Муки правильности

 

Неуютно человеку в извечной борьбе за главенство права над инстинктами. Как известно, их доминирование в решении ежедневно возникающих задач рутинного жизнеобеспечения, преодолении острых проблем различного характера характеризует общество как неправовое, варварское, охваченное первобытными нравами, чувственными порывами, несдерживаемой агрессивностью, безоглядными статусными амбициями. Успешность противостояния перечисленному, нежелание видеть в человеке жалкий винтик единого социального механизма выявляют степень цивилизованности человеческого сообщества.

 

В нашем мире с варварством и цивилизованностью все не так однозначно, как хотелось бы. В рейтинге эффективной реализации правовых отношений пальма первенства отводится горячо нелюбимым ныне оппонентам, населяющим западноевропейские и североамериканские земли. Результаты оценки зиждутся на показателях независимости суда, законопослушности населения, исполнения действующего законодательства. Конечно, можно незамедлительно вспомнить скандальную историю с Гуантанамо, жесткие условия содержания в американских тюрьмах. Да, замалчивать такое бессмысленно. Законы нарушаются везде. Важно, как власть и общество реагируют на нарушения. Предают ли их огласке, наказывают ли за них или же нарушителей тем или иным образом поощряют.

 

Уже которое столетие развитие человеческой цивилизации в сфере исполнения собственных законов можно вместить в диапазон «варварство – цивилизованность». Первое представляет собой разного рода диктатуры, тирании, жестко авторитарные, а также формально называющие себя демократическими государства. В них правовая система, конечно же, есть, но она действует избирательно. Она подвержена сильнейшему влиянию разделения общества на своих и чужих. Чужие всячески преследуются. Буйствует коррупция. Пользуется большим авторитетом культ силы.  Цивилизованность подразумевает уважение общества к чужому мнению, достаточно неплохо работающие демократические процедуры и институты, борьбу за реально функционирующее правовое поле для всех членов социума.

 

Безусловно, ничего идеального на Земле нет. Не идеальны в правовом плане и западноевропейский, североамериканский миры. В них случается все. К счастью, они пока еще обладают возможностями, позволяющими выявлять нарушения, добиваться с помощью общественного мнения, публичного обсуждения случившегося, независимой судебной системы восстановления попранной справедливости. В уже упомянутом диапазоне постоянно происходят какие-то изменения. Какие-то государства становятся более варварскими, какие-то испытывают существенное движение в сторону цивилизованности.  

 

После краха советской тоталитарной системы, которая на официально-формальном уровне держала себя в руках самого гуманного в мире законодательства, казалось, довольно значительная часть российского общества озаботилась своими правами и свободами. Появилась заинтересованность в реально работающем праве. На ее гребне у нас заработал даже суд присяжных. Жизнь пограничья наступающего нового тысячелетия обнадеживала достаточно самостоятельной работой судебной системы, выводом в публичное пространство темы насилия в отношении подследственных и заключенных, дедовщины. Весьма свободно обсуждалось состояние правоохранительных органов.

 

Каждый год наша заботливая законодательная власть прилагала, да и поныне прилагает немалые усилия для разработки и ввода в действие множества новых законов и поправок к уже имеющимся их собратьям. Представители государства не устают с удовольствием рассказывать нам о важности поддержания, реализации и развития правовых отношений. Наш Вождь и по совместительству регулярно переизбираемый президент самолично и неоднократно официальным образом делился с собравшимися пред его честнейшими очами своим убеждением о наличии в управляемой им российской реальности правового общества. Он считает, что оно есть.

 

Гарантом исполнения конституционных норм неоднократно признавалась важность судебной инстанции в разрешении разного рода конфликтов, противоречий, претензий. Любит он нас который уж год в случае чего послать в суд. Место выявления правды и кривды. Выносящий в совершенно независимой атмосфере единственно правильное, объективное решение. Так, собственно говоря, без каких-либо саркастических ухмылок и должно быть в правовом государстве, в котором закон парит над всеми без исключения членами популяции, обитающей на территории, которая им досталась от переживших многое предков.

 

Наличие правового государства предполагает неукоснительное исполнение поведенческих норм в рамках действующего законодательства. Для этого нужна правовая грамотность, работающее чувство ответственности за свои действия. Важное значение для жизнестойкости всей правовой конструкции имеет и обитание в черепной коробочке немалого числа индивидуумов критического взгляда, способного увидеть какие-либо недоработки, которые можно со временем посредством общественно-политической активности исправить с помощью заинтересованной в этом территориальной или федеральной ветви законодательной власти.

 

Развитые правовые отношения по логике должны входить в состав современных суверенных скреп, помогающих нас наконец-таки поднять с колен, сделать могущественными и счастливыми. Мы же не какие-то несчастные обитатели хронически загнивающих стран западноевропейской цивилизации, опрометчиво считающих себя развитыми и демократическими. Настоящая демократия – это у нас. И мы такие не одни. Торжество прав и свобод наблюдается не только на нашей богоизбранной земле, но и у дружественных белорусского, северокорейского, иранского и иных, имеющих схожее отношение к ценности человеческой жизни сообществ. У нас свой путь и мы достойны большего.

 

Категорически не согласные с происходящим в нашей стране сограждане не устают заявлять о том, что разрабатываемые и принимаемые законы используются избирательно для сохранения своей власти в корыстных интересах неправильными людьми, которые недостойны стоять у руля национальной галеры. Вместе с тем, вызывающие отторжение, неприятие, непризнание правила взаимодействия поддерживаются их исполнением. Примером такого странного поведения стало протестное участие в прошедших президентских выборах. В полдень люди приняли участие в мероприятии, которое они до этого назвали фарсом. Смысл участия в нем туманен. 

 

В фарсах принимать участие бессмысленно. Один из них трагически стал частью нашей жизни во времена слома советской системы, наступления перестройки, псевдодемократических ельцинских преобразований. Более внимательно и объективно вглядываясь в наше достаточно недалекое прошлое, можно с большой степенью вероятности разглядеть приход к власти сил, имеющих мало общего с демократическими ценностями. Неплохо ими прикрывающимися для восстановления всесилия бюрократического аппарата, силовых структур и личного обогащения. Истинные демократы в этой грязной игре были использованы для формальной поддержки того, что формировать изначально и не планировалось.

 

Именно такая политика оттолкнула большинство, желающее, по большому счету, только внушительного разнообразия еды, товаров и услуг, от демократического вектора развития общества. Проводимые преобразования шокировали советское общество, ставшее в одночасье капиталистическим, в котором люди были предоставлены сами себе. Выживали в нем все, кто как мог. Страна лишилась союзников, завороженно наблюдая, как народная собственность шустро переходит в руки никому не известных, сколачивающих в кратчайшие сроки умопомрачительные состояния личностей. Постепенно стала формироваться атмосфера огромного общественного разочарования в пути на Запад, празднующего победу над СССР, бомбящего Югославию, вторгающегося в Ирак, агрессивно навязывающего демократический путь развития не готовым к нему человеческим популяциям.

 

На каком-то этапе постдемократического развития наше общество стало активно утрачивать интерес к идее правового государства, безоговорочному исполнению законодательных норм. В продуктах законотворчества все явственнее стал ощущаться разрыв между потребностями и интересами обитателей различных иерархических этажей социальной пирамиды. Стало выявляться наличие чего-либо разрешаемого в одном документе и его запрещаемого в другом. Появилось много поведенческих ограничений. Во избежание появления проблем многие демонстрируют свою лояльность происходящему. Уходят в себя, послушно ставя галочки в нужные квадратики, обесценивая значимость любых проводимых измерений общественных настроений. Это совершенно нормальное поведение обывательской массы, которая предпочитает конкретные задачи выживания ставить над верным служением теряющим силу ценностям.

 

Большинство приняло предложенные правила игры. Люди умеют скрывать свои мысли и желания. Кому-то это пока еще удается делать плохо. Мастерам, строящим неототалитарные конструкции, есть еще чем заняться.  На сопротивляющихся пропагандистскому излучению островитян нацелена вся мощь карающих за вольнодумство органов. Людям, заставшим брежневское время, это хорошо знакомо. Память при желании услужливо воскрешает, казалось, канувшую навсегда в прошлое атмосферу самоцензуры, очень осторожного поведения на людях. Говорим одно, думаем второе, подразумеваем третье. На кухне, в осторожном общении с единомышленниками можно немного расслабиться. В публичном же пространстве -  все как все.  

 

Объединившееся в едином порыве вокруг Вождя массы все настойчивее требуют решительных расправ над предателями и врагами, коими считают всех тем или иным образом желающих жить в мире доминирования иных ценностей. Жертвами надвигающегося нового порядка становятся певцы, музыканты, писатели, иные творческие личности, простые люди, которые надели «вражеского» цвета куртку, неправильные значок, серьги, сфотографировались на фоне голубого неба, храма, транслируют нескрепный кинообраз. Жаждущая идеологической определенности общественность требует от известных персон официальной поддержки СВО. Если этого не происходит, в их адрес начинают сыпаться обвинения в предательстве, призывы запретить выступления, убираться их страны.   

 

В набирающих обороты процессах люди назначаются виноватыми не на основе непредвзятого судебного разбирательства, а на основе продиктованных наверняка не самыми лучшими побуждениями и чувствами неких общественных обвинений, носителям которых уже «все понятно». Власть охотно реагирует на получаемые сигналы. Содержание доносов, сличение содержащихся в них сведений с имеющимся в действительности мало кого интересует. Во внесудебном порядке жертвы доносительского рвения увольняются с работы, вынуждены уходить с нее сами, писать унизительного характера объяснительные, оправдываться в том, что составляет обыденную часть их личной жизни, никоим образом не посягающей на основы чувствующего свою силу порядка. Оболганные сторонятся судебного разбирательства, великолепно понимая, что они вряд ли смогут кому-либо что-либо доказать. Ибо «такое» время.

 

Наличие этого времени весьма наглядно продемонстрировала трагедия, унесшая несколько десятков жизней ни в чем не виноватых, не успевших удовлетворить свои музыкальные вкусы зрителей известного всей стране, удивительно быстро сгоревшего дотла концертного зала. Произошедшее шокировало многих, вызвало поток сметающих все на своем пути сугубо животных реакций, взывающих к немедленной мести виновникам убийства. Странным образом всячески привлекая к себе внимание во время проведения всей операции, беспрепятственно проехавшие несколько областей лица были жесточайшим образом задержаны, приведены в полумертвое состояние еще до вынесения решения суда об их задержании в качестве подозреваемых в совершении преступления.

 

При этом, никто из преследующих, задерживающих, выносящих решение об аресте почему-то не вспомнил о статье 286 УК РФ, устанавливающей уголовную ответственность за пытки. И статье 33 УК РФ вводящей ответственность за подстрекательство и пособничество, способствующие осуществлению уголовно наказуемых действий. Совершенно очевидно, что признания задержанных, полученные под воздействием физического и иного насилия, являются самооговором. Ему вряд ли можно предоставить статус показаний, объективно отражающих событийный ряд предполагаемого преступления. Является ли оно совершенным подозреваемыми лицами определять только суду. Не охваченным чувственными порывами представителям силовых структур и обывателям. Суду. Беспристрастному. Дающему возможность высказаться как обвиняющей, так и защищающей стороне. Озабоченному не отойти от истины. Не допустить несправедливости. Конечно, сказочность контуров всего этого вполне очевидна. Утешает лишь то, что сказки иногда в жизнь все же приходят.  

 

Уже не раз в истории постсоветской России замечено активно проявляемое частью общества желание совершить прямое насилие над подозреваемыми во времена резонансных событий с большим количеством жертв. Всякий раз, когда такое случается, раздаются настойчивые призывы ко внесудебной расправе со всеми участниками, заказчиками, вдохновителями совершенного преступления. Огромна жажда всех перечисленных просто убить. Они же звери, нелюди, зачем таким жить. Такие жить не должны. Зачем им какой-то суд. Убить и все.

 

Возжаждав убийства людей, вина которых еще в официальном порядке не доказана, мы допускаем, что в ряде случаев законодательству лучше помолчать. Тем не менее, молчание правовых норм оставляет открытыми следующие вопросы. Нет перечня случаев, когда не надо исполнять следственно-судебные процедуры. Если они и есть, то нет никаких документов, признающих их официальными, приостанавливающими законодательно установленные правовые отношения. Нет списка органов, которые имеют право действовать в определенном порядке в таких случаях. В правом поле всего этого нет.

 

Если всего перечисленного нет, мы имеем дело c государством, которое вспоминает о том, что правовое только в отношении граждан, не сумевших защитить свои интересы и жизнь во внесудебных инстанциях. В данном случае о какой-то справедливости говорить не приходится. Правда, сегодняшние общественные настроения спокойно относятся к подобного рода ее состоянию. Жертвы несправедливости признаются несущественными потерями, ставшими случайным топливом для каких-то более важных, масштабных, духоподъёмных процессов. Лес рубят, щепки летят. Попал в их число, ну, значит, не судьба. Такая реакция, вероятнее всего, рождается периодически-хроническим характером боевого похода нашего народа в светлое будущее, неизменно придающим ценности личности как таковой, любой весьма туманные перспективы.

 

Если следовать современной логике возмездия за содеянное, то совершенно непонятно что произошло во время капитуляции фашистской Германии в 1945 году.  Ее лидеры и ее народ принес нашей стране неисчислимые страдания. Были разрушены города, сожжены деревни и села, украдены и уничтожены многие произведения искусства, разорены промышленные предприятия, убиты миллионы человек. Кадры кинохроники бесстрастно показывают нам, как полные достоинства немецкие генералы прибывают на церемонию подписания капитуляции. С ними разговаривают. Они спокойны. Некоторые несколько надменны. Сидят в одном зале с победителями. Потом, после подписания необходимых документов, спокойно уезжают.

 

С точки зрения медведевско-соловьевского мейнстрима, они же последние твари. Родители украинских фашистов. Их надо было вытащить из их поганых машин, извалять в грязи, разорвать на них одежду, снять штаны, пустить ток к гениталиям, отрезать каждому по уху, а то и по два, грязно ругаться, бить по головам, потом убить. Доставшиеся нам на немецкой земле строения поквартально снести, превратить все в поле, а поддерживающих фюрера нацистов просто закопать. Тепленькими. Они же нелюди. Зачем им жить после того, что они сделали с нашей страной. Они достойны всего, что так ярко и живо описывают гости общественно-политических ток-шоу на первом и российском каналах  излучающей ненависть и смерть останкинской башни. 

 

К счастью для проигравших, Иосифа Виссарионовича мало волновали настроения советского народа. Он сохранил достоинство фашистских генералов. Превратил побежденный народ в покорную его воле республику, глава которой в свое время очень любил лобызаться с нашим дорогим Леонидом Ильичем. Великий вождь советского народа на фоне сегодняшних желаний своих последователей показал себя настоящим либералом и гуманистом. Немцы, несмотря на свое ужасное преступление, остались жить. Советское государство умело быть благородным в отношениях со своими врагами.

 

Умело оно быть к свои врагам, простым гражданам и беспощадным. История хранит достаточное количество свидетельств применения изощренных пыток в стенах органов государственной безопасности. Наивно полагать, что пытаемые были сплошь и рядом врагами советской власти. Среди несчастных было много и людей, которые пали жертвами доносов своих соседей, сослуживцев, случайных собеседников. Пытки рождали в них удивительные истории, ибо человек слаб и готов в контакте с болью произвести на свет информацию любого характера и содержания. Тело, подвергаемое мучениям, разрешает человеку перестать быть собой. Говорить страшные вещи, не имеющие никакого отношения в реальности.

 

Хрущевско-брежневское время тщательно скрывало применение пыточных процедур. Вполне возможно, что их количество по сравнению со сталинским временем существенно сократилось. Неудобных либо высылали из страны, либо помещали в психиатрические больницы, искреннее недоумевая, как можно не любить, не признавать истинно народную, самую лучшую на планете Земля власть. Советское государство позднего брежневского периода продуманно рекламировало и тщательно оберегало свое «человеческое» лицо. Попутно активно продвигая идею мира во всем мире.

 

Вспомним замечательный телесериал «Следствие ведут знатоки». Как бы себя не вел подозреваемый, с ним разговаривали очень вежливо. Предоставляли ему необходимую информацию о содеянном. Внимательно выслушивали объяснения, протесты, выпады в свой адрес. В ответ приводили весомые контраргументы, показывали материалы, призванные доказать ложность показаний. Никто на сидящих в кабинетах следователей подследственных не кричал. Не оскорблял, не бил, не унижал. Подозреваемые находились в хорошем физическом состоянии. На них была чистая одежда. Они были сыты, часто уверены в себе, спокойны. Именно таким показывалось советское правосудие «золотого» периода своего развития.

 

После бесславной кончины советской системы пыточный инструментарий открыл в себе второе дыхание. Мы увидели такое, во что добрый, умный, интеллигентный, по-настоящему верующий, законопослушный человек может поверить с большим трудом. Внимание неравнодушных сердец было привлечено протуберанцами боли и ужаса с многострадальной чеченской земли. Осевшими в памяти навсегда многих из нас бутылками, швабрами, слониками и прочими обитателями мира садистских увлечений тоскующего по власти, самоутверждению, повышению самооценки, нужным показаниям человеческого разума. Находящего необходимый человеческий материал в полицейских участках, на территории исправительных учреждений, в метастазах армейской дедовщины.

 

Как известно, поощряемое имеет склонность к развитию, своему совершенствованию. Естественным венцом из года в год все неохотнее скрываемого стала состояние четырех тел в суде, плохо понимающих происходящее с ними и вокруг них, находящихся ближе к смерти, нежели жизни. Суд вид подозреваемых в крокусных убийствах ничуть не смутил. Прокуратура официально не предоставила еще никаких материалов, доказывающих вину в инкриминируемом им преступлении. Все впереди еще и у стороны защиты. Уязвимость ее очевидна. Будет ли грядущий судебный процесс хоть в какой-то мере опираться на непредвзятое расследование и обнаружит в себе способность вынесения взвешенного решения покажет время.

 

Постепенно в клетке стали появляться и иные подозреваемые. Они выглядят уже лучше. Показываются видеоматериалы с их допросами. В них с трудом говорящие граждане признаются в совершении преступления, рассказывают какие-то подробности. Показываемое комментируется, обсуждается обществом. Никому из советских руководителей даже в самом страшно-нелепом сне не могла прийти мысль показывать процесс сбора материалов к судебному разбирательству по центральному телевидению, разбирать их в программе «Время». Было больше уважения к закону, процедуре судебного процесса. В народе не возбуждались звериные импульсы. О психическом здоровье общества заботились.

 

Ученые уже давно подметили, что злобу нельзя остановить злобой. Она лишь усиливает ответную негативную реакцию. Хоть что отрежь. Вид трясущихся жалких террористов, грязных, стоящих на коленях не должен никого убаюкивать. У нашей страны есть предостаточное количество настоящих врагов. Вне зависимости от того, считаем мы их такими или нет. И они не расслаблены высоким качеством жизни, инфантилизмом, потерей смысла жизни. Они внимательно наблюдают за нами, ищут слабые места. Они полны ненависти. Еще больше ненавидят, когда видят, как враги относятся к единоверцам. Они зовут нас в мир варварства. К сожалению, мы с большим удовольствием откликаемся на это приглашение.

 

Считающие, что насилие можно остановить и устрашить ответными насильственными действиями должны учитывать, в отношении кого они предпринимаются. Насилием можно остановить и смертельно напугать очкариков-интеллигентов, людей творческих, эмоционально ранимых, готовых под болью на уступки, отступление, бегство. Применение же насилия к тем, кто сам с удовольствием его использует для достижения поставленных целей, фанатично убежден в своей правоте, исторической миссии, скорее всего, вызовет еще большую злобу, желание нанести ответный удар. Насилие над желанием принести смерть рискует обернуться бессилием над последним. Презирающие смерть не особо-то ее боятся. Это вам не остатки либеральной части социума, уважающей и берегущей жизнь, всячески запугиваемые, принуждаемые к молчанию, лишенные каких-либо рычагов влияния на ситуацию.

 

Да, ужасно больно потерять близкого, любимого человека. Оставляя в стороне вопрос, чем пережитый ужас ужаснее ужаса ежедневной смерти гораздо большего количества наших парней в зоне СВО, ежемесячных жертв сотен автотрагедий, конечно же, надо наказывать виновников содеянного. Но в рамках закона, если мы признаем его наличие и его работоспособность, а не под действием флюидов лесного разлива справедливости. Поймали, доказали, что пойманный негодяй, осудили, изолировали от общества. Если не придерживаться подобной событийной цепочки, можно спокойно дойти до страшного в своей простоте вынесения решения о виновности любого, перебежавшего на мой взгляд неправильным образом мой жизненный путь человека на основе «мне все понятно». Зачем идти в суд. Зачем предъявлять весомые, предусмотренные законом претензии. Я ведь уверен в том, что вот он, она, они сделали плохо. Просто уверен в этом. И этого достаточно, чтобы осуществить правосудие силами вне закона, рискуя получить общество войны всех против всех.  

 

Отрезая ухо, применяя иное насилие к человеку, которому еще не предъявлено никаких обвинений, радостно приветствуя это, мы становимся равными ему в предполагаемой его звериной ненависти к чужому, неправильному. Реагируя силой мы показываем слабость закона. По большому счету, его ненужность. Ведь мы уже в состоянии разобраться во всем и без него. Все ж понятно и так. Без каких-то бумажек. Подобное отношение знаменует переход общества к ответам на опасные для него вызовы по силе, а не по закону. Кто покажет большую силу, тот и будет прав. Вне закона же можно делать все, что пожелается. Отрезать уши и выбивать глаза законом не предусмотрено. Но, если он не работает, можно сделать и это. И много чего еще. Полет садистских фантазий человеческого естества в данном случае безграничен.

 

Общество, видящее в мести проявление высшей справедливости, бессознательно отдает себя во власть мира инстинктов, борьба с которыми человека делает цивилизованной, культурной особью. Инстинкты, при снисходительном к ним отношении со стороны рассудка и закона, неизменно возвращают нас во времена, которые не в состоянии привести к научному, производственному, технологическому, интеллектуальному скачку, чтобы стать первыми. Эти времена рождают лишь злобу неспособности быть человеком разумным. Возможность варварством вернуть варварство.

 

Закрывая глаза на результаты пройденного человечеством пути, следуя принципу справедливости и равноценности человеческих жизней, принимая к исполнению формулу «око за око, зуб за зуб», любое убийство должно приводить к уничтожению убийцы. В этом случае стоит задуматься над тем, что делают в тюрьмах избежавшие этой участи те, чьими усилиями мы лишились других ни в чем не виноватых граждан. Многие из осужденных душегубов ныне проходят через горнило боевых действий, прощаются, получают ордена и медали, неплохие деньги, возвращаются в обычную жизнь, живя подчас рядом с людьми, у которых они отняли близких и любимых. Инстинкт мщения начинает терроризировать массовое сознание только лишь во времена террористических актов. Во всех остальных случаях наблюдается вполне терпимое отношение к тому, что ежегодно уничтожает вселенные личностей в количестве, явно превышающем последствия одноразового несчастья.   

 

Любое общество устроено таким образом, что его члены с большим удовольствием подражают передаваемым им с верхних этажей иерархической пирамиды моделям поведения. Это стремление естественно, биологически и социально правильно, ибо позволяет перенимать то, что властью приветствуется, рекомендуется для получения более высокого статуса. Публичное, жестокое отношение к подозреваемым, мигрантам, несогласным, транслируемое представителями властных структур, запоминается многими. Его показали, значит, оно нормально. Это можно делать. Такое поведение правильное. За него получены награды. Не стоит удивляться, если мы еще не раз столкнемся с различными служивыми и народными инициативами, реализующими получившие официальное подкрепление действия. Так устроен мир.

 

Сеющие вражду, насилие, ненависть, зависть, подозрительность, получают по ими творимому. Однажды сотворенное приходит и к их дому, начиная показывать, чему его научили, на что оно способно. А способна человеческая сущность на многое. В мире добра и зла ее способности потрясают. Не раз бывало такое, что творцы умирали в страшных муках в руках ими сотворенного. История человеческой цивилизации полна страшных страниц расправ над демиургами зла. Ибо на любое зло находится еще большее зло, которое, мягко говоря, недолюбливает своих родителей. Посему разум и целесообразность всегда рекомендуют думать над тем, что делаешь. К сожалению, рекомендации выполняются не так часто, как хотелось бы.

 

Агрессивные настроения ныне захлестывают значительную часть нашего общества. Градус нетерпимости постоянно повышается. Постоянно генерируется ненависть к чужим. Состав чужих определяют народные традиции, страхи, стереотипы, ни на минуту не успокаивающийся телевизор, зет осчастливленный сегмент мира интернета. В моде и широкой практике постоянные призывы преследовать, убивать предателей и врагов, не бояться смерти, привыкнуть к мысли о неизбежности применения ядерного оружия. Мечты о мировом господстве, непризнание имеющихся государственных границ, яростные нападки на всех, кто смеет возражать, иметь собственное, отличное от транслируемого режимом мнение.

 

Может ли такое общество полноценно, эффективно принимать участие в экономической, технологической, интеллектуальной борьбе, пронизывающей все взаимоотношения мирового сообщества? Вряд ли. День ото дня растущие ненависть, озлобление, правовой нигилизм, подозрительность, обида являются плохими строительными материалами для процессов освобожденного от корыстных интересов совершенствования государственных и частных ресурсов, созидания, кооперации и сотрудничества, объективного поиска своего места на мировых рынках труда, товаров и услуг. Да и нужно ли это все нашему настоящему? Проводимая ныне внутренняя и внешняя политика показывает, что найден иной путь повышения своего мирового статуса.

 

Имеющиеся правила игры отброшены в сторону. Добиваться поставленной цели решено с помощью решительного наступления на логику, цельность и объективность мышления, блокирования критического мышления, навязывания сознанию альтернативной реальности, ядерного шантажа, презрения к жизни как таковой, готовности при необходимости отправить землян в ад, самим при этом обосновавшись в раю. Предпринимается потрясающая попытка перенести человечество в иное измерение, в котором белое называется черным, правильное неправильным, хорошее плохим, нужное ненужным, в мир кривых зеркал, степень кривизны которых задается неутолимым желанием наконец-таки встать с колен и показать всем, на что способна самая духовная, нравственная, хранящая консервативные реликвии феодально-монархического этапа развития человеческой цивилизации нация.

 

Тысячелетия, прожитые западноевропейской цивилизацией, основанной на наследии Великого Рима, не прошли для нее даром. Было всякое. Множество войн, эпидемии, неоднократное разрушение достигнутого варварами, потрясающий научно-технический прогресс, приведшие ее в конечном итоге на лидерские позиции в мировом сообществе. К появлению своих представительств на американском и австралийском континентах. Достижению чрезвычайно привлекательного для многих на Земле качества жизни, называемого в нашей стране загниванием. В основе своей имеющего мировоззренческую трансформацию, обеспечивающую существенный рост ценности человеческой жизни. Такое стало возможным благодаря потрясающему прорыву в философии бытия, осознании жизни как уникального феномена, переосмыслению значимости сотворивших индивидуальность процессов, ее сущностного наполнения, способностей и возможностей.

 

Рост ценности жизни представляет собой результат сложного биосоциального, мыслительного процесса, терпящего на каком-то этапе развития общественных отношений поражение, затем показывающего неплохие результаты, дающие шанс людям жить более достойно и счастливо. Мы, к сожалению, вероятнее всего, не живем в мире линейного развития. Стремительно погружающийся в инфантилизм мир «золотого миллиарда» внезапно столкнулся с новым вызовом. Им стало стремление использования смерти для достижения статусных позиций, позволяющих добиться от жизни ради ее сохранения уступок, необходимых для наказания своих исторических конкурентов и обидчиков, превращения себя в фактор влияния на принятие важнейших решений регионального и мирового значения.

 

Логика принимающего нешуточные обороты цивилизационного конфликта постепенно формирует  варианты выхода из ситуации. Элиты стран, уделяющие большое внимание правам и свободам своих сограждан, усилению правовых отношений во всех сферах жизнеобеспечения могут поддаться российскому давлению. Могут попытаться возродить в себе былой боевой дух, желая обезвредить источник опасности, настойчиво декларирующий свою способность познакомить сложную разумную жизнь с ядерными аргументами, не стесняющийся ее варваризации, заразительности дурными примерами. Какие-то шаги в этом направлении уже предпринимаются.

 

Ф. Фукуяма несколько поторопился. Мировую историю остановить не удалось. Любому человеческому сообществу, при нежелании согласиться с предоставляемым ему статусом, необходимо быть сильным. Иметь эффективную экономику, армию, систему управления своей жизнедеятельностью. Не считающая себя проигравшей сторона может громко и настойчиво однажды постучать ботинком по столу международной нестабильности, потенциальных возможностей безудержных ядерных достижений и неспособности контролировать огромный арсенал инстинктивных побуждений с помощью отвечающей за рассудочную деятельность частью головного мозга.

 

Не услышать этот ботинок не получится.