Книга Глефы. Глава III (3)

БАРОН ТРОФФЕНБАУ. 

На сей раз граф Бартиан выглядел весьма и весьма пристойно. Настолько пристойно, что Густав даже позавидовал. Благо, на нем самом сегодня был новый камзол отменного, мятно-зеленого цвета. Это Франсуа, с его фигурой и статью может себе позволить что угодно, а ему приходится тщательнее следить за костюмом. Сегодня Бартиан был в белоснежной рубашке, у ворота и манжет отделанной тончайшей пеной ливерских кружев и черном колете с черной же вышивкой. И он улыбался, довольно, как сытый кот, посверкивая глазами. Кто бы подумал, что еще несколько дней назад эти самые глаза безразлично пялились в потолок. 

К тому же, граф был не один - за ним следовал какой-то хрупкий на вид каштанововолосый юноша. Любопытно, кто это, прежде барон его не встречал. Да и откуда, суда по одежде, мальчишка приехал откуда-то из провинции, такой покрой ворота лет пять как вышел из моды.

Густав в самом деле был доволен очередным выздоровлением приятеля и раскрыл объятия. Правда, обнимать не стал - мятный шелк мять не стоит - ограничился тем, что от души потряс графскую руку:

- Франсуа! Я счастлив, очень счастлив! Хорошо, что вы заехали. Я получил вашу записку. 

- Я понял, - заверил Бартиан, пожимая руку барона. Туманно сверкнул лунный камень в серебре. - Иначе бы мы вряд ли нашли вас дома. Дело к вечеру, а застать вас вечером трудновато.

- Да, - виновато пожал плечами Троффенбау. - А что делать? Терпеть не могу тоскливые домашние вечера. 

- Разрешите вам представить, барон, - Франсуа исполнил широкий жест в сторону молодого провинциала. - Виконт Матис Гинце, сын моего доброго товарища и человек, который нам нужен. 

- Рад, очень рад, - заверил Густав, раскланиваясь с сыном графского товарища. Гинце - местечко затерянное где-то на севере, неудивительно, что юнец прискакал в Сирецию за карьерой и дамами. 

- Как и я, - негромко отозвался виконт Гинце, любезно улыбаясь. Его бы приодеть - ему будет к лицу темно-зеленое - и получится болезненно-бледный изысканный красавец. 

Густав провел пальцем по подкрученным усам и повел приятелей в гостиную. Недавно в моду вошла растительная лепнина и батальные сцены, и особняк Троффенбау изобиловал и тем и другим. По крайней мере, комнаты, где барон обычно принимал гостей. Густав подозревал, что его управляющий в поместье или ворует или просто растяпа, так что дохода было маловато. Но браться за хозяйство всерьез у барона не хватало ни умения, ни желания, а во внутренние покои можно никого и не водить. Зато уютной гостиной с золотистым ковром и большой картиной, изображающей победу Доминика Святого  над султаном Махтери барон очень гордился. 

- Не сомневаюсь, что общество виконта украсит наш вечер, - мурлыкнул Густав. - Вино уже подали, а ужин вот-вот подадут. 

- Разумеется, но не только, - Франсуа сверкнул улыбкой. - Если помните, я обещал вам найти книжника. Ну, так вот он, перед вами. Виконт любезно согласился взглянуть на ваш манускрипт. 

- Виконт? - даже моргнул от удивления Троффенбау, который думал, что Бартиан просто притащил с собой молодого провинциала, которому его просил оказать покровительство старый товарищ.

Гинце, который был то ли был смущен, то ли просто молчалив, улыбнулся.

- Я был бы очень благодарен вам, господин барон, если бы вы разрешили взглянуть, - мягко сказал он. - Может быть, я бы смог сказать что-нибудь любопытное.

- Да смотрите на здоровье, - Густав сделал широкий жест рукой и засмеялся. - Простите, я просто не думал, что вы... гм... Прошу, книга в библиотеке. Садитесь, я сейчас прикажу слугам ее принести.

Пускать гостей в библиотеку никак нельзя. Эта комната была одной из последних, которым Троффенбау уделял внимание.

- Густав, - Бартиан приподнял уголок губ. - Не думал, что у вас есть библиотека. 

- Обижаете, - оскорбился барон, дергая шнурок звонка. - Разумеется, есть. И неплохая, смею вас уверить. Просто я затеял там небольшой ремонт, так что книгу сейчас подадут сюда. Роджер, там, в библиотеке есть фолиант, такой, в красноватой коже, на столе. Принесите его сюда. 

Роджер поклонился и исчез, а Троффенбау взялся за вино, разлил. 

- Как дела в Гинце, виконт? - спросил он, чтобы спросить хоть что-нибудь. 

- Хорошо, сударь, - заверил Матис, принимая бокал, но пить не стал. Надо думать, соврал, будь в Гинце хорошо, он бы не примчался в Сирецию. 

Бартиан устроился поудобнее, закинув ногу за ногу и подтянул шнуровку ворота.

- Поэтому я и привел виконта к вам, барон, - сообщил он, - Кто, как не вы являетесь непревзойденным знатоком столичной жизни. 

- А вы сами?

- А что я? Я варвар, - граф довольно пожал плечами. - Кмерский дикарь. Я даже коня подстегиваю плеткой, а не хлыстом. 

- Не верьте ему, виконт, он прибедняется. Сиреция всегда поражает, когда видишь ее впервые, - закатил глаза Густав, прихлебнув вина. 

- Это так, - кивнул Гинце. - Но я уже бывал в столице и раньше.

- В самом деле? - осекся Троффенбау.   

- Да, - с достоинством наклонил голову виконт. - Один раз. 

- Книга, господин барон, - Вошедший Роджер аккуратно положил на стол тяжеленный том, поклонился и вышел, повинуясь жесту Густава. 

Светло-зеленые, как теплое море, глаза Гинце так и загорелись, как будто тяжеленный фолиант обещал ему все земные радости.

- Что вы о нем скажете, виконт? - Бартиан отпил вина, с интересом глядя то ли на манускрипт, то ли на виконта. 

Тот немедленно с головой улез в книгу, благоговейно шелестя страничками. Причем, улез надолго. Он глядел на непонятную вязь и жутких чудищ так, будто что-то там понимал, чуть не носом водя по бумаге. Франсуа молчал, надо полагать, чтобы не мешать привинциальному книжнику, и Густав успел допить вино и заскучать. Он потянулся за кувшином, снова наполнил бокалы. Точнее, два бокала, поскольку Матис о вине позабыл. 

Прошло неведомо сколько времени, прежде, чем он оторвался от древней ерунды и задумчиво тронул каштановую прядь. 

- Это прекрасный образец, - протянул он. - Весьма интересный. 

- Мне тоже так показалось, - с гордостью кивнул барон. - Потому я и счел нужным привезти его в столицу. Выпейте, виконт, таких тварей нужно запивать немедленно.

Гинце притянул к себе бокал и сказал:

- Я бегло оглядел манускрипт. Но кое-что сказать, все же, можно. Мне бы побольше времени, - мечтательно мурлыкнул он.

- Да берите и рассматривайте, мне не жалко, - заверил Густав. 

- Так что вы там увидели, виконт? - поинтересовался Бартиан.

Гинце - о, чудо! - отпил вина, отставил бокал и притянул к себе книженцию.

- Во-первых, - узкая рука ласково тронула какую-то носатую гадину, изображенную на странице. - Это не бумага.

- А что? - раскрыл глаза барон. 

- Кожа. Очень тонко выделанная кожа. Судя по всему, манускрипт написан тогда, когда бумага еще не была в таком ходу, как теперь. Потом, обложка куда моложе, чем страницы. 

- Неужели? - пробормотал Густав, залпом проглатывая вино. В книжных примудростях он силен не был, и никогда не тянулся, так что тут нужно было пить, чтобы хоть во что-то вникнуть. Тем более, что Франсуа, казалось, прекрасно понимал, о чем речь, а показаться дураком барону не хотелось. 

- Мессир граф упоминал, что это, вероятно, та самая рукопись, которую называют Книгой Глефы, вольгейского алхимика. Видимо, это так и есть, переплет сделан из вольгейской кожи. Здесь даже есть клеймо мастера, но оно стерлось. Видимо, Марку Глефе книга досталась в виде разрозненных листов, и он ее переплел. 

- А на сколько по-вашему книга старше обложки? - поинтересовался Франсуа.

Матис пожал плечами.

- Я не настолько искушен... Но я бы сказал, лет на триста.

- И это совпадает с тем, что пишет о ней Гай Садарский, - задумчиво протянул Бартиан, водя пальцем по кромке бокала. 

Барон, который понятия не имел, кто такой Гай Садарский, налил себе еще вина и спросил:

- А что именно он пишет?

- Как, вы не читали? - снова задрал уголок губ в усмешке Франсуа.

- Разумеется, читал, - обидился Троффенбау. - Я просто хотел знать, что именно вы имели ввиду. Гай понаписал много...

- И не все было правдой, - вставил Гинце. - Например, с годами правления Августа Красивого он безбожно соврал. Это тоже следует учитывать. 

- Что касается Книги Глефы, старина Гай приписывал ее авторство Рогатому. 

Густав присвистнул:

- Что, самому Рогатому? Вот какая пакость у нас в руках. Что, неужто она написана в самих Подземных Чертогах? Ну, я имею ввиду, по мнению Гая Са... гм... старины Гая?

- Гай Садарский, - Матис откровенно любовался богомерзкой ерундой, глядя на нее почти нежно. Он бы так на любовницу смотрел! Хотя, какая там любовница... - записал, как все было, по его мнению. 

- И как?

- Он считает, что некий монах-демитрианец по имени Георгий заключил договор с Ргатым. Тот явился к нему в келью и за одну ночь написал книгу. Гай считал, что она описывает флору и фауну Подземных Чертогов.

- Могу поверить, - хмыкнул Троффенбау, которому стало немного не по себе. 

- Вы верите в авторство Рогатого? - хмыкнул Бартиан. - Я бы на месте этого господина не стал размениваться на писанину. Тем более, что на земле мало кому интересно, какие именно твари обитают в его логове. Явно не стоило тратить время на столь обстоятельный труд. Густав, вас не затруднить налить? 

- Это легенда, - безмятежно улыбнулся Гинце. - Но время написания он, может быть, указал и точно. А может, и автора.

- Рогатого? - спросил барон, ухватывая кувшин. По бокалам зажурчала карминовая струя.

- Монаха Георгия. 

- Благодарю, - кивнул граф. - А вы, барон, кажется, считали, что рукопись - бред какого-то сумасшедшего?

- Мне так показалось, - кивнул Троффенбау. - При беглом осмотре. 

Провинциальный виконт покачал головой. 

- Я бы так не сказал. Смотрите, - и он радостно потянул к себе проклятую книжищу. Барон про себя взвыл. - Если принять, что каждый знак - это буква, или нечто вроде того, то вот это слово повторяется по меньшей мере пять раз, - тонкие пальцы заскользили по страницам. - А вот это - восемь. Это - четыре. Это явно указывает на связный текст. 

- Значит, это неизвестный язык, - с готовностью согласился Густав.

- Или шифр. Нужно только понять, каков принцип шифровки. Жаль, что нам не от чего оттолкнуться.

- Воистину, - кивнул Франсуа. 

- Господа, - не выдержал Густав. - Это все очень интересно, но не в таких количествах. У меня уже голова трещит. Давайте ужинать. А книгу забирате и расшифровывайте, сколько угодно, мне не жалко.

- Вы уверены? - в глазах Гинце отразилось искреннее изумление. - Барон, это же такое сокровище... 

- В самом деле, барон, - ухмылка Франсуа говорила сама за себя. Этому лишь бы поиздеваться. 

Троффенбау вздохнул, потянул шнурок звонка и приказал подавать ужин.

- Роджер, - почти мстительно велел Густав, - фолиант господин виконт заберет с собой, поэтому, заверните ее. - книжищу необходимо убрать, пока Гинце снова не улез в нее с головой, а то они с Франсуа испортят весь ужин. 

- Что вы, господин барон, право, я не хочу вас грабить.

- Вы меня не ограбите, а спасете. И, господа, за едой никаких разговоров о еретических писаниях, рогатых и сумасшедших монахах. Я очень благочестив, и не потерплю... Да-да, не смейтесь. К тому же, это вредно для пищеварения. 

- В чем-то барон, несомненно, прав, - протянул Бартиан задумчиво, наблюдая, как пухленькая, румяная Жюли ставит на стол блюдо с голубями. Слугам барон предпочитал хорошеньких служанок. - Всему свое время. 

Барон дождался, когда расставят все тарелки, соусники и блюда и кивком отпустил служанок. Жюли достался особенный, многообещающий взгляд. Девушка тихонько хихикнула и последней выскочила из столовой. Гости в доме барона могли держаться запросто и накладывать и наливать себе сами. Во всяком случае, такие гости, как Франсуа и его знакомцы.

- Итак, виконт, - барон ловко подцепил голубя и переместил его на свою тарелку. - Чем вы собираетесь заняться в столице? 

Кмерец, видимо, не рассчитывая, что Гинце, дай ему волю, что-нибудь себе положит, и лично подсунул ему под нос фаршированного перепела. И правильно сделал, виконт то ли смущался, то ли все еще витал среди книжных страниц. 

- Благодарю, граф, - он взялся за вилку и ковырнул птичий бок. - Еще не знаю, барон. Я бы не отказался послуашать лекции в Сирецийском Университете. И надеюсь найти место в городских архивах.

- Так я и думал, - фыркнул Густав, отправляя в рот оливку. - Дорогой мой, служить в архиве - это занятие не для дворянина. Я бы на вашем месте нашел должность при дворе. Не понимаю дворян, которые, приезжая в Сирецию, не собираются бывать при дворе. Вы так много теряете! 

- Чудовищно много, - саркастически подтвердил Бартиан. - В особенности вы теряете сплетни, интриги, многочасовые ожидания монарших особ, скучнейшие приемы...

- Красавиц! - вступился Густав.

- Ревнивых мужей, - припечатал Франсуа.

- Балы!

- Отсутствие возможности сидеть, когда вам этого хочется и говорить, что вздумается.

- Изысканную роскошь!

- Сомнительное удовольствие лицезреть коронованное чучело.

- Граф!! - Троффенбау едва не подавился оливкой. - Что вы?! Как можно...

- А что, - осведомился Бартиан, ехидно скалясь, - у вас в доме есть шпионы?

- Конечно, нет, но...

- Значит, на меня не донесут. Вот мы и вернулись к возможности говорить, что вздумается. 

Густав все-таки проглотил оливку и вздохнул:

- Не верьте ему, виконт. Не верьте. Вы-то, Франсуа, бываете при дворе. 

- Бываю, - согласился Бартиан. - Иногда. Потому что я - официальный наместник Кмеры. Куда деваться. Но по своей воле я бы бывал там куда реже.

- И у вас там любовница, - ядовито напомнил барон.

- Она у меня не там, - Франсуа назидательно покачал головой. - Она у меня в других местах. Свидания во дворце - это банально и неудобно. Видите, молодой человек, стоит трижды подумать, прежде, чем совать нос в осиное гнездо. 

Матис, который без особого рвения расправлялся с перепелом, кивнул:

- Это я понял, мессир граф. В конце концов, у меня есть старший брат, и кое-что я знаю. 

- Ваш брат - умница и держится подальше от столицы.

- Да, он служит в Левере. 

- Какая скука, - сморщил нос Густав. - К тому же, в Мезалле прекраснейшая, огромная библиотека.

- И вот там-то служить вполне достойно дворянской персоны, - заметил Бартиан. - Даже по мнению барона. А он знает в этом толк. 

- Да уж, это вам не городские архивы! - Троффенбау притянул к себе блюдо с паштетом. - В столице нужно брать от жизни все. Иначе здесь просто нечего делать. Но не беспокойтесь, ваш патрон вас научит заводить любовниц, пить и бретерствовать. А я вам посоветую хорошего портного. Простите меня, дорогой виконт, но, между нами говоря, выглядите вы не очень.

- Почему? - чуть не вспыхнул Гинце. Помешала только мраморная бледность. Пудрится он, что ли...

- О, барон сел на любимого конька, - хмыкнул Франсуа. - Теперь я буду пить. Чтобы это все выдержать.

Расстались они поздним вечером. Матис разбирал поводья своего темно-серого конька, к слову, весьма приличного, а Бартиан вдруг притянул Густава за рукав.

- М? - удивился барон. Он, было решил, что Франсуа вздумал выдать одну из своих ехидных шуток, но он выглядел непривычно серьезным. - Что такое? 

Молодой виконт помахал им рукой и тронулся за ворота. Надо думать, из провинциальной скромности, чтобы не мешать разговору. 

- Густав, вы кому-нибудь, кроме меня говорили о Книге? - спросил Бартиан.

- О чем? - не понял барон. - Ах, о Книге. Нет, еще не успел. Я собирался поехать ко двору завтра, там будут объявлять о королевской помолвке, и...

- И не говорите, - перебил Бартиан. - Целее будете.

- Не понимаю...

- Не беда. Главное, послушайтесь совета. 

- Ну, раз вы так говорите, то я, конечно... никому не скажу, - с сожалением пообещал барон.

- Вот и умница, - Франсуа улыбнулся, ободряюще хлопнул Густава по плечу и сбежал по лестнице. - Так вы собираетесь проехаться с нами, как хотели или нет? 

- Разумеется, - почему-то обиделся Густав. - А вы не забыли книгу?

Франсуа засмеялся, тронул седельную сумку. 

Они сели в седла, выехали за ворота, украшенные, разумеется, кованным кружевом, и Бартиан выругался, причем, по кмерски. Троффенбау не сразу сообразил, почему, а через мгновение понял, что виконта Гинце нигде не было. Он провалился, словно сквозь землю.