Стрельба по своим

Патриотически рассерженная общественность вздрогнула. Одна из весьма заметных фигур в ее мире в одночасье была причислена к экстремистам. Раньше к их сообществу приобщали противников правящего режима, всяких там демократов, либерастов. Иногда, конечно, попадались и реальные сторонники применения насилия для решения каких-либо популяционных проблем. Но они не могут похвастаться доминированием в составе осужденных по пластичной до безобразия в интерпретационных завихрениях статье. И вот тут такая неожиданность в реакциях своих к своему.

Интернет-оплоты сторонников ведения боевых действий до окончательной победы русского оружия потрясла буря негодования. Пластмасса клавиш, опасно нагреваясь, вынуждена была одаривать публичность все новыми и новыми порциями критических высказываний, версий случившегося, прогнозов на будущее, размышлений о возможных виновниках всей этой кутерьмы. Которая, положа руку на сердце, яйца выеденного не стоит.

Ну, есть на свете такой, достаточно умный, взвешенно амбициозный полковник ФСБ в отставке, участник Приднестровской, Боснийской и чеченских войн, экс-министр обороны ДНР г-н Стрелков, в прошлом Гиркин. Последняя фамилия, конечно, для настоящих битв и ратных подвигов какая-то отстойная. Игорь Стрелков – намного лучше. Солиднее. Боевой псевдоним. Хорошо характеризует хозяина.

В одном этом фамильном переходе достаточно отчетливо проявляются контуры сильного желания повоевать, отличиться, получить по ратным заслугам. Исторические реконструкции давали пострелять, поруководить. Но все понарошку как-то было. Хотелось же чего-то большего, серьезного, с реальными автоматами, пушками, танками, взрывами, властью, кровью.

Судьба на какой-то момент улыбнулась рвущемуся в бой воину. Он стал участником различных войн как на территории нашей страны, так и за ее пределами, успел отметиться и в Крыму. Дальше – больше и интереснее. Тоскующая по трагически исчезнувшему Советскому Союзу часть украинского общества, предпочитающая получать приказы из Москвы, а не Киева, поддержала мятежников, одним из лидеров которых стал наш герой. Он весьма активно участвовал в организации сепаратистских военных подразделений, боевых действиях на украинской территории. Возглавил министерство обороны ДНР. Вроде как неплохо справлялся с возникающими задачами. Сурковскими усилиями был отстранен от руля управления процессами в наспех сконструированных республиках, был вынужден вернуться в Москву в качестве военного эксперта, блогера, публициста.

Правоохранительными органами Украины подозревается в поддержке пыток и казней сопротивляющихся в разрушении территориальной целостности государства некогда братского народа. Отдельная история – смерть 298 пассажиров малазийского самолета, сбитого над контролируемой повстанцами территорией. Получил заочно за это приключение зарубежное пожизненное заключение.

Неплохой боевой путь современного конкистадора, защитника веры и справедливости, величия своей державы.

Возвращение энергичного полковника в Москву, думается, его унизило и обидело. Хотя, оно было неизбежно. Излишне деятельный патриотический настрой нужен лишь в острых фазах развития событий. В процессах постепенного растворения жизни вернувшихся в родную гавань регионов в общероссийской жизни нужны совершенно иные качества. Стрелковские им не особо подходят. Надо бы успокоиться и вкусить все прелести заслуженной пенсии. Но не тут-то было.

Благодаря своим откровенно монархическим взглядам, решительным и достаточно успешным действиям по возвращению похищенных укрофашистами исконно русских земель, способностям эксперта и публициста, выпускник историко-архивного института занял видное место среди сторонников Русской Весны, Великой России, русской мировой гегемонии. Получил неоднозначную популярность в стане так называемых рассерженных патриотов – граждан, считающих происходящее на фронте недостаточным для решительной, окончательной победы.

Стрелковские заявления, размышления, оценки охотно читаются, поддерживаются. Это влияние. Влияние – это источник опасности.  

Вообще интересен феномен возникновения и развития критических замечаний в адрес армейского руководства. Недовольные могли бы более спокойно относиться к промахам в организации и реализации специальной операции, поддерживать непревзойденные таланты главных по обороне и штабной работе. Все было просто замечательно и в высшей степени патриотично. Сейчас, как никогда, нашим бойцам нужна поддержка, а не критиканство. Попробовали бы рассерженные патриоты во времена ими очень и очень уважаемого И.В. Сталина писать такое, мигом бы очутились за колючей проволокой в составе строителей какого-нибудь канала. А тут ничего. Сидят перед мониторами, строчат свои замечания. Никто их не трогает. Кто говорит, что демократии в стране нет?

Лишившийся министерской должности наш герой не унывает, активничает. За Родину, понятное дело, радеет. Но и, вместе с тем, понимает, что облизывая делаемое политический капиталец-то не заработаешь. А натура-то, амбиции покоя не дают. Хочется снова ввысь. Невыносимо на пенсии. Особенно после такого-то жизненного пути.

Не понимает, что данность весьма ценит облизывающие способности. Они у нас исторически развиты очень даже неплохо. Постоянно из века в век совершенствуются. Вовсю осваивают новую глубину. Начальство довольно. Партбилета теперь нет. К социалистической совести взывать бессмысленно. На дворе капиталистический недодел со стремительно уничтожаемыми человеческими правами и свободами. Да и не нужны они нам. Эти ужимки прогнившей насквозь англо-саксонской лжедемократии. Даешь неофеодализм, сословные преимущества, наследственность и мечты о крепостном праве. В таком мире кто лизнет получше, тому и дорога в преуспевание. Знай свое место, выдавай сильным мира сего приятно-нужный конструкт, получай дивиденды, живи в шоколаде.   

Не понимает, что власть наша вмещает в себя весьма специфическое отношение к патриотичности. Прежде всего, она заботится о себе любимой. Все делает для того, чтобы влияние, ресурсная база и обстоятельства были на ее стороне. Использует их в своих интересах. Одним из компонентов обустройства на правящем Олимпе навсегда являются и патриотические устремления нужного формата, в дозволенных границах.

До какого-то момента внимательно следящие за развитием событий смотрели на критику достаточно спокойно. Она приносила неплохую пользу, ибо была хорошо сделанным из натуральных чувств и эмоций громоотводом для запроса большой части общества на быстро-блестящую победу. Сидя перед мониторами, измываясь над клавиатурой, страх и агрессия спокойненько сублимировались в обильно заправленные матом посты. Медленно и неярко соображающие генералы могли спать спокойно.

Грамотно канализируемый негативный общественный пар с какого-то момента стал менять температуру на потенциально опасную, переключающую внимание туда, куда смотреть нельзя по определению.

Бывший исторический реконструктор не уловил опасности этого перехода. Либо сделал это сознательно, уступая своим амбициям и ошибочно оценивая политическую ситуацию, либо до конца так и не понял, что он – часть государственной машины по работе с человеческим сознанием, несущей ответственность за степень его напряжения, действующей в предложенных ее водителями рамках. И он не в кабине.

Управленческая ткань бытийными процессами почувствовала, что не понимающему истинный порядок вещей стоит остановиться. Реакция была мгновенной. Получивший статус потенциальной угрозы был арестован. Следствие засекречено. И это правильно. Градус страха выше, да и может ляпнуть на суде что-нибудь, что обществу слышать совсем не нужно.

Арест экс-полковника ФСБ представляет собой совершенно недвусмысленный сигнал патриотически настроенным слоям населения о том, что так будет с любым, кто преступит определенные границы дозволенного. Сигнал указал на наличие границ. Указал на то, что выходить за них не рекомендуется. Патриот ли ты или не патриот. Знай свой шесток. Сиди на нем, как положено и делай, что говорят. Твои полезные инициативы будут использованы. То, что не заинтересовало, держи при себе и помалкивай в тряпочку.

Пока сложно понять по лицу в суде, что испытывает народный трибун в месте, которое ему, думается, не снилось даже в самом неприятном сне.

Удивительным образом опасения безымянных отцов, правящих российским островом, совпал с гласом убиенных и замученных бравым поборником исторической справедливости. Страх перед вероятной опасностью своего породил бумеранг возмездия за пролитую кровь врагов. Как интересно устроена жизнь, рождающая отмщение. Начать платить за содеянное придется в результате преследования теми, ради призывов которых оно и ворвалось в нашу жизнь, принеся столько бед и боли. Бумеранг уже летит. Чувствует ли арестант его приближение? Конечно же, нет. Он чувствует себя личностью, героем, воином. Окаменевшее в своей мужественности лицо в зале суда свидетельствует об этом. Он готов к схватке. Хотя, быть может, это всего лишь маска, скрывающая ужас растерянности, непонимания причин столь жесткого ответа на занимаемую жизненную позицию.  

Не очень пока понятно, насколько глубоко патриотическая общественность осознала наличие меры в выражении своих чувств, эмоций, требований, желаний. Что она не входит в состав хозяев этой жизни. Что ее удел – оказание верноподданнических качественных услуг стране одного человека, живущего со своими помощниками в другом ценностном измерении. Сигнал обрабатывается.

Ребята, устанавливающие нормы патриотического поведения и его границы – жесткие ребята. С ними лучше не связываться. Производимое ими, предписываемое ими, невысказанное ими должно соблюдаться. Все, что за рамками предлагаемого – экстремизм. Это в свое время поняли вчистую разгромленные и посрамленные сторонники демократических преобразований в стране. Теперь на этот путь вступили их враги.

И никаких народных волнений. Беззубое постукивание пальцами по буквам алфавита. Сотрясание интернет-воздуха, имеющего очень мало точек соприкосновения с происходящим в настоящей реальности. В ней нет места неэффективной оценке происходящего, политическому безволию, самолюбованию, наивным чувственным порывам.

У преступившего незримую черту сложный выбор. От него зависит место его дальнейшего пребывания на родной земле. Общество, за редким исключением, примет любое.

Ибо его нет.

Другие произведения автора:

Политика

Земная небесность

Крик в пустоту