Ждущие-во-тьме
ЖДУЩИЕ-ВО-ТЬМЕ
- Романов, какого дьявола ты делаешь?
Я поднял голову и посмотрел на начальника отдела,
стоящего в дверях. Минут пять это жирное чмо стояло там и ожидало непонятно
чего. Наверное думал, будто я, при виде знакомого пуза, тотчас вскочу на ноги и
примусь выдавать отчёт за отчётом. Я откинулся на спинку жалобно скрипнувшего
кресла и потянулся, хрустнув позвонками шеи.
- Работаю, Пётр Константинович, а как иначе? – любезно
известил я и ухмыльнулся, глядя в его, пылающие благородным негодованием,
свинские очи, - занят, так сказать, особо важным делом.
- Ты десять минут просто сидишь и разглядываешь
неработающий передатчик, вот и всё! А ведь по селектору попросили всех
незанятых сотрудников прибыть в четырнадцатую бис.
Ещё чего не хватало! Я им кто, уборщик? Пусть сами
разгребают своё дерьмо.
- Не могу, - я скорчил печальную гримасу и развёл
руками, - жду срочной связи. Вопрос жизни или смерти.
Впрочем, себе
то зачем лгать – одной смерти. О жизни тут, два часа уж как и речи быть не
может. Тузик определённо спёкся, но при мысли об этом я ощущал лишь глухое
недовольство от сорвавшейся операции и не больше. Чёртов очкарик доводил до
белого каления своей высокопарностью и частым употреблением непонятных
терминов, а теперь ещё и придётся ехать на квартиру, где он занимался своими
вуду и смотреть на их последствия.
- Объяснишь это шефу, - угрюмо бросил Нагиев и потёр
белый шрам, пересекающий правый глаз и половину щеки, - и сдай отчёты – конец
месяца на носу.
Ещё и это…Я на мгновение задумался, кого лучше
подключить к бумажной работе и тут же вспомнил про Тощего-Кольку. Парень всего
два месяца в управлении и рвётся в дело. Вот пусть и действует! Четыре отчёта –
самое то. Ненавижу писанину!
Я ещё раз потянулся и забросил рацию в ящик стола.
Потом проверил оружие. Это уже просто рефлекс: выходя из кабинета, сначала
запереть документацию, потом – погладить рукояти пистолетов, а уж после –
спокойно идти по делам. Когда я подошёл к дверям, мне почудился едва различимый
смешок и я даже оглянулся. Да нет, просто тихо жужжала лампа под потолком.
Дерьмо. Нервы совсем расшатались.
Поскольку всё равно приходилось идти мимо
четырнадцатого бис, я не удержался и заглянул в бокс, атакованный вчера сетевым
червём. Ого, а вирус то нехило потрудился, превратив кабинет в настоящую свалку
канцелярских отходов. Собственно уцелел только терминал, откуда и появилась
огромная призрачная змея, прикончившая оператора и уничтожившая всё остальное.
Погибшему дебилу – туда и дорога, нечего клювом щёлкать!
Пару минут я просто курил сигарету, а потом принялся
давать ценные указания угрюмым парням, неторопливо вышвыривающим остатки мебели
в выбитые окна. Работали в основном мальки, старики, как я, оказались поумнее
молодых идиотов, поэтому никто и вякнуть не посмел. Только Саня Егоров, в конце
концов не выдержал и взмолился:
- Царь, ну оставь ты нас в покое! Уже и так с ног
падаем: сначала два задержания, а теперь ещё и это…
- Были бы поумнее, -я последний раз затянулся и бросил
окурок на пол, - поработали бы головой. В обезьяннике кичуются пять
узкоплёночных. Дайте им по печени и сами не поверите, какой у них появится
энтузиазм.
Егоров, уже взявшийся было за разломанную столешницу,
отпустил её и скривив страшную рожу, глухо выругался. Вот так, башкой нужно
думать и слушать старших товарищей.
Настроение заметно улучшилось и напевая песенку про
шлюх на дороге, я поднялся по лестнице на пятый этаж, задержавшись у массивней
решётки пропускного пункта.
Какая было бы электроника здесь отсутствовала напрочь:
шеф не доверял всем этим карточкам, сканерам сетчатки и отпечатков пальцев.
Параноик, конечно, но тут он абсолютно прав: в моём сейфе лежал полный комплект
для доступа от имени всех четырёх начальников отделов. Отсутствовал только сам
шеф. Ну ничего, со временем…
Лёха Данилов, огромная неповоротливая обезьяна в
бронике, долго вертел мой пропуск, то ли пытаясь отыскать знакомые буквы, то ли
сравнивая неудачный портрет с его идеальным прототипом.
- Лёха, - проникновенно сказал я, прильнув к прутьям и
с трудом удерживаясь, чтобы навязшее «гиббон» не вырвалось наружу, - ты совсем
с катушек съехал или память стала девичья?
- Шеф приказал усилить меры безопасности, - строго
пробасил Данилов и Витёк, сидевший на стуле чуть дальше, беззвучно заржал, -
ладно. Ты лучше скажи: завтра в качалку идёшь?
Надо бы, вообще то: жирок погонять не мешает. Ахмет,
правда, приглашал в новую сауну, взамен старой, которую прикрыли в нашем
квартале.
- Подумаю, - сказал я и протянув руку через ограду,
забрал пропуск, - давай, открывай, любимый папа истосковался.
Витя, продолжая баюкать автомат на коленях, подмигнул,
демонстративно покосившись на партнёра. Мы оба хихикнули и широко расставив
руки в сторону, я тихо ухнул, изобразив большую обезьяну. «Гиббон» растерянно
улыбнулся, а я пошёл дальше по коридору.
Секретарша шефа, Лена, как раз пила кофе и я тут же
отобрал у неё чашку, заявив, что кофеин вредит цвету такого очаровательного
лица. Подумать только, использовать такой шикарный экземпляр для каких-то
ничтожных документов! А если бы меня не было? Совсем зачахла бы несчастная
девочка!
- В субботу увидимся, - Лена забросила ногу за ногу и
приподняла тонкую бровь, - да ладно тебе, почему не получилось прошлый раз –
сама знаешь.
- Так бросай свою корову, - стакан на столе издал
странный звук, напоминающий заинтересованное «кхе», - долго она тебе будет мозг
выносить?
- Пока её папаша руководит управлением, - пояснил я и
поставил опустевшую чашку рядом с терминалом, в портале которого дотлевал
недописанный документ, - потом брошу, ко всем чертям и перееду жить к тебе.
- Ох, Царь, - она покачала головой, - все знают,
насколько ты брехливое блядво.
- Не верь этим всем, - я поцеловал кончик её носика и
нажал на кнопку селектора, - Романов прибыл.
Массивная бронированная дверь с астматическим
придыханием отползла в сторону и я прошёл в кабинет шефа, вызвав короткий
приступ паники у защитных систем. Заморыш, теряющийся на фоне своего солидного
стола красного дерева, раздражённо дёрнул дряблой щекой и полез под столешницу!
- Николай, ну что за детский сад! – проворчал Семён
Фёдорович и отложил в сторону древнего вида картонную папку, - неужели так
трудно на время расстаться со своими игрушками? И так я делаю тебе постоянные
послабления.
Угу, а я терплю твои нудные проповеди и толстозадую
дочурку, такую же унылую праведницу, как и её папаша. Поэтому, мы – квиты.
-
Прошу прощения, - я пожал плечами, - без них, я – как без рук.
- Ладно, - он, как обычно, не стал обострять конфликт
и указал морщинистой лапкой, - присаживайся. Есть небольшой разговор.
Я разместил в шикарном кожаном кресле, рассматривая
торнадо из искр, вокруг терминала. О, новый файерволл! Шеф страхуется после
истории с четырнадцатым? Недаром у него погоняло в управе: Агент Безопасности.
Только глупости всё это: черви мутируют и ломают любую систему защиты, поэтому
я избрал самый лучший вариант: в моём кабинете вовсе нет терминала. Нужно
будет, зайду к кому-нибудь.
Тесть вновь взял в руки папку, которую рассматривал
перед моим приходом и открыл её. Ещё одна идиотская привычка: собирать бумажные
документы и хранить их в личном архиве. Так могли бы делать динозавры.
- Коля, на тебя опять подали три рапорта, - он выложил
бумаги на стол и слегка привстав, я успел различить почерк Яшки Челебухи, дол
того, как морщиниста ладонь скрыла прыгающие буквы, - превышение силовых норм и
полномочий. Ты бил задержанных?
- Да что вы, Семён Фёдорович, - я невинно улыбнулся, -
как я могу? Это же запрещено законом. А что, есть доказательства, кроме
писанины этих трёх мудаков?
- Нет, - Алов, со вздохом, сунул рапорты в шредер и
тот довольно заурчал, скрывая состав преступления, - но я то знаю твой
необузданный нрав. Хорошо, хоть на Наташу он не распространяется.
И очень хорошо, что Наташа умеет держать язык за
зубами, когда распространяется. Да и воспитываю я супругу не так уж часто и
всегда по делу.
- Благодарность от министерства, - шикарная
голографическая картинка с щитом и мечом, - тебе и Артёму, за оперативность и
раскрываемость. Вы с ним – вне конкуренции. Получите премию и немаленькую.
Вот чёрт! Этот же говнюк всё расскажет любимой
доченьке и проконтролирует, а значит – деньги в семью. Скверно. Толку от этих
денег…Но я изобразил довольную ухмылку.
Тесть полюбовался картинкой и положил её на стол.
Вытащил из папки серебристую планку экстренного сообщения и повертел в пальцах.
О, такие я уже видел, значит разговор переходит на серьёзные темы.
- Как продвигается твоя операция: «Внедрение»? – Алов
вставил планку в спецразъём терминала и уставился на появившуюся матрицу, -
служба безопасности интересуется. Я вообще-то не лезу в ваши дела, но всё это
очень странно. Хорошо, хоть через голову начальства не прыгаешь.
О, прыгаю! Да ещё и как! Но тебе об этом знать совсем
не обязательно.
- Ещё и эти уроды! – притворно заворчал я, скорчив
угрюмую физиономию, - значит информация нужна им, а свою жопу должен
подставлять я!
- Но они ведь придали тебе помощника? Тут написано:
Альберт Абрамович Рушель, кандидат физико-математических наук и…
- Бла, бла, бла, - прервал я начальника, - помощник,
ети его! Доходяга, которого выдернули из лагеря и который согласился работать
на безопасность за жрат. Да и спёкся Тузик, судя по всему. Сказал, что есть
срочное сообщение, чуть не прорыв и больше ни слуху, ни духу.
- А где он? – Алов нахмурился.
- Семнадцатый квадрат, это в районе Строительной, -
тесть поколдовал в портале и его брови поползли вверх, - да, закрытая зона. Уж
и не знаю, почему его понесло именно туда, мне сказал; дескать, там проще всего
установить контакт с…этими.
- Ну и как думаешь поступить? – Семён Фёдорович достал
из кармана пиджака платок и промокнул лоб, - получается, операция провалена?
- Да нет, - я покачал головой, - куратор, похоже,
ожидал чего-то подобного. Нужно съездить на место и забрать собранную
информацию. Сейчас и мотнусь, один чёрт до конца ещё три часа пахать.
- Помощь придать? – поинтересовался тесть.
Вот идиот!
- Операция – секретная, - как ребёнку пояснил я, -
никто об этом не должен знать, особенно – наши. Поедем толпой, возникнет куча
вопросов: куда, зачем, откуда жмур, что делал. Да и нахрена мне все эти
дармоеды?
- Ладно, тогда держи меня в курсе.
- Ну естественно, - я поднялся из кресла и без всякого
желания пожал протянутую руку.
- Нату поцелуй, за меня. Передай: может заеду, на
днях.
Я помахал Ленке, на прощание и вышел в коридор с
осточертевшими плакатами и пожелтевшими, от времени, приказами министерства.
Что-то нужно было срочно предпринять с Яшкой и его корешами – достали они меня
очень крепко. Подумать только: говнюки в управе, без году неделя, а уже качают
права и лезут меня учить! Нельзя подозреваемому ломать челюсть! Ха. Может мне
его ещё и поцеловать, при задержании?
С нашего этажа в подземный гараж всё ещё перемещался
старый скрипучий лифт, которым большинство опасалось пользоваться по причине
частых отключений света и барахлящего резервного генератора. Но я предпочитал
рискнуть, чем бить ноги по ступеням и встречаться с раздражающими физиономиями
особо любимых коллег.
Пока хрустящая коробка медленно ползла вниз, я достал
из кармана куртки планшет, куда сбрасывал информацию от Тузика и перечитал его
последний отчёт. Сплошные победные реляции: контакт налажен, пошла информация, ещё
немного и взаимовыгодный обмен состоится в полном объёме.
- Обмен? - сам себя спросил я и спрятал планшет, - что
этот дебил имел в виду?
Казалось, кто-то хихикнул за спиной, но обернувшись, я
не обнаружил ничего, кроме правил пользования лифтом. В тот же момент двери
щёлкнули, разъезжаясь и я сообразил: напряжённые нервы интерпретировали
остановку в подобие смешка. Чёрт, срочно к тёлкам и нажраться!
В гараже оказалось холодно, темно и сыро. Только в
ремонтном боксе, куда неделю назад загнали БТР ВВшников, пересекались лучи двух
мощных прожекторов и периодически ухал пневматический пресс. Но меня больше
интересовал другой источник света: окошко в будке охранника и я медленно
прошествовал мимо рядов зарешёченных боксов, где стояли, как оперативные тачки,
не задействованные в сегодняшних операциях, так и личные автомобили
сотрудников. В основном – мусор, как бронированная Тойота шефа, но попадались и
любопытные экземпляры, на которых я уже успел погонять. Впечатляла Ламборджини
Свванидзе, с полностью переделанной ходовой. У машинки корпус приподняли почти
в два раза и установили дополнительный движок. Ух, зверюга! Если грызуна
замочат, нужно будет отжать тачку себе.
Лёха Скобелев скучал, лениво гоняя по периметру
портала каких-то попискивающих монстриков и шевелил пальцами босой ступни.
Вторая нога, как и полагалось, пряталась внутри блестящего берца.
- А, Царь! – он обрадовался и монстры с радостным
визгом спрятались в глубинах терминала, - потрындим? Мне ещё пять часов, а я
кофе насосался и спать не могу.
- Наша служба, Алексей, - строго заметил я и взял
ключи от своего бокса, - и опасна, и трудна. А твоя, лодыря кусок, так и вовсе
не видна. Вот скажу своему любимому папочке, пусть устроит внезапную проверку,
тогда будет тебе развлечение на всю задницу.
- Агент? Да брось ты, - охранник махнул рукой, вновь
впадая в сонную прострацию, - когда он покинет свой кабинет для проверки –
наступит конец света.
- Так говорил Заратустра, - я ухмыльнулся, - аминь и
пока.
А вот и моя животинка! Трёхсотсильное ,
двухколёсное…Беспородное нечто. Когда мы накрыли банду жестянщиков, я не смог
удержаться и отобрал мотоцикл у их главаря, но падла так и не признался, в
каком из подпольных гаражей соорудили подобное чудо. А жаль, мне предлагали
очень хорошие бабки, если я сумею найти ещё парочку, таких же.
Перед тем, как покинуть гараж, я открыл оружейный
шкафчик и долго изучал своё богатство. Остановился на укороченном штуцере двенадцатого
калибра. Хрен его знает, с чем придётся столкнуться, а такая херь пробьёт даже
кевларовый броник. Проверено. Ну всё, теперь можно выдвигаться.
Мотоцикл легко вознёс меня к наружным воротам, где я,
некоторое время, просто лузгал семечки и трепался с охраной. Спешить всё равно не
имело смысла, поэтому можно было спокойно слушать ворох бородатых анекдотов про
тёщу и правительство. Потом пацаны сказали, что семок осталось мало, ночь ещё
длинная и не валил бы я, Царь, по делам. Всегда понимаю, когда вежливо просят,
поэтому пообещал предоставить шефу рапорт о нарушении дисциплины и под дружный
гогот выкатился наружу.
Ночной город, это – нечто. Ещё помню время, когда
башни домов светились множеством окон, ярко горели фонари, а улицы заполнялись
полноводной рекой, перемигивающихся фарами, автомобилей. Толпы людей слонялись
взад-вперёд, ныряя в кафе и рестораны или без всякой цели замирая перед
витринами, зеленея в их призрачном сиянии.
Всё изменилось. Огромные стёкла витрин разбиты все, до
единого, а те, немногочисленные магазины, которые откроются с рассветом, больше
напоминают бомбоубежища. Есть и ночные, где над бронепластиной выдачи тускло
вспыхивает зелёный огонёк. Эти места особо опасны и если внимательно
присмотреться, можно различить в темноте ближайших подворотен огненные точки
сигарет.
Здания, своей абсолютной чернотой, напоминают каменные
монолиты и лишь кое-где заметны короткие вспышки. Но свеча это или какая ночная
тварь – непонятно. Крыши зданий – совсем другое дело: назойливая поросль
огнёвки, почему то облюбовавшая именно эту часть построек, полыхает на фоне
тёмного неба, навевая воспоминание об уничтоженном атомной бомбой Лас-Вегасе.
Красиво! Если не приближаться.
Машины, замершие у обочины, на тротуаре или просто
посреди дороги, поросли пушистой дрянью, медленно пожирающей их металл. Если,
как следует, пнуть автомобиль, он рассыплется в пыль, а ты получишь сильный
ожог незащищённых частей тела. Поэтому, пусть себе стоят.
Других людей, кроме шакалов, притаившихся в темноте
переулков, на улицах нет: комендантский час, поэтому вокруг стоит напряжённая
тишина и лишь рокот моей «зверюги» рвёт её в клочья, которые медленно осыпаются
за спиной.
Я выехал на перекрёсток и всю мою романтику, как
ветром сдуло. Огромный БТР, «Чебурек» перегородил Маяковского так, словно
собирался поселиться в этом месте надолго. Ну мать же так! Я что, должен четыре
квартала объезжать? Посмотрим, кто это.
На борту боевой
машины флуоресцентной краской намалевали череп с крыльями на фоне ядерного
взрыва. Знакомые ребята. Мы уже встречались пару раз и весьма не понравились,
мать бы их так, друг другу. Кажется их летёха, урод с рассечённой губой, что-то
ляпнул о мародёрах, а я заподозрил его мать в неразборчивых половых связях.
Почти час, после этого, мы тыкали стволами друг в друга и срывали голоса, пока
не прибыл разводящий.
Стоило приблизиться и башенка «чебурека» повернулась
ко мне, тускло отсвечивая линзой, а в переулках лениво шевельнулся мрак, словно
там притаилось по автоматчику. О, а вот и знакомый урод с новым шрамом на
вытянутой физиономии. Уже майор, ух ты!
- Приказываю остановиться! – как и прошлый раз,
принципиально без шлема, - знакомая личность. Не могу сказать, что рад видеть.
- Взаимно, - я остановил мотоцикл, ощущая неприятное
онемение в затылке. Как всегда, когда мне целятся в спину, - мне нужно проехать
в семнадцатый квадрат.
- Точнее, - майор скривился и потёр бледную полосу,
пересекающую правую щёку, - у нас спецоперация на Кубанской.
- Мне – дальше, на Строительную.
Он пристально рассматривал меня и его унылая морда
отражала напряжённое размышление. Впрочем, о чём может размышлять тупой
солдафон, ещё и побывавший под атомным взрывом?
- Если нашими людьми будет зафиксирована
противоправная деятельность, - я не удержался и улыбнулся, - я имею право
отдать приказ открыть огонь на уничтожение правонарушителя, кем бы он ни
был. У меня имеются необходимые
полномочия.
Это он мне, менту, говорит.
- Я на задании, - мы сверлили друг друга взглядами, -
если твои дуроломы вздумают мешать, я их там и оставлю.
- Добро, - он хлопнул по броне и ломота в затылке
тотчас прошла, - Костя, сдай назад.
«Чебурек» недовольно рыкнул и попятился, едва не
впаявшись в соседнее здание, но пространство для проезда освободил. Я медленно
тронулся, издевательски отдав честь майор непроизвольно вскинул руку к пустой
голове. Вот дебил! Два солдата в полном боевом с тяжёлыми «ляписами» просто
молча проводили меня тёмными забралами шлемов и отвернулись.
Спецоперация у них, видите ли! Опять примутся
рассекать по району, пугая бомжаков и мелкое жульё, а потом вернутся на базу,
спишут соляру и боеприпасы, чтобы получить спецпай и отпуск на пару суток. У
нас от одного салаги больше толку, чем от этого металлического гроба.
Ну вот, точно! Не успел я добраться до Строительной, а
в небо стрельнул алая ракета, рассыпавшись искрами среди пылающих крыш и тут же
ударили глухие ду-дут «ляписов», вкупе со звонким та-да-да «полена». Спокойной
ночи, жители Багдада! Впрочем, в этом районе осталось очень мало жителей, а те,
которые не сбежали, привычные к такому.
Пропетляв между четырьмя грудами металлолома, некогда
бывшим последними бэхами, я остановился у развороченного парадного и
осмотрелся. Вроде бы никого. Вот и славно. Мотоцикл я оставил, там же, где
обычно, около слегка пожёванного трупа неудачника, пытавшегося слямзить мою
зверушку позапрошлый раз. Воняло, но оно и к лучшему – меньше шансов привлечь
постороннее внимание.
Мотоцикл с лязгом пустил металлические корни и тихо
пискнул, погружаясь в сон. Ласково похлопав по бензобаку, я достал штуцер и
направился к разорванному листу металла, некогда преграждавшему вход в подъезд.
Прореху оставил не автомобили и не выстрел, а какое-то животное, забежавшее из
лесу. Эту рогатую хрень ещё несколько раз видели на улицах, а потом тварь
словно растворилась, не оставив и следа, кроме прорвы изуродованных зданий.
Сжимая ружьё, я
осторожно похрустел подошвами берцев по битому стеклу и кускам бетона. Пришлось
включить наплечный фонарик: темно, как в жопе. И это, учитывая работающий
генератор в подвале, который запросто тянет все лифты и освещение в квартирах!
Просто Тузику оказалось лень восстанавливать проводки и он тупо отмазался,
сославшись на нехватку кабеля. Ленивая еврейская сволочь!
Ладно, хоть не придётся карабкаться на двадцатый этаж,
хоть спрашивается: за каким хреном моему яйцеголовому вообще пришло в голову
проводить опыты на такой верхотуре? Дебильный учёный!
Что-то тихо звякнуло в тишине подъезда и я тут же
обернулся, ощупав синим лучом щербатые стены с неприличным граффити и старыми
пулевыми отверстиями, выбитыми дверями и кучами нечистот. Никого. И дверь лифта
с тускло мерцающей кнопкой вызова. Стоворки разъехались и я осторожно заглянул
внутрь6 кабина продемонстрировала зеленоватый свет океанских глубин и
относительно чистые стены: видимо никому не приходило в голову, что зараза ещё
способна перемещаться.
Пока лифт транспортировал меня на место, я последний
раз проверил: патрон в патроннике, затвор ходит легко, запасные – под рукой,
пистолеты сняты с предохранителей и без задержек вынимаются. Отлично, если на
меня не нападёт неведомая грёбаная хрень, отправившая к чертям вторую бригаду
УБН, со всем остальным я должен справиться.
Двадцатый этаж. О, а здесь свет есть. Ну, правильно
сказал: козёл – он козёл и есть: когда я прошлый раз бил ноги на вздыбленной
плите, никто и не подумал включить лампы на стене. Если Тузик ещё жив – насую
ему в его вечно грустное хлебало.
Только вряд ли. Дверь в нашу конспиративную квартиру
оказалась приоткрыта и я вроде бы расслышал чей-то густой бас. Впрочем, звук
незнакомого голоса совпал со звуком закрытия двери лифта и мог просто
почудиться.
Осторожно сунув ствол в щель полуоткрытой двери, я
повёл им в сторону, расширяя проход. Наружу вылетело несколько квадратных
листков бумаги, назойливыми бабочками кружась по подъезду. Ещё больше их лежало
на паркете под ногами и кажется, каждый был исписан мелким аккуратным почерком.
Тузик писал похоже. Какого хрена? Почему я раньше этих бумажек не видел?
Тишина. Квадратный холл подмигивал мне мерцающим
светом из гостиной, а за дверью в ванные притаилась тьма. Хорошо, как скажете;
туда не пойдём
В самом центре прихожей лежала опрокинутая кожаная
сумка, откуда и истекал бумажный ручеёк, затопивший помещение. Сдаётся мне,
Тузик собирался рвать когти, но так и не успел. И зачем он делал записи на бумаге?
Я присел и опустив ружьё на колено, взял одну из
бумажек, продолжая поглядывать в сторону освещённой гостиной. Потом поднёс
листок к глазам, силясь сообразить о чём толкуют плотно прижавшиеся одна к
другой, буквы записки. Прочитал два раза. Потом отбросил и поднял другую
записку. Да он издевается! Или крыша поехала?
«Чёрное солнце вист посреди прозрачного пространства,
в котором нет ни протяжённости, ни объёма. Единственным средством измерения
расстояния является один голод, а единственным методом перемещения – чувство
присутствия живого. Чёрное светило испускает струны-лучи в утолщениях которых
имеются надёжные убежища, способные дать покой, но чувство голода в них
возрастает стократ».
Тузик пытался сочинять какую-то философскую хрень?
Новый Талмуд для нового исхода? Нахрена он нагрёб полную сумку этой ерунды, да
ещё и записанной на бумаге?
Плюнув, в сердцах, я встал на ноги и осторожно
заглянул в гостиную. Хм. А ведь когда-то тут была очень даже неплохая квартира,
с камином, зимним садом и шикарной ванной у окна. В прежние времена я мечтал о
чём-то подобном, но дерьмовая зарплата, даже учитывая скромные подношения,
оставляла желания за пределами достижимого. А потом пришла Волна и похерила
даже мечты.
Тузик загадил помещение какими-то полуразобранными
ящиками, пустыми банками и коробками, лужами грязной жидкости и рваными
бумагами. Свалка, почище улицы. Хоть жалюзи не забыл опустить, мудила а то тут
бы уже вовсю орудовали мародёры.
А вот и он сам.
Сидит за огромным письменным столом в шикарном кожаном кресле и пускает слюни
на пачку чистой бумаги. В пустых глазах, таких же, как и остальных, сожранных
Ждущими – ни проблеска разума. Угу, вот значит, как ты выглядишь, объявленный
прогресс. Ладно, сейчас я заберу планшет козлобородого дурака и…
Нет, не заберу. Я подошёл к столу и с некоторой
оторопью положил ружьё на полированную поверхность, разглядывая электронный
девайс, ставший одним целым со столешницей. Это у них как вообще получилось? Планшет казался частью мебели и палец
не ощущал даже малейшей выпуклости. Чертовщина…
- Романов, привет.
Мгновение спустя я уже был по другую сторону стола и
присев на колено, направлял ствол штуцера на дверь. Вот только там никого не
было.
- Перестань заниматься глупостями. Нам нужно
поговорить.
- Вот и поговорите, - я никак не мог понять, откуда
исходит голос, но его источник точно находился внутри комнаты, - между собой.
Сразу несколько невидимок принялись хохотать, и я бы
оценил количество весельчаков в шесть-семь, причём парочка из них точно
находились прямо перед моим носом. А я, по-прежнему, никого не видел. Чёрт
возьми, я готов допустить некие супердевайсы, делающие их обладателей
невидимыми, но ведь даже воздух оставался абсолютно неподвижным!
- Нам это не интересно, - заявил пронзительный женский
голос с явным оттенком истеричной стервозности, - мы хотим разговаривать с
тобой.
Заметив краем глаза нечто непонятное, я убрал оружие в
сторону и пригляделся. Бред какой-то: квадратный кусок стекла, лежащий на
столе, вибрировал при каждом слове невидимки. Только теперь я обратил внимание
на одну странность: подобные же стеклянные пластинки висели на стенах комнаты
или стояли на полу, закреплённые в металлических штативах. Несколько штук
кто-то расколотил вдребезги, превратив в мелкие осколки, блестящие в свете
ламп. Кроме того, я увидел молоток, лежащий в стеклянном крошеве. Кажется
Тузик, перед смертью, пытался расколотить все стеклянные поверхности, но не
успел.
- Ты язык проглотил? – теперь включился густой бас,
обладатель которого явно привык повелевать, - Романов, наше терпение не
безгранично и если ты собираешься его испытать, советую посмотреть на Рушеля и
поразмыслить, не желаешь ли ты закончить так же.
Против своей воли я покосился на Тузика и обнаружил,
что лишённая разума оболочка обделалась. Ф-фу. Уж лучше смерть.
- Какого вам надо от меня? – угрюмо спросил я,
медленно поднимаясь и пытаясь рассмотреть хотя бы тень кого-то из собеседников,
- и где вы, чёрт вас побери!
- Уже побрал, - весело сообщил совсем молодой голос, -
как видишь. Точнее – не видишь.
- Не видит, потому что неправильно смотрит, -
рассудительно заметил глуховатый баритон и кашлянул, - и незачем пенять.
- Заткнитесь все, - вновь повелительный бас, -
дорвались до свежих ушей. Романов, мы очень желаем с тобой пообщаться, но
сейчас не получится. Но кое что необходимо предпринять немедленно. Сумку с
бумажками ты видел, Рушель делал эти записи втайне от нас, за что и поплатился.
Будь так любезен, уничтожь всю его писанину.
- А если нет? – теперь я точно заметил: когда говорил
кто-то из «невидимок» одна из стеклянных пластинок начинала слегка вибрировать,
причём каждый говоривший использовал другое стекло.
- Я тебе не дам, - хихикнула «стерва».
- Романов, ты – дурак? – изумился бас, - судьба Рушеля
тебе ни о чём не говорит? Поверь, мы сумеем тебя найти где угодно.
- А если там не будет стекла? – поинтересовался я и
стукнул носком ботинка по острым осколкам на полу.
- Он заметил, - с уважением протянул баритон, но
почему то мне почудилась тень издевки в его голосе, - я же вам говорил: он –
умный парень.
- Умный, значит сделает, - вклинилась баба в возрасте,
- Царь, эти олухи не желают говорить, но если ты послушаешься, тебя ожидает
приятная неожиданность.
- Ещё меня ожидает куратор, которому я должен сдать
или Тузика, или его планшет, а вы обоих превратили в мебель. Ну и как мне
поступить?
- Не беда, - возникло ощущение, что меня вот-вот
похлопают по плечу. Правда, если бы такое произошло на самом деле, я мог бы и
обосраться, - мы сами сбросим в канал безопасников твой отчёт. Там будет всё,
что их интересует, всё, что мы позволим им знать. Займись делом.
Вновь серия смешков и голоса стихли. Я стоял один,
посреди огромной комнаты и думал, не едет ли у меня крыша. Так и не
определившись, я вышел в холл и взяв опрокинутую сумку за ручку, покачал из
стороны в сторону. Озвученные угрозы меня, вообще то, не очень испугали, хоть
Тузик и не был первой жертвой Ждущих, которую я встречал. Всегда одно и то же:
пустые глаза, слюна изо рта и ни малейшего признака разума – оставались только
простейшие рефлексы, позволяющие телу существовать дальше. Хрень, смерти я не
боялся, но вот перспектива познакомиться с загадочными тварями ближе…
Содержимое сумки я вывернул в боковую ванную и щёлкнув
зажигалкой, поджёг несколько листков. Пришлось ворошить груду бумаги, пока
костёр не занялся на славу. Ах да, это же не всё… Когда я собирал разбросанные
записки, то не удержался и сунул с десяток в карман куртки. Как-нибудь на
досуге попробую почитать бредятину и понять, что же такого важного накалякал
Тузик.
Дело сделано: написанное пером превратилось в
уродливую кучу чёрных хлопьев, последними искрами дотлевающее на некогда белой
поверхности. Я отряхнул измазанные руки и подхватив ружьё вернулся в гостиную.
Тузика я недолюбливал, но оставлять в таком состоянии не собирался.
В тот момент, когда я поднял оружие, изготовившись к
стрельбе, Тузик вскинул голову, демонстрируя пустые глаза идиота и блестящую
полоску слюны, свисающей из открытого рта. Сдержав приступ тошноты, я нажал на
спуск, превратив лицо дебила в кровавые ошмётки. Огромная дыра в жалюзи и алое
пятно вокруг напоминали некую картину неизвестного абстракциониста, которых я
терпеть не мог.
- Кстати, - голос за спиной заставил вздрогнуть, - что
за дурацкая привычка повсюду таскать заряженное оружие? Когда-нибудь это
доставит тебе определённые неприятности.
Обсуждать свои привычки с голосом несуществующей
стервы я не собирался, поэтому просто перезарядил ружьё и направился к выходу.
Однако голос не унимался:
- Романов, - звуки скакали от одного стекла к другому,
- ты хотя бы на время траха вынимал пистолеты. Прислушайся к моему совету – не
пожалеешь.
Я плотно прикрыл дверь и в некотором изумлении
уставился на испуганную мордашку, торчащую из второй квартиры. Девчонка, лет
семнадцати-восемнадцати, с огромными чёрными глазами, открыв рот разглядывала
меня. Ничего себе, симпатичная.
- Стреляли, - потерянно выдохнула незнакомка и
опустила взгляд на моё оружие, - ой…
- Спокойно, - я отвернул лацкан, демонстрируя жетон с
голографической эмблемой внутренних сил, - полиция.
Дверь приоткрылась шире и собеседница сделала
острожный шаг наружу. Бесформенный халат скрывал фигуру, но не от меня. Я
оценил и немаленькую грудь и длинные ноги. Хм, а в спецоперациях есть и свои
положительные стороны.
- Дома есть кто? – я ленивым жестом забросил ружьё за
спину. Обычно это всех успокаивает, - нужно получить кое-какую информацию.
- Нет, - она помотала головой, отчего волосы
рассыпались по плечам, - родители отправились в социальный центр за пайком. Уже
три часа не возвращаются.
Так. Дармоедов там обычно пруд пруди, значит у меня
целая прорва свободного времени. Я сделал решительный шаг вперёд и уверенно
протянул руку.
- Старший лейтенант Кравцов из особого отдела, - она,
покивав, слопала мой бред и пожала ладонь своей холодной лапкой, - думаю. На
пару вопросов и вы сможете ответить. Разрешите пройти? Не в подъезде же
разговаривать.
Уверенный голос
и взгляд прямо в глаза способны и не на такие чудеса. А здесь стояла
растерянная девица, которую, судя по всему, родители держали под пристальным
надзором и вряд ли выпускали наружу, где таились полчища похотливых
насильников. А напрасно: такая красота должна быть общедоступна.
Я аккуратно прикрыл дверь и активировал старенький
замок, одновременно осматривая апартаменты. Чистенько, но бедненько, как любил
говаривать Саня Шпиц, устраивая обыск у торговцев едой или бутлегеров. Когда-то
элитная квартира нынче обратилась в набор пустых комнат, где жилой, судя по
всему, оставалась лишь спальня. Собственно, только там и горел свет.
- Тот человек, из соседней квартиры, - торопливо
бормотала девушка, пока я осматривался и мягко подталкивал её в спину, - он был
очень хороший. Заходил в гости, приносил продукты из спецпайка, просто
разговаривал.
Оставалось только хмыкать: вот дерьмо мелкое, я ему
специально выбил пайку, а он её раздавал направо и налево. Ну значит ты,
девчушка, именно мне должна за съеденные продукты.
Так, а кровать тут, похоже, осталась ещё из тех
времён, когда на ней кувыркались местные толстопузы. Остальное определённо
натаскали с миру по нитке: и колченогий стол, и разнокалиберные табуреты, и
простреленную тумбочку, на которую я положил штуцер. Потом снял куртку и бросив
на стул, повернулся к девушке.
- Ну что же, милая, - я сделал пару шагов вперёд,
нависая над девицей на целую голову, - никакой особой информации о Тузике я от
тебя, вообще-то, не жду.
Руки легли на ткань халата, решительно опуская его
вниз и обнажая худенькие плечики. Девушка испуганно пискнула и попыталась
вырваться. Хорошо, вырывайся, отступай к кровати, но уже в одних смешных трусах
с зайчиками. Девушка закрыла грудь руками и уставилась на меня, точно кролик на
удава. Д а я и был удавом, изготовившимся сделать сладкого кролика. Показалось,
будто в воздухе пронёсся знакомый смешок.
Дурное дело
нехитрое и такие дурочки мне уже попадались, поэтому все действия проходили
почти на автомате: толкнуть в грудь, повалив на простыню и содрать жалкий
остаток одежды. Теперь развести ноги и навалиться сверху, прижимая плечом
челюсть, чтоб не вздумала кусаться. Осталось расстегнуть…
Оглушительно бабахнуло и я тотчас скатился на пол,
ощущая острую боль в правом ухе и горячую струйку, ползущую по щеке. Чёртова
сучка сидела на постели и целилась в меня из моего же пистолета! В самый
последний момент я успел откатиться, оказавшись рядом с тумбочкой и схватил ружьё,
напрочь позабыв про второй пистолет, оставшийся в кобуре
Мы выстрелили одновременно, но в этот раз я попал, а
она – нет. Долбанутую тварь снесло с кровати, а я ещё несколько секунд сидел
неподвижно, силясь понять, какого хрена произошло. Впрочем, мне быстро
разъяснили.
- А я ведь тебя предупреждала, - прозвенел стакан на
столике и глухо хмыкнул графин у окна, - ты слишком самонадеян, а среди мышек
иногда попадаются и мангусты.
- Как секс, Романов? – захохотал графин, - прикольно
ты смотришься со спущенными штанами и ружьём.
- Да пошёл ты! – сцепив зубы я поднялся и привёл
одежду в порядок, - умники, мля.
Натянув куртку, я отправился посмотреть, как поживает
моя неудавшаяся любовница. Поживала она плохо. Ника не поживала. Поэтому я
подобрал пистолет и отерев его о постельное бельё, сунул в кобуру. Внутри, всё
это время, росла подспудная ярость, непонятно на кого. Понятно, что виноват был
сам, тем более – предупреждали, но не биться же головой о стену!
И да, откуда
эти хреновы болтуны могли знать? Они будущее видят или как?
Разорвав наволочку, я вытер оцарапанное ухо и швырнул
грязную тряпицу на тело мёртвой, поразившись странному умиротворённому
выражению её лица. Вот дура! А могла бы и удовольствие получить.
В прихожей, у тусклого зеркала, я осмотрел себя: всё в
порядке, даже ухо перестало кровоточить. Пора сваливать, а не то придётся и
родичей девицы уложить. Внезапно по стеклянной поверхности точно прошла смутная
тень и на краткий миг отражение превратилось в негатив, где абсолютно чёрный
человек рассматривал меня пытающими глазами. Кроме того, почудились тонкие
плети шипастых щупалец, вцепившихся в раму зеркала.
- Ваши шутки? – я мотнул головой и наваждение сгинуло,
- это вы так выглядите?
- Ты дурак, Романов? – спокойно парировало стекло, -
это – твоё отражение и это ты так выглядишь. Хочешь ещё один бесплатный совет?
- Валяй, - я осторожно приложил пальцы к гладкой
поверхности, даже не зная, чего сам ожидаю. Ну, не провалятся же они на другую
сторону.
- Будешь катиться мимо солдатиков, с майором не разговаривай,
- голос глухо кашлянул, - идеальный вариант – вообще не смотри в его сторону.
- А если заговорю? Почему бы не объяснить по
человечески?
- Потому что мы – не люди, - хихикнул женский голос за
спиной, - да и не поймёшь ты. Просто слушай, что советуют и всё будет в
шоколаде.
- Можешь бумажки почитать, которые в карман положил, -
вновь глухой голос из зеркала и я ощутил дрожь гладкой поверхности, - есть ум,
значит поймёшь кое что, а нет….
- И ещё, - криво ухмыляясь, я перезарядил ружьё, - на
кой чёрт вам всё это нужно? Задницу мою спасать, после того, как вы Тузика на
ноль поделили?
- Ни ноль ты его поделил, - уточнила стерва из
крошечного пейзажика, - а мы Тузику свободу подарили. Ну и перекусили заодно.
- Тебе что-то не нравится, Романов? – хмыкнуло
зеркало, - может мы виды на тебя имеем.
- Свободу подарить?
Захохотало со всех сторон. Всё, что было стеклянного в
прихожей, исходило издевательским смехом и демонстративно плюнув под ноги, я
покинул злополучное жилище, отметив про себя, что теперь обе квартиры на этаже
имеют по жмурику. Один-один, так сказать.
В общем то, по какой причине мне не стоит связываться
с майором я понял далеко на подлёте. К знакомому «чебуреку» добавился ещё один,
с оплавленным боротом и разлохмаченным колесом. Судя по всему, бронемашину
зацепило Чакрой и хорошо, если это было не прямое попадание. Две мигающие
скорые и четверо накрытых носилок как бы намекали на исход спецоперации.
Совершенно чёрный майор уставился на меня с такой ненавистью, что я тут же
припомнил недавний совет и предпочёл молча проехать мимо.
Видимо бравым солдатикам повезло наткнуться на одну из
крупных ОПГэшек, с которыми мы предпочитали не связываться, здраво оценивая
свои силы. Волки Волны те вообще огородили половину Кировского, загоняя
пойманных горожан в подземные штольни, где те фасовали наркоту и сколачивали
ящики для оружия.
Пока я покидал
место инцидента, навстречу попался ещё один «чебурек» и пара «крокодилов» с
усиленной активной бронёй. Похоже конфликт продолжал раскручиваться до полного
апофеоза. Опять чёртовы идиоты из-за дурацких амбиций разнесут пару кварталов и
те зарастут цепкой чёрной сранью с непонятным шевелением в глубине.
Зверюга,
сдержанно взрыкивая, медленно вползала в цивилизованные районы, отгороженные от
гуляй-поля окраин чахлым блокпостом из бетонных плит и каких-то, совсем уж
никчемных, листов металла. Пулемётчики лениво поглядывали на меня и даже не
думали браться за гашетки и требовать пропуск. Как, впрочем и тогда, когда
выпускали наружу.
Тишь да гладь с сонными раздолбаями. Ни хрена человек
не хочет учиться на чужих ошибках. А на своих будет поздно.
Когда сорок седьмой сравняли с землёй, пару месяцев
все стояли на ушах, стреляя в каждую тень и проверяя пропуска до последней
голограммы, а теперь вот сбавили обороты. Значит, жди говна.
Начальник смены оказался привычно словоохотлив, видимо
по причине употребления самогона, который тут гнали сразу за бетонной будкой
поста. Слушая его, почти бессвязный, трёп, я всё думал, какого рода отчёт
готовить для куратора. Ну не надеяться же на протекцию голосов, которые
способны вычистить твою бошку и даже не закусить. Обязательно нужно почитать,
какую хрень там Тузик накалякал.
- Ладно, - когда собеседник дошёл до полупрозрачных
девиц, которые, что ни ночь, то стаями в окно, я махнул рукой, - мне пора. Про
девок потом расскажешь, на досуге. Люблю классифицировать разновидности белой
горячки.
- Царь, ты чего? – караульный обиженно хлопнул ладонью
по груди, обдав свежим сивушным перегаром, - я ж ни капли!
Кто-то из пулемётчиков, не оборачиваясь, тихо
хихикнул.
Мотоцикл рванул вперёд, оставив блокпост за кормой и в
тёмных громадах зданий начали появляться светящиеся пятна окон. Возвращаться в
управу для беседы с Аловым я не собирался ибо не имел ни единого факта, который
бы ему следовало знать. Домой, правда, тоже не очень хотелось, но видимо
наступила разрядка, после ночных приключений и накатила сонливость.
Я съехал с проспекта и пару раз повернув, оказался в
царстве двухэтажных домиков, некогда принадлежавших городской элите. Кто погиб,
во время Волны, кто бежал, тщетно пытаясь отыскать безопасное место, а кого
просто выселила инспекция по социальной значимости. Я уже жил со своей коровой,
когда Агент отхватил десяток особняков для лучших сотрудников. Но мне
принципиальный мудак ничего давать не собирался. Пришлось вести дочу в гости,
где семейство имело крайне эмоциональную беседу со слезами, соплями и прочей
атрибутикой горячих женских просьб.
А вот и мой домик. За высокой металлической оградой на
пиках которой мелькали синие искры разрядов и висела табличка: «Осторожно!
Высокое напряжение!» Ибо – нехрен.
Своего зверя я аккуратно разместил в подземном гараже
и разрядив ружьё, посмотрел в ствол. Надо бы почистить, но уже неохота. Зевота
просто таки сворачивала челюсти. Поэтому я просто поставил штуцер в оружейную
горку и по спиральной лестнице поднялся в прихожую. О. и моё коровище уже тут,
как тут. Видимо услышала знакомый звук и припёрлась встретить любимого мужа.
Справедливости ради, стило бы заметить, что за
последний год жена здорово похудела и начал более или менее походить на особь
женского пола, которую даже можно трахнуть, не употребив, перед этим, стакан
коньяка. Да и вообще, привела себя в порядок. Тёма тот вечно трындит, дескать
мало я внимания уделяю благоверной, а она то у меня ещё ничего. Кто бы говорил!
Лопух деревенский, сам то по бабам вообще не ходит.
Я увернулся от подставленных губ, потеревшись о щёку и
мимоходом удивился: жена оказалась накрашена и пахла каким-то парфюмом. На секс
что ли надеется? Ха! Я бросил куртку в кресло, туда же – сбрую с оружием и до
хруста в костях, потянулся. Хорошо.
- Кушать будешь? – жена выглядела неестественно
напряжённо, но у меня не имелось ни сил, ни желания размышлять над её
странностями, - я приготовила борщ и блинчики.
- Неохота, - я подошёл к бару и открыв дверцу, налил
полстакана пиратского Мартеля, весьма напоминающего настоящий, - новости есть?
- К тебе Артём заходил, - Наташа запнулась, - передал
какой-то пакет, я оставила его на столе, в библиотеке. Сказал: не срочно.
- Угу, - я сделал большой глоток, с трудом сдерживая
зевоту, - хорошо. Наверное притащил карточки с последнего награждения. Там часа
на четыре одних речуг было. И не лень ему было переться черти куда.
Наташа, со странным выражением на лице, глядела на
меня. Тупит, как обычно. Я же говорю – корова.
- Всё, я – спать, - сунув жене грязный стакан, я
прошёл в спальную.
Эх, какой здесь траходром пропадет! Ну ничего,
когда-нибудь Агент свалит, так или иначе и это место я разделю с кем-то другим.
Около кровати аромат Наташиных духов ощущался особенно
хорошо, но прежде, чем я успел задуматься о причинах, вспыхнул портал,
обозначая полученное сообщение. Забавно…Прислать что-либо сюда, в это время,
миновав все линии защиты мог только один человек. Ну, или – группа, кто там
скрывается под этим псевдонимом.
Точно – куратор.
Прежде, чем я успел подобрать слова для длинного
непечатного выражения, смысл сообщения прорвался сквозь пелену усталости и
лёгкого опьянения, вынудив замереть с раскрытым ртом. Благодарность за
подробный отчёт, благодарность за полученную информацию, благодарность за
«отпуск» подопечного. «Отпуск», так и было сказано. Шутник мой куратор! Номер
закрытого счёта, куда поступит…Ого! Вот про эти деньги точно никто не узнает.
Я отключил
терминал и задумался. Стало быть все эти голоса всё же не привиделись мне. Мало
того, кроме возможности вычищать черепа, они имели и другие возможности влиять
на наш мир. Ещё и как влиять! Так какого хрена они насели именно на меня?
- Эй, - крикнул я в сторону гостиной и когда бледный
призрак супруги возник в дверях, сказал, - принеси ещё коньяка и мою куртку.
Она в кресле лежит.
Чёрт, жена сегодня просто идеальна: молчит и тотчас
исполняет, что ни попросишь. И даже не ноет. Так бы и всегда. Может и потерпел
бы её некоторое время.
Я запрыгнул в кровать и отхлёбывая коньяк, принялся
разбираться в Тузиковых писульках. По большей части там присутствовал тот же
бред про чёрное солнце в центре мироздания и линии паутины, опутавшей всю
вселенную. Непонятно и неинтересно, но в трёх листиках я обнаружил любопытные
пассажи.
«Неудачный опыт в Курчатовском центре, - строчил
Тузик, - доказал одно: изменённые существа, в той, или иной степени –
материальны и контролируемы. Силовое поле без проблем удерживало летающую
особь, пока внутри не появилось нечто иное. Похоже – объект нашего интереса».
«Звуковые волны, генерируемые стеклянными
поверхностями позволяют общаться, но выбор именно стекла? Загадка. Впрочем, у
меня есть подозрение, что это – очередное очковтирательство».
«В разговоре с объектом шестнадцать промелькнул
интересный момент. Объект упомянул события следующей недели, как нечто, уже
свершившееся. У меня и прежде возникали подозрения, что мои собеседники
способны видеть будущее, но выглядит это несколько фантастично. Необходима
тщательная проверка».
Всё, мозг перегрет! Я сбросил писанину покойного
Тузика на пол и допив коньяк, откинулся на подушку. В голове плавала слабо
светящаяся медуза и шлёпалась о стенки черепа: хлоп, хлоп. После очередного
мягкого шлепка я наглухо отключился.
Разбудил меня чей-то негромкий оклик. Звали не по
имени, но почему-то было понятно и так. Привычка быстро реагировать на
необычное, вынудила мгновенно привстать на одной руке, всматриваясь во тьму
комнаты.
Вроде всё спокойно: тихо сопит моя корова, укрывшись
одеялом по самый нос, тёмные силуэты мебели выступают из мрака и слабо светится
зеркало…Какого?!
Запустив руку под кровать, я вытащил из прибитой
кобуры пистолет и на цыпочках подкрался к трюмо, которое сегодняшней ночью
решило изобразить светильник. Рука с оружием мелко задрожала и я призвал
расшалившуюся конечность к порядку. Спокойно. Что у нас притаилось в мерцающем
зеркале?
Хм. Я. Только, почему-то чёрный, как негатив.
И тут до меня дошло: это же чёртов сон! Я уснул и вижу
параноидальную бредятину, навеянную чертовщиной, пережитой накануне.
- Не совсем, - тихо возразило отражение и я вновь
вскинул оружие, нацелив в гримасничающую физиономию, - Царь, не будь смешным!
Прекрати заниматься глупостями и слушай, что тебе говорят.
- Про чёрное солнце в центре вселенной? – угрюмо
ухмыльнулся я, но пистолет опустил.
- Далось тебе это солнце, - негатив раздражённо
щёлкнул пальцами, - как ты думаешь, зачем мы тебе помогаем?
Я только плечами пожал: варианты отсутствовали.
Призрачный собеседник покивал.
- Вот. А дело то, в общем совсем простое. Это словно
пари. Ты уж извини, но люди для нас – не только источник пищи, но и своего рода
развлечение. Кто-то предполагает: сумеет ли зверушка сделать какую-то вещь, а
остальные делают ставки.
- Ну и? – я положил пистолет на трюмо, - от меня чего
вам надо?
- Тут дело тонкое, - собеседник загадочно улыбнулся и
указал взглядом за мою спину, - сумеешь ты убить Наташу, не применяя физическую
силу или нет.
- Что за бред? – я опешил, - на кой мне это надо?
- Да ты успокойся! Выслушай, для начала, как именно
это нужно сделать, - призрак объяснил и в его изложении это действительно
оказалось проще простого, - и ни единого следа не останется. Ну, как с Тузиком.
Мы все так делаем. Скажешь: выследили мерзавцы Ждущие и первой их жертвой стала
ненаглядная супруга. Весь вне себя от горя и ненависти. Прошу выписать премию
за моральный ущерб.
Я ухмыльнулся: уважаю здоровый цинизм. Потом посмотрел
на дрыхнущую супругу: а ведь действительно интересно, получится или нет? С
огромным трудом отбросил соблазнительную мысль. Боюсь, после смерти любимой
дочурки, Агент уже не будет так сговорчив и многие мои грешки тут же выплывут
наружу.
- Не, - я помотал головой, - больше геморроя, чем
пользы. Потом, после того, как шефа проводят на заслуженный отдых…
- И всё это время она будет трахаться с твоим корешем?
– отражение прищурило глаз, - в твоём доме? На твоей кровати?
- Что?! – я едва не закричал, вцепившись руками в
зеркало, - что ты сказал?
Отражение беззвучно засмеялось. А потом исчезло.
Ощущая, как внутри меня всё клокочет, я подошёл к
кровати, нависая над сопящей женой. Чёрт и как сам раньше не догадался?
Артёмка, мать бы его, который зачастил последнее время, причём «по чистой
случайности» постоянно приходил, когда меня нет дома; эта корова, начавшая
тщательно следить за внешностью и ещё куча других мелочей. Сука!
Немного успокоившись, я принялся глубоко дышать, как
научил негатив, а затем представил пару щупалец, протянувшихся от моей головы к
башке супруги. Щупальца должны выходить из глаз, являясь как бы их продолжением.
Получилось: я точно медленно плыл вперёд, одновременно оставаясь на месте.
Оставалось лишь миновать стенки черепа и вонзившись в
пульсирующий мозг, отыскать в нём светящиеся зоны. По вкусу, как сказало
отражение, должно походить на водку с мартини. Однако, когда лицо Наташи
оказалось совсем рядом, всё разом застопорилось: представилось, как эта тварь,
пока меня нет, тянет Артёма на кровать и они трахаются, трахаются…
Взревев от ярости, я вцепился в податливое горло жены,
намереваясь сжимать пальцы, пока не хрустнут сломанные позвонки. Супруга слабо
попискивала, ворочаясь на кровати и вдруг мощнейший удар сшиб меня на пол, а
визжащая Наташа промчалась в сторону выхода, сжимая в руке искрящий разрядник.
Сука! Откуда он у неё? Артём, падла, дал? Гад…
Когда судорога немного отпустила, я поднялся на
дрожащие ноги и побрёл в сторону двери. В этот момент зеркало трюмо тускло
вспыхнуло и давешний собеседник покрутил пальцем у виска.
- Царь, ты – идиот.
Сам знаю. Но сейчас самое главное – успеть перехватить
Наташку, пока она не заперлась в…Чёрт, поздно! Щёлкнул стальными клыками мощный
замок на двери кабинета, который я сам, чёрт побери, превратил в неприступную
крепость, не вскрываемую даже автогеном. Страховался, на случай нападения
мародёров. Достраховался, мать бы так!
- Открой, дура! – я стукнул кулаком по тусклому
металлу, - мне просто какое-то дерьмо приснилось! Открой, я даже извинюсь.
Ага, сейчас. Из-за титановой пластины доносился
задыхающийся голос и приложив ухо, я сумел различить отдельные слова: «Папа»,
«С ума», «Убить». Идиотка звонила отцу и тот явно скорее поверит в задыхающиеся
жалобы дочуры, чем в мой спокойный здравый рассказ. Родственнички, блин, два
сапога пара.
Пнув дверь, я бросился к своей сбруе и торопливо
спустился в гараж. Дом становился слишком неуютным местом, учитывая, что скоро
здесь объявятся сослуживцы и примутся задавать идиотские вопросы. Не знаю, о
чём тут секретничали любовнички, но знал Тёма достаточно для разжалования и
порядочного тюремного срока. Тюремного, как же! Сошлют в лагеря и там – хана.
Из лагерей ещё никто не возвращался.
Как ни быстро я собирался, но события разворачивались
много быстрее. Не мудрено, учитывая сколько ментов живёт по соседству.
Не успел мотоцикл вылететь наружу, а от соседнего
особняка уже неслись два квадратных человека – кумовья тестя и у одного в руках
угрюмо блестел штурмовой Грач. Очаровательно!
- Стой, гад! Стрелять буду.
Я, почти не глядя, разрядил в их сторону один из
пистолетов и рванул в сторону перекрёстка. Вслед запоздало ударила глухая очередь
и как-то, совсем нехорошо, свистнуло у самого уха. Зараза!
Прорваться прямо мне не дал и план затаиться у Заира
накрылся большим медным тазом. В глаза ударил свет мощного прожектора,
закреплённого на крыше приземистого бронеавтомобиля и гулкий голос шефа
прокатился по улице, рикошетируя от облупленных стен:
- Романов, остановите мотоцикл и сдавайтесь. Суд
несомненно примет в расчёт все ваши прежние заслуги.
Угу. Как же. Примет. Особенно с твоей подачи. А тут
ещё и эта дура, как пить дать, вывернет всю подноготную и Агент точно
взбесится.
Под визг колёс и вонь паленой резины я вывернул своего
зверюгу в один из переулков, гадая, куда он сможет меня вывести. Получалось не
очень хорошо: дорога эта шла в тупиковую улицу, где меня могли запросто
блокировать, если догадаются, куда еду. Нужно поторопиться.
Объехав искорёженный остов сгоревшего автомобиля, я
оказался около раскуроченной трансформаторной будки, бесстыдно демонстрирующей
изувеченное нутро. Пока тихо. Только где-то, далеко позади, тоскливо завывали
сирены. Чёрт, а ведь всё так хорошо начиналось!
Пока я ехал к перекрёстку, внезапное озарение
заставило остановится и хлопнуть ладонями по рулю. Ну точно! Как я сразу не
подумал. Пересижу пару дней у Ленки, пока всё не утихнет, а потом свяжусь с
куратором: может сумеет снять с долбаного крючка. Возможности то у безопасников
почти неограниченные.
Безжизненные дома, тупо уставившиеся на меня тёмными
окнами, сбивали с толку, так что я едва не пропустил нужный двор. И вовремя:
стоило свернуть и мрак ночной улицы пробил синеватый луч прожектора, а звук
близкой сирены вынудил облегчённо вздохнуть. Пронесло.
Я оставил мотоцикл за покосившимся гаражом: здесь его
можно заметить только въехав во двор. Запустив противоугонку, я осторожно
выглянул из-за угла постройки: снаружи продолжали выть сирены и полыхали огни
мигалок. Это же надо, как ого страшного преступника ловят! Вот уроды.
Лифт здесь не работал, поэтому пришлось подниматься на
четвёртый этаж по тёмной замусоренной лестнице. И это – ещё один из самых
приличных районов. Правда здесь есть вода и иногда дают электричество.
Остановившись у поцарапанной металлической двери, я
быстро отстучал наш условный сигнал. Подождал немного, рассматривая надпись на
крашенном металле6 «Ленка-шлюха» и постучал ещё раз. Надпись, кстати, сделал я,
когда пришлось слишком долго ожидать щелчков замка. Кое кого написанное здорово
раздражала, а я лишь посмеивался: ну ведь правда же!
- Кто? – прорвался громкий шёпот с противоположной
стороны.
- Открывай скорее, - так и кулак можно отбить, - кто
ещё…
- Что-то случилось? – в щели показалась бледная заспанная
физиономия, - почему…
Окна подъезда озарились пульсирующим светом мигалок, а
внизу загрохотали тяжёлые подошвы. Как?! С запоздалым сожалением я вспомнил,
как пару раз сболтнул при Артёме о своей связи с Ленкой. Ну ладно, напарничек,
если я переживу сегодняшнюю ночь, думаю тебе придётся многое мне объяснить.
Втолкнув совершенно одуревшую хозяйку внутрь, я тут же
закрыл дверь на все замки и отпустив фиксатор на стене, задвинул прут засова.
Тем не менее, я хорошо осознавал: для штурмовой группы это – не преграда.
- Коля, что случилось? – Ленка едва не рыдала,
прижимая сжатые кулаки к дрожащим губам, - кто эти люди?
- Хрены на блюде! – я вырвал заряженный пистолет из
кобуры и осторожно подошёл к кухонному окну, - да мать же твою так!
Около десятка автомобилей, полыхающих мигалками и
несчётное количество оперов в брониках и касках. Похоже меня принимали очень
серьёзно. С одной стороны это – льстило, с другой – лишало всякой надежды на
спасение. В приступе ярости я стукнул кулаком по подоконнику, вынудив пластик
глухо хрустнуть.
- Романов, открывай дверь! – рявкнуло из подъезда и
Ленка испуганно присела у стены, закрывая голову руками, - мы знаем, что у тебя
есть заложница и напоминаем: дополнительные жертвы лишь отягощают вину.
О! У меня есть заложница. Я поднял женщину и поволок
её в спальню, не забывая про окна, откуда могла прилететь пуля снайпера или поползти
бывшие коллеги. Захлопнув хлипкую дверь, я защёлкнул шпингалет, мысленно
потешаясь над своими потугами остановить штурмовую группу.
- Коля, Коля, - вдруг зарыдала моя добыча и опустилась
на колени, - отпусти меня, пожалуйста! Колечка, милый, я тебя умоляю!
- Заткнись! – я никак не мог сосредоточиться на спасении,
слушая её жалобный скулёж.
- Ну и дурак же ты, Царь, - глубокомысленно заметило
зеркало на стене и Ленка шарахнулась к кровати, издавая глухой вой, - ведь всё
было так просто.
- У вас забыл спросить! – огрызнулся я, получив в
ответ одобрительный гогот, - подсказали бы лучше, что дальше делать.
- Точно – идиот, - женский стервозный голос, - просто
уходи, вот и всё.
- Что она имеет в виду? Застрелиться? Да сейчас! Разбежался.
- Неужели ты не видишь? – покровительственно пророкотал
бас, - Романов, сосредоточься.
Как я могу сосредоточиться, когда на полу завывает эта
идиотка? А тут ещё и дверь в квартиру подала голос, исполняя композицию глухих
металлических ударов и визга.
- Да заткни свой рот! – я подошёл к Ленке и она
внезапно замолчала, вытаращив тупые человеческие глаза.
Странное ощущение. Гораздо сильнее, чем с Наташкой.
Голова женщины точно распахнулась передо мной, открыв бескрайний океан, где
попеременно вспыхивали тусклые огоньки, напоминающие медуз. Я осторожно
коснулся одного и он тут же погас, заполнив холодную пустоту слабым теплом. И
ещё. И ещё.
Когда все огоньки погасли, я медленно отступил,
рассматривая булькающую Ленку, свернувшуюся на полу в позе зародыша. Перед
глазами пульсировал абсолютно чёрный шар, исходящий волнами сухого жара. Он
напоминал…Солнце.
В это момент рухнула входная дверь и оглушительный
топот с руганью пополам заполнил комнаты, предвещая появление людей с оружием,
несущих смерть. Но всё это уже не имело ни малейшего значения.
Я чётко видел, где можно затаиться в ожидании новых
жертв.
И спрятался.
В абсолютном мраке, овеваемый жаром чёрного солнца,
повисшего в центре мироздания, я принялся ждать.
Рег.№ 0201715 от 17 мая 2015 в 20:16
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!