Вагнеровская ночь

Стабильность, как показывает история, подчас проявляет обнадеживающую растерянность перед явлениями, которые считает управляемыми и незначительными. Как отдельно взятому человеку, пусть даже и наделенному яркими способностями, так и ей, как состоянию, свойственно недооценивать степень своей вовлеченности в картину предопределенности происходящего. 

На несколько дней гордость нашего бессменного вождя вдруг почувствовала некоторую слабость от излишне активных действий человеческого фактора,  неразрывно связанного с боевым соединением, созданного в прошлом командиром 700-го отдельного отряда спецназа 2-й отдельной бригады специального назначения ГРУ.  Есть фотография. На ней национальный лидер и он. В Кремле. Подполковник. Не путинский «повар».

Вагнеровцы - количественно неопределяемая совокупность боевых групп, выполняющих различные задачи в ряде африканских стран, Южной Америке. Быть может, где-нибудь еще. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем все подробности появления и работы этого достаточно прибыльного коммерческого явления. Страницы летописи его приключений теряются в густом тумане слухов, догадок, скандалов, дезинформации, скудноватой официальной информации.

История умалчивает, в какой момент возникновения, становления, развития частной военной компании наш герой - куратор ольгинских троллей и весьма преуспевающий бизнесмен стал в ней кремлевским смотрящим, имеющим питерский код особого доступа к хозяину земли постсоветской. С самого ли начала или не с самого.  В принципе это не очень-то и важно. Понятно лишь то, что неармейская, хорошо вооруженная боевая сила появилась не просто так, а как средство решения различных задач, притягивающих высочайшее внимание. Ей была уготована судьба выполнить важные задания, стать заметной частью специальной военной операции, прославиться и исчезнуть.

В условиях нехватки после печального облома блицкриговских ожиданий высокомотивированных соединений, способных вести ожесточенно-отчаянные боевые действия по освобождению захваченных укрофашистами территорий,  было принято потрясающее своей нетривиальностью решение. Поддержать неординарный проект использования в наступательно-штурмовых операциях застоявшейся энергии и жажды освобождения из неволи лиц, находящихся в местах лишения свободы.

Проект получил обильное государственное финансирование. Отличился жесточайшей дисциплиной. Мощной мотивацией и упертостью участников, неплохо себя зарекомендовавших на фоне вызывающих и по сей день много весьма нелицеприятных вопросов телодвижений  регулярных подразделений российской армии.

Наиболее ярко вагнеровцы показали себя в бахмутских боях. Вместо тающего на глазах профессионального состава эффективных армейских подразделений, в топку кровавой бойни были брошены фактически наемные боевые соединения, несущие значительные потери, но неуклонно идущие вперед. В конечном итоге взявшие под контроль почти все камни фактически переставшего существовать города.

Весьма интересный и вместе с тем невыразимо трагичный прецедент в летописи ведения современных боевых действий.

Результаты битвы при Бахмуте были признаны удовлетворительными. Пропаганда вовсю славила боевую мощь защитников справедливости, противостоящих гнусным замыслам англосаксонского монстра. Настораживала лишь излишняя самостоятельность победителей, их криминальные повадки, растущая активность их официального лица в требованиях выделения техники, оружия и боеприпасов. В выражении своих мыслей о происходящем на полях сражений и гламуре в публичном пространстве.  

Немножко даже как-то запахло политикой.

Раздражала  возрастающая конфликтность взаимоотношений министерства обороны и руководителя дорожащей вольностью боевой силы. Показывающего откровенно низкий уровень уважения к министру обороны и главе Генштаба. Развивающаяся взаимная неприязнь серьезнейшим образом подрывала принцип единоначалия. Базовый принцип иерархической армейской жизни.

До поры до времени, используя неплохо сражающихся, объединенных жесткими криминальными правилами поведения бойцов в ситуациях с жесткими требованиями, реализации принципа сдержек и противовесов, с вагнеровской автономностью мирились. Но ситуация изменилась. То ли национальному лидеру надоели пригожинские выходки, капризы и выступления, то ли на смену имеющейся пришла другая стратегия ведения операции, подразумевающая долгое, медленное дожимание врага без резких движений, то ли пришло понимание неэффективности ведущей боевые действия иерархии -  родилось решение возвратить в жизнь попранный, обозначенный чуть выше принцип армейской жизни.

Понятное дело, что подобное развитие ситуации никоим образом человека, очень дорожащего своим особым статусом, начинающего себя чувствовать популярным политиком, категорически не устраивало. Исчерпав все возможности докричаться, достучаться до своего кремлевского покровителя, было принято решение немножко показать зубы, чтобы заставить заклятых оппонентов предложить какой-нибудь приемлемый выход из достигшего апогея статусного конфликта.

В итоге, несколько дней, не потерявшие еще хоть какой-то интерес к происходящему в стране граждане стали свидетелями продвижения вооруженной до зубов обиды в сторону Москвы, тревожного выступления президента, быстрого возбуждения и столь же быстрой отмены уголовного дела в отношении отступника, обысков в его доме и офисе.  

Во время военного марша за справедливостью где-то что-то сгорело, было сбито, захвачено. Хорошо вооруженных мужиков никто серьезно не пытался остановить. Шли, ехали себе в столицу под руководством своего изначального руководителя. 

С виновником всей этой заварушки на каком-то километре продвижения в сердце нашей Родины поговорили, нашли общий язык, показали перспективы, уважили претензии, предписали отправиться к белорусскому Батьке.

Единоначалие успокоилось. Официальная Россия сделала вид, что, по большому счету,  ничего такого не произошло. Такой легкий шумок за кулисами. И только. На сцене те же, с теми же песнями и плясками. Все нормально, народ. Занимаемся, чем занимались. Не отвлекаемся. Дела пацанские. Не статистов. Статисты должны это понимать.

Многие именно так и поняли. Особо не отвлекались.

Губернаторы, столкнувшись с неприятной  для себя ситуацией, поступили совершенно правильно. Сделали вид, что все в порядке. Сделали все возможное, чтобы не влезть в политику. В современной России должность губернатора – неполитическая должность. Ее занимают люди без политических амбиций, призванные заниматься подачей воды, отоплением, ремонтом, транспортом, социальными выплатами, разными вопросами административно-хозяйственной деятельности. Обеспечивающие в нужное время нужные цифры для легитимизации принимаемых наверху решений. Проводящие в регионе волю их назначившего. Компенсирующие личные морально-психологические издержки  режимом кормления с формально возглавляемой территории. Не испытывающие никакого желания менять что-либо в сложившейся властной конфигурации.

Во время движения бунтовщиков по родным дорогам к Москве было много вопросов к безразличию сторонников Владимира Владимировича, никак не проявивших в тревожные часы поддержки своему кумиру. Молчание было с восторгом интерпретировано врагами правящего режима, как его слабость. Незамедлительно раздался хор голосов, уверяющих себя и нас в том, что никакой народной реальной поддержки у находящихся у власти никогда не было и нет.

Такая реакция совершенно понятна. Как и понятно то, что иначе и быть не могло. Много лет всем нам без исключения говорили о незыблемости, мощи власти человека, сумевшего с годами постепенно сформировать непререкаемый культ своей личности. Ставшего существом мифологизированным. Находящимся где-то там. Далеко-далеко. Высоко-высоко. Но знающим обо всем. Видящим все, что нужно простому человеку. Человеком без личной жизни. Обретшим привлекательные черты устойчивого символа сознательно-бессознательного  вожделенного вставания нации с колен, противостояния ее страшному-престрашному врагу.

Такой человек в помощи не нуждается. Его могущество способно расправиться с любой угрозой. Так нам говорит телевизор. Оказание помощи такому человеку унижает его. Оно способно заронить в пластичных среднестатистических сердцах сомнения в бессилии силы. Силу не защищают. Защищают бессилие. Защищают унижаемых, преследуемых силой. Сила, если она является таковой, в состоянии решить проблему самостоятельно.

Всколыхнувшие на несколько дней обывательские массы и ненавидящих правящий режим граждан события ничего такого из ряда вон выходящего в российской реальности  не показали. Разве что у наиболее чувствительных остался осадочек от публичного осквернения права, прилюдно-циничного использования его в элитных разборках.  То, о чем народ и так знал, ему показали  на федеральном уровне, в прямом эфире, не приукрашивая, не заботясь о каких-то красивых декорациях, формах подачи. Знай, народ, суровую данность.  Вот она такая.  

Ожидания незавидного будущего возмутителя стабильности не могли похвастаться силой и уверенностью. Питерские дела-делишки за спиной захваченного самолюбованием первого мэра северной столицы знакомили, сплачивали, проверяли на ценность и лояльность друг другу. Это мир своих, знающий много чего, что другие знать категорически не должны. Нервы же могут сдать у любого.  Это не повод выкидывать из не очень большой колоды знакомство, которое не раз приносило прибыль, удачу, доказывало свою преданность общему делу. Дать по рукам можно. Чтобы было больно. Чтобы отрезвить. Хотя, пережитый страх и мысль о предательстве могли потребовать и чего-то иного. 

Приключение солдат удачи захватило дух многочисленной зарубежной оппозиции, людей, покинувших нашу страну из-за опасений за свою жизнь, невозможности совместить свои мировоззренческие конструкции с воинственными установками соотечественников. Большая часть перечисленных пришла в возбужденное состояние ожидания нанесения мордорской иерархии существенного удара с появлением фатальных трещин в ее сущностном фундаменте и управленческих несущих конструкциях. Кто-то в происходящем разглядел даже ростки начинающейся революции,  быстрого краха власти.

Затем наступило сильнейшее разочарование итогами невнятного шурум-бурума. Власть устояла. Настроена на свое дальнейшее укрепление. Сила, которая стали излишне досаждать, обессилена. Но отправлена на всякий случай недалеко. Отличное многогранное решение назревшей проблемы. Батька получил подарок, который может ему в свое время помочь сохранить власть без получения внешней  военной помощи. Да и дойдет ли дело до реального его получения, кто знает.

Сложный вопрос – какие выводы сделали следящие за происходящим. Народ только-только стал подтягиваться в зал. Прикупил пивко и чипсы. Стабильность-то стабильностью, но и зрелищ тоже хочется. Действо вроде как началось, но обидно быстро закончилось. Свет на сцене быстро погасили и из зала попросили. Занавес под спокойную музыку пришедшей в себя пропаганды смело опустили. Плебсу пришлось покинуть еще не остывшее от двусмысленностей место, отправившись в свое, ставшее уже традиционным, расслабленно-патриотическое состояние. 

Глубокомысленные, часто неприлично нервные оппозиционные угрозы и предсказания получения господствующим порядком от вагнеровского похода роковых трещин, всякого рода последствий явно преувеличены. Трещины и последствия он может получать еще долго-долго. И пять лет, и десять, и двадцать. Дом Романовых их в свое время получал столько, что процарствовал триста лет. Советская власть продержалась меньше. Рухнули оба, конечно, в конце концов. Только кто бы знал, сколько надо получить рокового, чтобы пасть.

Возбуждение эмигрантского мира можно понять. Что не говори, чужбина – это чужбина. Хочется жить на Родине. Только не на этой. Грустные времена. Как для тех, кто может сюда вернуться, но не хочет. Так и для тех, кто хочет уехать отсюда, но не может сделать это. Волей-неволей приходится радоваться любому фактору, который хоть каким-то образом угрожает пробить железобетонные позиции засевших в кремлевских окопах. Ждать от него невозможного. Затем возвращаться в тщательно скрываемое унылое состояние ожидания чего-то более серьезного. Злобствуя, поливая грязью, всячески насмехаясь над всем, что не смогло, не захотело сделать мечту былью. Неприятная картина.    

Народ опять не оправдал надежд сидящих за бугром. Далек он от них. Сидеть им там еще долго.

Долгую ночь нельзя испортить фальшивой мелодией. 

Другие произведения автора:

Лучшие

Прерванный взлет

Торжествующее зло