Вопреки обыкновению. глава 4

 Избавляться от талисмана Жюль предпочел в одиночестве, по вполне понятным причинам. Мирра оставила его одного в гардеробной, полной всякого хлама, принадлежавшего почившим ранее принцам, когда-то захваченным драконами-предками, и доспехами неудачливых рыцарей, и безыскусной одеждой Лазаря.

Парень отсутствовал довольно продолжительное время. Девочка успела накормить всю живность, проголодалась сама, приготовила себе бутерброд из длинного батона, разрезанного пополам, проложенного тонкими пластинками ветчины, сыра, всякой зелени с огорода порубленной с яйцом, приправленного специями и душистым перцем. Мирра вся изошлась на слюну, когда материализовывала рецепт в книге Амалии Брумель-Шпицель. Выглядело творение кулинарного искусства весьма неплохо. Девочка открыла рот, чтобы насладиться вкусом, и так и осталась в таком неприглядном виде: Жюль, наконец, появился.
Рыжий прощелыга был довольно эффектным в этой тонкой несколько пожелтевшей и помятой рубашке, кожаной безрукавке и льняных бриджах. На его ногах красовались туфли с пряжками. Не хватало гольфов для полной амуниции, но это уже мелочные придирки.

Парень бесцеремонно забрал из рук Мирры так и не надкусанный бутерброд, и съел его буквально за десяток укусов. Облизал пальцы, удовлетворенно цокнул языком и прикрыл так и раскрытый рот девочки легким движением.

- Ты бы хоть спасибо сказал, что ли, - усталым тоном и несколько запоздало отреагировала она.

- Ага! – Жюль покрасовался перед зеркалом, взбил свои неприбранные кудри. – А потом еще расчесаться не забудь, зубы почисти, да? Становишься обычной занудливой молодой особой.

- А ты наглеешь не по дням, а по часам, - попробовала возмутиться Мирра.

- Я – гость. Мне и преимущество.

- Ты не гость, ты – нахал, - дракониха беспомощно махнула рукой.

Парень дерзко схватил тонкие пальцы и прикоснулся к ним губами:

- Это достаточная плата за вкусную еду?

- Я тебя спасла.

- Ну, предположим, не ты, а твоя собака, - хитро прищурился Жюль, - или ты?

Мирра молча глянула в его сторону и ушла. На нее навалилась такая апатия, что видеть никого не хотелось.

Поднявшись на фронтон и поудобнее усевшись на карнизе, Мирра начала анализ своих прожитых лет: и тайна ее происхождения погрязла в неизвестности, и люди-то ей попадаются все больше какие-то странные, и одиночество упорно захватывает все большие участки территории ее души и сердца. Хотелось плакать. Из горла вырывались булькающие звуки. И очень сильно болел живот…

Дракониха взмахнула крыльями, оттолкнулась лапами от узкого карнизы и взмыла вверх. Уже начинало темнеть, можно было скрасить существование полетом под Луной и звездами. А Жюль, и прочие… Пусть отдыхают со своими закидонами где подальше!

Это был очень долгий полет. Ветра неслись навстречу Мирре. Крылья рассекали воздух, и сила трения порождала искры. Желтая Луна, напоминающая головку сыра, уныло смотрела на это безумство стихий, пока фиолетовое грозовое облако не закрыло ее безразличный лик. Однако, даже молния, даже раскат грома не остудили порыв драконихи. Ей хотелось потанцевать между разрядами, насытиться электричеством, остудить взвинченные нервы упругими струями дождя. Наверное, инстинкт в этот момент говорил в мозге Мирры сильнее рассудка. Она, сама о том не подозревая, совершала древний обряд перехода Крылатого племени из детства-отрочества в юность. Тело диктовало, довлело, заглушало. Осталась только материальность. А все душевное – прочь!

Дикий танец втянул драконицу. Голову сносило пьянящим азартом, сердце билось в такт громовым ударам, из пасти вырывался огонь. Если бы у Мирры была возможность взглянуть на себя сейчас в зеркало в этом обличье, она бы увидела, что ее панцирь начал покрываться радужными пластинками взамен старых блестящих, выросли алые гребни и кисточка-стрела на кончике хвоста – облик был великолепным, поражающим воображение. Окажись рядом какой-нибудь мало-мальски дееспособный дракон, его сердце было бы напрочь сражено. Он бы обязательно раскрыл тайну отсутствия в летописях драконих, и был бы полон желания совершать безумства и безрассудства ради прекрасной незнакомки, не внесенной доселе в анналы Великой Истории Крылатых. Но дракона рядом не оказалось.

Когда, наконец, Мирра вдоволь насытилась танцем, молниевыми разрядами, и ее крылья порядком отяжелила усталость, прошло уже без малого трое суток. Дракониха тяжело спланировала на поляну рядом со своим замком и незаметно для себя превратилась в человека. В девушку. Ибо теперь ее с полным правом и по некоторым неоспоримым признакам можно было называть девушкой.

Она едва переставляла ноги, но душа ее пела, в ушах еще гремели раскаты, торжество стихии подарило ей такие впечатления, что Мирра сомневалась, сможет ли заснуть, когда доберется до постели. О Жюле девушка даже не вспоминала. Как-то дела прошлые отошли на второй план.

В ближайшем ручье можно было вымыть лицо и попытаться увидеть хоть какие-нибудь изменения в тихой заводи. Это девушка не преминула сделать. Вода отразила давно знакомую мордашку. Все осталось, каким и было. Лишь в глазах появилось новое знание, но разве люди интересуются такими мелочами, когда беззастенчиво вас разглядывают. Их больше привлекают пышные формы, смазливые черты. А вот мысли в глазах – Мирра вздохнула – это дело последнее.

Девушка еще раз плеснула себе в лицо холодной воды и поплелась домой.
Где-то в самой глубине сознания Мирра надеялась, что не застанет Жюля в своем жилище. Что по истечении трех суток он соскучился по чьему-нибудь обществу и направился на поиски людей. Однако этой надежде не суждено было оправдаться: парень, хмурый и заспанный, вышел к ней на встречу, едва девушка показалась в воротах замка.

- Я не нанимался ухаживать за твоей скотиной, пока ты шляешься неизвестно где! – проворчал прохиндей. – Черную работу я последний раз выполнял лет дцать назад!

- А на мой взгляд, ты как раз только черной работой и занимался эти самые последние лет дцать, - сухо отпарировала Мирра.

Жюль, видимо, ожидал совсем иного: оправданий, слез, покаяния – поэтому тот час сменил гнев на милость, довольно обаятельно улыбнулся и принялся за полный отчет о своих действиях в течение трех суток. Девушка выслушала его без особого видимого интереса, но, признаться, ей было приятно. Особенно, когда парень вдруг прервал свое повествование, схватил цепкими пальцами ее за руку, резко развернул к себе и некоторое время пристально вглядывался в Миррины глаза.

- А ты изменилась! – наконец, вынес он заключение.

- Да? И в чем?

- Ну, - Жюль немного смутился, потом плавно обрисовал в воздухе волнистую линию. – И вообще… Мысли там…

Девушка удовлетворенно хмыкнула, дернула плечами, и, наконец, вошла в замок. В кухне ее ждал сервированный на двоих стол. Правда, тарелки были пустыми. Оглянувшись с удивлением на Жюля, Мирра уловила волну магии. Когда она опять повернулась к столу, тарелки были полны густой распаренной кашей, кувшины – компотом, а блюдо – фаршированными цыплятами.
- Вот, - с видом заправского фокусника, щелкнул парень пальцами.

- Опять амулет какой-нибудь? – спросила дракониха. – Или артефакт?

- Да, нет, - почему-то смутился собеседник. – Просто школа Тысячи Колокольчиков – не единственное место моего обучения.

- Да ну? – изобразила удивление Мирра, но за стол села, недоверчиво принюхиваясь к ароматам предложенных яств. – И где же ты еще учился? Случаем, не у Амалии Брумель-Шпицель?

- У кого? – переспросил Жюль, но пояснения дожидаться не стал. – Я, когда сбежал из дома, попал к одному магу бродячему. Почти три года за ним по пятам ходил.

Девушка, наконец, решилась попробовать цыплят, и только кивала парню, показывая, что слышит, потому что рот был занят другим.

- Он, конечно, ничему особо меня не учил, довольствоваться приходилось только тем, что сам запомню. Магом он был не очень сильным, больше увлекался драконами.

Мирра почувствовала, как кусок мяса встает ей поперек горла, она едва смогла его проглотить, хотя до этого на отсутствие аппетита не жаловалась.

- Как звали твоего учителя? – едва выдавила израненным горлом дракониха.

- Лазарь. Слышала о таком?

Будь Мирра менее шокирована, она бы заметила мелькнувшую искорку хитрости в глазах Жюля, но увидела только интерес и серьезное внимание собеседника. Это порядком растопило ее сердечко. Сама не замечая как, девушка принялась выкладывать свою историю, начиная с того момента, когда вылупилась из яйца вполне смышленым созданием. Поведала о знакомстве с Лазарем, годах, проведенным в его обществе и, с искренним прискорбием, об утере тела ученого в пламени ее огорчения. Живописала свои превращения в дракониху и обратно, и полеты под грозовым каскадом. Жюль внимательно выслушал ее исповедь, пряча внутри себя циничную улыбку. Не просто же так он сидел все три дня ее отсутствия в этом замке. Парень досконально изучил все его закоулки, облазил подвал, побывал на чердаке. Единственная комната, в которую жулику не удалось проникнуть, была, по всей видимости, та, в которой нашел последнее пристанище Лазарь.

Лазарь… Сереньких способностей маг. Больше ученый. Большинство живущих ныне представляли его именно так. Жюль же за несколько лет, проведенных в его обществе, составил свое мнение об этом человеке, гораздо отличающееся от мнений других людей. Почему только Мирра не поняла, что же именно представлял собой чародей? Или болезнь, постепенно захватывающая его рассудок, все-таки разрушила большую его часть?

Впрочем, дракониха молода и наивна. Она обладает великолепным чутьем, но людей знает больше по наитию, чем по опыту. Мирра заинтересовала парня. Было любопытно посмотреть на эту крылатую девочку, ранимую, обладающую чистой душой, неиспорченными взглядами, идеалами и романтическими устремлениями. Что-то изменилось в ней за эти три дня, которые она отсутствовала. Но, вот, разбираться с этим, уже не было времени. Жюль торопился. Его торопили и обстоятельства, и устремления.

Парень незаметно от девушки сотворил под столом заклинание крепкого сна. Мирра, уставшая и от недавних новых впечатлений, и от долгого рассказа, уронила головку на руки и крепко заснула. Жюль легко поднял ее и унес в ближайшую от кухни спальню. Положил на кровать, снял ботинки и расшнуровал корсет, укрыл дракониху одеялом. Необходимо было спешить, но мошенник не мог противостоять своему сиюминутному желанию – присесть на покрывало, отвести растрепавшиеся волосы с лица спящей и всмотреться в мягкие черты.

Другие произведения автора:

Дверь

Душа

На минутку