Новые
МенюТРИНАДЦАТЫЙ... глава 23
25 декабря 2014 — Наталья Шатрова
Новое январское утро, слегка морозное и ослепительно солнечное. Дома так быстро пролетает время, что не успеешь оглянуться, а праздники вдруг закончились. Он собирался на работу, на сегодня у них намечалось очередное прохождение медкомиссии. Пора... Праздничный отпуск - вещь хорошая, но после него надо настраиваться на привычный ритм жизни. Кто бы знал!.. Да все знают. После прохождения очередной медкомиссии, он шёл по территории подразделения и нутром чуял, что после столь продолжительного отдыха обязательно будет какая-нибудь запара. Не успели они выйти из раздевалки, как командиров групп вызвал в кабинет полковник Щербинин.
- Здравия желаем, товарищ полковник. С прошедшими праздниками вас. Как отдохнули?
- Это ты отдыхал, Неволин, а я тут поработал. Всё, что планировалось сделать после праздников, в срочном порядке меняется. Готовьтесь на полигон, на сборы подразделений спецназначения. Сборы через три дня, к одиннадцати быть там. Разлюбезная пресса готова и ждёт показательных выступлений.
- Опять, что ли?
- Снова, майор Шуваев. Большой боевой энергии вам, и чтобы у журналистов сложилось положительное впечатление и позитивная информация. Они собирают материал для подготовки репортажа к Дню Защитника Отечества. Решили охватить побольше частей и подразделений, и рассказать о тяготах и прелестях службы. Всё. Готовьтесь.
- Есть, - козырнув полковнику, они вышли из кабинета.
- Придумали тоже, после праздников сразу сборы, - буркнул он Денису.
- Ну да. А что делать?
Остаток дня они провели в спешке и беготне.
Домой он пришёл уставший, помылся, поел, и упал в кровать до утра. Сегодня так, завтра так... И попёр, постепенно втягиваясь в привычный режим работы.
- Здравствуй, Вань. Ты два дня на сайт не выходил.
- Привет, Тимоха. Первые дни, и сразу завал на работе. Устаю. Как ты?
- Всё отлично. У вас холодно? У нас вчера около сорока было.
- В районе - минус двадцать. Говорят, что январь и февраль будут холодными. Может, врут? Из дома идти неохота, а мне сегодня на полигон. Всё, пошёл я. Удачи.
- Давай. И не мёрзни там.
Полигон... Общее построение, и короткая вступительная речь полковника Щербинина для журналистов.
- Искренне приветствую гостей, прессу и команды, прибывшие на сбор спецподразделений. Прямым доказательством нашей профессиональной ответственности являются факты успешного выполнения боевых задач, поставленных перед бойцами спецподразделений. Наши спецгруппы неоднократно доказывали это в работе, применяя на практике знания, боевую подготовку и мобильность. Воспитание патриотизма начинается с детства, с семьи, со школы, и к восемнадцати годам у каждого человека должно сформироваться собственное понятие его значения. Армия ставит точку в этом воспитании. Дальнейшую свою судьбу человек выбирает сам. И если кто-то заболел службой в спецподразделении, то он обязательно добьётся её продолжения. В наших подразделениях служат надёжные люди, прошедшие крепкую закалку в горячих точках. Таким людям свой выбор сделать несложно, и они научились ему не изменять. Для человека важно найти своё призвание в жизни. Поэтому каждый, кто стоит сейчас в этом строю, считает, что он на своём месте. Мы берём в руки оружие, чтобы защищать своё Отечество! - полковник немного помолчал. - Желаю командам удачи.
Наблюдающие похлопали в ладошки, и командам был дан старт на позиции.
Несколько журналистов были переодеты в защитную форму, чтобы вести репортаж вживую с первых шагов работы спецгрупп и до конца задания. Бойцы были в масках, с закрытыми от посторонних глаз лицами. К ним подбежала маленькая и худенькая журналистка:
- Можно, я с вами пойду?
- Можно. И даже рады будем. Как ваше имя? - включился Пашка, не дав ему даже рта раскрыть.
- Маша. А вас?
- Паша, - рявкнул он Пашке, сверкнув глазами.
Бушлат и штаны не подходили девочке по размеру, и особенно штаны, она их постоянно подтягивала. Они срочно нашли шнур и привязали ей штаны к телу.
- Ой, а я разглядела ваши глаза, - сказала Маша Пашке, особо суетившемуся возле её талии. - Они у вас лёгкие, светло-голубые.
- Ты не заглядывай в них, там столько уже потонуло, - пробасил Федя.
- Ой, нет... Вы совсем не о том подумали. Я о том, что красивые они у него.
- А мы о чём? Мы тоже про его красивые глаза. Всё, вперёд, - скомандовал он группе.
- Какой командир у вас строгий. Но не злой, это я тоже вижу. А ветрище-то какой. Как мы тут бегать будем? - щебетала девушка.
- Ничего, побегаем. Ещё и тебя утащим, - пообещал Олег, приобняв Машу за плечи. - Командир, а с девушками приятно работать. Может, возьмём её к себе?
- Ой, какие вы все весёлые. Только ветер вот в лицо. И как тут можно бегать несколько часов? Кажется, что сегодня я попала, - не умолкала девушка.
- Оставайся тут, пока не поздно, - Пашка так и крутился возле журналистки.
- А репортаж, кто будет делать? Нет, мне нужно с вами бежать. У вас своё задание, у меня своё.
- Репортёра не трогать, и за мной. Бегом, - он с жалостью посмотрел на девушку.
- А рядом с ней можно? - скалил зубы Пашка.
Они - крепкие и тренированные, при полной экипировке, с оружием и в белых маскхалатах, сливающихся со снегом. И девочка в зелёном камуфляже, маленькая и хрупкая: она смотрелась среди них, как замёрзший воробей, очумевший от зимы.
Полоса препятствий: пройти её нужно быстро, в максимально короткие сроки. Запыхавшаяся журналистка бежала чуть в стороне и снимала на камеру порядок прохождения «тропы разведчика». Вариантов преодоления, например, деревянной трёхметровой стены несколько, и они выбрали такой: двое бойцов берут автоматы горизонтально, остальные по очереди запрыгивают на них, подтягиваются и быстро перепрыгивают через стену. Оставшиеся по эту сторону помогают друг другу: один встаёт спиной к стене, расставив ноги, слегка приседает и складывает руки в замок, второй наступает ногой на замок, потом на плечо и вверх, и подаёт руку для помощи оставшемуся. После стены шло дальнейшее преодоление полосы, где журналистка основательно набегалась за ними с камерой.
Короткая передышка, и бег на три километра. С их помощью, Маша кое-как пробежала первый километр, а потом выдохлась и еле волочила ноги.
- В группе раненый боец, - он вдохнул в себя морозный воздух. - Раненого на плечо, меняемся каждые триста шагов. И так до финиша. Первый - Бах. Отсчёт пошёл.
- Не-ет, я побегу сама, - закричала девочка, повиснув на плече у Феди и продолжая снимать их на камеру.
Финиш, и обязательный короткий перерыв. Следующий этап - стрельбы. Какой солдат на стрельбах и без оружия? Девчонке дали в руки настоящий автомат.
- Боже, какой он тяжёлый, - прошептала она замёрзшими губами. - Он меня вперёд тянет. А он не выстрелит?
- Нет, этот не заряжен, - Олег перехватил инициативу и встал вплотную к девушке, поднимая ей локоть. - Вставай в позу стрелка и целься в мишень. Руку выше держи. Что она у тебя дрожит-то?
- У меня руки к нему примёрзли. Нет. Такое точно не для женщин.
- Женщины в армии нужны не для службы. Нужны, чтобы любоваться, - засмеялся Пашка, забирая у девушки автомат.
- А из пистолета можно попробовать? - расстроенно спросила она и тут же озорно улыбнулась, увидев в его руке пистолет. - Заряжен? Боевыми?
- Да, боевыми, - он вложил в руку девочки пистолет и взял её в свою. - Целься в мишень.
- А в какую мишень целиться? Ой, как интересно, - тревожно выдохнула она, прижав голову к его плечу.
- Готова? - девушка кивнула. - Теперь приоткрой рот, чтобы уши не заложило, и нажимай на курок три раза.
Она выстрелила. При его поддержке пули попали по краям цели. Девочка выглядела довольной и взволнованной: ей удалось пострелять из боевого пистолета.
Отстрелявшись, они вернулись к развёрнутой на полигоне большой армейской палатке, внутри которой весело горела небольшая буржуйка. Вдоль стен были уложены спальные мешки, от вида которых у девушки широко раскрылись глаза.
- Здесь разве спать можно? Я тут согреться даже не смогу.
- Конечно. Если надо будет жить здесь какое-то время, значит, будем жить, - улыбнулся Олег.
- А как здесь умыться, побриться, и душ принять? - слово «душ» она произнесла уже на выдохе, понимая нелепость этого вопроса.
- Приезжай и мы покажем тебе, как можно тут жить неделю, две, месяц, - Пашка откровенно сверкал глазами из-под маски.
- Нет, уж лучше я дома в постельке.
- Одна? - Пашка слегка подвинулся и тут же отодвинулся, увидев его грозный взгляд. - А чё я? Я ничё! Выключай камеры свои, мы снимем защиту. Есть очень хочется.
Весёлый повар накормил их гречкой с мясом и, по словам журналистки, согрел необыкновенно вкусным чаем, заваренным в походном чайнике.
- Ребята, вы такие хорошие. Я вас никогда не забуду. Если будет подобная работа, то я обязательно попрошусь к вам.
- Приезжай, - скалился Пашка. - Мы поносим тебя на руках.
Девочка переоделась в свою одежду и грустно попрощалась. Пожелав ей всего хорошего, они дружно помахали вслед уходившему автобусу.
Сибирский январь... Он бывает щедрым на рождественскую и крещенскую стужу. В наступившую ночь, после возвращения с полигона, ударил такой крепкий мороз, что даже воздух, казалось, застыл среди притихших домов. Безмолвные улицы стояли в белой морозной дымке, окутавшей весь город. Частный сектор натужно пыхтел трубами по утру, пытаясь загнать тепло в свои дома. Не обещая близкого потепления, яркая заплатка зимнего солнца лениво вставала на белёсом горизонте. В такие морозы стоит особая тишина: замёрзшие собаки не бегают по улицам, вездесущие коты притихли в домах возле тёплых печей. И даже нахохлившиеся птицы исчезли с веток и попрятались, спасаясь от стужи.
А люди... Так на то они и люди, чтобы спешить по делам в любое время и в любую погоду. Как весело у нас в Сибири, оказывается. Спеша на работу, раскрасневшийся от мороза народ радостно бежит на остановки. Ожидая исчезнувший напрочь транспорт, женщины нетерпеливо постукивают сапожками и даже хором приплясывают. Дыхание окутывает лица белым паром, оставаясь на воротниках и свисающих из-под шапок прядях волос лёгким заиндевелым кружевом. Эх! Валенки бы вам!.. Настоящая сибирская зима. Время года такое в Сибири.
«Холодно. Очень... Холодно так, что хочется сидеть дома и потягивать горячий чай из кружки. А потом залезть бы в кровать, как медведю в берлогу, и забыться в долгой спячке. Медведю легче, наверное: уснул в тепле и проснулся весной. Может, и не легче, кто об этом знает. А нам надо ежедневно куда-то спешить, бежать, работать. Деньги в нашей жизни ещё никто не отменял. До звезды бы далёкой все эти деньги.
Из-за них сейчас колотят женщины ножки одна об другую, стоя на высоких каблучках. Замёрзли... Сидеть бы им дома и растить детей, а не тащить в такую рань санки с оруще-крякающим чадом до ближайшего садика. Как вон та бедная мама. Нет!.. Ей обязательно надо деньги. Сейчас она сдаст его чужой тёте на воспитание, а сама галопом поскачет на работу зарабатывать деньги, чтобы потом заплатить за этот садик. Платили бы отцу чуть больше, и пусть бы его семья сидела дома пока дети не пойдут в школу. Если родится у нас кто-то, то ты, Натаха, будешь сидеть дома пока ребёнок не подрастёт. Я сказал! Только бы родился кто-нибудь. Я же жду...
Деньги. Как много значат они в нашей жизни. И каждый зарабатывает их так, как научился. Кто-то лечит и учит, воспитывает и печёт, гоняет фуры. А кому-то... Эх! Да ладно!.. Деньги - это такие бумажки, на которые мы живём. Вот и всё. Есть вещи гораздо важнее денег».
Ему вдруг вспомнился разговор с батюшкой Владимиром до отъезда в крайнюю командировку.
- Отец Владимир, понимаете... Вот едешь «туда» и совесть вроде бы чиста. А домой приезжаешь и перевариваешь всё в голове. Извините, я напрямую говорю. Перебились друг с другом, столько парней легло по обе стороны. Да и сейчас порой ложатся. Зачем? Я спрашиваю, а сам заранее знаю ответ.
- Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и мучиться, - ответил ему батюшка. - Всё должно рождаться в душе и умирать в ней. Не жалей ни о чём. Ты же всё равно просчитываешь варианты поступков, и только потом приходит решение. В жизни есть более приятные вещи, которым надо радоваться. Как у тебя с детками?
- Да что-то не получается. Наверное, я негодный. Подождём ещё немного и пойдём по врачам. Идти мне надо, батюшка. Дела.
- Дети - это жизнь наша, наше продолжение. И эта цепочка должна быть у человека. Вот родится у тебя дитё и поймёшь. Приходи. И удачи тебе.
Успокоение и смирение в церковной тиши. Люди ходят сюда просить для себя помощи. Он ходит, чтобы поговорить с батюшкой, поставить свечки живым за здравие и погибшим за упокой. Покой сам входит здесь в душу. Как милость, дарованная тебе кем-то свыше. Однажды его чуть не сдуло «туда», когда он завис на операционном столе. Опыт, однако!.. Глядя на церковные своды и купола, ты уходишь отсюда и думаешь:
«Я не прошу для себя манны небесной и особого Твоего расположения. Прости, если что не так. Вот и всё».
- Вань, привет. Сегодня выходной. Как ты, что делаешь?
- Привет, Тимоха. Ничего я не делаю. Сплю.
- У тебя, какая-то тревога? Я чувствую, что напряжение висит.
- Серьёзно чувствуешь?
- Да, представь, чувствую. Я не такой сухарь, как ты.
- Да так, что-то тревожно. Я никогда тебе это не говорил, а сегодня скажу. Уезжая «туда», я всегда оставляю запечатанное письмо без разрешения вскрывать. Вскрыть можно, если со мной что-то случится. Там всё написано: мысли, любовь, желания, советы, как быть дальше, как жить дальше. Там же лежит карточка на её имя. Я откладываю деньги, чтобы она смогла жить на них какое-то время. Думаю, что лет на пять ей хватит. Не до шика, скромно, но спокойно. Приезжая домой, я прячу это письмо, уезжая «туда» - оставляю. Почему?.. Да потому что закончится это не скоро: командировки были и будут. Это работа. Тяжело, но жить-то хочется. Очень.
- Ты извини, Вань. Я вчера вышел не простившись. Мы с Леной решали домашние вопросы, как будем жить дальше. Позже я вышел на сайт, а тебя уже не было.
- Решай, только без дури. Не обижай женщину.
- Мне друг вчера сказал, что и не друг я ему вовсе. А так, товарищ. Приятно так было, аж не могу.
– Помнишь, ты мне как-то говорил, что сначала - лучший друг, потом - просто друг, дальше - товарищ, потом - знакомый, а потом – никто. Вот так и заканчивается дружба.
- Да. Я это говорил не просто так, это мой жизненный опыт. И ты когда-нибудь кинешь меня. Пойду я чай с Леночкой пить.
- Иди. Пей чай и думай о хорошем.
- Думай о хорошем? Вот умора! Вань, вся эта фигня, все эти психотропные штучки со мной не проходят.
- В чём умора? Слова-пожелания и без штучек. Чего взвинтился?
- Вань, после таких друзей, какие есть там у тебя, я - вообще никто. Ты это понимаешь? Мне нужен человек. Иван, Ваня... Любой! Но - человек! Я холодный буду до тех пор, пока не увижу тебя. Хочешь я прекращу общение и всё заморожу?
- Прекращай общение и всё заморозь. Давай! Сосульки бы вытереть тебе разок под носом. С размаху... Как хочешь, Тимофей. Можешь уйти, твоё право. Давай, пл... Жми, я сказал! И на выход!
- Под носом их нет, лёд на сердце. Не грузись, друг. Ты сегодня другой, мне так не надо.
- Зато я горячий, и не понимаю твоих примочек. Чего не уходишь? Иди.
- Вот именно, что не понимаешь. Такие, как я, нафиг тебе не нужны. А ты мне, как подарок с небес. Отвечаю, Неволин.
- Дави, давай. И пока. Я автомат на плечо и видали меня. Это я никому не нужен. Сволочь я, тайная.
- Вань... Не ори на меня!
- Хочу - приду, хочу - уйду. Привык я к тебе, заполоха. Но я вылезу. Иди.
- Ну и всё. Скинул психи? А теперь баиньки, мой друг. Иди и спи. Спокойной ночи. Я всё понял, Ваня.
- Чё ты, сука, можешь понять? Душу только можешь наизнанку вывернуть. Ты же не знаешь, пл... Вообще, ничего!.. Как мне, и что мне. Да пошёл ты на...!
- На... меня? Это ты меня на...? Спаси-ибо. Вань, меня так ещё не посылали. Как же хреново после этого.
- А со мной, значит, можно так? Тогда меня на...! Не тебя, а меня. Давай, жду.
- Не выворачивайся. И жертву из себя не строй. Меня послал и выкручиваешься. Удачи. Я вышел. Я не нужен тебе. Всё!
- Я выкручиваюсь? Я щас не так ещё пошлю.
- Вань... Не ори на меня!
- Иди и спи, пл... Кидают тебя. Да ты сам всех кидаешь! Всех - в расход! Посмотри на себя! Лежи там и думай.
- Тринадцатого своего включил? Давай, надевай маску.
- Ты сегодня другой, мне так не надо. Чьи слова? Твои слова!.. А как тебе надо? И почему тебе надо? Почему не мне надо, а только тебе?.. И запомни: я никогда не выкручиваюсь, я всё и всегда привык брать на себя. Понял, замороженный ты мой, - наступило некоторое молчание, Тимоха не писал ответ. - Прибью, пл..! Чего молчишь? Ушёл? Смылся?.. Никогда не говори мне, что я выкручиваюсь, строю из себя жертву. Никогда!!! С-сука. Я озверел!.. Захлестнул бы!.. Прям щас!
Забросил он этот чёртов интернет на добрую неделю, а может и больше. Нет и нет! Наверное, ему самому нужно было это молчание, оно ведь тоже бывает разным. Мы молчим, когда обнимаем любимых; молчим, когда провожаем в последний путь близких; молчим, когда хочется кричать; молчим, когда чувствуем острую потребность в разговоре. Своим молчанием ты напоминаешь человеку, что есть ты - со своими чувствами и привязанностью. Ты хочешь говорить, но не можешь. Тебя душит это молчание. Но ты же гордый, что не всегда - есть хорошо.
«Не нужен, и не нужен. Чё орать-то теперь?.. Как он там сказал? Хочешь, я прекращу общение и заморожу всё. Замораживай, сиди. Санта Клаус, пл... Чё ты знаешь? Да ни черта ты не знаешь! И не понимаешь, как иногда хочется поговорить откровенно. Друзья? Так у них у самих душа раненая. Да, говорим откровенно и часто. Но им не откроешь то, что тебя мучает. Им бы со своим справиться. Бравые ребята с таким тонким чутьём, что тронь и зазвенит. Поэтому и не трогаем до дна эти струны: поговорили, и опять один на один с собой. А хотелось бы друга, совсем далёкого от того, чем мы живём.
И от себя не уйти. Можно закрыть глаза и забить на совесть, что совсем не получается. И это правда... Можно хлопнуть дверью и уйти откуда-то, зная, что всё равно туда вернёшься. Можно заткнуть уши, закрыть рот и молчать. Можно красиво сдохнуть внутри себя и красиво воскреснуть. Можно взять коньяк, водку - и нахрен все рюмки и бокалы. И из горла!.. Тупо - нажраться!.. И даже в этой нирване, ты не даёшь волю собственным соплям, и помнишь одно: ты - человек, и от себя никуда, никогда, ни за что, не деться! И дороже всего тебе не рубли-дулляры-еврики, а короткое слово - есть!
Бывают дни, когда вроде бы всё нормально, а на тебя накатывает жуткая тоска и чувство полного одиночества. Ты варишься в собственном котле мыслей и ждёшь. Сегодня плохо, завтра, а потом жизнь выдаст тебе презент на счастье, и ты опять готов открыть себя нараспашку. Да наплевать на твоё молчание! Молчим!.. Железно!.. Замораживай!»
День рождения, грустный праздник. Тик-так - это стучат наши годы-часики. Что-то больно резво они поскакали после тридцатника. Когда-то он был весёлым и бесшабашным, а теперь стал более спокойным, но его личные бзики всё же проскакивали изредка галопом.
- С днём рождения, Ванечка, - Наташа поздравила его поцелуем ещё спящего. - Тебе вставать пора, а я на кухню.
- Спасибо. Ты бы ещё чем-нибудь обрадовала, вот это был бы подарок, – мечтательно сказал он, намекая на ребёнка, а она улыбнулась на эти слова и вышла из спальни.
- Вань, ты в интернете раньше сидел, даже утром заглядывал. А сейчас забросил. Почему? - спросила она на кухне.
- Не хочу. Мы там с Тимохой поругались. Может, его нет уже у меня. Может, он сдул давно.
- Надо же! Как дети малые. Так зайди и глянь.
- А зайду! Точно. Гляну, - он посмотрел на часы, минут пятнадцать было в его распоряжении.
- С днём рождения, самый лучший друг на свете. Сегодня твой тринадцатый день по праву, и ты им распоряжаешься. Я желаю тебе: отличного настроения; море улыбок и во всём везения; спокойных ночей и ярких снов; тепла любимых рук и нежных слов; и вообще - радости от жизни. А ещё - преданности лучших друзей. С днём рождения!
- Спасибо, Тимоха. И тебе доброго дня. Мне жуть, как про преданность друзей понравилось.
- Спасибо. А почему лицо на фото грустное?
- Стою и думаю, распорядок твоих пожеланий запоминаю. А про друзей - особенно.
- Понятно. А что про друзей? Там, что-то и меня касается?
- А что, уже не касается?
- А что, я изменил нашей дружбе? Вань, хватит уже.
- Вижу, что нет. Зачем тогда ерунду всякую писал? Не я начал первый заводить. Выпей потом рюмаху за меня. Ухожу.
- Тебе всё равно не понять меня.
- Конечно, я же тупой. С кем больше всего ждёшь разговор, тот и молчит.
- Я не знаю, с кем ты там ждёшь разговор.
- Я там с тобой жду разговор. А ты чаще молчишь, или занят по самые уши.
- Ты где-то там. Я где-то тут. Ваня... Ты никогда не поймёшь меня.
- Я не где-то там. Я где-то тут пока. Скоро буду где-то «там». Не повезло тебе со мной, Тимоха.
- С днём рождения. И беги скорее к настоящим друзьям. Мы далеко друг от друга, но запомни: ты там, но со мной. Понял, Ваня? Со мной. Я сказал! И не пиши мне гадости.
- Неужели от меня только гадость идёт?
- Почему? Не только гадость, есть много приятных моментов. Я пытался понять, нужны ли кому-то эти заморочки с дружбой. А оказывается, у каждого свои заботы.
- Зря ты так. У тебя там свои заботы, и ты их решаешь. Я решаю свои. И это никак не должно влиять на дружбу.
- Раньше у нас было лучше и проще. Вань, я хочу реальности. Я привык к тебе. Я доверил свои проблемы, а твои плечи не выдержали. Ты не подпускаешь к себе настолько, насколько я хочу. Я хочу видеть тебя, но этого не будет. Мне уже ничего не надо. Так будет проще.
- Мои плечи не выдержали? Что они не выдержали? Ты в чём-то там сильно ошибаешься. Мне не хватает общения, как рыбе кислорода. Понял, Касаткин?
- Неволин... Откуда ты фамилию узнал?
- От верблюда! И три ха-ха вдогон. Всё-то тебе надо знать, Матвей Касаткин. Думай теперь там. Ушёл я.
Он уехал на работу, и за день получил там кучу поздравлений от всех, кого встретил. И лично от полковника Щербинина. Пригласив друзей на чашку вечернего чая, он заскочил после работы в ближайший супермаркет, купил пару тортов, конфеты и фрукты и приехал домой. Наташа накрывала стол, застеленный светлой скатертью, выставляя на него вазочки с салатами и разной мясной вкуснятиной. Этот день рождения выпал на будний день, поэтому они собрались семьями, выпили по бутылочке вина и коньяка, посидели и разошлись.
- Вань, привет. Ты сегодня долго не выходил на сайт. Днюху отмечал?
- Да, ребята с жёнами приходили.
- У тебя много друзей. Самых близких - целых три, да и остальные супер. И скажу искренне, я рад за вас. Вы там живые и настоящие. А я - вирт конченный. Вань, будь счастлив. Я тебе не нужен.
- Пиши-пиши. Я читаю.
- Офигенные друзья. Они под фоткой много чего написали тебе на день рождения. Таких тёплых слов мне никогда не говорили. Мне хорошо за тебя, и так плохо. Я не умею быть вторым. Я - либо первый, либо - никто. С днём рождения, и будь счастлив. Я ушёл.
- Да, это друзья. И я надеюсь на них, как на себя. У тебя тоже есть переписка с друзьями, и я принимаю это спокойно. Прими и ты моё. У меня нет друзей под номерами, я не рассчитываю их на первый-второй. Для меня они - одно целое. Вайс, Ромка, Денис, Федя, Олег, Пашка. Это друзья, и они останутся лучшими. А ты не считай себя вторым, пятым, десятым. Будь первым, Тимоха. И я ушёл.
Ночь... Вглядываясь в темноту спальни и пытаясь уснуть, он напряжённо думал:
«Для чего нужны все эти проблемы? Сайт решает такое быстро и насовсем. Нажал на кнопку, и до скорого. Но чёрт возьми!.. Однажды он дал этому закидонистому другу обещание, что не удалит его первым, и теперь держит своё мужское слово».
Повертевшись в постели с боку на бок, со спины на живот и вконец разозлившись, он встал и сел за компьютер.
- Тимоха, пойми... Ты вот о друзьях. Вот Лёха - он всегда со мной. Я его чувствую, но он по другую сторону жизни. После потери лучшего друга, после полного опустошения до нуля появился ты, подаривший мне много минут общения. Разных. Иногда я думаю, что ты смог бы заменить мне Лёху. Прости за откровенность. Ночь, я не сплю, у меня так бывает. И ещё... Ты прав. Во мне есть чувство тревоги, словно я хочу от чего-то освободиться. Спи, ёжик колючий.
Покрутившись немного по квартире, он сходил на кухню, залпом выпил стакан воды и упал в кровать. Наверное, у него получилось уснуть.
В это утро он провалялся в постели до крайней точки. Резво подскочив, он бегом собирался на работу. Джинсы, носки, рубашка. Свитер одел швами наружу, поругался на себя и переодел. Потом он по-быстрому залез в интернет.
- Доброе утро. Такое письмо, просто откровение. Ванька-а, у меня сейчас слёзы. И это правда. Ты понимаешь? Я довольный убегаю на работу. Пока.
- Спасибо. Прости за души прекрасные порывы, не удержался. Скоро уеду в командировку, вот и взгрустнулось. Пока.
Спешная утренняя суета. Стоя на выходе у двери, он заметил, что Наташа смотрит на него каким-то необычным взглядом, тёплым и загадочно-доверчивым. Ему даже показалось, что в глазах у неё мелькнули готовые вот-вот вырваться слёзы. Позже он понял, что ему не показалось.
- Наташ, ты чего? - спросил он, поворачивая её и заглядывая в глаза. - Говори.
- Вань... Похоже, что мы с тобой будем мамой и папой.
Волна необыкновенного жара поднялась у него внутри, разрываясь в районе сердца жгучим огнём. Он прижал Наташу к себе, не соображая даже, что ему сейчас говорить.
- Ты плачешь? Почему?
- Плачу, Вань. Потому что мне хорошо.
- Мне на работу, а я не хочу. Почему ты вчера не сказала, хотя бы вечером, - спросил он растерянно.
- Не знаю. Ты не спал бы тогда, а тебе на работу. Иди, а то опоздаешь.
Он ехал, машинально прокручивая в голове их растерянный утренний разговор. Странное и необычное тепло в груди не уходило, оно перешло в состояние особой тревожной нежности. Ему казалось, что внутри у него парит что-то невесомое и воздушное. Он нашёл её номер в телефоне.
- Наташ, я вёл себя сейчас как дурак. Наверное, надо было сказать тебе что-то хорошее, а я стоял как тупой болван. Меня так захлестнуло, что я сам себя не помню, - Наташа слушала его бессвязную речь и молчала. - Наташ, не молчи а?
- Вань, всё было хорошо. Отключи телефон и смотри на дорогу. Мы ещё скажем всё друг другу.
- Хорошо. А я не могу, я хочу к тебе. Давай, отгул возьму?
- Я сегодня на консультацию. Ты вечером приедешь, и мы поговорим. Я отключаюсь, а ты смотри на дорогу.
После работы он заехал в первый попавшийся салон и встал у витрины с золотом, соображая, что бы ему купить. Девушка за стойкой работала с клиентом. Освободившись, она подошла к нему.
- Вам подсказать?
- Да, я кольцо хотел купить. Нет, цепочку красивую и крупную. Нет, некрупную. Она у меня маленькая, - он поднял глаза на девушку. - А если девушка маленькая, то какую цепочку лучше купить?
- Вы определитесь, что вам нужно. Кольцо или цепочку?
- Я сам не знаю.
- Давайте тогда так. С какой целью вы покупаете украшение?
- Сегодня утром она сказала, что я буду отцом, - наверное, он выглядел наивным и растерянным, потому что девушка улыбнулась.
- Поздравляю. У вашей девушки есть украшения?
- Есть. Серёжек пары три, три кольца к ним, цепочки - маленькая и большая. Сюда есть цепочка, - он показал на запястье.
- Подвеска есть на цепочку?
- Есть, что-то маленькое, - он посмотрел на девушку вопросительным взглядом.
- Ну вот. Давайте ей подвеску подберём? - девушка подала ему витринку с подвесками. - Вот эту посмотрите. Подвеска сделана в виде капельки с огранкой по краю и с камешком нежно-зелёного изумруда. Кстати, у нас есть подобные тонкие кольца. Можно комплект сделать. Вы размер кольца знаете?
- Шестнадцатый вроде. Я спрошу, - он достал телефон. - Ничего же, если я позвоню и спрошу?
- Конечно, такие вещи нужно по размеру брать.
- Наташ, у тебя кольцо какой размер? Всё, я понял, - он поднял на девушку глаза. - Да, шестнадцатый. Я всё беру.
Он ехал домой, рисуя в голове их встречу и перебирая разные варианты слов для подарка. Картинки писались - одна краше другой, и это действовало на его мужское самолюбие, как красная тряпка на быка. Чем загадочнее были фантазии, тем больше распалялись его мысли. В конце концов, достав себя от волнения сильным сердцебиением, он решил: на месте разберёмся. Но то, что это будет приятным, он знал точно. Позвонив в домофон, хотя ключи от подъезда, квартиры и машины были у него в руках в одной связке, он улыбнулся: а пусть откроет, это он пришёл.
- Кто, - прошелестел в трубке её голос. - Почему сам не открываешь?
- Я. Я. Я, - три раза крикнул он ей в домофон. - Я хочу, чтобы ты открыла.
- Вань, ну что за шуточки? Я видела, что ты приехал. Я ждала.
Поднимаясь в лифте, он несколько раз переложил коробочку с подарком из одной руки в другую, а перед дверью выдохнул и нажал на звонок.
- Входи уже, открыто, - Наташа приоткрыла дверь.
- Ходила? - спросил он с порога и сгрёб её в охапку.
- Ходила, - она загадочно заглянула ему в глаза, и он увидел в них совершенно другой, совсем незнакомый ему свет. - Есть, Ванечка. Есть.
- Маленький... Я звонил днём, а ты не отвечала, - все дорожные воображения вмиг улетучились, и он просто сказал: - А у меня подарок есть. Погоди. Вот, - он подал ей маленькую розовую коробочку.
- Я телефон из сумочки не забрала, а он там отключился. Позвонить? Боже, я даже не позвонила тебе. Я сама в растерянности. Такое состояние сейчас, просто пошевелиться боюсь. Спасибо, Вань, - Наташа разглядывала содержимое коробочки. - Раздевайся уже.
- Нравится? - она согласно кивнула. - Натаха, а самое главное - я люблю тебя. И наше маленькое в тебе тоже люблю. Вообще!.. Башку сносит.
Они сидели за ужином на кухне. Он открыл бутылку белого вина и налил две рюмки. Она смотрела на него и улыбалась, качая головой, что ей теперь нельзя. Он отвечал, что много нельзя, а один глоточек можно. Прямо из его рюмки, самую капельку.
- Вань, а ты кого хочешь?
- Мне всё равно. Главное, что кто-то будет.
- Мне тоже. Теперь будем ждать.
Глубокая предутренняя ночь, зимняя и тёмная. Он проснулся и не смог больше уснуть от нахлынувших мыслей. Стараясь не разбудить Наташу, он тихо встал и ушёл на кухню.
«Вот так вот, Ваня. Взял и выпал хороший день из обоймы твоих будней. И запомнится он этим важным событием на всю жизнь. Мысли ползают сейчас в голове, и приходит осознание того, что ты - дурак, что напрасно ограничивал себя в вопросе о детях. А что, собственно, тянул он всё это время?.. Наташу мучил своими сомнениями, себя. Тридцать с хвостом лет - и никого. А если бы с ним что-то случилось, то от него вообще ничего бы не осталось. Как мелко и дёшево смотрится теперь его упорство подождать с детьми - до вдруг если что. И особенно на фоне того, что сейчас творится у него внутри. У ребят уже у каждого по дочке и ничего, растут, счастливые. Держать свою жизнь постоянно под колпаком, боясь за то, чего возможно никогда бы не случилось?.. Дура-ак!»
Уткнувшись лбом в оконное стекло, он смотрел в темноту и чувствовал как трепещется внутри маленький и тёплый зверёк под названием - счастье. Он улыбнулся, и даже приставил ладонь к груди, слушая, как бешеными толчками льётся внутри кровь.
«Здорово! Сейчас внутри девочки моей растёт что-то родное, и оно наполняет его счастьем. Да, будет день и ночь, будут поцелуи и её тихий с утренней хрипотцой голос, её лицо, уткнувшееся ему в плечо. Только теперь они будут знать, что их соединяет гораздо большее, чем всё это вместе взятое».
- Вань, - шёпотом позвал Наташин голос за спиной. - Ты почему тут стоишь? Я слышала, как ты ушёл. Думала, что скоро вернёшься, а тебя нет.
- Наташ, - он повернулся и навалился на край подоконника. - Ты понимаешь, что я теперь в большом ответе за вас? Я точно знаю, что всё смогу. Я обещаю тебе.
- Я всегда знала, что всё с тобой будет в порядке. А иначе, зачем мы тогда? Пойдём спать.
Вот оно, ставшее более сильным их родное-роднючее тепло. И мысли...
«Он-то не понимает своим мужским умом, как она переживает это приятное событие. А ему бы сейчас... Полкило водки, да огурчик хрустящий. Одному, и не спеша. А что одному-то?.. Друзей бы! Грех такой радостью не поделиться. Напиться, да выплеснуть наружу эту радость. И пусть с пьяными соплями-слезами, зато с гордостью! В водке зло, и это нам знакомо. Но так хочется развернуть душу, как гармонист разворачивает меха гармошки, и отпеть-отплясать своё счастье. Полкило водки! Каждому!.. И лишку ещё, чтоб до полного и без меры. И закусить огурчиком из запасов Пашкиной тёщи».
- Что глазами сверкаешь? - она стояла напротив и с прищуром смотрела на него. - Только попробуй. Пойдём, ещё целых полтора часа можно спать.
- Чё попробуй-то? Я вообще, ни о чём таком не думаю. Пойдём.
Он шёл следом за ней и думал:
«Во! Началось! Щас будет по полной строить. Да командуй, мне теперь только в радость. Попробуй вот, усни теперь сама», - он шёл и улыбался: хорошо ему было, вот он и улыбался. - «Улыбайтесь, и чтобы всем было хорошо. Как хорошо, что когда-то создали Адама и Еву, и мужчина имеет возможность найти свою и ухватить так, как хватает удав свою жертву. Как там у китайцев? Инь и Янь? А когда они совпадают, это вообще счастье. Для китайцев - мудрость, а для нас - редкостная загадка. И кто бы в ней ещё разобрался.
А у нас всё по-простому. Когда тебе хорошо, то ты имеешь очень дурную привычку по-русски думать и говорить так же крепко. Иначе не выразить чувства собственного счастливого «Я». Уж простите, это у нас в крови. А когда ты счастлив, то ты не боишься ничего: ни бабая, ни голода, ни конца света. Ты не боишься даже этого, как его, копья, которым тычет в палец медсестра, забирая очередную порцию кровушки на какой-то очень нужный для неё анализ.
Молчать, молчать, молчать. И ни гу-гу!.. Лирика души - она потопила и накрыла все твои берега. Ты знаешь, что в этой девочке намешано столько кровей, которые свились в жгучий клубок, и она тебе его ещё покажет. А ты доволен, и ещё больше пытаешься согреться возле неё. Ты вспоминаешь, как дарил ей на день рождения колечко с таинственным блеском маленького, но очень дорогого камешка. Надев его на пальчик, она красиво выгибала руку, то поднося её к глазам, то отставляя в сторону. Ты видел её нервно дрожащие ручки и чувствовал, как в тебе поднимается комок из нежности и тепла. Она всё смотрела и выгибала пальчики, а ты стоял и давил в себе смех, понимая, что послал в её сердце очередную порцию своих свежеприготовленных сердечных пуль. Ты бьёшь прицельно, без промаха, и думаешь - радуйся этим красивым фенечкам и выгибай свои пальчики. Я готов даже на чай горячий тебе дуть, рядом - губы в губы. Кто не рискует, тот не пьёт!.. Ой, прости. Конечно же нет, не пью пока. Скоро из комы зимы выползет весна, и в нашем с тобой доме запахнет сорванным запахом сирени. После галопом проскачет короткое сибирское лето, а осенью красивый шарик под названием Земля будет ждать появления нового жителя. Земля, она же стойкая у нас, правда? Она стойкая к любым катаклизмам: природным и человеческим, и даже к такой страшной правде как война. И спи уже, моя девочка, чудо моё тёмненькое. Я же знаю, что есть в тебе эта кровь, кавказская».
- Вань, тебя в сети долго не было. Я уже подумал, вдруг что случилось. Всё хорошо?
- Всё хорошо. Поздравь, я отцом буду.
- Ого-го! Дома появится маленький кроха. Ванька, класс!
- Вот и ого-го. Сегодня ночью стоял, упёршись лбом в стекло, и переваривал эмоции. Чувства напрочь захлестнули.
- Вань... Поздравляю. Умницы. Это классное чувство.
- Да. Что-то тёплое колышется в груди, даже не помещается там и прёт наружу. Клянусь, до слёз.
- Береги супругу и малыша, не заставляй их нервничать. Я рад за вас. Наташу, поздравь от меня, не забудь. Вань, у вас красивая любовь и детки от неё будут красивыми.
- Ребята задавят меня сегодня. Надеюсь, вернуться живым. Уехал я.
- И я обещаю, что больше ста двадцати гнать не буду. Пока.
Новый день. И приятно же? Правда?.. Он вышел из подъезда, поднял руки вверх и сдался ребятам.
- Поздравляйте, только не поломайте. Натаха моя - беременная. Ура, Ванюхе!
Поломать не поломали, но помяли друзья его хорошо. Особенно постарался Федя, до хруста сжавший его в лапищах.
- Наконец-то. У нас дочки губы уже красят, а у тебя всё застой. Давай. И чтобы пацан был.
- Да у него по-любому пацан будет, вот увидите. У нас девки, а у него точняк пацан, - Пашка сжал кулак. - Ну, Неволин, вот тут мы здорово попьём.
- Вань, от души прям, - Олег пожимал его руку, приобняв другой. - Необыкновенное чувство, да?
- Да-а. Накрыло вчера капитально, я даже спать толком не мог. Больше трёх месяцев ждали. Я уже думал всё, больной я.
- Верю, где тут уснёшь от такой новости. Работа - работой, а детей обязательно надо. Всё нормально будет, - пообещал Олег.
- Всё, поехали работать, - он улыбался во всё довольное лицо.
В раздевалке Хан и Игорь по очереди обняли его, поздравляя с этой новостью. Потом были активные поздравки от сослуживцев и особый от полковника Щербинина.
- Наконец-то решился, Неволин. По твоим годам пятерых уже надо воспитывать. Вот родишь, тогда и почувствуешь незабываемый вкус отцовства.
И мысленно: спасибо, ребята. Приятно.
© «Стихи и Проза России»
Рег.№ 0186070 от 25 декабря 2014 в 20:22
Рег.№ 0186070 от 25 декабря 2014 в 20:22
Другие произведения автора:
Рейтинг: 0Голосов: 0535 просмотров
Нет комментариев. Ваш будет первым!
