ничего не будет. Поедем сейчас с Петром Константиновичем и начальницей лагеря в завком и будем решать, что делать дальше.

  Представитель обкома лесной промышленности, разобравшись по своей линии с делом, оставил все объяснительные в профкоме у Сорокина и сказал: -Если родители подадут заявление в прокуратуру и возбудится уголовное дело,  бумаги понадобятся следствию.

  Тамара Михайловна, как только уехал обкомовец, вызвала родителей утонувшего мальчика в  профком и сказала: -По закону вам необходимо написать заявление в районную прокуратуру. Протянула им образец заявления заранее ею написанный  со словами: -Вот перепишите своей рукой и распишитесь.

Пришибленные горем супруги послушно сделали, что им велели и, оставив заявление,  ушли, а начальница злорадно подумала: -Ну, Егорушка получишь ты больше нашего. Быстро собрала бумаги и поехала в прокуратуру с заявлением от родителей.

  Остаток смены прошёл по расписанию  безрадостно для всех и неприятно для Егора. Ни у него, ни у медсестры не было настроения любезничать. Наташа уехала в педучилище по вызову.

 Кончилась смена. Через два дня неожиданно к Егору домой с утра пришёл следователь Серёга и сообщил, что его вызывает в поселковый отдел милиции следователь районной прокуратуры. Сердце у Егора тревожно ёкнуло, пришлось идти.

-Смирнов Егор Иванович,- записал  следователь в протокол допроса  его фамилию. Широколобый, с густыми бровями, прямым широким носом, твёрдыми губами и волевым подбородком мужчина лет двадцати семи задавал вопросы серьёзно и твёрдо. Заполнив  все сведения, он попросил: «А теперь расскажите,  что  произошло  в пионерском лагере, но помедленней, я буду записывать».

Егор  постарался  повторить  всё, что он сказал обкомовцу, и написал в объяснительной.

-Прочитайте и распишитесь,- следователь протянул  ему лист. Егор прочитал, расписался, вернул документ и спросил: -Что это значит?

 -Что значит? В прокуратуру поступило заявление от  пострадавших родителей. Я расследую это дело. Уже беседовал с начальником лагеря, вожатыми и воспитателями двух отрядов, с председателем профкома. Все документы, бумаги и выводы следствия  я сдам прокурору, он будет решать, отдавать  дело в суд или нет, а вы будьте в посёлке , никуда не уезжайте, могут вызвать в суд. Всё, до свидания. Следователь застегнул портфель и вышел.

Как не был хладнокровен Егор, как не крепился, а лёгкая животная тревога подпирала грудь. Опасения оправдались, его вызвали повесткой в районный суд. В назначенный день и время Егор зашёл в зал и занял своё место рядом с государственным адвокатом. Заседание было закрытым. Свидетели, четыре студентки и начальник лагеря, сидели в коридоре. Прокурор напротив судьи.

 Судья, женщина с короткой причёской,  живыми чёрными глазами,  в судейской мантии открыла заседание. Прокурор, мужчина средних лет, почти двухметрового роста, похожий на американского индейца зачитал дело и обвинил Егора на основании показаний свидетелей в том, что Смирнов Егор Иванович в большей степени, чем студентки-практикантки, виновен в несчастном случае, повлекшем гибель мальчика. Он  сам,  будучи руководителем  по плаванию,  нарушил инструкцию по технике безопасности  и разрешил им загорать на берегу реки у самой воды.

Егор слушал, и диву давался жестокой  мести отвергнутой им женщины и понимал, что требование прокурора  дать  Смирнову Егору Ивановичу один год лишения свободы условно и лишить  его  права  заниматься педагогической и тренерской деятельностью в  течение  трёх лет, судья примет. Государственный адвокат оказался формальной фигурой в этом спектакле, Он что-то невразумительно и сложно промямлил и сел на место. Судья отработанным годами беспристрастным голосом зачитала решение суда и в конце добавила необходимое, что подсудимый имеет право обжаловать решение суда в течение десяти суток  в вышестоящей инстанции.

  В зале было прохладно. Егор с холодным равнодушием   слушал  судью  и, ему казалось, что всё это не с ним происходит, ведь он классный тренер, массажист, он дисциплинированный, исполнительный. И тут  в памяти  всплыл  образ доктора со словами: «Погубят тебя женщины, Иванович». Егор усмехнулся, мельком поглядел на начальницу и заметил нескрываемое удовлетворение на её лице и злорадно уничтожающий взгляд.

        Через два дня, получив на руки приказ заведующего отделом народного образования об увольнении и трудовую книжку, Егор поехал на велосипеде « «Турист»  в спортивный лагерь,  расположенный на берегу озера Суши в семи километрах от посёлка, надо было попрощаться с тренерами и Николаем Александровичем. Проехал до объездной дороги, пересёк её,  слез с велосипеда и осторожно повёл его в руках  по тропинке, идущей между небольшими лужайками белой ромашки,  среди зарослей ивняка вперемешку с редкими разлапистыми соснами, мимо берёзовой рощи с желтеющей  кое-где листвой. Дорога была знакомая, метров через сто тропинка упиралась  в железную дорогу, потом  шла вверх по холму среди соснового леса, заросшего кустами волчьей ягоды, лопухами, заячьим щавелем,  маленькими рябинками с чуть побуревшими гроздьями ягод. Егор шёл,  изредка отстраняя  свободной рукой тонкие ветки ивняка и не доходя  метров шестидесяти до железной дороги, неожиданно на повороте повстречал медсестру Катю.  Тонкая  зелёная тенниска с расстёгнутыми пуговицами,  под которой не было лифчика,  плотно облегала тугие груди, коричневая  лёгкая юбочка до колен  подчёркивала  стройные ноги,  жёлтая бейсболка  оттеняла чёрные глаза  на загорелом лице. Оба остановились от неожиданности.

-Ты откуда?- спросил Егор с нескрываемой радостью, пристально глядя на неё.

-Тётку навещала в посёлке на горе,- пытаясь скрыть волнение, ответила Катя. Некоторое время они стояли, молча вглядываясь друг в друга, желая  сказать  что-то приятное после всего случившегося в пионерском лагере, но никто первым не решался. Вдруг обуреваемые вспыхнувшими воспоминаниями, прочитав в глазах  обоюдное   желание, они без слов  поняли  значение этой встречи  и  свернули в заросли ивняка.  Под невысокой разлапистой сосной, утопая в зелёном густом мху, остановились, порывисто обнялись и в торопливом поцелуе, сгорая от желания, медленно повалились навзничь.

 В тот день Егор не добрался до спортивного лагеря. В последующие три дня он снялся с воинского учёта, выписался с места жительства к неудовольствию Глафиры Герасимовны, которая охала, ахала и слегка всплакнула, желая Егору всего самого лучшего, бормоча проклятия начальнице пионерского лагеря. Вечером, купив бутылку коньяка, Егор пошёл к Николаю Александровичу, который  к этому времени вернулся домой  из спортлагеря. Взаимно сожалея о случившемся, о том, что всё так хорошо наладилось в спортивной школе, а теперь надо искать замену, пили по маленькой, закусывая грибками с жареной картошкой и малосольными пупырчатыми огурцами. Беседовали про жизнь, обсуждали женщин. Повеселев от выпитого  коньяка, Николай Александрович спросил: -Может  быть, останешься массажистом, а потом снова  к нам?

-Нет, надо ехать в город. У меня там гражданская  жена осталась  и, наверное, с ребёнком,- ответил  Егор. Поздно вечером они дружески расстались.

 В шесть утра Егор был на остановке автобуса, а в восемь добрался до автостанции в Челнах  и  купил билет на ближайший рейс. Егор ехал на автобусе по асфальтированному широкому шоссе,  обсаженному ещё при Екатерине второй берёзами, теперь уже старыми, корявыми с обломанными верхушками и сучьями. В пути он, то дремал, то всматривался в медленно плывущий пейзаж с полями спелой жёлтой пшеницы, то наблюдал за белыми барашковыми облаками в синем небе и птицами, свободно летающими в вышине. Он удивлялся необъятности российских просторов, вспоминал события последних дней в посёлке, размышлял о сложности  отношений между людьми и вдруг вспомнил высказывание ссыльного революционера о том, что только природа и всё живое в ней, кроме человека, никогда не предаёт. -В моём-то случае ничего страшного не произошло, наоборот я буду работать массажистом, как и мечтал. Жаль только расставаться с посёлком, с ребятами, с Наташей, Глафирой Герасимовной,- рассуждал он, уже подъезжая к областному центру, думая о Татьяне и Степановиче, к которому намеревался в первую очередь зайти.

 

              Часть  III

               Глава  первая.

 

 

Безо всяких мыслей Егор зашёл в знакомый подъезд, скинул рюкзак, поставил сумку на пол и несколько раз нажал на зелёную кнопку звонка условным сигналом. Подождал. Щёлкнул замок, дверь открылась. Доктор стоял, как обычно по пояс обнажённый, в  спортивных  брюках  с дырками на бёдрах, в  знакомых Егору шлёпанцах, со сковородкой в руке. Он  посмотрел, нахмурив брови на Егора, стоявшего в полутьме коридора. Узнал его, улыбнулся, поднял брови дугой и ни слова не говоря, пошёл на кухню, заслонив волосатой спиной узкий коридор в прихожей. Егор зашёл, поставил рюкзак на обитый узорчатой жестью знакомый сундук, положил сумку на пол. Пока снимал кроссовки, поискал глазами гостевые тапочки, вдыхая дразнящий запах жареных котлет.

-Давай проходи, обедать будем» - позвал доктор вместо приветствия. Егор сглотнул слюну, прошёл на кухню и поздоровался со  Степаном Ивановичем, который  старческими  помутневшими глазами  пристально наблюдал за сыном. Ему показалось, что он  никуда не уезжал, до того все было знакомо и привычно. Он, поглядел на доктора, подумал немного и решил не  мешать  им: -Степаныч, я схожу, перекушу в столовую.

-Так, что…. Правильно,- одобрил доктор и поставил закопченный донельзя зелёный чайник на газ, потом положил аккуратно по одной котлете в приготовленные тарелки с жареной картошкой.

Когда Егор вернулся, доктор уже лежал на своей одноместной кровати, укрывшись по пояс  простынёй, и читал газету. Егор прошёл, скинул тапочки и лёг поверх одеяла на гостевую кровать, лицом вверх, заложив руки за голову. Через некоторое время доктор бросил газету на пол, снял очки и спросил: -Что-то плотно нагрузился Егор, собрался куда-то, что ли?

-Ты   оказался  прав Степаныч, сгубили меня женщины,- ответил  с лёгкой печалью Егор, сел и сунул ноги в тапочки. Доктор усмехнулся, встал с кровати и голышом скрылся в туалете. Звук воды, стук двери и доктор появился в комнате. Егор обратил внимание на наколку в виде кинжала, воткнутого в пень на бедре у доктора и вспомнил рассказ Николая Владимировича о ранней юности доктора……

-Только между нами,- предупредил тогда он Егора и коротко рассказал историю наколки. Она появилась у доктора после  возвращения  из   зоны, где он  провёл  полтора года за нанесение телесных повреждений. Стояли они с приятелем в очереди у пивного киоска. К окошку уже подошли, когда  из «Волги» вывалились четверо, его же возраста юнцов, и полезли к окну без очереди с возгласом: -Тихо мужики, мы торопимся!

 Василий не пустил. Завязалась драка. На каждого из приятелей по два полезли. Доктор получил удар в лицо и отлетел в сторону. В злом  азарте  схватил подвернувшуюся к его несчастью увесистую палку и кинулся обратно в драку. Одному сломал руку, другому ключицу и на этом их всех задержали дружинники с милицией и увезли в отделение, двоих в травматологию. На «Волге» оказались сынки каких-то шишек, а у доктора отец тоже работал главным инженером крупного завода. Хотели дать много, но отец выручил. Вернулся доктор из лагеря с этой наколкой и с тех пор коротко стрижется, иногда в разговоре вставляет жаргонные словечки, но никогда не матерится, сказывается домашнее воспитание…….

-По распорядку у нас, как ты знаешь, сейчас прогулка,- изрёк доктор, натягивая серые парусиновые брюки.

-Так, что у тебя с женщинами?- переспросил он. Егор смотрел, как Степанович  заправляет знакомую тенниску, застёгивается, достаёт носки, висевшие на нижних поперечинах спинки кровати и, чтобы доктор почувствовал всю серьёзность положения Егора,  выделяя слова, сказал: ---Уволили меня с работы по суду без права заниматься педагогической и тренерской деятельностью на три года и ещё год условно дали.

-Да ну,- удивился доктор, вытянув губы трубочкой. К этому времени он оделся и они вышли во двор. Высокие облака заслонили солнце, было тепло, и легонько приятно веял ветерок. Прогуливались по тротуару  перед зданием института, где  он работал дворником. Егор подробно рассказал  свою историю. Доктор  переспросил, что было ему не ясно а, в конце вымолвил: -Бабы есть бабы. И вспоминая своих женщин, нараспев протянул: -У каждого мгновения свой резон, свои колокола, своя отметина.

-Да, жизнь прожить не поле перейти,- задумчиво добавил он. Гуляли уже по площади. Доктор ещё раз спросил про поездку на дачу к Рашиду, про некоторые эпизоды годичной жизни Егора в посёлке. Егор рассказывал, поглядывая на разноцветные носки, видневшиеся сквозь отверстия старых босоножек доктора, на выцветшую синюю тенниску с дырками под мышкой и удивлялся доктору, его наплевательскому отношению к мнению окружающих в отношении себя. Доктор остановился, высоко поднял круглую голову и нараспев раздельно с интонацией начал декламировать уже знакомое Егору стихотворение:

-Богом если бы я был, то и дело бы творил – женщину…….

Закончив, поднял палец перед собой и сказал: -Вот истина поэта.

Егор ответил  не  соглашаясь: -Да Степанович, сказано поэтом хорошо , но не объективно. Как нам быть без женщин.

-В том то и дело Иваныч,- в свою очередь согласился доктор и, смеясь, сказал,- ладно массажист живи пока у меня, я тут маленько подумаю, как нам быть, мыслишка у меня есть.

Подошли к аптеке. -Зайду, лекарствие  моему долгожителю выкуплю. Егор остался.

После вечернего чаепития на прогулке перед сном, доктор объявил своё решение: -Что тут долго думать Иванович, на твоё усмотрение предлагаю вариант: я прописываю тебя в квартиру, увольняюсь из дворников, перехожу массажистом в школу  олимпийского резерва. Ты устраиваешься вместо меня дворником. В качестве дополнительного заработка  три  раза в неделю, по вечерам, будешь  делать массаж  моим  клиенткам  за плату, по  их заказу,   но договоримся так: семьдесят процентов тебе, тридцать мне. Думаю, ты меня обманывать не будешь.  По вторникам у меня особый вечер: приходит ко мне подруга  на массаж и всякого другого занятия. В этот вечер можешь погулять на улице, сходить в кино или художественный салон. Некоторые обязанности у тебя будут по дому: отцу помочь одеться на прогулку, обедом покормить, вот и всё. За обедом я сам ходить буду, банный день для отца тоже я устраиваю. Вот такое предложение.

-Что тут думать,- ответил Егор после короткого молчания,- к Татьяне ехать я не знаю куда, так что я согласен. Тем более,  все правила вашего бытия с отцом  я знаю, меня это устраивает.

-Ну и ладно, как только пропишешься, так и остальные дела оформим,- подытожил разговор доктор. Потом произнёс задумчиво: - Мы  уже пять лет знакомы. Ты ведь осенью восемьдесят пятого года  с флота прибыл.

-Да, да,- кивнул головой Егор.

-А нынче уже девяностый год,- медленно произнёс доктор, думая о чём-то своём. И снова спросил:

-Извини Иванович за праздное любопытство, как думаешь с Татьяной Ивановной встретиться?

 - Пока не знаю , вот думаю. Во –первых, надо как-то её адрес узнать, а потом видно будет , что делать. Она же в начале лета прошлого года уехала, не предупредив меня, и адреса не оставил и даже не позвонила ни тебе на квартиру, ни мне в общежитие,- ответил уставшим голосом Егор.

-Да уж, значит не просто так, а из каких-то соображений уехала, не предупредив тебя,- заметил доктор.

-Завтра схожу в деканат, узнаю что смогу,- сказал Егор, успокаивая себя. Неясность его угнетала. В деканате не хотелось появляться из-за расспросов преподавателей, которых  стыдно было  бы обманывать.

-Так, что у меня получается судимость?- спросил он доктора, всё ещё не веря тому, что  произошло  с ним.

-Получается да,- подтвердил доктор, посмотрев на Егора с лёгким недоумением.

Ранним утром следующего дня доктор в лёгком спортивном костюме ходил по участку с ведром и собирал клочки бумаги, фантики, опавшие сучки. Егор тоже поднимал крупный мусор и складывал доктору в ведро. Две мусорки из бетонных труб доктор осторожно опрокинул, веником сгрёб мусор в совок и высыпал в ведро. Обошли здание, прибрались во дворе, свалили мусор в бак. Доктор поставил рабочий инструмент в кладовку, и они пошли на зарядку.

Утренний воздух прозрачен и чист, перистые облака высоко прочертили небо  и заслонили солнце, дышалось легко. Доктор побежал трусцой, Егор за ним.

                  Кафедра ЛФК находилась в конце коридора первого этажа правого крыла здания, где располагался факультет  физического воспитания. Егор постучал  и зашёл в небольшую продолговатую комнату с одним решетчатым окном, обвешанную плакатами по лечебной физкультуре. Стол секретаря  стоял у входа. Девушка подняла светловолосую голову и вопросительно посмотрела на Егора серыми внимательными глазами  с густо накрашенными синей тушью ресницами. Летнее цветное платье с большим вырезом ладно облегало плечи, пышные груди выпирали вперёд.

-Девушка, извините, вы секретарь или студентка?

-Секретарь,- тихо ответила она.

-Хоть тут немного повезло,- подумал Егор и спросил: -Скажите, пожалуйста, Татьяна Ивановна на работе или в отпуске? Спортивный вид Егора, серьёзное выражение лица и глаз, гипнотически ласково смотрящие на неё, приятный голос располагали, и девушка охотно объяснила: -Она с осени прошлого года находится в декретном отпуске, родила в декабре дочку.

-А где она сейчас?

-Она живёт где-то в райцентре у родителей, чуть ли не в Коми ССР.

Егор, уже слегка волнуясь, продолжил спрашивать: -А у вас нет её адреса?

Девушка не задумываясь, ответила: -Городской есть, а того адреса нет.

 Егор поблагодарил девушку, мельком глянув  на её пышную грудь и вышел огорчённый. В коридоре подумал: -Это-то я знаю, что она у родителей. Значит у нас девочка! Радость охватила Егора. Он вышел на улицу, не встретив по пути ни одного знакомого преподавателя, и медленно двинулся в сторону театральной площади, размышляя, удивляясь, вспоминая их встречи и  физическую близость на квартире у доктора прошлой зимой. -Значит и правда её муж бесплоден, а, чтобы она не ушла от него, убедил наивную девушку в её неспособности рожать. Вот даёт мужик, на что он надеялся. Всё равно это случилось бы с ней рано или поздно, природу не обманешь. Значит это наша с ней судьба. Адреса нет, да и времени пока нет,- сокрушался он. Брёл и со всех сторон обдумывал своё положение. В конце концов, решил, что сейчас всё в его руках, только дело во времени.

 

            В начале сентября все бумажные дела были оформлены, и жизнь у приятелей пошла своим чередом. Доктор уходил на работу к девяти тридцати утра. Обедал в столовой. Возвращался к четырём.

-Про плату за массаж не забудь,- дружески улыбаясь, напомнил ему доктор  в конце недели и похлопал по плечу. Понял?

-Понял,- равнодушно ответил Егор.

-Да, один сексуальный момент,- доктор поднял указательный палец перед собой,- помнишь, я тебе говорил про вторник.

-Помню, помню,- ответил Егор.

После семнадцати часов по средам, четвергам и пятницам начали приходить клиентки по предварительной записи по телефону. При первой встрече  с Егором они  были недовольны  заменой массажиста, но после  сеанса массажа, расслабившись и получив  до  этого  неизведанное удовольствие, поняли, что такое настоящий массаж.

Егор массировал женщин по одной за вечер старательно с включением внутренней энергии. У каждой были свои запросы: одной  спину и воротниковую зону, второй  заднюю поверхность бедер и икроножные мышцы вместе со стопой, третьей руки, плечи и шейный отдел. Егор всегда вежливо здоровался, спрашивал заказ, надевал белый халат и указывал на массажную кушетку, которую доктору привезли по знакомству из медицинского училища. После сеанса, вместо душа, он протирал массированные участки тела лосьоном, что тоже входило в плату. В коридоре получал деньги, помогал надеть женщине плащ и вежливо прощался. В этот момент он особенно ярко и мучительно вспоминал Татьяну.  

 Доктор проводил сеанс по вторникам и Егор к  этому времени уходил гулять. Однажды из любопытства выйдя из дома, он задержался около подъезда и решил угадать, что за  любовница идёт к доктору. К определённому времени  зашла  в подъезд невысокая, плотная с широкими бёдрами и крутым задом молодая женщина.  Она оглянулась перед тем, как зайти в подъезд и Егор отметил её   круглое  нарумяненное  лицо  с  огромными зелёными глазами.  - Эта, - определил Егор, зная вкус доктора.

Между тем популярность домашнего массажиста , по каналам элитных женщин, выросла так, что его стали приглашать на квартиры с оплатой в два раза большей, чем обычно. Но Егору некогда было ходить по квартирам и, тогда он начал приглашать на массаж двух женщин на вечер, включая и понедельник.

 

 

    Осень наступала быстро. Сухие желтые листья клёнов каждый день осыпались, но подметались   легко вместе с окурками студентов, прибывших на учёбу. Егор не  всегда ходил на вечернюю прогулку  с доктором и Николаем Владимировичем. Доктор, при очередной встрече с  одноклассником,  рассказал ему про жизнь Егора в посёлке и Николай Владимирович пообещал взять командировку от редакции газеты «Наша перестройка» в райцентр, где проживают родители Татьяны.

-Как только Николай Владимирович оформит командировку, ты тоже можешь поехать с ним,- обрадовал доктор Егора после очередной  их прогулки. – Спасибо Степаныч,- радостно ответил Егор.

 Но тем не менее  вечерние прогулки с доктором теперь не доставляли Егору особой  радости. Он постоянно думал о поездке  к Татьяне. Степанович расцвёл, раскрепостился от такого образа жизни,  был доволен, и всё чаще в его разговорах проскальзывало прежнее самодовольство. Уже реже сожалел он о долголетии отца и доброжелательно называл его «мой долгожитель». Утешало Егора только то, что доктор всегда в конце добавлял: «Что бы я без тебя Иванович делал. Существовал бы в заботах о моём долгожителе. Спасибо тебе».

После признания  доктором значимости Егора в его жизни у того улучшалось настроение, укреплялся дух, но мысли о встрече с Татьяной душевным ноющим фоном постоянно наполняли его.

     Прогулки втроём  Егору нравились. В выходные дни под вечер они регулярно встречались на театральной площади. Николай Владимирович  гулял, слегка  ссутулившись, шаркая ногами в зимних ботинках на толстой подошве. Всегда надевал поверх толстого, серого осеннего пальто широкий офицерский ремень и  всегда брал с собой в любую погоду чёрный зонт.

-Осень, осень,- улыбался  он, потрясая нераскрытым зонтом. Был  конец октября, шли  частые дожди, но в это воскресенье погода удалась, и они неторопливо прогуливались по периметру площади, обсуждая последние события в городе, стране и в мире.

-Как там перестройка?- спросил доктор, как о чём-то постороннем, в другой стране происходящем явлении.

-Эх, ничего не вижу, ничего не понимаю, к чему придём не знаю,- вздохнул Николай Владимирович. Выражения его лица  не было видно под тусклым уличным освещением. Козырёк старой кепки, надвинутой на самые брови, ещё больше скрывал злой блеск его серых глаз.

-Куй железо, пока Горбачёв,- пробормотал он, популярное в народе высказывание.

-Говорят, большевиков скоро похерят? - опять спросил доктор.

-Да, наверное, так и произойдёт. Вместо съездов КПСС будет съезд народных депутатов. Объявят демократию, мелкий и средний бизнес расцветёт, начнутся рыночные отношения, и  помчится Россия в неизведанное, по всей видимости, в тартарары. Всё будет по теории Вильгельма Райха: полная сексуально экономическая свобода,- ответил он, скептически  усмехнулся и, выплёскивая   наболевшее,  продолжил: - Очень верный вывод сделал Карл Маркс: человек, преобразуя природу, не может предвидеть всех последствий своей деятельности. Вот в чём дело. Реформируя страну, надо думать и помнить, а что будет потом,- Николай Владимирович поднял указательный палец перед собой и замер на месте.

-НЭП надо вспомнить, историю своей страны надо хорошо знать,- повышенным тоном, немного скрипучим голосом, как на лекции, добавил он.

  Пошёл мелкий дождь. Николай Владимирович открыл зонт и стал прощаться: «Пора домой». Повернулся и пошёл неторопливой походкой.

 -Филолог, однако,- восхитился Егор.

-Да уж, ума палата,- подтвердил доктор, и они тоже направились домой.

Наступил ноябрь. Сухие листья почти полностью облетели с деревьев и только самые усидчивые трепетали на холодном ветру среди голых веток. Иногда  порхал редкий мелкий снежок. Работы у Егора по утрам было немного и приятели с хорошим настроением делали пробежку и упражнения. В среду вечером, после сеанса массажа, они вдвоём гуляли по площади.

-Завтра четверг, банный день,- сказал с удовольствием доктор, развёл медленно руки в стороны и потянулся, раздался хруст. Слышал?

-Слышал, - Егор для убедительности кивнул головой.

-Вот, пора суставчики погреть, мышцы размять, попотеть, - думая о бане, он повернулся,  и мягко ступая по асфальту, пошёл домой.

На следующий день с утра они пешком пошли в баню, которая находилась в трёх кварталах. Народу по четвергам мало, очереди нет, Не бывает и банных гусар, которых доктор не любил. Придут компанией, бесцеремонно выгонят всех из парилки, подметут, высушат, нагонят жару, попарятся, а после них остальные  заходят.

 Доктор в силу своего  плотного телосложения, медлительной  натуры,  не торопясь наслаждался банным процессом: заходил в парилку  пять или шесть раз. Между заходами отдыхал, мыл голову, снова заходил в парилку, время от времени соскребал крышкой от мыльницы пот  с рук, живота, сколько мог со спины, выворачивая руку в локте, потом стоял под душем и только потом мылся с мылом и мочалкой. После помывки на чистую кожу заходил последний раз в парилку и сидел, наслаждаясь крепким жаром. Потом вставал снова под душ, ополаскивался и только после этого уходил в раздевалку. Егор попарился два раза, вымылся, помял доктору спину, ополоснулся и вышел в раздевалку. Оделся, спустился на первый этаж и сел на скамейку, обтянутую красным дермантином. Сидел, ждал, наблюдал за входящими бледными и тусклыми, а выходящими чистенькими, покрасневшими, лоснящимися мужчинами   и женщинами, довольными баней. Егор посмотрел на часы в вестибюле, прошло полчаса ожидания. Ещё минут через двадцать доктор вышел с полотенцем на шее, с завёрнутым в газету пихтовым веником, который он прихватил в моечной, ополоснув кипятком. Отдуваясь, сел рядом. Чуть перевёл дух, минут десять одевался. Егор снова посмотрел на часы,  приплюсовал минуты и недовольно  подумал: «Да, целый час с лишним  я его ждал». Обратно шли не торопясь. Пришли домой, разделись. Доктор достал пихтовый веник из сумки и положил под койку.  -Для запаху,- сказал он, заметив взгляд Егора.

Егору банная зависимость от Степановича не понравилась и он, немного погодя, сказал: -Знаешь Степанович, я, наверное,  больше в баню ходить не буду, лучше дома в ванной. Егор ожидал расспросов доктора, но к его удивлению Степанович одобрил: -Так что, тебе виднее, валяй, как знаешь. Он быстро сообразил, что Егор заодно и отца вымоет, всё лишняя  забота с плеч долой, да и после бани спешить не надо.

ГЛАВА  2.

    Середина ноября, на улице прохладно. Каждый день порхает редкий снег, дует ветер. Грязь затвердела, замёрзли лужи, ещё через несколько дней навалило снега, и наступила зима. Работы прибавилось, но она была в радость, мышцы крепли, а вот  настроение Егора  ухудшалось, тоска  по Татьяне  становилась постоянной, потому, что командировка Николая Владимировича откладывалась, а Егор так надеялся, что  в скором времени  они  встретятся и  ситуация выяснится. А пока он ощущал какую-то невидимую паутину сложившихся обстоятельств, в которой он запутался и не может освободиться, чтобы найти любимую, дать ей о себе знать и убедиться в том, что она тоже его любит.

  В эти безрадостные для Егора дни, по предварительной договорённости, пришла на массаж высокая, крупная, красивая, русоволосая девушка с голубыми глазами в сопровождении мамы. Они  попрощались около квартиры, и девушка зашла одна. Представилась студенткой второго курса политехнического института. -Вера,- назвала она своё имя.

-Что вас беспокоит?- спросил Егор.

-В  спине небольшой дискомфорт, но болей нет,- ответила она.

Егор спросил её, не помнит ли она случая резкого толчка, падения или ушиба.

-Не помню,-  быстро  ответила  Вера, а в памяти чётко всплыл эпизод, когда в школе на уроке физкультуры неделю назад, прыгая через козла ноги врозь, руки соскользнули, и она стала падать головой вперёд. Евгений Иванович еле успел подхватить её на локтевой сгиб под  живот, другую  руку  через  плечо  подсунул  под  грудную клетку и еле удержал от падения головой в маты. Пока  держал,  ощутил  её упругую, как  детский мячик   девичью грудь. Этой же рукой, не  убирая ладонь с её груди, он помог ей сесть на колени, потом за подмышки поднял и отвёл на скамейку. Во время падения она больше обычного прогнулась в спине и теперь ощущала лёгкий дискомфорт, но сделала вид, что спина болит и, не желая заниматься гимнастикой, пожаловалась Евгению Ивановичу. Теперь она без справки отсиживала уроки физкультуры на скамейке. Она знала, что Евгений Иванович, сорокатрёхлетний  светловолосый   мужчина, всегда смотревший на неё особым проникающим взглядом, от которого она чувствовала себя   взрослой,   всё равно поставит ей четвёрку. А учитель, постоянно ощущал её эластичную грудь с  твёрдым соском и  рассуждал  иногда про себя о раннем половом созревании современных девушек. «Не девственница она»,- решил он.

 Не один Евгений Иванович засматривался на школьницу Веру, высокую, плотную, с большими васильковыми глазами, волнистыми светлыми волосами, спадающими на плечи. Её розовые большие губы блестели естественной влажностью и притягивали внимание молодых людей, когда она, переодевшись после школы, шла по улице в джинсах и расстёгнутой курточке. Большие груди заманчиво колыхались в такт её шагам.

-А кто вам посоветовал ко мне обратиться?- спросил из любопытства Егор.

-Моя мама работает в Лесопромышленном техникуме, а тётя Зина тоже преподаватель, ходит сюда на массаж к Василию Степановичу, вот она и посоветовала обратиться к вам, отличному массажисту с каким-то восточным уклоном,- простодушно ответила она.

-Да уж, с восточным уклоном, - усмехнулся про себя Егор, а ей сказал, -раздевайся по пояс и ложись на кушетку.

  Легонько поглаживая спину вдоль и поперёк круговыми движениями, Егор определил тревожный участок и сразу принял  рациональное  решение. На  массаж она приходила через день. После четырёх сеансов  у девушки исчезли неприятные ощущения. Мягкие прикосновения ладоней Егора, его терапевтическая энергия физически расслабляли Веру так, что она впадала в приятное забытье и  впервые в жизни  испытала физическое  блаженство во всём теле. Спина уже не тревожила, но желание испытывать эти приятные ощущения не покидало Веру. И она однажды, подчиняясь природному желанию нравиться мужчинам, попросил Егора помассировать заднюю поверхность бедра и икроножные мышцы.

-О-о, это будет долгий сеанс, пальцы  устанут, а мне необходимо руки беречь, да и платить надо больше,- ответил он ласково.

-Егор Иванович, это уже не моя забота, родители  заплатят,- приятным грудным голосом с сексуальным тембром ответила Вера, призывно глядя на Егора……

А теперь вернёмся несколько назад и подробнее расскажем о том, что произошло с Верой в летние каникулы после десятого класса, когда её пригласил на свой день рождения одноклассник, на загородную дачу. Трое девчат, двое  юношей  и их приятель Гоша, второкурсник политехнического института, приехали погожим июльским утром в садовый кооператив «Мелиоратор», расположенный на берегу речки с запрудой  около деревни Пеньки. Участок хозяина дачи  находился на самом берегу запруды рядом с моторной будкой для водозабора и большой дощатой платформой на плоту для купания. Фасад дачного домика  выходил к реке. Из окна второго этажа была видна деревенская улица, с огородами, выходящими к запруде, где у каждого хозяина были деревянные мостки. Огромные  зелёные кроны тополей возвышались  над  деревней. Родители Веры уехали к родственникам в Ленинград, оставив дочку под присмотром бабушки, у которой Вера была любимицей. Она очень походила на бабушку. Когда Вера сообщила бабушке о том, что они классом идут в поход с ночёвкой, то бабушка, конечно, отпустила её, ни о чём не беспокоясь. Во время езды и устройства на даче пары сложились сами собой, и  за  Верой стал ухаживать  студент Гоша, высокий, рыжеватый с голубыми глазами, прямым немного мясистым, но красивым носом  и приятной улыбкой  юноша. Он был на три года старше её и имел опыт отношений с женщинами  и поэтому в эту ночь, под влиянием обходительности Гоши, выпитого вина и  раннего физического созревания Вера лишилась девственности. Это было естественно и это ей понравилось. Через неделю, уже в городе, она  снова свиделась с Гошей и предохранившись от беременности  с желанием отдалась ему. К приезду родителей психологическое возбуждение и все волнения после половых контактов у Веры прошли, встретились они хорошо. Родители  же были слегка  возбуждены  от  поездки  в Ленинград и от встречи с родными…….

 - Спина не беспокоит?- поинтересовался Егор.

-Всё  нормально,  Егор Иванович,- ответила  Вера.

-А с чего у тебя мышцы ног болят?

-Да, после физкультуры мышцы побаливают. Преподаватель гоняет нас на длинные дистанции, к зачётам готовит,- соврала она.

-Тебе к Степанычу надо, он как раз специалист по восстановлению, мастеров спорта массирует,- посоветовал Егор.

-Ну, сегодня то сделайте  вы, Егор Иванович,- попросила она  недовольно – жалостливо.

-Ладно, поработаю, а потом тебе будет делать массаж доктор.

-Договорились,- разочарованно ответила Вера, быстренько  сняла джинсы и, оставшись в узких плавках, легла на кушетку животом вниз.

 Егора  восхитило  красивое, ладное,  юное тело  девушки, но он  выбросил из головы всякие мысли  и настроился на работу. Ещё во время первых сеансов массажа  Егор расспрашивал её об учёбе, и Вера правдоподобно рассказывала ему подробности студенческой жизни со слов Гоши.

Доктор иногда заходил к Егору во время сеансов, советовал кое-что. Егор, понимая ситуацию и свою зависимость от  него, соглашался, кивал головой и говорил: «Понял Степаныч, спасибо». А  про себя радовался тому, что    достиг  высокого  мастерства  в массаже  за счёт своих способностей, которых у других нет, и поэтому  советы доктора он воспринимал,  как попытку показать клиентам свою значимость. В этот раз Степанович заметил девушку и зашёл дать совет с целью посмотреть на неё. Увидев, как Егор массирует икроножные мышцы, забыл о советах и с вожделением уставился на тело, переводя взгляд с крутых бёдер на ягодицы и талию, мельком на плечи, снова на ягодицы  и у него появилось желание.

Когда Вера ушла, доктор спросил -Что  за девушка?  И, к его радости,  Егор рассказал  о беседе с ней про массаж ног, как её  звать и что она студентка второго курса, а потом добавил -Так, что  Степаныч  со следующего раза ты будешь её обслуживать. Доктор хлопну ладонями, потёр их  друг о друга и с довольной улыбкой сказал: - это мы можем.

Когда в его руки попало нежное  тело семнадцатилетней красавицы с ягодицами, вызывающими непреодолимое желание, он  неторопливо, старательно ласково массировал мышцы, тонко чувствуя физическое и психическое состояние девушки. «Не спеши, не форсируй события Степаныч, всё в наших руках»,- думал доктор, поглаживая  бёдра так, что его пальцы иногда доходили  до промежности и  легонько касались больших половых  губ, и он  продолжал массаж, еле сдерживая  подступающую  сексуальную волну. Вера  впервые  принимала сеанс эротического массажа и лежала, испытывая сексуальное наслаждение. Контакт случился через три сеанса, когда доктор  стал гладить пальцами столь глубоко, что девушку начинало мелко трясти от   возбуждения и доктор понял: -Можно. Вместо того,  чтобы взять с неё плату, он сам вручил мнимой студентке двадцать пять рублей. Вера не ожидала этого и обрадовано подумала о двойном заработке. Это же повторилось на следующем сеансе и ещё, и ещё.

Имея  дело  с  девушкой,  доктор  охладел  к  зеленоглазой пышке, и делал ей только массаж, находя  всякие отговорки от контакта с ней..  Женщина  поняла, что доктор отвлёкся на  другую,   и  начала доискиваться. Побеседовала в первую очередь с коллегой, которая уже не провожала Веру, а сунув ей деньги за массаж, коротко напутствовала: «Внимательно переходи дорогу».

 -Спина у Веры не болит?- спросила зеленоглазая  у матери Веры при встрече.

-Всё хорошо, спасибо.

-На массаж больше не ходит?- не унималась она.

-Ходит один раз в неделю, ноги массирует. После физкультуры у неё мышцы ног болят, девка-то крупная,- ответила коллега.

-Да, крупная,-  согласилась молодушка, думая о своём. -А кто ей массаж делает?- снова спросила она. -Василий Степаныч,- недоумевая, ответила коллега.

«Вот ведь на кого перекинулся,- догадалась  молодая женщина,- ну, попал мой  приятель, она же школьница»,- сообразила  отвергнутая любовница и поняла, что доктор у неё на крючке.

При следующей  встрече  молодушка настойчиво посоветовала Галине Ивановне, так величали мать Веры,  строже  расспросить дочь  про массаж  у доктора: -Я подозреваю, что доктор положил глаз на Веру.

-Ну и что?- опять недоумевая, спросила Галина Ивановна.

-А то,- нервно ответила зеленоглазая пышка и, с нарастающим возбуждением, рассказала  о своей связи с доктором, что в последнее время он от неё отказался и делает массаж ног Вере, и видимо не просто так, а с намерением. Я то, этого кобеля знаю,- закончила она.

Мама встревожилась и принудила Веру к откровенности. Дочь созналась матери в том, что она во время массажа получала эротическое удовольствие,  переходящее  в сексуальное удовлетворение  и впадала в такое состояние, что не понимала,  как  и  кто её массировал. Галина Ивановна в гневе рассказал об этом мужу, директору школы, где училась Вера. Целую неделю они  отходили от шока, терзаясь мыслью, что их дочь может быть уже  не девственница, сводили её в гинекологию и, когда убедились в этом, тут же написали заявление в прокуратуру.

Мать запретила Вере ходить на массаж, но Вера думала о приятном заработке и, выбрав момент, тайно посетила доктора. Степанович сделал своё дело и вместо двадцати пяти рублей  тщательно  отсчитал пять тысяч ,  вложил в конверт, протянул ей  и сказал: « Сделаем перерыв, пока всё утрясётся. Я думаю, ты знаешь, что сказать следователю». Чмокнул в розовую  от возбуждения щёку и, прощаясь, похлопал её по упругим ягодицам.           

ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

 

 

                 В следственном изоляторе  доктор, во время свидания с Егором, рассказал ему с сочувствием о его положении и попытался успокоить: «Что делать  Иваныч, обманула она нас, но мы с Николаем Владимировичем сделаем всё, чтобы ты попал в лагерь, где  хозяин, мой бывший  начальник пожарной части. Николай Владимирович созвонился с нашим генералом и уехал в Москву обговаривать твоё дело. Авторитетам, через знакомых, мы черкнём маляву о том, что тебя подставили, так что будь спокоен, тебя на зоне не тронут, а в дороге будут охранять особо, чтобы случайности не вышло. Там тебя устроят медбратом в санчасть. Будешь помимо прочего делать массаж, учить « рукопашке» военных. Кстати, полковник любит в шахматы играть, учти это».

 Павел Геннадьевич выбрал из коллегии самого опытного адвоката по таким делам. Учитывая смягчающие обстоятельства, выразившиеся в том, что используя своё раннее физическое развитие, девушка обманула Егора, скрыв свой возраст,  и  назвалась студенткой - это первое,  отдалась  добровольно, -это второе,  Егора приговорили к шести годам   заключения в колонии общего режима за физическую близость с несовершеннолетней.  Сюда же  приплюсовали восемь месяцев  от  условного срока по первой судимости.

Николай Владимирович вернулся из Москвы и сообщил Степановичу о том, что их одноклассник, генерал-лейтенант милиции, начальник системы исправительных заведений обещал позаботиться о судьбе Егора.

        Новый тысяча девятьсот девяносто первый год  Егор встретил в камере предварительного заключения.  А в первой декаде января, умеренно холодным пасмурным утром, сидел на корточках, в потёртой серой фуфайке и синей спортивной шапочке на стриженой голове, за последними путями, недалеко от вокзала. Старый зелёный рюкзак с бельём и продуктами лежал рядом на тёмном от копоти снегу. Тут же сидели двадцать осужденных по разным статьям, разного возраста мужчин, одетые кто во что, тоже с поклажей и угрюмыми лицами. Чуть в стороне с трёх сторон стояли  охранники с автоматами через плечо и овчарками на поводках Серые с жёлтыми подпалинами на животе овчарки, натянув ремни, настороженно глядели на мужиков жёлтыми глазами. Старший лейтенант с тупым бульдожьим лицом, грузной фигурой мерно вышагивал невдалеке в ожидании специального вагона, который прицепят к составу, идущему на Дальний Восток. Егор сидел и  исподлобья  смотрел на знакомый вокзал,   откуда   его  восемь лет  назад эшелоном  отправили  в Приморский  край  служить во флоте. Разглядывал перрон, видневшийся в промежутках пассажирского  поезда на первом пути. Увидел в конце платформы доктора в полушубке, зимней шапке с козырьком и валенках с калошами, равнодушно  отметил  его обломовский вид и беззлобно подумал: «Вот куда заводят похотливые страсти. Почему Вера на  меня  показала следователю? Видимо  секс и деньги склонили решение не в мою пользу». С уважением  посмотрел на Николая Владимировича стоящего рядом  в зимнем чёрном пальто с двумя рядами пуговиц и коричневой шапке с опущенными ушами. В это время пассажирский поезд двинулся и скрыл  из вида  приятелей.  Егор опять вспомнил прибаутку доктора, оказавшуюся вещей уже во второй раз: «Погубят тебя женщины, Иваныч». Тут же  остро и отчётливо  вспомнил и представил Татьяну. Мысли его перемешались, и обида, неизвестно на кого, накатила волной, слёзы навернулись на глаза, затуманив взгляд. Он уставился в одну точку на грязном снегу, пытаясь подавить и спрятать обиду, чтобы никто не заметил его слабость.

Второй раз Егора отправляли в поезде на Дальний Восток, но уже как заключённого. Опять временами ему казалось, что это сон, но  вид  охранников  возвращал его в реальность. В Хабаровске было холодно. На вокзале  небольшую партию зеков быстро пересадили в две лагерные машины так, что никто не успел озябнуть и повезли  по зимней дороге дальше на север. После  двух часов  езды  проехали небольшой посёлок и через три километра подъехали к воротам зоны. По прибытии в лагерь сопровождающие сдали партию осужденных, как положено. Их  сразу отправили  в баню. Одежду сгребли в общую кучу и сожгли  в топке  кочегарки. После помывки  выдали  зековскую  форму,  распределили по отрядам и тут же развели. Егора же после бани привели в кабинет начальника.

 Егор  вошёл  в кабинет  после сопровождавшего  его  сержанта  и поздоровался: «Здравствуйте». Полковник нисколько не удивился гражданскому приветствию вновь прибывшего заключённого, указал ему на стул и ответил басом: «Здравия желаю».

  Пока полковник читал  дело,  Егор  внимательно разглядывал  начальника, пытаясь понять, что за человек перед ним сидит. Широкоплечий, мощного телосложения  с крупной головой и толстой шеей, полковник походил на борца тяжёлого веса. Широкий лоб с одной продольной морщиной, густые брови, крупные надбровные дуги, нос немного лопатой, широкий рот, подбородок с ямочкой, короткий ёжик седоватых волос и белые ровные крупные зубы, слегка редкие, блестевшие эмалью при разговоре. «Мощён»!- подумал Егор, расслабился и  стал ждать расспросов, расстегнув  зимнюю куртку.

«Давай рассказывай о себе всё как есть, а я сравню с твоими  документами и делом»,- спокойно пробасил начальник, внимательно, с любопытством глядя на Егора.  Егор знал, что уже ничего не изменится в его судьбе, поэтому начистоту рассказал про свою жизнь за неполный год, начиная с пионерского лагеря, где  его  оклеветала  начальница, и закончил последними, роковыми для себя событиям - Я вылечил ей спину, а мышцы ног массировал  доктор.  Я подозреваю, что Вера уже не была девственницей, поэтому  доктор так легко  её  удовлетворил, может денег ещё дал. Вот она на меня и показала. Я ничего не понял в этом деле, я  её  не трогал.

-Значит ты классный массажист, и кличка у тебя такая?- спросил полковник.

-Да, на флоте я занимался карате у китайца, научился медитировать. Во время массажа  сосредотачиваюсь, напрягаюсь и посылаю энергию ЦИ  в больное место, получается физиотерапевтический эффект и лечение происходит намного быстрее.

-Тут написано, шахматист.

-У меня первый разряд,- согласно кивнул головой Егор.

-Ну, добро, Смирнов Егор Иванович. Будешь при  санчасти медбратом.  Военврач  объяснит  тебе обязанности и  режим  поведения.

Он нажал кнопку, вошёл сопровождающий сержант. Полковник протянул ему лист и сказал: «Проводи до санчасти и сдай   Одинцову».

«Есть»!- вскинул ладонь к виску сержант и скомандовал Егору: « Рюкзак за плечо, руки за спину, за мной марш».

 Санчасть  находилась метрах  в  ста пятидесяти  от   здания  администрации,  и они быстрым шагом дошли до  неё  по скрипучему чистому снегу  мимо  трёх, казарменного типа, жилых  помещений. В одном  проживали  работающие  в лесу заключённые, числом сорок человек. Во втором  работники  пилорамы, крановщики, грузчики, стропальщики, станочники и подсобные рабочие, числом шестьдесят. В  третьем – банщик, кочегары, кладовщик, повар, и другой обслуживающий персонал. В отдельно стоящей  казарме  размещались  солдаты и сержанты  караульной службы. Штабное  помещение, где находились надзиратели и режимный офицер, стояло поодаль. Офицеры, прапорщики, начальник жили  в посёлке, и каждый день приезжали на служебной машине  в лагерь. В санчасти их встретил врач прапорщик Одинцов в белом халате. Среднего роста, худощавый,  с редкими на макушке русыми волосами, коротко стриженными. Голубые глаза под нависшими светлыми бровями, испытующе смотрели не Егора. Тонкий острый нос, плотно сжатые тонкие губы, выдающиеся в стороны желваки  выделяли тонкую шею с большим кадыком. От него веяло строгостью и внутренним холодом.

«Любопытный у меня начальник»,- подумал Егор, когда сержант передавал прапорщику сопроводительную бумагу.

-Разрешите идти?- спросил сержант.

-Можешь отваливать,- ответил Одинцов тонким скрипучим голосом. Пока Егор выслушивал указания прапорщика по работе, быту, режиму существования в лагере, он дал ему кличку «маленький удав» за его пристальный взгляд и строгую холодность. Спать Егор будет в помещении номер три  с обслуживающим персоналом, принимать пищу тоже с ними, отдельно от  остальных заключённых.  Одинцов  показал Егору приёмную комнату, где Егор будет принимать больных. Рядом с приёмной находилась маленькая комната отдыха  с топчаном, шкафом, раковиной с водопроводным  краном, тумбочкой  на которой стояла электрическая плитка и  железный, слегка закопченный, чайник.

«Личные вещи можешь хранить здесь»,- сказал ему Одинцов, как бы заботясь о своём подчинённом.

«Понял, спасибо»!-  ответил с благодарностью Егор и подумал, что не всё так плохо начинается. Потом они пошли в жилое помещение и Одинцов стал интересоваться  специальностью Егора, его умениям и навыкам. Егор, как и полковнику, рассказал врачу про массаж, китайца  и  карате, но ни слова  о статье, вспомнив  поговорку: « Не спрашивают, так не сплясывай». Пока устраивался,  размышлял  и отметил: « Полковник здоров как бык, а Одинцов, по всей видимости, чем-то страдает, уж больно строг и холоден.

 

        Лагерь в пять гектаров огорожен высоким бетонным забором с колючей проволокой наверху. По углам и вдоль забора через каждые сто метров вышки с прожекторами. Электрическое освещение по всему периметру лагеря. В рабочей зоне находился лесозавод с четырьмя пилорамами и станками  для ошкуривания брёвен. Брёвна  распиливали на  доски разной толщины и брусья разного диаметра. Готовую продукцию грузили с эстакад  в вагоны и после досмотра  отгоняли маневровым тепловозом за территорию, где  готовился состав  для  отправки на станцию. Две бригады  по восемь человек валили деревья, обрубали вершинку и сучья. Два трелёвочных трактора выволакивали хлысты на площадку, где их раскряжёвывали по размерам, потом  вручную грузили на лесовозы и отвозили на завод в лагерь. Работающих в лесу заключённых охраняли, как положено, но не злобно, так как ни одного побега в лагере не было и не могло быть потому, что работали они по восемь часов. Завтракали и ужинали в лагерной столовой, а обедали в лесу из  полевых солдатских термосов. В субботу  банный день, в воскресенье выходной. В жилой зоне  находилась библиотека, баня, клуб, куда довольно часто приезжали с благотворительными концертами артисты из Хабаровска и даже из Москвы В лагере проводились различные спортивные мероприятия, в том числе и первенство зоны по шахматам среди заключённых и отдельно среди военнослужащих. А потом чемпионы играли за  звание абсолютного чемпиона лагеря. Всего заключённых в лагере было около ста двадцати человек. Направлялись сюда осуждённые за неумышленные преступления,  виновные в автомобильной катастрофе со смертельным исходом, виновные в пожарах, за нанесение телесных повреждениё по неосторожности  и другие подобные случаи.  Воров, насильников и грабителей  в лагере  не было, поэтому здесь не было воровских законов, не было унижения  и заключённые  просто работали и жили  как  на гражданке, только за колючей проволокой и под надзором. Таких заключённых уголовники  называли  «мужик подпоясанный ломом». Когда в лагерь приезжали  родственники, навестить близких людей, то им давали увольнительную в посёлок Пышма на целый день с ночёвкой. Заключённым за хорошую работу и примерное поведение выносили благодарность и сокращали срок, некоторые попадали под амнистию, кого-то выводили на «химию» в посёлок.  Уяснив задачу,  после  общей политинформации , вновь прибывшие вливались в трудовой коллектив и работали на совесть. Никто, кроме начальника зоны, не знал, что в   разгар перестройки   кооператив  выкупил у властей заброшенный  и частично разграбленный лесозавод с оборудованием и  постройками, необходимыми для  работы и жилья  алкоголикам, так называемый лечебно трудовой профилакторий, ЛТП.   Кооператив  обратился к краевому управлению МВД, с предложением, перевести туда из других лагерей сто двадцать  заключённых  из числа ранее работавших  в леспромхозах,  но  без уголовников.  А также  необходимый штат   сотрудников, военнослужащих срочной службы, надзирателей, режимного офицера во главе с начальником  нового лагеря, с заключением договора о переводе  определённой суммы денег в краевое управление  и бухгалтерию  этого лагеря для улучшения быта и досуга заключённых. На что  управление согласилось, и сделка состоялась. Второй год, как лагерь существует и приносит всем доход.

   У Егора была своя работа: принимать и замерять температуру у заболевших заключённых, записывать, оказывать по назначению врача медицинскую помощь. Больных нуждающихся в стационарном лечении,  сопровождать  в поселковую больницу. Один раз в  месяц он ездил с шофёром за двести пятьдесят километров в город Б. за медикаментами и редкими лекарствами. И ещё  в посёлок за почтой и посылками. Егор постепенно втягивался в работу, знакомился с военнослужащими лагеря и с заключёнными. Полковник, зная умение Егора, предложил офицерам, прапорщикам и их жёнам посещать сеансы массажа. Они  вначале  неохотно ходили в медпункт, а через неделю, почувствовав благотворное влияние массажа, начали  ходить к Егору регулярно.

Однажды в мае, после бани по вызову полковника, Егор явился в кабинет.  Сыграли три партии в шахматы. Две партии Егор выиграл, одну начальник, еле – еле, свел вничью.

-Силён, силён. Говоришь, шахматную секцию вёл, теорию знаешь?- полковник с интересом смотрел на Егора, ничуть не удивляясь появлению  такого заключённого в лагере. Знал он случаи, когда профессора сидели. Не дожидаясь ответа, полковник неожиданно сказал: «Давай так договоримся: ты, конечно же, выиграешь у всех заключённых, а я сильнее военнослужащих. Но ты в соревновании участвовать не будешь, а будешь моим личным тренером. За это тебе будут причитаться кое-какие льготы. В каком виде, это я подумаю».

Егору это предложение понравилось, и он  согласился.

-Ну и хорошо, молодец,- похвалил его полковник и отпустил восвояси, предупредив, что занятия будут по вызову.

 В круговерти лагерных забот и обязанностей прошёл девяносто первый год. Начальник стал играть лучше. Он уже разбирался в законах шахматной борьбы. Самостоятельно и с интересом изучал учебник мастера Панова  о дебютах, но всё ещё значительно проигрывал Егору. Отношения у них сложились доброжелательные, и полковник попросил Егора,  без посторонних обращаться к нему по имени и отчеству: «Надоело мне слышать товарищ полковник, да товарищ полковник».

В январе в очередной встрече за шахматной доской начальник разговорился. - Народ в лагере меня уважает, потому, как я от подчинённых требую уважения к заключённым. А ты парень по чужой воле здесь не случайно. Видишь,  как обстоятельства сложились, получается, что ты нужный человек, всем должен помогать по промыслу высших сил. Мне вот помогаешь, Татьяну полноценной женщиной сделал, из физической и моральной трясины её вытащил. Скольких людей ты уже своим массажем вылечил. Талантливые люди живут не для себя, а для людей. Так – то вот, Егор Иванович,- доброжелательно,  глядя на Егора, неожиданно проявил своё умение дать оценку человеку и обстоятельствам полковник. Егор внимательно слушал начальника.

-Я думаю жизнь в лагере тебе не в тягость, делаешь то, что тебе нравится, а не в лесу или на пилораме,- добавил он.

-Да Николай Юрьевич, занимаюсь своим делом, спасибо вам!- согласился Егор.

-Ну вот, как бы душа твоя не страдала, а свой срок придётся оттянуть. По твоей статье  досрочного  освобождения трудно добиться, и амнистии нет,- с сожалением сказал полковник. И продолжил,- видимо Вася Зубков, мой бывший подчинённый  спортсмен, уговорил школьницу, а потом когда  всё  началась, дал ей хорошую сумму денег, вот она на тебя и показала,- рассуждал начальник и морщил широкий лоб.

 Сделал ход конём: «Шах». Егор отступил королём в угол.

-Но я постараюсь, кое – что  придумать со временем,- добавил он. И опять спросил - А чего ты Татьяне не напишешь, она  измучилась, наверное ,тоже?

-Даже сам не пойму, Николай Юрьевич. Сначала  было смятение в душе, неверие в происходящее. Пока освоился в лагере и год прошёл. С ней уже почти три года не виделись. Адреса  её у меня до сих пор  нет, даже  если бы и был то, теперь думаю, стоит ли, что у неё в голове. Девки,  вон два года ребят из армии дождаться не могут, а тут ещё около шести лет надо ждать, а если узнает, что я заключённый. Я ведь  дважды судимый, то есть рецидивист.

-Ну, если адреса нет, то  другое дело. Адрес узнаешь,  обязательно напиши,- настоятельно посоветовал ему полковник.

 

 

                        Глава четвёртая.

 

 

                              

За прошедший тысяча девятьсот девяносто первый год и половины  девяносто второго произошло много изменений в стране. Советские деньги после  реформы  исчезли и появились новые с двуглавым орлом. Ваучеры оказались блефом, придуманным  молодыми реформаторами,  которые успели,  по  инстинкту обогащения, использовать в своих интересах разногласия бывшего президента СССР и нынешнего президента России.

 Доктор не ожидал такого поворота в истории страны и в силу своей медлительности в принятии решений, вместо того, чтобы  приобрести недвижимость, он все свои девяносто пять тысяч раскидал по сберкнижкам друзей. Но это не спасло. Произошла денежная реформа и Степаныч потерял свои сбережения, а ему так хотелось пожить для себя, тем более, что месяц назад умер отец и он наконец-то освободился от забот о нём. Зарплата массажиста в спортивной школе без накопленных денег не давала уверенности в завтрашнем дне. Постоянные раздумья  о потерянных советских тысячах заставляли его сильно нервничать и привели  через  полгода  в патологически стрессовое состояние,  от которого  развившийся  однажды ночью инсульт, скосил доктора замертво. Всю заботу о похоронах взял на себя Николай Владимирович. Квартира доктора перешла в жилищный отдел горисполкома.

    

         

 Михаил Львович  разменял  квартиру  только осенью  следующего года  поэтому Татьяна  не решилась переезжать с годовалой малышкой  в  городскую квартиру   и прожила у родителей  всю зиму и  весну .Летом она с мамой и полуторагодовалой  дочерью приехали в областной центр и поселились в однокомнатной квартире. Татьяна подала на развод. На звонок по старому номеру телефона, на квартиру доктору, ответили, что здесь живут другие. Как ещё искать Егора она не знала. Всё лето и начало осени  прошли в заботах о ремонте квартиры  и решении других  житейских проблем, поэтому она не торопилась появляться в институте, да и декретный отпуск  по уходу за ребёнком ещё не закончился, но мысль о том, что надо бы дать знать о себе не покидала её. В середине ноября, перед днём рождения дочери, холодным, промозглым утром Татьяна  поехала в институт, оставив  Юлю на попечение матери.

  Там она отдала  секретарю записку  со своим  новым адресом  и номером  телефона. В коротком разговоре с заведующим кафедрой она сообщила , что выйдет на работу  в следующем  учебном году.

-Рад буду вашему возвращению Татьяна Ивановна,- с уважением глядя на неё, ответил он.

     

    В начале нового девяносто второго года Николай Владимирович деликатно заполучил номер квартирного телефона Татьяны и в середине января, после всех праздников, ранним вечером позвонил ей. Татьяна взяла трубку и услышала тихий мужской голос: -Татьяна Ивановна?

-Да, я.

-Ну, наконец –то. Я Николай Владимирович, одноклассник Василия Степановича и приятель Егора. Как и где нам лучше встретиться?

-А где он? Что с ним?- с дрожью в голосе спросила Татьяна.

-Давайте встретимся в воскресенье в кафе «Чайка» на углу Герцена и Попова, недалеко от площади,- ответил Николай Владимирович.

-Да, я могу в воскресенье. Во сколько? -Часов в одиннадцать,- предложил Николай Владимирович.

-Хорошо, в одиннадцать в кафе «Чайка»»,- повторила Татьяна, запоминая время встречи.

-Я буду сидеть за угловым столиком с тетрадкой и ручкой в руках,- уточнил он и положил трубку. Татьяна стояла в оцепенении и размышляла: «Почти три года никаких известий от Егора, как в воду канул. Он в посёлке, я у родителей. Куда я поеду с грудным ребёнком искать его. Он должен был меня найти, а не я его. Стало быть, с ним что-то произошло. Может, заболел, может под машину попал. Где он? Что с ним?»

 Остаток вечера прошёл в раздумьях об их судьбах, она долго не могла заснуть.

Татьяна еле дождалась воскресенья. В кафе было немного народу, и Татьяна сразу увидела за столиком с тетрадкой в руках мужчину в расстёгнутом старомодном зимнем пальто с двумя рядами пуговиц. Светлые, редкие волосы гладко зачёсаны назад. Залысины увеличивали высокий неширокий лоб. Зоркие синие глаза излучали любопытство. Мужчина сразу понравился ей. Она подошла, поздоровалась: -Здравствуйте, я Татьяна Ивановна.

Николай Владимирович встал, помог ей сесть и тихо сказал: -Можете снять пальто, а я не буду. Она осталась сидеть, помотав отрицательно головой пристально глядя на него в ожидании.

«Да, красивая женщина»,- про себя отметил Николай Владимирович, вспомнил Егора и тяжело вздохнул.

В течении получаса  он рассказал Татьяне, как мог подробно  про Егора и его судьбе,  сказав о том, что Егор написал ему письмо, но адреса своего не  дал, предполагая, что его переведут в другое место. -Через знакомых военных я постараюсь узнать его адрес и сообщу вам,- пообещал Николай Владимирович, внимательно изучая выражение её лица. Ещё раз отметил её красоту и встал. Они вышли, и вместе  дошли до остановки. Холодный ветерок обдувал лицо. Больше говорила она. Всё спрашивала про Егора, рассказывала о себе и о нём.

«Буду его ждать, сколько сил и терпения хватит»,- думала она, садясь в автобус. Шла с  остановки домой, подняв норковый воротник пальто, и слёзы навёртывались на глаза при воспоминаниях о Егоре. «Конечно, я его люблю,- признавалась она сама себе,- но ещё шесть лет разлуки. Вот ведь связался с доктором.  Опять  же, если бы не доктор, то не было бы той счастливой зимы и дочери тоже не было бы, Чёрт  те, что в жизни твориться».

Успокаивая  себя, она поднялась на второй этаж и зашла в квартиру. Мама уже приготовила обед и накрывала на стол. Настенные часы показывали половину второго. После обеда она гуляла с дочкой во дворе и всё думала о превратностях жизни: «Что теперь возьмёшь с доктора, Жизнь наказала его за что-то неправильное, может даже и за Егора. Надо ждать, работать, дочку растить». Тут же мелькнула мысль: «Если дождусь, мне будет тридцать шесть лет». И сердце тревожно заныло, меланхолия заполнила грудь, и тоска разлилась по всему телу.

                         

 

                             Глава пятая.

 

 

Незаметно  минула зима с её короткими днями и длинными ночами. Егор ушёл с головой в свою работу: делал массаж, проводил тренировки по карате с сержантским составом и офицерами,  играл в шахматы с полковником, делал перевязки , ездил в город Б. за медикаментами, ездил за почтой в посёлок и выполнял некоторые поручения товарищей по заключению. Егор приносил из посёлка или привозил из города всё, что было дозволено уставом лагеря. Он дорожил своим положением и доверительным отношением к нему Николая Юрьевича, поэтому ничего лишнего себе не позволял и строго придерживался существующего порядка. Весенние дни с тёплой погодой улучшали настроение, но вечерами лёжа в кровати,  Егор снова вспоминал прошлую жизнь, его  встречи с Лидой, близость с Катериной, школьницу Наташу и её поцелуи и заканчивал воспоминания мыслями о Татьяне. О каждой думал и вспоминал сцены их встреч, предполагал, а что с ними, где они. Вспоминая встречу с  медсестрой на тропинке и  их близость на зелёном мху, он предполагал, что может быть, она от него родила ребёнка. Ведь перед этим он спросил её, не боится ли она? Катерина, изнемогая от желания, ответила: «Егор, я буду рада, если это случится».

Эх ,а Наташа. Что подумала, когда приехала в Речное на каникулы и узнала, что Егора нет. А ведь любила она меня, может и теперь думает обо мне, но не знает где я. Мельком вспомнилась начальница лагеря и её месть показалась Егору смехотворной.  Тут же  стал раздумывать о дальнейшем развитии событий, которые тревожили Егора в последнее время. Дело в том, что делая массаж сотрудникам лагеря и их жёнам, Егор  во время сеанса отвечал на их вопросы,  охотно  объяснял свою методику, зная, что никто не сумеет сделать массаж лучше его. Нина Гавриловна, супруга Одинцова, больше других и охотнее  расспрашивала Егора, рассказывала о свое семейной жизни  и  жаловалась на тайное пьянство мужа, на его страсть  играть  в карты на деньги с сослуживцами. Со временем  разговоры у них стали более откровенными  и  на одном из сеансов она  пожаловалась ему на холодность и редкую, нестойкую половую  близость с мужем, подозревая, что всё это от   язвенной болезни, которая  давно мучила  его. А однажды  прямо предложила себя Егору. Егор не удивился, он  давно понял, что нравится ей и временами думал о её предложении, но не решался, хотя  сексуальная разрядка была необходима.  Однажды, массируя её женственное, привлекательное тело, не забывая о желании Нины Гавриловны, он довёл её до транса, применяя эротические приёмы, и сам возбудился.  Не сдержался  и исполнил то, что она просила. После этого она оделась, поцеловала Егора в щёку и, уходя, сказала: «Я очень ждала этого, спасибо Егор». Через  некоторое время Одинцов начал замечать, что жена не стремится к половой близости, поощряет  его выпивки и игру в карты, у неё изменилось настроение, она стала веселей и больше обычного хвалит массаж Егора. Он начал потихоньку выяснять причину этих изменений в жене. Реже стал играть в карты, позже уезжать из лагеря в посёлок, несколько раз наблюдал за   сеансом  массажа его жены, но естественно ничего не заметил, так как Егор массировал очень осторожно, чувствуя  подозрения своего начальника. Он  предупредил Нину Гавриловну о том, что им пора  прекращать половую связь, иначе может быть скандал, ведь дыма без огня не бывает. Но она пригрозила объявить, что Егор, используя своё умение, довёл её до  забытья и сделал своё мужское дело. «Я к тому же забеременела»,- сообщила она ему.

  В середине сентября Егор пешком направился в Пышму за почтой. Погода стояла солнечная, тёплая, конец бабьего лета. Паутина рваными нитями колебалась на лёгком чуть прохладном ветру. Был полдень. Алексей на Уазике должен подъехать к назначенному времени за ним к почте. Егор шёл окраинной улицей  к центру посёлка и тревожно размышлял о предполагаемых событиях в его отношениях с Ниной Гавриловной. Неожиданно из бокового переулка выскочили трое в болоньевых куртках разного цвета и набросились на Егора. Находясь в хорошем спортивном состоянии Егор хладнокровно уклонился от прямого удара первого, подставил ногу и толкнул его по ходу, тот улетел в грязную канаву. Второго Егор моментально встретил  ударом  йоко-гери в пах, а третий не успев добежать до Егора остановился в растерянности и тупо ждал, забыв про нож за поясом. Егор сосредоточил внимание на парне и понял, - тот  оцепенел от страха. Проходя мимо Егор спросил- Одинцов послал? Парень молча кивнул головой. «Началось»- подумал Егор  и  по старым  деревянным тротуарам  пошёл дальше.

 В  это время  неожиданно пришло письмо от Николая Владимировича. Он писал, что у Татьяны всё нормально. Дочке  Юле два года и семь месяцев.

«Как и просил ты, я ей всё объяснил. Она очень обрадовалась, узнав о тебе, и на всякий случай  дала свой адрес. Давай действуй». Описал подробно судьбу Степановича и просил Егора простить покойного, ушедшего безвременно в моральных мучениях и лежащего теперь в неудачном, сыром, болотистом месте. Бывшая жена его всё, что могла, прибрала себе. Хорошо ещё медицинскую энциклопедию в десяти томах не сумела отхватить. Поставили ему деревянный крест с надписью и всё.

«У меня всё нормально. Что надо, - пиши. Журналист Николай Владимирович».

  «У мешка жадности нет дна»,- пришла на ум китайская поговорка, когда Егор опять же перед сном  вспоминал моменты жизни у доктора, его скупость, накопительство, похотливость,  чаепитие на дармовщину, но беззлобно и без обиды. Таков жизненный расклад у каждого. Всю жизнь доктор мечтал, после кончины отца, пожить в своё удовольствие на накопленные деньги, но отец прожил долго, а перестройка была только началом глобального изменения в обществе.

  «Эх, Степаныч, Степаныч. А мне-то как поступить? Писать письмо или не писать, подожду, подумаю». И думал, думал о женщинах, с которыми его свела судьба, осмысливая теорию Райха. Что же такое любовь, сколько раз человек может любить? Разбирался в ситуации с Ниной Гавриловной, думая как быть ему, если он откажется, а она объявит о насилии и ему могут добавить столько, что придётся забыть о счастливой жизни уже в другом лагере, с другим начальником и другим контингентом заключённых. «Придётся  продолжать, а там видно будет»,- пришёл он к такому выводу. Потом  вспомнил  первую школьную любовь, которая кончилась ничем. В конце размышлений подумал: «А может судьба моя плодить детей?»  А перед глазами стоял образ Татьяны, и он решил всё же написать ей письмо. Но письмо никак не писалось из-за нехватки времени днём, а вечером сомнения вновь одолевали Егора и он откладывал в сторону лист бумаги. 

    

 

                       Глава  шестая.

 

 

  Устроив дочку в детский сад, Татьяна в августе появилась на кафедре. За  три года там ничего не  изменилось, только появилось платное отделение, которое её не касалась. В сентябре учебный процесс пошёл своим чередом, ритм жизни наладился, и на работу Татьяна уезжала из дома спокойно, не беспокоясь о дочери. Утром дочку в садик уводила мама, вечером забирала её чуть пораньше, чтобы подольше быть на свежем воздухе. Всё было хорошо и только мысли о Егоре лёгкой тревогой наполняли душу. С момента последней встречи на квартире у доктора прошло уже три с половиной года. Татьяна  с нетерпением ждала от Николая Владимировича сведений о Егоре и параллельно ответа из УВД на запрос о его местонахождении. А Егор всё размышлял и не решался дать о себе знать, словно попал под гипноз бесовских сил, придумывая и обдумывая всякие предположения.

В это время в бассейне появился мужчина  среднего роста,   круглолицый,  голубоглазый, с приятной улыбкой. На вид ему было около  тридцати двух лет. Светлые волосы коротко подстрижены, стильная причёска. Красивый костюм серого цвета, манера разговаривать определяли в нём преподавателя или работника ИТР. И на самом деле это был доктор  технических наук, профессор из политехнического института, член-корреспондент Российской, Голландской, Норвежской академий. До недавнего времени он был старшим преподавателем, кандидатом наук, но нашёл тему экологии в промышленном использовании химии и пошёл в гору. Сейчас он по абонементу два раза в неделю ходил плавать в бассейн педагогического института. Однажды, заметив Татьяну, отметил её красоту и женственность. С тех пор он стал приходить раньше,  за полчаса до своего  занятия, сидел и ждал её появления, а когда Татьяна проходила мимо, здоровался и пристально глядел на неё, как смотрят мужчины не просто на красивую женщину, а на очень понравившуюся с перспективой дальнейшего знакомства. Татьяна за три осенних месяца заметила и почувствовала внимание этого мужчины. Он, ещё холостой, интересовался ею, как объектом обожания, чтобы  сблизиться, а она невольно слышала о нём как о знаменитом учёном. Он сближался с ней постепенно, уже зная о ней почти всё. И поэтому Татьяна не удивилась, когда однажды, после многочисленных приятных для неё разговоров, он предложил довезти её на своей «Волге» до дома.

-Владимир Алексеевич спасибо, давайте в другой раз,- отказалась деликатно она. И  её «другой раз» окрылил его. «Вроде бы получается»,- с надеждой подумал он и вспомнил пословицу: «Вода камень точит».

  Весы людских отношений постоянно колеблются и, чтобы  чаша весов перевешивала в вашу сторону, необходимо постоянно делать что-то хорошее, говорить умное и приятное. Время  шло, а чаша весов Егора не наполнялась. Владимир Алексеевич же постоянно, настойчиво ухаживал за Татьяной: дарил ей цветы и подарки, приглашал на праздничные вечера в общество избранных, на концерты в филармонию, на отдых за границу. Сначала она не принимала его ухаживаний, но время шло, а от Егора не было вестей, и она постепенно уступала профессору, но на приглашение посетить его трёхкомнатную квартиру, которую он купил на гонорары, категорически отказалась.

 В начале октября Татьяна наконец-то узнала от Николая Владимировича адрес Егора, и торопливо написала  ему письмо.

 

 

                          ЧАСТЬ   четвёртая.

 

                             Глава   первая.

 

 Егор внимательно следил за ситуацией в стране  по радио и газетам, которые он покупал в посёлке. Осенью девяносто третьего года обострились противоречия в руководстве страны, наступил кризис власти.  В октябре произошли события в Останкино. Был распущен Совет народных депутатов. Арестованы сторонники Советской власти.

 А в системе  исправительных учреждений ничего не менялось, и жизнь в них шла своим чередом. В очередной раз поехал Егор на зелёном  военном  вездеходе  УАЗ в Буйск за лекарствами с водителем-конвоиром Алексеем, огромным детиной  с маленькими глазами и большими ушами. Раннее пасмурное утро, осенняя изморось, дорога усыпана жёлтыми листьями. Проехали посёлок, дальше зелёная тайга с желтыми пятнами лиственниц и берёз и небольшая болтанка на неровной дороге. Вскоре выехали на основную магистраль, и по асфальту машина быстро покатила, шурша колёсами, в город. Прибыли, проехали полгорода и остановились около склада, где всегда получали медикаменты. Водитель остался в машине, а Егор зашёл в здание с сумкой в руках. Через полчаса он вышел и, ёжась от холодного ветра, залез в машину. За рулём в военной форме сидел незнакомец, второй военный сидел на заднем сидении с уснувшим водителем. -Егор Иванович, вам большой привет от Рашида,- сказал человек за рулём, трогаясь с места. Второй, положив руку с пистолетом на плечо Егора, сказал: -Переодевайте  куртку и штаны,- и тут же, сняв с его головы кепку заключённого, надел синюю бейсболку. Егор послушно надел спортивные брюки  и болоньевую  штормовку, понимая, что чеченцы не шутят.

-Сейчас едем на вокзал, садимся в электричку до Хабаровска, потом  на поезд и продвигаемся в Чечню. От имени президента Ичкерии мы освобождаем тебя из заключения, будешь работать в нашем госпитале». Человек за рулём протянул Егору фотокарточку, где Егор с Рашидом стоят рядом около машины на даче.

-Не забыл его?- спросил второй.

-Конечно, помню,- ответил Егор и спросил,- как Рашид попал в чеченскую республику?

-Меня зовут Ибрагим, а товарища Вахид,- представился сидящий сзади и коротко рассказал про судьбу Рашида.

  Вопреки воле отца, мечтавшего о карьере сына в Татарии, Рашид взял направление на одно из нефтехимических предприятий Чеченской республики. Посещая мечеть, он  познакомился с муфтием Кадыровым. По его рекомендации, генерал Дудаев назначил Рашида командиром подрывной группы, сказав при этом: « Нам  нужны  в нашей армии  грамотные  начальники». Рашид  постоянно  вспоминал Егора и его занятия, которые запали ему в душу  и он навёл о нём справки. А потом по  просьбе Рашида президент Чечни направил этих  ребят в город Буйск торговать цветами и в нужное время вывезти Егора.

- Мы освобождаем тебя из неволи, а чтобы это не походило на побег, мы положили официальное письмо с необходимым текстом, подписью и печатью президента Дудаева в карман водителю. Он проснётся и один уедет обратно, письмо передаст начальнику лагеря,- закончил  свой рассказ Ибрагим.

В купе поезда Егор оделся полностью в военную форму. Ему вручили удостоверение с его фотокарточкой. «Ты сейчас лейтенант Российской армии и мы едем в командировку в Чеченскую республику, понял. Будь спокоен, всё под контролем. Может быть скоро будут боевые действия, так как Российский президент не желает отпускать Чечню из состава Федерации»,- так объяснили ему обстановку эти ребята.

«Вот так дела. А я ведь уже собрался написать письмо Татьяне»,- мелькнула мысль. Он начал перебирать разные моменты жизни в лагере,  вспомнил  мучавшие его размышления о Нине Гавриловне  и пришёл к выводу, что какая-то логика в его судьбе есть. «Если бы не похищение, чем бы дело кончилось с беременностью жены врача Одинцова?» - подумал с облегчением Егор, тревожась  в то же время за своё будущее.

«Не видать мне семейного уюта»,- со спокойным равнодушием думал Егор и вспомнил слова поэта,- Да и себя я не сберёг для тихой жизни, для улыбок, как мало пройдено дорог, так много сделано ошибок».

Поэтому он не возмущался на самом деле, а спокойно сидел на месте и под стук колёс слушал их разговоры о Дудаеве, о независимости Чечни, о том, как хорошо они будут жить. Ибрагим особо подчеркнул: «Если мы отделимся, алла берса, то будем жить, как Кувейт».

«Интересно получается,- начал рассуждать про себя Егор,- Украина, Киевская Русь отделилась, хотя  всегда была в составе России и никогда не была самостоятельным государством, Крым и Кавказ Россия завоевала, языка   не понимаем, а держим в составе России. Какая-то историческая несуразица. Вроде бы чеченцы правы, но кто им позволит отделиться? Видимо, надвигаются тяжёлые времена для Дудаева. Что-то будет, куда меня везут?»

В Казани они пересели на военный УАЗ, уже поджидавший их. Через Саратовскую, Волгоградскую область и Дагестан, изредка переговариваясь по рации, беспрепятственно доехали до Грозного.

 

 

             В Грозном остановились на площади «Минутка» около двухэтажного из красного кирпича с орнаментами, старинного здания с большими окнами.  У  невысокого бетонного крыльца  их встретил Рашид. Егор сразу узнал его, хотя тот был в защитной военной форме без погон. Те же длинные волосы и бородка, узкое скуластое  загорелое лицо и улыбка при виде Егора.

-Здравствуйте, Егор Иванович,- и Рашид, в знак уважения, двумя руками пожал руку Егора,- как доехали?

-Нормально,- устало ответил Егор, разминая затёкшие ноги.

Ибрагим с Вахидом, спросив разрешение у Рашида, уехали.

-Заходите,- пригласил он Егора и отворил высокую с большой фигурной бронзовой ручкой дверь, пропуская его вперёд. По широкой мраморной лестнице они поднялись на площадку второго этажа,  потом  поднялись на третий этаж и оказались в огромном  светлом актовом зале с большими  окнами  и со сценой в углу. В обе стороны от зала шли высокие светлые коридоры. Они повернули налево и, пройдя мимо трёх дверей, подошли к торцовой комнате.

-Здесь мой кабинет,- Рашид открыл незапертую дверь и опять пропустил Егора вперёд.

«Вот это дом, двухэтажный, а по величине равен четырёхэтажному дому, - подумал Егор и спросил,- что это за дом?»

-Бывшее реальное училище. До недавнего времени средняя школа. Заметил, какая архитектура. Всё продумано для обучения учащихся,- пояснил Рашид. Небольшая комната с двумя окнами  небольшого размера, два стола придвинутые буквой «Т» друг к другу со стульями по сторонам для посетителей, выглядела уютной.

У Рашида на столе  аккуратной стопкой лежала писчая бумага и две папки, посередине находился откидной календарь и коран в кожаном переплёте,  рядом стоял зелёного цвета телефон. За спиной на стене висел портрет генерала Дудаева. Стол  для посетителей застелен узорной синей скатертью  и на нём приготовлена еда: холодные  мясные закуски, салаты, адыгейский сыр, жареная форель, разнообразная зелень и лук, варёное мясо в большой тарелке. Чуть в стороне стоял пузатый графин с виноградным вином вишнёвого цвета и два бокала.

-Располагайтесь, Егор Иванович,- пригласил его Рашид, указывая рукой на стул и сел напротив. Взял графин и налил по полному бокалу вина, переливающемуся на свету малиновым блеском. Поднял свой бокал и сказал твёрдым голосом,  внимательно глядя чёрными глазами на Егора: -Иванович, выпьем за встречу, выпьем за наше освобождение из паутины семейных  и всяких других условностей, обязывающих нас подчиняться чужой воле. Я рад нашей встрече и всегда знал, что она состоится!

Егор  держал бокал в руке и согласно кивал головой. Рашид легонько задел его бокал своим и отпил половину, Егор тоже. Рашид немного поел, допил вино до дна, снова закусил и спросил Егора: -Не рад, что освободили?

У Егора, после  всего пережитого, сознание  очистилось, душа успокоилась и он, немного опьянев, ответил с тихой радостью: - Конечно,  я  удовлетворён и встрече рад. Ты мою историю уже знаешь, я не витаю в облаках и понимаю всю серьёзность своего положения и видимо это судьба. Моё сознание умеет ставить диагноз происходящим событиям. По-моему, приближаются сложные времена для Чечни.  Слышал,  что творится в Москве. Верх взяли новые капиталисты. Когда наведут свой порядок в стране, то и до Чечни доберутся. А я буду в гуще этих событий, что с нами станется только создателю  известно. Давай ещё по одной.

-Давай,- согласился Рашид и, наливая вино, подтвердил слова Егора,- президент Дудаев на совещании командиров говорил об этом и предупредил, что может быть война, надо готовиться.

- Как говорится: семь бед – один ответ. Выпьем за  освобождение от любой зависимости,- предложил Егор.

За долгой, неспешной беседой Рашид рассказал о себе более подробно и в конце  сказал: - С отцом  я не имею связи, а с мамой общаюсь и этого мне, для  душевного равновесия, хватает». Потом  объяснил Егору  его работу: проводить сеансы массажа и диагностику  уважаемым  людям  в республиканской больнице, где главным врачом работает Казбек Дудаев, дальний родственник президента. В своё время Казбек учился  в медицинском  институте  в Перми. Отработал хирургом три года в районной больнице, где ему пришлось делать различные операции,  имеет огромный опыт работы, является уважаемым человеком. А по ходу событий будешь работать там, где  необходимо,- закончил он.

В больницу они шли через многолюдную площадь, продолжая разговаривать. Егор с интересом смотрел на вооружённых  автоматами  бородатых мужчин, юношей и чуть ли не подростков. Иногда где-то слышались короткие автоматные очереди, и Егор останавливался, прислушиваясь. «Свадьбу играют, здесь у каждой семьи есть оружие,- пояснил Рашид и добавил,- вчера твои земляки авиаторы на грузовом самолёте доставили президенту бронированный автомобиль. Хорошие ребята. Хотели сразу улететь, но президент успокоил их, объяснил обычаи горцев и они остались, на следующий день улетели». По примыкающей улице, через один квартал подошли к открытым железным воротам территории больницы. Прошли к  корпусу, где находился кабинет главного врача, зашли и поднялись на второй этаж.

-Салам алейкюм,- поздоровался Рашид, переступив порог кабинета.

-А-а, ассалам, ассалам,- вставая из-за стола, ответил с улыбкой Казбек.

-Знакомьтесь, это Егор Иванович, массажист. Казбек обеими руками пожал руку Егора: -Рад познакомиться, Рашид много рассказывал о тебе.

Высокого роста, средних лет мужчина с типичным лицом кавказца, карими цепкими глазами, короткой причёской слегка седоватых волос, гладко выбритый.Чёрная рубаха с красным галстуком под белым халатом придавала ему солидность и импозантность.

«Красавец»,- отметил Егор, пожимая его руку.

-С места в карьер,- сказал Казбек Егору,- пойдём в массажный кабинет, помнёшь меня для начала.

«Проверяет»,-понял Егор и пошёл вслед за ним, настраиваясь на работу. Рашид следом. Пока Казбек раздевался, Егор снял гимнастёрку, вымыл руки, вытер белым вафельным  полотенцем, несколько раз сжал и разжал пальцы, помял ладони и когда они стали тёплыми, принялся за дело. Казбек лежал на животе и попросил помять шейный отдел и спину. Егор сосредоточился  и, чуточку касаясь тела, провёл ладонями от шеи до поясницы. В районе почек почувствовал холодок. После этого  он  сделал известные всем массажистам приёмы: растирание, разминание, выдавливание, поколачивание, а потом применил ещё несколько своих фирменных , воздействуя на мышцы и связки шейного отдела и спины живительной  волной из  центра энергии. Егор устал от напряжения. Казбек полежал ещё некоторое время, отходя от необыкновенного состояния, в которое его привёл Егор.

Одеваясь, Казбек сказал: -Ну вот, Егор Иванович, на себе испытал твоё умение. Честно скажу, никто меня до сих пор так не массировал, чувствуется твоя животворящая энергия. Я верил Рашиду, да простит меня аллах, но испытать самому - это верное дело. Рашид всё это время смотрел на работу Егора, после слов Казбека улыбнулся и спросил: -Иванович, что скажешь про здоровье  уважаемого врача? Казбек, уже одетый, внимательно и настороженно посмотрел на Егора. -В левой почке камешки. Они должно быть иногда напоминают лёгкой ноющей болью. В правой почке чуть, чуть песочек. Проверьтесь на УЗИ для любопытства,- посоветовал Егор.

Казбек ответил: -Я уже проверялся после первого приступа. Егор Иванович, ты прав. Дай я обниму тебя, массажист!

Он обнял его и похлопал по спине: -Зур рахмат за массаж, то есть большое спасибо. Слава аллаху за то, что ты здесь.

    Егор занимался диагностикой граждан и  делал массаж уважаемым людям, которые приходили к нему в кабинет. Жил он у тётушки Нагимы в двухкомнатной квартире на первом этаже дома, куда его привёл Рашид.

-Егор Иванович, тётя Нагима согласилась взять тебя в квартиранты. Одна комната у неё пустует. Живёт она одна. Дети разъехались, муж умер. Ей шестьдесят девять лет. Она будет готовить еду и стирать. Мы ей будем платить хорошие деньги за все услуги сразу. Так, что располагайся.

Тётушка Нагима неразговорчивая, нелюбопытная, добрая пожилая женщина приняла Егора ласково. Худенькая, в платке повязанным по традиции востока, в шароварах и тёмной юбке, с морщинистым загорелым лицом, на котором блестели синие глаза без старческой поволоки, показала комнату Егора. Немного погодя  принесла чистое постельное бельё и ватное одеяло.

  Работы было много, Егор уставал. Вечерами смотрел по телевизору в основном новости и изредка спортивные передачи. Наблюдая за тем, что происходит в Москве, глядя на лидеров многочисленных партий, их взаимные обвинения, одни и те же обещания народу, Егор пришел к выводу, что народ раскидали по партиям и разобщили, разрушили коллективную общность, разбудили инстинкт собственника. Перед сном снова переосмысливал  свою жизнь, не находя виновных в своей судьбе и засыпал с мечтой о встрече с Татьяной.

 

 

             Усиливалось противостояние генерала Дудаева и президента России. Дудаев просил оформить независимость Чеченской республики и образование  отдельного государства, ссылаясь на призыв самого президента России, неосмотрительно озвученного в одном из выступлений на тему свободы и суверенитета. И когда российские политики, наконец, поняли и  осознали, как далеко зашла игра в суверенитеты и что Дудаев решительно стоит на своём, уже не выполняя указы президента России, полностью уходит из-под контроля, в декабре  1994 года российские танки  вошли  в город Грозный.

 Сопротивление федеральным войскам было грамотным. Кроме начальника штаба, полковника Масхадова, в соединениях Дудаева были офицеры и солдаты, служившие в Советской армии и воевавшие в Афганистане. Но под давлением, превосходящих по боевой мощи, российских войск, дудаевские отряды постепенно с боями отходили. В феврале сдали Грозный, в апреле пал Гудермес, затем Бамут. Понимая, что прямое противостояние проиграно, дудаевская армия разбилась на мелкие отряды и группы. Оставшись в городах и селениях, под видом мирных жителей, днём выведывали расположение  российских подразделений, а по ночам нападали, минировали улицы, проходы, дома. В мае и июне российские войска заняли большинство районных центров и крупных сёл, но в них продолжалась ночная стрельба и взрывы. Боевики , как их теперь называли в средствах массовой информации, расставляли мины, снаряды-ловушки, снайперов, которые отстреливали в основном офицеров. Боевые действия перешли в партизанскую войну. Федеральным силам наступать было уже некуда, надо было зачищать завоёванные территории. Госпиталь Казбека  тоже разделился на мелкие группы, и Егор остался в головной, которая  располагалась в предгорном селении и обслуживала  отряды боевиков  в Шатойском районе. Масхадов умело координировал действия  отрядов, планировал засады, захваты заложников, ночные налёты на блок-посты и сёла, занятые федеральными частями. Гибли и пропадали без вести солдаты,  прапорщики и офицеры.

Со всех сторон света в Чечню потекли наёмники и денежные потоки международных  союзов и организаций всегда желавших расчленить Россию, сделать её сырьевым придатком Запада. Ощущалась историческая ненависть Польши, Румынии, Венгрии и почти всех прибалтийских стран, бывших некогда в составе СССР.

В напряжённой работе прошло лето и в конце августа Казбек, заметив немного подавленное настроение Егора, однажды сказал, утешая его: «»Э-э, Егор Иванович, вот победим, и ты будешь хорошо жить, богатым будешь, свой массажный кабинет иметь будешь. Конечно, не скоро победим, но нам многие помогают. Это конфликт международного значения».

Но Егор видел, какой состав бойцов воюет на стороне чеченцев. Тут и украинцы, и поляки, и прибалтийцы, и азиаты всех мастей, даже негры встречались и в большинстве своём авантюристы-наёмники, пожелавшие заработать хорошие деньги. Егор понимал, что этой войне долго ещё не будет конца. Он смирился со своей участью, планов побега у него не было. В России его ждёт дополнительный срок, в Грузию - чужая страна, в Турцию долго добираться, пропадёшь по дороге. И поэтому работал Егор на совесть.

 В Грозном действовал особый режим. Теракты начались  в Дагестане. Самолёты и вертолёты федеральных войск полностью контролировали воздушное пространство. В конце сентября  девяносто пятого года боевики сбили «Стингерами» два вертолёта с высоким начальством в районе селения, где находился госпиталь Казбека. По этому случаю с особым заданием прибыл известный полевой командир Рамзай, уроженец этого села, с двумя бойцами охраны посмотреть и сфотографировать сбитые вертолёты для отчёта, а заодно повидаться с родными, поговорить с Казбеком о нуждах госпиталя. После сделанной работы Рамзай посетил дом, в котором размещалась группа Казбека. Рамзай тоже наслышанный о массажисте попросил помять ему спину.

Кряжистое белое тело, крепкие мышцы, волосы, борода и загорелая шея Рамзая чернели на белой простыне. Егор промял мышцы и связки спины, предплечья и шейного отдела, как всегда, старательно. Рамзай расслабился подобно тесту и провалился в транс. Одеваясь, он похвалил Егора: -Слышал про твоё умение, да как-то не очень верил, сказки думал, рассказывают. Не зря говорят, на самом деле хорошо.

Он похлопал Егора крепкой загорелой ладонью по плечу и спросил: -Всё ли по душе Егор Иванович?

-Всё нормально, сплю, ем, работаю,- ответил Егор устало. Рамзай тоже заметил уставший вид Егора и ободряюще сказал: -Алла берса, выиграем войну, переедешь в Грозный, будешь свободным человеком, будешь иметь своё дело. Зарплату мы тебе не даём, но клянусь аллахом, вернём всё, что тебе причитается. Он достал из внутреннего кармана униформы кожаный чёрный бумажник, вынул  оттуда голубоватого цвета бумажную полоску и показал Егору: -Смотри!

Егор посмотрел и увидел чек Дойче-банка на три миллиона долларов.

-Видишь, какая помощь. Слава аллаху, мы победим. Удивлён? Я являюсь казначеем армии, не у каждого командира такие чеки хранятся.

    По радиоперехвату выяснилось пребывание Рамзая в районе сбитых вертолётов около села с госпиталем. Тут же последовал авиационный налёт. Один вертолёт «Чёрная акула» нанёс ракетный залп, а другой ,десантный, высадил спецназ с задачей вывезти то, что осталось от погибшего начальства и уничтожить или захватить полевого командира Рамзая.

 Огненный смерч двух ракет пробил черепичную крышу и разворотил каменные стены дома. Ударной волной их отбросило на пол, осколки просвистели в разные стороны. Рамзаю перебило горло. Он лежал на  животе, упираясь щекой в пол,  кровь толчками вытекала из-под  чёрной с проседью бороды и медленно расползалась лужицей, смешиваясь с пылью. Его охранники в коридоре были убиты. Оглушенный  Егор сидел на полу и ничего не соображая, вертел головой во все стороны, обхватив её руками. Казбек, обсыпанный кусочками штукатурки и  пылью, лежал придавленный потолочной балкой в пяти метрах от Егора. Пыль в воздухе, дым, огонь, боль в голове. Обрушенный потолок огромной дырой зиял в синем прозрачном сентябрьском небе без единого облака, где одиноко в вышине летал  кругами ястреб, высматривая добычу. Рядом лежал Рамзай с чеком Дойче-банка в руке, который он не успел засунуть в бумажник и положить в карман. Егор немного уже пришёл в себя.  Машинально  вытянул чек из волосатых пальцев с побелевшими ногтями, снял левый солдатский сапог и, завернув чек в лист исписанной бумаги, подвернувшейся под руку, засунул под стельку и надел сапог обратно. Шатаясь,  выкарабкался из развалин дома и, тут его настигла  автоматная очередь наступавших десантников. Одна пуля попала в голень и, перебив малоберцовую кость, вылетела, а вторая прошила  бедро, не задев кость. Егора бросило на щебёнку. Он лежал на земле около  дымящих развалин, побледнев от боли, не соображая, что с ним случилось, и потерял сознание. Здесь его подобрали десантники, проверявшие последствие налёта и как пленника отнесли к вертолёту. Рамзая сфотографировали, взяли документы и оставили на месте.

 

 

         В вертолёте Егора наскоро перевязали, а когда он очнулся, выяснили его личность. После короткого допроса на базе, Егора под охраной милиционера, вместе с раненными солдатами, отправили вертолётом в госпиталь, в Моздок. После операции Егора отвезли на каталке в конец узкого, короткого, тёмного коридора. Очнулся он от наркоза на топчане. Правая нога ныла  от  боли и  боль  по нервам разливалась по всему телу, доходила до головы. Привыкнув к ней, Егор вспомнил последние моменты беседы с Рамзаем и стал думать о своей участи. Он опасался того, что ему могут добавить срок за побег, если Алексей , по какой-то причине, не  смог  передать письмо чеченцев полковнику, а если и передал, так ещё вилами на воде написано, что всё обойдётся. Пока размышлял, к его топчану с сапогами в руках подошла старшая операционная сестра в синем халате и марлевой повязке на лице. Что-то знакомое было в её фигуре и походке. Она поставила сапоги под топчан, села на краешек, сдвинула повязку с лица на шею и тихо сказала -Здравствуй, Егор Иванович». Лицо её в полутьме сияло: радостью, она неотрывно смотрела на Егора.

-Наташа!- удивился он и не чувствуя боли от прилива радости, упираясь руками в топчан, сел.

-Ты как здесь?- оторопело спросил он.

-А ты?- в ответ спросила она.

-Рассказывай сначала ты, ведь не последний раз видимся,- попросил он и взял  её ладонь в свою. Не успел поцеловать, как она пододвинулась к нему, обхватила другой рукой голову и возбуждённо прилипла к его  губам. Егор тоже обнял её и держал в поцелуе до тех пор, пока она сама, испугавшись  потерять самообладание в его объятиях, не отпустила его.

-У меня перерыв,- успокоила она его после поцелуя и  быстро  рассказала  о себе. - Подруга, одноклассница поступала в медицинское училище. Ехали в одном вагоне, разговорились, обсуждали профессии. Она меня убедила взять документы и поступать  вместе с ней. Я так и сделала.  После  учёбы  по направлению  уехала в Удмуртию и работала в районной больнице. Познакомилась с прапорщиком приехавшим домой в отпуск. Он влюбился в меня. А тебя я потеряла и думала навсегда. Вышла я за него, не любя. Он поехал по контракту в Чечню и я с ним. Живём в общежитии. Я работаю здесь, а он ездит на боевое дежурство и всякую  другую работу в разные места Чечни. Детей он пока не хочет, говорит надо заработать денег, потом уедем к нему. Свой дом хочет иметь»,- закончила она свой рассказ. Тут же встала и торопливо сказала: «Ой, я забыла сказать, тебе в кость  стерженёк вставили, сосуды не задело, только мышцы повредило. Гипс не наложили, только перебинтовали, чтобы рана не загноилась. Недели три будут делать перевязки. А потом ты куда?

-Я в Сибирь срок досиживать, может быть с добавкой,- с грустью ответил он, внимательно следя за её реакцией.

-Потом  расскажешь,- улыбаясь, сказала она и ушла. Егор смотрел на неё, любуясь походкой,  удивлялся неожиданной встрече. Потом осторожно лёг и стал размышлять, прислушиваясь к боли в ноге. Вечером сестра-сиделка принесла Егору в судках ужин и костыли и сказала: -На перевязку и еду сам будешь полегоньку ходить.

-Спасибо,- поблагодарил Егор

На другой день Наташа, как только освободилась, подошла и снова села на топчан совсем близко к Егору.

-Ну, теперь ты расскажи о себе,- попросила она. Егор тоже коротенько, иногда с подробностями рассказал обо всём, что случилось с ним. После рассказа взял её ладонь, поднёс к губам и стал целовать, с тревогой ожидая её реакцию.

-Я люблю тебя, Иванович,- в ответ сказала она и осторожно вытянула свою тёплую маленькую ладонь из его рук.  -Мне уже пора,-  ласково сказала она с очаровательной улыбкой.

-Постой,- вдруг вспомнил Егор,- достань левый сапог.

Наташа недоумённо исполнила его просьбу. Егор вынул стельку, обрадовано обнаружил свёрток и, передавая его Наташе, попросил: -Сбереги это до нашей будущей встречи,  когда не знаю. Закинул сапог под тахту со словами: -Мне не сохранить. Обыскивать будут, что угодно может случиться.

Наташа засунула свёрток за пазуху, нехотя повернулась и  пошла к себе. Егор глядел ей вслед и испытывал  смешанные чувства. Он опять вспомнил присказку доктора: «Погубят тебя женщины, Иванович», и улыбнулся, сам не зная чему, на время, забыв о боли.

«Главное, я жив»,- вспомнил он ужасный  взрыв, контузию, ранение и жизнь показалась ему прекрасной.

Наташа приходила к Егору вечерами,  когда была свободна от дежурства и отдавалась ему с любовью, словно предчувствуя долгую разлуку, а может быть последнюю встречу. Она уже решила: «Если я рожу от него ребёнка, то это будет памятью о нём, встретимся мы ещё раз или не встретимся».

  Прошло три недели, октябрь заканчивался, рана зажила, но Егор хромал и передвигался с одним костылём. Милиционер, охранявший его, а заодно и этаж госпиталя, видя хромоту Егора, не волновался. Пасмурным, дождливым ноябрьским  днём приехал знакомый  сержант  из лагеря и с юмором сказал: -Собирайся массажист, поехали домой. Полковник  ждёт  тебя.

   Не успев проститься с Наташей, Егор  отправился с охранником в лагерь.

По дороге сержант  рассказал ему про лагерную жизнь, о том, что Одинцов умер, а Нина Гавриловна уехала с маленьким ребёнком к родителям.

 

                                    Глава 2.

 

 

       -С прибытием массажист,- пробасил Николай Юрьевич,  не скрывая улыбки, словно встретил вернувшегося из командировки сына, когда Егор зашёл  в кабинет, опираясь на костыль.

-Здравия желаю, товарищ полковник,- тоже с радостью, по военному, ответил Егор,  и чувство облегчения охватило его. Тревожное настроение, от размышлений о своей участи, не покидавшее его во время переезда из Моздока в лагерь, разом отхлынуло. Он  стоял  и спокойно ждал, разглядывая  начальника, словно  и не было двух лет его отсутствия.

-Садись вояка, что стоишь, мучаешься,- сказал полковник, внимательно глядя на Егора. Егор сел. Полковник ещё немного помолчал и заметил: -Поседел немного. Потом открыл ящик стола, достал бумаги и начал рассказывать Егору,  что было после его исчезновения: - Приехал Алексей, доложил о случившемся и отдал письмо, которое чеченцы засунули ему в карман. Я, в свою очередь, как положено, доложил по инстанции. Приехал следователь  прокуратуры допросил водителя, забрал письмо и отбыл, сказав, что тебя объявят в розыск. Ксерокопию письма я, на всякий случай, сделал и оставил у себя. Он налил полстакана воды, выпил и продолжил: -Когда  месяц назад выяснили твою личность и сообщили в управление куда следует, следственная комиссия выехала в Чечню и на месте проверила подлинность письма. Факт твоего похищения подтвердился. Естественно  мне об этом сообщили и приказали ехать за тобой в госпиталь. Твоё дело закрыли. Время, проведённое в заложниках, так будем квалифицировать твоё отсутствие, тебе зачтено. Так, что тебе,- он подумал немного, почесал голову,- осталось находиться в лагере  один год и восемь месяцев.

Егора охватила радость и тоска одновременно, он, оцепенело, молчал.

-Чего молчишь, не радуешься?- спросил Николай Юрьевич,  ожидая от Егора совсем не тех эмоций, что выражало его лицо.

-Ладно, расскажи лучше, что с тобой произошло за это время - это раз. Во вторых письмо от Татьяны Ивановны тебе пришло. Он взял со стола конверт и протянул Егору, - как раз после твоего исчезновения. Я официально ответил ей  по обратному адресу, что тебя увезли в Чечню.

У Егора защемило в груди при виде конверта. Хотелось сразу открыть и прочитать, но он сдержался, спрятал конверт в карман куртки и начал рассказывать свою историю исчезновения и пребывания у чеченских повстанцев. Закончил  ранением и нахождением в госпитале.

 Полковник посмотрел на часы и сказал: - Время у меня есть, давай сыграем? Егору некуда было торопиться, и он согласно кивнул головой: -Давайте.

Играли сосредоточенно. Полковник выигрывал в сицилианской защите,  играя чёрными, но в конце допустил ошибку и Егор свёл партию вничью.

-Ну, как?- спросил полковник.

-Видно время даром не теряли, дебют и середину  здорово отыграли, осталось над эндшпилем поработать и мне трудно будет с вами играть,- оценил Егор игру начальника.

-А я второй год абсолютный чемпион,- по-мальчишески радостно сказал Николай Юрьевич, затем  грузно встал, открыл стальной сейф, достал бутылку армянского коньяка и две большие рюмки. Налил себе половину, Егору почти полную. Достал плитку шоколада, тарелку с мандаринами и сказал: -Давай Егор  отметим твоё удачное возвращение. Мог бы, и погибнуть вместе с Рамзаем, но всевышний тебя спас. Ты жив, а в дальнейшем твой талант поможет тебе и с женщинами у тебя всё будет хорошо. Он выпил содержимое одним глотком, не морщась, а Егор несколькими. Закусили чёрным шоколадом и абхазскими мандаринами.

- И последнее,- полковник улыбнулся, легонько хлопну тяжёлой ручищей Егора по плечу,- Одинцов умер от осложнения после пневмонии в прошлом году. Пьяным пролежал около часа  где-то на улице  в новогодние праздники. Жена его, Нина Гавриловна  родила  сына и уехала к своим родителям в Псковскую область. Это я  к сведению, чтобы ты Егор остаток срока прожил спокойно, ну ты понял меня. Вместо Одинцова временно исполняет обязанности врача заключённый Петров, переведённый на поселение в Пышму. У него высшее медицинское образование. Попал в лагерь за нанесение тяжкого телесного повреждения на три с половиной года. Год работал в санчасти перед твоим прибытием. А тут звонок от начальства с приказом назначить Смирнова, то есть тебя, медбратом, как только ты прибудешь в лагерь. Пришлось за хорошее поведение Петрова перевести на поселение в Пышму. Когда тебя похитили, пришлось опять Петрова в санчасть направить. А тут Одинцов помер. Петров теперь  работает вместо него до прибытия нового  военврача. Вот такие метаморфозы. Ну, иди, вроде бы всё сказал.

Егор благодарно улыбнулся и вышел из кабинета.

 

                               

 

 

  Первое время, после возвращения, Егор записывал заболевших, выдавал лекарства по назначению врача Петрова, делал перевязки. Времени  для размышлений у него было  много, и он раскрыл письмо Татьяны  только через несколько дней, всё, боясь прочитать, что там написано. С трепетом и дрожащими пальцами он достал двойной лист из конверта, развернул и прочитал: « Сегодня десятого июля  1993 года наконец-то Николай Владимирович позвонил  и при встрече передал мне твой адрес. Мысли все перепутались, пока я доискивалась до причины нашей разлуки. Я забеременела в конце февраля восемьдесят девятого года, в то счастливое для нас время. Через два месяца, не веря этому, сходила на УЗИ, и врач подтвердил беременность. Я была безмерно рада этому. В конце мая сдала все отчёты на кафедру, взяла очередной отпуск и ещё отпуск без содержания. Уехала, как всегда на лето к родителям.  Не дала  перед отъездом  тебе адрес  потому, что не хотела тебе мешать сдавать государственные экзамены и думала, что к сентябрю приеду оформлять декретный отпуск и тогда найду способ оповестить тебя. Но у меня,  почти на седьмом месяце беременности, не хватило сил и времени  быть долго в городе, и я уехала обратно. Надеялась   на следующее лето ты приедешь в отпуск и найдёшь меня. С мужем я развелась. Он разменял  трёхкомнатную  квартиру  на две однокомнатные, вот мой адрес. Дочке три года и восемь месяцев, назвали  Юлей. С нами живёт мама, отец остался в райцентре. Я уже год работаю. Дочери говорю, что папа в командировке. Егор я вся исстрадалась, постоянно смотрю на твой подарок. Я люблю тебя, жду встречи, ты ни в чём не виноват. Крепко целую. Вот коротенько всё. До свидания, твоя Татьяна».

Егор посмотрел на штамп. Письмо пришло   в посёлок на почту в конце октября, а в лагерь и того позже, когда Егора  уже не было.

«Да, дела»,- с горечью подумал Егор, не понимая, как могло случиться, что они весной  восемьдесят девятого не увиделись. Тяжёлые мысли душили его: «Рок, судьба. Если бы я сумел ответить на это письмо, всё было бы по-другому, всё бы наладилось, а теперь…Время упущено. Стоит ли писать? Письмо лежало два года в столе у начальника, мы уже  не виделись  шесть с половиной лет, дочери уже пять с лишним»,- растерянно и тоскливо размышлял он. Ещё раз медленно прочитал письмо, вникая в каждое слово и вдруг, отбросив все мрачные мысли, решительно взял лист бумаги и написал всё, что с ним произошло с момента их разлуки. Каждое предложение дышало любовью и надеждой на встречу. Егор отправил письмо  на следующий день.

      С Петровым Иваном Сергеевичем Егор подружился с первого разговора. Невысокий, черноволосый с небольшим прямым носом и почти чёрными глазами, он  походил то ли на армянина, то ли на цыгана. Егора разбирало любопытство спросить Ивана Сергеевича о его проступке, но повода пока не было. Постоянно изо дня в день они вели разговоры по душам и вскоре знали друг о друге почти всё. Иван Сергеевич не стал скрывать, что в последние годы от усталости, семейных неурядиц, стресса  бесконтрольно  пристрастился к медицинскому спирту. После ссор с женой он уходил из дому и заглушал чувство обиды в пивной. Из заведующего терапевтическим отделением его понизили до должности участкового врача и предупредили о дальнейшем понижении и даже увольнении, если  он на работе будет выпивать.

«Наконец уволили меня из поликлиники. Устроился я рабочим на стройку,- продолжил он свой рассказ в очередной беседе. «После получки мы регулярно с приятелями по работе собирались у меня на квартире. Жена к этому времени ушла от меня и жила у родителей. Однажды после коллективной выпивки на следующий день я достал бумажник и увидел там всего десять рублей из ста пятидесяти. Стал думать, куда могли деться деньги. Понял, что у меня их украли, а на кого думать не знаю. В следующую получку я собрал, как ни в чём не бывало ту же компанию, и стал незаметно следить во время пирушки кто,  куда выходит из комнаты. Трое вышли покурить. Не эти, разумеется – подумал я, а сам делаю вид, что уже пьяный, разлёгся на диване, похрапываю с закрытыми глазами. Смотрю, через некоторое время с курильщиками выше ещё один. Подумал,- в туалет, наверное, но решил проверить. Встал и вышел вслед за ними. Трое курят, а четвёртого нет. Я в свою комнату, где у меня пиджак с бумажником на спинке стула висел и вижу, как тот молодец достаёт деньги из бумажника. Я к нему,- ах ты сука, в прошлый раз украл и мало тебе, думаешь, я алкоголик и ничего не помню. Он давай отпираться. Не помню, как схватил ножницы со стола и всадил ему в бок. Он дико заорал. Вбежали курильщики, бросились ко мне, схватили за руки, а я уже замахнулся второй раз ударить. Убил бы точно.  Вот так и попал на зону. Судья помню, сказал после оглашения приговора, обращаясь ко мне,- у нас существует закон, а не самосуд, посиди и подумай об этом. Вот и думаю. Сейчас я совсем не пью, многое переосмыслил. Выйду и начну жить заново. Мне ведь всего-то сорок три года». Егор  слушал Ивана Сергеевича, проникаясь всё большим уважением к  нему.

 В свою очередь  Егор тоже рассказал свою историю. Иван Сергеевич  слушал и пристально глядел на Егора. В какой-то момент Егор вдруг почувствовал гипнотическое притяжение его глаз, ощутил на мгновение состояние полного подчинения ему. После этого ощущения он никогда не смотрел Петрову в глаза, боясь попасть в психическую зависимость от него.

«Гипнозом обладает, наверное, только не знает этого»,- подумал Егор.

В начале декабря прибыл новый военврач, старший лейтенант Цыганок и Ивана Сергеевича снова перевели в Пышму.

 

                                 Глава  3.

 

 

    . Ежедневно слушая  известия  о чеченских  событиях, Татьяна думала о горькой судьбе Егора и потеряла  всякую надежду на его возвращение, ведь прошло  два года со времени отправки ему письма, а  с момента разлуки уже шесть лет. «Может быть,  его и в живых нет»,- плакала она иногда, вспоминая их  любовь, близость и рождение дочери. Ухаживание Владимира Ивановича было настойчивым, и она незаметно сдавалась под его любовным напором. Мама не ругала Татьяну, а наоборот была довольна, что дочь посещала с профессором корпоративные вечера, рестораны, ездила в загородные прогулки вместе с пятилетней дочерью, чтобы, если дело дойдёт до совместного проживания, Юля привыкла к дяде Вове.

 -Скоро папа приедет?- Спросила как-то Юля.

-Он сейчас на чеченской войне, пока от него нет известий,- ответила Татьяна и отвернулась, вытирая платком слёзы.

-Не плачь мама,- Юля обняла Татьяну за колени,- папа вернётся.

-Может быть,- тихо ответила Татьяна, поглаживая русую головку.  Она спрятала влажный платок в карман и задумалась о предложении Владимира Ивановича, который в конце ноября умоляюще настойчиво предложил ей: -Я люблю вас Татьяна Ивановна, будьте моей женой! Она несколько дней размышляла, посоветовалась с матерью. –Я, думаю тебе надо соглашаться. Время идёт, жизнь проходит, Егор твой  пропал, а может и погиб. А  Владимир Иванович мужчина хороший, надёжный, любит тебя, к тому же профессор, человек  уважаемый и не бедный Ты у него, как за каменной стеной будешь, так что думай, а я за то, чтобы ты дала согласие,- ответила мать.   Татьяна   согласилась выйти  замуж за профессора. При  встрече он обнял её и поцеловал в щёку, не веря в удачу.

 Они подали заявление в ЗАГС дворца бракосочетаний и стали готовиться в спешном порядке к свадьбе. Больше всего хлопотали родители Владимира Ивановича и мама Татьяны. Они вместе посетили лучший в городе салон для новобрачных и закупили всё необходимое. Составили список гостей и предварительно договорились с рестораном, который наметили для торжества. Бракосочетание по предварительной записи было назначено на десятое января девяносто шестого года. Перед самой свадьбой мама  Татьяны, как всегда сходила за почтой на второй этаж и , перебирая газеты увидела письмо для дочери без обратного адреса. Она поднялась, зашла в квартиру, нашла очки и посмотрела на почтовый штамп. «Так, так»,- встревожилась она, увидав штамп почтового отделения посёлка Пышма, Хабаровского края. Торопливо вскрыла, прочитала и, думая о благополучии дочери выходившей замуж за уважаемого человека, подожгла письмо спичкой, положила на сковородку, включив вытяжку.

«Егора я не знаю, может и хороший человек, но в тюрьму просто так не сажают. Да простит меня господь, если он есть»,- думала она, шевеля письмо и конверт вилкой, чтобы сгорело полностью.

 

                    -!-!-!-!-!

 

   В конце декабря Егор написал короткое письмо Николаю Владимировичу с просьбой сообщить ему что-нибудь о Татьяне, от которой он не получил ответа на своё письмо, отправленное в ноябре. Написал, закрыл глаза, выкинул все мысли из головы и сконцентрировал  внимание  на образе Татьяны.  Сердце  ёкнуло,  и тревога разлилась в груди. «Что-то с  ней неладно»,- подумал он и тут же картины прошлой жизни всплыли в памяти. Вспомнил Наташу: «А что, если она вскроет свёрток, поймёт. Интересно , что будет делать?»- предположил он.

«Если встретимся, и она вернёт свёрток, а встретимся ли мы вообще»,- размышлял Егор о ней , а сам  с тоской думал о Татьяне.

   Отношения с новым врачом складывались нормально. Он был воспитанником суворовского училища. У него тоже не было родителей, поэтому сиротская доля сблизила их.  Беседы их носили дружеский характер, но Егор не очень-то откровенничал, особенно в разговорах о Чечне.

Вскоре Егор сменил костыль на трость, но продолжал хромать больше обычного, чтобы дольше оттянуть тот момент, когда ему снова придётся делать массаж военнослужащим и их жёнам.

В начале февраля Егор получил письмо от Николая Владимировича с сообщением о том, что Татьяна вышла замуж за профессора. Узнал он об этом из местной газеты «Северный край». Порадовался, что Егор жив, здоров и дал о себе знать. «Пиши ,что тебя ещё интересует, я отвечу»,- пообещал он в конце письма. У  Егора после этого сообщения наступила лёгкая депрессия, и он до самой весны притворялся хромым, хотя нога уже почти совсем не болела. Весной стал ходить без трости и работал как прежде в полную силу, но душевная боль незаживающей раной временами накатывала на него и он, тогда нещадно ругал себя по-всякому. Он пришёл к выводу, что жизнь его  идёт не по тому сценарию, по которому хотелось ему.

  Последний год лагерной жизни Егора прошёл как по накатанной колее, однообразно и быстро.

 

                               Часть 5

                Глава 1

 

 

За сорок пять дней до освобождения Егор, через полковника, заказал четыре билета в купейный вагон поезда Владивосток-Харьков. Наступил день освобождения. Николай Юрьевич крепко пожал ему руку, пожелал  удачи,  поблагодарил за  шахматные уроки, протянул Егору соответствующие документы и сказал: «До свидания массажист, как наладишь свою жизнь, так и напиши мне, буду рад». «Хорошо Николай Юрьевич, напишу обязательно»,- пообещал Егор. Полковник похлопал его по плечу: «Удачи тебе»! На знакомой машине, но с другим водителем Егор укатил в Буйск.

Там он сел в электричку и доехал до Хабаровска. Вышел на перрон, огляделся. Был августовский полдень. Высокие облака заволокли небо, но дождика не  предвиделось, лёгкий ветерок  охладил  прилипшую от пота синюю в полоску рубаху к вспотевшей спине. Егор  увидел в конце здания вокзала  зелёный тент летнего кафе и направился туда. Купил три стакана чёрного чая, большой батончик  сникерса, нашёл свободный столик, поставил коричневый  рюкзак  на стул и устало сел. Поезд по расписанию прибывал вечером, как и много лет назад, и Егор, откусывая маленькие кусочки пил, смакуя чай, изредка глядя по сторонам, наблюдая за снующими людьми. Мельком подумал про Лиду, но засомневался в том, что она работает проводником, мечтала же она учиться в институте, и в то же время ему хотелось увидеть её, посмотреть какая она, что с ней. И вся жизнь его за эти годы, как в замедленном кино, вспомнилась ему, и  на душе стало грустно. «Не выпить ли мне вина,- подумал он, но тут же вспомнил напутствие  полковника: «Не теряй голову Егор, трезво оценивай ситуацию»! Довольно сильный порыв ветра охладил вспотевшее тело и голову Егора, и он решительно отказался от мысли выпить вина. «В дороге всякое может случиться, зачем мне после зоны лишние хлопоты,  вот и ветер напомнил об этом же»,- подумал он с некоторым удивлением. Женский голос  диктора иногда отвлекал его от воспоминаний. Он изредка поглядывал на часы и заметил, что время  идёт довольно медленно, но не волновался потому, что  торопиться ему было некуда, хотя душа его рвалась домой и подспудно терзалась будущим. Прихлёбывая чай,  снова вспомнил Наташу с чеком на три миллиона долларов, её любовь, физическую  близость с ней и настроение вновь пришло в норму и будущее показалось ему ясным. «Наверное, Наталья моя судьба, а если  забеременела, то тем более»,- прислушиваясь к своему сердцу, не ёкнет ли, подумал Егор. Сердце не заныло, не ёкнуло и Егор, совсем успокоился, допил чай, глянул на часы, наступали сумерки. Егор не спеша встал, взял сумку и пошёл по перрону мимо  здания  вокзала в одну сторону потом в другую, прислушиваясь к голосу диктора. Наконец диктор объявил: «Граждане будьте внимательны и осторожны. На первый путь прибывает скорый поезд Владивосток - Харьков. Стоянка двадцать пять минут». Егор подождал остановку поезда и,  лавируя мимо идущих навстречу людей, натыкаясь  на  стоящих в ожидании, медленно двинулся к своему вагону, где встал в небольшую очередь.  Предъявил билет и справку об освобождении проводнице в форменной одежде, полной, круглолицей с коричневыми глазами под ровными лугами накрашенных бровей, женщине лет около пятидесяти. Опытная проводница, сверив документ с билетом, назвала номер купе и отдала ему бумаги. Егор поднялся в вагон, зашел в купе, поставил рюкзак на сидение, сел и облегчённо подумал: «Всё ближе к дому», хотя  ни дома, ни квартиры у него не было. Поезд, наконец, тронулся, вокзал остался позади, мимо  проплыли  привокзальные огни, пригород с красно-зелёными огнями перекрёстков и шумом машин. Зашла проводница с кожаной планшеткой для билетов. Егор  хотел сначала  отдать ей один билет, но передумал и протянул все четыре: «Это билеты моих товарищей, видимо они отстали от поезда». Женщина взяла их, посмотрела, оторвала контрольные талоны и вернула билеты Егору.

-Чай будете пить?- спросила она.

-Нет, спасибо,- отказался Егор, вспомнив своё чаепитие в летнем кафе. Проводница постояла , о чём-то думая и спросила: -Так и будете ехать один? Егор откровенно рассказал: «Начальник лагеря на мои деньги заказал четыре билета, чтобы я до Омска ехал спокойно после семи лет пребывания на зоне. У меня нервы устали, я не хочу  никого видеть в этой походной камере, могу чёрт – те, что натворить».

Проводница понимающе мотнула головой, хмыкнула и ушла. Лёжа на нижней полке, Егор долго не мог уснуть, углубившись в себя.

На следующее утро в купе постучали, и Егор открыл дверь, думая, что проводница станет предлагать чай.

-Вот Лидия Петровна, поговорите с ним, разберитесь. Три места пустует до Омска, людям тоже ехать надо,- раздражённо  проговорила круглолицая проводница и ушла.

-Здравствуйте,- поздоровалась Лидия Петровна и села напротив Егора, с намерением выяснить ситуацию и что-то решить. Странно на самом деле, кода один человек едет хоть и на свои деньги, а места-то пустуют. Егор смотрел на бригадира поезда и не  верил, та же красота, только фигура стала полней и на лице больше косметики, те же голубые глаза, нос, губы. Лида мельком глянула на Егора и стала доставать из сумки какие-то бумаги. Егор смотрел на неё с радостным волнением, ожидая вопросов. Лида попросила у него документы и билеты. Егор нарочно медленно копался в рюкзаке, надеясь, что она узнает его, но Лида сидела и ждала раздумывая. Что-то знакомое казалось в нём, напоминало Егора. Но Егор теперь уже учитель или тренер где-нибудь в школе, а этот- с  проседью, не бритый, с усталым выражением лица, бывший заключённый со странностями.

-Лидия Петровна, я не могу найти свои бумаги и потом, что тут особенного, если я заплатил за все места и еду один.  И вообще, почему ты не ответила мне на моё последнее письмо,- не сдержавшись, с нарастающей радостью закончил он. Лида вздрогнула от такого странного вопроса, испуганно посмотрела на Егора и машинально спросила: -Какое письмо?

-Которое я написал тебе в ответ на твою тревогу о том, что в институте много девушек, и я тебя забуду.

Лида изменилась в лице от изумления. -Егор!- воскликнула она,- а я то, всё думаю, как он на Егора похож, а это на самом деле ты. Как ты здесь очутился? Что с тобой? - прелестная  улыбка и светящиеся голубым светом глаза,  пристально глядевшие на Егора, говорили о том, что Лида всегда помнила свой вагонный роман без продолжения.

После короткого бурного разговора Лида взяла билеты и, велев  Егору прийти к ней в купе  бригадира поезда, ушла.

-Там спокойно и поговорим,- сказала она напоследок с  нескрываемой радостью.

«Надо же, думал, мечтал и на самом деле встретились, судьба, мистика»,- недоумевал он и тревожно щемящее сладкое чувство, дремавшее в недрах подсознания много лет, наполнило его сердце. Он не спеша достал бритвенный прибор, зубную  щётку с пастой и направился в туалет.

В купе надел свою синюю в полоску рубаху, засунул штормовку в рюкзак и пошёл к Лиде в тревожном ожидании. Она ждала его.

-Почему прервалась наша переписка?- спросила она.

-Я долго об этом думал и пришёл к выводу, что твои родители, пока ты была в поездке, моё письмо утаили. Ты решила, что я не ответил, что я увлёкся другими девушками. Какие мы с тобой не опытные, надо было писать до востребования на почту. А письмо я тебе написал большущее, просил верить мне, что я тебя люблю и летом приеду к тебе, а там мы решили бы, что делать,- ответил Егор, ласково глядя на неё. Потом он  положил рюкзак на вторую полку, сел  рядом и взял её за руку. Она смотрела на Егора внимательным, изучающим взглядом.

-Рассказывай  дальше,- попросила она, и Егор без утайки рассказал ей всё о себе, кроме Татьяны.

-Иди пока к себе, у меня дела, а вечером часов в десять приходи,-  обняла  его и поцеловала в щёку, уже уверенная в том, что Егор прежний, порядочный, которого она встретила одиннадцать лет назад.

Вернувшись в своё купе, Егор увидел мужчину с женщиной и юношу лет четырнадцати. Они обедали. Егор поздоровался, залез на вторую полку, лёг на спину и вспомнил  их поездку, разговоры и первый поцелуй в тамбуре.

«Бригадир поезда…Видимо, закончила техникум, или даже институт. Ей сейчас двадцать восемь лет. Без специального образования бригадиром не назначат»,- размышляя, предполагал он.

Вечером Егор ушёл к ней. Лида что-то писала в журнале. Увидав его, улыбнулась, отложила журнал. Достала из тумбочки бутылку полусладкого красного вина, заранее приготовленную тарелку с закуской.

-Отметим нашу неожиданную встречу,- предложила она. Пока Егор открывал бутылку, Лида говорила: -Думала же я,  может когда-нибудь  и встретимся, но чтобы вот так. И, не дожидаясь вопросов  Егора, продолжала: «У меня двое детей. Сын и дочь. Вышла замуж за военного, молодого лейтенанта. Сейчас он капитан, командир взвода. Живём во Владивостоке. Родители  остались в Артёме, оба живы. С мужем живём нормально». Егор налил  в стаканы вина. Глядя пристально друг на друга чокнулись стаканами, выпили и потекла беседа: вспоминали, спрашивали ,рассказывали. Потом выпили ещё раз и третий раз.

-Наверное, уже пора,- спохватился Егор, не надеясь остаться. Но Лида неожиданно  взяла его ладонь в свою и крепко сжала. Егор почувствовал её  состояние и напрягся. Его энергия  усилила её желание так, что,  не помня себя, она  крепко обняла его и  прильнула к губам. Потом  они  торопливо разделись и слились в одно целое.

Лёжа рядом Егор гладил волосы, нежно целовал её лоб, нос, глаза. Они говорили и говорили. У Егора и мысли не было спросить у Лиды про дальнейшую жизнь, У неё крепкая семья. А то, что она с Егором – это продолжение их любви, которая из-за разлуки притаилась, но не исчезла, а теперь судьба вернула им должок и сделала то, что предназначено.

-Если ты забеременеешь?- осторожно спросил Егор.

-Судьба нас соединила,  и если я забеременею, то обязательно рожу и всю жизнь буду помнить тебя,- уверенно ответила она.

-А как коллеги?- осторожничал Егор.

-В нашем поезде дружный коллектив и никто в дела других не суётся. Вот тётя  Таня по вашим билетам посадила троих за восемь тысяч, поделится с нами, угостит вином при случае. Получается за твой счёт, но ты не против, наверное, я думаю,- успокоила она его. Егор  и не  думал  напоминать, что за билеты он платил. До самого Омска  он каждую ночь был с Лидой. Прощались со слезами, как и в первый раз.

-Я плачу от счастья. От того, что мы всё же встретились и были мужем и женой целую неделю,- говорила она, а Егор гладил её по голове, целовал мокрые счастливые глаза и когда поезд тронулся, спустился на перрон.

«Вот и закончились  волнения, точка  в отношениях с Лидой поставлена. У каждого своя судьба»,- с удовлетворением подумал он, провожая  её взглядом.

 

 

 

                                 Глава  2.

 

 

 Город встретил Егора грозой. Дул ветер, дождь хлестал наискосок. Егор перебежал перрон, зашёл в вокзал, поднялся на второй этаж и пошёл к выходу, обгоняя усталых, нагруженных вещами людей. Пока ехал в троллейбусе  заметил  несколько рынков на месте скверов и площадок. Ларьки с неожиданными названиями прилепились к тротуарам, иномарки  мелькали тут и там уже не вызывая удивления. «Капитализм»,- с иронией подумал Егор. Напротив сельхозинститута Егор вышел. Дождь прекратился. Обходя большие лужи, он подошёл к широкому трёхстороннему крыльцу института. Зашёл по широкой  каменной лестнице на третий этаж, повернул направо и пошёл медленно по коридору, читая таблички. Вскоре увидел то, что искал: «Главный редактор Лужин Николай Владимирович».

Егор постучал. К его радости раздался знакомый тихий голос: «Да, да входите».

-О-о, Егор Иванович, массажист,- широко улыбаясь, Николай Владимирович поднялся из-за стола и шагнул навстречу.

-Ну, здравствуй,- обнимая и хлопая его по спине, сказал он с тихой радостью. -Присаживайся,- указал он на стул. Егор поставил рюкзак на пол, сел напротив Николая Владимировича и оглядел небольшую комнату около шести квадратных метров. Одно окно выходило на проспект. На белом подоконнике уйма бумаг и журналов. На шкафу папки и книги. За его спиной на стене висел большой календарь 1997 года и  карта области. Он раскрыл большую тетрадь и начал писать, диктуя себе немного скрипучим голосом: -Сегодня двадцать четвёртое августа 1997 года, - день приезда великого, многострадального  массажиста Смирнова Егора Ивановича. Рисуя непонятный чертёж, он продолжил говорить - У меня есть полтора часа времени. Я тебе всё подробно расскажу, потом  пойду в областную типографию. В восемнадцать часов встретимся около моего дома, пойдём ко мне и поговорим о том, чего не успели или забыли.

 Егор глядел на него и отмечал с лёгким восторгом и грустью его поредевшие и поседевшие  русые волосы, несколько седых длинных волосков в бровях, ещё более сжатые  морщинистые губы, серьёзное и усталое выражение лица, но те же зоркие синие глаза.

Николай Владимирович закончил чертить, взял ручку вертикально и, постукивая тупым концом по чертежу, рассказал: «Татьяна и Владимир Иванович живут хорошо. Она работает на старом месте. У него огромная жилплощадь. Её квартиру они сдают в аренду. У них новая иномарка, загородный дом на берегу речки. Родители Татьяны живут у себя в райцентре. Дочери вашей восемь лет, их сыну десять месяцев. Отдыхать ездят к её родителям. Он любит рыбачить, ходить по грибы. Я уже писал тебе о том, что не стоит её пока тревожить. Она думает, что ты пропал в Чечне. Тебе надо устроить свою жизнь, добиться определённого успеха и положения. Потом можно подумать о встрече, как- никак дочь-то твоя».

Егор согласно кивал головой, а когда Николай Владимирович закончил, ответил ему: «Да, я согласен с вами. У меня есть план на будущее. Года два уйдёт на то, чтобы оборудовать массажный кабинет  на современном уровне, а пока буду работать на дому». И замолчал в задумчивости.

«Это хорошо, что ты не запаниковал. Видимо теория Райха всё же помогает осознать место мужчины в той жизни»,- Николай Владимирович с улыбкой посмотрел на Егора, ожидая какого-то ответа.

Егор вспомнил встречу с Лидой, медичку Катю, Нину Гавриловну, Наташу и с  невесёлой улыбкой ответил: «Конечно, теория Райха позволяет беспредельно  расширить понимание взаимоотношения полов. В животном мире идёт естественный отбор, мы с Татьяной по жизни муж и жена, но правила у людей такие, что нужна регистрация брака, а потом ещё  всякие условности».

-Статистика, учёт, порядок,- пробормотал Николай Владимирович тихо, а потом громче сказал - У меня вот трое детей. Один внук пока, но будет больше. Жизнь сложилась удачно. Как говорили древние мудрецы:  каждому -своё. Василий Степанович жил по-своему, как ему удобно было, я по – своему, у тебя тоже своя жизнь. Он замолчал, а Егор уверенно сказал - У меня будет семья. Я по природе своей семьянин, как и вы. Судьба меня крутила, но всё должно сложиться хорошо. Спасибо за совет!

Николай Владимирович в это время посмотрел на часы и заторопился: «Ну, мне пора». Он встал, собрался, и они вместе вышли на широкое крыльцо института. Егор поехал на автостанцию покупать билет до Челнов.

 Вечером после ужина гуляли по театральной площади. Вспомнили Степановича, промыли косточки его бывшей супруге,  с сожалением отметили  распад  трёх братских  славянских народов, поговорили о Чечне и наконец, стали обсуждать на все лады ситуацию в стране. После долгой разлуки было о чём поговорить.

-Что же, всё - таки, произошло в стране? Вот и знаменитый журналист написал книгу «Криминальная революция». Как цензура пропустила такое, он же нещадно критикует нынешнюю власть ?- спросил Егор.

-А ты читал эту книжку?- ответил в свою очередь Николай Владимирович, зорко глянув на Егора.

-Бегло,- ответил Егор.

-То-то и оно, что бегло. Надо внимательней. Автор возмущается существующим положением в стране и винит во всём Октябрьскую революцию. Пишет, что  революция,- это ошибка и все нынешние беды теперь от неё. Конечно, он лукавит. Не может быть, чтобы  эрудированный человек не понимал того, что  существует естественный отбор. И, что буржуазная февральская революция, российские капиталисты вынудили  царя отречься от престола, а  временное правительство не смогло удержать власть в своих руках потому, что у них не было единства, - тут и кадеты, и эсеры, и меньшевики, и октябристы, и не было политического гения, каким был Ленин, который выиграл это сражение. Вот это и есть естественный отбор, побеждает умнейший и сильнейший. Так, что автор лукавит. Всё это он знает не хуже нас, но видимо для того, чтобы напечатали книгу и ещё чего худого ему не сделали, он обвинил во всех бедах  большевиков во главе с Лениным. Вот так я мыслю.

-Да, естественный отбор,- повторил Егор после речи Николая Владимировича.

-А  сейчас, стало быть, внуки тех проигравших Ленину взяли исторический реванш,- выразил свою мысль Егор.

-Наверное,- задумчиво ответил  тот.

Егору нравились трезвые мысли и логика рассуждений Николая Владимировича. Он был начитан, хорошо разбирался в экономике любой исторической эпохи. Понимал  отношения между людьми по природной сути. «Что сейчас-то у нас происходит?»- спросил Егор с интересом. Николай Владимирович ,не задумываясь ответил: «Всё в природе подчиняется закону сохранения энергии. Электричество проходит по медной проволоке легче, чем по алюминиевой так, как сопротивление у алюминиевой больше. Животные добывают пищу там, где легче и безопаснее. А у людей это выражается в том, чтобы не работать, а руководить   и получать во много раз больше денег. Своё нежелание работать  они оправдывают  необходимостью, придумывая в своих интересах правила и закон. В животном мире нет ни капитализмов, ни социализмов. А  у людей, в любые времена, в любой стране, под любыми лозунгами,   небольшая  часть умников, которая пробилась во власть , постоянно эксплуатирует основную часть населения, опутанного  правилами, постановлениями, указами, законами  и одурманенного служителями  различных  вер и культов, лидерами многочисленных  партий, до такой степени, что люди ничего не понимают  в этой демократии, ничего не могут объяснить и в беседах друг с другом устало и послушно говорят: « Всё в руках всевышнего, пути создателя неисповедимы».

При этом умнейшие всегда хвалят и гордятся  народом, называют его гениальным, трудолюбивым,  А сколько  не нужных профессий расплодилось в этой неразберихе.  Тут и клоуны всех мастей, театраловеды, музыковеды, литературоведы, всякие ансамбли, критики  театров и музыки, писатели разного уровня, знахари и политологи,  психологи всех направлений, и визажисты, и специалисты по удлинению ногтей,  всех не перечислить, а ведь они ничего не производят, только потребляют, кушают то, что работающий человек сделал и вырастил.

« Вот такая диалектика»,- сказал он в конце, объяснив  суть  закона сохранения энергии.

-А может это в интересах государства?- спросил Егор.  -Государство - это аппарат эксплуатации и насилия,- сделал вывод один умнейший идеолог,- ответил Николай Владимирович. -У нас сейчас нет государства, есть страна с границами и частными фирмами, которые утаивают от налоговой инспекции огромную часть своего дохода, поэтому так называемое государство нищее и занимается оно только лишь внешней политикой, до народа у него руки  и деньги не доходят,- ошарашил он Егора своим ответом.

 

                            Глава 3.

 

Утром, садясь в автобус, Егор надеялся по приезду в Речное, встретиться  с Наташиной мамой и узнать у неё  про дочь.

«Должны же они как-то общаться, а теперь ещё сотовая связь появилась, мобильники. Ну, у матери может и не быть мобильника, письма, наверное, пишут»,- размышлял он, подрёмывая в пути, предполагая различные варианты встречи с Наташей.

«Она любит меня»,- успокаивал он себя, надеясь на быструю встречу с ней, но ничего не зная о ней. Подъезжая к городу, Егор стал вглядываться в садовые участки с коттеджами, окружёнными бетонными заборами. «Здесь тоже новые русские»,- усмехнулся он. По знакомым улицам дошёл от автовокзала до пристани, переехал реку на «калоше». Сел в автобус и вспомнил, как он держал Наташу за руку, а она не убирала её. «Здесь ли она? Может быть в Чечне? Может после  мирного  соглашения  в Хосавюрте он уволился, и они приехали сюда. Ну, что же, возьму свёрток с чеком, а потом…»,- всякие мысли и предположения не давали Егору успокоиться, пока он ухал в автобусе.  Возбуждение нарастало в его душе. Вышел около Дома культуры.  Хотел навестить Николая Александровича, но передумал, пока не время. Проходя мимо поликлиники, Егор решил на всякий случай зайти, вдруг Наташа  здесь. По асфальтной дорожке, с надеждой и волнением Егор подошёл к двери и зашёл в вестибюль. В регистратуру стояла очередь и он сел на стул в самый угол, собираясь с мыслями. Минут десять он сидел и ждал чуда. В кабинет хирурга зашла и вышла с бумагами медсестра.  Егор подошел к ней и спросил: -Девушка, извините. Петухова Наталья здесь работает?

Девушка пристально  посмотрела на Егора и с любопытством спросила: -А вы кто? Егор отметил про себя, что эта медсестра слишком молода, чтобы помнить его и ответил: -Я работал здесь в спортивной школе семь лет назад, а Наташа моя хорошая знакомая, вот приехал повидаться. Медсестра понимающе улыбнулась: - Она дома, находится в  отпуске  по уходу за ребёнком, у неё годовалый мальчик. У Егора громко застучало сердце, и волна радости разлилась в груди. Он торопливо ответил: «Спасибо», и быстро вышел на улицу. Радость была от того, что она здесь и с ребёнком. «Может от меня»,- думал он и почти бежал к её дому, а по деревянной лестнице на второй этаж вбежал, прыгая через две ступеньки, позвонил, не переводя дыхания. Через минуту дверь открылась, в проёме стояла Наташа чуть заспанная в домашнем зелёном халате.  Не веря своим глазам, изумлённо радостно глядя на Егора, она тихо вымолвила : «Иванович»,- и бросилась в его объятия. Егор  прижал Наташу к себе, зашёл в прихожую, отпусти её на пол, закрыл дверь, снял с плеча рюкзак и снова обнял её.  Потом в обнимку прошли в комнату, где в кроватке спал малыш, и Егор долго и внимательно смотрел на него не решаясь спросить: «Чей сын?»

-Это наш сын,- угадывая его мысли, сказала  Наташа и ещё крепче обняла Егора.

Вечером после ужина сидели втроём на диване. Егор и Наташа с Егоркой на коленях  рассказывали друг другу о событиях после их встречи в госпитале. Муж Наташи со своим отделением попал в засаду, и автоматный огонь скосил всех. Это случилось в конце ноября. После похорон Наташа уволилась и уехала домой. Устроилась в поликлинику. В феврале поняла, что беременна  от Егора и была на седьмом небе от радости. Верила и не верила на возвращение Егора, но надеялась и ждала с мыслями о нём.

Мария Петровна сидела и слушала. Наблюдала за ними и лёгкая тревога, после рассказа дочери по приезду из Чечни о своей встрече с Егором и о любви к нему, улетучилась. Она прониклась доверием к Егору, видя влюблённое внимание к нему Наташи. «Вот и ладно, пусть живут и ребёнок –то ведь  Егора»,- подумала она, извинилась, встала и начала убирать тарелки со стола. Она мыла посуду и размышления  о дочери с Егором, о себе и своей жизни  приятным туманом наполняли её.

-Наташа, ты сохранила свёрток?- деликатно спросил Егор.

-Конечно,  Иваныч,- ответила она, оставила сына на диване, открыла нижний ящик старого комода и, засунув руку под бельё, достала свёрток. Егор развернул  бумагу, убедился в наличии  чека и спросил: -Тебе не интересно было, что здесь?

-Иванович, ты меня попросил, а что там я даже и не думала смотреть, ведь ты меня попросил,- с нежностью  ответила она, подошла, села рядом, обняла и прижалась щекой к его плечу. Егорка  сполз на пол и сидел, играя погремушкой.

-А я накопила за это время шестьдесят тысяч рублей, на всякий случай.

-А я привёз сто тридцать тысяч,- улыбнулся в ответ Егор, наблюдая за сыном.

-А что мы с ними будем делать?- спросила Наташа, крепче прижимаясь к нему. Егор начал рассуждать: -Сначала мне надо получить паспорт и прописаться. Потом мы подадим заявление в ЗАГС. Потом арендуем помещение, закупим необходимый инвентарь и откроем массажный  кабинет. Медовый месяц проведём по туристической путёвке за границей. Вот все деньги и уйдут.

-Понятно. А жить мы будем в Челнах, я уже об этом подумала. Егор посмотрел на милое лицо,  поцеловал в крутой лоб и закрытые глаза. А она продолжала говорить: -В прошлом году у нас в гостях была младшая мамина сестра, тётя Люба. Она давно уехала из Челнов в Нижнекамск. Работала бухгалтером-экономистом в большом цехе, а потом её перевели в головную бухгалтерию. Там она получила квартиру, а эту подарила мне. Так, что у нас есть, где жить,- радостно закончила она. Егор выслушал её и сказал: - Спасибо Наташа, я уверен, что всё у нас получится. И предчувствуя удивление Наташи, он развернул бумагу, взял чек и протянул  ей:  «Смотри».

Наташа глянула, прочитала и непонимающе  вопросительно посмотрела на Егора. Егор объяснил: «Это чек Дойче-банка на три миллиона  американских долларов, бессрочный, на предъявителя. Как только мы приобретём туристическую путёвку и оформим все документы с заграничным паспортом, тогда и проведём медовый месяц там. Если  удача соблаговолит нам, то мы переведём два миллиона в швейцарский банк, а миллион в российский. Деньги пойдут для закупки оборудования и инвентаря самого современного. Мы постепенно расширимся, у нас будет ещё салон красоты с парикмахерской и кабинетом искусственного загара. Видишь, какая перспектива. Мы постепенно и понемногу будем вкладывать эти деньги, чтобы не вызывать подозрений, чтобы видели, как мы своим трудом зарабатываем, а мой авторитет массажиста поможет нам в этом. А в дальнейшем я планирую купить старенький домик с большим земельным участком, построить дом, как у Николая Александровича, только с летней комнатой наверху, ванной с горячей водой и тёплым туалетом. Во дворе бассейн, грядки, теплица, сотки две картошки. Мария Петровна будет жить с нами».Егор замолчал, взял сына на руки и прошёлся по комнате. Егорка запищал и протяну ручонки к матери. Наташа взяла его и села на диван. Егор обнял её одной рукой, а другой начал гладить её по голове, как маленькую девочку, передавая ей теплоту своего сердца.

«Я люблю тебя, Иванович»,- шептала  тихо Наташа, млея от прикосновений его ладони.

 

Время бежало, всё шло, как планировал Егор. Однажды за вечерним чаепитием Наташа спросила: - Иванович, как ты отнесёшься к моему рассуждению?. Егор пил чай и внимательно смотрел на  жену в ожидании.

-Может нам отказаться от чека? Он ведь предназначен ваххабитам для покупки оружия. Вдруг эти деньги принесут нам что-нибудь плохое. Лучше самим, своими усилиями добиться чего мы желаем. У нас ведь и так, всё, что мы задумали,  получается,- высказала она свою тревожную мысль.

Егор  поднял брови, одним глотком допил чай, поставил чашку на блюдце и. продолжая смотреть на жену уже с некоторым удивлением, стал обдумывать её слова. Она застала его врасплох своим рассуждением.

«Женские опасения»,- подумал Егор и отметил: «Молодец, переживает за наше будущее». Ещё некоторое  время молча соображал, как лучше выразить своё мнение и наконец, сказал: -Во-первых, за два года работы они мне не заплатили ни рубля, во-вторых, моё ранение, психологический стресс и другие последствия моего пребывания там, тоже стоят  не малых  денег. И, наконец, эти деньги пойдут на благие цели, мы будем лечить людей. Поэтому высшие силы не обидятся на нас и ничего плохого нам не сделают. Опять же три миллиона не такие уж огромные деньги для боевиков. Не отдавать же им чек обратно. Государству тоже не следует отдавать,  неучтённые денежки исчезнут неизвестно куда. А вот когда мы разовьёмся, построим дом и будем жить нормально, тогда можно отдать оставшиеся деньги какому-нибудь благотворительному фонду.

Наташа заулыбалась, встала, подошла к Егору сзади и ласково обняла, поцеловала со словами: «Иванович, я согласна с тобой, мы так и сделаем». И тут же спросила: -Как наш медовый месяц?

-В ноябре должны съездить, а пока делаю всё возможное,- успокоил он её.

 

 

                        Глава 4

 

   В ноябре молодая пара отправилась в свадебное путешествие в Германию, оставив сына на попечение Марии Петровны. Пока ехали  в поезде до Москвы,  Егору нет, нет, да и вспоминались боязливые слова жены о чеке, и на душе становилось немного тревожно.

«Как-то у нас всё получится»,- размышлял он, представляя себе сцены в банке. Глядя на жену, успокаивался, и приятные воспоминания от их первой встречи и до сего дня всплывали в памяти, заглушая все неприятности, которые случились с ним. Он любовался ею, вспоминал и размышлял.

Казанский вокзал. Они на перроне. Лёгкий морозец и редкие снежинки вновь напомнили Егору станцию Манзовку. Вспомнилась Лида. «Слава всевышнему, всё в жизни логично и справедливо»,-подумал он и стал размышлять как пройти до входа в метро «Комсомольская», где был сбор всей группы туристов в Германию.

-Егор Иванович, массажист!- вдруг услышал он гортанный с еле уловимым кавказским акцентом знакомый голос и повернулся в ту сторону. Рядом с ними стояли два чеченца, современно одетые. Одного Егор сразу узнал -это был Ибрагим, старший из похитителей Егора. Он широко улыбался и как старому знакомому протянул Егору руку для приветствия. Егор с некоторым удивлением поздоровался с ним за руку, а второму кивнул головой.

-Саид, побудь с женщиной, пока мы поговорим,- обратился Ибрагим к товарищу и отвёл Егора чуть в сторону. Только теперь Егор понял, отчего у него была лёгкая тревога на душе.

-Егор Иванович, извини, но ты должен знать всю ситуацию. С момента гибели Рамзая мы следили по двум направлениям исчезновение чека. Три миллиона долларов на дороге не валяются, так ведь. Егор кивнул головой соглашаясь. Ибрагим продолжил, - могли военные чек взять, мог и ты. Ты был рядом и мы на девяносто процентов предположили, что чек у тебя и следили. Ну, вот и встретились. А теперь главное. Но ты не знал, что кроме чека в банк надо предъявить ещё одну, особую бумажку, без которой деньги не выдадут. Эта бумага у нас. Рашид распорядился: взять чек  и получить деньги, а вы со своей группой спокойно отдыхаете. После возвращения мы встречаемся с вами на этом же месте и едем в Казань. Там мы вручаем вам пятьсот тысяч долларов в российских деньгах, чтобы у вас не было проблем с обменом. Часть денег можете положить в банк, часть взять с собой. Мы вас отвезём на автомобиле до самого Речного. Беспокоиться ни о чём не надо, всё под контролем. Живите спокойно. Если будет желание, приезжайте, когда вам удобно, в гости к Рашиду, он приглашал вас. Вот и всё,- закончил говорить Ибрагим, доброжелательно глядя на Егора. Егор спокойно достал из внутреннего кармана куртки бумажник, вынул чек и отдал Ибрагиму. У него не было и тени сомнения в надёжности этих ребят.

После этого они подошли к Наташе и Саиду.

-Ну, приятного отдыха вам, до свидания. Аллах акбар,- сказал Ибрагим, пожал обеими руками ладонь Егора, поприветствовал Наташу взмахом руки. Саид тоже помахал рукой, и они разошлись.

Егор всё рассказал Наташе. Обнял её, нежно поцеловал и сказал: «Милая жёнушка, у тебя хорошая интуиция, ты женским сердцем почувствовала угрозу нашему семейному счастью. Я люблю тебя и обожаю».

Замолчал и подумал: «Наверное, лучше, когда женщина первая полюбит мужчину».

 

                                               Глава 5.

 

         Прошёл год. Современно оборудованный оздоровительный центр с массажным кабинетом, солярием, кабинетом диагностики  в Речном, с населением пятьдесят тысяч человек, пользовался большим успехом.

Егор нашёл подходящий земельный участок со старым деревянным домом, осевшим в землю почти до окон без наличников, с полусгнившей зелёной ото мха тесовой крышей, в котором давно никто не жил. Разыскал хозяев, сторговался. Получив свидетельство на владение  домом, Егор поспешил оформить в собственность земельный участок и приступил к неторопливому строительству жилища своей мечты. Мария Петровна к этому времени вышла на пенсию и жила вместе с ними, заботясь о внуке. Семейная жизнь, работа, строительство дома, совместное проживание с тёщей, полностью удовлетворяло Егора. Жизнь потекла в нормальном ритме, но мысли о встрече с Татьяной и дочерью стали появляться всё чаще. Надо было унять возникающую временами тоску по ним. Выяснение будущих отношений стало необходимостью. Об этом он однажды поговорил с Наташей,  и она безо всякого недовольства и ревности поддержала Егора.

 

 

                            -!-!-!-!-!-

 

 

  Ещё через год  в середине мая, в расчёте на то , что Татьяна ещё на работе, Егор на своей машине «Нива - шевроле» приехал в областной центр. Устроился в гостинице недалеко от железнодорожного вокзала и поехал по запруженным машинами улицам к спортивному комплексу с тем, чтобы узнать в какое время Татьяна будет на работе завтра. Сегодня ему не хотелось встречаться, надо было подготовиться. Было три часа дня. Городские деревья и кустарники зеленели пахучей, клейкой листвой. Тополиный запах доносился из старых дворов с деревянными домами. Под лучами тёплого майского солнца кусты сирени  наливались бордовым цветом, изумрудная трава густо пробивалась на всех газонах вместе с жёлтым ковром одуванчиков. Высоко в небе плыли серые кучевые облака, временами закрывая солнце. Лёгкая тревога охватила Егора, когда он подъехал к спортивному павильону. Дежурная сообщила : «Завтра с утра Татьяна Ивановна будет на работе». Егор поблагодарил её и вышел. По пути в гостиницу он купил букет алых роз. Зашёл в свой номер, набрал холодной воды в ванну и положил туда цветы. Снял обувь, лёг поверх одеяла на кровать, заложив руки за голову, и стал думать  о том, как воспримет она его появление , как сложится разговор.

 Он не знал того, что Николай Владимирович  понимая, что Егор всё равно через какое-то время приедет к Татьяне, нашёл время для встречи с ней и рассказал о возвращении Егора. Поэтому Татьяна с лёгким  беспокойством   ждала появление Егора  всё это время.

 В девять утра он осторожно засунул цветы в целлофановый пакет, завернул в газету, положил в спортивную сумку и отправился на остановку. Он стоял на задней площадке около окна и с небольшим волнением  наблюдал за улицей, смотрел на редкие высокие облака в ясном небе, пытаясь успокоиться. Но волнение не проходило, потели ладони, синяя рубашка в полоску взмокла под мышками, навёртывались слёзы от воспоминаний. В голове вертелась одна мысль, как же так случилось, что они не встретились перед сдачей выпускных  экзаменов, ведь она уже знала о беременности, какие тёмные силы препятствовали этому, почему, таким образом, сложились их судьбы? И волна обиды в глубине души непонятно на кого выдавила слезу на глаза. Он украдкой вытер  слёзы  платком, словно соринка попала  в глаз. Через остановку вышел у филармонии и через знакомый парк, разросшийся до неузнаваемости, по знакомым аллеям пошёл  к спорткомплексу. День был таким же погожим, как и вчера: тёплый ветерок, яркое солнышко, лучи которого пробивались сквозь шелестящую листву клёнов и падали яркими пятнами на асфальт. К зданию он подошёл спокойным, волнение куда-то ушло. Вошёл, поздоровался со вчерашней дежурной и спросил -Татьяна Ивановна у себя? Та узнала его и с улыбкой ответила: -Да, у себя.

В полупустом вестибюле с зеркалами на стенах  одни студенты и посетители бассейна переодевали обувь, другие одевались и выходили на улицу. Егор сел на стул, чтобы перевести дух и сосредоточиться. Немного погодя встал,  по коридору прошёл мимо медицинского кабинета, где некогда сидел  Степанович, и остановился у дверей кабинета ЛФК. Он ощущал себя студентом, явившимся на зачёт. С волнением постучал.

«Войдите»,- услышал он родной до слёз голос и открыл дверь. Татьяна сидела за столом и заполняла листы с отчётами. На её пальце сверкал золотой перстень с фиолетовым камнем. Егор зашёл, закрыл дверь и, волнуясь, как в студенческие годы,  неотрывно глядя на неё, поздоровался: «Здравствуй, Таня»!  Она  подняла голову, увидела Егора и замерла  в оцепенении. Они глядели  друг  на друга  так, словно впервые встретились. Смотрели, пытаясь понять, что  изменилось в них, осталась ли любовь. Наконец Татьяна  встала и как лунатик с вытянутыми руками медленно подошла к Егору, излучая теплоту и нежность  голубых глаз. Егор шагнул к  ней, они крепко обнялись и он почувствовал на губах её слёзы радости, целуя милое лицо. Вскоре они обрели дар речи, разговорились  и долго беседовали обо всём, что накопилось за время разлуки. Под конец разговора выяснилось, что Владимир Иванович уехал в  учёную командировку на неделю. Татьяна заплакала, Егор успокаивал её, целуя мокрые глаза, потом вспомнил про цветы. Раскрыл сумку, достал букет и вручил ей алые розы.

-Что поделаешь, судьба,- принимая цветы, с горечью сказала она.

Татьяна работала до двух часов и Егор, чтобы не мешать ей  сказал: -Я сейчас отлучусь, а в два часа встречу тебя.

-Хорошо,- согласилась она и прижалась к Егору. Не хотелось расставаться, но пришлось, и Егор вышел.

 

 

            Приехал он встречать Татьяну на своей машине.   Они сидели в парке на синей скамейке и опять не могли наговориться. Расспрашивали друг друга обо всём, что вспоминали. -Главное, ты живой вернулся. Я думала, что ты пропал в этой Чечне, ведь прошло восемь лет со дня последнего нашего свидания. Что делать, что делать Егорушка, как  нам быть? - почти со стоном говорила она, глядя на него любящими глазами.

 Егор спокойно,  деловито ответил: -Сначала мне надо с дочерью встретиться. Потом оформим отцовство, времени у меня достаточно. Подготовь её к встрече со мной.

-Конечно Егор, конечно,- ответила Татьяна, внимательно разглядывая его лицо, поседевшие волосы. Она пододвинулась к нему, обняла и погладила по голове. Волна былого притяжения охватила обоих, и они слились в поцелуе.

-Поехали ко мне в гостиницу,- предложил Егор. Татьяна молча поднялась со скамейки, взяла Егора за руку и они пошли к  его машине.

                                      

 

                                       Всё.

 

 

 

 

          

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Другие произведения автора:

Рассказы

Детдомовец 1, 2 части