Грустная история - II

                                               Грустная история.

 

                                                     ( часть II).

         Кукушкина, закончив свои служебные дела, появилась у кровати Ивана. Он, хорошо выспавшись, лежал, уставившись в потолок. Зинаида присела рядом.

- Ваня, а почему Гриб, от кого шифруешься? – улыбнувшись, спросила она.

- Чтобы не марать свою фамилию. Кому какая разница кто я, документов всё равно нет и опознать практически невозможно. Псевдоним «гриб – поганка» в самый раз.

- Вот и расскажи, как ты…, - она осеклась.

- Не стесняйся, договаривай – докатился, - он подложил руку под голову и пристально посмотрел ей в глаза.

- Ну, вроде того, - смутившись, подтвердила Зинаида.

- Такой судьбы я бы никому не пожелал, история крайне неприятная, - медленно, подбирая слова, он начал своё жизнеописание, погрузившись в невесёлые воспоминания. 

Его исповедь окажется больше похожей на крик души, чем хронологию жизни.

- Окончил училище, попал служить на  Север, до этого расписались с Весниной. Поначалу всё было тип-топ: любовь – морковь, зайка – пупсик, мамуси - папуси. Потом наступили девяностые – духовный бардак и нищета, проверка на крепость чувств молодой семьи «в шалаше». Если честно, то мрак был полный: зарплату задерживали, существовать не на что, вокруг неопределённость. Депрессия тогда овладела многими людьми, от безысходности стало процветать пьянство. Это был период, когда каждый выживал, как мог. Крепкие семьи сплотились ещё сильнее, а остальные развалились и разбежались в разные стороны. В подсознании моей жёнушки ещё до этого отложилась своеобразная печать особенности. По её мнению она создана была символизировать бриллиант в короне, а тут такое…  Зинаида всё настойчивей стала намекать на то, что внешние данные предполагают трату средств и немалых на неё неотразимую, для поддержания между нами хороших отношений. «Когда нет денег – нет любви», - дала она мне понять. Где взять соответствующий капитал Веснину абсолютно не интересовало. Поначалу я искал пути преодоления нищеты, но всё безрезультатно. Потом корил себя, что не могу что-нибудь придумать, хотя… понимал, что на дворе ветер перемен, исторический момент перехода к другому государственному устройству. Я только разводил руками, извинялся и просил потерпеть. Но, не тут-то было! Вскоре эгоистичная супруга начала намекать, что имеет уже целую кучу не бедных воздыхателей, и я  могу не удержать рядом такое сокровище. Всё шло по-нарастающей. Позже любимая жена уже открыто стала упрекать, что я не способен её содержать. Короче, грозилась уйти к состоятельному мужчине. Между нами образовалась трещина. Нет ничего хуже, чем одиночество вдвоём.

Иван некоторое время молчал, видно копаясь в прошлом, вспоминая то не очень приятное для него критическое время. 

- Красота её оказалась холодной и злой. В глазах, которые всегда отражают душу человека, появилась пустота, - монотонно произнёс он, смотря в противоположную стенку. - Зинаида тогда работала в воинской части, цветами и комплиментами была избалованна. «Подсадили» её там, на чрезмерное внимание и эйфория застила моей жене глаза. Она продолжала меняться не в лучшую сторону.

      Богатыми в военном гарнизоне, в то время как по мановению волшебника, стали финансисты всех мастей, тыловые «крысы» и командиры частей. Просто прокручивали в банках деньги. Казалось бы, государственные люди…! А всё потому, что среда для них сложилась благоприятная - по рукам не били, можно было позволить себе много противоправного без соответствующих последствий.

        В то время начали списывать корабли и подводные лодки пачками. А на гражданке все как с ума посходили, бросились в бизнесмены. Основным персонажем стал предприниматель, своего рода – примета времени. Всё к одному, попал и я под сокращение. Приятель мой, с которым вместе служили, уговорил заняться бизнесом. Ничего не оставалось, как принять его предложение. Надоело просто как-то жить и выкручиваться, хотелось определённости. Да ещё и Веснина… со своими претензиями и повышенной самооценкой, всегда капризна, как погода в апреле. Переехали мы в  очень большой город, взяли кредит и организовали своё дело. Начинали с чистого листа - при костюмчиках и галстуках, с «умным» видом. Меня  буквально распирали идеи. Поначалу, всё выходило вроде бы играючи, замаячили перспективы, сулящие вполне реальные выгоды. Время такое было - можно моментально сказочно разбогатеть, можно и моментально разориться. 

- А чем вы занимались? – робко поинтересовалась Зинаида.

- Так…, - Иван скривился, - купи-продай. Даже деньги немалые заработали, неприлично много. Заимели своё авто с Весниной и построили эдакий  райский уголок: домик за городом утопающий в изумрудной зелени деревьев.  Всё было мило и респектабельно. Пардон, пёрло! Жизнь наладилась, одно только беспокоило – не получалось детей заиметь. Она стала винить меня, хотя, все пройденные медицинские комиссии это опровергли. В финансовом отношении, «жирок» прирастал всё больше и больше. Даже «килькой» капитализма стал.  Участились корпоративы, рестораны, красивая жизнь сегодня и сейчас. Изменялся я на глазах, философские размышления о ценностях жизни постепенно растворились.

- Когда благосостояние вырастает, то люди начинают с жиру беситься, - перебив его, по-простому озвучила Зинаида общепризнанную аксиому. 

- Быстро уверовал в то, что небо в алмазах будет всегда. Пребывая на волне собственной значимости, даже появились амбиции и претензии на элитарность, - продолжил повествование Иван. – Ты права это случается, когда дом – полная чаша и карман деньги оттягивают. А гонору было сколько! Короче, зазвездился. Вот только жизнь настолько непредсказуема, что часто бывает так, что завтра тот, кто считал себя благополучным, неожиданно оступается и … остаётся один на один со своими проблемами, болью, гневом, обидой. Это уже обо мне.

Он задумался на время, что-то осмысливая и смотря в одну точку на стене.

- Потом период рыночного романтизма закончился, и наступил правовой идиотизм, времена весьма циничные, за ними «лихая» пора – жизнь по волчьим законам. Стали друг другу глотки рвать, каждый был готов «съесть» себе подобного. Обмануть, отнять, предать – нажить богатство любыми способами. Куда делись важность, приличия, деликатность? Одним словом, произошла инверсия нравов, а многим деньги совесть заменили. В пору было массово прививки от алчности делать.

Он снова прервал жизненное повествование. Зинаида не торопила, сидела и грустно, смотрела в пол.

- Судьба имеет такое свойство - поворачиваться к людям «филейной частью», - продолжал Иван. - Пошла и у меня чёрная полоса, наступили мрачные дни. Всё началось с того, что товарищ оказался жуковатым: наглым и нечестным на руку. А кто знает, как не ошибиться при выборе друзей? – он посмотрел на Зинаиду, ища в ней поддержку.

Она молчала.

- Вот и я не знал, для этого надо в людях разбираться. Я ему высказал один раз, другой, потом сделал «последнее китайское предупреждение». Но даже и это не самое главное, в наших с ним делах кризис и неудачи стали менять друг друга. Проблемы росли, как снежный ком. В любой момент чаша весов могла качнуть в ту или в иную сторону. Очередной «сюрприз» преподнесла жена – за спиной мужа принялась изменять. Застукал я её в постели с другом – компаньоном. Погонял их хорошо, правда, чуть не посадили. Вера в дружбу была растоптана, а семейные отношения дали трещину. К  большому сожалению, пришли времена не те, когда в чести были верность, бессребренность и доброта. Пошёл я тогда на компромисс с самим собой, отпустил её с Богом. Напоследок у нас с бывшей женой состоялся откровенный диалог:

- Чем же он лучше? – поинтересовался я.- На что получил ответ, который для меня новостью не стал.  

- Ты мягкий и размазня, локтями работать не можешь. С таким характером высоко не поднимешься, - выдавила она сквозь зубы. – Ты неудачник, и этим всё сказано.

- А он наглый, индюк с завышенной самооценкой, может схитрить,  обмануть и кинуть, - перебив, продолжил я её мысль. – Знаю я его принципы: «Люби себя, наплюй на всех – и в жизни ждёт тебя успех. Наглость не порок, а ключ к «достойной» жизни и т.п.».

- Представь себе, он-то добьётся соответствующего положения! – отреагировала она на это сдавленным от бешенства голосом.

- Есть некоторые условности. Существует старая как мир аксиома, что кроме всей этой низости, нужно ещё иметь голову на своих плечах, а не вторую задницу. Он только мастер плести интриги и не более, а «тямы» нет.

Она, молча, повернулась и ушла вся такая на понтах, со злостью, громко хлопнув дверью. Призрак моего счастья растворился…

        С Зинаидой мы развелись, разошлись без скандалов, криков и неприязни друг к другу. Я сделал этот шаг без сожаления, потому что всё к этому и шло. Через два месяца она стала Белкиной. Оказался я в большом городе, как перст одинокий. Иногда хотелось завыть по-волчьи. Рука, разумеется, в таких случаях тянется к бутылке, вот и я стал часто  прикладываться к стакану, надираться «до поросячьего визга». Короче, упал до уровня заурядного алкоголика.

Иван сделал паузу, видно было, что от неприятных воспоминаний он разволновался.

Зинаида, чтобы отвлечь и успокоить его задала вопрос.

- Ваня, а ты был счастлив с Весниной?

- Счастье – это когда ты знаешь, что нужен кому-то, и кто-то о тебе помнит. Это когда ты идёшь домой, а тебя там ждут. Меня не ждали.

- А коммерция ваша как же? – поинтересовалась Зинаида, внутренне переживая за жизненную несправедливость по отношению к нему.

- Партнёрские отношения с ними некоторое время продолжались, и ничто не предвещало беды, пока в бизнесе не наступили некоторые осложнения. Когда я был в очередной раз под шафе, они вдвоём уговорили меня взять кредит в банке под завышенный процент, чтобы поправить дела. Приходилось рисковать, иначе не выжить. Через неделю грянул кризис и получил я удар по лбу притаившимися в траве граблями. Супруги Белкины быстро сняли деньги с припрятанных счетов, продали  свою собственность, и смылись «по-английски», а отдуваться пришлось мне. В общем - «классически развели».  Долги прощать никто не собирался, и кредиторы выгребли всё до копейки: дом, машину, имущество. Как говорится: «Если у вас нет денег сегодня, то завтра они тоже не появятся». Полностью рассчитаться с ними не хватило финансов, и нарисовался билет в Воркуту. Реально надо было сушить сухари для дома казённого. Внутри прочно засела мысль отчаяния: «Это, финиш, не выкарабкаться». Тогда только я понял, что вместо того чтобы прятаться за иллюзиями, нужно было вовремя пошире открывать глаза и помнить, что зависть и жадность всегда где-то рядом ходят.

       И тут начинается сказка! Помог мне просто фантастический случай, чтобы в тюрьму не попасть. Из-за границы в это время вернулся один деловой человек. Его «бородатый» долг в виде кругленькой суммы нашей фирме мы считали  потерянным окончательно, но он вдруг сполна рассчитался. Удалось  вовремя погасить конфликт. После этого оставшись не удел, у меня, как говорится, пошло-поехало. Путей было всего два – петлю на шею или…  Выбрал второе, продолжал играть пьесу своей жизни.

- А как те, кто тебя предал? – Зинаида заполнила вопросом образовавшуюся паузу. 

- У них тоже мимо денег. После того как меня «кинули» и обобрали до нитки, в другом городе их поджидала такая же участь. Белкины создали совместное предприятие, которое через полгода лопнуло, и отправилась сладкая парочка по миру в «обнажённом» виде. Я, как в воду глядел, что их история окончится подобным образом и даже не призывал небеса к отмщению. Ведь раньше всё держалось на мне, а он так…, в кильватере шёл. Привык загребать жар чужими руками. Что самое интересное, эти бизнесмены удачи, преследуя какие-то свои корыстные цели, нарвались на очень крутых жуликов и попали под большой замес. Клюнули, простофили, на их замануху и… криминальные элементы оттяпали всё! Наши «герои» еле ноги унесли. Семья Белкиных прекратила существование, они разбежались в разные стороны.  Для неё любовь с ним, в принципе, тоже была только за деньги. Короче, Зиночка допрыгалась. По-моему для её менталитета закономерный итог.

-  Да уж, мрачноватая картина выходит, - посочувствовала ему Кукушкина. – Вся канва этой горькой истории – сплошное предательство.

- До сих пор у меня часто возникает чувство вины за все сделанные ошибки. Никак не могу от этого избавиться.

- Жизнь это не кино, Ваня, обратно не перекрутишь, - попыталась успокоить его Кукушкина. – В прошлом нас уже не будет. Сделай выводы и живи с существующими реалиями. Теперь тебе необходимо всё переосмыслить. А что было дальше?

- Ничего хорошего. Потом в друзьях у меня появились завсегдатаи злачных заведений – разного рода «колдыри» и шушера, а также персонажи ночной жизни - путаны и прочая шваль. Сначала выпивал из-за душевных страданий, а потом так, по привычке. В конце концов, попал в неприятную историю, как-то меня ограбили, остался без документов и средств к существованию. А дальше… 

Иван разволновался, отвёл страдающий взор в сторону. К горлу подкатил комок, который он с трудом проглотил.

- Начался не лучший период в моей жизни, как говорится: пошло – поехало. Выпивка для меня служила своего рода релаксом, антидепрессантом. Лечился водкой от душевного расстройства, а приобрёл другую болезнь – алкоголизм. Очнулся на улице, в кармане пусто, и только тогда протрезвел, многое переосмыслил. Как обычно в таких случаях, никто руку помощи не протянул, все отвернулись. И стал моим домом комфортабельный номер «типа сарай», а удобства под любым забором. После этого прибежища, на утреннем солнце приходилось отогреваться теплом и светом, напевая пародию на песню: «Как упоительны в Росси вечера и отрезвительны рассветы…». А вокруг «цвет общества», друзья сплошь такие же хлебнувшие лиха, каждый с дико звучащим «титулом» - БОМЖ.

- Горько и грустно, - проронила Зинаида.

- Всё время мечтал вернуться в свой родной город у моря, где, кстати, тоже ни кола, ни двора. Каждый день представлял, как буду: смотреть на звёзды, слушать шум прибоя и крик чаек, вдыхать полной грудью морской бриз, ощущать запах цветов персика весной, как в детстве. Последующие все мои скитания незнамо где – короткий сон наяву. Сама видишь итог – «дошёл до ручки». Хочется смыть поскорей весь этот позор, да не получится, судьба моя – уже ушедший поезд с печальным прошлым. На мне можно крест поставить, - закончил он грустное повествование.

На время между ними установилась тишина. Зинаида вытерла набежавшую слезу.

- Каждый может оступиться. Надо подниматься с колен, идти дальше. «Дорогу осилит идущий» - говорится в Священном Писании. Ты же был всегда лидером,  Ваня, сильным человеком и образование высшее имеешь, - нарушила она молчание. – Не мог собраться и всё начать сначала?!

- С этим трудно поспорить, но в жизни чаще бывает по-другому. На моей памяти, там «внизу» были разные обманутые: с образованием и без, бывшие вожаки и простые люди. Фениксов из них, к сожалению не помню. Жерновам времени абсолютно безразлично кого перемалывать лидера или заурядного человека, - парировал он. – Ничто не вечно под луной и парень-лидер тоже. В моём случае была проверка на умение держать удар в мире фальши, борьба характеров, мой оказался…, - он развёл руки в стороны и с раздутыми щеками выпустил воздух изо рта. – От такого финала никто не застрахован. Это жизненный жребий, Зина.

Они немного помолчали, думая каждый о своём.

- Говорят, что Бог посылает испытания тем, кого любит, - почему-то в данный момент именно такие слова пришли ей на ум.      

Она глубоко вздохнула.

- Человеку свойственно идеализировать  прошлое, и не соответствую я уже твоим воспоминаниям, Зиночка. В молодости верилось в неиссякаемость жизненных сил, в наивный оптимизм, который вёл вперёд, а теперь…  Всё не так, даже когда-то заветные мечты сегодня кажутся смешными.

- У меня времянка свободна, Ваня, - растроганная Зинаида сначала положила руку на его плечо, а потом нежно провела по голове, уже подстриженную под ноль. – Как поправишься, будешь там жить.

Иван растерянно заморгал глазами. У него вновь появилось ощущение счастья, он снова за много месяцев почувствовал тепло и нежность прикосновения женской руки. Сердце запело от радости.

- Я с доктором договорилась, в ближайшее время тебе сделают операцию, нос на место поставят, а то дышишь с трудом.

Он даже и не догадывался, что ради него она была готова пойти на всё. На  этот раз ей пришлось влезть в долги и немалые, чтобы операция состоялась.

- Только у меня к тебе одно условие – больше выпивать не будешь.

- Что ты, Зиночка! – он виновато посмотрел ей в глаза. - Я своё ведро давно выпил, вот уже два года не употребляю, ума хватило завязать.

         Мимо периодически проходили пациенты отделения и персонал, удивлённо, с нескрываемым любопытством рассматривая медсестру, увлечённо беседующую с БОМЖом на такой короткой дистанции. Некоторые старались еще, и услышать, о чём говорили эти двое. Всем было интересно, что же их может связывать. Зинаиду позвали, и она ушла, а напротив него тут же «выросли» две набожные бабки. Они были из категории тех, кому до всего есть дело. Старушки стояли и пристально рассматривали Ивана Сергеевича, прервав его невесёлые размышления.

- Чего Вы, бабушки, на мне дырки трёте? – не выдержал он подобной беспардонщины.

- Никак не поймём, чего это наша медсестра Зинаида Афанасьевна печётся о тебе, болезный?

- Влюбилась, - с наигранным кокетством ответил он.

- Да ну! – они удивлённо переглянулись.

- Вот вам и да ну! Спас я её, когда в море тонула.

Бабки ахнули.

- А глубина там была, мама дорогая! – совсем сбил их с толку Степанов своей загадкой.

Они, как по команде, повернулись с задумчивым видом и короткими шажками, молча, пошли восвояси.  

Отойдя на почтительное расстояние, одна из них произнесла: «Это уж, пожалуй, слишком. Врет, наверное, безбожник».

- Мне тоже кажется, что обманывает! – вторила ей другая.

Их понятия никак не увязывали спасение человека с личностью БОМЖа, как будто он всегда был таким.

На следующий день эти две энергичные подружки встретили Зинаиду утром и завели разговор.

- Зиночка, мы тебе сочувствуем, - начала одна из них.

Медсестра была в хорошем настроении, остановилась и посмотрела на них снисходительно.

- С какого перепуга Ваше сочувствие, бабули? – последовал в ответ резонный вопрос.

- БОМЖ рассказал нам всю правду, что спас тебя, когда тонула.

- Прелестно! – она улыбнулась. – Я кандидат в мастера спорта по плаванию, между прочим. Это я должна была его спасать. Что кстати и делаю сейчас, - в своих мыслях Зинаида провела параллель с нынешним состоянием «спасателя». – Идите в свою палату и не морочьте мне голову, - повысив голос, она отмахнулась от них, как от надоедливых мух. 

Бабки пожали плечами и засеменили к себе в «номер». К их огорчению, до конца выяснить причину хорошего отношения медсестры к БОМЖу не удалось. Ведь неизвестность всегда жжёт и вызывает любопытство.

Подойдя к Степанову, она сделала ему замечание.

- Ваня, ты зачем пожилых людей разыгрываешь? Эти божьи одуванчики, наверное, уже растиражировали твою шутку на всю больницу и её окрестности.

- Тренирую вновь вернувшееся абстрактное мышление и чувство юмора.

- Я не против, только не на бабках, они ведь всё переврут. Оставь их в покое.

- Лады, договорились, - согласился он, одобрительно кивая головой.

- Хочешь, я тебе интересную историю расскажу, - улыбаясь, предложила она.

- Давай, - с видом безразличия согласился Степанов.

- Народ второй день обсуждает случай. В аптеке на первом этаже кто-то забыл костыль, и за ним не явился до сих пор. Выдвигают разные версии. А ты как думаешь? – она заинтересованно смотрела на него.

- Чего тут удивительного! У обладателя костыля сильный склероз – он забыл, что хромой, о посохе своём и остальном тоже. Вторая версия. Посмотрел на цены и сразу вылечился. Не исключён и третий вариант - купил много спирта, захлестнула радость, понятное дело, не до костыля.

Зинаида рассмеялась.

- Такие версии у нас не рассматривались.

          Через неделю Ивану Сергеевичу сделали операцию на лице, оно у него  вернулось почти к первоначальному виду, как на фотографии десятилетней давности. Кожа постепенно начала приобретать естественный розовый цвет. Зинаида почти каждый день была рядом с ним, даже если и не дежурила. Она приносила ему домашнюю еду, они много беседовали, вспоминая прошлое. Общаться с ним ей было легко и интересно. Иван начал даже скучать, когда не наблюдал её рядом с собой.

       В один из дней Степанов, сидя на диване, увлечённо ел суп из миски. Зинаида расположилась на краешке и с «болью» в сердце наблюдала за ним.

Почти доев порцию и поднося в очередной раз ложку ко рту, его глаза остановились на её бюсте. 

- Грудь в ведро с трудом влезет. Однако волнует! – Иван поймал себя на неприличной мысли и отметил, что стали просыпаться мужские инстинкты. - Её формы пышны и аппетитны! – сформулировал он предложение более поэтично.

Потом Степанов периодически стал задерживать свой взгляд на её наполовину обнажённой ноге и коленке, выделяющейся белизной.

- А у тебя левая нога ничего! – произнёс он игриво с лукавым видом.

Зина посмотрела удивлённо на него, потом на свою ногу, с которой сполз служебный халат. В её глазах вспыхнул огонёк.

- У меня и правая тоже ничего! – ответила она ему, взаимно улыбаясь, без всякого смущения и запахнула полу. – Ты лучше быстрей поправляйся, «лыцарь». Тогда разрешу потрогать, может быть.

Зинаида поняла, что в нём начинает просыпаться мужчина.

- От ожидания дух захватывает! – он демонстративно проглотил слюну и возвёл глаза к потолку.

- Я вижу, сияешь, как начищенный самовар.

А больше всего её радовало, что к Ивану вернулись привычный юмор и хорошее настроение. Он ей даже как-то признался, что по ночам ему уже снится совсем другая жизнь.

Окончив, есть, Степанов отдал Зинаиде миску и, вздохнув, сказал:                                

- Спасибо!

Потом с намёком добавил:

- Осталось, в ближайшем обозримом будущем, ещё дождаться праздника  души и именин сердца, - смотря на неё хитрющими глазами.

Зинаида с улыбкой выслушивала деликатные намёки на совсем не деликатные вещи. 

- Всё от тебя зависит.

- Скажи, а как поживает мой школьный друг?

Она посмотрела на него странно - удивлённо.

- Не делай такие глаза, в городе я всего полгода и в наш район ни разу не совался, не тот статус. Боялся, что узнают, станут показывать пальцем. Тогда бы я от стыда и позора сгорел, но никто не узнаёт на улице. Ты, Кукушкина, первая. На «дне» своё восприятие пространства и времени, - добавил он. 

- Потом расскажу, - ушла она от ответа.

По её реакции он понял, что ничего хорошего.

        Вскоре Ивана Сергеевича Гриб – Степанова условно выписали из больницы. Накануне Зинаида принесла ему одежду и хорошо поношенное пальто.

- Заработаешь денег, новую куртку тебе купим и деловой костюм, само собой, разумеется, - произнесла она обнадёживающие слова с улыбкой на лице.

Иван понял шутку-намёк и тоже просиял.

- А от меня тебе цветы, конфеты и шампанское.

– Говорят, когда тебя привезли с улицы, в тридцатиградусный мороз, то на голове вместо шапки была шляпа. Это правда?

- Как говорил бывший философ дядя Митя, выступая перед нами на одной из помоек, предыдущего города: «Вызывающий признак интеллигентности – это шляпа и очки», - он глубоко вздохнул. – А ещё он утверждал, что благородство – это красиво, только при какой температуре его проявлять не уточнил, - Иван улыбнулся. – Ты что думаешь, у нас по гардеробу на брата, что было то и носили.

         Он поселился в доме у Зинаиды, чтобы тихо провести отведённые ему судьбой оставшиеся годы. Вскоре у них случились первые объятия, первый поцелуй, позже переросшие в крепкую любовь. Она полюбила его второй раз такого, какой он есть. Через некоторое время Иван и Зинаида совместными усилиями восстановили его документы, а окрепнув Степанов, устроился на не тяжёлую работу. У Зинаиды с Иваном получилась семья, и прожили они в счастье пять лет.

        Стремителен бег времени. Отправляясь общаться с Богом, напрягая последние силы, он еле  слышно прошептал:

- Жалею об одном только, что в молодости смотрел на лицо женщины, а не в её душу. Была бы верная и любимая рядом, как сейчас, у меня была бы совсем другая жизненная история.

Она слушала его с глазами полными слёз, держала за руку и ещё не верила в то, что это последние мгновения её парня-кумира из счастливой молодости.

                                                            Эпилог.                                                                                                                                                                                                      

         Пролетело несколько лет, Зинаида, ставя в православном храме свечку за упокой души Ивана со светлыми чувствами подумала:

- Падая на дно жизни, очень трудно подняться. Удаётся это не каждому, только сильному духом. Ваня справился.

Зина подняла глаза на изображение Христа и перекрестилась.

- Он принял на себя страдания, которые могли бы разделить не менее ста человек. В моей памяти Иван останется всегда, хорошим другом и «лидером», - она словно мысленно рассказывала об этом всевышнему.

После паузы женщина тихо прошептала:

- Прости и помоги ему там, Господи! Царствие небесное!

Зинаида перекрестилась, слёзы скатились по щекам.

Уйдя в вечность, он навсегда остался вместе с ней. 

                                                                                                 Ю.Таманский 

                                                                                                 г. Севастополь     2015г.

Другие произведения автора:

"Брызг шампанского не будет".

"Внук".

"День подводника".