Инь Ян. Оттенки прошлого. Глава 56

24 ноября 2015 — Анна Магасумова

Венецианский карнавал. Тарантелла. Неизвестный исполнитель

Глава 56 Кофейный Рай О, Венеция!

Мне с грустинкою кофе, пожалуйста, можно?
Мне с грустинкою кофе, и с дымкой коричной
Есть в неважности мыслей закон непреложный
Улыбаясь, всегда отвечать: "Всё отлично!"
И следить за неясным весны измененьем
От красавицы робкой к легенде столичной,
И молчать, запасаясь до краю терпеньем,
И легко отвечать - "У меня все отлично"...
(Из Интеренета)

Кафе "Флориан"
Истина недоступна тому, кто не приобщился к пенной благодати кофе
( Шейх Абд Аль-Кадир)
Троица оказалась в Венеции, в кафе "Флориан". Каффа не удивилась данному перемещению. Если бы не Хронос, они бы с Хайме и здесь побывали.
— Каффа! Расскажи историю этого замечательного кафе, — попросил Хронос. — У тебя это лучше получится, я знаю!
Дриада благодарно улыбнулась.
— Это одно из старейших кафе не только в Венеции, но и в Европе. Надо сказать, что Венеция первой узнала о существовании кофе. На площади Сан Марко была открыта первое в Европе заведение, которое продавало напиток из поджаренных кофейных зёрен. Это произошло в 1640 году. Кофейня называлась "Араб".
Кофейням, чтобы привлечь внимание посетителей, давали пышные и экзотические названия: "У великого визиря", "У великого Тамерлана", "У королевы амазонок".
В начале XVIII века в городе было уже 34 кофейни, а в середине века — более 200. Так кофе стал очень популярным и любимым напитком итальянцев, каким и остаётся по сей день.
Накануне Новогодних праздников, 29 декабря 1720 года Флориан Франческони исполнил свою заветную мечту и открыл кафе Alla Venezia Trionfante.
— Как это переводится? — спросил Хайме. — Я не очень хорошо знаю итальянский язык.
Каффа улыбнулась:
— Знать всё — это тяжёлый груз. Дословный перевод: в Венеции торжествующей. А название звучало так:" Венецианский триумфатор".

— Хозяин кафе, видимо так хотел сказать о кофе, вернее даже, предсказал его будущее,- предположил Хайме.
— Верно, распространение этого напитка стало поистине триумфальным. Но название кафе не прижилось. Завсегдатаи и посетители с любовью стали называть кафе по имени его хозяина — «Флориан». Кстати, — Каффа улыбнулась. — Это была первая кофейня в Венеции, которую могли посещать не только мужчины, но и женщины.
Это сделало кафе очень популярным. Кроме того, именно в нём в 1760 году открыли пункт продажи самой первой венецианской газеты — «Гадзетта Ве́нета», которая выходила дважды в неделю и печатала информацию о городских событиях, как прошедших, так и ожидаемых: театральные программы, расписания праздничных мероприятий и тому подобное.
— Понятно, здесь женщины могли посидеть и не просто посплетничать, но и узнать последние новости, — вставил своё слово Хайме.
Хронос сидел за столиком, ожидая заказа, рассеянным взглядом посматривал по сторонам, поглаживая бороду.
Каффа продолжала рассказывать:
— После включения Венеции в состав Австрийской империи кафе "Флориан" стало местом собраний для итальянских патриотов. Здесь собирались противники Габсбургов, в то время как представители австрийской администрации и офицеры расквартированных в Венеции австрийских полков собирались в кафе «Квадри» (Quadri), расположенном напротив, с противоположной стороны площади Сан Марко. Привычка собираться в этом кафе к австрийским оккупантам перешла от французских. В «Квадри» любили собираться ещё офицеры наполеоновской Франции, которая правила Венецией до 1815 года.
Бальзак писал:
"Кафе «Флориан» было одновременно биржей, театральным фойе, читальным залом и исповедальней. Коммерсанты обсуждали в нём сделки, адвокаты вели дела своих клиентов, некоторые проводили в нём целый день. Театралы забегали в кафе в антрактах представлений, даваемых в расположенном неподалёку театре «Ла Фениче».
— Вот вездесущий Бальзак! Он и здесь побывал! — удивился Хайме. — И кофе пил, и наблюдал за происходящим, чтобы потом описать в одном из своих романов "Человеческой трагедии ".
— Да, здесь собирались, как тогда говорили сливки общества, можно было услышать много историй, как трагических, так и комических. Время было такое.До сих пор считается, что посидеть в "Квадри" неинтеллигентно, хотя разница между заведениями, в основном по цене, невелика. Различаются несколько в меню и интерьере. "Кадри" более демократичен, а "Флориан" — аристократичнее. Кофе эспрессо размером с напёрсток стоит 6 евро. Но это можно рассматривать как стоимость входного билета в музей.
Хайме огляделся.
- Действительно, так!
Они сидели за мраморным столиком на диванчике, обитом красным бархатом, на стенах висели красивые фрески, по углам стояли скульптуры.Кругом зеркала.

Видя, что Хайме смотрит в своё отражение, Каффа сказала:
— Это знаменитое муранское стекло...
— Почувствуйте, здесь будто время остановилось, — подтвердил Хронос. — До сих пор витает дух веков. В кафе побывали Гёте, Байрон, Руссо, Диккенс, Хемингуэй. Именно здесь поэт Бродский покупал бутылку после закрытия, описав это событие в своём эссе "Fondamenta gegeincurabili".
— Хронос! Ты великий маг! Чародей! Ты       знаешь, что такое эссе? — удивился Хайме. — И говоришь на языке великого Данте. Но переведи, пожалуйста! Я, хотя много времени провёл с Данте, странствуя с ним по кругам Ада и Рая, но итальянского до конца не освоил.
Хронос молчал, о чём-то задумавшись. Ответила Каффа:
— "Fondamenta gegeincurabili" переводится как "Набережная неисцелимых".
Дриада тоже буквально на секунду замолкла. Потом продекламировала:
-  In fondo all'Adriatico selvaggio
В глубине Адриатики дикой...
Хайме охватила дрожь.
— Это Умберто Саба, перевод Иосифа Бродского.(1)
...Корабль навсегда
уплывает...
… тот маленький дом
с дверью, настежь открытой
для сновидений.
— У меня вот именно такое ощущение, что я сплю и во сне передвигаюсь по разным эпохам, — подумал Хайме.
— Время для тебя остановилось.
Хайме вздрогнул. Он никак не мог привыкнуть, что его мысли для Хроноса — открытая книга.
— "Время… боговорит язык". Так сказал Уистен Оден.
Время, которое нетерпимо...
Боготворит язык и прощает
Всех, кем он живёт,
Прощает трусость, тщеславие,
Венчает их головы лавром.(3)
Тут вступила Каффа:
— Зло некрасиво и непременно
Человекообразно.
А к добру… каждый раз… тянет руку.(4)
Хронос ответил:
— Я отказываюсь всё это драматизировать.(5)
Хайме тоже заговорил стихами. Не ожидая этого от себя. Откуда-то из глубины сознания возникли строки:
— Полуразумный человек -
Веками продолжает бег
По лабиринту...
Коль так, то
Что-то здесь неладно,
Ведь нету нити Ариадны.(6)
Хайме горько вздохнул и повторил последнюю строчку:
— Ведь нету нити Ариадны… чтобы вернуться домой.
— Вернёшься! Не переживай.
Лабиринт казался ложным,
Как стеклянная доска,
Верный путь в нём невозможно
Просто взять и отыскать.

Вновь и вновь одно и то же,
Заблудился и устал,
Разобьешь-себе дороже,
Станет тысяча зеркал.

В сотнях лиц, людей, событий,
Нервно душу теребя,
В глубине чужих открытий,
Каждый видит лишь себя.

Так недолго и свихнуться,
Слыша лишь колокола...
Стоит только оглянуться-
Снова эти зеркала… (7)
Наконец, высказался   Хронос.
— С переходом кафе к новому владельцу в 1858 году оно приобрело сегодняшний вид:
*   Зал великих людей (итал. Sala degli Uomini Illustri) был украшен картинами Джулио Карлини, изображающими десять знаменитых венецианцев: драматурга Карло Гольдони, путешественника Марко Поло, художникаТициана, дожей Энрико Дандоло, Франческо Морозини и Пьетро Орсеоло, архитектора Андреа Палладио, композитора Бенедетто Марчелло, учёного Паоло Сарпи и адмирала Веттора Пизани.
Хайме удивился, как хорошо Хронос знал культуру Италии. А Хронос продолжал:
* Зал сената (итал. Sala del Senato) украшен картинами Каса на тему «Прогресс и Цивилизация наставляют народы».
* В китайском зале (итал. Sala Cinese) и зале Востока (итал. Sala Orientale) Пашути изобразил пары любовников и экзотических красавиц.
* Для зала времён года (итал. Sala delle Stagioni), также известного как зал зеркал (итал. Sale degli Specchi), Рота предпочёл изобразить представляющие четыре времени года женские фигуры. Кстати, мы сидим сейчас в этом зале, — уточнил Хронос.
— В начале XX века был добавлен зал Свободы (итал. Sala Liberty), украшенный зеркалами и отделанный деревом.
Засиделась наша троица до вечера.
Лунный свет сверкает ярко,
Осыпая мрамор плит;
Дремлет лев святого Марка,
И царица моря спит.
(А.Фет)
О, ты, Венеция!
Прекрасный город!
Посеребрит луна дворцы
И по каналам полусонным
Поют влюблённые гребцы.

И звёзды водят хороводы
По небу в сумраке ночном,
Дворцов заманчивые своды
Окутает чудесным сном.

Но сон развеется прохладой
И грустно станет на душе,
Луна, прошу тебя, не надо
Печалью серебриться мне.

Луна исчезнет рано утром
И вместе с солнечным лучом
Рисует   латте-арт фигуры
Бариста в кофе с молоком. (8)

(1) Умберто Саба (1883-1957) — итальянский писатель, поэт, эссеист, владелец антикварной книги в Триесте
Иосиф Бродский (1940-1996) — русский и американский поэт, эссеист, драматург, лауреат Нобелевской премии 1987 года. Стихи писал на русском языке, а эссе — на английском
(2) Уистен Оден (1907-1973) — англо-американский поэт
(3) перевод И.Бродского
(4) У.Оден "Герман Мелвилл"
(5) И.Бродский
(6) У.Оден "Лабиринт"
(7) МЕлиВА, Mitaris с сайта yapishu.net

(8) стихи автора

Другие произведения автора:

Весна не спешит

Посвящение ветерану

Инь Ян. Оттенки прошлого. Глава 42

Рейтинг: 0Голосов: 0650 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

Добавить комментарий

RSS-лента комментариев