Робот.

 РОБОТ

(повесть)

 

I

Переплетения горных хребтов расступились, открывая огромную долину, покрытую лоскутным зеленовато-желтым одеялом возделанных полей. Большой транспортный самолет ИЛ-76 заходил на посадку. Внизу сверкнула, клинком дамасской стали окруженная темно-зеленым кустарником небольшая река с разбросанными по берегу кишлаками. Самолет снижался, отстреливая тепловые ловушки. Вот уже отчетливо видны плоские крыши глинобитных домов, окруженных глиняными заборами. Впереди показалось огромное поле порыжевшей от солнца травы, кое-где покрытое оспинами воронок, замелькали ряды колючей проволоки, за ними   врытые в землю танки. Самолет коснулся колесами взлетно-посадочной полосы и, завершив торможение, неторопливо направился к месту стоянки, затем, развернувшись, остановился. Взревели и тут же смолкли двигатели. В то же мгновение распахнулась боковая дверь, и бортмеханик выдвинул из салона трап. Из открытой двери начали выходить пассажиры. Их было двое. Первым ступил на бетонку аэродрома высокий, начинающий полнеть, но довольно стройный человек лет сорока пяти в очках, одетый в темно-серый костюм, бежевую сорочку с однотонным галстуком и обутый в поношенные ботинки. Спокойное и вместе с тем уверенное выражение лица показывало, что он   старший. Следом за ним вышел молодой человек, лет тридцати, одетый также непритязательно.

Самолет встречали. Едва пассажиры спустились по трапу, с интересом посматривая по сторонам, как из стоящего неподалеку пропыленного открытого "уазика" вышел невысокий человек в "афганке" с погонами подполковника и подошел к ним.

 - С прибытием вас на Афганскую землю!

Приветствовал он прибывших. И тут же представился:

 - Минаев Сергей Федорович. Мне поручено обеспечивать вам условия для работы.

 - Очень приятно, - пожимая протянутую руку, произнес старший из прибывших.

  - Колыманов Николай Анатольевич – главный конструктор, а это мой помощник – Мартынов Николай Егорович.

 - Хорошо. Сейчас Сергей, отвезет вас в вашу палатку,   показав на своего водителя, совсем молоденького солдата, перекрывая шум взлетающего штурмовика, прокричал Минаев.- Туда же будет доставлен и груз.

  - Располагайтесь как дома,   добавил он,   а я пока займусь грузом. Ужин через два часа. Там и встретимся.

 

Утром, поднявшееся над вершинами гор солнце привычно осветило ряды военных палаток. В большой штабной палатке охраняемой часовым проходило совещание. По одну сторону длинного грубо сколоченного из досок стола сидели четверо старших офицеров с полковничьими звездами на выцветших "афганках". Во главе стола – коренастый пожилой генерал-майор с усталым лицом. По другую сторону стола сел главный конструктор с прибывшего вечером самолета ИЛ-76.

  - Товарищи командиры! – обращаясь к присутствующим, открывая совещание, сказал генерал. –  К нам прибыла группа ученых одного из московских НИИ для испытания нового оружия. Это   робот-солдат, способный выполнять любые боевые задачи. За проведением испытаний будет наблюдать представитель Генерального штаба полковник Минаев Сергей Федорович, -  показал он рукой на полковника, сидящего на ящиках, сложенных в глубине палатки. И добавил  -Прошу соблюдать полную секретность,  Молодой полковник с обветренным загорелым лицом и дерзкими зелеными глазами проворчал, ни на кого не глядя:

-Делать им там нечего, в Москве. С жиру бесятся. Только людей от дела отрывают.

Не обращая внимания на его ворчание, генерал сказал:

- Сейчас главный конструктор Колыманов Николай Анатольевич коротко расскажет о своем изделии. Прошу внимания.

Главный конструктор встал из-за стола:

- Наш робот представляет из себя конструкцию, по внешнему виду похожую на человека, выполненную из титана, усиленного вольфрамовыми каркасами, с независимой двигательно-энергетической установкой обеспечивающей работу в течение 40 часов в самых тяжелых условиях. Изделие оснащено совершенным

прицельно-навигационным комплексом, современным комплексом вооружения, системой встроенного контроля, способной обнаружить и устранить все появляющиеся неисправности. Снаружи изделие покрыто двухслойным материалом на основе ковара с наполнителем из титановых шариков. Материал способен выдержать воздействие любых известных видов стрелкового оружия. Активная броня закрывает все жизненно важные участки корпуса робота и способна выдерживать многократное воздействие кумулятивных гранат. Кроме того, оригинальная система опознавания "свой-чужой" и многократное резервирование делают его чрезвычайно удобным в эксплуатации. Испытания изделия на полигонах подтвердили его высокую эффективность. Теперь пришло время испытать его в боевых условиях.

- Прямо чудо-юдо какое-то,   опять проворчал полковник с дерзкими глазами,   а посмотреть на него можно?

- Пожалуйста, - ответил главный конструктор. - Сейчас мой помощник уже заканчивает его тестирование, прошу вас пройти в нашу палатку.

 - Ну что же, товарищи, посмотрим на этого гиганта, - произнес генерал и направился к выходу из палатки. За ним вышли остальные.

Яркое солнце заливало палаточный городок резким светом. Гудели топливозаправщики, направляющиеся на стоянки самолетов. Строем прошел взвод солдат. Невдалеке в бледное небо поднимался вертолет МИ-8. Поднявшись над землей метров на 50, он с большим креном развернулся и направился в сторону  недалеких гор. Небольшая группа офицеров во главе с главным конструктором и генералом направилась к одной из палаток, стоящей в некотором отдалении от остальных. Часовой в широкополой брезентовой шляпе с автоматом, висящем на плече, видя генерала, замер по стойке "смирно". Войдя внутрь палатки, все остановились. После яркого солнца, царящего на улице, полумрак палатки казался полной темнотой. В этой темноте горели разноцветные контрольные лампочки и цифровые индикаторы, негромко, но пронзительно гудел звуковой генератор.

Когда глаза привыкли к темноте, присутствующие увидели молодого человека, сидящего за небольшим складным столиком. Его пальцы быстро пробегали по клавиатуре пульта управления, напоминающего портативный переносной компьютер.

- Как дела, Коля? - спросил его главный конструктор.

- Все в порядке, Николай Анатольевич, - ответил он.     Рядом с помощником главного конструктора стоял небольшой коренастый человек, экипировка которого напоминала экипировку летчика, готовящегося к боевому вылету: кожаная летная куртка на молнии, кожаные же штаны, заправленные в массивные ботинки с высокой шнуровкой. На голове у него был надет металлический шлем с опущенным светофильтром, рот закрывала кислородная маска. Летчик согнул руки, и Мартынов, отложив в сторону пульт управления, надел на него ребристый жилет.

 - Кто это? И что он тут делает? – удивленно спросил генерал, глядя на летчика.

- А это и есть наше изделие,   ответил Николай Анатольевич.

- Робот?

- Да, робот.

- А ходить он умеет?   спросил молодой полковник.

- И ходить, и бегать, и ползать, и прыгать, а также лазить по скалам, стрелять и бросать гранаты. Поэтому мы бы хотели как можно быстрее испытать его в реальных боевых условиях, - ответил главный конструктор.

- Ну, в этом мы вам поможем,  сказал генерал.  Товарищи командиры, какие будут предложения? - обратился он к сопровождающим офицерам.

- Товарищ генерал, - с горячностью заговорил молодой полковник, - у меня разведгруппу "духи" в горах заблокировали, вторые сутки к ним пробиться не можем, путь этот робот попробует. Если и не пробьется, так хоть внимание противника на себя отвлечет.

- Я не возражаю, - ответил генерал и обратился к главному конструктору, возьметесь за это дело, Николай Анатольевич?

- С удовольствием, товарищ генерал, - ответил главный конструктор.

Генерал посмотрел на молодого полковника:

- Ну, тогда вылет по готовности, собирайтесь.

И обратился к главному конструктору:

- Кто полетит от вас, Николай Анатольевич?

- Я, - ответил главный конструктор.

- Может быть, лучше послать вашего помощника?   спросил генерал.   Там будет очень опасно.

 - Нет, я должен быть там лично, - ответил главный конструктор, это моя работа.

- Ну не смею вас удерживать. Как говорится: "С Богом", - сказал генерал и вышел из палатки.

Полет длился не более 10 минут. Вертолет завис на высоте около двух метров над каменистым безжизненным плато. Молодой полковник, главный конструктор с роботом, подполковник Минаев, и сопровождающий их небольшой отряд спецназа быстро покинули салон и укрылись за разбросанными повсюду камнями.

Вертолет взревел двигателями и, поднимая тучу пыли, стал набирать высоту, скрываясь из виду

- Вон на той высоте и укрепились "духи", - показав на возвышающуюся, на юго-востоке скалу с почти отвесными склонами, сказал молодой полковник. -  Оттуда они все ущелье под прицелом держат: муха не проползет. Внизу они все заминировали, а вверху, на высоте, у них пещеры, в которых они от бомбежки прячутся. Такие вот дела, - закончил он.

- Ну, это то, что надо, - сказал главный конструктор. И, достав портативный пульт управления, нажал на нем несколько кнопок. Робот встал из-за камня, надел на себя огромный рюкзак и не торопясь, направился в сторону скалы.

- Дойдет ли?   забеспокоился полковник. - Ведь до той высоты километра полтора будет, а внизу  минное поле.

- А это мы сейчас увидим, - сказал главный конструктор и поднес к глазам бинокль. Остальные последовали его примеру.

Со скалы не стреляли, и, как видно, с интересом наблюдали за приближающейся одинокой фигурой. Вот робот достиг минного поля и начал его пересекать. Иногда под его ногами взлетали фонтанчики земли и щебня от сработавших противопехотных мин, но они не причиняли ему видимого вреда. До подножия скалы оставалось не более 30 метров, когда раздался сильный взрыв. Земля вздрогнула, и раскатистое эхо заметалось между вершинами гор. На том месте, где только что находился робот, дымилась воронка несколько метров в диаметре.

- Каюк, - сказал полковник. - Фугас направленного действия, дистанционный подрыв. Где же ваше чудо-юдо? - добавил он, обращаясь к главному конструктору?

 - А вон он, посмотрите левее воронки метров на 15, - ответил ему главный конструктор.

Действительно, на минном поле что-то шевелилось. Присмотревшись повнимательней, полковник увидел робота. С оторванными ногами и одной рукой он что-то доставал из закрепленного у него на спине рюкзака.

- Что он делает? - с интересом спросил полковник.

- Достает запасные ноги и руку, - спокойно ответил главный конструктор,  сейчас пойдет дальше.

Действительно, не пошло и двух минут, как робот встал и невозмутимо продолжил свой путь.

Вопли ужаса раздались со скалы, и земля вокруг робота закипела от пуль, но он, не обращая внимания на пули, дошел уже до самой скалы и оказался в мертвой зоне. Здесь он не был виден боевикам. Не останавливаясь ни на минуту, робот подтянулся на руках и начал медленно, используя трещины и неровности, подниматься по склону. Издали он напоминал муху, ползущую по вертикальной стене. Полковник оторвал от глаз бинокль и сказал радисту, сидящему за соседним камнем: - Передай "четвертому" - "Вариант два".

Тот понимающе кивнул, поднес ко рту микрофон. Робот был уже возле самой вершины. Ему осталось подняться на небольшую каменную террасу, ведущую к пещерам. Но как только он попробовал подняться на нее, в него врезался град пуль, отмечая места попаданий белыми точками. Робот остановился и, повиснув на одной руке над пропастью, другой рукой достал из рюкзака ручной реактивный огнемет, выстрелил из него в ближайшую пещеру, затем достал из рюкзака огромную гранату и метнул ее во вторую пещеру, до которой было не менее 100 метров. Граната попала точно в цель. После взрыва робот поднялся на террасу, вытянул вперед руки с поднятыми вверх ладонями, открывающими

встроенные скорострельные пулеметы, и скрылся в лабиринтах пещер. Оттуда раздались крики, глухие взрывы, несколько пулеметных очередей... и все стихло. Через несколько минут робот снова вышел на террасу и поднял вверх руку.

 - Операция закончена, - сказал главный конструктор и, обращаясь к полковнику, добавил: -  Ну, где же твои разведчики?

 - А вот, выходят, - указав рукой на ущелье, сказал полковник.

Посмотрев в указанном направлении, главный конструктор увидел три человеческие фигуры, бредущие по ущелью. Было видно, что двое, согнувшись, несли кого-то на развернутой плащ-палатке, за ними, часто спотыкаясь, шел еще один, очевидно раненый, разведчик.

- Помогите им, - обращаясь к солдатам, сказал полковник, - а ты, обратился он к радисту, -  вызывай вертолет.

- А с твоим бойцом, что делать будем? - спросил он главного конструктора? - Как его оттуда доставать?

- Сам дойдет,   ответил главный конструктор.

И действительно, в бинокль было видно как, вынув из необъятного рюкзака длинный фал, робот закрепил его за камни и, почти не касаясь его ногами и руками, быстро спустился со скалы, пересек по своим же следам, отмеченным воронками минное поле, и направился к месту сбора. Но, не дойдя до него несколько метров, вдруг остановился, зашатался и рухнул навзничь на землю.

- Энергетическая установка барахлит, - посмотрев на пульт дистанционного управления, сказал главный конструктор, - надо дорабатывать, -    добавил он.

Офицеры небольшого отряда окружили лежащего робота, с изумлением рассматривая его изорванный в клочья бронежилет, его кожаную одежду, обгоревшую и кое-где свисающую клоками.

- Починить его можно? - спросил молодой полковник главного конструктора. - У нас найдется для него работа, - добавил он.

 - Починить можно, но только в условиях нашего института, здесь не получится, - ответил главный конструктор, и добавил: -   Приедем в Москву, устраним выявленные замечания и начнем серийное производство.

- Дай-то Бог, да поскорее, - сказал полковник. - Тогда нам здесь "ограниченный контингент" не понадобится.

 

II

МОСКВА 1992 ГОД

 

В кабинете директора крупного научно-исследовательского института началось совещание. За массивным дубовым столом сидел директор института   представительный черноволосый мужчина в очках с золотой оправой. Вплотную к его столу был, придвинут длинный полированный стол для совещаний, по обе стороны которого разместились руководящие сотрудники института.

  Ну что ж, товарищи, начнем,   сказал директор, окинув взглядом кабинет, и продолжал,   о результатах своей работы нам доложит главный конструктор боевого робота Колыманов Николай" Анатольевич.

Главный конструктор встал из-за стола, посмотрел на развешенные, на стене схемы и графики и сказал:

 - Уважаемые коллеги! За три года, прошедших с периода испытаний нашего изделия в реальных боевых условиях была проделана большая работа по его модернизации, были устранены сотни замечаний и реализованы десятки предложений, применены самые современные материалы и комплектующие.

С этими словами он подошел к стоящей в углу кабинета ширме и раздвинул ее.

Взору присутствующих предстал среднего роста стройный молодой мужчина в неброском сером костюме.

            -Вот наше изделие. Прошу любить и жаловать,   продолжил главный конструктор.   Его память содержит все известные слова русского языка, в том числе нецензурные, встроенный синтезатор речи позволяет ему говорить, вмонтированные акустические приемники, с аналого-цифровыми преобразователями, позволяя ют ему слушать. Сверхбыстродействующие процессоры дают ему возможность быстро адаптироваться в любой среде, включая человеческое общество, беря за основу действия окружающих его людей. Но в то же время они не позволяют роботу выйти за рамки записанной в него программы. Оставив без изменения сверх- прочный каркас изделия, мы встроили в него принципиально новую энергетическую двигательную установку, работающую на основе каталитических реакций. В качестве топлива используется этиловый спирт. В то же время в изделии имеется

небольшой атомный реактор, который используется в качестве резервной энергетической установки. Атомный реактор включается автоматически, в случае отсутствия основного топлива   этилового спирта, и работает непрерывно в течение 3,5 лет.

Жесткие требования по массе и габаритам не позволили разместить в роботе встроенное вооружение. Все вооружение размещается в съемных контейнерах, которыми комплектуется изделие в зависимости от поставленных задач. Кроме того, робот обладает записанными в памяти определенными трудовыми навыками, может пилотировать все виды летательных аппаратов, водить все виды авто-мототехники, выполнять работу плотника, каменщика, слесаря, токаря и еще порядка тридцати рабочих специальностей. Таким образом, суммируя все вышесказанное, считаю, что наше изделие готово к проведению испытаний в любых условиях, а затем и к серийному производству. V меня   все.

            -Садитесь, пожалуйста, уважаемый Николай Анатольевич,   прозвучал в на ступившей тишине голос директора.

            -Считаю своим долгом поблагодарить главного конструктора и возглавляемый им коллектив за проведенную большую работу,   продолжил он после небольшой паузы.   В то же время не могу не отметить тот факт, что денег на проведение испытаний, а тем более на серийное производство разработанного изделия, у нас нет. Государственного заказа на следующий год тоже нет. А есть постановление правительства о конверсии, в соответствии с которым нам надлежит изделия, имеющие применение в народном хозяйстве, передать в народное хозяйство, а остальные   уничтожить. Какие будут предложения?

Из-за стола встал главный инженер института   высокий худощавый муж чина предпенсионного возраста:

            -Товарищи, главный конструктор в своем выступлении отметил, что робот может выполнять различные виды работ, в том числе строительные, может быть, есть смысл, взять кредит, изготовить еще несколько образцов этих роботов и  продать их какой-нибудь строительной фирме?

            Это полностью исключено,   поднялся из-за стола начальник планово-экономического отдела, высокий полный мужчина средних лет.   При нашей безработице это нереально. Строительные компании сейчас имеют огромный выбор людей, готовых работать практически бесплатно. Зачем им роботы? Кстати, добавил он,   если уважаемый главный инженер знает строительную компанию, имеющую рабочие вакансии, пусть поделится с нами. В сложившейся политической и экономической ситуации нашему институту долго не продержаться. И большинство здесь присутствующих, будут вынуждены согласиться на любую работу.

            -Не надо сгущать краски,   поморщился директор.   Хотя определенная доля правды в словах начальника планово-экономического отдела есть.

            -Так, может быть, его уничтожить? Или продать за границу?   Директор внимательно оглядел присутствующих.

            -Нет, ни в коем случае,   раздались реплики из-за стола.

            -Может быть, у кого-то есть другое мнение?   спросил директор.   Нет?

Очень хорошо. И это правильно, ведь это   результат труда всего нашего института почти за десять лет. Значит, будем испытывать. Но где и как?

После небольшой паузы он продолжал:

            -Москва отпадает полностью. Не будем забывать, что это боевой робот, и неизвестно, как он будет себя вести в условиях большого города. Я уже не говорю о встроенном в него атомном реакторе. Остается провинция. Какие будут

предложения?

            -Да, провинция это то, что надо,   задумчиво произнес главный инженер, особенно какая-нибудь отдаленная деревня. Недавно ко мне родственники

приезжали из Пермской области, рассказывали, что там жить очень тяжело. Работ с утра до ночи без выходных, и в колхозе, и на приусадебных участках. Зарплату почти не платят. А из развлечений   только самогонка, да иногда телевизор. И рабочих рук там не хватает. Как, Анатольевич,   глядя на главного конструктора, продолжил он,   пьет твой робот самогонку?

            -Он может работать на самогонке, Конечно, если она качественная,   ответил главный конструктор,   в системе предусмотрены специальные фильтры, которые заменяются роботом автоматически по мере загрязнения. Запас фильтров у нас есть,   и тут же продолжил:  - Предлагаю провести испытания в одном

из северных районов Кировской области, плотность населения там не велика, к тому же там живет мой дальний родственник по материнской линии, будет кому присмотреть за роботом и сообщить в Москву о внештатных ситуациях, если таковы возникнут.

            -Ну, в Кировскую, так в Кировскую,   согласился директор.   Но ему же потребуются документы.   И обратился к заместителю по режиму, сухонькому старичку пенсионного возраста, небольшого роста, бывшему работнику КГБ.

            -Валерий Павлович! Можете ли вы, используя старые связи изготовить документы для нашего робота, а именно: паспорт, военный билет, водительское удостоверение и так далее?

            -Могу, товарищ директор,   ответил старичок.   Правда это будет не бесплатно.

            -Ну, пока еще у нас есть возможность заплатить,   ответил директор,  возьмите у главного бухгалтера необходимую сумму, я распоряжусь, и сегодня же приступайте к изготовлению документов.

Оглядев всех присутствующих, продолжил:

            -Политическая и экономическая ситуация в стране меняется быстро. Пройдет какое-то время и, возможно, что наша разработка будет востребована.  Обращаясь к главному конструктору, добавил,   Николай Анатольевич, вам необходимо в кратчайшие сроки осуществить перепрограммирование вашего изделия, стереть у него из памяти все боевые и по возможности усилить производственные навыки.

            -Хорошо, товарищ директор, сделаем,   ответил главный конструктор,   через неделю робот будет полностью готов к испытаниям.

            -В таком случае, совещание закончено,   обратился директор к присутствующим, -  все свободны, прошу соблюдать полную секретность.

III

Почтово-багажный поезд остановился на небольшой станции, представляющей из себя полсотни домиков, живописно разбросанных на опушке леса, вплотную

подступающего к железнодорожному полотну. Немногочисленные пассажиры трех пассажирских вагонов, прицепленных к поезду, с трудом, помогая друг другу спускались с высоких вагонных площадок на железнодорожную насыпь. Здесь была группа дорожных рабочих в оранжевых жилетах, бригада плотников, возвращающаяся с заработков, из сумок которых выглядывали самодельные топорища, пятеро пожилых женщин с большими сумками, ездившие в райцентр за покупками. И только двое пассажиров привлекали внимание своим явно нездешним видом. Один из них, высокий полноватый мужчина в очках, был одет в новенькую, с иголочки, штормовку и черные джинсы, держал в руке небольшую полотняную сумку. Второй   среднего роста, коренастый молодой человек в камуфлированном костюме, без знаков различия, и коротких кирзовых сапогах, без видимый усилий забросил за спину необъятных размеров рюкзак.

            -Пойдем, Серега, посмотрим, что за машина, может, подвезут,   сказал высокий пассажир и направился в сторону стоявшего возле здания железнодорожной кассы видавшего виды грузовика, к которому уже подходили группой женщины. Подойдя к автомашине, он спросил водителя, коренастого, среднего роста парня лет двадцати, стоящего возле кабины:

 -Слышь, друг! До Шерстнева не подбросишь?

 -Садитесь,   равнодушно ответил тот, дымя сигаретой.

Женщины уже устраивались поудобнее в кузове. Мужчина в очках встал ногой на заднее колесо грузовика и быстро забрался в кузов. Его напарник небрежно взявшись одной рукой за задний борт кузова, не снимая рюкзака легко

подпрыгнул и очутился в кузове.

            -Спортсмен, что ль, друг-то у тебя?   спросила одна из женщин у очкарика.

 - Уж больно прыгает ловко.

            -Спортсмен,   ответил он, и, посмотрев на коренастого, добавил,   Сергей из армии недавно пришел, там натренировали.

            -Понятно,   продолжала женщина.   А в Шерстнево, к кому вы?

            -К Морозову Петру Степановичу,   охотно ответил мужчина.   Племянник я ему, вот и решили навестить, да и отдохнуть заодно, по лесу погулять.

            -Отдохнете хорошо,   ответила женщина,  леса у нас огромные, грибов и ягод   пропасть, да и рыбку есть где половить.

Грузовик меж тем выехал за станцию и помчался по извилистой лесной дороге, покрытой потрескавшимся асфальтом с многочисленными выбоинами, наспех заделанными щебенкой.

            Да, дороги, однако, тут у вас,   пробормотал пассажир в очках, подпрыгнув на очередной выбоине.

            Дороги хорошие, мил человек,   ответила словоохотливая женщина,   вот раньше, лет двадцать назад, здесь машины по грязи трелевочниками таскали, и не раз бывало, что напополам машины те разрывали, из грязи вытаскивая. А сейчас   красота.

Меж тем дорога пошла на подъем, темнохвойные елово-пихтовые леса, кое-где перемежающиеся вырубками, сменили веселые сосновые боры с березовым подлеском. В зеленой листве берез уже сверкали золотые пряди, свидетельствующие о скорой осени. Подъем закончился, лес впереди расступился, открывая широкие поля, раскинувшиеся по обе стороны дороги, а еще дальше, за полями, виднелись крытые белесым шифером крыши небольшой деревеньки.

            -Шерстнево это,   сказала словоохотливая женщина, глядя на приближающуюся деревню. Степаныч-от живет как раз посереди деревни. Вот его дом,  показала она рукой.

Возле дома Степаныча машина на несколько секунд остановилась, высаживая пассажиров, и как только их ноги коснулись асфальта, резво побежала дальше.

Путники очутились перед большим пятистенным домом, добротно срубленным из толстых бревен, весело смотрящем на дорогу из под резных наличников всеми своими четырьмя окнами. В палисаднике, огороженном новым штакетником, желтели золотые шары. Колыманов открыл калитку, подошел к дому и постучал в окно. Через минуту входная дверь открылась, и на пороге показался хозяин - худощавый подвижный человек лет шестидесяти.

            -Здравствуйте, дядя Петя, я ваш племянник из Москвы, Николай, -  сказал Колыманов.

            -Здравствуйте!   произнес хозяин, и добавил, -  я тебя сразу узнал, хотя и не видел десять лет. Ну, проходите в избу, хозяйка сейчас нам стол накроет, как говорится: "чем богаты, тем и рады".

Путники вошли в дом и пройдя через сени оказались в просторной светлой комнате. Тотчас же из-за досчатой перегородки, отделяющей комнату от кухни с русской печью, вышла хозяйка   полноватая женщина лет пятидесяти пяти.

            -Ну, здравствуй, племянник, уж не чаяла тебя и увидеть,   произнесла она.

            -Здравствуйте, тетя Маша,   ответил Колыманов,   а вы нисколько не стареете, выглядите молодцом,   не кривя душой, добавил он.

            -Ну, как же не стареем? Годы все равно берут свое,   ответила она и спросила:

 -Как вы живете-то в Москве? Как родственники?

            -Живем нормально,   ответил Колыманов, садясь на лавку, стоящую вдоль стены, и добавил,   -познакомьтесь, это мой друг, Сергей, упросил взять его с собой. Хочет посмотреть, как в деревне живут.

            -Проходи, Сергей, проходи, садись на лавку, а я сейчас стол накрою,   засуетилась хозяйка.

Через десять минут на большом столе, покрытом разноцветной клеенкой, уже дымились большие чашки наваристых щей, стояли тарелки с солеными грибами,

малосольными огурцами и салом. Посередине стола гордо возвышалась, бутылка водки рядом с грудой крупно нарезанных ломтей свежеиспеченного хлеба.

            -Ну, с приездом, - произнес хозяин дома, наполняя водкой рюмки присутствующим. Все дружно чокнулись и выпили. Потекла неторопливая застольная беседа. Колыманов подробно рассказывал о здоровье родственников, о том, кто чем занимается, о московской жизни. Хозяева дома рассказывали о своих детях, живущих в райцентре, о деревенских новостях.

            -А что-то, друг от, у тебя: выпивать выпивает, а не закусывает,  спросила хозяйка у Колыманова.   Не спьянился бы.

            -Не спьянится,   рассмеялся Колыманов,   я вам сейчас о нем расскажу.

 - Он   сирота, родственников никого нет. Служил в армии, в Афганистане, там был сильно контужен, два года пролежал в госпитале. И теперь водка на него пе

рестала действовать, пьет ее как воду и не пьянеет. Узнал, что я собираюсь съездить, навестить вас, и упросил меня взять его с собой. - Хочу,   говорит,  насовсем в деревне поселиться.- Может у вас в колхозе для него работа найдется? Он ведь и шофер хороший, и тракторист, да и плотничать умеет.

            -Работа найдется, как не найтись,   ответил хозяин.   Завтра сходим к председателю, поговорим. Да только работа у нас тут тяжелая, чай не приучен он

к деревенской жизни.

            -Ничего, привыкну,   хрипловатым голосом ответил молчавший до этого времени Сергей,   в Афганистане тоже не очень легко было.

            -Есть желание, так работай,   согласился хозяин, и продолжал, -  Завтра сходим в Кресты, деревню соседнюю, там контора колхозная, и поговорим с председателем. А жить -  поживешь и у нас, места хватит.

            -Это бы ему не желательно,   ответил Колыманов за Сергея.   Сами понимаете, дело молодое, да и вам лишние заботы. А нет ли у вас в деревне домика

кого-нибудь заброшенного, где можно было бы пожить ему?

            -Дома нету,   ответил хозяин,   а избушка есть. Старичок один, бобыль, жил, да уж лет пять, как помер. Избушка осталась, и печка там есть. Ремонт, конечно, надобен. Да ведь если ты   плотник,   починишь,   обращаясь к Сергею, сказал хозяин и добавил,   а вы можете пройти посмотреть, она на краю деревни стоит, возле речки, заодно узнайте, материал какой нужен для ремонта, а завтра председателю скажем.

            -Вот и хорошо, -  ответил Колыманов. -Пообедаем и пойдем.

Пообедав, Колыманов и Сергей направились к избушке. Она представляла собой небольшой деревянный сарай 4 на 5 метров с двойными досчатыми стенами, между которыми были засыпаны опилки. Единственное подслеповатое окно и филенчатая дверь были, крест на крест заколочены досками, на крыше кое-где виднелись остатки давно сорванного ветром рубероида.

Оторвав доски, закрывающие входную дверь, Колыманов вошел внутрь избушки. Сергей шагнул за ним. Изнутри она выглядела значительно лучше, чем снаружи. Всю середину занимала хорошо сохранившаяся кирпичная печка, стены, пол и потолок были оббиты толстыми листами фанеры. В углу стоял деревянный топчан, возле окна грубо сколоченный стол и два самодельных стула.

            -Ну вот, Сергей, твое будущее жилище, привыкай к деревенской жизни,-  сказал Колыманов. Затем он сел на топчан и, достав из висящей на боку

сумки пульт дистанционного управления, стал вводить новые исходные данные в память робота.

На следующее утро Степаныч, Колыманов и Сергей пришли в соседнюю деревню Кресты, где располагалось правление колхоза, за час до начала рабочего дня.

Председатель колхоза   широкоплечий веселый мужчина лет тридцати, был уже на своем рабочем месте. Внимательно выслушав Степаныча, он сказал,

обращаясь к Сергею:

            -Очень хорошо, что ты решил поселиться в деревне. Места у нас замечательные, да и рабочие руки нужны. Правда, техники маловато, -  и немного помолчав, добавил,- ну вот что, беру тебя шофером. В гараже стоит полуразобранный самосвал ГАЗ-53, будешь его собирать, а соберешь, будешь ездить. Другого ничего предложить не могу. Ну, как, устраивает?

            -Устраивает,   ответил Сергей.

            -Ну, тогда иди в гараж, найди механика, он тебе все покажет и объяснит,  сказал председатель.

Две недели прошли в напряженной работе. Сергей с утра до ночи пропадал в гараже. Он то лежал под машиной, то выпрашивал у механика необходимые

запчасти, то что-то снимал с ржавых автомобильных остовов, лежащих возле забора.

Колыманов обычно сидел неподалеку и, открыв пульт дистанционного управления, занимался отладкой программного обеспечения робота.

Любопытствующим шоферам он объяснял, что работает программистом и сейчас, хоть и в отпуске, должен заниматься программированием, так как поджимают сроки сдачи работы. Вечерами же Сергей занимался ремонтом своей избушки: покрыл крышу рубероидом, побелил печь, сменил подгнившие раму и дверь, покрасил пол. И опять возле него находился Колыманов с пультом в руках.

Наконец, самосвал был собран. В первый рейс Сергей отправился в сопровождении Колыманова. Они приехали на поле, где их загрузили рулонами

соломы, и отвезли их под навес. Следующие рейсы Сергей делал один. Колыманов все реже доставал из своей сумки пульт дистанционного

управления. Сергей вошел в ритм колхозной жизни и даже научился "калымить": то продаст рулон соломы, то отсыплет зерна из кузова. Зарплату в колхозе почти не платили. Единственным средством существования колхозников было подсобное хозяйство, "калым" же полностью пропивался. Сергей быстро начал пить

самогонку с другими шоферами. Обычно это происходило вечером, после работы.

Он внимательно слушал подвыпивших товарищей, но сам говорил мало, только когда спросят. За это на него сначала обижались, но потом привыкли. Хотя он

и пил наравне со всеми, никогда не закусывая, никто не видел его пьяным или с похмелья. Он вовремя приходил на работу, добросовестно работал и никогда

не старался чем-либо выделиться. Окружающие привыкли к нему и почти не замечали, как мы не замечаем стоящий на улице столб, хотя ежедневно проходим мимо.

Колыманов уже считал свою миссию выполненной и подумывал об отъезде, когда произошло событие, вновь заставившее его заняться программированием.

Однажды несколько шоферов, во главе с Толей Свиридовым, огромным мужиком двухметрового роста, слишком много выпили после очередного "колыма".

Свиридов в трезвом виде был добрейшей души человеком, но в пьяном становился очень агрессивным и совершенно не контролировал свои поступки.

Он в этот день разбил левое зеркало на своей машине, задев им о ствол дерева в лесу, и решил заменить его, сняв с машины Сергея. Сергей увидел это, подошел и сказал ему:

            -Не трогай!

            -Да, пошел ты...   ответил Свиридов.

Сергей взял его за руку, чуть повыше кисти, и крепко сжал.

            -А-а-а... Отпусти, гад,   заорал Свиридов.

Тут же кто-то из его друзей заорал:

            -Наших бьют!

Шофера подбежали к Сергею, и на него посыпался град ударов. Сначала били руками, но быстро их отбили, затем начали бить тем, что попалось под руку:

палками, обломками досок, железными трубами. Сергей стоял и молча смотрел на них: такая ситуация программистами не была предусмотрена. Все это увидел Колыманов, когда, как обычно в конце рабочего дня, зашел в гараж за Сергеем. Достав из неизменной сумки пульт дистанционного управления он набрал крупными буквами: "Необходимая оборона", и начал коррекцию исходных данных. Это заняло не больше одной минуты. Закончив набор информации,

Колыманов нажал кнопку "Пуск". Это было как нельзя более кстати. Свиридов, которого Сергей отпустил, после того, как подвергся нападению шоферов,

успел за это время добежать до своей машины, достать из-под сиденья монтажный ломик, и вновь бросился в драку. Ломик коротко взвизгнул и

отскочил, высекая искры из головы Сергея. Второго удара не последовало.

Сергей взял Свиридова одной рукой за пояс, другой   за ногу и легко перебросил через трехметровый досчатый забор, отделяющий колхозный гараж от

деревенской улицы. За ним последовали другие шофера. Внимательно осмотрев место происшествия, Сергей прикрутил на место зеркало, навел порядок в

кабине и, заперев машину, вышел на улицу. Колыманов пошел за ним на некотором удалении. Деревенская улица была пуста. Но едва Сергей прошел сотню шагов, как с треском растворилась дверь дома, в котором жил Свиридов, и на пороге показался он сам с двуствольным ружьем в руках.

            -Врешь, сволочь. Не уйдешь!   закричал он, -бросившись к Сергею. И тут же

тишину деревенской улицы разорвал торопливый дуплет.

От удара картечи Сергей на мгновение остановился, клочья полетели от его промасленного комбинезона, но только на мгновенье. Все также неторопливо он

подошел к Свиридову, вырвал у него ружье, переломил пополам ложу, согнул стволы и отбросил в придорожную канаву, затем опять взял дебошира за пояс и ногу и забросил на крышу стоявшего возле дома курятника. Крыша, сделанная из покрытых рубероидом тонких досок, не выдержала удара. Свиридов, пугая усевшихся на ночлег кур, исчез в образовавшейся дыре, и какое-то время еще

шарахался в курятнике в поисках выхода, но скоро алкоголь взял свое, и он затих.

Сергей, а вслед за ним и Колыманов отправились домой.

На следующий день Свиридов встретил Сергея как ни в чем, ни бывало.

            -Здорово!   сказал он, встретив Сергея по дороге на работу.   Покуролесил я вчера. Ничего не помню. Извини, если чего не так. Я вот сам в курятнике

ночевал. Проснулся утром, не пойму ничего. Где я? Насилу выбрался. Слушай,- шепотом проговорил он, -  у меня бутылка самогонки в гараже спрятана. Пойдем, опохмелимся. И они отправились в гараж.

В этот же день Сергея вызвал к себе председатель колхоза.

            -Садись, -  кивнув на стоящие вдоль стены стулья, сказал он.-   Ну, как, освоился в наших краях?

            -Освоился. Все нормально,   ответил Сергей.

            -Это хорошо, что все нормально,-   сказал председатель и продолжал- Скоро зима, работы для грузовика будет мало. Что ты скажешь, если мы

посадим тебя на колхозный автобус?

            -Автобус так автобус. Мне все равно, -  ответил Сергей

            -Я знал, что не ошибся в тебе, -  с пафосом произнес председатель. -  Иди к механику, сдай грузовик и получи автобус,   добавил он. Через час Сергей уже осматривал полученную технику. Автобус явно знал лучшие времена, но было это давно, не меньше 25 лет назад. С тех пор ухабистые дороги Нечерноземья и не всегда трезвые пассажиры наложили на него свой отпечаток: продавленная, кое-где с дырами крыша опиралась на порыжевший от

ржавчины давно некрашеный корпус, с выбитыми кое-где окнами. Салон тоже был не лучше. В полу зияли дырки, продавленные сиденья кое-где заменяли неструганные доски.

            -Автобус, конечно, не очень,-   признался механик, высокий дородный мужчина в зеленой брезентовой штормовке и резиновых сапогах.   Но ничего, парень, ты молодой, сделаешь. Ходовая у него более-менее нормальная,-  продолжал он.   Завтра в рейс. Слушай меня внимательно. С утра, к 7 часам

отвезешь бригаду из Шерстнево в Кресты на работу. Затем в Крестах посадишь школьников и через Шерстнево,   там еще подсядут, отвезешь их в Блиново, в школу.

Затем вернешься в Кресты, и я с тобой съезжу в райцентр, лемеха к плугам надо забрать. Когда вернемся, отвезешь бригаду в Шерстнево на обед и сам пообедаешь. После обеда отвезешь бригаду опять в Кресты, привезешь школьников из школы. Потом с агрономом в соседний колхоз, там ему какие-то запчасти обещали поменять. В конце рабочего дня бригаду опять отвезешь в Шерстнево и отдыхай, занимайся автобусом. И так каждый день. Выходных летом у нас не бывает, сам знаешь, зимой отдохнешь. Да и школьников по воскресеньям возить не надо. А автобус ремонтируй, я, чем смогу, буду помогать.

Так у Сергея появилась новая работа, Целыми днями не вылезая из-за руля, он

мотался по окрестностям, а вечерами лежал под автобусом, устраняя

возникшие за день неполадки. Он выправил крышу, заделал дыры в ней и в полу, вставил окна, установил новые сиденья, покрасил автобус. Колхозники были довольны, хотя и поругивали его за недостаточно быструю, по их мнению, езду.

            -Молодой парень, ты летать должон. А ты ездишь, как старик, еле-еле,-  говорили ему.

Сергей же ездил аккуратно, никогда не нарушая правила дорожного движения, и в конце концов к этому привыкли.

Колыманов неотлучно находился с Сергеем в первые дни его работы на автобусе, но убедившись, что тот вполне справляется с новой работой, начал собираться домой. Наказав Степанычу чаще звонить в Москву и держать его в курсе всех событий, касающихся Сергея, Колыманов уехал.

IV

Приехав в Москву, Николай Анатольевич забежал домой, наскоро привел себя в порядок после долгой дороги, и заспешил в институт. Подойдя к зданию

института, он опешил: все подъезды к приземистому 3-этажному зданию были заставлены грузовыми и легковыми автомашинами, в двери входили и выходили люди, толпами и поодиночке, причем на инженеров они были явно не похожи. Войдя в вестибюль, Колыманов подошел к будке вахтера, стоящей возле сверкающего никелем турникета и удивился еще больше. На месте вахтера сидел инженер отдела надежности -  один из лучших специалистов в области испытаний радиоэлектронного оборудования.

            -Здравствуй, Петр Иванович,   поздоровался с ним Колыманов.   Объясни, пожалуйста, что происходит.

            -Здравствуй, Николай Анатольевич,   ответил инженер.   Что-то давненько я тебя не видел, ты случаем не болел?

            -Нет, в командировке был почти три месяца,   объяснил Колыманов, сейчас

только приехал.

            -Ну, тогда ты пропустил самое интересное,   сказал инженер, и начал рассказ.   Наш институт акционировался, стал частным предприятием, заказов, нет, денег тоже. Начались сокращения. Из пяти тысяч сотрудников, работавших здесь раньше, осталось не больше сотни человек, да и те получат зарплату за

счет сдачи помещений в аренду и продажи ставшего не нужным оборудования. Ну а я устроился работать вахтером, посижу, пока здесь, до лучших времен, а может удастся другую работу найти, поденежней. Платят здесь совсем немного. Ну а твоя лаборатория сохранилась, правда работают там сейчас не более десяти человек, занимаются медтехникой. Располагается она на третьем этаже, до конца по коридору и направо.

Поблагодарив Петра Ивановича Колыманов, поднялся на третий этаж и, пройдя по длинному коридору, по которому сновали люди с картонными ящиками и объемными сумками в руках, постучал в металлическую дверь с массивным кодовым замком.

Дверь открылась, и Колыманов увидел на пороге Мартынова, своего заместителя.

            -С приездом, Николай Анатольевич! Заждались мы тут вас, столько событий за это время произошло,-   произнес Мартынов и посторонился.

Колыманов поздоровался, и вошел в лабораторию, с любопытством осматриваясь по сторонам. Большую часть помещения занимала механическая мастерская,

состоящая из нескольких металлообрабатывающих станков и монтажных столов с радиоизмерительными приборами. Далее стояли два кульмана с приколотыми к доскам листами белой бумаги, и только в самом конце помещения располагался десяток письменных столов, за которыми сидели несколько человек. Колыманов ещё раз поздоровался со всеми и спросил:

            -Ну, как вы тут живете? Чем занимаетесь?

            -Работаем понемногу! -  За всех ответил Мартынов.   В основном занимаемся разработкой и изготовлением протезов суставов и кое-какого диагностического оборудования для медицины. И продолжал-

            -Конечно, это   каменный век по сравнению с тем, что мы делали раньше, но в то же время помогает прокормиться и не потерять при этом квалификацию.

К тому же у нас есть кое-какие наметки по созданию промышленных роботов, но очень трудно с элементной базой, так как радиоэлектронная промышленность

практически вся стоит, да и заказчики не торопятся вкладывать в нас деньги - закончил он.

Колыманов улыбнулся:

            -Ну что же, я очень рад видеть вас здесь, и благодарен Николаю Егоровичу Мартынову за то, что ему удалось сохранить костяк лаборатории. Будем работать дальше, уверен, что перспектива у нас есть.

И он начал рассказывать присутствующим о ходе испытаний робота в Кировской области.

С этого дня для Колыманова начались трудовые будни, насыщенные поиском заказчиков, материалов, денег, нужных людей, то есть всего того, что

принято называть бизнесом. Непривычная организационная работа все больше отрывала его от инженерной деятельности, и он все больше погружался в так называемую "текучку". В хлопотах незаметно прошла зима.

В один из теплых дней конца мая поздно вечером в квартире Колыманова раздался телефонный звонок. Звонил Степаныч из деревни Шерстнево. После

поклонов многочисленным родственникам и обмена мнениями о сегодняшней жизни он сообщил

            -А Серегу-то, друга твово, посадили.

            -Как посадили?  - опешил Николай Анатольевич и переспросил:  - За что его? Убил кого-нибудь или ограбил. А может аварию, совершил? -  попытался догадаться Колыманов.

            -Нет, его за пьянку   спокойно ответил Степаныч, и продолжал

            -Два раза его пьяным ловили на автобусе, права отбирали, и в третий раз поймали, уже без прав, ну а раз отбирать-то больше нечего, то его и посадили,  3 года дали. Да ты не переживай, обычное дело,   начал утешать он Колыманова,   у нас так полдеревни пересидело. Ничего с ним не содеется, вон здоровый

какой, отсидит и придет.

Простившись со Степанычем, Колыманов сел в большое старое кресло и глубоко задумался

            -Робота посадили в тюрьму. Конечно, испытания продолжаются, только в более тяжелых условиях. Плохо то, что изделие выпадет из его поля зрения. Надо связаться с прокуратурой, с ее помощью найти ту зону или лагерь, в котором он содержится, и установить за ним наблюдение. И надо, наконец, выяснить, что произошло.

 

V

 

А произошло вот что. Как-то поздним зимним вечером Сергей на своем автобусе возвращался из райцентра. Автобус был почти пустым, если не считать пьяного

агронома, здоровенного мужика, который, держась за спинку впереди стоящего сидения, делал героические усилия, чтобы сидеть прямо. В райцентр ездили за

деталями для жаток, но большую часть времени агроном посвятил походу по своим многочисленным родственникам. И когда он подошел к автобусу, в котором его ждал Сергей, то смог забраться в него только с третьей попытки.

Зимняя дорога была пуста. Повернув к железнодорожному переезду Сергей увидел впереди автомашину дорожно-патрульной службы и двух милиционеров, стоящих на обочине. Один из них поднял светящийся полосатый жезл, приказывая водителю автобуса остановиться. После того, как Сергей остановил автобус, милиционеры поднялись в салон.

- Э, да здесь все пьяные, -  произнес один из них, очевидно старший, сержант с одутловатым широким лицом и прокуренными усами.

            -Похоже, что так, -  подтвердил его напарник, молоденький рядовой.

В салоне действительно пахло самогонкой.

            -Да я не пил, -  ответил Сергей милиционерам,   это агроном, а он не за рулем.

            -Ну, это мы сейчас проверим,   сказал сержант и достал из висевшей на боку полевой сумки стеклянную трубочку.

            -А ну, дыхни!   приказал он Сергею, передавая ему трубочку.

Но Сергей не мог "дыхнуть", поскольку вентилятор, который был в него встроен и служил для охлаждения электронных схем, а также имитации дыхания, имел определенную производительность, которая никогда не изменялась ни в большую, ни в меньшую сторону. При проектировании робота Колыманов не учел необходимость выполнения команды "дыхни".

Сергей поднес трубочку ко рту. Цвет жидкости не изменился.

            -Со всей силы дыхни! -  не унимался милиционер.

Сергей опять поднес трубочку ко рту, но сильного выдоха опять не получилось.

            -Я же говорил, пьяный. Дышать не хочет,-   сказал старший милиционер, обращаясь к младшему. И тут же сказал Сергею

            -Вот смотри, как надо.

И, поднеся трубочку ко рту, он сильно дунул. Содержимое трубочки сразу же приобрело сине-зеленый оттенок. Удовлетворенно глядя на свою работу, сержант начал составлять протокол. Заставив Сергея расписаться, он отобрал у него права и сказал, выходя из автобуса:

            -За правами придешь на административную комиссию через три дня, в четверг.

Вернувшись в Кресты, Сергей завез домой пьяного агронома и, подъехав к дому председателя колхоза, постучал в окно. Председатель вышел на крыльцо.

            -Права отобрали, -  сказал Сергей и рассказал о происшествии.

            -Ну что, допился! -  закричал председатель.    Надоели алкоголики, сволочи! В бригаду пойдешь, полы в коровнике перестилать, -  продолжал он, постепенно остывая.

            -Да я не пьяный,   начал оправдываться Сергей.

            -Как же, "не пьяный",-   передразнил его председатель, -  а права отобрали. И немного подумав, продолжил, -  завтра с самого утра подъедешь ко мне. На автобусе, поедем в райцентр права выручать.

Назавтра Сергей с председателем, загрузив в автобус двух баранов, отправились в райцентр. Автобус долго колесил по райцентру, по команде председателя останавливаясь, то на одной улице, то на другой. Председатель куда-то уходил, возвращался, и они ехали дальше. Наконец, подъехав к большому кирпичному дому, окруженному высоким забором, они выгрузили баранов, и председатель вместе с баранами

исчез за высокой калиткой. Сергей остался в автобусе. Часа через два калитка открылась, и председатель, пошатываясь, вышел из нее и со второй попытки влез в автобус.

            -На, получай свои права, Серега, -  сказал председатель, едва шевеля языком. -  И больше, чтобы ни капли в рот,-   продолжал он, поудобнее

устраиваясь на сидении и протягивая Сергею его водительское удостоверение.

Сергей продолжал работу на автобусе. Но через два месяца ему опять не повезло. Его остановил на дороге тот же сержант.

            -А, старый знакомый,   улыбнувшись, произнес он, видя Сергея.  - Ну как, будешь дышать в трубку?

            -Нет,   ответил Сергей.

            -Ну, как хочешь. Тогда я сам дыхну, -  согласился сержант.   Давай сюда права и распишись вот здесь, в протоколе. Сергей отдал права и расписался в протоколе. На другой день они с председателем опять загрузили двух баранов и отправились в райцентр, но на этот раз хлопоты не увенчались успехом. Права вернуть не удалось. Через

несколько дней решением административной комиссии Сергей был лишен права управления автотранспортом на два года. Он передал автобус новому водителю,

молодому парню, только что пришедшему из армии, и отправился работать в бригаду плотником, ремонтировать колхозные коровники. Так прошло две

недели. Но однажды вечером в окно его избушки постучала Татьяна, соседка, живущая от него через дом.

            -Слушай, -  сказала она вышедшему на крыльцо Сергею, -  дочка заболела, наверно отравилась чем-то. Надо ее срочно свезти в больницу в райцентр. Машина у нас есть, но муж, Николай, пришел с работы пьяный и сразу завалился спать. А ты -  шофер. Сможешь съездить до райцентра?

            -Смогу,  - ответил Сергей, -  пошли. Сергей благополучно доехал до райцентра. Заболевшую девочку вместе с матерью оставили в больнице, а Сергей погнал машину назад в деревню. Возле

переезда его опять остановил знакомый сержант.

            -Опять ты? -  удивился милиционер.   Тебя же прав лишили. Да ты на чужой машине,   удивился он еще больше.

            -В больницу ездил, попросили, -  попробовал объяснить Сергей и рассказал о происшедшем.

            -Хватит сказки рассказывать!   перебил его милиционер.   Машину сейчас же верни хозяину и распишись в протоколе. Думаю, что с тобой мы увидимся, и очень скоро, -  недобро усмехнулся сержант.

Вернувшись в деревню, Сергей поставил машину на место и пошел в свою избушку. Он проработал плотником не больше месяца. Несколько раз его вызывали в милицию на допросы. И вот, состоялся суд. Судья огласил приговор- три года лишения свободы в колонии общего режима. Сергея взяли

под стражу прямо в зале суда. Все это Колыманову удалось выяснить после телефонного звонка председателю колхоза.

VI.

Через три дня в камере одной из пересыльных тюрем произошло событие, очень напугавшее ее обитателей. Поздно вечером дверь камеры, гремя засовами, открылась, и тотчас с резким стуком закрылась, оставив в камере очередного заключенного   молодого человека среднего роста и среднего телосложения,

без вещей. Вошедший окинул взглядом камеру, представляющую собой довольно большое помещение с высоким сводчатым потолком. Вдоль стен камеры стояли двухъярусные нары, в дальней от двери стене высоко вверху угадывалось большое окно, забранное тяжелыми решетками.

Нары были буквально забиты сидевшими и лежавшими заключенными, и только впереди, возле окна, на нарах сидел один раздетый до пояса коренастый

мужчина с одутловатым лицом, демонстрируя окружающим многочисленные татуировки, покрывающие его тело. Вновь вошедший заключенный не говоря ни слова, прошел через всю камеру и опустился на нары рядом с обладателем татуировок.

Едва Сергей, а это был он, успел опуститься на нары, как получил сильный удар в челюсть от своего соседа. Через мгновение обладатель татуировок уже летел, нелепо размахивая руками в сторону двери. Упав, он быстро вскочил на ноги, лицо его исказила зверская гримаса. Внимательно посмотрев на Сергея, он прошептал что-то нечленораздельное и скрылся на ближайших нарах, растолкав их обитателей.

Оставшись один, Сергей лег на нары, вытянулся и закрыл глаза.

Прошло несколько часов. Уже под утро, когда сон особенно сладок, возле нар, на которых лежал Сергей, крадучись появилась согнутая фигура. В тусклом свете далекой лампочки с трудом угадывался его бывший сосед по нарам. В руке он держал заточенный до игольной остроты 200-миллиметровый гвоздь.

Поравнявшись с нарами, на которых лежал его противник, он коротким, сильным ударом попытался вонзить гвоздь в сердце Сергея. От удара гвоздь согнулся пополам.

            -Эх, в ребро попал, -  с огорчением успел подумать татуированный. Но неожиданно тело Сергея забилось мелкой дрожью, открывшиеся глаза испускали ярко-красный свет. Вне себя от страха татуированный забился под ближайшие нары.

Но вот дрожь стала утихать, ярко-красный свет, исходящий из глаз, сменился зеленым. Наконец, дрожь прошла, зеленый свет погас, и Сергей закрыл глаза.

            -Примерещится же такое, -  думал в это время татуированный, лежа под нарами и разглядывая согнутый гвоздь.   Но на всякий случай от него надо держаться подальше,   сделал он вывод и направился на свое новое место в середине камеры. Он не знал, что в лежащем на нарах, похожем на человека ро-

боте автоматически включился атомный реактор.

В тот же день в тюрьме произошло еще одно необычное событие. Возвращающемуся с прогулки в паре с другим заключенным Сергею, один из охранников неожиданно ударил по шее резиновой дубинкой. Охранники довольно часто практиковали такие развлечения.

            -Для профилактики. Чтобы тюрьма медом не казалась,  - объясняли они свои поступки друг другу. Но тут случилось неожиданное, вместо того, чтобы

терпеливо сносить побои, Сергей бросился на ударившего его охранника и отбросил его далеко в сторону.

 - Стой! Стрелять буду! -  Закричал часовой на вышке, передергивая затвор автомата. Сергей остановился, выпрямился и спокойно посмотрел на него, стоя посередине тюремного двора. Второй заключенный боязливо жался к стене. Отброшенный охранник пришел в себя и вновь бросился на Сергея. Но через мгновение опять летел по коридору, нелепо размахивая руками. В тюремном дворе оглушающее грохнула короткая автоматная очередь.

Сергей все также неподвижно стоял посередине коридора, а вдоль стены медленно сползал на пол стоящий там заключенный. На груди у него медленно

набухало кровавое пятно от срикошетившей от Сергея пули. Заключенный был мертв.

Когда подоспел поднятый "В ружье!" караул, охранники объяснили, что была попытка нападения на охрану со стороны убитого заключенного, что и

послужило поводом для применения оружия. Правда, применивший оружие часовой вел себя странно: осматривая со всех сторон свой автомат, он шептал: "Ну не мог я промахнуться с десяти шагов, не мог".- Но внимания на него никто не обращал: - Что с него взять, в шоке человек.

Вскоре труп унесли в тюремную больницу, а Сергея, как пособника убитого бунтовщика, отправили в штрафной изолятор. Отсидев в изоляторе, пять суток,

он был этапирован в Красноярский край.

VII

Зеленый военный ЗИЛ не спеша пробирался по лежневке (дороге из связанных между собой бревен), проложенной между пологих холмов, покрытых вековыми деревьями. Тайга то вплотную подходила к лежневке, и тогда ветви огромных кедров переплетались над дорогой на головокружительной высоте, то отходила в сторону, открывая огромные, зарастающие мелким подлеском вырубки. ЗИЛ мало, чем отличался от автомашин, доставляющих бригады лесозаготовителей на делянки. Но наметанный глаз сразу отличал значки внутренних войск на дверцах кабины, решетки на окнах фанерной будки, стоящей в кузове и двух охранников, сидящих возле заднего борта, вооруженных автоматами.

Поравнявшись с одним из холмов, почти ничем не отличающимся от своих собратьев, автомашина круто повернула влево и, съехав с лежневки, начала

подниматься на его склон по хорошо накатанной песчаной дороге. Через несколько минут, одолев пологий подъем, автомашина оказалась на вершине

холма, откуда открывался живописный, но довольно однообразный вид на окрестности. Везде была тайга, и только впереди, в распадке, виднелся поселок лесозаготовителей, состоящий из полусотни различных, в беспорядке разбросанных по большой поляне строений. Здесь были и длинные, сколоченные

из досок бараки, и щитовые домики, и металлические вагончики на колесах. Водитель ЗИЛа переключил скорость, и автомашина стремительно помчалась вниз

по склону к поселку. Длинные штабеля готового к отправке строевого леса замелькали по сторонам дороги. Но вот они закончились, и машина въехала в

поселок и остановилась у небольшого щитового домика, стоящего в центре.

Из домика вышел небольшой сухонький старичок, лет шестидесяти, одетый в брезентовую куртку с капюшоном и поношенные брюки, заправленные в кирзовые сапоги.

            -Принимай пополнение, Семеныч, -  закричал начальник караула, молоденький сержант внутренних войск, выпрыгивая из кабины.

Охранники открыли задний борт автомашины, сняли замок с фанерной будки и открыли ее дверь. На землю один за другим стали спрыгивать вновь прибывшие

заключенные. Они с удовольствием разминались после длительного сидения в тесной будке и внимательно осматривали поселок, в котором им предстояло жить.

            -Стройся! -  неожиданно молодым и звонким голосом крикнул старичок, когда последний заключенный покинул автомашину. Вновь прибывшие построились.

            -Здесь вам предстоит жить, кому сколько положено, -  начал свою речь старичок, и внимательно осмотрев строй, продолжал,-   работать будете в лесу.

Лес валить, трелевать, кряжевать и складывать в штабеля. Охраны здесь никакой нету, так как она здесь без надобности. Тайга будет вас, и охранять и кормить.

Самый старший для вас здесь я,   бригадир. Зовут меня Никаноров Семен Семеныч.

И после небольшой паузы добавил:

            -Я для вас тут все: и царь, и бог, и воинский начальник. Слушаться меня вы должны беспрекословно, если конечно, хотите домой живыми вернуться. Работать тоже советую добросовестно, так как от этого зависит ваша пайка в столовой. Выполнил норму -  получил пайку. Выполнил полнормы   получи полпайки и так далее. И выполнение нормы, и получение пайки буду контролировать лично, так что

у меня не забалуешь.

            -Вопросы есть? -  спросил он притихших арестантов.   Нет? Ну и хорошо.

Сейчас я покажу ваши вагончики, жить будете, кто с кем хочет. Ужин через два часа, столовая   вон,   и он показал рукой на приземистый дощатый барак, стоящий неподалеку.   Развод на работу ровно в 8 часов у конторы,   и он кивнул головой в направлении щитового домика, возле которого стояли арестанты,  не опаздывать. С 7 часов работает склад инструментов. Так что к 8 часам приходите к конторе уже с бензопилами,   добавил он и повел показывать вновь прибывшим их новое жилье.

На другой день к  началу рабочего дня к конторе начали подходить рабочие, несшие на плечах тяжелые бензопилы. Тут уже стояли несколько вездеходов "УРАЛ", предназначенных для доставки рабочих на делянки, и ровно в 8 часов небольшая колонна, прыгая по разбитой дороге, отправилась в тайгу.

Вскоре автомашины остановились у края большой вырубки. Бригадир отвел каждому новичку его участок, объяснил особенности работы и, вскочив в

кабину "УРАЛа", отправился по своим делам.

Большая часть вновь прибывших никогда не держали в руках бензопилы, и поэтому первое время работа давалась им с большим трудом. Сергей же быстро освоился с работой вальщика леса. Он работал аккуратно, без отдыха и перекуров, и поэтому когда вечером бригадир приехал проверять выполненную работу, то обнаружилось, что Сергей перекрыл норму в 4 раза. В то время как остальные выполнили ее на 25-30 процентов. На следующий день повторилось почти то же самое. Сергей перекрыл норму в 10 раз, в то время как большинство не смогли осилить и половины нормы.

            -Вот что, парень! -  сказал бригадир Сергею, осматривая работу, выполненную за день,   нам здесь ударники не нужны. Не дай Бог узнает начальство и

увеличит норму, а она у нас и без того о-го-го. Так что, придется сбавить обороты, работай как все.

            -Я не могу по-другому, -  чистосердечно признался Сергей.

            -А ты   парень не промах, -  рассмеялся бригадир.

            -Ну, вот что: с завтрашнего дня будешь работать в столовой, кашеварить. Я вижу, что эта работа подходит к тебе лучше.

На другой день Сергей уже работал в столовой, быстро и аккуратно выполняя свои новые обязанности. Рабочие были им довольны: он все делал вовремя и добросовестно и не воровал продукты, что было особенно ценно. Правда, в первое время не получалось класть по норме соль и сахар, из-за чего суп порой бывал пересолен, а чай или компот иногда бывали приторно-сладкими.

            -Да ты хоть сам-то пробуешь, что готовишь? -  спрашивали его рабочие.

            -Нет,-   чистосердечно отвечал Сергей.

Но вскоре все наладилось, и жалобы прекратились.

Так прошло полтора года.

Сумрачным декабрьским днем бригадир Семеныч уехал из поселка лесозаготовителей, и на его место прибыл новый бригадир   здоровенный детина двухметрового роста с пудовыми кулаками и луженой глоткой. Первым делом он предложил Сергею передать дела по кухне другому заключенному, а самому отправиться работать в тайгу. Сергей не возражал. Несмотря на то, что стояли 50-градусные морозы, и снег покрывал тайгу 2-х метровым слоем, Сергей неутомимо передвигался с бензопилой от дерева к дереву и опять в несколько раз перевыполнял сменные нормы. Даже самые опытные вальщики леса не могли выполнить и половины той работы, которую он выполнял за день. О трудовых успехах Сергея, с помощью мастера, узнало руководство леспромхоза. Его портрет был помещен в районной газете, вслед за тем значительно были увеличены сменные нормы.

Среди заключенных стал нарастать ропот. После нескольких неудачных попыток уговорить Сергея работать помедленнее, было несколько попыток уронить на него дерево, но Сергей всегда вовремя замечал опасность и успевал уклониться в сторону. Но однажды, когда Сергей подпиливал ствол громадного

кедра, на него одновременно уронили сразу три дерева. Со страшным грохотом, поднимая тучи снежной пыла, огромные деревья рухнули вниз. Он опять успел уклониться от падающих стволов, но громадный сук, толщиной с туловище человека, ударил его по голове и переломился от удара. Сергей упал, но через мгновение поднялся. Удар не причинил ему больших повреждений, только голова немного склонилась к правому плечу. Посмотрев перед собой и достав из-под снега сплющенную в лепешку бензопилу, он под удивленными взглядами недоброжелателей отправился к стоянке автомашин и на попутном лесовозе поехал в поселок, чтобы заменить пришедший в негодность инструмент.

Узнав о случившемся и посмотрев на остатки бензопилы, мастер участливо спросил Сергея:

            -Ну а сам-то ты как?

            -Все нормально,   ответил Сергей.

Мастер на мгновение задумался:

-Ну, вот что, отправлю-ка я тебя на легкую работу,   произнес он,- и тут же спросил,  - ты на тракторе работать умеешь?

            -Умею,   ответил Сергей.

            -Ну, вот и хорошо, -  продолжал бригадир. -  Иди к механику и возьми трактор ДТ-75, который после Смирнова остался, освободился он. Скажи, что я велел. Будешь на нем лес трелевать. Так что посмотри, в каком он состоянии, подкрути там, если надо, что-нибудь, а завтра   на работу.

До самого утра на жутком морозе провозился с трактором Сергей, что-то разбирал, промывал, чистил, смазывал. Утром же, сев за рычаги управления, он направился на новую работу. Новый механизатор быстро освоился на тракторе, научился ловко зацеплять за верхушки громадные, очищенные от веток стволы деревьев,  хлысты, как называли их здесь, и доставлять их на погрузочную площадку.

Здесь ему никто не мешал, и вскоре он стал пользоваться большим авторитетом у трактористов, заслужив его тем, что в одиночку, играючи, на морозе в 50 градусов и в двухметровом снегу он легко натягивал лопнувшую тракторную гусеницу, весящую не меньше 500 кг и даже   небывалый случай -  помогал это делать другим, если его просили. Железо не выдерживало морозов, становилось хрупким, и гусеницы рвались постоянно. Таким образом жизнь Сергея вновь вернулась в накатанное русло.

VIII

Узнав о том, что Сергея посадили в тюрьму, Колыманов активно занялся его поисками. Он пришел в Прокуратору и, представившись родственником Сергея, попросил помощи в обнаружении его местонахождения. Помощник прокурора  молодой человек лет тридцати, уже начинающий полнеть, в дорогом импортном костюме, внимательно выслушал Николая Анатольевича и обещал ему содействие:

            -Мы пошлем запрос в прокуратуру района, где проживал ваш родственник,

а также свяжемся с Управлением исправительных учреждений, и все выясним.

Правда, дело это не быстро делается, вы же знаете нашу бюрократию,  -добавил он.   Так что зайдите месяца через три, я думаю, что к этому времени смогу

сообщить интересующие вас сведения. Но ни через три месяца, ни через год, ни через полтора года Колыманову ничего не удалось узнать о местонахождении Сергея. Он так часто посещал Прокуратуру, что многие ее работники уже начали поздороваться с ним, как со старым знакомым. Едва завидев Колыманова, помощник прокурора разводил

руками, качал головой и говорил:

            -Ищем, ищем, как только что-нибудь узнаем, обязательно сообщим. Зайдите через месяц.

Дело, которое поначалу казалось Колыманову простым, на практике оказалось трудноразрешимым. Николай Анатольевич все больше начинал беспокоиться о судьбе своего изделия. Его беспокойство передалось и директору института:

            -Ну, вот что, Николай Анатольевич, -  сказал он, вызвав в свой кабинет Колыманова,   завтра мы с тобой будем встречаться с высокопоставленным чинов

ником Российской Прокуратуры, я с ним уже договорился. Встречаться будем в одной роскошной ведомственной сауне, так что захвати бельишко и все, что полагается. А об остальном,   я имею в виду закуску и выпивку, я позабочусь. Если уж он не сможет решить наш вопрос, то я уже вообще не знаю, к кому обращаться.

На другой день вечером после того, как вся небольшая компания, собравшаяся в сауне, отлично попарилась, поплавала в прохладном бассейне и приняла изрядное количество хорошего коньяка, директор института, обращаясь к чиновнику Прокуратуры,   полному средних лет, с большой лысиной и очками в золотой оправе человеку, сказал:

            -Павел Петрович, тут у моего сотрудника, -  и он указал на Колыманова, 

проблема возникла.   Родственника посадили за пьянку, так он уже полтора года

его найти не может,   и он кратко пересказал историю ареста и поисков Сергея.

            -Да, дело, видимо, не простое,-   произнес после недолгого раздумья Павел Петрович, и продолжал,   - загнали, видимо твоего Сергея туда, куда Макар телят

не гонял. Непросто будет отыскать его в тайге, или в тундре, или в каких-нибудь барханах.

Затем чиновник не торопясь, налил себе изрядную дозу коньяку в высокий фужер, с удовольствием выпил и, закусив свежим виноградом, продолжал:

            -Но найти его мы должны, скажу даже больше   обязаны, поскольку уже два месяца назад вступил в силу новый Уголовный Кодекс, в котором статья, по

которой осужден ваш родственник, отсутствует. И сейчас он, по сути, является свободным человеком. Но только он не знает об этом, да и его начальники, думаю, тоже, во всяком случае делают вид. Поэтому наша задача заключается в том, что бы сообщить им об этом.

            -Черт знает, что творится,-   не выдержал Колыманов.   За убийства, грабежи, разбои, т. е. за тяжкие преступления осужденные сидят в крупных городах, или неподалеку от них, и найти их не представляет труда, а за выпитый стакан водки человек , не причинивший никому никакого вреда, отправляется черт те куда.

            -Товарищ не понимает, -  улыбнулся чиновник, и, обращаясь к директору, добавил, -  преступники, осужденные за тяжкие преступления, нуждаются в

усиленной охране. А усиленная охрана в наше время подразумевает привлечение значительных материальных и людских ресурсов и их, естественно, легче найти в большом городе. Лица же, не представляющие большой социальной опасности, в та

кой охране не нуждаются, но в то же время мы не можем им позволить свободно ходить по улицам больших городов,   они же заключенные. Поэтому мы направляем их в те места, где ощущается наибольший недостаток людских ресурсов, и где не требуется усиленная охрана. Роль охранников там выполняет сама окружающая их природная среда. По-моему разумно и вполне рационально.

Чиновник улыбнулся и с видом собственного превосходства посмотрел на Колыманова. Николай Анатольевич промолчал и, налив себе почти полный фужер коньяка, залпом выпил. Чиновник и директор последовали его примеру. Некоторое время

все молча закусывали.

            -Хотя проблемы, конечно, есть,-   вновь раздался голос чиновника,   в основном эти проблемы морального плана, трудности поиска заключенных, но и это не самое главное. Главное, на мой взгляд, заключается в том, что, как правило,

люди, отбывающие наказание в тяжелых природных условиях и вынужденные при этом заниматься тяжелым физическим трудом, долго не живут,   сердце надрывается. Никто, конечно, такой статистики не ведет, но по собственному опыту я знаю, что смертность среди такого рода заключенных значительно превосходит среднюю по стране. Конечно, большинство из них умирает не в заключении, хотя и там несчастные случаи, и все такое, а по прошествии 3-6 лет после отбывания заключения. Они, как правило, спиваются, получают инсульт или инфаркт. На лечение, естественно, нет ни денег, ни времени, ни желания, ну и все такое. По уровню смертности среди такого контингента, я считаю, с ними могут сравниться только военные   офицеры запаса, проходившие службу в закрытых гарнизонах, расположенных в экстремальных климатических условиях.

Проблемы существуют, и нам с вами их не решить,   добавил он после небольшого молчания. Ну а что касается меня, то я приложу все усилия для того, чтобы отыскать вашего родственника как можно скорее, -  закончил Павел Петрович

Прошел еще один год. Как-то вечером, в конце рабочего дня Колыманова вызвал в свой кабинет директор института.

            -Нашелся наш подопечный,  - сказал он, когда Николай Анатольевич вошел в кабинет и сел в предложенное ему кресло.   Нашелся в одном из леспромхозов Красноярского края и чувствует себя, судя по всему, неплохо. Документы на его освобождение готовы, но я попросил Павла Петровича распорядиться о том, чтобы его не отпускали до твоего приезда. Там, на месте, протестируй его и по результатам тестирования прими решение. Если он совсем плох, то доставь робота в отдаленное зимовье, где-нибудь в глубине тайги, и оставь его, приняв меры

к тому, чтобы его не очень беспокоили местные жители: выставь вокруг зимовья соответствующие плакаты с предупреждением о бактериологическом и радиационном загрязнении. Все необходимое для этого должен предоставить начальник лагеря,

он уведомлен о том, что обязан оказывать тебе содействие. Если же робот полностью исправен, то доставь его в деревню, туда, откуда его забрали, пусть продолжает трудиться. Во всяком случае, до тех пор, пока работает атомный реактор. По окончании работы реактора мы доставим робота в столицу для анализа результатов испытаний.

            -Ну, так как, Николай Анатольевич, сможешь выехать сегодня же в Красноярский край? -  спросил директор Колыманова после небольшого молчания.

            -Конечно, смогу,   ответил Колыманов,   но вот с деньгами у меня сейчас напряженно.

            -Деньги получишь в бухгалтерии, я распорядился, -  ответил директор.

            -Других вопросов нет, -  улыбнулся Николай Анатольевич, -  сегодня же выезжаю.

Через трое суток глубокой ночью Колыманов спрыгнул на железнодорожную насыпь из остановившегося экспресса, который на одну минуту остановился на

небольшой станции. Почти сразу же раздался гудок локомотива, и поезд, лязгая сцепками вагонов, медленно тронулся с места и стал набирать скорость, и вот уже мелькнули красные огни последнего вагона.

Прислушиваясь к затихающему шуму поезда, Николай Анатольевич оглянулся по сторонам. Слева, возвышался едва видимый в темноте козловой кран, возле него скорее ощущались, чем виделись, большие штабели бревен, приготовленных к отправке, и только впереди тускло мигал огонек электрической лампочки. На ее свет и направился Колыманов. Пройдя несколько сот метров, он увидел перед собой небольшое здание станционного вокзала и, открыв тяжелую дверь, вошел в здание, оказавшись в довольно большом зале ожидания. Зал в это время был пуст, если не считать давно не бритого мужика в телогрейке и резиновых, заляпанных грязью сапогах, который с громким храпом спал на фанерной лавке, распространяя вокруг густой запах перегара. Николай Анатольевич сел на лавку и задремал. Когда он открыл глаза, мужика на лавке уже не было, а за

окном раздавались голоса железнодорожных рабочих. Выйдя из здания вокзала, Колыманов узнал у них, как добраться до интересующего его поселка, и уже

через час трясся в кабине попутного лесовоза. Через несколько часов тряской езды по лежневке он оказался в поселке лесозаготовителей. Разыскав

бригадира, Николай Анатольевич сказал ему о цели своего визита.

            -А, так вы за Серегой,-   улыбнулся бригадир.   Так он вот, в своем вагончике, вон том, крайнем от леса. Ребята, все кто с ним были, еще вчера уехали, а

он вас ждет. Начальник лагеря звонил, сказал, чтобы без вас не отпускали.

Колыманов направился к вагончику и, поднявшись по ступенькам небольшого крыльца, открыл дверь и вошел внутрь. Сергей был один в вагончике, он сидел

на табуретке возле небольшого столика и смотрел в окно, немного склонив голову к правому плечу.

            -Почему наклонил голову?-   спросил его Колыманов вместо приветствия.

            -Не знаю, -  ответил Сергей, -  по-другому не получается.

Колыманов достал из сумки пульт дистанционного управления и приступил к тестированию.

            -А ты, в общем-то, ничего, молодец,- произнес Колыманов, закончив тестирование.   Все системы в норме, правда, шею немного заклинило, ну да это ничего, часть не ходовая. Собирайся, поехали домой!

Через полчаса, простившись с бригадиром, они выехали на лесовозе на железнодорожную станцию. И через трое суток благополучно прибыли в деревню к Степанычу.

Старик обрадовался гостям.

            -Проходите, проходите, гости дорогие, -  засуетился он, и тут же крикнул во двор, где раздавался звон молочных струй о подойник:

            -Маша, у нас гости.

Через полчаса все уже сидели за большим деревенским столом, на котором стояла бутылка водки и нехитрые деревенские закуски.

            -Ну, значит, отслужил?   спросил Степаныч у Сергея, когда все, за исключением его выпили по рюмке водки.

-Отслужил, -  ответил Сергей, -  а водки я сейчас не пью.

            -Неужели бросил?-   удивился Степаныч.

            -Бросил, пока,-   подтвердил Сергей.

            -Ну и молодец,   подытожил Степаныч, а избушка-то твоя цела, все как было, так и осталось, я недавно проверял. Опять в ней жить будешь, или в Москву подашься.

            -Поживу в ней, -  ответил Сергей. -Завтра собираюсь к председателю сходить, на работу надо устраиваться.

            -Сходи, -  согласился Степаныч, -  прав-то у тебя сейчас нету?

            -Нету, -  подтвердил Сергей, -  буду в бригаде работать.

            -Тоже   дело, все лучше, чем дома сидеть, да с голоду пухнуть.

Посидев еще немного с хозяевами, Сергей направился в свою избушку. Колыманов остался у Степаныча.

На следующее утро Колыманов с Сергеем, как и три года назад, уже были у председателя колхоза.

            -Ну, что, отсидел? -  спросил председатель Сергея, едва они вошли в кабинет.

            -Отсидел, -  ответил Сергей и, немного подумав, добавил, -  и пить бросил.

            -Это хорошо, что пить бросил,-   протянул председатель, и спросил:   В бригаду пойдешь?

            -Пойду, -  подтвердил Сергей.

            -Ну, тогда иди сейчас на ферму, найдешь там бригадира Мишу и приступай к работе. Они там полы перестилают,  - закончил председатель.

Сергей быстро освоил уже знакомую работу. Он один выполнял почти все сменное задание бригады. Рано утром, после дойки коров, он приходил на ферму и огромной лопатой очищал пол от толстого слоя застарелого навоза, грузил его в тракторную тележку. Затем руками выламывал сгнившие доски, выносил их наружу и складывал штабелем возле фермы. После этого приходили

его новые товарищи и помогали Сергею застилать пол новыми досками, иногда подтесывая их топором. Доволен был и Колыманов, его подопечного никто не

обижал, и тяжелой работы у него было много. Испытания продолжались. Вскоре Колыманов уехал в Москву.

Прошла зима. Колыманов периодически звонил Степанычу, интересуясь работой и самочувствием Сергея. Все было нормально. Но какое-то смутное беспокойство не оставляло Николая Анатольевича. Однажды он зашел в кабинет директора института. Сев в предложенное ему кресло Колыманов сказал:

            -Я по поводу нашего подопечного робота. Атомный реактор, судя по времени должен уже, выработать свой ресурс. Не пора ли его вернуть в институт для анализа результатов испытаний и разработки новой, усовершенствованной модели?

            -Вернуть-то можно,-   отозвался директор, -  но есть ли в этом большой смысл? Там он работает, приносит пользу людям, а здесь мы его разберем на

детали. Конечно, все проанализируем, доработаем и переработаем, а что дальше?

  И сам же ответил на свой вопрос, -  А дальше встанет вопрос о создании нового, модернизированного опытного образца. А ты знаешь, почем сейчас малога-

баритные атомные реакторы? А электронная начинка, выполненная на основе функциональной микроэлектроники? И кто это все сейчас может сделать? Но даже если все эти вопросы мы решим, неизвестно, нужно ли наше изделие кому-нибудь, кроме мафии, разумеется.

Вопросы, вопросы и еще раз вопросы,-   продолжал он.   И я пока не готов к их решению. Беру перерыв. Тем более, что настолько ты меня информировал, нареканий на работу нашего изделия пока нет?

            -Нет,-   подтвердил Колыманов.

            -Ну, вот видишь,-   успокоился директор и продолжал,  - конечно, все эти вопросы надо решать, но без помощи государства это вряд ли нам под силу.

Так что, пока пусть работает в деревне, если же произойдет что-либо чрезвычайное, мы, конечно, заберем его к себе. В этом случае сама обстановка заставить нас принять какое-либо решение. Возможно и политическая обстановка изменится настолько, что государство заинтересуется нашими роботами. На том и порешим. Не возражаешь? -  обратился он к Колыманову.

            -Нет, -  ответил Николай Анатольевич.

В один из жарких июльских вечеров в квартире Колыманова раздалась длинная трель междугороднего телефонного звонка. Николай Анатольевич снял трубку.

            -Слышь, Николай, -  раздался приглушенный большим расстоянием голос Степаныча,  - друга твоего, Серегу, маленько трактором помяло. Не до крови, нет, -  поспешил успокоить он Колыманова, -  но одну руку и одну ногу здорово скрючило. Я думаю, что это парализация. Я говорил ему, чтобы сходил в

больницу, так не хочет.

            -Он что, лежит?   спросил Николай Анатольевич.

            -Зачем лежит? -  удивился в свою очередь Степаныч. -  Ходит. Правда с палкой, но ходит. А из бригады его перевели. Они сейчас крыши у коровников ремонтируют, так ему со скрюченной рукой и ногой неудобно по крыше лазить. Ну, председатель его на легкую работу перевел, в кузницу, молотобойцем. Так что, приезжай, ежели сможешь, может хоть ты, его сможешь уговорить в больницу лечь, там его подлечат, может, все и пройдет.

Через три дня Колыманов уже подходил к дому Степаныча в деревне Шерстнево.

Попутной машины не случилось, и ему пришлось пройти все десять километров от станции до деревни пешком. Степаныча он увидел сидящим на штабеле

досок, лежащих возле его дома в окружении деревенских мужиков. Увидев Николая Анатольевича, подходящего к его дому, Степаныч приветственно поднял руку и крикнул:

            -Здорово, Коля! Подходи, покури с нами.

Колыманов подошел к нему, за руку поздоровался с ним и другими мужиками и уселся на штабель досок недалеко от Степаныча.

            -Ну, как там, в Москве люди живут? Рассказывай,   продолжал Степаныч, тоже, небось, не очень хорошо.

            -Живут по-разному, кто как умеет, -  ответил Колыманов и начал рассказывать о московской жизни.

            -Вот я и говорю, сейчас всем тяжело,   подвел итог рассказу гостя Степаныч.

            -Ну, а что с Сергеем произошло?-   в свою очередь спросил Николай Анатольевич.

            -Да все на моих глазах случилось,-   ответил высокий сутулый тракторист Василий, -  я сейчас расскажу. Они в тот день, после работы, самогонки у

Семеновны купили да всей бригадой и выпили. А видно самогонка какая-то не такая попалась, чего она туда намешала, черт ее знает, а только вся бригада на досках возле водокачки заснула, а Серега домой пошел. Да далеко-то тоже не ушел, вон только до последнего скотного двора, того, что заколочен. Да пока до туда-то дошел два раза падал. А когда до заколоченного двора дошел, в третий раз упал. А тут

как раз Миша на бульдозере С-100 с силосной ямы выезжал. Он там целый день гусеницами силосную массу утрамбовывал, ну а вечером поехал трактор ставить в гараж. Он, тоже выпивши, был, а надо сказать, что когда он, выпивши, то глаза у

него всегда закрыты. Ему уже и председатель сколько раз говорил: "Ты хоть изредка открывай глаза, смотри куда едешь. А тот только смеется да отвечает: "А чего

я тут не видел, за двадцать пять-то лет работы на бульдозере? Надо сказать, что с закрытыми-то глазами он лучше, чем с открытыми ездит. С открытыми глазами он пару раз заборы сносил, с закрытыми ни одной аварии. Я сам не раз его спрашивал: - Как это ты ездишь?- А он отвечает: - Здесь наука не хитрая. Пока вдоль скотных дворов едешь, плавно трактор покачивает, как на волнах. Там плиты бетонные раньше лежали, сейчас, конечно, их грязью занесло, но в тракторе-то они чувствуются. Как только качать перестало, трактор дрожать начинает, значит, щебенка началась, конечно же, под грязью. И вот тут-то надо досчитать до пяти и смело поворачивать налево, здесь   въезд в гараж. И надо ехать до тех пор, пока опять не затрясет, там   асфальт разбитый, как затрясло, опять считай до пяти и поворачивай на-право, там   стоянка тракторов. Вот и весь путь, ничего хитрого. Да видно и на старуху бывает проруха. Не заметил он, что впереди на дорогу Серега упал, ну и проехал по нему, конечно. Сереге повезло, что так легко отделался: руку да ногу свело и все, даже крови не было. Миша-то, как почувствовал, что-то неладное, остановил трактор и выпрыгнул наружу. Смотрит, позади трактора Серега из грязи встать пытается, ну он ему помог встать. Достал из кабины бутылку водки, выпили они с ним ее. Миша его домой на тракторе отвез, да так и уснул, в тракторе, не смог до гаража доехать. Правда, успел зажигание выключить. Ну а Серега на другой день на работу пришел, как огурчик. Правда с палкой, ногу-то парализовало и согнуло, руку тоже, да и голова у него и раньше к правому плечу наклонена была, а теперь еще сильнее наклонилась. Ну

так вот пришел он на работу, а надо было на крышу лезть: доски настилать. Он попрыгал и так и эдак, ну никак по трапу подняться на крышу не может.

Увидел тут его председатель, пожалел. Ну и отправил в кузню молотобойцем на легкую работу. Вот и сейчас он там. Семеныч то, кузнец наш, на него не нахвалится, давно, говорит, у меня такого помощника не было, работает от души, сколько надобно. Только вот самогонки пить в последнее время много стал.

            -Давно ли он пить начал? -  перебил рассказчика Колыманов.

            -Да вот как из тюрьмы пришел, почитай полгода не пил, -  продолжал тракторист,   а потом опять начал, сначала понемногу, а теперь все больше. И чем

больше работает, тем больше пьет. Да у них там, в кузне калыму-то хватает, самогонка рекой течет. Хотя в первое время Семеныч, мужик-то он у нас прижимистый, ограничивать его в выпивке пытался. Поменьше наливал, так и Серега, не будь дурак, в полсилы стал работать. Но теперь у них там все пришло в норму: Серега работает, как зверь, но и пьет, как лошадь, и, что характерно, с похмелья ни

когда не страдает, всегда как огурчик, -  закончил он свой рассказ.

            -Да, дела тут у вас творятся, -  произнес Колыманов,  - надо навестить Серегу,   и поднялся со штабеля досок.

            -С этим успеется, пойдем лучше в избу, перекусишь с дороги-то, да отдохнешь.

Кузня-то никуда не денется, -  перебил его Степаныч,   они допоздна работают.

Оставив вещи и наскоро перекусив Николай Анатольевич отправился в низину за колхозным гаражом, где располагалась старая, сохранившаяся еще с коллективизации, кузница. Оттуда раздавались звонкие удары молота о наковальню. Он перелез через груду древесного угля, наваленного у порога, и долго вглядывался внутрь темного прокопченного помещения, освещаемого только подслеповатым окошком да пламенем горна. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел удивительную картину: Сергей стоял у наковальни и почти положив голову на правое плечо без устали бил полупудовым молотом по раскаленному лемеху, лежащему на наковальне. Молот он держал в правой руке, левая же была до неузнаваемости изуродована, неестественно согнутая, она была обвязана толстой ржавой цепью, которая уходила наверх и через перекрытие и систему блоков соединялась с мехами горна. Правая нога упиралась в земляной пол, а левая изуродованная и согнутая упиралась в толстый сосновый комель, лежащий у стены, который и служил ей упором. Видя, что на него никто не обращает внимания, Колыманов сел на низкую деревянную лавку, стоящую возле входа. Наконец кузнец сказал Сергею:

            -Хватит, -  и длинными щипцами поднял готовый лемех и бросил его в длинное корыто, наполненное водой. Лемех зашипел , и из корыта вырвалось облако пара. Сергей поставил на землю молот и, достав из-под верстака 3-х литровую банку, до половины налитую прозрачной жидкостью, сделал несколько жадных глотков. В воздухе распространился кислый запах сивухи.

            -Допоздна работаете, -  подал голос Николай Анатольевич и, обращаясь к кузнецу, продолжал, -  Ну как, помощник-то, Семеныч, не устает?

            -Ну что ты, -  ответил кузнец, -  он готов сутками работать, только самогонки наливай. А я так за ним угнаться не могу, видно стар стал. Ему таких кузнецов, как я, еще парочку надо, и хоть бы что, справится,  - и продолжал, обращаясь к своему помощнику, - Ну ладно, Серега, на сегодня хватит. Отдыхай. Ты как: домой пойдешь или здесь заночуешь?

            -Здесь заночую,   хрипло ответил Сергей.

            -Вот, третий день уже здесь ночует, домой не хочет идти. Да и то сказать, тяжело ему ходить-то стало, -  обращаясь к Колыманову, сказал Семеныч.

            -Ну, я его сейчас попробую маленько подлечить,   ответил Николай Анатольевич.

            -А ты, доктор, что ли?  - удивился кузнец.

            -Да вроде того, -  ответил Колыманов.

            -Ну, тогда оставайтесь. Успехов вам. А я пойду, дома заждались, -  и, захлопнув за собой дверь, кузнец ушел.

Освободив левую руку от цепи, Сергей заковылял в угол и уселся на глиняный пол. Николай Анатольевич достал' из неизменной сумки пульт дистанционного управления, и его руки быстро забегали по клавишам. Красный лазерный луч, хорошо видимый в полумраке, соединил пульт с головой Сергея.

            -Да, укатали сивку крутые горки,-   через некоторое время произнес он.  Ресурс практически весь выработан. Треть всех систем, несмотря на многократное резервирование, вышла из строя. Остальные тоже на ладан дышат. Работать тебе больше нельзя, кто знает, что ты можешь натворить в аварийном режиме. Так, что пойдем-ка домой, и его пальцы вновь побежали по клавишам пульта.

Сергей встал, и, опираясь на палку, с трудом вышел из кузницы. Колыманов спрятал пульт в сумку и вышел вслед за ним. Через двадцать минут они уже были в избушке Сергея, который преодолел весь путь с помощью большой суковатой палки и Николая Анатольевича. Оставив робота на топчане и снабдив его бутылкой технического спирта на всякий случай, главный конструктор отправился к Степанычу и позвонил в Москву по домашнему телефону директора института.

            -Это Колыманов звонит, из деревни,  - сказал Николай Анатольевич, услышав в трубке голос директора. -  Родственник у меня сильно заболел,

нуждается в интенсивном лечении в Москве, в стационаре. Он не транспортабелен, нужна автомашина.

            -Ну что ж, -  ответил директор,  - завтра утром я отправлю за вами свою автомашину, расскажи, как доехать, послезавтра она будет у вас. А я пока на метро поезжу, как говорится, надо быть ближе к народу.

Переночевав у родственников, утром Колыманов вновь отправился в избушку Сергея и, достав пульт, вновь принялся за тестирование.

            -Все пока без изменений, да и аппетит у тебя пока не пропал,-   вслух сказал главный конструктор, глядя на наполовину опустевшую бутылку спирта и убирая пульт в сумку.

Неожиданно под окном раздался кашель, заскрипели доски небольшого крыльца под тяжелыми шагами, и раздался стук в дверь.

            -Войдите, -  крикнул Колыманов.

Дверь отворилась, и в комнату вошел кузнец Семеныч с на треть заполненной 3-х литровой банкой. По кислому запаху, наполнившему помещение, Николай

Анатольевич узнал вчерашний самогон из кузницы.

            -Здорово живем, -  поздоровался кузнец.

            -Здорово, -  почти хором ответили Колыманов с Сергеем. Кузнец вошел в комнату, поставил банку на стол и сам примостился рядом на расшатанной табуретке.

            -Я так понимаю, что без помощника сейчас остался, -  после недолгого молчания произнес он.

            -Да, это так, -  произнес Колыманов.   -Сергею надо лечиться, завтра за на ми придет машина, и мы с ним уедем в Москву.

            -Ну что ж, дело хорошее, лечиться  - ответил Семеныч.  - Может и вылечат, хотя вряд ли.

И добавил:

            -Я вот самогонки принес, от вчерашнего осталась, да и закуска есть кое-какая, вот сало копченое, вот хлеб,   и стал доставать из карманов аккуратно завернутую в белую тряпицу закуску.  -Давайте хоть выпьем на последок, теперь уж и не знаю, когда увидимся.

            -Давай! -  согласился Николай Анатольевич и спросил,  - Серега, будешь?

            -Давай!

            -Ну, вот и хорошо, -  сказал кузнец и стал наливать самогонку в стоящие на столе грязные стаканы. Все выпили и закусили.

            -А, гляжу я на нашу молодежь и вижу, все хилее и хилее она становится, - произнес Семеныч, закуривая,  - Да и бестолковая она какая-то, ничего не понимает.

            -Ну, зачем же обобщать?  - Спросил Колыманов и тут же добавил, -  всякие люди и среди молодежи есть. Да и жизнь у них сейчас тяжелая. Многие с малолетства вынуждены копейку зарабатывать, чтобы с голоду не пропасть. А вот возьми например Серегу: и воевал, и в тюрьме сидел, и работу тяжелую выполнял, а все живой, заболел правда.

            -Ну а теперь меня возьми, -  ответил кузнец.   Я в деревне с девяти лет зарабатывал: коров пас. Потом война, призывался я в 45 году. С немцами войну

уж не застал, а с японцами всю прошел, как говорится, от звонка до звонка. Потом в Москве учился, в МГУ, а с четвертого курса -  ударник лесоповала. Сидел, правда, недолго, до амнистии в 53 году, ну а потом пошло - где только не работал:

по всей Сибири   от Сахалина до Красноярска, потом в Крыму, а лет тридцать назад сюда перебрался, понравилось мне тут, я и остался. И, как видите, на

здоровье пока не жалуюсь. А все оттого, что когда пьешь   закусывать надо, а не пить, как Серега, без закуски. Так, конечно, заболеешь. Ну ладно, давайте допьем остатки, да я пойду, нового помощника подыскивать надо.

Все вновь выпили. Семеныч ушел. Вслед за кузнецом ушел и Колыманов, собираться в дорогу.

На другой день, утром сияя черным лаком и никелем, в деревню въехала "Волга" директора института и остановилась у дома Степаныча. Колыманов простился с хозяевами, сел в машину и подъехал к избушке Сергея.

Провожать Сергея к его избушке собралась почти вся деревня. Когда Колыманов вместе с шофером помогали Сергею расположиться на заднем сидении, Сергей  держал в руке недопитую бутылку спирта.

 -Приезжай еще, Серега, - раздался выкрик из толпы, - места у нас хорошие, здесь быстрее поправишься.

 -Приеду, -  ответил Сергей, и выпив прямо из горлышка остатки спирта, вдруг неожиданно для всех хриплым голосом запел:

 -Ой, мороз, мороз, не морозь меня,

  Не морозь меня, моего коня.

Машина тронулась и, быстро набирая скорость, стала удаляться в направлении райцентра. Но хриплая песня Сергея еще долго звучала в ушах провожающих.

 

 

 

Все события и действующие лица, описанные в данной повести, вымышленные. Любые совпадения с реальными событиями и людьми прошу считать досадными недоразумениями.

Автор.

 

Другие произведения автора:

Награда

Скифы

Скифы