Пыль. Часть II. гл.8

***

Подвешенные высоко над рукотворными островерхими холмами пустой породы прожектора заливали окружающее пространство пронзительным, синеватым светом. И неестественно четкие черные тени лежали в узких проходах между конусами отвалов. Поскрипывали под подошвами мелкие, как песок, и покрупнее, размером с речку гальку, окатыши. И кроме этих звуков ничто не нарушало ночного покоя «склада открытого хранения», как называлось это место в официальной комбинатовской документации.

В маленькой, поднятой над землей метра на четыре на высоких сварных опорах дежурке: стандартной три на четыре метра будке из двойных гофрированных листов алюминиевого сплава, проложенных утеплителем, – горела настольная лампа-прищепка, закрепленная за оконную раму. И желтоватый свет в окне издалека указывал, что учетчик, дежуривший в эту ночь, находится на месте, а не бродит где-то по своему обширному и пустому в ночное время участку.

Под лампой, уткнувшись в электронный планшет-книгу сидела Александра. Аккуратно причесанная, совсем без макияжа, сейчас она не выглядела той мрачноватой девочкой-«готкой», что встретилась на танцах с приезжей «лягушонкой». Даже большинство сережек и странную английскую булавку она оставила дома. На работу, пусть и в такое укромное местечко, не на виду, принято было ходить без новомодных штучек и дерзкой, «боевой» раскраски.

Тяжко вздохнув над завершившейся в читаемом романе любовной сценой – девушка, как большинство её сверстниц, была сентиментальной в глубине души, – Александра подняла глаза от перелистнутой странички… и увидела, как абсолютно бесшумно распахивается входная дверь и на пороге дежурки возникает невысокий, худенький силуэт…

– Анечка! ты!!! – пролепетала, почему-то страшно взволновавшаяся Саня, вставая с места и делая движение то ли броситься на шею вошедшей, то ли просто подойти поближе.

– А почему не я? – нарочито удивилась Анька. – Сама же приглашала вчера, помнишь?

– Я? приглашала? Хотя, может быть, – смущенно пробормотала Александра.

Анька не дала ей закончить фразу, шагнула ближе, крепко обняла, привлекла к себе и впилась губами в губы…

– Вот так-то вот, – удовлетворенно сказала Анька, когда бесконечный, казалось бы, поцелуй окончился. – Говорила, мол, заходи ко мне на склад и не такое еще увидишь…

– Правда-правда, – переводя дыхание, кивнула Саня. – Тут бывает, особенно такими ночами, без Луны… А как ты… ну, подошла бесшумно?

Анька засмеялась, она сразу же поняла, как её появление задело девчонку. Еще бы, прилипший к подошвам песок и кусочки окатышей должны были звучно скрипеть на железной лестнице, ведущей от земли к дверям дежурки. А в такой ночной тишине этот звук был бы слышен за многие десятки, если не сотни метров.

– Я материализовалась, – сделав таинственные глаза, пояснила Анька. – Процесс не сложный, но требует твердой воли и длительных тренировок…

– Ох, ты же не одна… – ошеломленная внезапным бесшумным появление Аньки и страстным поцелуем с порога Александра как-то не сразу заметила громоздкую фигуру Паши, заслонившую собой дверной проем.

– Еще бы, кто ж меня одну отпустит среди ночи в такое место, – засмеялась Анька, отодвигая подругу в дальний уголок дежурки и бесцеремонно подхватывая с подоконника её планшет. – Интересный роман? А я давно уже ничего художественного не читала, все как-то не до того было… Да ты знакомься, не скромничай. Это Паша, он себя моим мужем считает, а я себя – его женой. Извини, вчера тебе соврала слегка про него… Но вряд ли иначе бы что-то у нас получилось… чтобы запросто вот так… посидеть в тесной девичьей компании… пообщаться… поболтать…

Женской трескотней заговаривая Сане зубы, Анька притиснула её в уголке комнаты к стенке и с трудом подавила собственное желание второй раз впиться в сладкие губы…

– Ага, а это что такое? – Анька поймала левую руку девушки, преодолевая сопротивление, подтянула повыше, как бы демонстрируя еще и Паше старинный перстенек желтого металла явно ручной, штучной работы на среднем пальце. – А говорила, что таких побрякушек не любишь… вот и верь после этого людям…

– Это просто… это подарок… от одного… – с трудом переводя дыхание, ответила Александра, похоже было, что и она с трудом справляется с желанием. – Он просто сказал, где лежит, подарил, просил иногда носить…

– Да ладно, чего ты, подруга? – неожиданно резко сбавила нахрапистость Анька. – Я же так, без умысла. Для связки слов спросила, чтобы не молчать тут, как истукан в чистом поле, а ты как-то чего-то сразу разволновалась…

Отстранившись от Сани, Анька попыталась было переместиться в другой уголок дежурки, но сделать это в присутствии Паши, окончательно вошедшего внутрь, было затруднительно. Все-таки мужчина он был габаритный, если сложить вместе обеих присутствующих девушек, то надо было бы добавить еще изрядно, чтобы получился один Паша.

Уткнувшись плечом в грудь Паши, тут же, без перехода, не меняя взятого болтливого тона, Анька поинтересовалась:

– Ты с ним сегодня свидишься? Раз перстенек-то на тебе, то должно быть… он как – сюда придет? Нет? Вот и я думаю, вряд ли, в такой дежурке гостей не принимают… а можно нам с тобой? Мы просто так… ничего… из любопытства… понимаешь…

Молчаливый и неподвижный, как памятник самому себе, Паша смотрел, слушал и удивлялся, как ловко, профессионально обрабатывает девушку Анька. Как-то раньше он не замечал за ней допросных талантов, впрочем, скорее не было повода их заметить.

– Да он не подойдет, если вы будете, – дрогнула Саня. – Нет, не вы конкретно, он просто не подходит, если посторонние рядом, только ко мне или Машке, ну, есть еще одна девчонка, она тогда с нами в лагерь ходила, к ней он тоже подходил, только она уехала сейчас… в институте учится. А потом он говорит, что были рядом лишние, не мог подойти. Я и сама не знала иной раз, а он как-то чувствует…

– Ах, ты какая, – игриво погрозила девушке Анька. – Изменяешь нам, девочкам с ним… пока нет никого…

– Какое там – изменяю, – вдруг покраснела Саня. – Он уже старый, дедок совсем. Я его так сперва и звала «дедок», а он сердился… потом уж неудобно стало, он же от души, а я его как бы дразню…

– И как же его называть? – уточнила Анька деловито, будто уже договорилась о рандеву с неким потусторонним «дедком».

– Он просил «Часовщиком», говорит, его так раньше звали, ну, вроде бы кличка или просто прозвище такое было…

– Ну, и ладно, пусть Часовщиком будет, – будто бы согласилась Анька. – А что мы? Давай попробуем? Если не подойдет, значит, не подойдет… мы же ничего не теряем, да и ты тоже… ведь он не обижается, если возле тебя кто-то лишний оказывается? Ты же не в безвоздушном пространстве живешь, не в космосе, люди кругом…

Она снова прильнула к Сане и нежно погладила её по плечам, как бы невзначай скользнув ладонями ниже, на грудь… и тут же отдернув руки…

– Ну, если так, конечно, – отозвалась Александра, чувствуя, как путаются её мысли между перстеньком, прикосновениями Аньки, Часовщиком, присутствующим Пашей, возможной встречей…

Анька коснулась кончиками пальцев её щеки, провела нежно-нежно, будто боясь поранить чувствительную кожу… шепнула в самое ушко:

– Я хочу тебя… как вчера… сзади… резко… и чтобы ты на каждое движение отвечала выдохом «еще», «еще»… «еще»…

– А как же Паша? – спросила растерянно Саня, решив было, что Анька тут же, немедленно, начнет её раздевать.

– А что Паша? – Анька вновь отстранилась, прошла два шага до замершего в позе Каменного Гостя мужчины. – Паша… не здесь же такими вещами заниматься, на рабочем месте – фи… вот мы поболтаем с Часовщиком… потом поедем к тебе, возьмем по дороге вина, коньяку, фруктов… А Паша поедет в гостиницу, ничего нового и интересного он в нашей компании не увидит. Правда, Паша?

Паша Комод никогда не был асексуальным, бесстрастным или равнодушным к женским ласкам, но наблюдать за лесбийскими играми в жизни не любил. Это красиво и эффектно получается в кино, ну, или у некоторых платных, специально приглашенных на вечеринки девчонок, а в реальности… переплетенные руки и ноги, трение тел друг о друга и невнятное сопение в полумраке… Тем более, на пашиной, не такой уж богатой практике девчонки частенько настолько увлекались друг другом, что напрочь забывали о своем третьем партнере…

– Я сегодня в две смены, – чуть растерянно сказала Саня. – Попросили меня, вот и вышла, почти до утра… ну, и с Часовщиком тоже удобнее, когда после полуночи…

– Ты думаешь, я не дождусь конца твоей работы? – почти промурлыкала Анька, снова вселяя в девушку трепет плотской надежды на…

– Нет, только сейчас-то всего половина… нет уже без четверти полночь, – отозвалась Александра. – Еще четыре часа впереди…

«И вот интересно, чем же её таким Анька накрутила и приворожила? – подумал Паша, вслушиваясь в трепещущий, полный надежды голосок девушки. – Всего-то ночь вместе были, да и то – после танцев, со спиртным – и болтовни ночью, небось, вполовину больше было, чем дела, а вот на тебе – едва не молится на мою-то…» В последнее время он все чаще и чаще стал называть Аньку своей, правда, обыкновенно только в мыслях, но иной раз местоимение это случайно проскальзывало и в разговорах.

– Вот и хорошо, что времени много, – по-своему успокоила девушку Анька. – И по участку погулять успеем, и с Часовщиком поболтать, если появится он…

– Ну, тогда пошли, наверное? – предложила Александра. – Я вот только обуюсь…

И правда, рядышком с дверью стояли короткие, десантного образца, сапоги с застежками на голенищах, явно женского, «мелкого» размера. А Саня передвигалась по помещению в простецких, потрепанных домашних тапочках. «А в квартире у нее никакой такой обувки не наблюдалось, фасонит девчонка», – подумала Анька… 

Другие произведения автора:

Перевертыш гл.23

Ни слова о Брэдбери

Перекресток. Часть третья. Простая история. гл.32