4. МАГИСТР

  

  

   Высокие фигуры, блистающие длинными кольчугами и глухими шлемами, молча разошлись в стороны и вскинули руки в латных рукавицах, отдавая честь долговязому человеку, с головы до ног, обряженному во всё чёрное. Но невзирая на свободный покрой тёмного плаща, трепещущего под порывами ветра, особенно яростного на вершине башни, было ясно, что рослый человек определённо не страдает от избытка веса. Скорее на ум приходили определения: худощавый и тощий.

   Ветер тщился сорвать глубокий капюшон, низко надвинутый на лицо путника, которому гвардейцы уважительно уступали дорогу, но кусок ткани упорно сопротивлялся попыткам ураганных потоков и продолжал скрывать черты лица незнакомца. Точно так же пряталось и остальное тело, словно по спиральной лестнице поднялся не живой человек, а некий тёмный дух, принявший его обличье. Даже бесстрашные гвардейцы ощущали нечто эдакое и отдав честь, жались к стенам, пытаясь оказаться подальше от сумрачной фигуры. Однако пришелец словно и не замечал поведения солдат, продолжая преодолевать сопротивление урагана и двигаясь в сторону тёмного проёма в стене Башни.

   Этот вход не охранялся. Не было нужды. Если бы некий, излишне ретивый страж, осмелился ступить на площадку, украшенную золотистой плиткой, со стилизованным изображением глаза в центре каждой, то тут же осознал бы, какую непоправимую ошибку совершает. Если бы успел.

   По обе стороны распахнутого зева входа возвышались изваяния странного существа, при одном взгляде на которое мороз драл по коже. Не было понятно, что именно вызывало отрицательные эмоции: то ли гротескные очертания расплывающейся фигуры с многочисленными щупальцами, то ли угрюмый, почти живой, взгляд жутких глаз, но никто, из немногочисленных посетителей, не пытался задержать свой взгляд на странных скульптурах.

   Однако, неизвестный, кем бы он ни был, напротив, задержался и приласкал каждую тварь, проведя по гребню рукой, затянутой в чёрную перчатку. В самом жесте присутствовала некая странность, словно любящий отец касался любимого чада. Уделив внимание обеим изваяниям, тёмная фигура нырнула в чёрную бездну входа, исчезнув в непроглядной тьме.

   Но пропал путник лишь для постороннего взгляд, а на деле он продолжил восхождение по неосвещённой лестнице на самую верхушку Башни Облаков. Зал, расположенный здесь являлся самой высокой точкой города, откуда можно было наблюдать весь Ченс, поля, его окружавшие и бескрайнее пространство моря Зац. Вот только людям, собравшимся здесь, было совсем не красот ландшафта. Их привели сюда совсем иные причины.

   Человек в тёмном плаще продолжил подъём по лестнице, спиралью, уходившей вверх. Если бы у него был спутник, то он мог бы видеть тонкие лучики зелёного света, которые исходя из глаз неизвестного, словно ощупывали каждую ступень. Но спутников не было и в полном одиночестве человек добрался до светлого пятна выхода на обзорную площадку. Здесь путник несколько ускорил темп подъёма, словно лестница успела ему изрядно надоесть и принялся перепрыгивать через две-три ступени, благо длинные ноги позволяли ему это.

   Когда светлое пятно приблизилось вплотную, человек поднял руки перед собой и его ладони упёрлись в нечто невидимое, но крайне упругое. С явным трудом путник сумел протиснуться через незримую преграду и его втянуло внутрь со странным хлюпаньем, точно тяжёлый камень упал в трясину.

   Свет, необычайно яркий, после мрака спиральной лестницы, обрушился на человека и тот пониже опустил край капюшона, позволив глазам привыкнуть к перемене освещения. И лишь спустя некоторое время путник сумел оглядеться. Здесь не было стен или чего-то подобного. Просто ровная площадка на вершине башни, посреди которой стоял огромный круглый стол, окружённый десятком мягких кресел.

   Казалось, стоит подойти к самому краю башни и тотчас ураганный ветер сбросит тебя вниз. Но это было всего лишь иллюзией. Магическая ограда несокрушимой стеной защищала собравшихся здесь от ветра, осадков и прочих нежелательных факторов, кроме солнечного света. Когда человек впервые попадал сюда, у него захватывало дух от красоты и ужаса, перед возможным падением. Потом наступало привыкание. А людей, которые собрались здесь сейчас, всё это не волновало ни на каплю.

   Пять кресел из десяти оказались заняты. Пятеро поднялись со своих мест и поклонились тёмной фигуре, замершей у входа.

   Ближайшим был рослый мужчина в форме капитана Гвардии Магистра. Чёрные, коротко стриженные волосы, курчавились на небольшой, сравнительно с мускулистым телом атлета, голове, а тёмные глаза на смуглом лице смотрели насмешливо, с хорошо различимым вызовом. Ровный нос опускался к аккуратно подстриженным усикам, скрывающим короткий белый шрам, пересекающий тонкие губы, непрерывно кривящиеся, то ли в усмешке, то ли в гримасе недовольства. Насупленные брови выдавали бунтарский характер, а выбритый до синевы подбородок, выдающийся вперёд, мог принадлежать лишь истинному герою.

   Следом за офицером, точно прячась за широкой спиной, переступал с ноги на ногу маленький плотный человечек с бляхой чиновника Магистрата на груди. Судя по изобилию золотых украшений и знаков отличия, сей персонаж занимал не последнее место, среди чиновников. Так оно и было: коротышка являлся мэром Ченса. Короткие редкие волосы градоначальник смазал блестящим жиром, отчего шишковатая голова ярко блестела под лучами заходящего светила. Мелкие черты лица наводили мысль о каком-то некрупном грызуне, что отражало негласное прозвище: Магистратская крыса.

   Мэра презрительно мерил взглядом высокий человек, замерший, напротив. Серый плащ, ниспадающий до пола, скрывал его тело и лишь голова мыслителя, на длинной тощей шее, поднималась из складок одежды. Высокий лоб, обрамлённый остатками седых волос, нависал над выцветшими синими глазами, взгляд которых оказался, не по-стариковски, твёрд и пронзителен. На груди старика, поверх серого одеяния, висел круглый золотой медальон с зелёным глазом.

   По левую руку от пожилого человека располагалось маленькое сморщенное существо, чьё скрюченное тело с трудом помещалось в кожаных облегающих одеждах. Чёрные волосы, длинные и блестящие, человечек сплёл в косичку, свисающую через правое плечо. На узкой вытянутой физиономии хорька горели лихорадочным огоньком ненависти зелёные кошачьи глаза. Длинные белые пальцы малыша унизывали дорогие перстни, которые он непрерывно перебирал, словно опасаясь потерять.

   Дальше всех остальных, занимал место человек, обряженный в одежды непонятного цвета и покроя. Лицо его казалось расплывчатым куском плывущего тумана. Пока ты смотрел в глаза, ощупывал взором черты, могло показаться, будто ты осознаёшь и запоминаешь внешность собеседника, но стоило отвернуться, и ты удивлённо понимал: в памяти не осталось ничего. Встречи на Обзорной Площадке продолжались весьма продолжительный срок, и их постоянные участники успели наизусть выучить облик и привычки друг друга. И лишь безликий оставался неразгаданной тайной. Никто даже не знал его настоящего имени.

   И вот сейчас эта пятёрка, абсолютно разных по внешности, способностям и статусу, людей встала из-за стола, чтобы низким поклоном поприветствовать вновь прибывшего. Тот продолжал стоять около выхода, словно его глаза ещё не успели привыкнуть к сиянию светила. Потом рука в чёрной перчатке неторопливо поднялась и сбросила капюшон.

   - Приветствую вас, господа, - низкий голос раскатился по всей площадке, - очень рад видеть вас всех в добром здравии. Надеюсь никто не сердится, что последнее время наши встречи происходят несколько чаще, чем раньше.

   Лысый череп тускло блеснул под угасающими лучами, а зелёные глаза оглядели присутствующих, пронзая их ничего не выражающим взором атакующей змеи. В ту же секунду каждый ощутил болезненное давление на грудь и сердце его забилось вдвое чаще. Обладатель тяжёлого взгляда хорошо знал об этом эффекте. Раздвинув тонкие губы в холодной усмешке, он подошёл к столу и занял место, предназначенное именно для него: высокое деревянное кресло с резной буквой: "М" на вытянутой к небу спинке.

   Точно дождавшись некоего неведомого сигнала, пятеро присутствующих опустились в свои кресла. Причём, каждый сделал это по-своему: капитан гвардейцев - недовольно подёргивая полоской усиков; прилизанный градоначальник - с подобострастной улыбкой на потном лице; аскет в сером плаще - с ничего не выражающей физиономией, словно ничего и не происходило; коротышка в чёрной коже - оскалившись в злобной гримасе, а вот вставал ли безликий вообще, никто бы и не сказал.

   Оглядев эту разношерстую компанию в невесть какой раз, Магистр провёл по сверкающей коже головы рукой в чёрной перчатке и заговорил. На этот раз голос, произносящий слова, звучал совсем по-иному: звонко и безжизненно, будто говорил не человек, а городской колокол, возвещающий о наступлении утра.

   - Итак, господа, шутки кончились, - рука медленно опустилась на полированную поверхность стола и неподвижно замерла, напоминая чёрного паука, который изготовился к нападению, - все вы в прошлый раз получили определённые задания и теперь я желаю выслушать отчёт каждого из вас. Начнём, пожалуй, с Цафеша Сомонелли.

   Он кивнул мудрецу в сером плаще и тот поднялся, возвышаясь над столом, точно туманное привидение. Морщины ещё глубже обозначили своё присутствие на высоком лбу, а водянистые глаза налились ярко синим, приобретая недостающую им глубину. Положив иссохшую ладонь левой руки на медальон, так что перстень окольцевавший безымянный палец, взглянул на всех своим багровым глазом, старик заговорил тихим бесплотным голосом, который, однако, с лёгкостью достигал ушей каждого, проникая в самые глубины сознания.

   - Сразу должен заметить, повелитель, - едва шевелились тонике губы, - послан я был слишком поздно, для каких-либо конкретный действий. Скорее тут пригодился бы дознаватель, но в таком случае был послан явно не тот человек и не с тем арсеналом средств. Когда мы достигли цели, то обнаружили Вечный уничтоженным. Если прежде эта глыба посреди океана напоминала горный пик, то теперь это - плоский камень, едва поднимающийся над волнами. Все верхние и средние уровни уничтожены без остатка.

   - Важное для меня хранилось гораздо ниже, - пробормотал Магистр, но так, чтобы его услышал каждый, - однако, продолжай.

   - Глубже проникнуть мы не смогли, невзирая на все затраченные нами усилия, - ответил Цафеш, незаметным кивком головы подтверждая свои слова, - камень и песок сплавились в единый монолит, неприступный ни горным инструментам, ни магии. Это, скорее всего, работа Твари, ибо магия бесполезно отражается, возвращаясь к своему источнику. Кстати, Тварь мы обнаружили к востоку от Вечного: она вмёрзла в лёд, который сама же и произвела. От острова вёл огромный ледяной мол, пройдя по которому мы обнаружили айсберг, где и спала Тварь. Колоть глыбу и будить её мы, естественно, не стали, ибо причина пробуждения Твари нам неизвестно, а выживших свидетелей не осталось. Мой вердикт: по неизвестным причинам Тварь пробудилась, вышла из своего кокона и уничтожив остров, двинулась в сторону материка. Однако, затраченные усилия обессилели её, и она уснула, не достигнув цели. Не вижу никаких причин для беспокойства. Думаю, Он по-прежнему спит и теперь ещё сильнее, чем прежде, укрыт от мира.

   - Вердикт, это - хорошо, - Магистр барабанил пальцами по прозрачной крышке стола, - учитывая, что послал я тебя лишь для сбора информации. Никаких выводов, их я могу сделать и сам. Надеюсь, ты записал всё увиденное на кристалл?

   Самонелли молча кивнул и вынул из своей серой хламиды маленький, переливающийся всеми цветами радуги, шарик. По размерам и виду крохотная сфера напоминала глазное яблоко. Неуловимым жестом Цафеш отправил кристалл в сторону Магистра и тот, лениво взмахнув рукой, перехватил брошенный предмет, тут же спрятав его под плащ. После этого чародей дал отмашку докладчику и тот опустился в кресло. Рука старика, сжимавшая медальон, опустилась и стало видно, как украшение, налившееся было зелёным сиянием, постепенно тускнеет.

   Магистр некоторое время продолжал смотреть на Цафеша, а потом тяжело вздохнул и перевёл взгляд на коротышку в чёрной коже. Тот всё это время вроде бы смотрел в другую сторону, однако почуяв взор чародея, заёрзал в кресле, дёргая короткими ножками, не достающими до пола. На отталкивающей физиономии хорька проявилось выражение лютой ненависти, которое малыш попытался скрыть за напускной невозмутимостью.

   - Давай, Рудос, - сказал Магистр, - ты и сам знаешь, о чём поведать. Поделись, какие секреты ты сумел разнюхать. Как поживают твои товарищи-заговорщики? Ещё надеются вернуть добрые старые времена? Выкладывай.

   Первые слова малыша оказались неразборчивы, напоминая змеиный шип, однако ненависть, звучавшая в них, была понятна всем. Видимо сказанное относилось к Магистру, потому что тот изобразил на лице холодную усмешку. Отшипев непонятное, коротышка принялся говорить, по существу.

   - Я был на Карте, - проворчал он, даже не пытаясь встать, - где мои собратья, которых я так подло предаю, продолжают сохранять надежду в этой неравной схватке. Им удалось аккумулировать неплохой магический потенциал и теперь остров, более чем наполовину, подвластен Силам Перемен, - мордашка маленького человека сморщилась, словно он сдерживал рыдания, - и в этот момент я вынужден выдать их тайны и разрушить плоды трудов целого поколения опытных мастеров. Я бы с радостью убил себя, если бы не твой контроль, подлый мерзавец!

   Магистр терпеливо ожидал окончаний этой вспышки, а остальные так и вовсе игнорировали столь бурное проявление чувств. Все уже успели привыкнуть к оскорблениям и отчаянию коротышки, угодившего в руки своего злейшего врага. Никто не жалел его, но и не пытался злорадствовать.

   - Довольно, Рудос, прекрати свои стенания, - Магистр тяжело вздохнул и махнул рукой, - незачем было так настойчиво стремиться в сети, заброшенные мной. Ну так ты начнёшь говорить, или я приведу сюда одну из твоих дочерей? Знаю, папочка будет очень рад этой встрече.

   Маленький человечек лишь взвыл, от бессильной злобы, но всё же сумел взять себя в руки, продолжая пожирать своего мучителя ненавидящим взглядом. Чародей легко перенёс этот пылающий взор и ответил своим, под тяжестью которого малыш потупился.

   - В Ле Карте всё спокойно, - пробормотал Рудос, выдавливая из себя слово за словом, - там не заметно ни малейшего следа Силы Перемен, а вот вся южная часть острова находится под властью Братьев. Каждый, вольно или невольно, оказавшийся на контролируемой ими территории, становится исполнителем воли Братства. Меня, как и прежде, ни в чём не подозревают, поэтому я сумел проникнуть в Серый Круг и стать свидетелем работ Чёрного Круга. Подробностей сообщить не могу - не хватает глубины посвящения, но одно не вызывает никаких сомнений: последний раз подобные меры предосторожности применялись двенадцать лет назад, когда...В общем, именно в тот период. Братьям Чёрного Круга удалось соорудить зеркальный круг, на который наложили руны Трёх Сил. Для чего собственно предназначен круг в этот раз, мне неведомо. Всем Серым и ниже просто объясняют: его применение приведёт к разрушению власти Магистериума и возвращению Власти Перемен. Подробностей нет.

   - И когда же это произойдёт? - поинтересовался Магистр, разглядывая своё призрачное отражение в хрустальной столешнице, - хотя бы ориентировочно...

   - Точные сроки неизвестны, - коротышка запнулся и сглотнул, - но, вроде бы, в ближайшее время. Скорее всего...

   - Скорее всего, это уже произошло, маленький мерзавец! - рявкнул Магистр и обрушил пальцы, сжатые в кулак, на прозрачную столешницу, отчего та завибрировала с тонким дребезжанием, - именно по этой причине тебя и не было на прошлом собрании? Не решился прийти, чтобы дать своим ублюдочным собратьям завершить их мышиную возню? Позволить негодяям вспороть пару-тройку животов и вскрыть десяток-другой шей? Ну, так?! Зеркало сработало? - Магистр поднялся, нависая над столом и от него точно дунул леденящий поток воздуха, - когда сработало? Отвечай!

   - Пять дней назад, - прошептал Рудос, едва не забившийся под стол, - пять дней...

   Теперь пылающий взор Магистра обратился на Цафеша, вынудив старика недовольно поморщиться.

   - Видишь, чего стоят твои вердикты? - язвительно спросил чародей, - пять дней назад Картские ублюдки запустили своё Зеркало Трёх Сил и, по странному совпадению, именно в то же время Тварь взбесилась, превратив Вечный в груду магического шлака. Но Тварь ли была объектом приложения колдовства? Может быть страж отреагировал на что-то иное? На пробуждение своего извечного врага, например. Молись, чтобы это было не так.

   Светящиеся глаза мало-помалу утратили неистовый блеск, и волшебник опустился в жёсткое кресло, смежив веки. По его лицу точно пробежала волна, смывающая следы былой ярости, а все, сидящие за столом, ощутили значительное облегчение. И только провинившийся Рудос продолжал, скрежеща зубами, прятаться под столешницей, опасаясь даже взглянуть в сторону Магистра.

   Однако тот словно вовсе забыл про него и не открывая глаза, щёлкнул пальцами.

   - Джабба, давай, выкладывай свои новости по Ченсу. Только я умоляю тебя, покороче и без этих твоих самолюбований. Когда я захочу узнать о количестве пойманных убийц и грабителей, я почитаю бумажный отчёт. Давай, по существу того, о чём мы разговаривали в прошлый раз.

   По лицу капитана скользнула тень недовольства, словно Магистр своим ограничением лишил гвардейца удовольствия оседлать любимого конька.

   - В Ченсе появилось очень много новых людей, - отчеканил Джабба, - однако, большинство из них не представляет никакого интереса. В основном это - крестьяне, пришедшие с севера и желающие поселиться в черте города. Они настолько запуганы и глупы, что самостоятельно приходят в Магистрат за разрешением на поселение. Остаётся лишь задержать их и выдворить за ворота. Сложнее с другими: криминальные элементы стараются не афишировать своё появление.

   - Вряд ли тот, кто мне нужен, будет скрываться среди отбросов городского дна, - прокомментировал Магистр, - скорее его следует искать среди аристократов.

   Теперь физиономия капитана выражала откровенное недовольство. Он даже провёл пальцем по ниточке усов, скрывая губы, кривящиеся в саркастической ухмылке.

   - Вполне допускаю это, - с изрядной иронией в голосе, ответил он, - вот только до сих пор солдаты, вообще и гвардейцы, в частности, не были особо желанными гостями в домах аристократов. Боюсь, что последние указы, инспирированные, - он бросил косой взгляд на Магистра, - кхм, ещё больше усугубили ситуацию. Даже генерал Рунелли, вышедший, в своё время из Дома Оранжевой Пантеры, получил прозвище Тупой Вепрь и ни одна, уважающая себя семья, не пожелает видеть его на пороге своего Дома.

   - И к чему весь этот монолог? - терпеливо осведомился чародей, слегка вздымая надбровные дуги (ибо сама растительность на них отсутствовала), - видимо, столь замысловатым способом, уважаемый Джинсерхуа пытается объяснить своему недалёкому работодателю причины отсутствия информации из указанных источников?

   - Именно так, - отчеканил капитан, не пытаясь отвернуться, когда Магистр вперил в него насмешливый взгляд, - у меня нет никакого доступа в дома знати, будь то прямое приглашение или слежка через сеть шпионов.

   - Похоже моё задание бездарно провалено, - притворно ужаснулся волшебник, обозначив улыбку на тонких губах, - первый раз за всё время вашей безупречной службы, вы не смогли исполнить моё приказание. Так?

   Мэр торопливо облизнул пухлые губы, старательно удерживаясь от злорадной ухмылки. Ему очень хотелось хихикнуть и потереть потные ладошки. Однако, капитан гордо вскинул голову и презрительно усмехнулся: угроз Магистра он не боялся, отвечая лишь перед своей честью солдата. Мундир капитана Гвардии не всегда украшал мощное тело опытного воина и молодость Джабба провёл, участвуя в войне Двух Островов, где не один раз оказывался на волосок от смерти.

   Именно по этой причине капитан, в той или иной мере, презирал всех, сидящих за столом. Мэра, за то, что этот лизоблюд сделал карьеру, оказывая не совсем приличные услуги предыдущему градоначальнику; старого Цафеша, за его почти животный ужас перед своим коллегой по ремеслу и маленького предателя, за недостаток воли.

   - Ничего подобного, - отрезал Джабба, продолжая пристально смотреть на лысину, опустившего голову Магистра, - мои люди заметили необычного путника, прибывшего в Ченс трое суток назад. По виду и повадкам - аристократ, но прибыл пешком, без свиты и багажа. Заплатил привратнику, чтобы тот не делал отметки в гостевой книге...

   - Чем заплатил? - оживился Магистр, поднимая голову.

   - Неизвестно, - откровенно ухмыльнулся офицер, - получив взятку, мерзавец тут же удрал из города и если бы не помощник, с которым он не поделился, мы могли бы ничего и не узнать. Однако тот выдал начальника и дал нам подробное описание молодого черноволосого парня с бледным лицом и тёмными глазами. Черты лица правильные тонкие, да и вообще тип, который весьма нравится женщинам. Похож на уроженца Зефире, но с нюансами. Возможно речь идёт о полукровке.

   Мы постарались проследить дальнейший путь странника, опрашивая свидетелей, но, как и следовало ожидать, он успел скрыться, не оставив нам ни малейшего шанса. Все места, где он мог объявиться, мои люди тщательно прочесали, а в дома аристократов, как я и говорил, нам хода нет.

   - Если он вновь объявится, то у восточных ворот, - Магистр подумал некоторое время и добавил, - или в порту. Точно, там его появление будет наиболее вероятным, скорее всего он решит покинуть Ченс по воде.

   - Разрешите поинтересоваться, - мэр робко приподнял руку, точно нерадивый ученик перед грозным учителем, - а почему вы решили, что этот человек вообще появится в нашем городе? Ну, я к чему...Разве этот человек, не мог пойти в какой-нибудь, совершенно иной город, а? Почему именно в наш?

   - А, господин мэр, - точно первый раз увидев градоначальника, Магистр вскинул на него свой тяжёлый взгляд, прижав коротышку к спинке кресла. По маленькому морщинистому лбу катились крупные горошины пота, смешанные с густым гелем, пропитавшим редкие волосы, - сразу видно, человек костьми готов лечь за свой город. Ну или за очередную награду, которые скоро придётся вешать на спину или на штаны. Ведь господин Либениум переживает за свой город, а вовсе не за седалищное место, которое рискует утратить вместе с должностью?

   - Я, я - из дряблого рта вырывались протяжные звуки напоминающие блеяние, а капли пота превратились в ручейки, стекающие на блестящую поверхность стола, оставляя там жирные пятна.

   - Ладно, - чародей махнул рукой, с явным отвращением взирая на подчинённого, - это не бог весть, какая тайна. Ченс - город, который расположен севернее остальных, а стало быть, ближе всего к тому месту, где располагался Вечный. Если тот, чьё освобождение я подозреваю, действительно вырвался наружу, то первым делом он посетит крупный населённый пункт для...Неважно. Логичнее всего отправиться в ближайший.

   По лицу Цафеша было видно, как старик задумался. Потом седые брови старого чародея поползли одна к другой, пока не соединились над переносицей. Видимо мысли, обуревавшие волшебника оказались не слишком приятны, ибо губы его сложились в угрюмой ухмылке, а глаза потемнели.

   - Стало быть вы, господин, всё же считаете, что Он вырвался на волю? - поинтересовался старик хриплым, от волнения, голосом, - и это именно Его вы пытаетесь перехватить в Ченсе?

   - Не знаю, - отрезал Магистр, - может быть ты, мой старый товарищ, действительно прав и причина происходящего - лишь странное поведение Твари, а всё остальное - простое совпадение. Но я должен предусмотреть всё и поторопиться. Ведь если Он сумел вырваться на свободу, то силы Его пока невелики и я смогу легко вернуть Его обратно. Хватит пока об этом, - он вновь повернулся к мэру, - у меня есть ещё пара вопросов к господину Либениуму

   - Я весь - полное внимание, - отозвался толстяк, прервав вытирание пота со лба и нервно комкая бархатный платок с золотой бахромой во краям.

   - как обстоят дела с исполнением отданных мной приказов? - осведомился чародей с рассеянной усмешкой на змеиных губах, точно он уже знал ответ на заданный вопрос, - я слышал порт по-прежнему открыт для судоходства?

   - Не в наших силах запретить морские перевозки, - быстро затараторил Либениум, преданно глядя в глаза Магистра, - город очень сильно зависит от морских поставок и даже недельная изоляция грозит серьёзными перебоями с продовольствием. Но я нашёл выход из патовой ситуации, - он самодовольно ухмыльнулся, - всякий, желающий вывести корабль в плавание, обязан получить разрешение в Магистрате. Все капитаны предупреждены: в случае нарушения правил, их суда будут немедленно конфискованы в пользу Ченса.

   - Честно говоря, - с лёгким вздохом заметил Магистр, - я больше надеюсь на единственный патруль нашего бравого Джаббы, чем на архив ваших бумажек. Капитаны - самая непокорная разновидность торговцев и если им придёт в голову, что выгода от сделки достаточно велика, они не задумываясь нарушат закон. Ну да ладно, в остальном, я надеюсь всё в порядке?

   - Да, да, - мэр бешено закивал головой, точно его одолел внезапный приступ лихорадки, - все приказы немедленно доведены до населения и исполняются. Я лично держу под контролем...

   Магистр махнул рукой и Либениум умолк на середине фразы, продолжая держать рот открытым. Лишь несколько секунд спустя толстяк осмелился закрыть его и сложить пухлые губы в подобострастной улыбке. Наступила полная тишина.

   Магистр неподвижно сидел в кресле, охватив высокий лоб ладонью в чёрной перчатке, а глаза его спрятались под пергаментной кожей век, выдающей каждое движение зрачков. Молчание продолжалось достаточно долго, чтобы каждый успел ощутить лёгкое беспокойство, усиливающееся с каждой секундой. Потом тонкие губы раздвинулись, выпустив наружу чеканные слова звонких фраз. Голос чародея звенел над головами присутствующих, вынуждая их пригибаться к столу.

  - Рудос, - грянул Магистр, обращаясь к коротышке, - ты немедленно отправляешься на Карт. Я дам тебе свиток, который ты вручишь главе Чёрного круга. Твоё дело лишь передать его, а дальнейшее тебя нисколько не касается. Предупреждаю: обманешь меня в этот раз - уничтожу всю твою семью без промедления. Подумай о последствиях.

  Человечек задрожал мелкой дрожью, весь побелел и покрылся плёнкой пота, однако его голова склонилась в поклоне.

  Волшебник тотчас забыл о непокорном слуге и его внимание обратилось в мэру Ченса.

  - Господин Либениум, вам надлежит немедленно озвучить приказ о строгом карантине города. Все ворота закрываются и любое сообщение с другими поселениями осуществляется исключительно через порт. Причина? Угроза опасной эпидемии. Для её предотвращения организовать немедленную перепись населения, с выдачей именных сертификатов и пропусков, - глаза Магистра, до этого закрытые, приоткрылись и полыхнули зелёным светом на Джаббу, - капитан, вам в подчинение отходят регулярные армейские силы, которыми вы можете доукомплектовать гвардейские патрули. Каждый задержанный, не имеющий пропуска должен быть помещён в тюрьму, до выяснения личности. Оказавших сопротивление - убивать на месте. Ситуация критическая, кроме того я думаю, таким образом нам удастся несколько проредить городское дно.

  Далее: всех, кто пытается тайно преодолеть стены Ченса брать под арест. Да, особое внимание уделить порту и прилегающим районам. Установить контроль над каждым судном и запустить шпионов во все питейные заведения. Подозрительные суда проверять невзирая на протесты владельцев и капитанов. В случае сопротивления команды, вы и сами знаете, как поступать. Кроме того я обещаю вам содействие в общении с Домами Ченса.

  Очередь определённо дошла до старого волшебника и тот терпеливо ожидал указаний повелителя.

  - Цефеш, тебе предстоит отправиться на остров Колонны. Проследишь там за собачьей колонией и особенно за её предводителем: псом по имени Иварод. На острове есть мой агент, свяжешься с ним и разузнаешь, нет ли у него новостей. После этого подробно доложишь мне. Для этого возьмёшь с собой Серый Посредник; расстояние не настолько велико, чтобы брать Зелёный.

  Магистр умолк. Все остальные тоже безмолвствовали, переваривая услышанное. Либениум шевелил толстыми губами и загибал неуклюжие стручки пальцев, точно подсчитывал грядущие доходы или расходы. Маслянистые глазки изо всех сил пытались вскарабкаться на лоб, но выщипанные брови сопротивлялись их натиску, изгибаясь тонкими дугами. Капитан гвардии рассматривал носок, до блеска начищенного сапога и постукивал пальцами по поясному ремню, рядом с пустой кобурой. Лицо солдата казалось абсолютно невозмутимым. Карлик склонился над столом и покачивался из стороны в сторону, издавая тихое поскуливание, на которое никто не обращал внимания. Старый волшебник задумчиво поглаживал нагрудный медальон кольценосным пальцем, незряче уставившись в пространство.

  - А теперь, если ни у кого нет ко мне вопросов, вы можете отправляться выполнять мои указания, - бесстрастно произнёс Магистр и откинулся на высокую спинку своего кресла, - хоть мне хотелось бы верить, что сумел донести свои мысли так, что они стали понятны даже самому тупому.

  Либениум, уже открывший рот для вопроса, уловил скрытый посыл последней фразы и сделал вид, будто собирался всего-навсего зевнуть. Остальные просто поднялись на ноги. Джабба коротко кивнул и чётко печатая шаг, исчез во мраке выхода. Коротышка в коже и вовсе обошёлся без прощания, если не считать таковым злобные фразы произнесённые себе под нос. Цефеш поднял вверх руку с пальцами, сложенными особым образом и получил, в ответ, такой же, но небрежный жест. Обозначив улыбку на тонких губах, Самонелли покинул Обзорную Площадку. Мэр Ченса принялся отвешивать глубокие поклоны, бормоча при каждом: "Моё почтение, повелитель. Был безумно счастлив увидеть вас". Так он и пятился до самого выхода, куда и провалился, неожиданно для себя.

  Как только смолкло эхо прощального вопля, испуганного градоначальника, безликий человек поднялся со своего места и неторопливо подошёл к магистру. За то недолгое время, пока он шагал вдоль стола, его облик успел сильно измениться. К Магистру шагал то молодой человек, то глубокий старик, то даже дородная матрона с набором подбородков под округлой физиономией. Метаморфозы прекратились, когда человек остановился у кресла чародея, зафиксировав облик на мужчине средних лет, коротко стриженом и гладко выбритом. Серые глаза смотрели твёрдо и насмешливо, а губи кривились в ехидной усмешке.

  - Так какие же будут указания для меня, о повелитель, - в баритоне безликого отчётливо звенел сарказм, - как же я могу помочь в ловле нашего старого врага? Каике будут приказы? Как ты убедишь меня совершить предательство в этот раз? Кто Он для остальных? Смутная фигура, неведомое зло, готовое разрушить мир до основания? Ты до смерти запугал людей своими сказками...

  - Сказками? - живо переспросил Магистр, - тебе ли не знать, сколько сказочного в этих самых сказках. Или ты успел позабыть насколько отличался тот мир от нынешнего. Да люди сейчас не смогут воспринять и половины того, что мы пережили. Сказки...Как я буду тебя убеждать? Подумай, если Он сумеет вернуться в полной мере, как поступит с тем, кто Его предал? Помни, чем ты обязан мне, и что сделает с тобой Он.

  Теперь неизвестный, выглядел намного старше средних лет. Лоб прорезали глубокие морщины, кожа посерела, а огонь, пылавший прежде в глазах, поутих. Веки смежились, точно Безликий пытался скрыть глубокую печаль, наполнившую его взгляд. Он присел на краешек блестящего стола и потёр веки указательными пальцами, отчего весь его облик пошёл рябью, точно был всего-навсего отражением в гладкой поверхности пруда, куда какой-то озорник бросил камень.

  - Чем я тебе обязан? - почти прошептал, ставший невероятно старым, человек, разглядывая массивный перстень, с огромным пурпурным камнем, который пульсировал на безымянном пальце его левой руки. Казалось, пульсация отражает удары сердца, - да, я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как умрут все мои друзья и любимые; я был свидетелем того, как старый мир - мой родной мир - канул в небытие и родился другой, абсолютно чуждый мне. Может быть, я не помню, когда то это и был дар, но он давно обратился проклятием. С каждым прожитым годом, я ощущаю, как тяжкий груз, упавший на мои плечи, становится всё тяжелее. Мне даже кажется, что я не хожу по земле, а подобно тяжеловозу, таскаю за спиной неподъёмную повозку. Я устал жить...

  - Это - твои проблемы, - отрезал Магистр, презрительно фыркнув, - но должен тебя предупредить: если ты намерен сдаться, в надежде на быструю смерть от Его руки, то не тешь себя напрасной надеждой. На Его месте я бы оставил тебя в живых, позволив продолжать жалкое существование. Со своей стороны, обещаю подумать над твоими словами.

  Безликий покивал, с грустной улыбкой.

  - Подумаешь...Я проклинаю тот день, когда вообще согласился на твоё предложение и склонил своих товарищей, помочь в моём предательстве. Никто и подумать не мог, что всё может окончиться именно так. Тот проклятый день! Почти все тенеликие погибли, укрощая Тварь, а ничтожная горстка уцелевших невыносимо страдала до самого конца своей недолгой жизни. Остался один я, со своей болью, со своими воспоминаниями, всю горечь которых я никому и никогда не смогу передать. Да и кто захочет слушать балладу о низком предательстве, совершённом во имя безумного желания стать бессмертным? Ты тогда очень здорово нащупал моё слабое место...

  - Ты закончил? - холодно поинтересовался чародей, продолжая презрительно кривить змеиные губы, - если поток твоего словоблудия иссяк, то послушай, что скажу я. Ты, как никто другой, знаешь привычки и повадки того, кого мы ищем, значит тебе будет проще остальных подобраться к нему на расстояние удара и убить. Убить сразу же, после обнаружения.

  Безликий громко хрюкнул и удивлённо уставился на Магистра. Потом расхохотался.

  - Убить? - он вновь рассмеялся, но в его хохоте ощущались истерические нотки, - кажется, столь долгая жизнь несколько навредила твоим мыслительным процессам, - внезапно он сорвался на крик, - как, проклятие всем богам, я его убью? Ты совсем свихнулся?

  Магистр резво вскочи на ноги и протянув длинные худые руки, схватил собеседника за одежду, после чего поднял над полом и потряс, точно тот был лёгким, как пушинка. Глаза чародея пылали яркой зеленью, а лицо, обычно невозмутимое, кривилось в гримасах ярости.

  - Нет, это ты рехнулся! - завопил он, в ответ, - не думай - действуй! Если я говорю: убей, значит - убивай. Он сейчас слаб, очень слаб и убить его будет проще, чем ты предполагаешь. Уразумел? Если же ты так боишься, то свяжись со мной, сообщи, где Он находится и я сам сделаю всё необходимое. А теперь убирайся, немедленно! Вон отсюда!

  Он разжал пальцы и безликий обрушился на пол бесформенной грудой серой одежды. Потом поднялся и сверкнув жёлтыми точками глаз на бесформенном полотнище физиономии, молча покинул площадку.

  Магистр опустился в кресло и в тишине, окутавшей Обзорную Площадку стал слышен странный скрежещущий звук: чародей в безумной ярости скрипел зубами, словно собирался стереть их до дёсен. Мало помалу скрежет сошёл на нет и на костлявое лицо вернулось невозмутимое выражение, только глаза продолжали полыхать зелёными зарницами былой бури.

  Лишь полностью успокоившись, чародей достал диковинный свисток, напоминающий переплетение блестящих змеек, с глазками из самоцветов. Магистр поднёс странный предмет к губам и его щёки надулись, но ни единого звука не прозвучало. Тем не менее, волшебник казался удовлетворённым, когда спрятав свисток, откинулся на спинку кресла и уставился за пределы площадки.

  Ждать пришлось совсем недолго: на горизонте появилась чёрная точка, увеличивающаяся с каждым мгновением. Очень скоро крохотное пятнышко превратилось в огромного ворона, бешено взмахивающего чёрными крыльями. Пролетев сквозь невидимый барьер, точно его и не было, птица опустилась на хрустальный стол перед Магистром и склонив голову, глухо каркнула:

  - Приказывай, повелитель.

  

  

  

                              5. ПЬЯНЫЙ ЮНГА

  

  

  - Послушай-ка, Далин, - Джонрако повернулся к своему помощнику, - неужто ты действительно решил, будто я намерен весь этот распроклятый вечер таскаться с тобой по трактирам, извлекая нас свет божий всех этих жалких пьяниц, которых я почему-то называю командой? Ты глубоко заблуждаешься, приятель! Так вот, заруби на своём уродливом носу: завтра мы выходим в море и обеспечить присутствие на "Чёрте" команды - твоя непосредственная обязанность. Если лоханка выйдет в море недоукомплектованной, выполнять обязанности недостающих говнюков будешь лично ты.

  - Да, но, - проворчал рослый мужчина с огромным животом, на который ниспадала окладистая борода, концы которой были заплетены в косички, - я же не смогу самостоятельно дотащить некоторых ублюдков, нализавшихся до полной неподвижности! Взять хотя бы Партариса - это парень на голову выше меня и...

  - Отвали от меня! - рявкнул Джонрако, - акула тебе в промежность, засранец! Мало тебе того, как ты достаёшь меня в плавании, так и на суше от тебя покоя нет. Подбери себе авральную команду, из тех, кто ещё способен держаться на ногах и действуй, - капитан собрался с силами и рявкнул во весь голос, - а теперь отвали от меня! Я намерен выпить перед выходом и если ты управишься до полуночи, приходи - я сам налью тебе пару стаканов Зацкого Грифоньего.

  Громкие вопли капитана не привлекли постороннего внимания, что было понятно: они оба находились около трактира "Пьяный юнга", славящегося приличной кухней, крепкими напитками и шумной компанией. Вот и сейчас из-за двери, над которой висело изображение привалившегося к мачте мальчугана с бокалом пива в руке, доносились обрывки песен, популярных среди моряков, прерываемые взрывами хохота и звоном сталкивающихся бокалов.

  Трактир располагался в той части Мокрого города, которая вплотную примыкала к порту, поэтому среди посетителей "Юнги" напрочь отсутствовали посторонние. Обычные горожане и бандиты предпочитали другие заведения, а сюда заходили лишь моряки да те сухопутные крысы, которые питались от моря. Изредка заглядывали жулики, пытавшиеся обобрать пьяных мореходов, но их частенько находили в соседних переулках с перерезанной глоткой.

  Далин последний раз задумчиво дёрнул себя за одну из косичек и пожав широкими плечами, отправился прочь. По себя он уже успел твёрдо решить, что тяжёлая работа требует тщательной подготовки и следовательно необходимо как следует промочить горло. Стаканчик - другой Ченского красного вполне могли выступить в роли нужного средства. А там и загулявшую команду станет легче искать.

  Джонрако бросил последний взгляд на широкую спину боцмана, догадываясь, какие мысли бродят у того в голове. Некоторое (не слишком долгое) время капитан размышлял, не проследить ли ему за помощником, но передумав, решительно толкнул дверь трактира. Над головой звякнула рында, снятая с погибшего "Скакуна по волнам", однако даже её оглушительный звон тут же потерялся в гомоне множества голосов.

  Как и следовало ожидать в это время, "Юнга" оказался забит до отказа. Толпы моряков окружали массивные круглые столы, и если ближе к выходу веселились простые матросы в коротких синих брюках, то чем глубже, тем солиднее становилась публика. У самой дальней стены, под головой меч-рыбы, капитаны в роскошных халатах неторопливо потягивали вино, продолжая разговор, начатый на пирсе.

  Единственное неизменное для всех категорий посетителей - шлюхи, которые фланировали вдоль столиков, задевая бёдрами мореходов и присаживаясь им на колени. Девушки, обслуживающие клиентов не очень отличались по внешнему виду от жриц любви и различить их можно было лишь по поведению. Если ущипнув особу женского пола за попку ты получал по физиономии, значит перед тобой находилась официантка и переждав хохот друзей, ты мог заказать у неё пива или вина.

   Около высокой стойки развалились на табуретах трое парней гигантского роста, обнажённых до пояса. У каждого на поясе имелись ножны, скрывающие бритвенной остроты кинжалы. В случае наиболее яростных потасовок, когда не помогали пудовые кулаки, вышибалы, не задумываясь, пускали в ход оружие и тогда драчунам оставалось пенять лишь на себя. Впрочем, такое случалось очень редко.

  Над всем этим весельем нависали густые облака табачного дыма, весьма напоминающие грозовые тучи, из которых вот-вот хлынет дождь и ударит молния.

  Джонрако прищурился, пытаясь высмотреть знакомых, с кем можно было спокойно потрепать языками. Прежде чем он успел определиться, его уже заметили и здоровенная четырёхпалая рука взметнулась к потолку, подав сигнал капитану. Там, за самым маленьким из всех имеющихся столиков, располагалась самая скромная (по количеству, но не по громкости) компания. Пятеро капитанов оживлённо обсуждали какую-то проблему, не забывая прикладываться к пивным кружкам. Шестой участник уже успел всё обсудить и уронив голову на стол, громко посапывал расплющенным носом.

  Каждый из шестёрки был знаком Джонрако, поэтому капитан довольно осклабился и направился к столику, оглаживая ладонью бороду. По пути он ухватил за талию гибкую черноволосую девицу и крепко прижал к себе. Та взвизгнула и обратила к нахалу возмущённое лицо.

  - Я официантка, болван! - строго сказала она, - а не какая-то шлюха!

  - А мне какое дело? - отозвался мореход и чмокнул её в губы, - будь ты хоть даже дочкой трактирщика. Я же не собираюсь с тобой спать. По крайней мере, здесь и сейчас.

  Приложившись губами к упругой щёчке, он увлёк девицу к друзьям. Та, правда, больше не возмущалась и даже позволила усадить себя на колени, когда сам Джонрако расположился на своевременно подставленном табурете. Появление старого знакомого вызвало заметное оживление и даже спящий сумел приоткрыть один глаз и пробормотать нечто о людях, которых приносят черти. На столе немедленно появилась огромная кружка, по размеру напоминающая маленький бочонок. Зная пристрастие Собболи, его доверху наполнили темнейшим портером, распространяющим вокруг стойкий аромат хмеля.

  - А вот и наш Джонрако, - заметил обладатель четырёхпалой конечности, весьма похожий на плохо отёсанное бревно, - мы уже, грешным делом, успели порешать, что ты не явишься, чертяка! Ты, как обычно, с уловом?

  - Это - дочь трактирщика, - заметил, щурясь, словно кот, абсолютно лысый моряк, на блестящем черепе которого чернело изображение его корабля.

  Джонрако несколько удивлённо посмотрел на девушку и та, с важным видом, кивнула головой, но сама не выдержала и громко прыснула, убирая чёлку с блестящих глаз. Тогда капитан покрепче прижал спутницу и громко потребовал:

  - В таком случае, самого вкусного пива для дочери владельца самого лучшего трактира Ченса! - он внимательно осмотрел лежащего на столе человека, - чего это Сирон улёгся отдыхать в самом начале этого чудесного вечера? Попутал галсы?

  - Это точно, - откликнулся четырёхпалый, одним махом осушая свою кружку, - Если ты, Джонра, заглянешь под стол, то обнаружишь там две бутылки Картского Лесного. А если ты обнаружишь - знай, Сирон прикончил самостоятельно ещё до нашего прихода.

  - Правда выяснилось это поздновато, - откликнулся худой, точно щепка, капитан, чья вытянутая голова увенчивалась невероятным, по размеру, тюрбаном, - мы заказали ему пива ещё до того, как догадались заглянуть под стол. Стоило Сирону опорожнить половину и морские черти увели его прочь.

  - А что это вы сегодня без девочек? - осведомился Джонрако, чьи руки уже успели проникнуть в один из многочисленных разрезов длинной юбки и проделывали там некие манипуляции, от которых девушка время от времени подпрыгивала и возмущённо шипела, не покидая, впрочем, насиженного места, - или сегодня день священного воздержания? Эх, не догадался я взглянуть на календарь...

  Толстяк только покачала головой и провёл маленькой ладошкой по кораблю на своей лысине.

  - Джонри, - укоризненно сказал он, - кому, как не тебе знать, что наступает мёртвый сезон. Каботажем мы не занимаемся, а перехватить выгодный фрахт сложнее, чем трахнуть морского чёрта. А тут ещё и эти новые законы, мать бы их...Не все могут быть настолько обезбашенными, как ты и брать на борт пассажира без согласования с магистратом.

  - Какого дьявола? - возмутился Собболи, изумлённо глядя на собутыльников, - в распроклятом городке вести распространяются быстрее крыс! Тут не успеешь пустить газы, чтобы не узнали на другой стороне Ченса.

  На физиономии тощего морехода появилась улыбка, разделившая лицо подобно ножевому шраму. Длинные тонкие пальцы перебирали разноцветные чётки, а количество серёг в ухе не поддавалось подсчёту.

  - Любезный друг, - вкрадчиво сказал он, - весть о твоей удачной сделке, естественно, не сравнится с новостью о вырезанной банде Шрама, но если ты желаешь сохранить её в тайне, тебе следует действовать по иному. Мы же все были тогда на пирсе и видели, как тот красавчик прогулялся с тобой к "Чёрту", а десяток минут назад ты, с Далином вышвыриваешь на улицу своего матроса, который вопит, где он видел тебя, боцмана и срочные выходы в море. Нетрудно сложить два и два, чтобы даже идиоту стало ясно: тебе предложили выгодную сделку и ты согласился. Ведь так?

  Джонрако насупился и сердито хлебнул из кружки, измазав бороду в густую пену. Потом полез за пазуху и достал любимую трубку. Пятёрка товарищей терпеливо ожидала, пока он раскурит трубку и подтвердит их догадки.

  Ожидать, правда, пришлось довольно долго: капитан явно не торопился, задумчиво разглядывая зазубренный меч на носу рыбной головы. Потом осторожно приподнял с колен девицу и поставил её на ноги. В ответ на её недоумение, моряк ласково сказал:

  Иди, милая, погуляй. Я обязательно найду тебя, только немного позже. Просто этот разговор не для твоих нежных ушек. Ступай, ступай.

  Девушка лишь фыркнула, в ответ на эту тираду, но прежде чем исчезнуть из глаз, в толпе официанток, шлюх и пьяных матросов, всё же обернулась, подарив кавалеру воздушный поцелуй. Тот любезно махнул её лопатообразной ладонью и повернулся к собеседникам. Прежде всего, Собболи отхлебнул из кружки, а затем витиевато выругался. Сняв, таким образом, напряжение, он широко ухмыльнулся и сказал:

  - Эти распроклятые языки пьяных матросов, которые им следует держать в своих раскормленных задницах. Постараюсь не забыть говнюка, который считал, что кораблю следует отплыть без него и дам Далину пару советов по его воспитанию. Думаю, к концу плавания моя посудина станет блестеть, точно котовы яйца.

  - Твою посудину сожрёт морской дьявол! - проворчал спящий и пошарил ладонью, поросшей рыжим волосом по столешнице, - сожрёт, ик, без остатка!

  - Какого чёрта с ним? - осведомился Джонрако, - плохое настроение?

  - Если так можно назвать дерьмо, в которое он вляпался, - махнул рукой пятый участник застолья - одноглазый остробородый человечек с дочерна загорелым лицом, - сегодня, после трёх склянок на его "Бога волн" ввалились магистратские сапоги, с каким-то идиотским предписанием и Сирон вздумал спустить их на берег. Кончилось всё весьма скверно: пару матросов подстрелили, а капитанскую лицензию забрали. Если дела пойдут совсем плохо, его посудину могут реквизировать в пользу гадского Магистрата.

  - Проклятые выродки! - возмутился Джонрако, стукнув кулаком по столу, - и я ещё должен считаться с их идиотскими законами? Да я прикончу первого, кто попытается пройтись по палубе "Чёрта" без моего разрешения!

  - Один уже попытался, - тощий тюрбаноносец кивнул на спящего, - хочешь присоединиться? Ладно, к дьяволу, расскажи лучше, какой кусок тебе перепал. Мы все видели шкатулку в руках парня, но ты так ловко набросился на неё, что никто ничего не успел понять. Алмазы, друг мой? Сикские алмазы?

  Джонрако невольно огляделся, словно в таком шуме его кто-то мог подслушать, а потом отхлебнул пива и наклонился вперёд, призвав друзей последовать его примеру. Те пожали плечами, явно насмехаясь над излишней осторожностью, но любопытство взяло верх и капитаны придвинулись ближе, в готовности выслушать рассказ товарища.

  Окутав всех дымом из трубки и понизив голос, Джонрако принялся описывать разговор с парнем, выпустив, правда, некоторые моменты. Про награду он и вовсе помянул мельком, расплывчато заметив некие ценные вещи. Но все, кроме тощего капитана проглотили это, не поморщившись и лишь тот скривился, точно рассказчик упустил из виду самое важное. А вот при упоминании цели путешествия, глаза на лоб поползли у всех. Потом татуированный моряк наморщил лоб и задумчиво пробормотал:

  - Но ведь это - чёртов миф! - он развёл руками, - все слышали про такой остров, но пусть мою лохань прогрызут крысы, если он существует на самом деле.

  - Ха, ты хочешь сказать, что кто-то платит солидные деньги, пытаясь найти химеру? - запальчиво хохотнул четырёхпалый великан, принимая кружку из рук официантки, - и какого? Плыть черти куда и оказаться посреди океана? Чушь! Если я покупаю шлюху, то я должен её трахнуть, ну если ещё буду способен.

  - А вот не скажи, - лысый капитан ударил кулаком по столу, отчего все стаканы, кружки и голова спящего синхронно подпрыгнули, - как то мне довелось слышать про психопатов с Карта, которые заплатили Скрюченному, чтобы он доставил их на этот самый Калларис. Там тоже звенели хорошие денежки и у них имелась подробная карта Южного с точными координатами.

  - Ну и? - поинтересовался одноглазый, оглаживая бороду, отчего та начала закручиваться, - помнится мне, горбун как-то ляпнул нечто эдакое, но подробности утаил.

  - А ничем эта психованная затея не закончилась! - жизнерадостно хохотнул татуированный и демонстративно провёл ладонью по горлу, после чего пояснил жест, - когда лохань Челамбера добралась до места, там не оказалось ничего, даже паршивой скалы. Ублюдки начали возмущаться, дескать посудина сбилась с курса, когда попала в волшебный туман. Пока они просто вопили, Скрюченный молчал, но когда Картские выродки вцепились в штурвал, он приказал выбросить всех за борт; дескать пусть ищут Калларис вплавь.

  - Ну, это вполне может быть, - буркнул четырёхпалый, осушая кружку в один присест, - но я не удивился бы, если бы узнал, что распроклятый горбун выбросил их за борт сразу после отплытия. Это в его духе.

  Все дружно закивали, соглашаясь со сказанным, а затем татуированный обратился к Джонрако:

  - И всё же, на твоём месте, я бы отказался от этого "выгодного" предложения, - он покачала головой и корабль на лысине зашатался, точно угодил в шторм, - юг опасен и сам по себе, даже если ты не пытаешься отыскать мифическую землю.

  - Да забей ты на этого нытика, - отозвался четырёхпалый и хлопнул Джонрако по спине, отчего у того едва не вылетела трубка изо рта, - обычная зависть, вот и всё. Если бы ко мне сейчас пришёл сам морской дьявол и предложил фрахт по доставке груза на дно, я бы ему не отказал. Мёртвый сезон - весьма дерьмовая штука для всех неудачников, не успевших накопить деньжат.

  Татуированный только развёл руками: дескать, ну я же предупреждал. Однако самодовольно-печальное выражение непризнанного пророка на его физиономии тут же испарилось, стоило бросить один взгляд в сторону выхода. После этого, руки морехода очень медленно скрылись под столом. Ту же самую манипуляцию повторили и остальные собутыльники, став очень серьёзными и очень трезвыми.

  Один лишь Джонрако, сидевший спиной к входной двери, не мог понять, в чём дело, но и он осознал, что происходит нечто, из ряда вон выходящее. Голоса посетителей становились всё тише, пока в трактире не установилась абсолютная тишина. Не звенели сталкивающиеся кружки, не стучали каблучки женской обуви и даже абсолютно пьяные матросы прекратили хоровые экзерсисы.

  Очень медленно капитан обернулся, намереваясь узнать, в чём причина происходящего. Хватило даже мимолётного взгляда и огромная лапа тут же скрылась за отворотом халата, притаившись там. Хмель разом покинул голову капитана, сменившись быстрыми мыслями, главной из которых была: "Какого дьявола!"

  На пороге трактира стояла группа людей, наряженных в серые балахоны. Головы пришельцев блестели и лишь светлая прядь волос над левым ухом каждого опускалась до самого плеча. В носах незнакомцев сверкали золотые кольца, прикованные цепочками к верхней губе. Руки людей скрывались под балахонами, где топорщилось нечто продолговатое.

  Во главе десятка пришельцев стоял необычно высокий человек, такой же лысый, как и остальные, но прядь волос у него была чёрная. Белую кожу черепа пронзала платиновая булавка, прикованная к ушам и носу. Одет предводитель был в роскошнейший халат, переливающийся самоцветами при каждом движении.

  На плече странного пришельца вольготно расположился крошечный грифон, с подрезанными крыльями, которого хозяин ласково поглаживал пальцами, унизанными огромными перстнями и время орт времени, подкармливал крошечными пищащими комками. Грифончик жадно заглатывал пищу и злобно шипел, выбрасывая острый язычок из золочёного клюва.

  Глаза человека, странно бесцветные, обежали приутихшую толпу и тот, на ком они задерживали безжизненный взгляд, тут же бледнел и пятился, пытаясь укрыться за спинами товарищей. Пришелец, увидев подобную реакцию, растягивал тонкие бледно-синие губы в улыбке, которую можно увидеть разве на лице покойника. Напугав очередного пьянчугу, человек продолжал изучать толпу, точно пытался кого-то в ней отыскать.

  Вышибалы, наконец то опомнились и приподнявшись, сделали пару неуверенных шагов вперёд, сжимая клинки так, словно не знали, как им поступить с оружием. Но не успели они приблизиться к дверям и на пару шагов, как один из гостей в серых балахонах, оказался рядом и продемонстрировал, извлечённый из-под одежды, странный продолговатый предмет с сетчатым раструбом на конце.

   Никто не произнёс ни слов, но вышибалы побледнели и повинуясь жесту лысого парня вернулись на свои места. Глаза всех троих, расширившись от дикого ужаса, неотрывно следили за жутким раструбом. Посетители "Юнги", увидев, какой предмет скрывался под балахоном, подались к стенам трактира. Теперь вокруг пришельцев образовалось кольцо пустого пространства и уже ничто не могло помешать обнаружить искомое.

  Джонрако задницей чуял приближение неприятностей. Рука капитана, лежавшая на рукояти плазменного пистолета, покрылась липким потом, прилипая к костяной накладке. Собболи ещё не забыл тот летний денёк, три года назад, когда, неожиданно для самого себя, обнаружил, кто именно является пассажиром "Морского чёрта", скрывавшим ранее физиономию под капюшоном. Более того, ему захотелось немедленно выпрыгнуть за борт и грусти, как можно дальше от собственного корабля. Именно такое желание овладело им, когда он впервые встретился с мёртвым взглядом этих бесцветных глаз и холодной ухмылкой покойника.

  Собболи мгновенно узнал пассажира и проклял чёртовы деньги, обещанные ему за "простенький" рейс. Любой, проживающий на побережье моря Зац, отдал бы всё в жизни, лишь бы не встретить на своём пути жуткого человека и уж точно не становиться самому на его пути.

  Его боялись так же, как Магистра, а некоторые, хорошо знакомые - ещё больше. Как его звали на самом деле, не знал никто, а сам он предпочитал претенциозное: Остриё Тьмы. Поговаривали, что ему подчиняются преступники всех городов континента и если Остриё желал получить некую вещь - он получал её.

  А если некий человек мешал ему, то этот человек исчезал.

  Обливаясь потом, Джонрако лихорадочно вспоминал, не ляпнул ли он какую глупость, после того злополучного рейса. Вроде бы нет, даже во время самых сильных попоек, капитан держал язык за зубами. Да и о чём говорить: плату он получил до последнего медяка, а преступник благополучно добрался до Черза. Тем не менее, морехода не покидала мысль, что эта славная компания здесь именно по его душу.

  Правда слабая надежда ещё теплилась в голове Джонрако, когда бесцветные глаза нащупали столик, где он сидел со своими товарищами. Холодная ухмылка стала заметно шире, а лысая голова склонилась в поклоне приветствия. Отвечая на поклон, Собболи ощутил, как его сердце с грохотом рухнуло в пятки. Пальцы на рукояти оружия совершенно онемели, спину грызли ледяные блохи, а каждый волосок (Каждый! Капитан ощущал это!) на теле встал дыбом.

  Остриё медленным шагом направился в сторону столика и пятеро телохранителей проследовали за ним. "Точно чёртова акула со свитой" подумал мореход. Остальные спутники бандита остались у дверей, продолжая держать посетителей трактира под прицелом зловещих раструбов.

  - Сдаётся мне, разлюбезный Джонрако, - пробормотал смуглолицый капитан, от которого не укрылись знаки внимания Острия и Джонрако, - тебе предстоит конфиденциальная, мать её, беседа и нам лучше не присутствовать...

  - Ты думаешь, тебе позволят встать и уйти? - перебил его Собболи, неотрывно наблюдая за приближающейся группой, - тогда, поднимай свою задницу и вперёд.

  Четырёхпалый нервно хохотнул, а лысый провёл свободной рукой по вспотевшей татуировке. Никто и попытки не сделал хотя бы приподняться с места, не то что встать и уйти. Собболи молился лишь об одном: лишь бы их пьяный товарищ спросонья не отколол какой-нибудь фортель.

  Приблизившись, Остриё нахмурился и слегка мотнул головой в сторону официанток. Спустя пару мгновений бандит уже размещал свой зад на спешно принесённом кресле с кожаной обивкой, видимо - единственном в трактире. Продолжая улыбаться, пришелец оглядел присутствующих, а потом отвлёкся, чтобы покормить грифончика. Запихивая твари визжащие комочки, Остриё тихо сказал, обращаясь в пустоту:

  - Господа, ваша нервозность вынуждает Путса опасаться нападения, - он погладил грифончика по золотистым чешуйкам уродливой головы, - а мои спутники могут попытаться отразить это нападение. Поэтому, будьте так любезны, положите ваши руки на стол. Неужели вам не жаль бедное животное?

  Видимо всем было очень жаль пугливого Путса, потому как ладони спешно легки на столешницу. Так спешно, что у толстого капитана даже выпала некая вещь, пребольно, если судить по гримасе, стукнувшая его по ноге. Поднимать её он, правда, так и не решился. Джонрако пришлось поднапрячься, чтобы разжать пальцы, сомкнувшиеся на рукояти пистолета и положить руку рядом с недопитым бокалом портера.

  - Ну вот, - ухмыльнулся Остриё, - теперь мы с вами в одинаковых условиях. Никто никому не угрожает, просто старые знакомые ведут мирную беседу.

  Изо рта четырёхпалого вырвался нервный смешок, но он постарался скрыть его за глухим кашлем. Впрочем, гость не обратил на этого никакого внимания. Взгляд его мёртвых глаз переместился на Джонрако и тихий шелестящий голос коснулся ушей капитана:

  - Славный Джонрако Собболи, - унизанные перстнями пальцы почесали шею грифончика и тот, запрокинув голову, заклекотал от удовольствия, - я до сих пор вспоминаю нашу совместную прогулку, лелея надежду, что вознаграждение оказалось достойным оказанной услуги.

  - Деньги были неплохие, - проворчал Джонрако, разлепив склеившиеся губы, претензий нет.

  - Это - славно, - прошипел Остриё, усмехаясь, - хорошо, когда люди остаются довольны друг другом. Очень скверно, когда возникают разногласия, недопонимание, вынуждающее людей идти против друг друга.

  В последней фразе Джонрако уловил скрытую угрозу, вроде бы направленную в его адрес. В голове капитана закружил настоящий ураган, когда он попытался сообразить: где и когда он мог умудриться стать на пути этого чудовища. Но всё оказалось тщетно: последние годы Джонрако старался избегать преступников, отчасти по причине злосчастного рейса с Остриём на борту.

  Физиономия Острия отражала фальшивое снисхождение, а вот в глазах своих товарищей Джонрако разглядел панихиду по себе. Для них он уже превратился в труп, который продолжает говорить, но это - ненадолго. Всё это взбесило капитана, вызвав у него желание ухватить бандита и размазать его по стене таверны. Тем не менее, Собболи отлично понимал, насколько неосуществимо это его желание, поэтому лишь процедил:

  - Я - мирный человек и стараюсь без нужды никому не наступать на больную мозоль, -он помолчал и добавил, скрипнув зубами, - как бы я к нему ни относился.

   Джонрако готовился ко всему: к окрику, угрозам, даже выстрелу, но Остриё лишь покивал, звякнув цепочками в абсолютной тишине. На физиономии бандита появилось разочарование, словно он осуждал недостойный поступок, совершённый его любимым сыном (что было исключено, в принципе, учитывая нестандартную сексуальную ориентацию).

  - До меня дошли слухи, - сказал преступник и позволил грифончику спуститься на стол, - будто завтра, из нашего порта отправляется корабль одного моего близкого знакомого, я бы даже назвал его другом. Ибо, как я могу назвать иначе столь славного капитана, как Джонрако Собболи? Обычно слухи, достигающие моих ушей весьма достоверны, ибо лживых посланников я лишаю языков, вместе с головами, дабы они более не могли распространять неправду. Итак?

  Острие поднял взгляд и мореход содрогнулся, увидев в глубине бесцветных глаз притаившуюся смерть. С трудом удерживаясь от паники, капитан кивнул.

  - Так и есть, - стараясь, чтобы рука не дрожала, он отогнал шипнувшего грифончика от своей посуды и сделал натужный глоток, - чтоб меня черти взяли, если это как то может вам помешать.

  - Само отплытие - нисколько, - улыбка Острия напоминала разрез на окоченевшем трупе, - однако, на корабле, как мне стало известно, отправляется некий пассажир. Негодяй, заплативший очень приличную сумму, пытаясь избежать справедливого суда. Моего суда.

  Пристально глядя в глаза, где медленно разгоралось адское пламя, Джонрако подумал, что на месте парня, постарался бы укрыться даже не на Калларисе, а у самого морского дьявола. И какого чёрта натворил Хастол, если Острие решил лично преследовать беглеца?

  Так как обстоят дела с пассажиром? - ласково спросил бандит и вдруг сорвался на крик, - всё моё принадлежит мне! Никто не имеет права избегать моего общества без моего на то согласия! И если беглецу окажут помощь, я...

  Острие прикрыл глаза и некоторое время сидел неподвижно, точно изваяние. Грудь его тяжело вздымалась, а бледная физиономия пошла пятнами. Все замерли, ошарашенные вспышкой и даже грифончик испуганно спрятался под стол, вытаращившись светящимися глазками на хозяина.

  Спустя несколько невероятно длинных секунд бандит, не открывая глаз, снял с пояса небольшую коробочку сверкающую алмазной инкрустацией. Длинные пальцы нервно стукнули по крышке шкатулки и та открылась с приятным звоном. Внутри оказался бурый порошок, состоящий из крупных пушистых частиц. Острие склонился к коробочке и принялся втирать коричневую субстанцию в странно белёсые дёсны.

  В полном безмолвии слышалось лёгкое шипение, с которым растворялся порошок. На лице преступника появилась блаженная улыбка, а на тонких губах заблестела плёнка слюны. Знающие, понятливо кивнули, постаравшись скрыть жест от охраны бандита.

  Джонрако тоже была знакома начинка шкатулки и он не удивился тому, что известнейший преступник принимает фиамирскую пыль, его поразило лишь количество этого дорогущего наркотика и применение его в качестве обычного успокоительного.

  Пыль, привезённая с одного их ныряющих островов Нофтранста, первоначально применялась, как мощный афродизиак, но позже выяснилось, что порошок стимулирует мозг, вызывая невероятные по яркости видения. К сожалению, длительное употребление финамирской пыли приводило к вспышкам дикой ярости и последующему безумию. Судя по всему, Острие уже благополучно достиг стадии неконтролируемого буйства и на всех парусах приближался к погружению в пучину сумасшествия.

  Всё это промелькнуло в голове капитана, пока он смотрел на умиротворённую физиономию преступника, с которой, мало-помалу, начинали сходить багровые пятна. Психопат-убийца хотел получить информацию о пассажире "Морского чёрта" и возможно, разделаться с ним. Хастол не очень нравился мореходу, но Острие был последним человеком в мире, кому он желал выдать странного парня. Поэтому Джонрако решил немного потянуть время, в попытке разузнать хоть немного больше.

  - И чем же так провинился этот жуткий человек, ставший на вашем пути? - почти равнодушно поинтересовался капитан, неторопливо раскуривая погасшую трубку и старательно избегая пронзительного взгляда собеседника.

  - Провинился? - удивлённо переспросил Острие и жестом подозвал ручного зверька, - разве побег, без моего на то согласия, не является самым тяжёлым преступлением? Но, вообще-то, Джонрако, друг мой, тебя это нисколько не касается. От тебя, мой доблестный капитан, требуется лишь одно: подтвердить мои подозрения.

  Слово: "подозрения" не ускользнуло от Собболи и он тут же вцепится в него; стало быть преступник не уверен, а лишь предполагает, это - хорошо.

  - Чёрт меня возьми, - пробормотал капитан, окутывая себя клубами дыма, - если тут нет какой-то ошибки. Я бы ощутил панику и страх беглеца, если бы беседовал с ним, обещая место на "Чёрте".

  Глаза бандита сверкнули.

  - Не рассказывая мне сказки! - прорычал он, вцепившись в стол, - целая куча свидетелей своими глазами видели, как она разговаривала с тобой и предлагала мешок с деньгами. Да я и сам знаю, сколько золота она взяла, чтобы заплатить безумцу, который согласится взять её на борт.

  Трубка выпала изо рта ошарашенного капитана и запрыгала между пивных бокалов, оставляя дорожку из угольков и пепла. "Она"? "Её"?

  - Она, это - кто? - сумел выдавить Собболи, сквозь приступ кашля, одолевший его, - о ком, проглоти тебя кальмар, ты говоришь?

  - Она, это - девка, которую ты согласился вывезти из Ченса! - рявкнул Острие, стукнув кулаком по столу, в то время, как его лицо дрожало мелкой дрожью, а на бледной коже то появлялись, то исчезали красные пятна, - это - та, рыжая потаскуха, которую я разорву на части, стоит её угодить в мои руки. Не притворяйся дураком, просоленный урод!

  Джонрако пропустил оскорбление мимо ушей, потому что до него, наконец, дошло, кого имел в виду Острие - рыжеволосую девушку, коленопреклоненно молившую его увезти её куда угодно, высадив в первом попавшемся порту. Теперь то капитану стало понятно её отчаяние и слёзные просьбы. Ещё бы! Когда тебя преследует такое чудовище, отдашь последнее, лишь бы удрать куда подальше. Неизвестно, как поступил бы капитан, зная всё, теперь же для него главным вопросом стало прояснение сомнительного момента.

  - Произошла явная ошибка, - проворчал он, откашлявшись, - спроси кого угодно, разорви меня акула, мой пассажир - парень. Все капитаны видели, как он трепался со мной на пирсе и я повёл его на свою лохань. По дороге нам, действительно, встретилась девчонка, просившая увезти её, но я послал её подальше. Всем известно: я никогда не возил пассажиров в юбке, потому что они приносят несчастье.

  Острие, всё больше хмурясь, выслушал тираду морехода, после чего повернулся к двери и подняв руку, щёлкнул пальцами. Тотчас парочка карликов в тёмных плащах с капюшонами подбежали к нему и опустились на колени. Физиономию одного искажала гримаса откровенного ужаса. Всмотревшись в лицо испуганного человечка, Острие понимающе кивнул и повернулся ко второму.

  - Говори.

  Коротышка подполз ближе и подавшись вперёд, так что из капюшона показалась лысая голова с огромными ушами и выпученными глазами, забормотал в ухо повелителю. Тот внимательно выслушал доклад и заметно помрачнел. Карлик прекратил бормотать и ткнулся лбом в пол, а Острие ласково улыбнулся, повернувшись ко второму, белому, точно мел.

  - Так куда она отправилась, говоришь? Поднялась на корабль?

  - Она пошла прямиком к нему, - пробормотал неудачливый шпион, у которого зубы отбивали барабанную дробь, - подошла к трапу...

  - И поднялась на корабль? -благодушно переспросил Острие, - ты же хорошо видел, как она поднялась по трапу на корабль, я верно понимаю? Если не так, я ведь буду выглядеть дураком в глазах всех этих достойных людей, а я этого терпеть не могу. Итак, она поднялась?

  Человечек пополз вперёд с явным намерением облобызать сапоги хозяина, но один из них приподнялся и коротышка ткнулся лбом в каблук.

  - Ей просто некуда было больше пойти! - провизжал карлик и сапог прижал его голову к полу, - я хотел порадовать вас добрыми вестями. Я хотел...

  - Выставить меня дураком, - подсказал Острие, вглядываясь в золото грифоньих глаз, - ты упустил её и подвёл меня. Боюсь, если я позволю своим слугам так поступать со мной, то потеряю всякое уважение.

  - Повелитель! - дико завопил человечек, - пощади!

  Один из телохранителей схватил его за шиворот и вопросительно кивнул. Острие задумался, постукивая подошвой сапога по трясущейся голове. Люди в трактире замерли, понимая, что на их глазах решается судьба человека. Впрочем тут всё было понятно.

  - Освежевать ноги и бросить в корзину с крысами, - хмыкнул бандит и поднял указательный палец, - я хочу видеть весь процесс, от и до.

  Визжащего карлика выволокли наружу и в ушах посетителей ещё долго звучал пронзительный вой осуждённого на жуткую смерть. Лишь когда стихли последние отголоски жалобного воя, Острие обнял напряжённые плечи Собболи своей костлявой рукой и доверительно прошептал на ухо:

  - Джонрако, дорогой друг, я приношу самые искренние извинения, по поводу беспокойства, причинённого моим вторжением в твоё личное пространство, - он усмехнулся шире обычного, обнажив зубы, заточенные, как у акулы, - сам понимаешь, нерадивые помощники - неизбежное зло. В качестве компенсации: если возникнут конфликтные ситуации, можешь немедленно обращаться за помощью ко мне.

  Продолжая скалить зубы, он поднялся и сделал шаг в сторону выхода. В то же мгновение внутрь ворвался давешний коротышка, предавший напарника и сдёрнув капюшон с головы, прокричал:

  - Повелитель, гвардейцы!

  В этом не было никакого сомнения: за дверью грохотали тяжёлые сапоги солдат и раздавались отрывистые приказы. Понимая, что ничем хорошим облава им не грозит, посетители бросились наутёк. Самые отчаянные или просто обезумевшие от ужаса, ломились в двери трактира; те, которые поспокойнее, пытались протиснуться в окна, а самые хитрые пробивались к чёрному входу. В центре всего этого хаоса неподвижно застыл Острие, поглаживающий шипящую тварь и его телохранители, ставшие кольцом вокруг повелителя.

  Джонрако выхватил плазменный пистолет и теперь стоял, не зная, как поступить дальше. Кто-то хлопнул его по плечу и обернувшись, капитан обнаружил оскаленную в яростной ухмылке физиономию четырёхпалого. Остальные четверо ухватили спящего Сирона и тащили его в угол трактира.

  - Быстрее, приятель, - рявкнул товарищ и потянул Джонрако за рукав, - пока ещё не поздно.

  - Куда? - спросил Собболи, нервно встряхивая оружием, - свиньи, как пить дать, оцепили весь проклятый трактир и вряд ли дадут кому то выйти. Проклятье, у меня нет времени сидеть в кутузке!

  - Да идём же, идиот! - взревел громила, - там, в углу, есть тайный ход. Я специально плачу чёртовому трактирщику, за возможность пользоваться им в таких ситуациях.

  Их товарищи уже успели сдвинуть в сторону массивный стол и лысый капитан, срывая ногти, поднимал утопленную в доски пола плиту, скрывающую потайное отверстие. Первым в чёрную дыру нырнул тощий, которому пришлось принять на себя груз похрапывающего Сирона. Следом отправились остальные. Последним в узкий ход протиснулся Джонрако, бросивший последний взгляд на опустевшее помещение.

  Посреди зала с опрокинутыми столами и табуретами неподвижно замерла небольшая группка людей, ощетинившихся оружием. Закрывая люк, Джонрако перехватил взгляд Острия, направленный на него. Преступник улыбался.

Другие произведения автора:

Леди Зима. Часть 10

Леди Зима

Леди Зима. Часть 6