История в восточном духе
Я живу у реки, в густых зарослях тростника, близ селения. Как тут великолепна осень! Когда в вечернем сумраке падают на землю алые листья клёна. Не жалеют духи краски на них. Здесь мой дом уже не одно столетие. Сколько людских поколений ушло в небо! Столько судеб видела. Одну историю я люблю вспоминать, порой рассказывать немногочисленным друзьям.
Однажды человек с мечом, родом из деревни у реки, спас мне жизнь. Он попросил взамен присматривать за его потомками и предупреждать о важных событиях. Своё обещание я держала два столетия, став невольно семейным приданием. Последний раз я показывалась перед их домом, когда родилась первая из многочисленных детей в семье, Хотару, девушка, о которой я поведу рассказ.
Иногда, в вечернем сумраке, я смотрела на неё из-за бамбуковой ограды, или ходила в деревню, обернувшись человеком, случайно встречаясь с ней. Никто не запомнит моего лица без дозволения, никто не посмотрит на незнакомую девушку-морок. Порой я заглядывала с местный кабачок. Маленький хозяин с округлыми руками готовил невероятно вкусное саке. В тот вечер, когда родилась Хотару, я долго сидела за столом с кувшинчиком напитка.
Как тогда бурно обсуждали в местной таверне, что дух явил себя при рождении девочки! Да, к сожалению, обо мне знали. Я пила сладкое саке и умилялась этим разговорам. Но куда интересней было смотреть на Хотару в праздники, как она веселиться, как расцветает дитя позднего лета. Её судьба была мне интересна… Сельские праздники, как я их люблю. Всё небо в огнях, толпа людей из ближайших деревушек, танцы, актеры, песни. Я знаю, что во дворце это совсем по-иному, но там раз увидели мою тень, после чего такая суматоха поднялась. Смеюсь, вспоминая это. Правда, временами в окрестностях деревни находили отрезанные головы юношей. И зачем только они шли за незнакомкой?
Одним словом Хотару росла и расцвета так, как только весной распускаются цветы. Вот тогда то и настало время появиться второй раз. Я существо способное видеть будущее. Отчего подобных мне порой намеренно ловят, что бы узнать грядущее. Но сколько смельчаков сгинули в болотах и лесах…
Знаю, что у людей порой бывает такой дар, но как им тогда трудно жить! Предвидя точно, что будет, думая иначе, чем мы. И редко кто понимает, как именно менять судьбу.
Была летняя ночь в конце августа. При дворе народ обычно носиться с сачками, ловя ярких светлячков. Но тут эта забава была много проще, но не менее весёлая. Повсюду распустились ночные цветы. Я заметила, что Хотару подошла к плетеной ограде и смотрит на полную луну, хотя ещё не осень. Я поползла, почти касаясь животом земли подобно дракону. В такие ночи моя шерсть светиться алым, и потому так привычны выкрики случайных прохожих: «Смотрите, огненная змея!». Сегодня меня ими не удостоили, я лишь вспугнула пару ночных бабочек.
Я снова выполняла старинное обещание. Хотару не испугалась меня, смотрела в мои глаза спокойно, будто бы поняв, для чего здесь я. В этот момент её позвали, она ушла, никому не сказав о случившимся. Вскоре на желтую луну набежало облако.
Через пару дней домашних взбудоражил настойчивый стук в ворота ранним утром. Приехал новый ученик к отцу Хотару. Дело в том, что её отец слыл отличным художником. Его друг купец часто просил расписать посуду, когда он вез её на ярмарку в город. Однажды правитель провинции заказал у него шкатулку для гребня. Отец Хотару старался из всех сил, и наконец будды наградили его деньгами и большой славой в этих краях. Однако, когда в его доме стала появляться бумага, он стал рисовать на ширмах и просто листах. Слава его удвоилась. И к нему стали приезжать ученики, но задерживались очень недолго, так строг и порой жесток был мастер.
Новый ученик обвел хозяйственными глазами двор, глянул на мастерскую, как человек, собиравшийся остаться надолго. Как-то соседи этой семьи собирали в горах хворост и болтали, что он заплатил золотом за своё обучение. Но молодой человек работал в доме, как обычный слуга, отрабатывая тот рис, что вся большая семья выращивала в поле. Он не жаловался отцу Хотару на усталость или мозоли, мастеру было всё равно на это. Спал ученик в мастерской, там же он обедал. Звали этого человека по-китайски, Ки, что значит «огонь».
Настал октябрь, стояли погожие прохладные дни, почти не лили дожди. Листья клёнов алели все больше и больше. Порой мне казалось, что алая краска станет капать с них на землю. Однажды я ловила зубами летящие по ветру листья, но поймала листок бумаги. О, на нём был портрет Хотару. Тонкие линии, кисть едва касалась бумаги… Так значит Ки, в твоей жизни есть ещё кое-что, кроме работы и учения… Сама же девушка ничего не знала до зимы, когда вместе с первым снегом получила первое стихотворение от воздыхателя. Она прочла его и порвала, не подумав об ответе.
Огонь способен разрушить скалу, весной сердце Хотару дрогнуло. Мне казалось, что оно заполнилось теми лепестками вишни, что сейчас буйно расцвела. Воодушевление молодой девушки тогда словно не заметили, ведь весной всем свойственно немного помечтать и порадоваться тёплым дням. Хотя это мне и казалось странным. Но быстро ветер унёс белый вишнёвый снег. Ки стал все больше рисовать окрестности и людей на улицах. Я наблюдала за ними – девушка порой заговаривала с ним, но ученик быстро прекращал беседу и начинал заниматься своими обязанностями. Первой грусть заметила мать Хотару и поделилась своими мыслями с мужем. Я тогда стояла недалеко от ворот, спрятавшись за деревом, и слушала их. Они поняли, что их дочь влюбилась, но в кого? Правда их рассуждения прервал друг отца, купец, пришедший пригласить его порыбачить. Услышав это, я побежала к реке, на ходу приняв истинный облик. Ах, будь я человеком, слыла бы дурной женщиной! Я спряталась у берега реки и стала ждать. Вскоре появились эти двое, с удочками в руках в круглых соломенных шляпах. Для начала они обсудили свои дела. А потом купец спросил о Хотару, всегда спрашивая прямо:
-Скажи мне друг, есть у твоей дочери жених?
Художник улыбнулся:
-Даже если есть, он мне не известен.
-Ты всегда давал много вольности своей Хотару.
-Я всего лишь хотел, что бы она выбрала себе мужа по-сердцу.
-Хм. У меня же подрос сын, Митиёри. Хотару с ним ещё в детстве играла, - он растянул улыбку: «Ведь помнишь?».
Я чуть не подпрыгнула на месте. Сватовство! Ах, все идёт, как и должно… Скоро, скоро…
Они наловили много растолстевшей за лето рыбы, и в конце купец достал несколько монеток и бросил их в реку.
-Таков мой подарок местным божествам, - пояснил он.
Да, да, мне всегда нравилось, когда она так делал. Я после вылавливала эти монетки и оставляла их в кабаке в обмен на саке.
Отец Хотару на это ничего не ответил, но глубоко призадумался. А между тем он обдумывал ещё одну новость. Накануне он получил письмо от своего друга из далекого главного города богатой восточной провинции. Тот просил отослать его ученика на какое-то время к нему. Я об этом знала от посланника, который доставил письмо. Он на свою голову, идя обратной дорогой, угощал меня сладостями и вином, да разболтал про это. Глупец, разве красивые девушки ходят одни по горным тропам? Правда, теперь он очень молчалив, без языка-то.
Вечером мастер пригласил к себе ученика и спросил его:
-У меня есть друг, который желает, что бы ты пошел к нему в ученики. Он живёт далеко отсюда. Правда, в городе, где много богачей. Желаешь ли ты поехать к нему?
Ки низко поклонился:
-Если вы того желаете, то я поеду, - тон его был почтителен, как и всегда.
-Я у тебя спросил, чего хочешь ты, - твёрдо сказал художник.
-Желаю продолжить своё обучение у вашего друга, - не раздумывая ответил Ки.
Я слушала это превратившись в густую черную тень, улегшись у закрытых тонких ситоми. Порой людские дела становятся весьма интересными…
Хотару узнала об этом ночью, когда Ки, уже упаковав свои вещи, случайно встретил её во дворе.
-Я должен совершенствоваться, - холодно говорил он, - поэтому я уезжаю завтра. Ни о какой женитьбе не может быть речи.
-Но ты, - хотела была вскричать девушка, но лёд речей Ки её остановил:
- Мастерство точиться годами. Я не могу себя обременять семьёй. Прощай.
На следующий день я следила, как он весело шагал по горным тропкам, что-то напевая под нос. Так хотелось отгрызть ему пальцы, но не могла, не имела права.
Мать и отец подождали, пока утихнет горе дочери. Они нашли листки с её портретами кисти Ки. Постепенно Хотару успокоилась, но стала сонной, вялой, слишком бледной. Такую перемену быстро заметили те, кто постоянно торчал в кабачке.
-Слыхали, а наша Хотару влюбилась, наверное!
-И правда, такая отрешенная ходит, - поддакивал второй, очень маленький, с толстыми щеками.
-То-то её отец быстро спровадил своего ученика. Никак там темные дела начались, - смешно поднял палец худой как жердь выпивоха.
-Ага, папаша наверняка думал, что она выйдет за принца. Слыхали же ту историю? Во. А она возьми и влюбись в того Ки.
Тут я чуть не подавилась саке. Какие же вы глупцы! Так они и обсуждали всю семью Хотару. Так или иначе, а эти слухи стали поползли как сорная трава за двери кабачка. И, конечно же, дошли до художника. Злился он страшно.
-Что бы обо мне, о моей семье такие слухи! Не бывать!
Всё это происходило в тот момент, когда вся семья собралась обедать.
-Хотару, к тебе сватался Митиёри. Вот и пойдёшь за него.
-Отец! Он мне как брат!
-Вот и прекрасно! Будите жить в согласии.
Буря в доме бушевала ещё долго, однако на утро она превзошла всякий ураган. Хотару сбежала, взяв только самые нужные вещи. Долго, упорно искали её. Искал лично Митиёри и его отец. Но тщетно.
Девушка забралась в горы, высоко в горы. Там она сплела хижину из травы, устроив из камней простейший очаг посередине. Через какое-то время поиски прекратились, нашли обрывок одежды на одном из уступов и решили, что девушка покончила с собой. Или что демоны-они унесли её с собой. Или другие духи, ах, наговорщики! Наших лап и близко здесь не было….
Прошло три года, все события давно позабылись, немного успокоилась семья Хотару. Вновь мои собратья почуяли дыхание белых осенних ветров. Потемнели от холодных дождей ветви деревьев. Налились горы алой-алой краской листвы. Однажды утром в октябре по горной тропе шел человек с сумкой за плечами и в неплохой дорогой одежде. Шел и напевал что-то под нос. Он решил передохнуть на одном из уступов. Сел, огляделся, зевнул, видимо собираясь заснуть, но тут увидел, как к нему идёт нищенка. Простоволосая, в грубоватом платье, в стоптанной обуви. Он поднялся, немного отстранился от неё.
-Ты Ки? – заговорила женщина, - да, это ты. Я Хотару, твоя невеста. Ты сказал, что будешь учиться три года. Я ждала тебя, убеждала из дома. Ведь меня хотели женить на другом.
-Зря ты ждала. Я уже женат. А здесь по своим делам. Уходи, - ответил он сухим голосам, желая отделаться от нежданного видения.
Так ответил он. Хотару дёрнулась, будто по ней прошла судорога и побежала прочь. Она спрыгнула с утеса вниз, не мешкая и мгновения. Ки сел на землю от неожиданности, вскинул руки в стороны, затем вскочил, и хотел было бежать. Тут он увидел меня. стоящую за его спиной. Он побежал быстро, думая, что я разорву его. Я только фыркнула и посмотрела вниз. Тело Хотару лежало на уступе. Душа Хотару уже преобразилась, легко выпрыгивая наверх. Она стала духом горы, моей сестрой. Свершилось…
1 августа 2011
Другие произведения автора:
Октябрьская ночь
Плакальщица
Холодные хокку
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
