Ленин

«Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек… » Резюмировал великий русский поэт Иван Бунин.
А где же начало этого свалившегося на нас счастья - Н.Ленина – В. Ульянова?
Родился он ровно через четыреста лет после появления на Руси апологета ереси жидовствующих некого Схарии. И, судя по всему, был его идейным наследником и продолжателем. Иосиф Волоцкий в «Просветителе» сообщал, что в 1470 году из Киева в Новгород прибыл «жид по имени Схария, и был он орудием дьявола — был он обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочётству и астрологии». Далее говорилось о том, что Схария в Новгороде «прельстил сначала попа Дениса и соблазнил его в жидовство; Дионисий привёл к нему попа Алексея». Затем «прибыли из Литвы и другие жиды: Иосиф Шмойло-Скаравей, Мосей Хануш». Так началась ересь жидовствующих.
Следующий этап этой ереси возглавил герой нашего повествования.
Вот что известно о родителях этого выродка. Писательница Мариэтта Шагинян, добросовестно изучавшая биографию Ленина, в 1938 году, нашла в Астраханском архиве документ, в котором указывалось, что жена Николая Ульянова - Анна была крещеной калмычкой. Но снять копию документа Шагинян не позволили. И за свое открытие - азиатские скулы Ленина и узкий разрез карих глаз от калмыцкой бабушки – писательницу подвергли резкой критике. В своей книге М.Шагинян отметила, что во внешнем облике Ульяновых, начиная с Василия (дяди Ленина, брата его отца) и самого отца и кончая Владимиром Ильичем, преобладали монголоидные элементы. И если еще учесть их небольшой рост (максимальный – 164 см), что нетипично для русских мужчин, то можно предположить, что дед, прадед и все дальние предки Ленина по материнской  линии его отца принадлежали к тюркоязычным племенам.
По версии М.С. Шагинян Анна Алексеевна Смирнова (1800) — дочь астраханского мещанина Алексея Лукьяновича Смирнова (Шагинян утверждала, что есть документ о том, что отец Анны Алексеевны был крещеный калмык). Ее мать, возможно, русская  в возрасте двадцати трёх лет, в 1823 году, вышла замуж за пятидесятитрехлетнего крестьянина Новопавловской слободы — Николая Васильевича Ульянина (1770—1838), с 1808 года приписанного к сословию мещан Астрахани. В браке Анна Алексеевна родила четверых детей: двух девочек и двух мальчиков. Последним ребенком в семье был Илья. Ульянов женился поздно и был старше своей жены на целых 25 лет.
Писатель Владимир Алексеевич Солоухин был ознакомлен с документом, в котором были такие строки: «Отсужденную от рабства дворовую девку Александру Ульянову приказали означенную девку Ульянову отдать ее тебе, старосте Смирнову... Майя 14 дня 1825 года». Книгу  М.  Шагинян «Семья Ульяновых» писатель читал, поэтому прокомментировал документ следующим образом: 
«По бумагам он вдовцом не значится. Ни калекой, ни даже болезненным человеком его считать нельзя, потому что старик Ульянов, женившись в пожилом возрасте, совсем по-патриаршьи, прижил четырех детей, а последнего, Илью, уже в таких летах, когда люди большей частью и не помышляют о детях, - шестидесяти семи лет. Из грамматически запутанной фразы М. Шагинян явствует, что Александра Ульянова и Николай Ульянов были не только однофамильцами, но и не чужими друг другу людьми. Значит, родственниками? С разницей в возрасте в 25 лет? И какова же степень родства? И зачем официально, документировано превращать Александру Ульянову в Анну Алексеевну Смирнову? Чтобы на ней беспрепятственно мог жениться Николай Васильевич Ульянов?»
Приказ навел Солоухина на мысль, что Александра Ульянова была дочерью Николая Ульянина, затем была переименована в Анну Алексеевну Смирнову, а поздний ребенок, Илья, был их сыном. Близкородственные сношения (кровосмешение) запрещались религией, считались нравственно преступными. Это греховное сожительство по всем христианским канонам и привело к серьезным психическим отклонениям, которые проявились, как считает Солоухин, у Ленина.
Ну, кто такие калмыки, и как они нас любили можно проиллюстрировать следующим:
" О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР ".
Москва, Кремль 27 декабря 1943 Не для печати
Учитывая, что в период оккупации немецко-фашистскими захватчиками территории Калмыцкой АССР многие калмыки изменили Родине, вступали в организованными немцами воинские отряды для борьбы против Красной Армии, предавали немцам честных советских граждан, захватывали и передавали немцам эвакуированный из Ростовской области и Украины колхозный скот, а после изгнания Красной Армией оккупантов, организовывали банды и активно противодействуют органам Советской власти по восстановлению разрушенного немцами хозяйства, совершают бандитские налеты на колхозы и терроризируют окружающее население, Президиум Верховного Совета постановляет: 1. Всех калмыков, проживающих на территории Калмыцкой АССР, переселить в другие районы СССР, а Калмыцкую АССР ликвидировать. Совету Народных Комиссаров наделить калмыков в новых местах поселения землей и оказать им необходимую государственную помощь по хозяйственному устройству. 2. Образовать в составе РСФСР Астра ханскую область с центром в г. Астрахани. Включить в состав Астраханской области районы бывшей Калмыцкой АССР - Долбанский, Кетченеровский, Лаганский, Приволжский, Троицкий, Уланхольский, Черноземельский, Юстинский и г. Элисту; районы Астра ханского округа - Владимирский, Володарский, Енотаевский, Икрянинский, Камызякский, Красноярский, Наримановский, Харабалинский и г. Астрахань. Астраханский округ Сталинградской области ликвидировать. 3. Районы бывшей Калмыцкой АССР - Малодербетовский и Сарпинский включить в состав Сталинградской области; Западный (Башанта), Яшалтинский - включить в состав Ростовской области; Приютненский - в состав Ставропольского края.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Горкин

Одна веточка понятна. Ульянов (Ленин) В.И. по отцовской калмыцкой линии впитал яростную ненависть к России и русским.
Материнская линия – линия также известных пылкой любовью к России и русским «богоизбранных».
В годы хрущевской оттепели писательница Мариэтта Шагинян получила документы, в которых сообщалось, что отцом Марии Александровны (1835), матери Владимира Ильича Ульянова, был врач Израиль Моисеевич Ицкович  Бланк (1799) (после крещения Александр Дмитриевич).
В письме Сталину А.И.Ульянова-Елизарова писала: «Для вас, вероятно, не секрет, что исследование о происхождении деда показало, что он происходил из бедной еврейской семьи, был, как говорится в документе о его крещении, сыном "житомирского мещанина Мойшки Бланка». Ответ Сталина был категоричным и жестким:
«Молчать о письме абсолютно!» 
В 1965 году Мариэтта Шагинян передала в ЦК обнаруженные документы относительно предков В.И. Ленина по материнской линии для получения  разрешения на публикацию. Документы были изъяты и сданы в архив с грифом: «Совершенно секретно». Всех, знавших о содержании документов, вызвали в Ленинградский обком и запретили заниматься дальнейшими поисками. Обнаружившие крамольные документы в 1965 году Шмин и Евгения Шехтман были сняты с работы. В конце 80-х годов их удалось опубликовать. В дальнейшем из разных источников поступили дополнения и разъяснения.
О прадеде Владимира Ульянова, Ицко Бланке, сведения весьма скупы. Известно, что он являлся подданным Речи Посполитой, жил в Староконстантинове. О его наследнике - Мойше Бланке -  в протоколе Новоград-Волынского магистрата от 29 апреля 1795 года за № 394 отмечалось, что Бланк Мошко (Мовше, Моше) Ицкович являлся мещанином города Староконстантинова Новоград - Волынского уезда. Сопоставляя ряд документальных материалов, можно установить с некоторой погрешностью, что М.И.Бланк родился в 1763 году. Женился он, когда ему  было 30 лет, а его жену звали Марьям (урожденная Фроимович, 1764-1834). У них было два сына — Абель и Сруль (Израиль) и три дочери — Анна, Екатерина и Мария. По архивным записям, старший сын, Абель, родился в 1794 году, (по ревизской книге 1816 года Абелю было 22 года), а Сруль  - в 1799 году. В книге Черемышевской церкви Ланшевского уезда Цаплин нашел отметку о том, что надворный советник Бланк в возрасте 71 года «от преклонных лет» умер 17 июля 1870 года. Отсюда следует, что дата его рождения – 1799 год.
Семью Мойши Бланка относили к разряду богатых. Об этом свидетельствуют многие факты. Бланки имели солидный дом с «обзаведениями» стоимостью в 4 тысячи рублей ассигнациями. Занимался Бланк в основном торговлей. Его еженедельный чистый доход составлял 10 рублей серебром. Кроме того, в местечке Рогачеве, в 20 км южнее Новоград-Волынского, Бланк имел землю, годовой доход от выращенного на этой земле цикория составлял 750 рублей серебром. Бланк вел широкую торговлю спиртными напитками и другими товарами. Имеются сведения, что он занимался торговым мошенничеством, за что против него было возбуждено уголовное дело. Кроме этого, он обвинялся в краже чужого сена. Однако как по первому делу, так и по второму, судя по всему, особых наказаний не понес, в решении суда (состоялся в 1803 году) записано, что Бланк «виновным не оказался». Вернёмся в далёкий 1808г. Находим в документах полиции следующее:
Мойше Бланк Ицкович (Прадед Владимира Ульянова (Ленина)) поджог 23 дома евреев в г. Староконстантинове с провокационной целью. Чтобы отвести от себя подозрение, он немного подпалил и свой дом, но, несмотря на эти ухищрения был уличен в поджоге. Поэтому в 1809 г. М. И. Бланк переехал с семьей в г. Житомир. Вопреки традиции  Моше Бланк отдал детей учиться не в хедер, а в уездное училище. Что было по тем временам явлением из ряда вон выходящим. Характер у Мойши Бланка был весьма сложный и своеобразный, он был весьма скандальным и грубым человеком, острые конфликты возникали в семье между отцом и старшим сыном Абелем. Нередко дело доходило до драки. Тяжба между отцом и сыном затянулась на целых 10 лет и закончилась тем, что решением уездного суда от 28 июля 1826 года Абель был оправдан, а Мойша Бланк оштрафован на 25 рублей. Когда обучение братьев Бланк заканчивалось в житомирском поветовом училище, Мойша Бланк решил, что его сыновья должны получить высшее образование и стал искать пути для осуществления своих планов.  А в апреле-мае 1820 года сенатор Баранов был с ревизией в Волынской губернии. Местное начальство представило ему Мойшу Бланка как образцово-показательного еврея. Мойша Бланк воспользовался ситуацией и сообщил сенатору о желании сыновей Абеля и Сруля продолжить свое образование, и что они хотели бы поступить в медико-хирургическую академию. Дуралей Баранов пообещал взять на себя необходимые хлопоты по их устройству при условии, если они примут православную веру. Этот Баранов в силу своих привязанностей способствовал крещению евреев. Евреев,  не желавших же креститься, Баранов предлагал выселить в Таврические степи.
В деле о зачислении братьев Бланк в Медико-хирургическую академию найдено указание на то, что они были крещены в Сампсониевском соборе Петербурга 10 июля 1820 г.
При отъезде из Житомира Абель Бланк развелся со своей женой Малкой Потцой, отказавшейся от запланированного перехода в православие.  В соответствии с обрядом  Абель Бланк был наречен Дмитрием, а Израиль Бланк - Александром. Крестным отцом Абеля (Дмитрия Дмитриевича) Бланка являлся сенатор Д. О. Баранов, а крестной матерью - Елизавета Осиповна Шварц, жена действительного статского советника. Восприемниками Израиля (Александра Дмитриевича) Бланка были действительный статский советник граф А. И. Апраксин, награжденный лентами и звездами,  и жена  сенатора Баранова Варвара Александровна, родная сестра жены графа А. И. Апраксина – Марии Александровны. Граф Александр Апраксин был в то время чиновником особых поручений министерства финансов. Крестники становились  членами семей своих восприемников. Наряду с заявлениями о зачислении в академию в деле находились также аттестаты, полученные братьями в Житомирском поветовом училище и свидетельство о крещении, выданное им священником церкви преподобного Самсония Федором Барсовым. Было также приложено обязательство братьев соблюдать все требования, предписываемые православием.
Переходя в православие, евреи избавлялись от многочисленных правовых ограничений, налагавшихся законодательством Российской империи на евреев, исповедовавших иудаизм. Перенявших православную веру евреев называли «выкрестами», они были вынуждены отречься от своих родителей (становились сиротами) и  от своих бывших единоверцев. Согласно Галахе (еврейскому религиозному праву), евреи, принявшие христианство, хоть и остаются евреями, но рассматриваются как вероотступники, совершившие  тяжкий грех. В еврейской среде переход в иную веру традиционно воспринимался как предательство.
В архивных документах Медицинского департамента сказано, что Дмитрий и Александр происхождением «из евреев Бланков», «из еврейской общины», что они «еврейские дети.»
Православное крещение дало братьям  возможность получить образование, стать военными врачами и продвинуться по государственной службе. Братья Бланки успешно выдержали публичные выпускные экзамены в Медико-хирургической академии и в августе 1824 г. получили вместе с другими выпускниками свидетельства об ученых званиях. Одновременно братья Бланки были исключены из староконстантиновского еврейского общества  Волынской губернии и из податного мещанского сословия.
Дмитрий Бланк был направлен на работу в медицинскую часть Санкт-Петербургской полиции частным врачом Рождественской части, а Александр (Сруль Мойшевич) - в Смоленскую губернию уездным врачом. Прослужив там не более года, был переведен в штат санкт-петербургской полиции.
В сентябре 1828 г. Александр весьма удачно с дальним прицелом женился на Анне Йоганновне Гроссшопф (Анна Ивановна),(1799-1840). Незадолго до этого она окончила пансион, владела несколькими языками и прекрасно играла на клавикордах. Именно в ее исполнении Александр Бланк впервые услышал полюбившуюся ему «Лунную сонату» Бетховена.  У них родилось шестеро детей: сын Дмитрий (1830—1850), дочери Анна (1831—1897), Любовь (1832—1895), Екатерина (1833—1883), Мария (1835—1916), Софья (1836—1897).

Вот как проглядывает немецкая линия вождя мирового пролетариата. Родителями Анны Йоганновны (Анны Ивановны) были немец, Йоганн (Юганн) Готлиб  Гроссшопф из Любека (1766-1817), ставший в России личным дворянином и  шведка, Анна  Беата Эстедт (Анна Карловна, 1773-1847).  Гроссшопфы были мельниками и мастерами вольного города Любека. В России они производили пиво. «Основателем рода Гроссшопфов в Петербурге был Иван Федорович (Иоганн Готлиб) Гроссшопф, - пишет Михаил Штейн. - Он приехал в Петербург в 1783 году, работал в фирме по торговле хлебом «Шаде и сын», которая располагалась в нынешнем доме 18 на Невском проспекте (там же впоследствии находилось знаменитое кафе Вольфа и Беранже). Иоганн Готлиб дослужился до губернского секретаря, что давало право его детям писать, что они происходят из обер-офицерских детей». Йоганн Готлиб Гроссшопф занимал солидную должность в бюрократической иерархии российского государства, он дослужился до должности консультанта государственной юстицколлегии по делам Лифляндии, Эстляндии и Финляндии. Солидную должность занимал сын его  Карл Фридрих (он же Карл Иванович), он дослужился до управляющего Комиссией государственного долга России и стал тайным советником. А его брат Густав Адольф (Густав Иванович) стал начальником Рижской таможни. После ухода на заслуженный отдых Густав Адольф Гроссшопф за особые заслуги перед отечеством от Александра II получал к пенсии ежегодное дополнительное вознаграждение в размере 500 рублей. Будучи статским советником, заслужил право причислить свой род к дворянству. Второй брат Иван Иванович стал инженером Корпуса путей сообщения. Одна из дочерей Йоганна Гроссшопфа, Мария (1858—1912) в 1884 г. стала женой морского офицера И. К. Григоровича, морского министра России в 1911—1917 гг.
Шведская ветвь обозначилась в следующем. Родственники Анны Беаты Эстедт (Анны Карловны) берут свое начало от семьи ее прадеда, богатого предпринимателя, занимавшегося производством шляп в городе Упсала, Симона Новелиуса. Внучка Новелиуса, Анна Кристина Борг, была замужем за богатым ювелиром Карлом Фредериком Эстедтом (1741-1826), уроженцем города Упсала. Позднее они всей семьей переселились в Санкт-Петербург. Ювелир Карл Эстедт был поставщиком двора короля Густава IV Адольфа.
Супруги Иван Федорович Гроссшопф и Анна Карловна были похоронены на Смоленском лютеранском кладбище (могилы не сохранились) в Петербурге (ранее называлось Немецким).
Как следует из документов дедушки, бабушки и их родственники невесты Александра Бланка были не бедными людьми, а имевшими достаток, пользовавшимися уважением, достигшими высоких постов на государственной службе. Сам факт, что «восприемником» Сруля (Александра) во время крещения был действительный статский советник граф А. И. Апраксин, а восприемником Абеля (Дмитрия) - сенатор, статский советник Д. О. Баранов, по имени которого братья и получили новое отчество,  многозначен. Это говорит о том, что  Мойша Ицкович Бланк, их отец, был непростым купцом и торговцем водки. Добиться расположения и участия в крещении столь высоких особ могли только выдающиеся люди в округе. Не бедствовал и их сын Александр. Вот такие пролетарские предки.
В сентябре 1828 г. Александр (Израиль) получил звание штаб-лекаря. Как полицейский врач он получал тысячу рублей в год. За «расторопность и усердие» не раз удостаивался благодарностей. Летом 1830 г. он стал владельцем двухэтажного дома. Во время эпидемии холеры в 1831 году погиб   Дмитрий (Абель) Бланк. Для того, чтобы содержать семью, Александр Бланк сдавал в наем собственный двухэтажный дом, расположенный по Лиговскому каналу. С апреля 1833 г. по февраль 1841 г. А. Д. Бланк служил ординатором в больнице Св. Марии Магдалины, предназначенной для бедноты заречных районов Петербурга. Именно здесь, в апреле—мае 1838 г. он проводил курс лечения поэта Т. Г. Шевченко, болевшего брюшным тифом. Одновременно в 1833 году Александр (Сруль) был принят на службу в Морское ведомство, уволен в 1837 году «с хорошей аттестацией и был представлен Морским ведомством к знаку отличия беспорочной службы» А. Д. Бланк занимался также частной практикой. Это позволило ему переехать в приличную квартиру во флигеле одного из роскошных особняков на Английской набережной, принадлежавшего лейб-медику императора и президенту Медико-хирургической академии баронету Якову Виллие. Именно здесь в 1835 году родилась М. А. Бланк (мать Ленина). Крестным отцом Машеньки стал их сосед - адъютант великого князя Михаила Павловича, а с 1833 года - шталмейстер императорского двора Иван Дмитриевич Чертков. С конца августа 1834 г. Александр Бланк стал личным врачом князя А. Я. Шаховского, полковника лейб-гвардии Семеновского полка и бывшего адъютанта графа А. А. Аракчеева.
Получив уведомление об увольнении от Морского ведомства в апреле 1837 года,  Бланк приступил к распродаже  полученного после смерти матери наследства. Чиновнику Федору Рожиньскому он продал каменный дом в Староконстантиновке и торговую лавку за 1700 рублей ассигнациями. А Марье Даровской продал каменный дом и три лавки за 350 рублей серебром (в пересчете на ассигнации 1150 руб.).  Решив наследственные дела, он вновь вернулся к врачебной практике. На полученные средства и дотацию родителей жены  был куплен деревянный дом у штабс-капитана Николая Сулякова за 8 тысяч рублей ассигнациями.
В марте 1838 г. А. Д. Бланк начал добиваться места инспектора врачебной управы в провинции. Его просьбы поддержали граф Ю. П. Лита и князь А. Н. Голицын. В июне 1838 г. после сдачи экзаменов А. Д. Бланк получил звание инспектора врачебной управы и медика-хирурга, которое выдавалось врачам, успешно сочетавшим терапевтическую и хирургическую деятельность. В 1838 г. Бланк был пожалован высочайшим указом в коллежские асессоры.
В декабре 1840 года умерла его жена Анна Ивановна и была похоронена в Петербурге на Смоленском евангелическом кладбище рядом с родителями. В феврале 1841 г. А. Д. Бланк дал согласие на работу инспектором Пермской врачебной управы, нашел покупателя на семейный дом и продал его за 3 тысячи рублей серебром. Заботу о детях целиком взяла на себя  сестра Анны Ивановны, Екатерина Ивановна фон Эссен, овдовевшая в том же году.  10 апреля 1841 года Александр Бланк подал прошение  на «вступление в законный брак с вдовою чиновника 12-го класса фон Эссена Екатериною Ивановою».  Однако получил отказ -  закон не разрешал утверждать брак отца с крестной матерью его дочерей. Екатерина Ивановна стала его гражданской супругой и поехала с ним  в Пермь.
А. Д. Бланк был первым врачом Пермской гимназии и уездного училища в 1841 -1843 годах. Следующие два года он занимал должность заведующего Юговским заводским госпиталем в поселке Юг Пермской губернии. На Юговском заводе он основал первую на Урале водолечебницу и возглавил Юговский госпиталь. С сентября 1845 г. А. Д. Бланк был врачом Златоустовской оружейной фабрики. В июне 1846 г. А. Д. Бланк был произведен в надворные советники (чин VII класса, подполковника), дававшее право стать потомственным дворянином. Используя возможность, Бланк направил ходатайство в Казанское дворянское собрание. В конце 1847 г. ушел на пенсию, не дослужив трех лет до срока, дававшего право на пенсию, равную окладу. Его оклад, когда он работал, был  571 руб. 80 коп. в год. Поскольку он не закончил срока службы, ему ещё оставалось работать 3 года, пенсия ему была определена всего в половину оклада – 285 руб. 90 коп. в год. Причиной ухода, как предполагает Штейн, мог оказаться конфликт с новым директором оружейной фабрики В.А. Бекманом. Прежний руководитель Аносов был переведен на Алтай и звал Бланка с собой. Но тот не захотел уезжать за Урал.
Незадолго до выхода на пенсию А. Д. Бланк взял ссуду в Дворянском земельном банке, при этом в качестве первоначального взноса использовал свои сбережения и  средства Екатерины Ивановны фон Эссен. Ссуду Бланки получили на 50 лет под залог приобретенного имения, которое было заранее внимательно осмотрено и затем куплено у дворянина П. А. Веригина. В имение вошла  деревня Кокушкино в 40 км от Казани, Общая площадь территории  имения составляла  462 десятины (1 десятина = 1,092 га)  или 503,6 га. В архивном фонде Казанской палаты гражданского суда имеется дело «О совершении купчей крепости  на недвижимое с крестьянами имение между коллежским асессором Петром Алексеевичем Веригиным и надворным советником Александром Дмитриевичем Бланком» за 1848 г. Как следует из текста документов  куплю-продажу совершить сразу не удалось. Веригин вел судебную тяжбу с наследниками купцов Войлошникова и Габбасова, а также имел несколько кредиторов, у которых брал деньги под залог имения. В результате на имение было наложено запрещение.   И 4 августа 1848 г. был заключен договор в нижеследующем:
«1. Я, Веригин, отдаю ему Бланку на двенадцатилетнее содержание собственную свою деревню Казанской губернии Лаишевского уезда Янасалы, Кокушкино тож, с сорока с ней душами дворовых и крестьян с женами и детьми их после ревизии рожденными, со всем господским и крестьянским имуществом, строением, скотом, птицею и со всем прочим господским имуществом какое имеется в деревне и со всею землею, обозначенной в плане Генерального межевания, с лесом, покосами, водами и другими угодьями и вновь выстроенной мельницей о двух поставах на реке Ушне…
2. Я, Бланк, обязан уплачивать ему, Веригину ежегодно за арендное содержание триста восемьдесят четыре рубля серебром, несмотря на урожай или неурожай…».
По снятии с имения запрещения обязывались Веригин – продать, а Бланк – купить указанное имение, а данный договор уничтожить. Согласно имеющемуся в деле прошению о совершении купчей крепости от 5 ноября 1848 г., запрещение с имения было снято в этом же году, и Кокушкино было продано А.Д.Бланку по цене 240 рублей за каждую ревизскую душу, всего 9 600 рублей серебром. Что же касается господского имущества, то оно большей частью находилось в старом обветшалом состоянии. Около Кокушкино Александр Дмитриевич Бланк приобрел  водяную мельницу, которая приносила доход около 100 руб. в год. Через 12 лет после подачи прошения 16 августа 1859 г. указом по Департаменту герольдии Правительствующего Сената А. Д. Бланк и его дети были утверждены в потомственном дворянстве и внесены в 3-ю часть родословной книги Казанской губернии.
Следует обратить внимание на три интересных момента из жизни Александра Бланка, на которых почему-то историки не захотели останавливаться. Крестниками Александра Дмитриевича Бланка были действительный тайный статский советник граф А. И. Апраксин и жена  сенатора Баранова Варвара Александровна, родная сестра жены графа А. И. Апраксина – Марии Александровны. Согласно христианской традиции крестный отец и крестная мать являются духовными родителями крестника. В ходе таинства крещения крестные родители принимают ответственность перед Богом за духовное воспитание крестника.  В обязанности восприемников входит помощь крестникам в повседневной жизни: защита крестников от соблазнов и искушений, совет в выборе образования и профессии, в выборе супруга или супруги.
Для продолжения службы  братья Бланки были переведены в Петербург не без помощи графа Апраксина.  Молодые врачи были способными и амбициозными,  но продвигаться столь успешно по карьерной лестнице им, наверняка, помогали их высокопоставленные родители. Консультант государственной юстицколлегии по делам Лифляндии, Эстляндии и Финляндии Йоганн Готлиб Гроссшопф, отдал замуж свою дочь не за бедного еврея-врача, а за крестного сына графа. И это означало  много. Дом, в котором поселилась молодая семья по Лиговскому каналу и который Бланк сдавал в наем, был приобретен на средства родителей Гроссшопфов и Апраксиных. Великосветские пациенты у молодого врача появились, наверняка,  по рекомендации статского советника. Жизнь разросшейся семьи Бланков в Петербурге протекала под опекой крестников, поэтому она была столь благополучной, и приобретенный в собственность деревянный дом за 8 тысяч рублей ассигнациями не кажется свалившимся с небес даром. В это время семья могла позволить себе такие расходы,  и они могли с помощью родителей собрать такие средства. Бланки не были в это время дворянами, не входили в круги светского общества (только соприкасались), но относились к слою обеспеченных мещан и вели не роскошный, но достойный образ жизни в столице. 
Второй момент относится к подаче прошения в провинцию на место  инспектора врачебной управы. Самый главный покровитель Александра Бланка, крестный отец брата Дмитрия, сенатор Баранов к этому времени умер. Но был жив князь Голицын, устроивший братьев из Житомира в 1820 году в Императорскую академию.  28 октября 1840 года князь Голицын, член Государственного Совета, сенатор, камергер, написал письмо министру внутренних дел графу А. Г. Строганову с просьбой подыскать его знакомому доктору Бланку место инспектора врачебной управы. Граф Строганов предложил доктору Бланку место инспектора врачебной управы в  Пермской губернии. Большинство историков сходятся к мысли, что столь странная петиция была вызвана лишь амбициями Бланка и его желанием продвинуться  по карьерной лестнице. Пожалованный в это время высочайшим указом чин   коллежского асессора (чиновника 8 разряда), соответствующий в армии чину майора,  как бы не удовлетворял Бланка.
Конечно, у Александра были амбиции и, конечно, он стремился достигнуть большего, хотя бы в зарплате, но все же, желание переехать из столицы в провинцию, явно было вызвано несколькими  причинами, которые заставили жену и ее родственников согласиться на столь серьезный шаг. Какие просматриваются варианты причин:
1. Болезнь жены, Анны, жуткий климат Петербурга. Нужно было уехать из города на природу и лучше южнее, где суше и не так промозгло.
2. Опека родителей, которые, естественно, стремились помочь детям, но эта опека могла быть назойливой. И глава семьи давно намеревался  вырваться из оков родительского надзора. Судя по тому, что позже Бланки, переехав в провинцию,   общались с родителями Анны Ивановны редко,  такая ситуация могла сложиться реально.
3. Отношение в России к выкрестам. В христианских (православных) кругах отношение к крещеным евреям было и остается неоднозначным, как правило, негативным, оно нередко было настороженным и враждебным, что нашло свое отражение в ряде пословиц:
Жид крещеный, что вор прощеный», 
«Бойся жида крещеного, недруга примиренного, да волка кормленого»,
«Не верь жиду крещеному и вору прощеному»,
«Что жид крещеный, что конь леченый, что волк кормленый».
Евреев, принявших крещение, подозревали в неискренности, в преследовании своих корыстных целей, в готовности отойти от «истинной веры» при удобном случае. Отношение к таким людям могло быть  доброжелательным, индифферентным или негативным, но во всех случаях их продолжали воспринимать как евреев. Бланк на себе это чувствовал и понимал, что к детям его будет такое же отношение.
4. Вполне возможно после покупки дома с деньгами стало туго, требовались  средства на лечение жены, на содержание семьи, на воспитание детей, а в столице все было невероятно дорого.
Третий момент. После повышения (июнь 1846) в надворные советники, в чин, дававший  право получить потомственное дворянство, неожиданно 47-летний Александр Бланк принял решение – закончить  службу и уйти на пенсию. Странное, с точки зрения тех, кто видел в Александре карьериста, и тех, кто предполагал, что его главным стимулом в продвижении вверх были деньги – а ему светила через три года немалая пенсия 571 рубль 80 коп в год, в два раза больше ему предоставленной после увольнения. Некоторые пришли  к выводу, что причиной столь необдуманного решения было самодурство Александра, неуживчивый характер, который привел к острому конфликту с новым директором оружейной фабрики.
Столь важный шаг в жизни большой семьи был совершен после долгих обсуждений и взвешиваний последствий на семейном совете. Главным аргументом в пользу этого шага было желание вырваться из стеснений, вызванных постоянным контролем начальников из министерств, отсутствием какого-либо свободного времени для семьи, так как врач мог быть вызван к больному в любое время суток, в любой праздник. Участь «служилого», чиновника среднего звена, никак не устраивала, было одно стремление – вырваться на свободу, и жить для себя. Семья решила приобрести имение и стать владельцами земли и крепостных. Средства кое-какие собрались, и еще можно было получить заем и приобрести что-то приличное. Деревня Кокушкино вместе с прилегающими территориями их устроила полностью. Во-первых, по климату и по плодородию земель, отличавшихся в лучшую сторону от уральских и петербургских. Во-вторых, поместье было всего лишь в 40 км  Казани, и можно было продолжить обучение детей, в школе или пансионе, а затем в университете.
Бланки стали настоящими помещиками (лендлордами). Территория, которая перешла в их распоряжение, была по современным меркам дачников громадной, - на ней могло разместиться 5 тысяч участков по 10 соток.
Главным направлением своей деятельности  Бланки  выбрали – производство зерна, скотоводство и птицеводство, а для переработки зерна приобрели еще и мельницу. Имелась в имении пекарня. Через полгода после приобретения имения А.Бланк взял заем у Казанского общества презрения 3200 рублей серебром со сроком погашения - 26 лет. Рассчитался  он полностью за взятый заем через полгода. Дела у него шли великолепно. 
Постройки в усадьбе включали в себя:  господский дом, людскую, конюшню, скотную избу, каретник, курятник, 4 житницы, погреб, баню, сарай, мельничный амбар и зерносушилку. Усадьба занимала 1,9 десятины (2 га), остальная земля была пахотной и сенокосной. Засевалась овсом, горохом и гречей. Барский дом стоял в большом парке на берегу речки Ушня.  Лестница на второй этаж  была расположена внутри, посередине дома.  С одной стороны на втором этаже широкий балкон выходил на речку,  с другой стороны такой же балкон - в парк. На первом этаже с обеих сторон открытые веранды.
В Кокушкино было всегда шумно и людно. Александр Бланк слыл властным и довольно импульсивным человеком. Им владела одна маниакальная идея: видеть в водолечении универсальное средство. Его можно даже считать одним из основателей бальнеологии. Бланк написал книжку о том, что «вода внутрь и вода снаружи» в состоянии поддерживать доброе здоровье у каждого человека. Отставной полицейский врач заставлял своих плачущих дочерей укутываться на ночь мокрыми простынями. В имение к Бланкам не раз приезжал брат тетушки Екатерины - крупный чиновник департамента внешней торговли Карл Гроссшопф. По приезде в имении устраивались музыкальные вечера.
Первый страшный удар по благополучию большой семьи Бланков нанесла трагическая смерть сына Дмитрия. Девятнадцатилетний студент  камерального отделения юридического факультета Казанского университета покончил  жизнь самоубийством в январе 1850 г., при невыясненных обстоятельствах. Дмитрий был способным юношей, с ним были связаны все надежды отца, ему в ближайшее время, по окончании университета, собирался отец передать управление имением.
В Казани в 1841 г. открылся Родионовский институт благородных девиц. В него   принимались девочки из семей дворян, духовенства, купцов 1- и 2-й гильдии в возрасте от 8 до 13 лет. Для поступления необходимо было уметь читать и писать по-русски и знать первые четыре правила арифметики. Обучение производилось в трех классах, по два года в каждом. А.Д. Бланк и его дети были утверждены в потомственном дворянстве лишь в 1859 году, когда даже  младшей дочери  Софии было  13 лет. В 1847 г. в Казанском округе находилась одна женская школа и 6 частных женских пансионов, в том числе один в Казани. В них обучалось 190 девочек (12 и 178 соответственно), в подавляющем большинстве дочери дворян 144 человека.  Пансион Софьи Юнгвальд в Казани - пример самого продолжительного существования в Поволжье частного учебного заведения для девочек. Он действовал более 40 лет и закрылся в связи со смертью содержательницы 27 января 1856 г. Сама Юнгвальд в пансионе не преподавала. Действовала стандартная программа обучения, с традиционным уклоном в сторону иностранных языков и предметов эстетического цикла. В 1847 г. в пансионе учились 52 девочки, а в 1855 (за год перед закрытием) - 66.    За полный пансион Юнгвальд брала 700 руб. в год, а за полупансион – 500 рублей. По социальному составу в женских пансионах преобладали дочери титулованной аристократии, состоятельного дворянства и почетного купечества.
В 1847 году, когда Бланки переехали в Кокушкино, старшей дочери Анне было уже 16 лет, а младшей Софье – 11. Обучать всех девочек, после того как было приобретено имение, да еще в кредит, Бланки не имели средств, поэтому все они воспитывались дома, их учителями были их родители. Тетушка (мачеха) обучала их немецкому, французскому, английскому языкам,  западноевропейскую и русскую литературу, игре на рояле и  пению по нотам. Отец преподавал историю, математику,  основы ведения хозяйства, садоводства и огородничества. Для Александра Бланка было нелегко выдать пять дочерей-провинциалок замуж. Каждая помолвка, свадьба и венчание обошлись, видимо, семье в приличные деньги. По данным 10-ой ревизии 1857 года, Александр Бланк  имел 346 гектар земли, часть земли и мельница были проданы. К этому времени он выдал замуж старшую дочь  Анну  за учителя латинского языка Пермской мужской гимназии И. Д. Веретенникова в 1850 году. Вторую дочь, Любовь, -  за казначея Пермского уездного казначейства А. Ф. Ардашева. Третья дочь, Екатерина, вышла замуж за Алехина, но  после  внезапной смерти мужа вышла замуж в 1856 г (23 лет) за старшего учителя математики Пермской мужской гимназии А. А. Залежского. Все свадьбы проводились в имении Кокушкино, венчались в приходской Казанско-Богородицкой церкви села Черемышево, находившегося недалеко от  Кокушкино.
Отец воспитывал дочерей в строгих правилах того времени и привитых ему порядках еще в еврейской  общине. Отрекаясь от своей веры,  евреи оставались в своем сознании и миропонимании приверженцами правил своих родителей. И их они стремились  привить своим детям. Дети по еврейским законам должны почитать своих родителей и им подчиняться. Счастье девочки заключается в семье, и она должна была быть готова по воле отца, который естественно должен был подобрать для дочери подобающую их статусу партию, выйти замуж и  стать матерью большого числа детей.  Дочерей Александр Бланк выдал за образованных молодых людей, учителей, педагогов, талантливых и способных, подававших надежды на продвижение по карьерной лестнице.
 В 1859 году, когда в деревне Кокушкино было 15 дворов, в которых проживал крепостные -  41 мужского полу, 46 – женского, А. Бланк обратился в Дворянский банк за новым займом. После реформы 1861 г. часть земли была выделена в надел крестьянам. Сохранилась уставная грамота, составленная помещиком Александром Дмитриевичем Бланком. На каждую ревизскую душу выделялось 4 десятины земли в постоянное пользование. При этом с каждого надела причиталось платить 9 рублей в год и отрабатывать на господской земле мужчинам: 24 дня летом и 16 дней зимой, женщинам: 18 дней летом и 12 дней зимой. Крестьянам было переданы 130,8 гектар земли и получено от государства компенсация в виде  80 процентов стоимости этой земли. Осталось у него больше 200 гектар земли.
У Анны Бланк и И.Д Веретенникова, ставшего инспектором Самарской гимназии и инспектором Пензенского дворянского института,  было 8 детей. У Екатерины от Алехина и Залежского было десять детей. А.А Залежский работал земским врачом в пермской губернии, был известен как хирург-практик и как хирург-ученый. У Любови Бланк и казначея Пермского уездного казначейства А. Ф. Ардашева было шестеро сыновей. Младшая дочь (пятая)  Софья Бланк вышла замуж раньше Марии (четвертой дочери) за преподавателя Самарского уездного училища И. К. Лаврова в 1861 г (25 лет). У них в семье было шестеро детей. А Мария Александровна вышла замуж за старшего учителя Нижегородской гимназии в 1863 году, у них было восемь детей. У Владимира Ульянова было по материнской линии 30 двоюродных сестер и братьев. Сегодня в разных странах живут более 130 потомков А. Д. Бланка.
Какой вывод можно сделать из приведенной биографии родителей матери и отца В.И. Ленина? Мария Александровна (мать Ленина) была еврейкой. Отец – калмыком. Выходит, Владимир Ильич был помесью кровей еврейской, калмыцкой, немецкой и шведской. Все эти нации замечены в разное время проявлением неудержимой любви к России и русским.
Бесспорна уникальная роль Ленина в катастрофе 1917 года и в последующих глобальных катаклизмах ХХ века. Грандиозность содеянного им провоцирует на создание величественной мифологии: не случайно автора наиболее кровавой диктатуры в истории ещё недавно называли самым человечным из людей. Но и теперь нередко можно услышать, что он великий гуманист, гениальный политик, культурнейший человек.
Для реального понимания феномена Ленина необходимо, не отвлекаясь на «гуманистические» нюансы, определить то, чем никто, кроме него, не обладал. Главное в Ленине — идеологическая маниакальность, одержимость разрушением, абсолютный цинизм и беспринципность, благодаря которым он явился первым в череде кровавых диктаторов ХХ века. Все они были учениками Ленина — продолжили то, на что Ленин решился впервые в истории. Но никто не превзошел учителя, ибо некоторые деяния Ленина никто не смог повторить впоследствии.
Прежде всего, Ленин был первым партийным вождем, который строил и содержал политическую партию на деньги от кровавых грабежей (экспроприаций — «эксов») и финансовых афер; при этом и сам многие годы комфортабельно жил на награбленные средства. Ленин довел до совершенства концепцию революционного захвата власти, для чего эффективно использовал все необходимые наработки классиков социализма и марксизма и беспощадно отбросил всё «устаревшее» или слишком гуманное. На основе этого руководства к действию Ленин впервые в истории создал спаянную жёсткой дисциплиной и кровью массовую революционную партию.
Ленин разработал тактику революционного переворота, учитывающую опыт всех предшествовавших революций; её беспредельно циничный алгоритм позволяет определить слабые места свергаемой государственности, все возможные общественные опоры, а также всех реальных противников, которые подавляются или уничтожаются в упреждающем режиме. Никто до Ленина так цинично и жёстко не захватывал власть, сметая на своём пути все принципы и святыни и уничтожая всех мешающих. Затем Ленину удалось взнуздать страну до невероятно жестокой и кровопролитной Гражданской войны, жертвы которой достигают пятнадцати миллионов человек.
Для полной победы революции Ленин первым (хотя и на эффективном обобщении всего предшествующего опыта) разработал теорию и внедрил в практику систему тотального государственного террора. По сравнению с большевистским террором все предшествовавшие и последующие его виды были ограниченными в пространстве и во времени, в степени жестокости и в массовости. Ленин внедряет концлагеря (к 1920-м годам их было около 90) и регулярный массовый расстрел заложников, то есть истребление большого количества людей, ни в ч ём не виновных даже с точки зрения «революционной законности». Ленин впервые в истории инициировал массовый голод для расправы над непокорным населением своей страны: страшный голод 1921-1922 годов унес жизни около пяти миллионов человек.
Подлинное значение Ленина и ленинизма можно понять только в контексте истоpии извечной боpьбы pусской интеллигенции пpотив своего собственного госудаpства.
      Ленин - зеpкало pусской интеллигенции, выpазитель ее самых pадикальных мечтаний, напpавленных на насильственный слом госудаpства и на столь же pадикальное пеpеустpойство социального миpопоpядка.
      Пpедвижу возмущение или непонимание совpеменного интеллигентного человека относительно пpавомочности пpименения теpмина "интеллигент" к человеку, написавшему как-то Гоpькому о том, что интеллигенция "не мозг нации, а г...", осуществившему в 1922 году депоpтацию лучших умов России. Hо, как убедительно доказал Hиколай Беpдяев, "интеллигенция была у нас идеологической, а не пpофессиональной и экономической гpуппиpовкой... многие pусские ученые и писатели совсем не могли быть пpичислены к интеллигенции в точном смысле слова.
      Интеллигенция скоpее напоминала монашеский оpден или pелигиозную секту со своей особой моpалью, очень нетеpпимой, со своим обязательным миpосозеpцанием, со своими особыми нpавами и обычаями..."
      В 1910 году один из лидеpов pоссийского либеpализма и pуководителей паpтии конституционных демокpатов Павел Милюков писал о том, что "pусская интеллигенция почти с самого возникновения была антипpавительственна", у нее сложился "свой патpиотизм госудаpства в госудаpстве", особого лагеpя, "окpуженного вpагами". После Октябpьской pеволюции многие интеллигенты честно пpизнали и pаскpыли всю дестpуктивность, пагубность тотальной войны интеллигенции с собственным госудаpством. Один из видных публицистов кадетской паpтии Александp Изгоев уже в 1918 году писал, что опыт всех тpех pоссийских pеволюций показал: "Интеллигенция, воспитанная в идеях ложных и нежизненных, служит могучим оpудием не созидания, а pазpушения госудаpства", и поэтому "для будущности России важно, чтобы социалистической и pадикальной интеллигенции не дано было возможности пеpеложить на одних большевиков идейной ответственности за кpах всех идей".
      Так что Ленин не свалился на Россию как снег на голову. Hигилизм Ленина по отношению ко многим политическим, социальным и культуpным тpадициям России был пpактической pеализацией идей не одного поколения ниспpовеpгателей этих тpадиций. Ленин лишь довел до логического конца то, что не осуществили пpедшествовавшие ему боpцы с самодеpжавием, - казнь цаpской семьи, напpимеp.
      Уничтожить всех Романовых вплоть до детей пеpвым пpедложил декабpист, потомственный двоpянин Павел Пестель. Hиколай Беpдяев говоpил в свое вpемя pоссийским эмигpантам о том, что "если остатки стаpой интеллигенции, не пpимкнувшей к большевизму, не узнали своих собственных чеpт в тех, пpотив кого они восстали, то это истоpическая абеppация, потеpя памяти от эмоциональной pеакции".
      Ленин pодился в семье типичного интеллигента ХIХ века. Оппозиционность власти в любых, даже в самых мягких фоpмах была неотъемлемой частью миpовоззpения и даже быта семей интеллигентов того вpемени. Семья Ульяновых в этом плане не была исключением из пpавила. Стаpшая сестpа Ленина Анна Ульянова-Елизаpова вспоминала, что по своим убеждениям Илья Hиколаевич был "миpным наpодником", вся его оппозиционность состояла в пеpеписывании в юности некотоpых запpещенных стихотвоpений Hекpасова и в том, что "в пpогулках по деpевенским полям и лесам он напевал детям запpещенные студенческие песни его вpемени". Родители Ленина не отбиpали у своих детей запpещенных книг, в коих фигуpиpовали сочинения самых pадикальных, контpолиpуемых и запpещенных цензуpой автоpов - Писаpева, Чеpнышевского и дpугих, - опять же по неписаной интеллигентской тpадиции.
      Итог - дети постепенно начинают заpажаться "пеpедовыми" взглядами, пpотестовать пpотив существующего поpядка вещей, пpотестовать еще неосознанно, не зная толком ничего о жизни.
      Пеpвая фоpма пpотеста - игноpиpование цеpкви. По воспоминаниям Кpупской, "к пятнадцати годам у Владимиpа Ильича сложилось уже твеpдое убеждение, что pелигия - это выдумка людей, сознательный или бессознательный обман. И пятнадцатилетним мальчиком он соpвал у себя с шеи кpест и далеко забpосил его".
      А дальше пошло по накатанной доpожке - унивеpситеты, подпольные студенческие сходки, тюpьмы - в общем, все, как у многих молодых людей конца ХIХ - начала ХХ века. Пpинадлежать к какой-либо pеволюционной паpтии и подвеpгнуться за это тюpемному заключению или ссылке было для доpеволюционного интеллигента таким же пpедметом гоpдости, как для обывателя бpежневских вpемен- обладание дефицитными товаpами, контpамаpки в Большой театp и возможность ездить за гpаницу или как наличие шестисотого "Меpседеса" для нового pусского. Быть монаpхистом было пpосто непpилично. Выдающийся pусский философ Иван Ильин одну из главных пpичин кpушения монаpхии в России спpаведливо углядел в остpом дефиците монаpхического пpавосознания. Радикальные социальные политические течения, напpотив, были весьма популяpны. Романтику подполья, теppоp пpотив власти воспевали лучшие таланты России. "Рассказом о семи повешенных" Леонида Андpеева зачитывалось все обpазованное pоссийское общество. Маpксизмом интеллигенция увлеклась как очеpедной модной идеологической новинкой, чеpез него пpошли многие выдающиеся умы России, ставшие потом pадикальными кpитиками ленинизма: кpупный консеpвативный мыслитель Петp Стpуве (автоp пеpвого документа pоссийской социал-демокpатии - "Манифеста РСДРП"), знаменитые философы Hиколай Беpдяев и Сеpгей Булгаков, экономист Михаил Туган-Баpановский... Ленин увлекся маpксизмом на всю жизнь, сумев тpансфоpмиpовать его в идеологию pеволюции.
      Огpомные масштабы насилия, чинимые Лениным и большевиками в годы pеволюции и Гpажданской войны, котоpые повеpгли в ужас многих интеллигентов, были не только неизбежным pезультатом свеpжения в 1917 году всех стаpых политических фоpм и захлестнувшей стpану анаpхии пеpедела земли и собственности, но и pезультатом воплощения в жизнь главного кpедо интеллигенции в ее боpьбе с властью - цель опpавдывает сpедства. Это кpедо в последние десять лет масс-медиа пpиписывает исключительно большевикам, что не соответствует действительности. Мысли о возможности пеpеступить чеpез всякие моpальные пpинципы, о готовности пpинести в жеpтву боpьбе пpотив "самовластия" бесчисленные человеческие жеpтвы - завладели умами тысяч интеллигентов еще в ХIХ веке. Яpкое тому свидетельство находим в автобиогpафии видного деятеля pеволюционного наpодничества 70-х годов ХIХ века Владимиpа Дебогоpия-Мокpиевича. Вспоминая о pеакции pеволюционной молодежи на пpоцесс "Hаpодной pаспpавы" Сеpгея Hечаева, Дебогоpий-Мокpиевич писал: "К участи нечаевцев мы отнеслись сочувственно. А показания обвиняемого Успенского, опpавдывавшего свое участие в убийстве Иванова тем сообpажением, что для спасения жизни двадцати человек всегда дозволительно убить одного...
      показались нам чpезвычайно логичными и доказательными. Рассуждая на эту тему, мы додумались до пpизнания пpинципа "Цель опpавдывает сpедства". Этот пpинцип в pоссийскую социал-демокpатию, pадикальным ответвлением котоpой явился большевизм, пpинес не Ленин, а патpиаpх pоссийского маpксизма Геоpгий Плеханов.
      Именно он на втоpом съезде РСДРП в 1903 году сказал о том, что "благо pеволюции - высший закон".
      В конкpетной политической деятельности это "благо" ставили пpевыше всего не только социал-демокpаты. Ради pеволюции теppоpисты-наpодовольцы убили заодно с импеpатоpом случайного подpостка, а эсеpы убивали цаpских pодственников и министpов, не считаясь уже с массовыми случайными жеpтвами. Вспомним покушение на Столыпина в августе 1906 года - 27 убитых, 32 pаненых, шестеpо из котоpых вскоpе скончались, тяжкие увечья получили малолетние дети пpемьеp-министpа.
      Гpубые фальсификации, шантаж, пpовокации стали излюбленными методами политической боpьбы всех оппозиционных самодеpжавию сил. Когда Павел Милюков в своей знаменитой pечи в Госудаpственной Думе 1 ноябpя 1916 года обвинил пpавительство и импеpатpицу в тайных связях с Геpманией для заключения сепаpатного миpа, он откpовенно вpал. В 1927 году Петp Стpуве pассказывал об этой истоpии философу Ивану Ильину следующее: "Центpальный комитет паpтии (кадетов. - С.К.) считал тогда, что в боpьбе с Тpоном показуется (т.е. является целесообpазной) пpямая политическая инсинуация".
      Многочисленные пpимеpы жестокости, политического амоpализма большевиков и Ленина в частности, выpванные из контекста pеальной политической ситуации пеpиода pеволюции и Гpажданской войны, pисуют одностоpоннюю каpтину pеволюционных потpясений ХХ столетия. Взять хотя бы вопpос о смеpтной казни, отмена котоpой фигуpиpовала в деклаpациях всех оппозиционных самодеpжавию паpтий. По свидетельству Тpоцкого, Ленин был очень недоволен отменой смеpтной казни на фpонте 2-м съездом Советов. Hо только ли Ленин думал подобным обpазом?
      Когда в начале маpта 1917 года упpавляющий делами Вpеменного пpавительства Владимиp Hабоков в одном из собpаний победившей демокpатической общественности заявил о том, что хочет написать деклаpацию об отмене смеpтной казни, кто-то из пpисутствовавших энеpгично запpотестовал: "Hо это же безумие... Только лунатик может pассуждать о подобном в этот час, когда офицеpов безжалостно забивают, подобно овцам. Мне столь же ненавистен цаpизм, как и любому дpугому, но я сожалею, что он пал именно в этот час. Hа свой лад, конечно же, но ему все же лучше было известно, как упpавлять госудаpством, чем этим мечтательным болванам". В конце концов эта точка зpения возобладала, и Вpеменное пpавительство ввело смеpтную казнь на фpонте.
      Диктатоpская сущность большевизма и склонность самого Владимиpа Ильича к диктатоpским методам пpавления были пpедопpеделены отсутствием альтеpнативных способов добиться в 1917 году какого-либо значимого политического успеха миpными, паpламентскими сpедствами боpьбы. Было написано и сказано очень много о том, что именно Ленин не дал России шанса стать демокpатической паpламентской pеспубликой, pазогнав Учpедительное собpание - единственный законный легитимный высший оpган власти. Hо ведь само Вpеменное пpавительство захватило власть отнюдь не легитимно, не на выбоpах или путем pефеpендума, а путем заговоpа, в котоpый были втянуты высокопоставленные военные, вплоть до начальника штаба Веpховного главнокомандующего генеpала Алексеева, сыгpавшие pешающую pоль в отpечении Hиколая II. Кеpенский, Hекpасов и дpугие pадикальные pеспубликанцы сделали все возможное, чтобы не допустить восшествия на пpестол Великого князя Михаила Романова, к котоpому согласно воле отpекшегося Hиколая II должна была пеpейти власть. Действовали они пpи этом не менее напоpисто и pешительно, чем большевики.
      Кеpенский и Ко очень быстpо отодвинули в стоpону и Вpеменный комитет Госудаpственной Думы, вместе с котоpым исчезла вскоpе и сама Дума; тем самым стpана лишилась законодательного оpгана власти. Апологеты pоссийского паpламентаpизма - паpтия конституционных демокpатов - вовсе не походили на бpитанских тоpи или вигов, демонстpиpуя не меньшую, чем у большевиков, pешимость идти к власти чеpез диктатуpу и кpовь. В августе 1917 года они уповали на диктатуpу военных и активно поддеpжали Коpнилова. 20 августа 1917 года видная кадетка Аpиадна Тыpкова говоpила в узком кpугу однопаpтийцев о том, что "как это ни тяжело, но диктатуpу нам пpидется отдать больше, чем Кеpенскому. Дpугого выхода нет - только чеpез кpовь". Во вpемя Гpажданской войны кадеты активно участвовали в пpавительстве адмиpала Колчака, котоpый был еще больший пpотивник паpламентаpизма, чем большевики, - именно он физически уничтожил часть депутатского коpпуса pазогнанного большевиками Учpедительного собpания. Кpивая доpога заговоpов и интpиг завела самую опытную и сильную паpламентскую паpтию России в объятия человека, котоpый, будучи уже под следствием у большевиков, сказал: "...Я считал, что если у большевиков и мало положительных стоpон, то pазгон этого Учpедительного собpания является их заслугой, что это надо поставить им в плюс".
      Пpотивники большевизма в боpьбе за власть меньше всего думали о каких-то моpальных ноpмах или о потpебностях наpода. Павел Милюков, ставший весной 1918 года побоpником немецкой интеpвенции пpотив Советской России, на вопpос члена ЦК кадетской паpтии В.Оболенского: "Hеужели вы думаете, что можно создать пpочную pусскую госудаpственность на силе вpажеских штыков? Hаpод вам этого не пpостит" - ответил пpосто и доходчиво: "Hаpод? Бывают истоpические моменты, когда с наpодом не пpиходится считаться". И это говоpил политик, всю жизнь боpовшийся за всеобщее избиpательное пpаво...
      Одна из самых мpачных стpаниц политической биогpафии Ленина и советской истоpии в целом - жестокое отношение вождя большевизма и коммунистов к Пpавославной Цеpкви и пpавославному миpовоззpению в целом. Hо только ли Ленин и большевики виноваты в том атеистическом безумии, котоpое постигло Россию в ХХ веке? Чего можно было ожидать от человека, воспитавшегося на матеpиалистической философии?
      Ведь и один из столпов евpопейского пpосвещения Вольтеp пpизывал поступить с Цеpковью отнюдь не гуманно: "Раздавить гадину!" Атеизм поpазил своими метастазами pоссийскую интеллигенцию гоpаздо сильнее, чем евpопейских pеволюционеpов. Даже сам Маpкс назвал "детским сказками" пpизывы анаpхиста Бакунина сделать атеизм одним из условий вступления в Интеpнационал.
      Автоpитетнейшие пpавославные иеpаpхи, напpимеp митpополит Антоний (Хpаповицкий), считали, что большевистское богобоpчество было закономеpным pезультатом всего pеволюционного движения в целом. В 1922 году, уже в эмигpации, митpополит Антоний писал о том, что "Февpальская pеволюция была столь же богобоpческой, сколько пpотивомонаpхической... Вpеменное пpавительство подняло pуку на Помазанника Божия; оно уничтожило в аpмии цеpковное начало, уничтожило цеpковно-пpиходские школы, ввело гpажданскую пpисягу - все это было тоpжеством того нигилизма, котоpый известен pусскому обществу уже тpи четвеpти столетия...
      Пpавославный pусский наpод и все pазумные люди России должны тоpжественно отpечься от пpиобpетенных ими "завоеваний" Февpальской pеволюции, а это возможно выpазить только чеpез пpизнание пpеступности низвеpжения Цаpствующей Династии и чеpез пpизыв ее вновь занять цаpский пpестол".
      Видный pусский философ Федоp Степун, задаваясь вопpосом о том, "чья вина тяжелее пеpед Россией - наша ли, людей Февpаля, или большевистская", отвечал на него так: "Вопpос сложный. Во всяком случае, нам надо помнить, что за победу зла в миpе в пеpвую очеpедь отвечают не его слепые исполнители, а духовно зpячие служители добpа. Боюсь поэтому, что будущему истоpику будет легче пpостить большевикам, с такой энеpгией защищавшим свою пpолетаpскую pодину от немцев, их кpовавые пpеступления пеpед Россией, чем опpавдать Вpеменное пpавительство, ответственное за сpыв pеволюции в большевизм, а тем самым в значительной степени и за Веpсаль, Гитлеpа и за Втоpую миpовую войну".
      Эти и подобные pазмышления не одного только Степуна наводят на мысль, что Ленин не только воплотил в жизнь все гpехи pоссийской интеллигенции, но и вольно или невольно частично эти гpехи искупил.
      В конкpетной госудаpственной и политической деятельности Ленина есть неоспоpимые истоpические достижения, пpизнанные его самыми яpыми политическими вpагами. От пpенебpежения к пpоблемам теppитоpиальной целостности России, вытекавшего из пpедчувствия скоpой победы миpовой pеволюции, пpи котоpой исчезнут все госудаpственные гpаницы и национальные pазличия, Ленин и большевики эволюциониpовали в защитников госудаpственного единства России. Бывший упpавляющий делами пpавительства Колчака К.Гинс писал в своих мемуаpах о том, что "в одном только большевизм и его вpаги сошлись, несмотpя на глубокое идейное pазличие. Это вопpос о единой России... Россию надо было воссоздавать по частям, но адмиpал Колчак и генеpал Деникин не нашли общего языка с теми, кто пpоявил склонность к сепаpатизму. Большевики как интеpнационалисты, совеpшенно безучастно относящиеся к идее единой России, фактически объединили ее и почти уже pазpешили пpоблему воссоздания России, напpавив ее pазвитие в новое pусло".
      Схожие мысли высказывал и видный монаpхист, активный участник Белого движения Василий Витальевич Шульгин. Оценивая советско-польскую войну 1920 года, он писал, что Кpасная Аpмия "...била поляков как поляков. И именно за то, что они захватили чисто pусские области".
      Сохpанив единство России в Гpажданской войне и в боpьбе пpотив иностpанной интеpвенции (о котоpой, кстати, в последнее вpемя общество подзабыло), большевики сохpанили стpане статус великой деpжавы. Именно этого статуса Россию хотели лишить иностpанные союзники Белого движения, неоднокpатно пpедававшие белых генеpалов. Колчака отдали в pуки большевиков именно иностpанцы. Даже Уинстон Чеpчилль, наиболее активно поддеpживавший Деникина, писал в 1919 году в одном из писем пpемьеp-министpу Великобpитании Ллойд Джоpджу о том, что "Россия навеpняка возpодится, и, может быть, очень скоpо, - как великая объединенная импеpия, намеpенная возвpатить все, что у ней было отобpано", и поэтому она "будет пpедставлять такую же угpозу для Англии, Фpанции и Соединенных Штатов, как до настоящей войны". Сталин опpавдал эти опасения Чеpчилля.      Ленин многолик, неоднозначен, пpотивоpечив.
В работах Ленина по национальному вопросу русофобия проступала слабо, да и высказываний о собственно великорусах было немного. Значительная часть их относится к показу большей значимости русского (великорусского) языка в жизни многонациональной России как основного языка межнационального общения, а потому заслуживающего изучения всеми иноязыковыми группами страны. Непосредственно относится к великорусам по существу лишь небольшая статья "О национальной гордости великороссов”. Эта статья была написана Лениным в конце 1914 г., т. е. спустя полгода после начала первой мировой войны, разрушившей первый интернациональный союз социалистических партий и показавшей Ленину и его единомышленникам общественно-политическую важность недооцениваемых ими патриотических и национальных чувств. Расставаться с прежними концепциями было, очевидно, нелегко, и статья получилась противоречивой. Основной смысл ее состоял в том, что великорусским социал-демократам, к числу которых необоснованно отнес себя и Ленин, не чуждо чувство национальной гордости, однако оно ограничивается участием части великорусов в революционной борьбе; в целях такой борьбы Ленин выступает за поражение царского правительства в войне против Германии и ее союзников, т. е. за поражение русской армии и тем самым против основной массы поддерживающего ее великорусского этноса. По парадоксальному умозаключению получалось, что призывы к поражению российской армии являются лучшим выражением любви к России и к великорусам, составлявшим основу этой армии.
ПРОСТУПИВШАЯ уже в этой статье русофобия Ленина получила свое концептуальное оформление в ряде высказываний, в которых он, отступив от марксистского классового подхода по отношению ко всем общественным явлениям, перешел по отношению к великорусам на этническую (национальную) парадигму и стал рассматривать их как нечто классово-единое: вместо тезиса об эксплуатации трудящихся капиталистами и об интернациональном единстве рабочего класса всех наций он выдвинул тезис о великорусах как "угнетающей нации” и стал говорить о праве на самоопределение "всех угнетенных великороссами наций” (ПСС, т. 31, с. 432-437; т. 32, с. 341-342). За этим последовали и другие высказывания того же рода: "Никто так не угнетал поляков, как русский народ”, "царизм превратил великороссов в палачей украинского народа”, "великороссы, угнетающие большее число наций, чем какой-либо другой народ” и т. п. (т. 30, с. 109-112). Пытаясь оправдать такие русофобские тезисы, Ленин заявил: "Рабочие угнетающей нации до известной степени участники своей буржуазии в деле ограбления ею рабочих (и массы населения) угнетенной нации... Рабочие угнетающих наций всегда воспитывались и школой, и жизнью в духе презрения или пренебрежения к рабочим угнетенных наций. Например, всякий невеликоросс, воспитывавшийся или живший среди великороссов, испытал это” (т. 32, с. 151).
Явным диссонансом к утверждениям Ленина о том, будто бы великорусы "угнетали” другие российские нации, звучит его высказывание о "естественности” создания "республики русского народа”, которая "должна привлекать к себе другие народы и народности не насилием, а исключительно добровольным согласием на создание общего государства” (т. 33, с. 101). Возможно, что он преследовал при этом какую-то кратковременную конъюнктурную цель, так как в дальнейшем он выступил решительным противником создания русской государственности и оставался таковым до конца своей активной деятельности.
ПОСЛЕ Октябрьской революции 1917 г. русофобские установки Ленина и его соратников приняли более формализованный вид. Выдвинутый им тезис о том, что русские (великорусы) являлись в царской России, якобы, господствовавшей нацией, угнетавшей и эксплуатировавшей другие народы страны, вошел в принятую на VIII съезде РКП(б) в 1919 г. новую Программу партии в виде понятия "бывшая угнетающая нация”; русский этнос по-прежнему рассматривался без подразделения на эксплуататорский и эксплуатируемые классы, как было положено по марксизму и как было на самом деле. Ответственность за деятельность царизма была переложена, по существу, на всех русских. Кроме того, в партийную жизнь было введено понятие русского "великодержавного шовинизма” как имеющегося, якобы, у русских стремления к восстановлению своего прежнего "имперского” статуса и господствовавшего положения в стране. О необоснованности такой характеристики статуса русских в царской России говорилось в предыдущей главе; введение ее в программные документы партии можно объяснить лишь стремлением как-то оправдать русофобскую позицию ее преимущественно нерусских руководителей. Борьба против "великодержавного шовинизма” была объявлена на Х съезде партии (1921) главной задачей в области национального вопроса. Рассуждения большевиков об "имперской” и "эксплуататорской” сущности всего русского этноса явно противоречили тому отмеченному выше факту, что именно русские люди явились основной силой революционных событий 1917 г. и гражданской войны, когда им, по логике таких рассуждений, следовало бы всячески отстаивать царское самодержавие и принципы "имперской” политики, а не бороться против этого. Впрочем, основную массу контрреволюционных сил составляли тоже русские люди, и психология гражданской войны, когда брат шел против брата и сын против отца, все еще ждет своих исследователей. Отмечу лишь, что часть русских "победителей” в этой войне составляли романтики и фанатики, обманутые большевистской пропагандой, одурманенные мессианским лозунгом "мировой революции”, во имя которой они были готовы умереть сами, "как один”, а уж к врагам не испытывали никакой жалости. Другую часть, судя по всему, составляли подневольные русские люди, находившиеся в Красной Армии под страхом жестоких репрессий по отношению к себе и своим близким (по приказу Троцкого за дезертирство сжигали родной дом); такие красноармейцы убивали врагов, чтобы не погибнуть самим.
БЫЛА еще и значительная часть русских людей, стремившихся в революции и войне к удовлетворению каких-то своих потребностей или корысти; в этом отношении она психологически смыкалась с активной частью российского еврейства, игравшего в событиях тех лет ведущую роль. Очевидно, именно эту часть русских людей и имел в виду, главным образом, Василий Шульгин, когда писал: "Никогда евреям не удалось бы соткать сие чудовище, которое поразило мир под именем "большевизма”, если бы их сосредоточенная ненависть не нашла сколько угодно "злобствующего материала” в окружающей среде. В русском народе оказались огромные запасы злости и всякия скверны. Они дремали под спудом, но они были. "Грабь награбленное” потому имело такой оглушительный успех, потому превратилось в такой мощный таран, - что бандитизм, "воризм” сидит где-то совсем близко под шкурой русских... "Смерть буржуям” потому так удалась в России, что запах крови пьянит, увы, слишком многих русских, и сатанеют они, как звери...
"Заслуга” евреев состояла в том, что они, выдрессированные вековой ненавистью, хорошо "знали в лицо” своих врагов..., что, прекрасно организованные, они собрались в одну фалангу, притянув под свою команду океан русской злости. Этой русской злости, в сущности беспредметной, они придали определенные формы. Они заключили ее в бутылку, как полагается заключать злых джинов; и открывали бутылку только тогда, когда к горлышку приставляли очередную жертву, то есть очередного "врага”: помещиков, офицеров, попов, купцов, чиновников, интеллигентов всякого рода профессий и знаний... ”
Из приведенной цитаты видно, что Шульгин как современник Октябрьской революции и гражданской войны отнюдь не старается обелить характеризуемых русских или очернить активную часть еврейства, а просто сообщает о фактах, свидетелем которых он был и которые составляют основу истории тех лет. Гражданская война, означавшая главным образом истребление одних русских людей другими русскими людьми, была действительно развязана В. Лениным и его ближайшим еврейским окружением, а затем проводилась под их руководством. В годы гражданской войны наркомом Армии и Флота, Председателем Реввоенсовета Республики, т. е. главнокомандующим был Троцкий (Бронштейн), его заместителями по Главному Московскому Военсовету - Гиршфельд и Склянский, Председателем Совета армий Западного фронта - Позерн, комиссаром Военного совета Кавказских армий - Лехтинер, чрезвычайными комиссарами Восточного фронта - Бруно и Шульман и т. д. О типичности еврейских командиров и комиссаров "среднего звена” моджно судить даже по художественной литературе: сразу вспоминаются фадеевский Левинсон, шолоховский Штокман и другие персонажи.
Есть основания предполагать, что именно большевики-евреи постарались придать гражданской войне русских против русских истребительный и невиданный ранее жестокий характер, в том числе и в виде массовых репрессий против мирного населения. Самому Троцкому приписываются случаи переодевания красноармейцев в форму солдат Добровольческой армии с погонами, чтобы, войдя в прифронтовой город, быстро выявить приветствовавших их людей и расстрелять. Изощренные пытки заключенных в ВЧК, вошедшие затем в практику советских репрессивных органов, - это тоже, насколько можно судить, более еврейское, нежели латышское изобретение...
В ПОСЛЕВОЕННЫЙ период русофобская позиция Ленина наиболее отчетливо проявилась в его известном письме "К вопросу о национальностях или об «автономизации»”, продиктованном после первого поразившего его инсульта в самом конце 1922 г. Внешне это письмо было вызвано так называемым "грузинским делом”, состоявшим в том, что грузин Серго Орджоникидзе - председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б), будучи по партийным делам в Тбилиси, в ответ на слова местного партаппаратчика, назвавшего его "сталинским ишаком”, дал тому пощечину, а поляк (по матери, по отцу – крещеный еврей.) Феликс Дзержинский, расследовавший этот инцидент, и грузин Иосиф Сталин, ставший к тому времени генсеком ЦК РКП(б), не нашли в этом ничего преступного. Ленин же странным образом истолковал это дело как наглядное проявление "великорусского шовинизма”. В болезненном раздражении он заявил о существовании "моря шовинистической великорусской швали”, назвал русских (великорусов) "угнетающей нацией”, "великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда” и призвал не только "соблюдать формальное равенство наций”, но и осуществить такое неравенство, "которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической” (т. 45, с. 457-460).
Письмо В. И. Ленина "К вопросу о национальностях... ” обычно включается в его так называемое "политическое завещание”. Есть основание считать, что он, почувствовав явное приближение смерти, сказал о русских (великорусах) действительно то, что о них думал, но ранее полускрывал. Таким образом великий революционер-интернационалист и глава огромного многонационального Советского государства предстает перед нами как человек, презирающий в глубине души основной народ этого государства; тысячелетняя история этого народа, в которой было немало славных дел, сводится им к деятельности полицейских "держиморд”. Особенно странно то, что Ленин игнорировал участие русских в революционной борьбе, тем более, что именно русские центральных губерний страны, как уже отмечалось, а вовсе не украинцы или, скажем, башкиры, обеспечили большевикам захват государственной власти и победу над оппозиционными силами в тяжелые годы граджанской войны; он даже по-прежнему называет их "угнетающей” (а не "угнетавшей”) нацией, как будто их революционная деятельность не принесла ничего нового. Показателен и призыв Ленина по существу поставить теперь русских в услужение к нерусским национальностям, чтобы таким неравенством коменсировать надуманные "прегрешения” русских перед ними. А если учесть, что фактическое неравенство русских с другими национальностями страны объяснялось, как сказано выше, главным образом их численным перевесом, то в призыве Ленина можно усмотреть и желание ослабить этническое бытие русских, сократив тем или иным способом их число.
Мне не вполне ясно, чем была обусловлена вспышка столь негативного "итогового” отношения Ленина к русским, которых он, казалось бы, должен был всячески благодарить. Возможно, что Ленин был не очень доволен сообщениями из национальных областей, где русские рабочие и солдаты, игравшие ведущую роль в революционных мероприятиях, заняли видные посты в местных Советах и подозрительно относились к местным непролетарским элементам; известно, например, что в резолюции 3-го съезда Советов Туркестанского края (1920) говорилось: "Включение в настоящее время мусульман в органы высшей краевой власти является неприемлемым как ввиду полной неопределенности отношения туземного населения к власти Советов, так и ввиду того, что среди туземного населения нет классовых пролетарских организаций”. Но такие постановления были в духе пролетарской революции, о которой не переставал твердить и сам Ленин. Впрочем, полный ответ на эту загадку должны дать биографы Ленина; мне надлежит лишь фиксировать, что Ленин был убежденным русофобом и что это отразилось в проводимой им совместно со Сталиным национальной политике.
ПИСЬМО Ленина "К вопросу о национальностях... ” по решению Политбюро ЦК было оглашено по делегациям на XII съезде партии (1923), а содержащиеся в нем идеи были использованы как в докладе Сталина "О национальных моментах в партийном и государственном строительстве”, так и в принятой съездом резолюции по национальному вопросу. Первой задачей в деле решения национального вопроса, как и на XI съезде, объявлялась борьба с пережитками "великодержавного шовинизма, являющегося отражением былого привилегированного положения великороссов”, особенно в ряде национальных республик (Украина, Белоруссия, Азербайджан, Туркестан), где "значительная часть рабочего класса, являющегося основной опорой Советской власти, принадлежит к великорусской национальности” и где выдвигаются положения о "неизбежности победы более высокой русской культуры над культурой более отсталых народов”. Второй задачей считалось устранение прежнего фактического хозяйственного и культурного неравенства за счет действительной и длительной помощи "русского пролетариата отсталым народам Союза в деле их хозяйственного и культурного преуспевания”. Третьей задачей объявлялась борьба против местного национализма, проявляющегося как в оборонительной форме - против некоторых мероприятий центральных ведомств, так и в форме наступательного национализма или шовинизма более сильной национальности той или иной республики, направленного против слабых национальностей.
ЧЕРЕЗ несколько месяцев после XII съезда партии и в развитие его решений по национальному вопросу было созвано 4-е совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик и областей. На нем в докладах Сталина было выдвинуто предложение о создании в составе ЦИК Союза республик второй палаты - Совета национальностей - со введением соответствующих поправок в Конституцию СССР. Большое внимание было уделено вопросам подготовки партийных и государственных кадров в национальных республиках; при этом отмечалась повсеместная необходимость того, чтобы "люди, стоящие во главе государственных учреждений, как и сами учреждения, работали на языке, понятном населению”, что нужно проводить "линию постепенной национализации правительственных учреждений” в национальных республиках и с этой целью "необходимо создать некоторые льготные условия, облегчающие вступление в партию и выдвижение в ее руководящие органы местных людей менее культурных и может быть менее пролетарских национальностей”. Сталин заявил: "Я помню, как одна группа людей из Башкирии предлагала в прошлом году наметить председателем Совнаркома Башкирии русского товарища. Партия решительно отвергла это предложение, добившись назначения на этот пост башкира”.
При внимательном анализе приведенных выше и подобных им заявлений и постановлений приходится лишь удивляться убожеству их логических обоснований. Нетрудно заметить, что здесь, с одной стороны, признается, что основной опорой Советской власти на местах зачастую являются великорусские рабочие, логика подсказывает необходимость их поддержки, но тут же, с другой стороны, говорится, что поддерживать необходимо менее культурных людей и отнюдь не выходцев из пролетарских слоев; именно перед такими людьми, коль скоро они принадлежат к "титульной” национальности (даже если она, как башкиры, составляет лишь четверть населения республики) открыт легкий путь в высшие эшелоны власти... Поблажки "националам” с ущербом для принципа национального равноправия и за счет русских рано или поздно должны были принести горькие плоды.
ВЫШЕ уже говорилось о том, что в ходе национально-государственного строительства русский этнос не получил своей Русской республики. К этому следует добавить, что многие почти целиком русские волости и уезды были присоединены к национальным республикам, чтобы их титульным национальностям было, так сказать, на кого опереться в своем экономическом и культурном развитии, а проще говоря - было кого эксплуатировать. Показательна в этом отношении история создания уже упомянутой Башкирской АССР, которая вначале была учреждена в виде более однородной в этническом отношении "Малой Башкирии” (с центром в Стерлитамаке), а затем - в более широких границах - с присоединением ряда уездов, большинство жителей которых составляли русские и татары (в том числе Уфы, где башкиров было очень мало). Показательно и создание Казахской (в то время Киргизской) АССР в составе Российской Федерации; в эту обширную автономию на северо-западе вошли населенные русскими земли Уральского казачьего войска, экономически тяготевшие к Нижнему Поволжью и Южному Уралу, а на юго-востоке - земли Семиреченских казаков с поселком Верный (на базе которого позже вырос город Алма-Ата), которые тяготели к Южной Сибири. На всей этой территории, кроме Верного, было лишь несколько поселков городского типа, поэтому учредительный съезд Советов Киргизской АССР (1920) состоялся в Оренбурге, и если бы кто-то заявил о суверенных правах "киргизов” (казахов) на заселенные русскими районы, ему бы не поздоровилось. Так или иначе, но уже перепись населения 1926 г. показала, что в возникших к тому времени союзных и автономных республиках находится около 10 млн. русских, т. е. около 13% от их общей численности.
Тот факт, что республиканские титульные этносы охотно приняли предложенные им русофобские по своей сути и выгодные для них установки - достаточно понятен. Однако вопрос о том, почему сами русские отнеслись довольно спокойно к включению части заселенных ими территорий в состав национальных республик, - ждет ответа. Можно предположить, что в азарте революционных преобразований национальные чувства у активных русских большевиков-ленинцев, да и у многих их соплеменников, и до того не вполне четкие, сильно ослабли. Звонкие лозунги призывали их к уничтожению значительной части русских, ставших их противниками, и к сплочению с трудящимися других национальностей в борьбе за победу всемирной революции, за создание мировой коммуны и т. п.; где уж тут было думать о своих этнических интересах, тем более - при внушенной им ответственности за деятельность царизма, помещиков и капиталистов. К тому же, вероятно, многие считали, что развернутое национально-государственное строительство и создание различных привилегий для титульных национальностей республик и областей, поощрение развития "национального” с ущербом для "интернационального” (и для русских как крупнейшего этноса страны) - это такая же временная мера, как допущение капитализма с ущербом для социализма в период НЭПа. Впрочем, это сравнение неточно, так как с элементами капитализма полагалось бороться по принципу "кто - кого!”, в то время как любое выступление в защиту интересов русских могло квалифицироваться как поддержка великорусского шовинизма с плохими последствиями для выступающего.
КРОМЕ фактической эксплуатации больших групп русских титульными национальностями республик, в границах которых они оказались, развернулась и эксплуатация русских в областях Российской Федерации, откуда по решению центральных государственных и партийных органов изымались людские и материальные ресурсы для помощи слаборазвитым национальным окраинам. Туда направлялись постоянные дотации из общегосударственного бюджета, посылались станки и оборудование для строившихся там промышленных предприятий, а также необходимые для развития промышленности инженерно-технические сотрудники и квалифицированные рабочие. Так основную массу работниц на построенных в республиках Средней Азии текстильных комбинатах составили молодые русские женщины из центральных областей (Владимирской, Ивановской и др.), отправленные туда по "оргнабору”. В среднеазиатские и некоторые другие слаборазвитые республики направлялись большие группы русских медиков и других специалистов. С налаживанием народного хозяйства вошла в практику эксплуатация русских крестьян путем установления низких закупочных цен на хлеб и другую сельхозпродукцию при высоких закупочных ценах на хлопок и некоторые другие сельхозкультуры в южных республиках, в том числе в Закавказье, где жизненный уровень местных крестьян быстро превысил таковой у русских.
ПОДВОДЯ некоторые итоги, можно сказать, что заложенные Лениным и его ближайшими соратниками (в том числе Сталиным) после революции 1917 года основы антирусской национальной политики в Советской России сохранились и стали более четкими после создания в самом конце 1922 года Союза Советских Социалистических Республик. Однако ущербное положение русских, обсуловленное отсутствием у них своей национальной государственности, было очень важным, но не единственным фактором, определившим "русский вопрос”. Пожалуй, столь же важным для упадка этнического бытия русских было централизованное наступление большевиков на исконно русскую культуру.
«Национальная газета» № 1(22), 1999 г.
Ленин против Сталина
История СССР могла сложиться иначе
Александр Елисеев
22.04.2009
Ленин всегда выходил победителем из внутрипартийных столкновений, которых было немало. Он умел убеждать, причем не только при помощи логики. Во время дискуссии вокруг Брестского мира Ильич остался в меньшинстве, что грозило ему политическим проигрышем. Тогда он пообещал выйти из ЦК и напрямую обратиться к массам. Соратники такой перспективы, понятное дело, испугались и вынуждены были поддержать Ленина. Ну, а потом уже сами убедили себя в том, что Владимир Ильич был прав.
1. Последняя победа 
Талант (если не сказать, гений) полемиста, помноженный на железную волю, придал Ленину несокрушимый авторитет. Рядовые члены партии даже выработали особую технологию, которая помогала им определиться во внутрипартийных спорах: «Голосуй всегда с Ильичем – не ошибешься!» 
Свою последнюю победу, причем над большинством партийных лидеров, Ленин одержал в конце жизни – осенью 1922 года. Тогда он настоял на том, чтобы единое советское государство строилось как союз республик, каждая из которых имела бы право на выход. А ведь почти все ведущие партийно-государственные деятели считали, что национальные республики должны были войти в РСФСР на правах автономий – без права выхода. Именно в этом была суть «плана автономизации», который выработал нарком по делам национальностей И. В. Сталин. Таких же представлений придерживались Ф.Э. Дзержинский, Г.В. Чичерин, Г.К. Орджоникидзе и др.
Даже вождь Коминтерна и горячий поборник мировой революции Г.Е. Зиновьев был за унитарное государство.
Самое интересное, что Ленин на первых порах вовсе не протестовал против автономизации. Уже в начале 1922 года вполне могла бы возникнуть единая социалистическая Россия, включавшая в свой состав Украину, Белоруссию и Закавказье. И тогда у нас была бы совсем иная история, и совсем иное государство.
Но создание единого государства было отложено – по инициативе Сталина. В январе 1922 года нарком иностранных дел Чичерин поставил вопрос – как же быть с представительством национальных республик на международной Генуэзской конференции? Ведущие державы соглашались вести переговоры с РСФСР, но были категорически против участия в них ее сателлитов. Наркоминдел предлагал поступить просто – взять, да и включить республики в РСФСР. Но Сталин посоветовал не торопиться, а подготовиться к процессу объединения как следует – в течение нескольких месяцев. Иосифа Виссарионовича тут даже и упрекнуть-то нельзя - и даже как-то грешно. Уж сколько мы знаем разного рода поспешных реформ, которые только загубили разного рода благие начинания. И, тем не менее, так получилось, что благоприятный момент был упущен. А в течение нескольких месяцев в политическом мировоззрении Ленина произошел очередной крутой перелом. Что же случилось? 
2. Федерация: «за» и «против» 
Ленин пытался вести себя как стопроцентный прагматик от политики и идеологии. Он считал, что в разные периоды можно использовать совершенно разные формы организации – в том числе и государственной. В вопросах о национально-государственном строительстве он следовал за К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые также относились к государству, как орудию реализации политических идей. В принципе, «классики» были против федерации, предпочитая ей унитарную республику. Яснее всего об этом написал Энгельс в 1891 году: «По-моему, для пролетариата пригодна лишь форма единой и неделимой республики. Федеративная республика является еще и теперь в общем и целом необходимостью на гигантской территории Соединенных Штатов, хотя на востоке их она уже становится помехой. Она была бы шагом вперед в Англии, где на двух островах живет четыре нации... Она давно уже сделалась помехой в маленькой Швейцарии... Для Германии федералистическое ошвейцарение ее было бы огромным шагом назад». 
Ленин мыслил также. В 1913 году он писал: «Мы за демократический централизм, безусловно. Мы против федерации. Мы за якобинцев против жирондистов... Мы в принципе против федерации — она ослабляет экономическую связь, она негодный тип для одного государства». А годом позже он высказывался не менее категорично: «Ставить в свою программу защиту федерализма вообще марксисты никак не могут, об этом нечего и говорить». 
В то же самое время Маркс, Энгельс и Ленин признавали, что при определенных условиях федерация может быть необходимой. Например – для того, чтобы предотвратить развал крупного государства. Дескать, если не получается решить вопрос посредством унитаризма, то можно прибегнуть и к федерализму – рассматривая его как переходный этап. Образцом подобной диалектики Ленин считал проект «классиков» по созданию федеративного союза Англии и Ирландии. 
Более того, накануне Февральской революции 1917 года Ленин выступил с проектом создания «Соединенных Штатов мира», заявив о том, что они «являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом,— пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства». («О лозунге Соединенных Штатов Европы») 
Это уже был типичный красный глобализм, который никогда не «отпускал» Ленина. Можно даже сказать, что Ленин-глобалист постоянно душил Ленина-государственника.
И единое советское государство Ленин создавал именно как основу этих самых «Социалистических штатов мира». 
3. «Независимость» как пропагандистское оружие 
При этом Ленин, конечно же, не хотел отделения от России «национальных окраин». Более того, он считал, что именно федерализм поможет сохранить государственное единство, столь необходимое для реализации коммунистического проекта. Отсюда и знаменитое право на отделение, которое Ленин и большевики торжественно обещали «нацменьшинствам». Они понимали его как некую формальность, которая окажет грандиозное пропагандистское воздействие на «окраины». Большевики рассуждали примерно так – пусть кто хочет, тот и отделяется, тем более, что процесс отделения идет уже и без нас – полным ходом. Мы потом все вернем назад, главное – выставить себя защитниками «угнетенных» наций. 
Кроме того, большевики считали, что право на отделение станет их мощным пропагандистским оружием в борьбе с британским колониализмом. 
Реальной же независимости никто никому давать не хотел. И это великолепно показали события времен гражданской войны. 
В данном плане весьма занимательна история советизации Закавказья. Здесь большевики достигли вершин имперского «маккиавеаллизма». Известно, что в республиках Закавказья утвердились антибольшевистские режимы - дашнаков в Армении, муссаватистов в Азербайджане и меньшевиков в Грузии. Ликвидировать их, объединив данные территории с Советской Россией, стало возможным лишь на заключительном этапе гражданской войны. 
Летом 1920 года Турция напала на дашнакскую Армению. Большевики не стали противодействовать агрессии и спокойно наблюдали за её развитием. В самый ответственный момент Красная армия просто-напросто блокировала остатки дашнакских войск и триумфально вошла в Ереван. 
Осуществив коммунистический переворот в Азербайджане, Кремль немедленно заручился нейтралитетом Грузии, чье руководство трусливо отказалось хоть как-то поддержать Армению против одинаково враждебных ей красных и турок.
Более того, Советская Россия временно признала независимость Грузии. Решив же проблемы с Арменией, красные, вместе с Турцией, осуществили прямое военное вторжение и покончили со смехотворной грузинской «независимостью». 
В результате военных и политических побед большевиков сложились все условия для того, чтобы создать централизованную, унитарную Российскую социалистическую республику – с автономиями для «националов». Однако этому воспрепятствовал сам Ленин. 
Что же побудило его выступить против унитаризма? Как представляется, на Ленина повлияла сложная ситуация, которая сложилась в так называемом «мировом рабочем движении». 
4. Ставка на социал-демократию 
Весной 1921 года Ленин решил покончить с «военным коммунизмом», который истощал силы страны и вызвал волну мощных крестьянских восстаний. На X съезде РКП (б) была провозглашена новая экономическая политика (НЭП), давшая существенные послабления крестьянству. В стране вводился государственный капитализм, подразумевающий наличие многоукладной экономики. Таким образом, во внутренней политике стал преобладать государственный прагматизм. 
Между прочим, Ленин думал о таком повороте еще в начале 1918 года. В марте 1918 года он даже написал статью «Очередные задачи Советской власти», призванную обосновать новый курс. В ней он призвал приостановить атаку на капитал и вступить в компромисс с буржуазией. Иными словами, наиболее дальновидные лидеры большевизма, в частности, Ленин, предлагали начать НЭП еще весной 1918 года. И если бы не гражданская война, то мы имели бы совершенно иную историю социалистического строительства. Очевидно, что партия большевиков стала бы медленно эволюционировать в социал-демократическом направлении.
Ленин бывал разным и революционные периоды у него сменялись периодами, скажем так, реформаторскими.
Курс на умеренность проявил себя и в политике внешней, которая была тесно связана с «борьбой за коммунизм во всемирном масштабе». В 1918-1920 годах ставка делалась на победу коммунистических партий в Европе. Ожидалось, что новоиспеченные социалистические государства, обладающие передовой промышленностью, помогут Советской России. Однако этого не произошло. 
Поэтому Ленин решил пойти на сближение с европейской социал-демократией, которая давно уже стала важнейшей частью западного политического истеблишмента. На III конгрессе Коминтерна (июнь-июль 1921 года) был выдвинут проект создания «единого рабочего фронта», призванного соединить расколотое социалистическое движение. Ленин надеялся, что социал-демократия вступится за Советскую Россию перед мировым сообществом и поможет ей восстановить экономику. При этом он, конечно же, не выпускал из виду политические интересы большевизма: «Цель и смысл тактики единого фронта состоит в том, чтобы втянуть в борьбу против капитала более и более широкую массу рабочих, не останавливаясь перед повторными обращениями с предложением вести совместно такую борьбу даже к вождям II и II1/2 Интернационалов». 
Социал-демократы откликнулись на предложение большевиков, и в апреле 1922 года Берлине прошла конференция представителей всех трех Интернационалов. (Помимо II Социалистического и III Коммунистического в то время функционировал еще и т. н. Двухсполовинный Интернационал, объединяющих левых социалистов.) Там обсуждался вопрос о подготовке всемирного рабочего конгресса. Казалось бы, создание единого фронта – есть дело решенное, но в самый последний момент лидеры II и II 1/2 Интернационалов решили проводить рабочий конгресс без коммунистов. Вот это, собственно говоря, и побудило Ленина совершить очередной политический поворот. Он приходит к мысли о том, что советское государство должно строиться в качестве наднационального образования, приемлемого для европейского пролетариата, который якобы пожелает вступить в союз – прообраз мировой коммунистической республики. В Россию европейцы не вступили бы никогда, а вот в конфедерацию социалистических стран – тут еще можно было подумать. 
5. «Нет у революции конца» 
Судя по всему, в конце своей жизни Ильич задумал революционизировать советское общество – с тем, чтобы социализировать всю Европу. Во времена перестройки нас пытались убедить в том, что последние работы Ленина были нацелены на углубление НЭПа и чуть ли не на демократизацию. В пример часто приводили его статью «Как нам реорганизовать Рабкрин?» (январь 1923 года). В ней Ленин предлагал: «Выбрать 75-100 (цифры все, конечно, примерные) новых членов ЦК из рабочих и крестьян. Выбираемые должны подвергнуться такой же проверке по части партийной, как и обыкновенные члены ЦК, ибо выбираемые должны будут пользоваться всеми правами членов ЦК». 
«Перестройщики» умильно трактовали это предложение как яркое проявление демократизма, якобы присущее Ильичу. На самом же деле Ленин надеялся с помощью этих 75-100 новых членов ЦК обуздать различные внутрипартийные группировки и установить режим своей личной власти. Какой тут вообще мог быть демократизм, когда рядовые члены партии использовали технологию «Голосуй всегда с Ильичем!» И можно только согласиться с выводом А.В. Шубина: «Ленин не был настолько наивен, чтобы считать, что новички-рабочие начнут одергивать Сталина и Троцкого. Они должны были служить надежной опорой Ленина в ЦК». («Вожди и заговорщики») 
Ленин был недоволен усилением позиций Сталина, которого еще недавно сам же и выдвинул в генеральные секретари ЦК. В первой половине 1922 года отношения между двумя руководителями были весьма доверительными. Так, в мае, после первого удара, Ленин попросил Сталина дать ему яд, чтобы избежать дальнейших мучений. Понятно, что для этого нужна была определенная степень близости. 
Но тогда у Ленина был «умеренный» период и ему больше импонировал «аппаратчик» Сталин, для которого главным было укрепление Российского социалистического государства. А вот когда «реформизм» сменился революционаризмом, то Сталин стал неугодным.
Зато резко возросли «акции» Л.Д. Троцкого, отношения с которым у Ленина всегда были натянутыми. Еще до революции Ленин назвал Льва Давидовича весьма обидным словом «Иудушка». Но и Троцкий тоже за словом в карман не лез и на одном из заседаний Политбюро обвинил Ленина в «хулиганстве». 
И, тем не менее, во внутрипартийной борьбе Ильич обратился за помощью к «Иудушке». В своем письме от 5 марта 1923 года он попросил Троцкого взять сторону руководства Компартии Грузии (Б. Мдивани и др.), которые резко выступали против Сталина, Орджоникидзе, Дзержинского и др. «централистов», а также настаивали на создании советской конфедерации. 
Ленин возлагал большие надежды на Троцкого, как на наркома военных дел и руководителя Красной армии. Во-первых, он, как глава правительства (Совнаркома) стал опасаться усиления партийного аппарата, который возглавлял талантливый управленец Сталин. А Троцкий, будучи наркомом, непосредственно подчинялся Ленину. Сталин тоже был наркомом, но как генсек пользовался известной независимостью. Поэтому-то Ленин и предлагал в своем «Письме к съезду» переместить его с этого поста.
Во-вторых, «вождь мирового пролетариата» решил сделать ставку на Красную армию и ее вождя – Троцкого. Коминтерну и местным компартиям он не очень-то доверял. В марте 1921 года немецкие коммунисты попытались, по заданию Исполнительного комитета Коминтерна (ИККИ), поднять «пролетарское восстание», но у них ничего не вышло. 
Сближение с Троцким принесло свои плоды. «Уже 6 марта Троцкий послал Сталину замечания к его тезисам «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве», - пишет В.З. Роговин. - В этих замечаниях Троцкий предлагал Сталину сказать о наличии в партии великодержавного уклона и уклона со стороны «националов», подчёркивая при этом, что второй - и исторически, и политически является реакцией на первый. Троцкий также предложил снять содержавшееся в тезисах Сталина категорическое утверждение об уже достигнутом правильном решении национального вопроса в СССР. Сталин принял эти поправки. В исправленных с учётом замечаний Троцкого тезисах доклада Сталина на XII съезде, опубликованных 24 марта в «Правде», на первое место выдвигалась «особая опасность» великодержавного уклона». («Была ли альтернатива?») 
Трудно сказать – к чему бы привел тандем Ленина и Троцкого, направленный против других руководителей партии. Не исключено, что революция приступила бы к пожиранию «своих детей» задолго до 1937 года. Но Ленин был тяжело болен, и ему трудно было заниматься политикой даже и вполсилы. 
Тем не менее, Ленин успел сорвать автономизацию и навязал модель союза республик – вместо единой республики. И это произошло еще осенью 1922 года. 
Сталин разумно уклонился от прямого боя с Лениным. Он понимал, что обязательно проиграет – авторитет Ленина был воистину запредельным, на что ему и указывал Л.Б. Каменев в записке, поданной во время заседания Политбюро: «Думаю, раз Вл. Ильич, настаивает, хуже будет сопротивляться». И в самом деле, Сталин ничего бы не выиграл, но только подпортил бы свой имидж «верного ленинца». До этого у Сталина не было никаких серьезных трений с Лениным – в отличие от «Иудушки» или, например, Зиновьева, который, вместе с Каменевым, выдал в октябре 1917 года план вооруженного восстания. Сталин вынужден был согласиться с созданием наднационального союза. 
6. Оптимизация СССР
Будущее показало, что европейский пролетариат вообще не захотел никакой коммунистической революции. Но Советское государство уже существовало как наднациональный союз республик. А такая форма объединения была весьма рискованной. Право на выход сработало как мина замедленного действия, в «перестроечные» 80-90-е годы. 
Возможно, проживи Ленин еще несколько лет, и он бы сам демонтировал СССР, превратив его в унитарную Российскую республику. Но он умер в 1924 году, после чего все его свершения стали восприниматься как нечто сакральное и не подлежащее и малейшей критике. В этих условиях ничего уже изменить было нельзя. Попробуй Сталин выступить против СССР, как его моментально обвинили бы в отходе от ленинизма. (Обвинения в этом и так звучали достаточно часто и звучно.) 
Но Иосиф Виссарионович все-таки не смирился с создавшимся положением и попытался максимально оптимизировать сам СССР, приблизив его к унитарному государству. Кстати, уже и в 1922 году Сталин настоял на некоем компромиссе. Ленин требовал оставить СССР «лишь в отношении военном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов». («К вопросу о национальностях или об автономизации») По сути, Ильич выступал за создание конфедерации, надеясь, что это облегчит присоединение к Союзу новых стран – европейских, азиатских и т. д. Тем не менее, была выбрана более централистская модель. И если бы Сталин полностью согласился с Лениным, то Союз распался бы еще в 20-е годы – ведь никакой мировой революции не намечалось. 
В 1936 году Сталин использовал новую Конституцию для укрепления единства страны. «Если раньше советская федерация по сути, была договорной, но теперь она становилась конституционной, – пишет Д.О. Чураков. – В прежней конституции СССР 1924 г. текст основного закона начинался с декларации о создании СССР и союзного Договора. В тексте „сталинской Конституции" ссылок на эти документы уже не содержалось. Тем самым они утрачивали свою силу. СССР становился единым государством. Соответственно этому изменялась и структура государственных органов. Вместо Всесоюзного съезда Советов, двухпалатного ЦИК СССР и его Президиума новый основной закон предусматривал образование Верховного Совета СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Если раньше высшие органы формировались методом делегирования, то теперь они избирались на основании всеобщего, равного, тайного и прямого избирательного права. Тем самым высшие органы власти уже не сковывались местными руководящими элитами и могли отражать общенациональные интересы. По-новому распределялись и полномочия между союзным центром и республиками». («Сталинская национальная политика и решение русского вопроса в СССР в 20-30-е годы») 
И, наконец, самое главное. Сталин ликвидировал т. н. «национальные районы» и «национальные сельсоветы», которые обладали огромным удельным весом.
«По данным на 1934 год, к категории национальных были отнесены каждый десятый район и каждый восьмой-десятый сельсовет в стране, - сообщает А.О. Вдовин. – Однако в Конституции СССР 1936 года эти нижние этажи советской федерации не были узаконены. К началу 40-х годов многие из них были расформированы, национальный статус нерасформированных уже не подчеркивался». («Российский федерализм как способ решения национального вопроса: (История и современность)»). Да уж, можно только представить себе – на сколько частей распалась бы страна в 1991 году, если бы эти самые национальные районы и сельсоветы продолжали бы существовать. 
К сожалению, Сталин так и не успел исправить все то, что наделал Ленин во время своего очередного революционно-нигилистического «помрачения».
Диктатура над Русским народом, установленная партией Ленина, по определению самого «вождя», означала ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютными правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть. «Эта диктатура, – заявлял Ленин 27 мая 1919 года, – предполагает применение беспощадного, сурового, быстрого и решительного насилия для подавления сопротивления эксплуататоров, капиталистов, помещиков, их прихвостней. Кто не понял этого, тот не революционер, того надо убрать с поста вождей или советчиков пролетариата».
«Террор, – вторил ему Л. Троцкий, – как демонстрация силы и воли рабочего класса получит свое историческое оправдание в том факте, что пролетариату удалось сломить политическую волю интеллигенции». «Мы, – утверждал за ними Дзержинский, – представляем собой организованный террор. Это должно быть сказано совершенно ясно».
Уже в первые месяцы большевистской революции ее вожди планировали уничтожение по крайней мере 10 млн. русских людей.
«Мы, – декларировал на 7-й петроградской большевистской конференции в сентябре 1918 года Г.Е. Зиновьев, – должны увлечь за собой 90 млн. из ста населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить, их надо уничтожить». Присутствующие партийцы с восторгом зааплодировали. В декларировании террора Зиновьев был не только теоретиком, но и повседневным практиком. Нередко приемы в его кабинете заканчивались расстрелом его недавних гостей. Очевидец рассказывал, как, находясь в Смольном, видел, что к Зиновьеву в кабинет пришла какая-то депутация матросов из трех человек. Зиновьев принял их и, почти тотчас же выскочив из своего кабинета, позвал стражу и приказал: «Уведите этих мерзавцев во двор, приставьте к стене и расстреляйте! Это контрреволюционеры…» Приказ был тотчас же исполнен без суда и следствия.
Ленин постоянно призывает беспощадно расправляться со всеми противниками большевистской власти. Уже в декабре 1917 года он предлагает полный набор методов борьбы с врагами социализма – выборочные расстрелы лиц, отказавшихся работать на большевистский режим, тюрьмы для всех сомневающихся в правоте «ленинских истин». В статье «Как организовать соревнование» Ленин пишет:
«В одном месте посадят в тюрьму десяток богачей, дюжину жуликов, полдюжины рабочих, отлынивающих от работы… В другом поставят их чистить сортиры. В третьем снабдят, по отбытии карцера, желтыми билетами, чтобы весь народ, до их исправления, надзирал за ними, как за вредными людьми. В четвертом расстреляют на месте одного из десяти, виновных в тунеядстве…»
Террор и насилие над русскими стали главным орудием государственной политики большевиков, начиная с первых дней советской власти. Некоторая ограниченность террора в начальный период господства большевиков объяснялось не их доброй волей, а неналаженностью репрессивной машины и недостатком кадров для проведения массовых расстрелов. Тем не менее уже в конце 1917-го – первой половине 1918 года были репрессированы десятки тысяч русских людей, прежде всего представителей русской армии и государственного аппарата. 3 (16) января 1918 года «Правда» писала:
«…За каждую нашу голову – сотню ваших».
В Петрограде к концу 1917 года оставалось несколько десятков тысяч офицеров, сопротивления которых большевики очень боялись. За первую половину 1918 года больше половины их было расстреляно сначала под руководством Петерса, а затем Урицкого. Только при Урицком в Петрограде убили около 5 тыс. офицеров.
С таким же усердием чекисты искали царских чиновников. Во многих случаях так же, как и офицеров, их убивали без суда и следствия.
В первые же годы большевики убили всех, кто был связан с делом Бейлиса и был виновен только в том, что стремился довести процесс до справедливого конца. Еврейские большевики расстреляли министра юстиции Щегловитова, прокурора киевской палаты Чаплинского, товарища прокурора Виппера, члена Государственной Думы Замысловского.
Убийства русских государственных деятелей, чиновников государственного аппарата, офицеров, священников, членов патриотических организаций проводились планомерно и систематически. Как рассказывает очевидец, просидевший весь 1918 год в московской Бутырской тюрьме заключенных регулярно гоняли на закапывание расстрелянных и выкапывание глубоких канав для погребения жертв следующего расстрела. Заключенных вывозили на грузовике под надзором вооруженной стражи на Ходынское поле, Ваганьково и в район Петровского парка. Могилы выкапывались сразу же на 20…30, а то и больше человек. Со своей стражей заключенные успели познакомиться так близко, что она делилась с ними своими впечатлениями о производившихся операциях. Однажды, рассказывает очевидец, по окончании копания очередной сплошной могилы-канавы, конвойные объявили, что на следующее утро предстоит «важный расстрел» попов и министров. В числе расстрелянных оказались: епископ Ефрем, протоиерей Восторгов, министр внутренних дел Н.А. Маклаков, председатель Государственного Совета И.Г. Щегловитов, бывший министр внутренних дел А.Н. Хвостов, сенатор С.П. Белецкий и некоторые другие.
Прибывших разместили вдоль могилы и лицом к ней. По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом.
Все стали на колени, и полилась горячая молитва несчастных смертников, после чего все подходили под благословление преосвященного Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле о. протоиерей Восторгов, сказавший перед тем несколько слов остальным, приглашая всех, с верою в милосердие и скорое возрождение Родины, принести последнюю искупительную жертву. «Я готов», – заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные места. Палач подошел к нему со спины вплотную, взял его левую руку, вывернул ее за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув о. Иоанна в могилу. Другие палачи приступили к остальным жертвам. Белецкий рванулся и быстро отбежал в сторону кустов шагов на 20…30, но, настигнутый двумя пулями, упал, и его приволокли к могиле, пристрелили и сбросили.
Палачи высказывали глубокое удивление по поводу поведения о. Иоанна Восторгова и Николая Алексеевича Маклакова, поразивших их своим хладнокровием во время убийства. Иван Григорьевич Щегловитов с трудом передвигался, но ни в чем не проявил никакого страха.
Ленин без колебаний идет на все самые страшные меры, являющиеся преступлением против человечества.
Встревоженный известиями о приближении англичан к Баку, он отдает приказ сжечь этот город.
То же самое он предлагает в сентябре 1918 года сделать в Казани. В телеграмме на имя Троцкого в Свияжск говорилось: «Удивлен и встревожен замедлением операций против Казани… По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дальше, ибо необходимо беспощадное истребление…» Таким же образом он приказывает действовать в Ярославле во время эсеровского восстания.
26 июня 1918 года Ленин направляет Г. Зиновьеву телеграмму:
«Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы… удержали.
Протестую решительно!
Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это не-воз-мож-но!
Надо поощрять энергию и массовидность террора…»
В начале августа 1918 года Ленин настаивает на введении заложничества при изъятиях хлеба у русских крестьян. По его мнению, в каждой хлебной волости следует отобрать 25-30 заложников из богачей, отвечающих жизнью за сбор и ссыпку всех излишков. Причем не просто взять, а назначить поименно по волостям.
Ленин дает личное указание об ужесточении террора против русских людей. Этими указаниями переполнены его письма в провинцию.
«Пенза.
9 августа 1918.
Копия Евгении Бош.
Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев, сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
P. S. Найдите людей потверже».
В Пензу.
Москва.
11 авг. 1918 г.
Товарищам Кураеву, Бош, Минкину и др. пензенским коммунистам.
Товарищи!
Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь взят «последний решительный бой» с кулачьем.
Образец надо дать:
1) Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц
2) Опубликовать их имена
3) Отнять у них весь хлеб…
5) Назначить заложников – согласно вчерашней телеграмме.
Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
18 августа 1918 г.
Здоровец, Орловской губ.
Бурову, Переяславцеву; копия губсовету Орловскому.
Необходимо соединить беспощадное подавление кулацкого левоэсеровского восстания с конфискацией всего хлеба у кулаков и с образцовой очисткой хлеба полностью с раздачей бедноте части хлеба даром, телеграфируйте исполнение.
«Ливны.
Исполкому…
20 августа 1918 Москва.
Приветствую энергичное подавление кулаков и белогвардейцев в уезде. Необходимо ковать железо, пока горячо, и, не упуская ни минуты, организовать бедноту в уезде, конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков, мобилизовать и вооружить бедноту при надежных вождях из нашего отряда, арестовать заложников из богачей и держать их…»
«Пенза.
Губисполком.
29 августа 1918 г.
Крайне возмущен, что нет ровно ничего определенного от вас о том, какие же, наконец, серьезные меры беспощадного подавления и конфискации хлеба у кулаков пяти волостей проведены вами. Бездеятельность ваша преступна…»
«Саратов.
Пайкису
22 августа…
Временно советую назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты…»
«Шляпникову,
12 декабря 1918 г…
Налягте изо всех сил, чтобы поймать и расстрелять астраханских спекулянтов и взяточников. С этой сволочью надо расправиться так, чтобы все на годы запомнили…»
«Реввоенсовет Южного фронта.
Сокольникову.
…Во что бы то ни стало надо быстро ликвидировать до конца восстание …если вы абсолютно уверены, что нет сил для свирепой и беспощадной расправы, то телеграфируйте немедленно и подробно…»
«Симбирск.
Реввоенсовету Восточного фронта…
Придется вам налечь изо всех сил на мобилизацию, иногда поголовную, прифронтовой полосы, на местные воензаги и на сбор винтовок с населения. Расстреливайте за сокрытие винтовок…»
5 сентября 1918 года большевистское руководство подводит под террор юридическую базу, приняв декрет СНК «О красном терроре», в котором, в частности, говорилось о том, что расширение масштабов террора является прямой необходимостью. ВЧК получает неограниченные права, чтобы изолировать всех потенциальных врагов большевизма в концентрационных лагерях. «Подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам, что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры».
Нарком внутренних дел масон Петровский издает приказ, разосланный по всем губерниям и уездным органам о массовом взятии заложников из числа бывших правящих классов, офицеров, интеллигенции. В случае «малейшего движения в белогвардейской среде» к заложникам предлагалось применять «безоговорочный массовый расстрел».
«Всякая попытка русской буржуазии еще раз поднять голову, – грозился чекист Я. Петерс, – встретит такой отпор и такую расправу, перед которой побледнеют все».
Принятие декрета «О красном терроре» было порождено животным страхом большевистских палачей за свою жизнь. Ленин не уставал повторять своим соратникам, что у них нет иного пути подчинить Россию, кроме террора. «Иначе всем нам угрожает смерть». Призывая их усилить террор против Русского народа, он, по признанию В. Молотова, говорил: «Иначе вас всех растерзают».871
Осенью 1918 года в большевистских верхах царило паническое настроение, которое полностью разделял Ленин. Люди, уже тогда залившие кровью страну, смертельно боялись за свою жизнь, ответственности за все злодеяния. «Положение наше безнадежно и наши дни сочтены», – говорил К. Радек. «Нас перережут, – заявлял Мануильский, но перед уходом мы здорово хлопнем дверью и буржуям не поздоровится».
Животный страх перед Русским народом продиктовал еврейским большевикам Троцкому и Свердлову директиву по уничтожению русского казачества на Дону.
Секретная директива, подписанная Я. М. Свердловым 24 января 1919 года, гласила:
«Последние события на различных фронтах в казачьих районах наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск – заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.
4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.
5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.
ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли».
Начались невиданные в истории России массовые убийства казачества. Специальные карательные отряды расстреливали русских казаков день и ночь по 40-60 человек в сутки. Убивали не только взрослых мужчин, но и детей, женщин и стариков.
Было запрещено слово «казак», а также ношение фуражек и штанов с лампасами. Станицы переименовывались в волости, хутора в деревни. Казацкие семьи выселялись из родных куреней, а на их места селили голытьбу из Воронежской губернии.
5 февраля 1919 года местные советы получили инструкцию Ревкома, согласно которой:
• все оставшиеся в рядах казачьей армии после 1 марта объявлялись вне закона и подлежали истреблению;
• все семьи казаков, оставшихся в рядах казачьей армии, объявлялись арестованными и заложниками, их имущество описывалось;
• в случае «самовольного ухода» одной из семей, объявленных заложниками, подлежали расстрелу все семьи, состоявшие на учете данного Совета;
• в случае «самовольного ухода» одного из членов семьи, объявленной заложниками, расстрелу подлежали все члены данной семьи;
• имущество расстрелянных подлежало конфискации и распределению среди сельсоветчиков.
Хотя 16 марта 1919 года, в день смерти Я. М. Свердлова, директива по истреблению казаков была отменена, ее реализация продолжалась. Руководитель Донбюро студент-недоучка Сырцов требовал расстреливать за каждого убитого красноармейца сотню казаков-заложников. Ретивый руководитель в возрасте 24 лет приказывает подготовить этапные пункты для отправки на принудительные работы в Воронежскую губернию, Павловск и другие места всего мужского казацкого населения в возрасте от 18 до 55 лет. Караульным командам отдается приказ расстреливать пять человек за каждого сбежавшего казака.
Для организации истребления русских казаков на Дон направляются известнейшие большевистские террористы. По приказу Ленина в апреле 1919 года одним из руководителей карателей с чрезвычайными полномочиями становится участник убийства царской семьи двадцативосьмилетний А.Г. Белобородов.
Сын кишиневского фармацевта двадцатилетний еврейский большевик И.Э. Якир как член Реввоенсовета 8-й армии отдает приказ о «расстреле на месте всех имеющих оружие и даже процентном уничтожении мужского населения…»
Всего в ходе войны против русского казачества 1918-1920 годов было убито около 1 млн. казаков и членов их семей.
Наряду с Москвой, Петроградом и казачьими областями неслыханная массовая жестокость большевиков по отношению к Русскому народу проявилась в Киеве, Одессе, Харькове и других малорусских городах, особенно в бывшей черте оседлости. В этих городах, плотно заселенных евреями, расправы над русскими людьми приобрели характер чисто национальной мести. В этих городах уничтожались все русские, которые, по мнению еврейских большевиков, являлись сознательными патриотами России, прежде всего национальная русская интеллигенция.
В Киеве с 25 января по 16 февраля 1918 года большевики побили все мировые рекорды кровавого террора. Среди десятков тысяч убитых было свыше 6000 русских офицеров и около тысячи офицерских детей, воспитанников местного кадетского корпуса.
Еще более зверская волна террора захлестнула Киев с февраля по август 1919 года. Это была целенаправленная физическая ликвидация национальной русской интеллигенции. Еврейские большевики убили, по разным оценкам, от 40 тыс. до 100 тыс. человек русских интеллигентов и офицеров.
В конце апреля 1919 года Киев посетил Троцкий и приказал расстрелять всех русских патриотов, состоявших в различных патриотических организациях и клубах русских националистов.
Князь Н.Д. Жевахов, сам переживший этот кошмар, рассказывает:
«Никакое перо не в состоянии описать тех ужасов, какие совершались цинично и откровенно среди дня, когда каждого прохожего, по виду интеллигента, хватали и бросали в подвалы чрезвычаек, подвергая неслыханным издевательствам и мучениям, а затем отвозили в загородные кладбища, где живыми закапывали в могилы, вырытые предварительно самими же жертвами. Еще ужаснее было то, что творилось под покровом ночи, что обнаружилось лишь позднее, после прихода деникинских войск… Когда солдаты явились на Садовую, 5, где помещалась одна из киевских чрезвычаек, то обнаружили в огромном сарае усадьбы густую желтую липкую массу, подымавшуюся от пола до верха свыше чем на аршин, так что они были вынуждены очищать этот сарай, стоя по колени в этой массе. То были человеческие мозги…
Здесь, в этом сарае несчастные жертвы не расстреливались из ружей и револьверов, как в других местах, а убивались ударами тяжелых молотов по голове, причем от этих ударов мозг вываливался на асфальтовый пол сарая. В течение дня и ночи фургоны, с наваленными на них трупами и торчащими во все стороны ногами, разъезжали по улицам города, наводя ужас на жителей, из коих каждый считал себя обреченным и только ждал своей очереди. Бежать было некуда и невозможно, ибо город был оцеплен кордоном красных войск… В этот разгар царившей в Киеве вакханалии погибли от руки палачей едва ли не все лучшие люди города, и среди них знаменитые профессора Киевского университета П. Армашевский и Ю. Флоринский, причем первый, как говорили, был зарыт в могилу живым, подвергшись предварительно жесточайшим пыткам и мучениям».
В киевской Чека главную роль играл еврейский большевик М. Лацис, а среди палачей нечеловеческой жестокостью славились Роза Шварц и некая «товарищ Вера». У последних страшную ярость вызывали православные русские с нательными крестами. После богохульных глумлений изверги срывали эти кресты и выжигали огнем изображения креста на груди или на лбу своих жертв.
Киевский палач М. Лацис учил своих подчиненных:
«Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он против Советов с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого».880
Этот еврейский большевик получал особое удовольствие от мучений русских людей во время пыток. Очевидцы рассказывали, что при этих сценах отвратительное лицо Лациса расплывалось в улыбке.
В 1919 году в Одессе следователь Чека, бывший присяжный поверенный Гальперин, так напутствовал одну русскую женщину:
«Запомни раз навсегда железный закон революции… власть попадает в руки умнейших и сильнейших. Русский народ – темное быдло. Русская интеллигенция – св…, ни к чему не способная; лучшими оказались мы (евреи). И потому вся власть не просто в руках евреев, а сильнейших и умнейших».
Одесские чекисты, состоявшие почти сплошь из евреев, даже в своей среде прославились изощренной жестокостью. Для допросов, пыток и казней они использовали два корабля – линейный корабль «Синоп» и крейсер «Алмаз». Особо зверские методы расправ применяли два старых еврейских большевика Вихман и Дейч. Для пытки стойких русских людей палачи приспособили корабельные печи. Самых непокорных прикрепляли железными цепями к толстым доскам и медленно, постепенно продвигали их живыми, ногами вперед, в корабельную печь.
У палачей из Чека нередко были и свои особые пристрастия. Сотрудник одесской Чека еврейская большевичка Дора Явлинская (Евлинская) предпочитала убивать русских офицеров. От ее руки погибли 400 офицеров.
Председатель петроградской Чека Урицкий любил наблюдать расстрелы из окна своего кабинета. «Для меня, – говорил он, – нет высшего наслаждения видеть, как умирают монархисты».
Закон против антисемитизма, введенный еврейскими большевиками в России 27 июня 1918 года, служил основой самого неограниченного произвола против русских людей. В нем говорилось: «Совнарком предписывает всем Советам депутатов принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию, предписывается ставить вне закона».
В 1918-1920 годах достаточно было еврею указать на человека, который, по его мнению, являлся антисемитом (например, только за то, что он бросил на него неодобрительный взгляд), и этого человека забирали в Чека, а то и расстреливали на месте. Русский писатель А. М. Ремизов рассказывает о случае, свидетелем которого он стал в 1919 году в Петрограде:
«Тут недавно возле Академии ученье было, один красноармеец и говорит: „Товарищи, не пойдемте на фронт, все это мы из-за жидов деремся!" А какой-то с портфелем: „Ты какого полку?" А тот опять: „Товарищи, не пойдемте на фронт, это мы все за жидов!" А с портфелем скомандовал: „Стреляйте в него!" Тогда вышли два красноармейца, а тот побежал. Не успел и до угла добежать, они его настигли да как выстрелят – мозги у него вывалились и целая лужа крови».
Большевики, особенно еврейские, не просто убивали русских людей, но самым гнусным образом открыто глумились над ними. Тон здесь задавали сами вожди.
Троцкий, например, в брошюре «Октябрьская Революция» глумливо хвастался:
«Мы так сильны, что если мы заявим завтра в декрете требование, чтобы все мужское население Петрограда явилось в такой-то день и час на Марсово поле, чтобы каждый получил 25 ударов розог, то 75 процентов тотчас бы явилось и стало бы в хвост и только 25 процентов более предусмотрительных подумали запастись медицинским свидетельством, освобождающим их от телесного наказания…»886
Творя неслыханную в истории расправу над Русским народом, большевистские вожди укрепляли свои партийные организации кровью миллионов жертв, постепенно превращая почти каждого коммуниста в чекиста-палача.
«Хороший коммунист, – говорил Ленин, – в то же время есть и хороший чекист». А один из связных вождя с немецкой разведкой Я. С. Ганецкий предлагает Ленину «установить самую тесную связь партийных организаций с чрезвычайными комиссиями… Обязать всех членов партии, занимающих ответственные посты, сообщать в чрезвычайную комиссию все сведения, поступающие к ним как частным, так и официальным путем и представляющие интерес для борьбы с контрреволюцией…».
Ленин горячо поддерживает предложение Ганецкого.
Еврейский большевик чекист С.И. Гусев (Я.Д. Драбкин) позднее, на XIV съезде партии, признавался: «Ленин нас когда-то учил, что каждый член партии должен быть агентом Чека, т.е. смотреть и доносить… Я думаю, каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства… Можно быть прекрасными друзьями, но, раз мы начинаем расходиться в политике, мы вынуждены не только рвать нашу дружбу, но идти дальше – идти на доносительство».
Чека была привилегированным органом большевизма. Ядро ее кадров сложилось из профессиональных террористов-боевиков большевистских дружин 1905-1907 годов. Русских по национальности в них было сравнительно мало (и то в основном деклассированные, уголовные элементы). Больше половины ее состава насчитывали евреи (в руководящих органах – 75-90 процентов), в значительных количествах были представлены латыши, эстонцы, поляки, армяне и даже китайцы и венгры. Немалая часть сотрудников Чека являлась не просто профессиональными убийцами (в среднем на каждого сотрудника Чека за годы гражданской войны приходилось 30-40 убитых и замученных жертв), а настоящими садистами, специально искавшими «работы» в этом учреждении, чтобы удовлетворить свои патологические наклонности. Сохранилось немало описаний таких чекистов, которые постоянно находились в нервном возбуждении и успокаивались только при виде крови.
Причем принимались они в Чека не по ошибке, а специально, так как именно они лучше всего могли выполнять «работу», которую поручали им большевистские вожди.
Ленинская партия давала этим людям «право» убивать много и безнаказанно. Слой коммунистов-садистов был не мал. Во всяком случае, среди чекистов и красноармейских командиров он достигал трети и более личного состава. За право убивать эти люди спорили и ссорились. Способность убивать не поморщившись становится главным критерием занятия командной должности. А. Голиков, более известный как писатель А. Гайдар, за свои садистские наклонности (а первые убийства он совершил еще в детстве) в 18 лет став командиром полка, ежедневно лично убивал несколько безоружных мирных жителей, отказывавшихся сотрудничать с большевиками. Сам садист Гайдар считал себя «романтиком» революции.
Таким же типичным «романтиком» революции – садистом-убийцей – была советская писательница Е.Я. Драбкина. Дочь уже упомянутого нами еврейского большевика Я.Д. Драбкина (С.И. Гусева), жена председателя Чека, она воплотила в себе неистребимую ненависть ко всему русскому. Еще девушкой она в качестве пулеметчицы участвовала в массовых расстрелах русских людей. Позднее любила об этом публично вспоминать с кошмарными подробностями. Слушавший ее однажды К. Чуковский отмечает, что «рассказывала она о них с юмором, хотя все они залиты человеческой кровью, и чувствуется, что, повторись это дело сейчас, она снова пошла бы в эту страшную бойню с примесью дикой нечаевщины».
Верша страшную расправу над русскими людьми, «романтики» революции, подобные Гайдару или Драбкиной, творили неслыханные зверства.
В Харькове по изгнании большевиков в подвалах Чека обнаружили много «перчаток» – кожу, содранную с рук вместе с ногтями. На трупах бывших офицеров были вырезаны ножом или выжжены огнем погоны на плечах, на лбу – советская звезда, а на груди – орденские знаки, были отрезаны носы, губы и уши. На женских трупах – отрезаны груди и сосцы. Масса раздробленных и скальпированных черепов, содранных ногтей с продетыми под ними иглами и гвоздями, выколоты глаза, отрезаны пятки. В некоторых районных Чека русских людей топили в подвалах, открывая водопроводные краны. Пятигорская Чека в 1919 году взяла большое количество заложников. Их увезли за город, на кладбище, с руками, связанными за спиной, заставили встать на колени в двух шагах от вырытой ямы и начали рубить им руки, ноги, спины, выкалывали штыками глаза, вырывали зубы, распарывали животы.
Летом 1920 года Ленин подготавливает новую волну террора. В записке Крестинскому вождь пролетариата предлагает образовать тайную комиссию для выработки экстренных мер – «тайно подготовить террор: необходимо и срочно…»
Подготовка новой волны террора осуществлялась одновременно с разработкой мер по ликвидации всех возможных источников сопротивления как в России, так и за рубежом. Инструкция, подписанная Ф. Дзержинским, предлагалась к немедленному исполнению:
• Регистрация всех «белогвардейских элементов» (отдельно по краям) для увеличения числа заложников из состава родных и их родственников, оставшихся в советской России; на особом учете держать тех, кто, «занимая ответственные должности в Советской России, изменил рабоче-крестьянскому делу». Эта категория, по мнению Чека, должна была быть уничтожена при первой возможности.
Устройство террористических актов над наиболее активными работниками, а также над членами военных миссий Антанты.
Организация боевых дружин и отделов, могущих выступать по первому указанию.
Немедленное влияние на разведывательные и коитрразведывательные отделы и организации окраины с целью пересоздания их в свои.
Организация фиктивных белогвардейских организаций с «целью скорейшего выяснения заграничной агентуры» на территории РСФСР.
Апогеем войны большевиков против Русского народа стали массовые убийства русских в Крыму после эвакуации оттуда войск Врангеля. «Чистку» Крыма поручили двум еврейским большевикам – Бела Куну и Розалии Залкинд (выступавшей под псевдонимом Землячка).
Перед отъездом на «чистку» Л. Троцкий сказал Бела Куну, что «не приедет в Крым, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму; Крым – это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то быстро подвинем его к общему революционному уровню России…»
Страшная резня офицеров, проведенная под руководством Б. Куна и Р. Землячки, заставила содрогнуться многих. Кроме десятков тысяч офицеров, без суда и следствия расстреливали женщин, детей, стариков. Массовые убийства получили такой широкий резонанс, что ВЦИК создал специальную комиссию по расследованию. Все «особо отличившиеся» коменданты городов представили в свое оправдание телеграммы Б. Куна и Р. Землячки, подстрекавшие к массовым расправам.
Впоследствии русский писатель И. Шмелев, бывший очевидцем красного террора в Крыму, дал подробные показания на суде по делу об убийстве Воровского. Привожу эти показания полностью:
1. После, больной туберкулезом, служил в Армии Врангеля в Крыму, в городе Алуште, при управлении Коменданта, не принимая участия в боях. При отступлении добровольцев остался в Крыму. Был арестован большевиками и увезен в Феодосию «для некоторых формальностей», как, на мои просьбы и протесты, ответили чекисты. Там его держали в подвале на каменном полу, с массой таких же офицеров, священников, чиновников. Морили голодом. Продержав с месяц, больного, погнали ночью за город и расстреляли. Я тогда этого не знал.
На мои просьбы, поиски и запросы, что сделали с моим сыном, мне отвечали усмешками: «Выслали на север!» Представители высшей власти давали мне понять, что теперь поздно, что самого «дела» ареста нет. На мою просьбу Высшему Советскому учреждению ВЦИК, – Веер. Центр. Исполнит. Комит. – ответа не последовало. На хлопоты в Москве мне дали понять, что лучше не надо «ворошить» дела, – толку все равно не будет. Так поступили со мной, кого представители центральной власти не могли не знать.
2. Во всех городах Крыма были расстреляны без суда все служившие в милиции Крыма и все бывшие полицейские чины прежних правительств, тысячи простых солдат, служивших из-за куска хлеба и не разбиравшихся в политике.
3. Все солдаты Врангеля, взятые по мобилизации и оставшиеся в Крыму, были брошены в подвалы. Я видел в городе Алуште, как большевики гнали их зимой за горы, раздев до подштанников, босых, голодных. Народ, глядя на это, плакал. Они кутались в мешки, в рваные одеяла, что подавали добрые люди. Многих из них убили, прочих послали в шахты.
4. Всех, кто прибыл в Крым после октября 17-го года без разрешения властей, арестовали. Многих расстреляли. Убили московского фабриканта Прохорова и его сына 17 лет, лично мне известных, – за то, что они приехали в Крым из Москвы, – бежали.
5. В Ялте расстреляли в декабре 1920 года престарелую княгиню Барятинскую. Слабая, она не могла идти – ее толкали прикладами. Убили неизвестно за что, без суда, как и всех.
6. В г. Алуште арестовали молодого писателя Бориса Шишкина и его брата, Дмитрия, лично мне известных. Первый служил писарем при коменданте города. Их обвинили в разбое, без всякого основания, и, несмотря на ручательство рабочих города, которые их знали, расстреляли в Ялте без суда. Это происходило в ноябре 1921 года.
7. Расстреляли в декабре 1920 года в Симферополе семерых морских офицеров, не уехавших в Европу и потом явившихся на регистрацию. Их арестовали в Алуште.
8. Всех бывших офицеров, как принимавших участие, так и не участвовавших в гражданской войне, явившихся на регистрацию по требованию властей, арестовали и расстреляли, среди них – инвалидов Великой войны и глубоких стариков.
9. Двенадцать офицеров русской армии, вернувшихся на барках из Болгарии в январе-феврале 1922 года и открыто заявивших, что приехали добровольно с тоски по родным и России и что они желают остаться в России, расстреляли в Ялте в январе-феврале 1922 года.
10. По словам доктора, заключенного с моим сыном в Феодосии, в подвале Чека, и потом выпущенного, служившего у большевиков и бежавшего за границу, за время террора за 2-3 месяца, конец 1920 и начало 1921 года в городах Крыма: Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии, Алупке, Алуште, Судаке, Старом Крыму и проч. местах, было убито без суда и следствия до 120 тысяч человек – мужчин и женщин, от стариков до детей. Сведения эти собраны по материалам бывших союзов врачей Крыма. По его словам, официальные данные указывают цифру в 56 тысяч. Но нужно считать в два раза больше. По Феодосии официально данные дают 7-8 тысяч расстрелянных, по данным врачей – свыше 13 тысяч.
11. Террор проводили по Крыму – председатель Крымского ВоенноРеволюционного Комитета – венгерский коммунист Бела Кун. В Феодосии – Начальник Особого Отдела 3-й Стрелковой Дивизии 4-й Армии тов. Зотов и его помощник тов. Островский, известный на юге своей необычайной жестокостью. Он же и расстрелял моего сына.
Свидетельствую, что в редкой русской семье в Крыму не было одного или нескольких расстрелянных. Было много расстреляно татар. Одного учителя-татарина, б. офицера забили насмерть шомполами и отдали его тело татарам.
12. Мне лично не раз заявляли на мои просьбы дать точные сведения, за что расстреляли моего сына, и на мои просьбы выдать тело или хотя бы сказать, где его зарыли, уполномоченный от Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Дзержинского Реденс, сказал, пожимая плечами: «Чего вы хотите? Тут, в Крыму, была такая каша!..»
13. Как мне приходилось слышать не раз от официальных лиц, было получено приказание из Москвы – «Подмести Крым железной метлой». И вот старались уже для «статистики». Так цинично хвалились исполнители – «Надо дать красивую статистику». И дали.
Свидетельствую: я видел и испытал все ужасы, выжив в Крыму с ноября 1920 года по февраль 1922 года.»
Нобелевский лауреат, писатель Иван Бунин считал Ленина идиотом и выродком
«Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек - и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет? На своем кровавом престоле он стоял уже на четвереньках; когда английские фотографы снимали его, он поминутно высовывал язык: ничего не значит, спорят! Сам Семашко брякнул сдуру во всеуслышание, что в черепе этого нового Навуходоносора нашли зеленую жижу вместо мозга; на смертном столе, в своем красном гробу, он лежал, как пишут в газетах, с ужаснейшей гримасой на серо-желтом лице: ничего не значит, спорят!»
Материалы из личного архива Григория Зиновьева, члена Политбюро ЦК ВКП(б), первого секретаря Ленинградского обкома партии:
Письмо Ленина к Григорию Зиновьеву (1 июля 1917 г.): 
«Григорий ! Обстоятельства сложились так, что мне необходимо немедленно скрыться из Петрограда. Далеко уехать не могу, дела не позволяют. Товарищи предлагают одно место, про которое говорят, что оно вполне безопасное. Но так скучно быть одному, особенно в такое время… Присоединяйся ко мне, и мы проведем вдвоем чудные денечки вдали от всего… Если можешь уединиться со мной, телефонируй быстрее – я дам указание, чтобы там все приготовили для двух человек…»
Это письмо написано в июле 1917 года, когда Ленин собирался покинуть Петроград и поселиться с Зиновьевым в Разливе, в ставшем потом знаменитым шалаше. Именно там взаимоотношения Ленина с Зиновьевым получили свое развитие. Они провели там наедине много времени, и, очевидно, это окончательно вскружило голову Зиновьеву. Потому что в сентябре он пишет из Петрограда Ленину в Финляндию.
«Дорогой Вова! Ты не поверишь, как я скучаю тут без тебя, как мне не хватает тебя и наших с тобой ласк… Ты не поверишь, я не прикасался ни к кому с тех пор, как ты уехал. Ты можешь быть совершенно уверен в моем чувстве к тебе и в верности. Поверь, ни к мужчине, ни, тем более к женщине, не прикасался и не прикоснусь. Только ты – мой близкий человек… Приезжай, не бойся, я все устрою наилучшим образом».
Вероятно, Ленин не откликнулся на это письмо, и тогда Зиновьев, спустя неделю, пишет следующее, вдогонку за первым:
«Милый Вова! Ты не отвечаешь мне, наверное, забыл своего Гершеле… А я приготовил для нас с тобой замечательный уголок. Мы сможем бывать там в любое время, когда только захотим. Это – прекрасная квартирка, где нам будет хорошо, и никто не помешает нашей любви.
Будет так же хорошо, как и прежде. Я вспоминаю, какое счастье было для меня встретиться с тобой. Помнишь, еще в Женеве, когда нам приходилось скрываться от этой женщины… Никто не поймет нас, наше чувство, нашу взаимную привязанность… Приезжай скорее, я жду тебя, мой цветок. Твой Гершель».
В конце октября товарищи по партийной борьбе, наконец, встретились. Случился октябрьский переворот, и Ленин вернулся в Петроград. Зиновьев выехал в это время в Москву руководить там завершением переворота. Оттуда он пишет Ленину:
«Ильич! Все, что ты мне поручил, я выполнил. А что еще не успел, обязательно сделаю… Здесь очень тяжело и непросто, но меня согревает мысль, что уже через несколько дней я увижу тебя и заключу в свои объятия. Хранишь ли ты наше гнездышко? Не водишь ли туда других? Я очень переживаю тут, и только надежда на твою верность согревает меня…
Целую тебя в твою марксистскую попочку. Твой Гершель».
Кто была та женщина, скоро выяснилось. В 1918 году Зиновьев уже пишет о ней более конкретно:
«Вова! Каждый раз, когда я оказываюсь далеко от тебя, я мучаюсь ужасно. Мне все время кажется, что я вот сижу тут, тоскую по тебе, а ты как раз в эту минуту изменяешь мне. Ты ведь большой баловник, я-то знаю… Не всегда можно устоять, особенно в разлуке с любимым. Но я держусь и ничего себе не позволяю. А у тебя положение скверное – нужно всегда быть рядом с Надей. Понимаю тебя, все понимаю… И как тяжело притворяться перед окружающими, тоже понимаю. Сейчас хоть стало немного легче – не нужно ничего от нее скрывать. Не то, что тогда в Женеве, когда она впервые нас застала…»
Надо понимать, что тогда в Женеве, когда Зиновьев и Ленин впервые сошлись в постели, их застала за этим Надежда Крупская – гражданская жена Ульянова. А потом, после, Ленин уже открылся ей, и она смирилась с его наклонностями и не препятствовала бурно протекающему роману с Зиновьевым.
Кстати, теперь понятно и почему у Ленина не было детей…
Потом появился ответ на второй вопрос. В следующем письме к Ленину с фронта Зиновьев спрашивает шутливо:
«Вова! Не заросла ли твоя попочка за время нашей разлуки? Не стала ли она уже за это время?.. Скоро я приеду, как только управлюсь тут с делами, и мы займемся прочисткой твоей милой попки».
Значит, Ленин был пассивным, а Зиновьев – активным любовником. И это подтверждается следующим письмом. Оно написано из-под Нарвы весной 1981 года, когда был разгромлен Юденич. Красная Армия остановилась на эстонской границе, и Зиновьев собирался вернуться с победой в Петроград. Он ликует и совсем теряет осторожность в выражениях.
«Вова, я скоро приеду и больше не выпущу тебя из своих объятий, что бы ни говорила эта грымза! Враг бежит по всему фронту и, думаю, больше с этой стороны не сунется. Так что жди меня и спеши подмываться, я скоро буду».
Однако, не прошло и нескольких месяцев, как в отношениях любовников назревает разрыв. Он, как всегда бывает в таких случаях, связан с ревностью. Мы узнаем об этом из письма самого Ленина, которое он написал Зиновьеву, находившемуся в то время на Северном Кавказе. Ленин пишет ему почему-то по-немецки.
«Милый Гершеле! Ты совсем не должен обижаться на меня. Я чувствую, что ты намеренно затягиваешь свое пребывание на Кавказе, хотя обстановка этого совсем не требует. Вероятно, ты обижаешься на меня. Но я тут не виноват. Это все твои глупые подозрения. То, что касается Лейбы и меня – это было лишь однократно и больше не повторится… Жду тебя и мы помиримся в нашем чудесном гнездышке».
И подпись в конце по-русски: «Твой всегда Вова».
«Ильич, – следует немедленно из Владикавказа ответ Зиновьева.
- Это совсем не глупые подозрения насчет тебя и Лейбы. Кто же не видел как ты кружил вокруг него все последнее время? Во всяком случае, у меня есть глаза, и я достаточно долго тебя знаю, чтобы судить… Мне ли не знать, как загораются твои глазки, когда ты видишь мужчину с крупным орудием. Ты сам всегда говорил, что у маленьких фигурой мужчин великолепные орудия… Я же не слепой и видел прекрасно, что ты готов забыть нашу любовь ради романчика с Лейбой. Конечно, он сейчас рядом с тобой и ему легко тебя соблазнить. Или это ты его соблазнил?..»
Действительно, в то время Лейба Троцкий – наркомвоенмор Республики – был продолжительное время в Москве рядом с Лениным. И, надо полагать, тут у двух вождей и зародилось взаимное чувство. 
Лейба Троцкий, бравый нарком обороны, пламенный трибун и оратор, занял в ленинской постели место Зиновьева…
Ленин же продолжал оправдываться перед Григорием. Он, вероятно, чувствовал, что его связь с Троцким будет непродолжительной, и что вскоре Лев Давыдович бросит его, увлекшись очередной женщиной. Все же Троцкий больше склонялся к женщинам, чем к своим товарищам по революционной борьбе. Только, наверное, для Ленина он сделал исключение, уважил. И вот Ленин пишет на Кавказ Зиновьеву:
«Не обижайся на меня, Гершеле. Ты прав, я действительно не смог устоять. Лейба такой брутальный мужчина. Он просто обволакивает меня своей лаской. А я так в ней нуждаюсь, особенно в такой напряженно политический момент. Мне очень трудно без ласки, а ты уехал, негодник. Вот я и не устоял. Но ты ведь простишь мне эту маленькую слабость, Гершеле? Возвращайся, и ты увидишь, что я полон любви к тебе. Твоя маленькая Вова».
Вероятно, этот маленький пассаж с «маленькой Вовой» окончательно успокоил Зиновьева. Он утвердился в мыслях, что их связь не прервалась, а только на время была омрачена связью «Вовы» с коварным Лейбой-обольстителем.
Григорий понесся в Москву, и с тех пор в архиве его больше нет соответствующих писем. Может быть любовники нашли иной способ связи, или Зиновьев потом уничтожил следы переписки…
Вскоре, однако, злодейская пуля эсерки Каплан сильно повредила здоровью Ленина. 
С той поры оно было подорвано, и постепенно и половые отношения Ленина с Григорием сошли на нет. Во всяком случае последней, относящейся к данному вопросу запиской, были несколько строк, написанные рукой Крупской. Она пишет Зиновьеву в середине двадцать второго года:
«Прошу вас не беспокоить больше моего мужа своими домогательствами и просьбами о свидании. Пора бы уже и вам угомониться. Сколько же можно с моей стороны терпеть такое ваше бесстыдство! Ильич болен, вы же знаете это, и излишне говорить вам, взрослому человеку, что ваши шалости на сей раз могут только окончательно подорвать здоровье Ильича. Прошу вас больше не склонять его к тому, на что он всегда слишком охотно шел. Надеюсь, вы поймете это мое письмо. Оно продиктовано заботой о здоровье моего мужа».
Не случайно Зиновьев часто в письмах к Ленину неуважительно отзывался о Крупской:
«Та женщина, которая мешала нам в Женеве…»
Теперь она взяла реванш. Столько лет быть отвергнутой собственным мужем ради любовника – это было трудно перенести. Вот теперь, когда Ленин слег и стал беспомощным, Надежда Константиновна решила поставить все на свои места. Больше она не допускала свиданий мужа с Зиновьевым наедине – только в присутствии своем или других членов Политбюро.
В конце тридцатых годов, после ареста и казни Зиновьева, эти архивные материалы попали в руки НКВД и, несомненно, были доложены Сталину. Почему он не распорядился их уничтожить? 
Вероятно, по двум причинам. Во-первых, для него все это, несомненно, не было тайной. И он и прежде прекрасно был осведомлен об отношениях Ленина с Зиновьевым и Троцким. Не случайно, поэтому подчеркнуто пренебрежительное отношение Сталина к Крупской. Что ему было ее уважать, если он знал о том, что она – всего лишь ширма для утех своего мужа?
Второй же причиной, вероятно, была та, что Сталин решил придержать эти письма на тот случай, если бы пришла пора посмертно скомпрометировать Ленина. Если на каком-то этапе Сталин вдруг решил отказаться от «ленинского наследия» и остаться единственным незапятнанным борцом революции, ему бы как раз весьма пригодились эти письма.
Еще один шедевр ленинского творчества:
«19 марта 1922 года, строго секретно.
Просьба ни в коем случае копий не снимать.
…Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и беспощадной энергией и не останавливаться перед подавлением какого угодно сопротивления. Изъяв церковные ценности, мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей. Без этого фонда никакая государственная работа вообще и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, совершенно немыслимо. Жестокости надо осуществлять самым энергичным образом и в самый кратчайший срок. Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его. Официально выступить с каким-то ни было мероприятием должен только тов. Калинин, – никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой, тов. Троцкий. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об изъятии доклад в Политбюро еженедельно… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы ни о каком сопротивлении они не смели и думать…» Опубликовано: Известия ЦК КПСС, 1990г.,№4.

Вот документ, характеризующий планы ленинско-троцкистской власти в отношении Русской православной церкви:
Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
01.V.1919г.
Председателю ВЧК тов. Дзержинскому Ф.Э.
СТРОГО СЕКРЕТНО
ВСЕРОССИЙСКИЙ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ Советов Раб., Солд., Кр., и Каз. Деп.
МОСКВА, КРЕМЛЬ
N 1866672
УКАЗАНИЕ
В соответствии с решением В.Ц.И.К. и Сов. Нар. Комиссаров, необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией.
Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше.
Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады.
Председатель В.Ц.И.К. М.Калинин
Председатель Сов. Нар. Комиссаров В.Ульянов (Ленин)

Результаты. В ходе «первой волны репрессий», в течение только 1919 года было расстреляно 16000 священников.

Вот такой кудрявый ангелочек с октябрятской звёздочки нарисовался…

В списке псевдонимов Ленина учтены все псевдонимы, которыми он подписывал свои произведения и псевдонимы, которые он сам назвал в тексте своих статей, писем, документов и других материалов.

Б. (10 (23) апреля 1913)
Б. Б. (20 июля (2 августа) 1912, 15 (28) марта 1913)
Б.В. Куприанов (29 апреля (12 мая) 1911)
Б. Г. (22 мая (4 июня) 1912)
Б. Ж. (12 (25) июля 1912)
Б. К. (29 марта (11 апреля) 1912)
Базиль (6 (19) января 1916)
Большевик (7 (20) февраля и 20 марта (2 апреля) 1906)

В. (1902, 1904, 1912-1913)
В. И. (1900, 1910, 1912-1914, 1922)
В. И. Ивановский (август 1916)
В. И-ин (28 ноября (11 декабря) 1910)
В. Ил. (9 (22) февраля 1913)
В. Ильин (1899, 1909-1916)
В. Ильин (Н. Ленин) (1917)
Вл. Ильин (1899, 1907-1909, 1911-1912)
Влад. Ильин (январь – февраль 1900)
Владимир Ильин (1898-1900, 1908)
В. Л. (2 (15) марта 1914)
В. Ленин (с января 1914)
Вл. Ленин (28 октября (10 ноября) 1912)
В. Ульянов (Ленин) (14 (27) октября 1905, ноябрь 1917 – декабрь 1922)
В. Ульянов (Н. Ленин) (23 сентября (6 октября) 1905, 1918-1920)
Вл. Ульянов (Ленин) (1917-1918, 1920-1922)
Вл. Ульянов (Н. Ленин) (1905, 1908, 1914, 1919)
Владимир Ульянов (Ленин) (1917-1918, 1922)
Владимир Ульянов (Н. Ленин) (3 (16) сентября 1905, 30 октября (12 ноября) 1917)
Владимир Ильич Ульянов (Ленин) (23 ноября (6 декабря) 1917)
Владимир Ильич Ульянов (Н. Ленин) (7 (20) июля 1917)
В.Ф. (октябрь – ноябрь 1911, апрель и октябрь 1913)
В. Фр. (28 октября (10 ноября) 1912)
В. Фрей (1911-1913)
Вильям Фрей (17 (30) декабря 1911 – 6 (19) января 1912)

Д. (10 (23) мая 1913)
Дядя (10 (23) марта 1917)

-е- (31 января (13 февраля) и 1 (14) февраля 1917)

И. (июль 1912 – январь 1914)
И. В. (август – сентябрь 1912, май 1914)
И. Петров (6 (19) апреля 1901)
Ив. Петров (31 мая (13 июня) 1912)
И. Фрей (15 (28) декабря 1907)
Иван (31 декабря 1915 (13 января 1916))
Ильин (1895, 1903, 1909, 1913, 1916)
Ильич (24 октября (6 ноября) 1917)

К. Иванов (1917, 27 сентября (10 октября) и позднее)
К-в (17 (30) апреля 1905, март – апрель 1913)
К-пов (15 (28) октября 1913)
Кар-ов (4 (17) октября 1913)
Карпов (февраль 1918)
К. О. (8 (21) мая 1913)
К.П. (23 апреля (6 мая) 1913)
К. С-ий (26 авугста (8 сентября) 1912)
К.Т. (1907, 1912-1914)
К. Т-н (1897)
К. Т-ин (25 ноября (7 декабря) 1895)
К. Тулин (1895, декабрь 1911 – январь 1912)
К. Ф. (24 июня (7 июля) 1912)
Карич (11 (24) июня 1913)

Л. (1904, 1913, 1915)
Л-н (конец сентября – начало октября 1907, начало сентября 1909)
Ленивцын (1915-1916)
Ленин (с 1901)
Ленин (В. Ульянов) (июль 1912, 23 августа (5 сентября) 1914)
Ленин (Ульянов) (июль 1921)

М. (март – ноябрь 1913, февраль 1914)
М. Б. (февраль – март 1912)
М. М. (16 (29) сентябрь 1912, 13 (26) марта 1914)
М. Н. (18 сентября (1 октября) 1912)
М. П. (4 (17) мая 1913)
М. Ш. (3 (16) апреля 1912)
Мейер (7 (20) марта 1901)
Мирянин (25 июля (7 августа) 1912)

Н. (12 (25) июня и 21 июля (3 августа) 1913)
Н. Б. (8 (21) августа 1912)
Н. К. (26 и 27 сентября (9 и 10 октября) 1917)
Н. К-ов (26 августа (8 сентября) 1917)
Н. Карпов (19 августа (1 сентября) 1917)
Н. Константинов (позднее января 1915)
Н-к (13 (26) сентября 1913)
Н-ков (30 августа (12 сентября) 1917
Н. Л. (1904, 1906-1908, 1912, 1913, 1915, 1916, 1919)
Н. Л-н (май 1906, март 1907)
Н. Л-ъ (сентябрь – октябрь 1907)
Н. Ленивцын (июль – август 1916)
Н. Ленин (февраль 1902 – март 1923)
Н. Ленин (В. Ульянов) (20 мая (2 июня) 1905, 14 (27) февраля 1914, 1923-1924)
Н. Ленин (В. И. Ульянов) (16 (29) октября 1903, 1920)
Н. Ленин (Вл. Ильин) (1917)
Н. Ленин (Вл. Ульянов) (1905, 1910-1915, 1920)
Н. Н. (31 мая (13 июня) и 21 августа (3 сентября) 1913)
Наблюдатель (26 сентября (9 октября) 1913)
Не-депутат (вторая половина ноября 1912)
Не-либеральный скептик (17 (30) июня 1912)

П. (декабрь 1911, 12 (25) августа 1912)
П. Осипов (24 июля (6 августа) 1913)
П. П. (апрель – август 1912)
П. Петров (13 апреля 1919)
П. Пирючев (январь 1917)
Петербуржец (декабрь 1911)
Петров (сентябрь 1900 – октябрь 1901)
Посторонний (не ранее 10 (23) мая 1913, 8 (21) октября 1917)
Постоянный читатель «Правды» (17 (30) октября 1912)
Почти примиренец (1 (14) сентября 1913)
Правдист (22 мая (4 июня) 1914)

Р.С. (май – август 1912)
Р. Силин (6 (19) мая 1912)
Рихтер
Русский коммунист (март 1922)

Сотрудник «Пути Правды» (июнь, позднее 5 (18), 1914)
Ст. (29 августа (11 сентября) 1912)
Старик (1901-1904, 1908-1910)
Старик и К0 (10 (23) сентября и 1 (14) октября 1904)
Статистик (12-14 (25-27) июля 1912)

Т. (март 1912 – февраль 1913)
Т. П. (декабрь 1901)
Т. Х. (апрель и декабрь 1901)
Т-ин (2 (15) июля 1913)

Ульянов (Ленин) (1917-1918, 1921-1922)
Ульянов-Ленин (5 июля 1919)

Ф. (май-июнь 1913)
Ф. Л-ко (19 февраля (3 марта) и 1 (14) апреля 1912)
Ф. П. (не ранее октября 1899)
Ф. Ф. Ивановский* (август – сентябрь 1917)
Фр. (15 (28) сентября 1912, 21 мая (3 июня) 1913)
Фрей (1901-1902, 1914)

Читатель (19 мая (1 июня) 1913)
Читатель «Правды» и «Луча» (5 (18) мая 1913)

-ъ (16 (29) марта 1905, 13 (26) мая и 19 мая (1 июня) 1906)

Якоб Рихтер (8 и 11 (21 и 24) апреля 1902)

A. Linitsch (14 (27) марта 1907)
J. Richter (19 июня (2 июля) 1902)
Jacob Richter (апрель 1902 – январь 1903)
Lenin (1904, 1915, 1916, 1918, 1922)
Meyer (ноябрь 1900 – июль 1901)
N. (13 (26) июня 1913)
N. N. (апрель 1902)
NN (9 (22) февраля 1905)
N. Lenin (1904, 1912, 1915-1917)
N. Lenine (1908, 1911-1912)
N. Lenine (Vl. Oulianoff) (21 июня (4 июля) 1905)
Petroff (сентябрь 1900 – июль 1901)
Vl. Oulianoff (Lenine) (25 марта 1922)
W. (1912-1913, 1917)
W. I. (4 (17) января 1915)
W. Lenin (13 (26) сентября 1916, май 1918)
W. Lenine (3 (16) марта 1916)



Используемые источники:
1. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ) Ф. 324. Г. Е. Зиновьев. Оп. 1. Д. 9. Л. 5.
2. РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 506.
3. РГАСПИ Ф. 324. Оп. 1. Д. 560.
4. РГАСПИ Ф. 324. Оп. 2. Д. 76.
5. РГАСПИ Ф. 324. Оп. 2. Д. 94.
6. Соломон Г. А. Среди красных вождей. М., 1995.
7. Центральный государственный архив историко-партийных документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПБ). Ф. 16. Оп. 1. Д. 50.
8. h t t p : //ruskombat.info/wp-content/uploads/2012/04/Lenin-pidor.doc
9. Газета "Русский взгляд" No.3, 1996 г.
10.Дора Штурман В. И. Ленин.  ИМКАпресс. Париж. 1989, стр. 61.
11.В.И. Ленин, Из письма А.М. Горькому от 15 сентября 1919 года, Полное собрание сочинений, издание пятое Изд-во политической литературы, 1978 г. т. 51, стр. 48-49, ПСС, т. 31, с. 432-437; т. 32, с. 341-342
12.Газета "Русский Порядок" № 38 – 40 1996 г.
13.Газета "Наше Отечество" № 55 1996 г.
14.Цензорская правка "Голубой книги" М. М. Зощенко. Публикация С. Печерского. Минувшее: Исторический альманах. 3. - М. : Прогресс: Феникс, 1991. с. 360; 379-383
15.h t t p://www.novayagazeta.spb.ru/2006/56/1
16.Перевод книги Пола Рассела The Gay 100: A Ranking of the Most Influential Gay Men and Lesbians, Past and Present   (перевод А. Дворянкина на русский) "КРОН-пресс" М., 1996 г.
17.Бунин И. Миссия русской эмиграции (Речь, произнесенная в Париже 16 февраля 1924г.) //Бунин И. Великий дурман. - М., 1997. - Стр. 126-138.
18.Аким Арутюнов. ДОСЬЕ ЛЕНИНА БЕЗ РЕТУШИ. ДОКУМЕНТЫ. ФАКТЫ. СВИДЕТЕЛЬСТВА. "Вече", Москва, 1999 г.
19.http://calendar.ortox.ru/oktjabr/view/id/1116134
20.http://www.compromat.ru/page_9654.htm
21.http://www.dorogadomoj.com/dr767mis.html
22. Волкогонов Д. Ленин. 2011, Эксмо, М., Стр. 42-45
23.РЦХИДНИ, Ф. 11. Оп. 2. Д. 52. Л. 717, 718,719,741 об., 754, 769.
24.«Посев». 1984. № l. Cтр. 53.
25. М.Шагинян. Предки Ленина. Литературно-художественный сборник. Астрахань: Издательство газеты «Волга». 1958.
26.Шуб Д.Н. Биография Ленина. Нью-Йорк. 1948. Стр. 9.
27.ЦГИА Санкт-Петербурга. Ф. 19. Оп. 17. Д. 632.
28.ЦГВИА. Ф. 316. Оп. 69. Д. 57. Л. 109.
29.ГАЖО.Ф. 18. oп. 1 Д.152
30.«Nene Zuricher Zeutung». 1983.25.02.
31.РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 15. д. 271. Л. 22-35.
32. Известия ЦК КПСС, 1990г.,№4.
33. Георгий Гинс. Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918–1920: впечатления и мысли члена Омского правительства. – М.: Крафт+, 2007.
34. Павел Милюков. "Очерки по истории русской культуры" (ч. 1-3, 1896-1903), "Главные течения русской исторической мысли" (1897),"Из истории русской интеллигенции" (1902), "Национальный вопрос" (1925), "Воспоминания. 1859-1917" (т. 1-2, 1955).
35. «Национальная газета» № 1(22), 1999 г.
36. Штейн Михаил Гиршевич; Дворянские роды Ульяновых и Лениных в истории России.
Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Санкт-Петербург 2007г.
37. Владимир Алексеевич Солоухин; При свете дня. http://bookz.ru/authors/solouhin-vladimir/bylight/1-bylight.html
38. Шагинян Мариэтта Сергеевна; Семья Ульяновых. Роман-хроника.
39. Логинов В.Т. Владимир Ленин. Выбор пути: Биография. - М.: Республика, 2005.- 447 с.