АЛЬФА

 

 

 

               Такое ощущение, что дождь по пятам следует за мной. Эта мысль первой пришла в голову, после того, как я некоторое время совершенно бездумно вслушивался в ровный шелест и шлёпанье капель о твёрдую поверхность. Возможно мироздание пытается оплакать всех своих мертвецов, ушедших за грань, откуда нет возврата?

            Нет ли? Чей-то ехидный смешок вынудил меня встрепенуться и открыть глаза. Я всё ещё не мог сообразить, на каком свете нахожусь, поэтому и сам не знал, чего ожидаю.

Ну, по крайней мере не клиника, где меня пытались распилить на части. Однако правая рука продолжала пульсировать свежей болью, поэтому пришлось поднести её к глазам и убедиться: всё в порядке, в том числе и свежий шрам, опоясывающий предплечье у самого локтя.

Оставалось осмотреться. Но для этого неплохо бы сесть. К сожалению, Ильи, который помог прошлый раз, в этот – нигде не наблюдался. Да и вообще, вокруг лишь серый сумрак, да дёргающиеся огоньки в отдалении. Похоже на пламя свечей. Сумрак внезапно рассыпался на исчезающие кусочки тьмы и стало ясно: горят действительно свечи в вычурных канделябрах, стоящих на огромном прямоугольном столе, который эскортировали стулья с высокими резными спинками.

Получив чёткие очертания, мир нехотя вернул мне часть сил и это позволило подняться на чёрном валуне и опустить ноги на каменный пол. Подошвы коснулись лёгкой пыли и я усмехнулся: в этот раз душная дрянь не сможет никого забрать: все, кто мог умереть, уже умерли. Настала пора возвращаться.

Я встал на ноги и осмотрелся. Помимо стола, стульев и глыбины, на которой меня угораздило возродиться уже второй раз, в углу притаился мёртвый камин, зябко кутающийся в меха паутины; пара уродливых шкафов, изрезанных асимметричными звёздами и лежащие в пыли рыцарские доспехи. Латная перчатка отлетела почти к моим ногам, причудливо сложив пальцы в неприличном жесте. Сам ты пошёл!

Три высоких стрельчатых окна демонстрировали лишь затянутое тучами серое небо да полосы косого дождя. Три большие лужи протянули жадные щупальца ручейков к центру комнаты, видимо пытаясь изучить новое пространство.

Чёрт побери, почему я один? Где все остальные? Как я оказался в этом, в этой…Твою мать, где я нахожусь?

В этот раз одежда вернулась много быстрее, да и чувствовал себя я значительно лучше. Если бы ещё не шрам, который жжёт, подобно огню…

За столом, у деревянной стены, изъеденной червём, обнаружилось высокое пыльное зеркало, пустившее одинокую трещину из левого верхнего угла. Судя по опустевшему, давным-давно, помещению, несчастливая примета сбылась. Я не суеверен, поэтому просто посмотрю, как выгляжу.

М-да, бывало и лучше. Много лучше. Шрам на щеке и не думал исчезать, но к нему то претензий не имелось: физиономия с ним казалась угрожающе таинственной, а вот горящие болезненным жаром глаза, смотрелись как-то неприятно. Кроме того возникало ощущение, будто меня долгое время держали взаперти и не давали питаться. В голове всплыло воспоминание о Сревенаге, но уже не вызвало никакого болезненного отклика. Короче, если бы с психованного соблазнителя художник решил нарисовать портрет мученика, это выглядело бы именно так.

- Мы, мать его, с ног сбились, ищем, куда он делся, а он в зеркало смотрится!

Дверь распахнулась и впустила внутрь целую ораву знакомых личностей. Илья стоял впереди и укоризненно тыкал пальцем в меня. Впрочем, его тут же отпихнули в сторону и принялись вешаться на всё, что только можно. Чёрт, я так и упасть могу! Нет, не дадут. О-хо-хо, первый раз в жизни группа радостно визжащих особей женского пола волокла меня на руках.

- Я тоже так хочу! – обиженно завопил Илья, - давай, я тоже буду всё время умирать и воскресать, чтоб меня так носили.

Я просто показал завистнику язык.

Зал, куда меня притащили по гулким коридорам, озарённым светом множества факелов, выглядел не в пример более обжитым, чем пыльная комната возрождения. Камин здесь полыхал жарким пламенем, а огромная трёхъярусная люстра весело перемигивалась множеством свечей. Всё это создавало вполне уютное освещение. Если бы ещё не люди со своей едой…К счастью, за долгие годы я успел притерпеться.

Кажется появление веселящейся оравы львиц и волчат нисколько не смутило сидящих за столом. Однако несколько трапезничающих тут же оставили своё занятие и со всех ног бросились ко мне. О, да это же мои помощники на пути к Сердцу: Карт, Заруд и видимо их третий товарищ – Веерт. Гляди-, помню все имена. А вот и Чарда, прижалась щекой к моей груди. Я искренне радовался возвращению всех. Надеюсь, хотя бы таким образом сумел вознаградить соратников за стойкость и верность. Надо бы спросить у кошек, достаточно ли близко львицы познакомились со смущёнными, до красноты, парнями? В конце концов, я же обещал.

- Поставьте меня на ноги, - приказал я, - и объясните, где мы находимся.

- Ну действительно, сейчас же это – самое важное, - знакомый, до боли, голос, - пустите. Дайте мне пощупать нашего Реконструктора. Последние встречи с ним носили несколько…нематериальный оттенок.

- Здравствуй, Ольга, - мы поцеловались, - очень рад тебя видеть.

- Взаимно, - она коснулась пальцами моего шрама, - а знаешь, тебе – идёт. Оставляй.

- Если бы это ещё зависело от моих желаний. Чёртова штуковина совершенно самостоятельна. Как ты?

- Спросил мертвец, едва успевший вернуться с того света, - она рассмеялась, - а ну, посмотри, какую мышку притащил кот последний раз. За что кошка ему очень признательна. Нет, не так! Кошка готова на всё, чтобы отплатить за его возвращение.

Вееред не выглядел ни смущённым, ни сердитым, когда пожимал мою руку. Как и прежде в его туманных глазах читалась непонятная мудрость и лёгкая насмешка.

- Спасибо за стаю, за всех, спасибо. А вот остальное, - волк покачал головой, - я слышал про пророчество, но честно говоря, никогда не думал, что придётся поучаствовать в его свершении.  А представить любимую в качестве одного, из восьми…Голова кругом идёт.

- Угу, ты мою не видел, - я повернулся к Оле, - на всё, говоришь? Даже простить меня, за все глупости? Стать прежней Олей?

- Глупый, - кошка поцеловала кончик моего носа, - правильно волчицы говорят. Я уже давным-давно тебя простила. Ещё…тогда.

- Значит ограничимся несколькими ночами первоклассного секса? Как заказывала одна призрачная львица?

- Когда будешь готов, - Оля выразительно повела глазами, - и когда Зебба полностью распробует вожделенный кусочек. Ты не представляешь, насколько решительно она настроена.

- И в этот раз тебе не улизнуть! – меня крепко схватили под локоть, - вы, мужчины, готовы на любую хитрость, лишь бы ускользнуть из постели.

Замок, где мы оказались, некогда вырубили в скалах люди из давно вымершего племени. После их исчезновения не осталось ничего, кроме десятка неприступных твердынь, вросших в жёсткое тело старой горы. Гибель народа оказалась столь молниеносна, что все их вещи остались на своих местах, покрываясь всё более толстым слоем пыли.

Чар позволил задержаться здесь и сделать большую передышку, после непрерывного бегства от наступающей орды порченых. Лев сумел обрушить несколько мостов, переброшенных через глубокую расщелину и теперь порченые бесцельно метались на другой стороне пропасти, периодически спихивая вниз то одного, то другого безумца.

Как утверждал Илья, та сила, которая обращала людей в яростных психопатов и гнала уничтожать всё живое, имела некий злобный интеллект, но для того, чтобы разум Порчи решил проблему переправы, требовалось некоторое время. Время, которое позволит отдохнуть всем людям, сопровождающим львов в этом походе.

Очень многим людям. В этот раз их вернулось намного больше, чем прошлый раз. Некоторых лиц, кстати, я не помнил вообще. Нет, серьёзно, память всегда страдала избирательностью, пытаясь отсекать неприятные воспоминания, но откуда, например, взялась целая община длиннобородых смуглокожих дикарей, которые не решались ночевать в стенах замка и жгли костры во дворе? Или парочка дружелюбных гигантов, явно обожествлявших Львов? Всякий раз, когда они становились на одно колено и протягивали руки вперёд, я впадал в ступор. Уж их то я должен был запомнить!

- Не парься, - Зебба легла на меня, упираясь локтями в грудь, - Реконструктор, ты слишком много думаешь в перерывах. Может совсем откажемся от остановок? Или ты тогда снова убежишь?

- И не подумаю, - я почесал у кошки между лопаток, - но имеются два нюанса. Первый: Илья очень хочет со мной поговорить. Спасение мира, понимаешь ли, - Львица презрительно фыркнула, - ясно, пустяки всякие. Вторая проблема посерьёзнее; мы сломали кровать.

- Так вот, что хрустнуло! – Львица хихикнула, - и что?

- Да ничего. Иди сюда.

Зары и Леси по прежнему не было, но после возрождения Ольги я стал меньше волноваться по этому поводу. Возвращались все, значит вернутся и мои любимые девочки. Но для их появления, если я правильно понимал логику процесса, необходимо было вновь вернуться в странное зазеркалье, осуществлявшее несбывшиеся вероятности моей судьбы. Вот только…Пережитое в последний раз мне совсем не понравилось, как и фраза Зары о том, что она едва сумела меня отыскать.

Всё это нуждалось в обсуждении с кем-то, кто окажется гораздо умнее меня. Особых вариантов здесь не наблюдалось. В конце концов Зебба согласилась с моими доводами и отпустила. Тем более, что наше ложе окончательно превратилось в кучу обломков.

Переде тем, как отправиться в кабинет Ильи (по крайней мере сам Учёный именно так называл комнату, три стены которой занимали книжные полки), я прошёлся на задний двор замка, где вечно угрюмый Чар тренировал полторы сотни мужчин и женщин, достаточно крепких и проворных, чтобы оказать достойное сопротивление порченым. Когда-то же и людям придётся принять участие в схватках, не всё же Львам отдуваться. Да и воскрешал я всю эту ораву с какой-то определённой целью, пусть и сам не догадывался, с какой.

Разрушитель подготовил себе помощников и я оценил достойный выбор, узнав знакомые лица Амалата, Заруда и ещё пятёрки опытных бойцов. Эти, пожалуй, сумеют организовать своих подопечных в подобие настоящей армии.

Увидев меня, Чар кивнул и вновь вернулся к наблюдению за тренировочными поединками новичков.

- Думаешь, они справятся? – Лев только пожал могучими плечами, - времени у нас маловато.

- Они это очень хорошо понимают. Большинство, - Чар тяжело вздохнул, - к сожалению, людей весьма расхолаживает твоё присутствие. Никто особо не афиширует, но среди людей быстро распространяется что-то, похожее на религию. Многие верят в бога, способного воскрешать мёртвых и творить прочие чудеса. В тебя.

- Объясни им, что на воскрешение требуется прорва времени, которого может и не хватить, если порченые доберутся до меня.

- Объяснить? Кому?! Людям?

Чар сначала недоуменно уставился на меня, когда я начал хохотать, а потом и сам рассмеялся.

- Чёрт, ты прав. Наверное, это – усталость. Хорошо, попробую втолковать.

М-да. Вот так вот. Рано или поздно подобная ерунда приключается с каждым из нас. Главное не пропустить момент, когда гордость Льва превращается в тупую гордыню и спесь. Можно и доиграться. Потом будет очень стыдно и больно.

Илья ожидал меня, сидя за письменным столом, но в кабинете он оказался не один. Впрочем, последнее время они хвостом таскались за Учёным, то ли в поисках мудрости, то ли ожидая неких откровений. Трое моих волчат: Сеар, Шува и Дави, перебиравшие книги на полках, тотчас повернулись ко мне, сдержанно улыбаясь. А вот кого я не ожидал увидеть, так это Ольгу и Веереда в уродливых креслах, больше напоминающих табуреты со спинками.

- Заходи, сексуальный гигант. Дорвался? – Илья вложил пожелтевший свиток в широкий деревянный тубус, - у меня такое ощущение, когда я гляжу на тебя, что всё вокруг – просто замечательно, а мы просто выбрались на отдых. Да и вообще – миру ничего не угрожает. К твоему сведению, схлопнулась ещё одна грань

- Ты то как это определяешь, по запаху? – я пожал руки Веереду, Сеару и Дави, - место для старика найдётся?

- Обойдётся! – несмотря на саркастическое замечание, мне-таки нашли ещё один креслотабурет, - не знаю, я просто чувствую исчезновение миров. Видимо, мой дар, чёрт бы его побрал. Кроме того, порченые отступили от пропасти и принялись собирать камни. Большего наблюдатели не разглядели, но и этого вполне достаточно: видимо Порча нашла способ преодолеть расщелину. Значит, времени в обрез. Но ты не волнуйся, иди позажигай ещё с парой львиц. Там Рейа, вроде бы, какие-то планы строила…

- Перестань! - оборвала его тираду Ольга.

Я почесал затылок. Если они ожидали от меня какого-то плана, то предложить оказалось нечего. Да и в конце концов, кто у нас Учёный?

- А что предлагаешь ты?

Ольга тихо хихикнула, а Илья покивал, саркастически ухмыляясь.

- Учёный сказал, что именно этот вопрос ты и задашь, - пояснил Вееред, оставшийся серьёзным, - но ты особо не переживай, у нас тоже нет ни единого варианта.

- Предсказатель, мля, - я не знал, злиться или смеяться, - умное бы чего предсказал.

- Нам нужен твой камень из Сердца Льва, - очень тихо отчеканил Илья, - крайне необходимо, чтобы ты прикоснулся к нему и получил свою часть Пророчества. Если нет других идей, постарайся придумать, как нам попасть в Сердце.

- Взять и пройти через порталы, - я развёл руками, не в силах понять, в чём суть проблемы, - главное, не тащить всю эту ораву за собой. Небольшой отряд львов запросто…

- Запросто останется здесь. Ты уж поверь, я нашёл бы способ протащить всю эту ораву через обычный браслет перехода, но к моему вящему сожалению все порталы закрылись. И это не простая блокировка, какую устроила Акка. Разорваны сами связи между гранями.

Мы помолчали. При этом все очень странно смотрели на меня. Точно чего-то ожидали. Соображал я всегда не очень быстро, но тут всё лежало на виду.

- Видимо именно для этого Пророчеству нужен Ключник, - сказал я, ощущая царапающую боль внутри, - Зара должна восстановить связи.

- Или проделать новые ходы, - кивнул Илья, - Галя упоминала, как они ходили нехожеными тропами.

- Дело за малым, - Оля потупила глаза, а Вееред отвернулся, словно волка в этот момент очень заинтересовала толстая свеча в серебристой чашке.

- Больше всего на свете, - очень медленно сказал я, - мне хочется увидеть Зару, обнять её и поцеловать. Мне совсем нет дела, Ключник она из Пророчества или нет. Плевать, может ли она делать новые ходы между гранями, честно – плевать. Просто, она – моя любимая и я хочу её вернуть. Но я не знаю, как это сделать! К слову, я понятия не имею, как вообще работает этот проклятущий механизм воскрешения.

Илья чертыхнулся и выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы. Успокаивался, стало быть.

- Хорошо. Тогда расскажи нам о своих путешествиях на ту сторону, - попросил Вееред, - возможно нам всем удастся отыскать некую закономерность. Может кто-то обратит внимание на какую-то мелочь. В общем, ты рассказывай, а мы послушаем.

Ну, я и рассказал. Особо напрягать память не потребовалось: воспоминания о «той стороне», как её назвал Илья, оказались едва не ярче чем реальная жизнь. В каком-то смысле они тоже являлись бы реальностью, если бы кто-то в прошлом принял иное решение.

Всё время рассказа, Илья нервно барабанил пальцами по столешнице, Ольга сидела чернее тучи, а Вееред заложил ногу за ногу и пристально рассматривал меня поверх ладоней, сложенных домиком. Волчата окончательно забросили книги и расселись на ковре, вокруг моего кресла. Перебивать и задавать вопросы никто не торопился, за что я им был особо благодарен.

- Ни хрена не понятно, - сказал Илья, когда я замолчал, - у меня было возникла мысль, что Кристалл предлагает спасение через параллельные ветки, но то, как тебя разделали под конец…Да, судя по всему, и со мной тоже не очень хорошо поступили.

- Лично у меня есть ощущение, что Ключник существует как бы вне всего этого, - заметил Вееред, - над миром вообще. Пожалуй, в таком случае, вернуть её окажется не слишком просто.

- М-да, судя по тональности замечаний, все просто искрятся оптимизмом, - ядовито хмыкнула Оля, - погребальные комментарии, это – всё, в чём сейчас нуждается Реконструктор.

Илья, который собирался что-то сказать, покосился на Ольгу и нахмурился. Потом поднял руку, останавливая Веереда и посмотрел мне прямо в глаза.

- Я знаю, как всех достала эта моя фраза, но у нас имеется ещё одна проблема. Даже и не знаю, к какой категории её отнести. Вреда от этого нет, пользы – тоже, по крайней мере, пока. Просто я начинаю ощущать определённое беспокойство.

- Валяй, - я махнул рукой, - не думаю, что ты сможешь меня ещё чем-то удивить или огорчить.

- Да? Ну, ну, - он криво ухмыльнулся, - думаю, никому не придёт в голову оспаривать, что Пророчество вступило в силу и начинает оказывать влияние на всех, а на Восьмёрку – особенно?

- Дальше что? – я ощутил неприятный зуд в ладонях.

- Похоже, полное соблюдение правил, подчинение Пророчеству, преобразует его исполнителей в голый функционал.

Ольга тяжело вздохнула, как будто уже слышала эту фразу и она успела надоесть до смерти. Вееред же смотрел на кошку и хмурился.

- Это как? – не понял я, - по нормальному так и не научился говорить?

- Большинство окружающих воспринимают меня, как Учёного, называют Учёным и в разговоре поминают, как Учёного. Поначалу я не обращал внимания, потом - просто забавлялся, теперь же, это – раздражает и несколько пугает. Если я напоминаю кому-то, что меня зовет Илья, он удивляется, даже если это ему было известно. Стоит спросить его на следующий день и он вновь назовёт меня Учёным. Улавливаешь?

- С трудом.

- Всё, как обычно. Милая, - он повернулся к Ольге, - Как тебя зовёт Вееред?

Глаза кошки прищурились и вдруг округлились, когда она уставилась на своего волка. Тот тоже выглядел несколько испуганным. Илья понимающе кивнул.

- Видишь? Волчище, в основном, использует ласковые прозвища: Львица моя, кошечка и тому подобное, но пару раз я слышал, как он звал Ольгу Кукловодшей. Чёрт, да я сам, время от времени, зову Галю Матерью, не в силах сходу вспомнить настоящее имя. Вот о чём речь: Пророчество пытается лишить нас индивидуальности, превратить в инструменты, не имеющие собственных воли и имён.

            - Бред, - я неуверенно рассмеялся.

            - Бред?! – Илья привстал, нависая над столом, - А ну ка, дружище, назови своё имя.

            Мы помолчали, глядя друг другу в глаза. Оля, в этот момент, казалась испуганной, по-настоящему, а Вееред просто угрюмым.  Волчата совсем притихли, сжавшись в одну крохотную стайку.

            Имя! Чёрт побери, у меня должно быть имя! У всех есть имя, прозвище или кличка. Я лихорадочно перелопачивал память в поисках ответа. Я – Лев, вожак Прайда. Меня называли любимым, ублюдочным убийцей, красавчиком, тварью…Очень много прозвищ, эпитетов и прочей мишуры, не имеющей никакого отношения к истине.

            Вот только имени у меня не было.

            Совсем.

            Последняя отчаянная попытка вспомнить внезапно отшвырнула меня в серую бездну туманного ничто.

 

 

                                                 ОМЕГА

 

 

            Одежда промокла насквозь и почему-то принялась вонять псиной. Не самый приятный запах, но среди ароматов, окружающих нас с тех пор, как мы прошли ворота города, этот – ещё не из худших. А наши спутники, один чёрт, воротят носы, будто мы с Пашей только вылезли из недр помойки.

            - Ну и погодка! – выдохнул Паша, стряхивая тяжёлые капли с рыжих волос, - Как думаешь, надолго?

            - Посмотри прогноз погоды, - я извивался, пытаясь направить ледяные капли, ползущие вдоль позвоночника, на более безопасный маршрут, - Да что же у них летние дожди такие холодные!

            Мы сейчас были готовы обсуждать всё, что угодно: погоду, состояние дорог, вонь из канав, нижнее бельё дьявола, лишь бы не возвращаться к теме наших товарищей. Наших БЫВШИХ товарищей, которые превратились в нечто непонятное. Мало того, вопреки убеждениям Павла, мне казалось, что это, непонятное, ещё и опасно.

Почему они ни хрена не едят вот уже третьи сутки? Вчера, когда Илья, с поистине иезуитской хитростью, заставил Витька попробовать кусок колбасы, тот едва концы не отдал. А когда девчонки, став над дёргающимся в конвульсиях телом, принялись равнодушно обсуждать случившееся, мне и самому жрать расхотелось. Страшно стало. И жутко вдвойне, если вспомнить, как сутки назад все они участвовали в милом перепихоне на сеновале. Точно существа, для которых совместный секс – совсем не повод для беспокойства из-за подыхающего партнёра.

- О чём думаешь? – спросил Паша, разглядывая облезлую кошку, сидевшую у чёрной дыры в стене дома напротив.

- О политике, Паша, - почти ласково сказал я, - Переживаю, кого изберут следующим президентом.

Глаза, на веснушчатом лице, стали почти круглыми, а потом вернулись к прежним размерам. Паша кивнул.

- Шутишь? Понятно. Нет, а если серьёзно?

- Думаю, дружище, что домой мы уже не попадём. Никогда. Думаю, как бы нам выжить во всём этом дерьме. Думаю, как бы понять трескотню местных, да и вообще, много о чём думаю. Видишь, как голова опухла от дум? Короче, ни хрена я не думаю. Согреться бы не помешало...

В огромном доме, куда нас отвёл напоминающий крысу пронырливый парнишка в живописных лохмотьях, имелся огромный камин и сейчас он наверняка пылал горячим пламенем. Можно было вернуться, подтащить поближе к огню одно из тяжёлых жёстких кресел и блаженно развалясь на потёртой ткани обивки, медленно обсыхать. А ещё, плюхнуть полчашки терпкого крепкого вина из глиняной бутылки и тогда процесс обсыхания станет проходить ещё приятнее.

Нет. Уж лучше я останусь под покосившимся балконом, продолжу трястись от холода и надеяться на скорейшее окончание дождя. Пусть он прекратится хотя бы до наступления темноты. Мелькнула мысль переночевать в одной из покинутых собачьих будок, но я тут же отбросил её: это уж совсем глупости. Да и смотреть на ухмыляющиеся физиономии тех, кто ещё три дня назад был Галей и Витей ничуть не хотелось.

Пожалуй, только Илья и Оля ещё пытались сохранить в себе частички своих прежних личностей, но и у них всё чаще происходили прорывы чего-то, угрожающе-неприятного. Когда мы вчера вошли в дом с мешками еды, я успел заметить то, что укрылось от внимания Паши и крысовидного Шпеньки. Ольга и Илья стояли около тёмного камина и глаза на их лицах сияли, точно в каждый вставили пачки светодиодов.

Во как. А мне Паша толкует о странностях в поведении Наташи. Дескать, сегодня поговорили по душам, но так ничего и не прояснили. Ната, вроде бы, просит времени, чтобы разобраться в себе. Типа у неё уже один раз такое уже было, когда они на два месяца разъехались по съёмным квартирам, шокировав родителей. Родителей…Вот чёрт!

Третьи сутки меня нет дома и можно только догадываться, что творится в голове у мамы. А учитывая тот неприятный факт, что мы, скорее всего, никогда больше не вернёмся домой, лучше о родителях вообще не думать, чтобы не свихнуться. Стало так тоскливо, что и жить вообще не хотелось. Ну вот почему жизнь такая сука, а?

Понятно, дерьмо происходит с каждым, но тут - совсем перебор. Угораздило влюбиться в девчонку, для которой я, изначально, стал очень хорошим другом. Другом, блин! Потом, в неё же втрескался один из ближайших друзей и на одного друга стало меньше. Потом на меня положила глаз девушка второго друга и друзей совсем не осталось. А потом ещё и этот идиотский пикник!

- И чего у тебя тогда машина не сломалась? – угрюмо поинтересовался я у нахохлившегося Паши, весьма похожего сейчас на ворону, добрый десяток которых печально топтался по веткам понурого дерева, - всегда же, то одно чинил, то – другое, а тут на тебе: на ходу, да ещё и без заминок!

- Чувак, думаешь, если какое-то дерьмо должно произойти, ты можешь это как-то отменить? – Паша сунул руки в карманы и демонстративно опустил уголки губ вниз, - не-ет, если уж суждено нахлебаться, то тут уж всё пойдёт, как по писанному.

Мне казалось, что он ошибается, но возражать я не стал. Смысл возражать?

А вообще, ощущение нереальности происходящего появилось тогда, когда мы пролезли через светящееся кольцо и оказались на берегу красивого озера, находящегося чёрт пойми где. Впрочем, в ту минуту затуманенные мысли объяснялись целым ворохом произошедших событий и ударенной башкой.

Сначала я едва не убился, шлёпнувшись с обрыва прямо в мелкую речку, где изрядно приложился головой о какой-то странный каменный ящик. И меня, и непонятный короб, выволокли наверх и принялись изучать. Со мной всё оказалось ясно: достоин огромной шишки, которая, кстати, так и не прошла за три дня. С ящиком получилось сложнее. Пока я приходил в себя, его успели вскрыть и распределить содержимое: пять медальонов, с изображениями львов и браслет. Без подарков остались только двое; я да Паша, пропустивший раздачу слонов из-за собственного разгильдяйства.

Илья, шибко сердитый на меня и Ольгу, первым вцепился в самый большой медальон и как мне показалось несколько позже, получил негласное право на руководство всей группой обладателей странных золотистых украшений. По крайней мере, после того, как он отлупцевал Витю в той лесопосадке у дороги, никто ему и слова поперёк не смел молвить. Трындец, зато девчонки устроили строгий выговор Вите: дескать, не стоит обсуждать, кто тут главный. Нормально?

 А потом та ночь в сарае жуткой бабищи и её ублюдочных детишек. Оля, весь день казавшаяся необычайно задумчивой, легла спать рядом со мной, но стоило задремать и я тотчас ощутил её исчезновение. А потом понеслось: Ольга с Ильёй - Галя с Витей, Галя с Ильёй – Оля с Витей. Ну и на закуску – Наташа с Ильёй! Всю ночь напролёт. Наверное, если бы нас не пришли убивать, они так и не остановились бы.

Причём, наутро никто не выглядел смущённым ни на грамм. Выглядел! Вот ещё. Если изменения во внешности днём раньше не слишком бросались в глаза, то теперь я реально офигевал, рассматривая заметно отросшие и очень посветлевшие волосы каждого. Плюс все выросли не меньше, чем на полголовы. Плюс какая-то хрень со зрачками. Плюс…Ёлки, да все девчонки стали на одно лицо!

А как они шпрехали с местными? Твою мать, это ж вообще за гранью! Те им своё: трах-тибидох, а эти: «Да, и давно это?» Как?..

- Пойдём? – в голосе Паши уверенности не ощущалась. Совсем.

- Куда? – я поёжился, - В дом? Что-то неохота.

- Рано или поздно всё равно придётся.

Как ни печально, но товарищ говорил дело. Альтернативы места проживания, всё-таки не наблюдалось. Хотя… Когда мы проходили мимо каменного моста, переброшенного через реку, я заметил пятёрку оборванцев, расположившихся между опор. Бродяги развели огонь и каркая, по-своему, поджаривали на палках что-то явно мясное. Возможно – крыс.

Наверное, если уж совсем припечёт, придётся присоединиться к местным бомжам. Пр этом я отлично понимал, насколько высоким окажется порог входа даже в среду местного отребья: ни знания языка, ни понимания местных обычаев. Чёрт, да эти парни наверняка привыкли грызть другу-другу глотки за кусок еды, а я что им смогу противопоставить? М-да.

- Вроде стих, - Паша вытянул руку перед собой, - Точно. Пошли, пока опять не пустился.

- Да что же ты так туда рвёшься? - проворчал я, тем не менее поддаваясь порыву товарища, - Думаешь нас там ждут с распростёртыми объятиями?

- Жрать охота, - признался Павел и глядя на его обвисшие щёки, я утратил желание возражать, - Вчера, вон, думал: нажрусь от пуза, в первый раз за столько то дней, а сам взял и отрубился. Вино, наверное, чересчур крепкое.

- Наверное, - согласился я, - Кажется, мы куда-то не туда идём.

Проклятущие улочки, больше напоминающие проходы для крыс, походили одна на другую, как две капли воды. Как тут местные ориентируются? По кучам нечистот, разбросанным в произвольном порядке? Чёртово средневековье, или какой тут период истории? В фильмах про старину всё выглядело намного пристойнее, чем все эти грязные здания с потёками чего-то отвратного на стенах под тусклыми окнами.

Где же живописные вывески с изображениями пивных кружек, ножниц портного или мечей оружейных лавок? Кажется, мы-таки проходили мимо какой-то пивной, но опознавательных знаков над покосившейся дверью я не заметил. Просто зловонный проём оказался открыт, что крайне контрастировало с остальными, плотно закрытыми дверями и оттуда доносился нестройный гул пьяных голосов, грохот посуды и неумелое бренчание никудышного музыканта. Ах да, за углом мы наткнулись на три неподвижных тела. Кажется, пьяницы спали крепким сном, но я не стал бы ставить на это слишком много, учитывая алые потёки в ближайшей луже.

Покойники, чёрт…Сколько их тут! Пока мы шатались по узким проходам, я насчитал штук восемь. Всех бросили в тёмные щели между домами, содрав всю одежду, вплоть до нижнего белья. Если оно, конечно, было вообще. И это мы ещё не заглядывали в сточные канавы, откуда несло таким смрадом, что страшно и приближаться.

- Кажется, сюда, - неуверенно сказал Паша, указывая в проход под каменной аркой, на которой когда-то неумело пытались изобразить батальную сцену, - Нет, ну арку я точно помню!

- Там, где мы проходили, - устало возразил я, - был ещё ангел. С отбитым ухом. Мля, паша, мы ещё и заблудились. Всё один к одному.

- Да вы, батенька, пессимист, - Павел попытался улыбнуться и сделал приглашающий жест, предлагая пройти уродливой тощей женщине в чёрном бесформенном платье, - Прошу, мадам.

«Мадам», не спускавшая с нас с нас ошалевших глаз, приложила сложенные перстом пальцы ко лбу и чесанула прочь с такой скоростью, что только брызги из луж полетели. Опять начал накрапывать дождь.

Я огляделся. Так. Вон тот, огромный собор, чем-то напоминающий постройку из романа Гюго, вроде бы находился слева, когда мы покидали дом. Значит река, рассекающая город, должна находиться немного правее. Если выйдем на берег, ориентироваться станет намного проще.

- Пошли, вон туда, -= я указал пальцем, - Выйдем, для начала, к реке.

Тройка солдат в помятых латах вывалилась из ближайшей двери и пока она закрывалась, я успел услышать женские взвизги и увидеть что-то розовое. Пахнуло спиртным и одновременно пряным. Кажется мы топтались у местного борделя. Просто офигительно! Представляю, какие букеты здесь можно наловить!

Солдаты уставились на нас блестящим глазами и принялись обмениваться какими-то гортанными фразами, определённо касавшимися нас. Потом троица расхохоталась, а один, тыкая пальцем в нашу сторону, принялся убеждать в чём-то остальных.

- Пошли-ка отсюда, да побыстрее, - сказал я, не спуская глаз с весельчаков, - Мы, в нашей одежде, словно белые вороны. Прикинь, если они захотят узнать, откуда взялись такие красавцы.

Как происходит дознание у местных воинов, нам уже удалось лицезреть сегодня. Мы с Пашей забрели на просторную круглую площадку, судя по всему – местный рынок. Гвалт там стоял такой – мама не горюй! Все хватали друг друга за одежду, едва не силой подтаскивая к своему товару; если дрянь, выложенную прямо в грязь, можно таковым назвать. Нас, правда, никто не трогал, просто изумлённо разглядывая издали. Один раз мальчуган, лет десяти, постоянно щерящийся беззубым ртом, попытался залезть в мой карман, но видимо его подвела незнакомая одежда и он ещё долго скулил за спиной, пока не пропал из виду.

Так вот, у нас на глазах, пятёрка вооружённых копьями латников, выглядевших так же бомжевато, как и эта троица, остановила полуразвалившуюся повозку, которую тащило понурое животное, напоминающее скелет осла, обтянутый драной шкурой. Несчастное животное понукал одноногий старикан в сером грязном плаще и мятой широкополой шляпе.

Один, из вояк, что-то спросил и дедуган принялся быстро лопотать, тыкая рукой за спину. На полуслове его сбросили с повозки в грязь и начали лениво пинать ногами. После нескольких минут развлечения, доблестные воины утратили интерес к забаве и просто ушли прочь, с важным видом распихивая торгашей и покупателей древками копий. Протяжно стонущий старик сумел заползти на своё место и харкнув кровью, продолжил путь. На этом инцидент оказался исчерпан.

Почему то мне совсем не хотелось отхватить тумаков от троицы идиотов.

Паше не пришлось долго объяснять и мы пошли в ту сторону, где должна была находиться река. Пошли очень быстро. Смех за спиной тут же стих и послышалось строгое:

- Холт!

Язык этих засранцев напоминал те фразы по-немецки, которые я слышал в фильмах самых разнообразных жанров. Да, да и тех самых тоже. В общем, возглас напоминал приказ остановиться. Ага, конечно, так мы и сделали!

В следующем восклицании слышалось скорее удивление:

- Холт, шоссе!

- Сюда! – я дёрнул Пашу за рукав и мы свернули в переулок, чуть шире, чем размах плеч дистрофика. Очень хотелось, чтобы проход не закончился тупиком, - Бегом!

За спиной уже слышался плюхающий топот тяжёлой обуви и азартные перекрикивания преследователей. Да, если они нас догонят, то вряд ли станут зачитывать права и давать один раз позвонить.

Бежать приходилось по скользкой грязи, перемешанной со всякой, отвратительного вида, субстанцией. Чёрт, мои туфли! «Нашёл о чём думать, в такое время» - мелькнула насмешливая мысль и тут же куда-то пропала. Паша поскользнулся, едва не растянувшись в грязной луже и я, в последний момент, поддержал товарища, ухватившись за мокрый воротник.

- Фертвлехте шайне!

- Сам дурак! – чёрт, дыхание совсем сбилось, - Сворачивай сюда.

Мы нырнули в проход чуть пошире, обнаружив под ногами подобие деревянного настила. Бежать стало немного легче и мы тут же увеличили скорость. Внезапно дверь одного из домов распахнулась и парень с напряжённым костистым лицом махнул нам грязной ладошкой:

- Морш хорейн!

Почему бы и не зайти, когда тебя приглашают в гости? Особенно, когда на улице такая замечательная погода, а по пятам идут хорошие люди, крайне желающие обсудить определённые вопросы гостеприимства.

Мы ввалились в сумрачное помещение, пропахшее пылью и мышами, тут же прижавшись спинами к стене. Сердце колотилось в груди так, словно собиралось выбраться наружу и продолжить нестись дальше по улице.

Парень, впустивший нас, стоял перед закрытой дверью и глядел в дырочку, откуда только что вытащил деревянную щепку. Но и с моего места было отлично слышно быстрый топот и недовольные вопли:

- Ваегсетлас? Хаммильдиннерветтер!

- Фертвлехте шоссе!

Парень, одетый в странную одежду, казалось состоящую из сотен верёвочных узелков, осторожно вставил сучок на место и прижал палец к губам:

- Молхолтен!

А то мы такие дураки и немедленно начнём горланить песни. Паша так и вообще никак не мог отдышаться, прижимая ладонь к правому боку. Вот, когда фастфуд даёт знать о себе. Впрочем, про гамбургеры всё равно можно благополучно забыть. Ну или переходить на крысиную шаурму.

Крики, за дверью, начали понемногу стихать. Кажется преследователи окончательно утратили след и решили отлупить кого-то другого. Парень, спасший нас от взбучки, внимательно оглядел, сначала меня, потом – Пашу и приложил ладонь к загорелой груди:

- Меср.

Кажется, это было имя. Видя наши недоумевающие взгляды, спаситель ухмыльнулся щербатой улыбкой и достал из своих немыслимых лохмотьев длинный тонкий нож. Показал нам.

- Меср. – потом ещё раз указал на себя, - Клейсмеср.

- По моему, его зовут Ножиком, - сказал я Паше, - Где-то я уже видел эту тощую морду, - я назвался и ткнул пальцем в товарища, - А это – Паша.

- Аэтопаш? – нахмурившись, повторил Ножик и Паша, посмеиваясь, объяснил, что его зовут несколько иначе.

Ножик кивнул и спрятал своего металлического тёзку.

- Зиргат. Ваш машин зихир?

- Ни черта не понимаю, - чертыхнулся я и попытался применить свои жалкие знания немецкого, способные разрешить ситуацию, - Нихт ферштеен.

Ножик насупился, видимо пытаясь сообразить, что я ему сказал и вроде бы понял; заулыбался и протараторил длинную фразу в которой несколько раз мелькнуло знакомое имя: Шпенька. Точно! Именно эту смуглую физиономию я видел вчера, когда крысиномордый паренёк предложил Илье свои услуги. Стало быть, знакомыми мы уже обзавелись. В среде местной шпаны. Очаровательно!

Тем временем наш спаситель сделал приглашающий жест и я, только сейчас, удосужился осмотреться. Да. А ведь можно было и догадаться, что предложенный нам дом принадлежал кому-то богатому. Ту, например, каминами и креслами вовсе не пахло. Даже разделение на две комнаты – чисто условное: просто одно маленькое помещение превратили в два крохотных, повесив кусок плотной, штопаной во многих местах, ткани.

В углу «прихожей», где мы находились, лежала куча старых тряпок с жалкими остатками меха, видимо – зимняя одежда. Еще здесь стоял круглый деревянный жбан, полный мутной воды, от которой сильно несло рыбой.

Повинуясь приглашающему жесту, мы прошли за занавес и оказались в комнатушке чуть больше первой. Здесь имелись два топчана, лежащие прямо на земляном полу и обложенный камнем очаг в углу. Кажется, дым должен был выходить через закрытое сейчас окно, но видимо это не помогало, потому как потолок и стены покрывал толстый слой копоти, а в воздухе ощутимо смердело гарью.

На одном из топчанов лежал разрезанный кожаный мешок и в нём деловито копался знакомый уже крысиномордый парнишка. Увидев нас, он нахмурился и что-то каркнул, обращаясь к Ножику. Тот, нисколько не смущаясь, протарахтел длинную фразу, в которой то и дело мелькали: «дертофель солдатен». Шпенька пожал плечами и показал своему напарнику, извлечённый из мешка, звякнувший кошель. Как я понял, происходило изучение отжатого где-то имущества.

Чего я совсем не понимал, так это. Что нам делать дальше. Нас занесло в логово малолетних преступников, а даже полноценной благодарности я высказать не мог, как и просьбы отвести к нашим…Чёрт, просто отвести в тот дом, где мы сможем переночевать в тепле.

Между тем, радость от пересчёта неровных тусклых кругляков сошла на нет и подельщики принялись о чём-то спорить. При этом, тон переговоров постоянно повышался.

- О чём это они? – спросил Паша, пытаясь шептать прямо в ухо, - И что нам делать?

- Учить местный язык, - парировал я, - чтобы не задавать идиотских вопросов. Паша, блин, откуда я знаю?

Крысинолицый закрыл рот товарища ладонью, оборвав какую-то длинную фразу и повернулся к нам, указывая на свободный топчан. Предполагаю, что в тряпках, заменяющих постельное бельё, водился целый зоопарк, но не станешь же спорить с малолетним преступником, у которого из кармана торчит рукоять ножа. Да и товарищ Шпеньки тоже успел продемонстрировать своё оружие. Поэтому я послушно присел, искренне надеясь, что всё это – не прелюдия к перерезанию горла.

- Чёт мне не по себе, - пробормотал Паша, но без возражений сел рядом.

Как они умудряются спать на этом куске дерева? Дело привычки, вероятно.

Шпенька сел на второй топчан и задумался. Ножик, стоящий за его спиной, проворчал что-то про «ферштен», но крысинолицый только отмахнулся. Потом принялся показывать на пальцах. Нет, кроме шуток, он реально использовал в объяснении свои грязные пальцы!

Для начала, парень указал на окно и закрыл глаза ладонями, пробормотав нечто, наподобие: «нохте». Кажется, я понял.

- Про ночь толкует, - заметил Паша и оба преступника переглянувшись, заулыбались.

Шпенька продолжил. Ткнул в себя и показал пальцами ходьбу. Потом встал и прошёлся на цыпочках. Во блин, целое представление. Но пока понятно. Значит он куда-то, очень тихо, ходил ночью. Я кивнул. Паренёк снова сел и показал две прямые линии вдоль лица. Потом – ткнул нам пятерню. Становилось сложновато.

- Это он о чём? – Павел нахмурился.

Шпенька повторил, после чего указал на нас и поднял два пальца. Два и пять.

- Это он про наших говорит, - пояснил я Паше, - Кажется этот говнюк ночью залез в наш дом. А я дрых, без задних ног. Твою мать, так и прирезать во сне могли!

- Вроде же никого не порезали и ничего не спёрли, - проворчал товарищ, - Илья, правда, с утра какой-то задумчивый ходил. Но ничего не сказал.

Шпенька ещё раз провёл ладонями вдоль лица, показал на глаза и несколько раз настойчиво повторил: «файер». Чтобы стало окончательно ясно, повернулся и ткнул в потухший очаг.

О-ох, блин!

- Эт чё, он через камин залез? – Паша, видимо, не понял.

- Нет, это он кого-то из нашей компании ночью встретил, - очень неохотно пояснил я, - Встретил, а у того глаза в темноте светились.

- Мусдхозен волхан, - пробормотал Ножик и хихикнул.

Шпенька зашипел от злости и разразился длиннющей тирадой, где постоянно поминал «дертофель файер» и «керл». Пока хозяева выясняли отношения, я повернулся к Павлу, выглядевшему так, словно ему пытались объяснить сложную математическую формулу.

- Светились? – он недоверчиво прищурился, - Мало того, что эту ахинею несёт жулик, который шарится по чужим домам, так ещё и ты делаешь странные выводы из фразы, в которой ни бельмеса не понял.

- Точно, совсем тупенький, - согласился я, - Нет, Пашунтий, выводы я делаю, исключительно основанные на личном опыте. Видел я, понимаешь, сам видел, как у Илюхи глаза светились. Страшно это, кстати, страшно до усрачки.

- А Наташа? – товарищ выглядел ошарашенным, - У неё…тоже?

Я только вздохнул. Ну что ты, блин, с ним сделаешь? Нет, у всех выросли рога и копыта, а у его любимой Наты – крылышки с нимбом.

Тем временем, Шпенька с Ножиком прекратили тыкать друг друга грязными кулаками и повернулись к нам. Шпенька снова обозначил длинные прямые волосы, потом показал торчащие изо рта зубы и отчётливо произнёс: «нисфарату». В другое бы время я только поржал с такого, но мы сидели в лачуге средневекового города, а наши товарищи светили глазами, напрочь отказываясь от обычной пищи.

- Просто зашибись, - у меня начало ломить в висках, - Видишь ли, Пашунтий, наши новые знакомые очень серьёзно предупреждают, что мы живём в одном доме с пятёркой вампиров.

- Да вы долбанулись! – паша резко вскочил и Ножик тотчас отступил, запустив ладонь в недра своих узелков, - Шизоиды, блин! Вампиры, ха! Просто херню какую-то подхватили, вот и все странности. Через пару деньков попустит.

- Да, Паша, попустит, - я тяжело вздохнул, - Непременно.

- Скажи этим…Этому, пусть отведёт нас. Он-то тут точно не заблудится.

Я смотрел на товарища и напряжённо думал. Возвращаться к непонятным и тревожащим существам совершенно не хотелось. Особенно после предупреждения Шпеньки. Парень, возможно, не знает грамоты и не умеет считать до ста, но интуиция у него должна работать, как следует. Значит, он жопой чует опасность. Кроме того, как я понял, нам могли предоставить убежище. Появилась реальная возможность закрепиться и выжить в чужом незнакомом мире.

Но Паша хотел вернуться. И я не мог бросить товарища одного.

Поэтому встал и попытался объяснить, чего мы желаем. На пальцах, естественно. Повторил понравившийся Шпеньке жест с волосами, указал на нас с Павлом и пошевелил пальцами. Шпенька нахмурился и о чём-то недоуменно спросил у Ножика. Тот бросил короткое «керл» и пожал узкими плечами.

Шпенька покачал головой и запустив руку под топчан, достал длинный кинжал, замотанный в грязную тряпку. Подумал немного и протянул мне. Блин, мне стало совсем не по себе, но, тем не менее, оружие я взял. На всякий случай.

Ножик бросил длинную насмешливую фразу и выскользнул за занавес. Крысинолицый показал, что оружие следует спрятать и я сунул клинок за пазуху. Теперь идти будет весьма неудобно: рукоять упёрлась ребро, а острие, прорвав тряпку, кольнуло в бедро.

- Это ещё нахрена? – спросил Паша, который вроде немного успокоился.

- Чтобы было дохрена, - огрызнулся я, - Забыл, куда нас занесло? Центр, мля, мегаполиса. Полиция на каждом шагу, а сейчас возьмём такси и поедем в гостиницу. Паша, проснись, мы по уши в средневековом дерьме и даже вот этот, славный парень, - я кивнул на серьёзного Шпеньку, мог бы, вместо разговора, просто сунуть нож под ребро. Если не заметил, нравы тут весьма простые.

- Ну, так мы идём?

- Марш, - согласился Шпенька и вышел первым.

Снаружи уже наступал вечер, а чёртов дождь и не думал прекращаться. Проводник, первым делом, поколдовал с дверью и довольно крякнул «тулиш». Потом огляделся по сторонам и взмахнув рукой, нырнул в узкую щель между домами. Твою мать, да здесь же запросто можно застрять!

- Как он здесь пролез? – ворчал Паша, цепляясь животом за стены постройки, - застряну, как Винни Пух.

- Угу. Твою мать! - на голову плюхнулась солидная порция холодной воды, - смотри, проталкивать вперёд будет некому. Жрать надо поменьше.

- Куда уж меньше! Последние дни и так сплошная диета.

К счастью, узкая щель быстро закончилась и мы угодили на самый настоящий проспект, где даже могли разъехаться пара тележек, типа той, которую мы угнали, удирая от психованных убийц с топорами. Блин, как тогда Илюха проломил ту дверь в глубине сада? Хоть мы и торопились, я успел рассмотреть толстый брус засова, превратившийся, после удара, в труху. Да, силушки у наших товарищей заметно прибавилось. Пожалуй, пожелай они сделать нам какую-то гадость, сопротивляться окажется сложновато. В этом свете, подаренное Шпенькой оружие, становилось бесценной вещью.

На дороге стали попадаться прохожие, остервенело выдирающий ноги из липкой грязи, чавкающей между сгнившими досками настила. Некоторые, увидев нашего провожатого, воровато оглядывались и совали правый кулак под мышку левой руки. Должно быть условный знак местной шпаны, потому как Шпенька небрежно копировал его и торопился дальше, не забывая подбадривать нас гортанными выкриками: «Шелле, шелле!»

Какой тут, к чёрту «шелле», когда едва не падаешь на скользких досках. Вот, упал. Хорошо успел выставить руки и лишь измазал джинсы на коленях. Чёрт, да за эти три дня, я превратился в одну сплошную, грязь. Правда, на фоне местных жителей, даже моя грязь смотрелась благородно. Вот, например, парень, идущий навстречу; такое ощущение будто его забросали мокрой глиной, а потом вырыли.

- Чё это у него см ордой? – громко прошипел Паша, - Хрень какая-то…

- Может – лишай, - да, зрелище действительно неприятное, - а может – проказа. Просто держись от них подальше. И так, кажется, собрал всех долбанных блох. Я весь чешусь.

- Помыться бы…

- Угу, принять горячую ванну и выпить какавы с чаем. Блин, Паша, мне в их речку стрёмно залазить! Помыться ему! Само отпадёт.

Шпенька остановился, переговорить с каким-то бородатым мужиком, растительность на лице которого явно недавно встречалась с открытым огнём и теперь напоминала, по цвету и виду, древесный мох.

Пока они тарахтели, я огляделся. До этого, скорость ходьбы и попытки не шлёпнуться в грязь, отнимали всё внимание.

Чёрт возьми, это городок бы, как следует очистить, помыть и даже туристов не стыдно было бы водить. Ну да и дороги нормальные проложить. Зданиям, конечно, насчитывалось лет и лет, но выглядели они вполне пристойно, хоть и крайне грязно. Правда, дождливая погода и сумерки, мало-помалу подползавшие из узких переулков, скрадывали большинство трещин, вмятин и потёки грязи, но ведь видно же, что постройки пытались украсить какими-то фигурками, лепными украшениями. Да и фигуры печальных ангелов, которые встречались в разных местах города, создавали определённый романтический настрой. Когда-нибудь, когда тёмные времена закончатся, сюда повадятся туристы и разглядывая отреставрированные постройки, будут бормотать: «Эх. Побывать бы в прошлом». Я тоже так говорил. Если вернусь домой, выброшу из головы подобные глупости.

Шпенька, продолжая непринуждённую болтовню, достал из кармана нож и приставил к шее собеседника. Тот хотел было возразить, но посмотрел на нас с Пашей и тяжело вздохнув, вынул из-за пазухи звякнувший мешочек. Парочка прохожих спокойно миновала нашу группу, сделав вид, что ничего особенного не происходит. Крысинолицый паренёк похлопал бородача по плечу, пробормотал: «гутте» и мотнул нам головой, пошли, мол. Интересно, а если нашего проводника загребут за ограбление, мы пойдём соучастниками?

- Ты видел? – Паша возбуждённо ухватил меня за руку, - Он же его на бабки выставил! Среди бела дня, у всех на глазах!

- Ну, уже вечер, - пробормотал я, - Да и глаз то тех, почти не было. Паша, черти бы тебя взяли, как до тебя не дойдёт: здесь свои порядки. Видишь, всё спокойно, мы идём дальше и мужик пошёл своей дорогой. Не прирезали, вот и ладненько. Улыбаемся и машем.

Когда мы повернули за угол двухэтажного здания с вычурным балконом, я начал узнавать местность. Точно, вон там мы ехали сразу, после того, как свернули от реки. А вот и та самая арка с одноухим ангелом. Сейчас, под дождём, он казался особенно печальным, а потеки на щербатых щеках напоминали следы от слёз.

- О, тут мы точно были, - заметил Паша и потряс головой, точно выкупавшийся пёс, - Ещё пара шагов и мы дома.

- Какая радость, - буркнул я, - А может, всё таки, того?.. Попробуем сами?

- Не, не, - Павел заметно оживился, видимо в предвкушении встречи с Наташей, - Я без Наты – никуда! Вся эта хрень, рано или поздно, закончится, всё вернётся назад, вот увидишь.

Шпенька остановился и указал пальцем на распахнутые ворота, за которыми возвышалась монументальная постройка умершего богатея. Рыбака, кажется, я не слишком внимательно слушал пояснения Ильи. Наш проводник явно не собирался приближаться к дому, а лишь нахохлился, пристально глядя в тусклые окна. Да, в надвигающихся сумерках, огромная постройка смотрелась достаточно зловеще. Даже, если не знать, кто там внутри. А мы знали.

Шпенька разразился длиннющей тирадой, в которой пару раз мелькнуло тревожное: «нисфарату». Нас предупреждали последний раз.

- Спасибо за помощь, - паша протянул Шпеньке руку и тот, с некоторым удивлением, оглядел розовую ладошку, - Ну, не знаю, как вы тут это делаете.

- Данке шон, - я демонстрировал чудеса знания немецкого, явно удивляя, как Пашу, так и Шпеньку, удивлённо супящего брови, - И ауф видерзеен.

- Афвитзен, - кивнул парень и пожал плечами, - Готте бихатич.

Всё, он развернулся и нырнул в один из переулков, оставив нас вдвоём. Паша тотчас, едва не бегом, рванул в сторону дома, а я очень медленно пошёл следом, нащупывая рукоять оружия под одеждой и размышляя: смогу ли применить клинок, если…Если что? Понять бы самому. Ну ведь не станут же они, в кого бы не превратились друзья, грызть своих товарищей? Ох, не знаю, не знаю…

Тяжёлая дверь, обитая металлом, носящим следы ударов чем-то острым, ещё не успела закрыться и я придержал её, осторожно заглянув внутрь. Темно. Что, некому камин и свечи зажечь? Впрочем, видимо очаг ещё тлел, потому как в лицо пахнуло теплом и я услышал тихий треск угольев. Ладно, войдём.

Паши уже не было: видимо рванул в спальную. Недалеко от входа лежало опрокинутое кресло. Такое ощущение, что его швырнули в сторону двери. Хм, Александр Македонский, конечно герой, но какого хрена тут происходило, пока мы отсутствовали?

Я подошёл к камину, настороженно оглядываясь по сторонам: никого. За толстой решёткой равнодушно перемигивались затухающие угли, но света от их мерцания почти не было. Остальные кресла оказались пусты и я задумался, почёсывая подбородок. Куда подевались остальные? Пошли гулять? Что-то Паша приумолк…

Слишком много вопросов.

Из спальной послышалось приглушённое бормотание Павла и чей-то, едва слышимый, ответ. Вроде бы голос женский, но отсюда не разобрать. Теперь снова Паша и в его голосе я отчётливо разобрал тревогу. Угу. Я осторожно достал подаренный кинжал и освободил от тряпок. Багровый отсвет умирающих углей скользнул по лезвию и я подбросил в камин пару чурбаков: хоть какой-то, да свет.

Рукоять клинка очень удобно легла в ладони и ощущая мерзкий привкус во рту, я сделал шаг в сторону двери, за которой находилась спальня. Паша теперь говорил почти непрерывно и в его речи определённо звучала усиливающаяся паника. Внезапно товарищ тихо вскрикнул и в то же мгновение что-то тяжелое упало на пол. Чёрт, мне очень не хотелось идти туда, но выбора не оставалось вовсе.

На подгибающихся ногах я вбежал в комнату и остановился. Здесь оказалось абсолютно темно и в этом полном мраке светились три пары жёлтых глаз. Все, почти у пола. И ещё, я увидел три ладони, светящиеся призрачным синим огнём.

Я запустил руку в карман джинсов и вытащил зипповскую зажигалку, из Галькиной коллекции, которую мы поделили вчера. Онемевшие пальцы крутанули колёсико и во тьме вспыхнуло крошечное пламя. Потом я выронил зажигалку и бросился в гостиную, едва не выронив и оружие. Твою мать, я там и голову мог оставить! Буквально.

В мерцающем свете огонька я увидел Павла, неподвижно лежащего на полу. Около тела сидели на коленях Витя, Галя и Наташа. Их ладони лежали на обнажённой груди товарища, а на лицах застыло выражение неземного блаженства. Мои бывшие товарищи питались. Так, как требовало их новое естество.

В гостиной стало несколько светлее, потому что брошенные мной чурбаки уже успело оседлать весёлое пламя. Мне же было совсем не до шуток: у входной двери стоял Илья и смотрел исподлобья тускло мерцающими глазами. Позарез требовалось удрать отсюда, пока не примчалась троица упырей из спальни. Со всеми я точно не справлюсь.

- Пусти, - сказал я, сделав пару шагов вперёд и поднимая оружие на уровень груди, - Дай выйти.

- Видишь ли, дружище, - тихо сказал Илья, который и не подумал убираться с дороги, - Кажется нам, для питания, крайне необходима человеческая энергия. Просто позарез, как нужна.

- С чем я вас, мудаков и поздравляю! – оружие дрожало в руке, - Паша успел оценить ваши новые пристрастия. Выпусти, говорю!

- Если мы не станем питаться, то умрём, - так же спокойно продолжил Илья, -  и я, пожалуй, предоставлю выбор: или ты пообещаешь привести сюда кого-то другого или я буду вынужден использовать тебя.

- Ах ты, кусок говна! – прошипел я и почти без замаха, ткнул его кинжалом, - Получай!

Не вышло. Я даже сам не понял, как умудрился промахнуться, но кинжал вылетел из рук, а сам я растянулся у ног бывшего товарища. В то же мгновение, точно электрический разряд пронзил тело, скручивая его в одну, плотно сжатую, пружину из боли. Сквозь багровый туман я видел, как Илья, вцепившийся пальцами в моё горло, запрокидывает голову от наслаждения.

Полыхнуло так, как могло бы в эпицентре ядерного взрыва. Невыносимая боль осталась, но я больше не ощущал касания огненных пальцев к коже. Сияющий силуэт мелькнул перед глазами и торопливый задыхающийся женский голос пробормотал:

- Так далеко! Держись, милый! Я тебя нашла.

- Зара! – прошептал я, почти забытое имя, - Зара…

Другие произведения автора:

Леди Зима

Тени Бездны. Часть2

Следствие