Квест 3

Наши дни.

По заведенной еще в раннем детстве привычке Тавр проснулся рано. Люминисцентные стрелки часов на его запястье показывали начало седьмого часа. Ранее утро.

Вчера, устраиваясь на ночлег в пустом, гулком и относительно чистом подвале банковского хранилища, Тавр выдержал характер, не стал торопливо лезть к главному сейфу, блестевшему в луче фонарика серовато-стальным боком. Это понравилось ему самому – сидеть рядом, но делать вид, что совершенно не интересуешься дедовским подарком, что открыть сейф и посмотреть на его содержимое можешь в любой момент – хоть сразу, хоть через час, хоть завтра утром.

Подсвечивая себе фонариком, на ходу разминая затекшие во сне мышцы спины, ног и рук – все-таки тренировочные ночевки с дедом на природе не шли ни в какое сравнение с бетонным полом хранилища – Тавр постарался бесшумно и осторожно выбраться из подвала. Несмотря на дальнейшее предположительно недолгое пребывание в банковском хранилище, юноша не мог себя заставить гадить там же, где спал.

Выбравшись из подвала и отшагав десяток метров в сторону пустынных развалин, Тавр, окончательно теперь проснувшийся, замер, забыв о том, что привело его на поверхность.

Над разрушенным, заросшим одичавшим кустарником и редкими, могучими тополями и соснами городком вставало солнце, сейчас лишь слегка позолотив высокие нежно-зеленые кроны живых деревьев и одинокий, грязно-черный штырь чудом уцелевшей при взрыве, жестоко обожженной полвека назад пожарной каланчи на дальней окраине.

Несколько минут юноша стоял неподвижно, вслушиваясь в утренний пересвист незнакомых птиц, вглядываясь в чистый, прозрачный воздух, впитывая в себя всю прелесть необитаемого, заброшенного города. Ему вдруг показалось – лучшим решением в жизни было бы остаться здесь навсегда, отремонтировать домишко где-нибудь подальше от эпицентра и жить в одиночестве, наслаждаясь неким эфемерным единением с природой через эти руины былой цивилизации.

«Придумается же такое», – тихо вздохнул Тавр, сбрасывая с себя оцепенение, очарование окружающим миром, но все-таки стараясь не производить ненужного, нарушающего местный покой и умиротворение шума.

Через пару минут спустившись в подвал, юноша почувствовал себя совсем другим человеком, будто преодолел нечто в себе, нечто сильное, тянущее его в сторону, прочь от намеченного пути. А путь у него теперь был лишь один – назад, к сейфу.

По обе стороны от небольшого, но очень солидного металлического шкафчика, полузамурованного прямо в бетонную стену, с пыльным небольшим, но могучим колесом-штурвалом замка, располагались многочисленные ячейки-хранилища, в большинстве своем – пустые, с приоткрытыми дверцами. На одну из таких ячеек Тавр и пристроил фонарик, чтобы свет падал на переднюю дверцу сейфа. Там расположились стройными рядами десять узких полос-шифраторов хитрого замка с хаотично разбросанными поверх щелей маленькими металлическими блямбами, напоминающими игральные шашки.

«Замок на механическом приводе, – рассказывал совсем недавно старый легионер. – Если не просочилась вода в подвал, не сдохли крысы прямо на шифраторе, то ты должен его открыть и без всякой взрывчатки, ловкости в пальцах и силы тебе не занимать. Но пластид на всякий случай захвати обязательно…»

Затаив дыхание, Тавр принялся устанавливать блямбы шифратора в нужное положение, не забывая при этом прокручивать их до заранее кем-то оговоренных значков на гладкой полированной поверхности. В голове его стремительно мелькал, изредка задерживаясь на нужных символах, длинных ряд цифр и латинских букв, обозначающих шифр замка. Старый легионер заставил внука дважды записать эти символы на бумаге, которую, после явного уже запоминания юношей, романтически сжег в роскошной, огромной, хрустальной пепельнице, служившей простым украшением стола в их доме – сам дед никогда не курил, и это неприятие табака внушил и сыну, и внуку.

Цилиндрические блямбы шифратора двигались вокруг собственной оси и по узким щелям, прорезанным в металле, с трудом, казалось, само время, бережно хранившее тайну банковского подвала, сопротивлялось неожиданному вторжению, но Тавр упрямо продвигал и продвигал их в нужное положение, пока не выставил все, как положено. Теперь оставалось лишь навалиться на колесо штурвала и потянуть на себя тяжеленную, толщиной едва ли не в две ладони, дверцу сейфа…

…во внутреннем, верхнем, скромном по размерам, кубическом отделении, не более, чем полметра каждая грань, тусклым, жирным цветом блеснули девять рядов золотых слитков имперского стандарта – ровно тысяча лотов в каждом, двенадцать с половиной килограмм в современных Тавру единицах…

«…не будь жадиной, хотя, я знаю, золотой блеск частенько затмевает любой разум, – деловито поучал дед, внимательно поглядывая за реакцией внука на свои слова – Возьми пару брусков, все равно – не утащишь больше, как ни напрягайся. Там четырнадцать пудов с лишком, да и не тот это металл, который легко и  удобно переносить, хоть в руках, хоть за плечами…»

Тавр, будто зачарованный, протянул руку и погладил бок среднего бруска, глянул на свои пальцы – ему показалось, что на них остался золотой, несмываемый след. И в тот же миг из темноты, как привидение, глянули на него серые, выцветшие, насмешливые глаза старого легионера… Тавр моргнул – наваждение исчезло, а с ним исчезла непонятная мистическая тяга к благородному металлу. Юноша покачал головой, удивляясь самому себе и странной реакции на простые, казалось бы, желтые бруски внутри сейфа.

«Хватит комплексовать тут и метафизику с мистикой разводить, – со злостью на собственную минутную слабость подумал Тавр. – Надо забирать золото и – в обратный путь. Если успею к Гроту после полудня, то сегодня же перевалю через горный хребет – вон из Долины Смерти…»

Пятьдесят два года и три месяца назад (продолжение).

… – Вам не надо будет сдерживать республиканцев, – сказал полковник. – Надо только сымитировать сопротивление, заставить стрелков и гвардейцев втянуться в бой, войти в долину. Потом легион эвакуируется.

– В чем смысл? – раздраженно спросил легат. – Я должен положить сотню-другую бойцов, и не простых, чтобы отдать просто так плацдарм?

– А дальше – республиканцы войдут в городок, ну, не в поле же им оставаться, если есть такое удобное место? – продолжил полковник. – А над долиной появится обычный фронтовой бомбардировщик и… сбросит спецзаряд.

Легат быстро глянул на утвердительно кивнувшего, мол, все так и будет, маршала.

– Договоренность на спецзаряды не распространяется? – все-таки уточнил легионер.

– Это маломощная бомба, тактическая, меньше полусотни килотонн, – ответил маршал. – Долина изолированная, радиоактивного заражения вне её не будет. Такое допустимо, но только… если применяется по военным.

– А там, – легат кивнул на карту. – Там город, да и окрестные деревеньки, небось, совсем не пустые…

– Город надо эвакуировать, – строго сказал маршал. – Деревеньки – ладно, народа там немного, но горожан надо выгнать…

– Планом предусмотрено, – в подтверждение кивнул полковник, продолжая разговор и вновь обращаясь к легату. – Вы потребуете от местных властей немедленной эвакуации, это не только поможет нам сохранить лицо, не нарушить, так сказать, правила игры, но и создаст определенные трудности для республиканской армии – они же встретятся с беженцами в ущелье, это обязательно создаст затор, военным придется пережидать основную волну эвакуируемых. Такое ожидание, непредвиденные, но внешне вполне естественные трудности только нервируют и распаляют командование.

– На чем пойдет десант? – спросил легат, таким образом давая предварительное согласие на участие своего легиона в планируемой операции прикрытия.

Стараясь это сделать незаметно для окружающих, маршал перевел дух. Уговорить легата оказалось чуть проще, чем он предполагал, может быть, тут сказалось давнее их знакомство, за время которого ни тот, ни другой не подводили друг друга, может быть, некое состояние застоя в давно не воевавшем легионе. Но – результат был на лицо.

– Экранопланы, пять единиц, скорость почти четыреста верст, – торопливо сказал полковник, ожидая реакции легата – как минимум, восхищенной.

– Это старье еще живо? – кисло поморщился легионер. – На ходу не развалится? особенно – на обратном пути?

– Нет, – сурово насупился маршал, стараясь не среагировать слишком резко на обидное замечание. – Техника старая, но – из консервации, первых лет выпуска, надежная, как и всё, что тогда делалось.

– Это утешает, – кивнул-согласился легат. – Но пяти экранопланов будет мало, они же берут на борт по триста-четыреста человек.

Полковник недоумевающе поглядел на маршала, тот, довольно громко крякнув от неудовольствия, все-таки решил помочь в сложившейся ситуации подчиненному:

– Сколько же тебе надо, Лис? Или легион у тебя уже раздулся до масштабов дивизии?

– Нет, с численностью у нас по-прежнему, – сухо ответил легат. – Но перевозить еще придется и бронетехнику, и снаряжение. Поэтому, мне нужны будут еще две-три десантные подводные лодки… да-да, тоже из тех, старых, но законсервированных.  Думаю, экипажи на них подобрать – много времени не займет.

– Зачем вам подводные лодки? – решился все-таки уточнить полковник.

– А вы думаете, я буду высаживать своих людей на берег без разведки, без дозоров? Как в кино про Гражданскую войну: шашки – наголо, коней – в аллюр и в брод через речку? – легонько засмеялся легионер.

– Хорошо, – кивнул маршал. – Мы тебя поняли, изыщем всё, что ты потребуешь.

– Про секретность говорить не хочется, – задумчиво кивнул в ответ на обещание начальника Генштаба легат. – Кто-то еще в курсе наших решений?

– Нет, – ответил маршал. – Нас трое, остальные будут решать кусочки задачи, очень маленькие и непонятные. Представить операцию целиком никто не сможет.

– Тогда – последнее, – легионер не боялся «суеверных» слов. – Спецзаряд я возьму с собой.

– Зачем? – непонимающе уставился на него маршал.

– Знаю я наши армейские порядки, – усмехнулся легат. – Самолет во время не взлетит, потому что его забудут заправить. А если взлетит, то пройдет мимо цели, потому что опытный штурман запил, а молодому дублеру еще учиться и учиться. А если и выйдет на цель, то промахнется и скинет бомбу далеко в горах, чтобы напугать местных козлов и баранов. Так что – спецзаряд и техников для его установки и активации я беру с собой.

– Возражений нет, – кивнул маршал. – Наверное, и в самом деле – так будет лучше. Ты прав, Лис.

– Раз я прав, значит, время пошло, – ответил легат. – Сверим часы, господа?

Но даже символически поднимать левую руку к глазам не стал, коротко, по-офицерски отдавая честь, кивнул и быстрым шагом вышел из помещения.

Оставшись одни маршал и полковник переглянулись. Обоим хотелось вздохнуть с облегчением, от души выругаться и выпить на радостях полный стакан коньяка. За результаты весенне-летней кампании, до сего момента находившиеся в очень и очень подвешенном состоянии, теперь можно было не сомневаться.

Наши дни. Неделю спустя.

За широким, в дубовом переплете, окном, по флотской привычке называемом иллюминатором, плескались ласковые, хоть и прохладные в это время года, бирюзовые волны. Тавр, сидящий за ресторанным столиком совсем рядом с окном, с удовольствием прислушивался к морскому шелесту, стараясь абстрагироваться от гулкого, пусть и невразумительного шума корабельных двигателей, от негромких разговоров, доносящихся от соседних столиков, от тихого, спокойного блюза, звучащего с небольшой эстрады в глубине ресторанной залы круизного лайнера.

Одетый в строгий вечерний костюм – темно-шоколадного цвета пиджак, белоснежная сорочка и сочный, багрово-бордовый галстук, в тон пиджаку брюки с идеальной стрелкой, черные лакированные ботинки – сидящий за столиком с бокалом отличного коньяка, юноша напоминал солидного молодого наследника, видимо, успевшего перебеситься или вовсе не испытывающего тяги к шумных и безалаберным развлечениям нынешней золотой молодежи. Казалось, в мыслях его бродят утренние биржевые сводки, динамика цен на металлы платиновой группы, рост стоимости акций газодобывающих компаний Метрополии.

На самом деле Тавр старался ни о чем не думать еще с того момента, как – все-таки, пожадничал! – загрузил в маленький, но прочный заплечный мешок три золотых бруска, закрыл дверцу подземного сейфа, тщательно передернул, перемешал в хаотичном беспорядке блямбы шифратора, и выбрался на поверхность в давно умершем городке. Да и не было у него свободного времени для размышлений – куда потратить неожиданно свалившееся на его голову богатство, разве что – по дороге от города до подножия гор, а потом вниманием юноши прочно завладели неудобные склоны, обрывистые скалы, с трудом проходимые, узкие ущелья, через которые он пробирался.

По ту сторону невысокого, но дьявольски неудобного для прохождения горного хребта, уже на живой территории Республики, в ближайшем маленьком, но оживленном городке Тавр, переодевшийся в современный, ярко-пестрый наряд еще в Гроте, без малейших затруднений купил билет на поезд. Прав был старый легионер, предсказывая внуку спокойный обратный путь без пристального внимания полиции, проверок документов и прочих древних прелестей тоталитарного имперского режима. Даже на явную потрепанность и загрязненность футболки и бриджей после лазания по горам никто не обратил ни малейшего внимания.

Проведя волнительную ночь в пустом купе вагона второго класса с модным маленьким рюкзачком, весом почти в два с половиной пуда, под головой, Тавр с утра прибыл в один из самых крупных портовых городов Республики, пробродил первую половину дня по магазинам, закупая на выданные еще дедом «командировочные» приличную для богатого человека одежду, обувь, мелкие аксессуары, вроде золотистой и бесполезной зажигалки, булавки для галстука с крошечным рубином, сувенирных брелоков для ключей. А после сытного и вкусного обеда в хорошем припортовом ресторане без суеты купил тур до Метрополии на проходящем через здешний порт фешенебельном лайнере «Мечта».

Морской, неторопливый в сравнении с поездами и самолетами, круиз был оговорен заранее со старым легионером, и теперь Тавр в очередной раз удивлялся прозорливости деда: роскошная каюта «люкс», шикарный ресторан, бирюзовые волны и свежий морской воздух оказались именно тем, что требовалось после рискованной и не во всем приятной прогулки по Долине Смерти. А кроме того, в корабельный сейф легко, без оговорок, приняли небольшой, но адски тяжелый рюкзачок юноши – каждую ночь просыпаться в тревоге за сохранность своего «золотого запаса» и судорожно нащупывать под койкой тяжелые бруски благородного металла ему совсем не хотелось.

И вот уже третьи сутки пребывания Тавра на борту «Мечты» подходили к концу. Правда, сегодня днем мирное и тихое течение корабельной жизни, в этот «мертвый» сезон предназначенное именно для спокойных, нуждающихся в одиночестве людей, прервалось после захода в очередной небольшой порт, последний на республиканской территории. Там на лайнер загрузилась шумная, бесшабашная толпа мальчишек и девчонок, по виду – ровесников Тавра, что-то празднующих и – очень похоже – не первый уже день. Впрочем, сразу же после погрузки и довольно буйного посещения ресторана вся толпа «золотой молодежи», составленная из бездельных, не считающих денег детишек купчиков-нуворишей и прогуливающих лекции студентов-прихлебателей, разбавленная девицами отнюдь не тяжелого поведения и праведного образа жизни, разбрелась по каютам, видимо, отдохнуть и набраться сил перед вечерним и ночным загулом.

«Но – не моя беда эти прожигатели жизни, – думал Тавр, потягивая коньяк и прислушиваясь к плеску волн за бортом. – Кажется, в свою компанию они никого не завлекают силой, а что шумят и куражатся, так с меня не убудет, во второй половине дня все равно будем в Метрополии, и я выйду в первом же порту…»

Заметив очередное легкое движение у входа в ресторан, юноша отвлекся от созерцания бирюзовых волн, поставил на стол бокал с недопитым коньяком и осторожно глянул на вошедших… вернее, вошедшую.

Пятьдесят два года назад.

Застывший в «наполеоновской» позе, разве что не заложив руку за борт плотно застегнутого френча, легат Лис с мрачным видом оглядывал отошедшие от берега экранопланы. Для недовольства у командира «Махайрода» была одна-единственная, совершенно несерьезная по мнению любого военного человека, причина: всё прошло слишком гладко, как на показательных учениях.

Высадившиеся с подводных лодок группы разведчиков без особых трудностей справились с местными патрульными, присматривающими не за возможным десантом с моря, а за порядком на опустевших пляжах и в двух рыбачьих деревеньках, располагавшихся у самого побережья. В роли патрульных выступали полицейские довольно-таки солидного возраста, и в их способность хоть как-то помешать высадке основных сил легиона абсолютно не верилось.

Десантировавшиеся первая и вторая когорты сейчас ушли влево и вправо от невысокого плоского холмика, с которого легат наблюдал за окрестностями, охватывая «клещами» небольшой городок, располагавшийся в нескольких верстах от побережья. Третья когорта выдвинулась чуть вперед, блокируя возможный – хотя и совершенно невозможный – контрудар по десанту, а центурия триариев – стратегический резерв Лиса – вольготно расположилась у него за спиной, в нескольких шагах от узкого песчаного пляжа. Рядом с легатом присел прямо на землю его заместитель, именуемый по традиции префектом. Он внимательно вслушивался в радиоразговоры командиров когорт и центурий, совсем изредка вставляя слова одобрения… но вдруг насторожился и через полминуты обратился к продолжающему с недовольным видом переводить взгляд с морской глади на начинающие зеленеть маленькие холмы легату:

– Лис! Из третьей когорты сообщение – сюда рвется мэр города.

– Не пристрелили его сгоряча? – равнодушно осведомился легат, искренне желая, чтоб хоть в этом вопросе случился неожиданный прокол.

– Нет, – отрицательно помотал головой префект. – Помариновали минут двадцать, вроде как – докладывая тебе, а потом пропустили.

Лис хотел, было, выругаться, но смолчал, понимая все-таки, что не всегда идущая, как по нотам, операция должна закончиться неожиданным крахом.

Толстый, запыхавшийся, исходящий потом в этот вовсе не жаркий весенний день мэр – по высоте и ширине своей превышающий худощавого, низкорослого легата раза в два – появился на вершине холма минут через пятнадцать и с ходу стал упрашивать нежданных завоевателей пощадить город, не оказавший никакого сопротивления, пожалеть мирных обывателей, не вводить на улицы и площади войска…

Какое-то время слушавший этот довольно-таки жалкий монолог бессильного перед могучим хищником легат резким жестом оборвал разговорчивого толстяка.

– Я даю вам четыре… нет, не успеете. Даю шесть часов на эвакуацию, – Лис глянул на часы. – Сейчас десять двадцать восемь, в шестнадцать тридцать в город войдут легионеры. Те из мирных обывателей, кто останется в городской черте, пусть пеняют на себя.

– Но!.. куда же они… мы, то есть… все… куда же нам деваться? – ошеломленный резким тоном легата и безапелляционность его ультиматума пролепетал толстый мэр.

– До выхода из долины всего двадцать пять верст, – пожал плечами Лис. – Такое расстояние за шесть часов можно пройти и пешком, даже особенно не торопясь.

– Но, может быть, вы не станете…

– Всё! – резко ответил легат и посмотрел на рыхлого, высокого мэра сверху вниз, хоть и был по росту ниже, пожалуй на голову. – И радуйтесь, что мои легионеры не вошли в город сразу. Думаю, после этого их было бы уже не остановить…

Толстяк слетел с вершины холма так, будто во время короткого разговора потерял половину своего веса. Кажется, еще на бегу он начал упаковывать чемоданы и заводить свой автомобиль, чтобы лично возглавить неизбежную колонну беженцев.

– Ты не переборщил? – иронично поинтересовался с земли продолжающий сидеть префект. – Мне показалось, что нас боятся до расслабления сфинктера и без всяких угроз.

– Лишним не будет, – махнул рукой легат. – Быстрее начнут шевелить ногами. Кстати, распорядись второй когорте, Чану, чтобы у выезда из ущелья попридержал первый поток беженцев. Предлог – на его усмотрение. Пусть соберется кучка поплотнее, а потом – вперед, навстречу гвардейцам и стрелкам.

Префект был одним из немногих людей даже в самом легионе, полностью посвященным в детали операции отвлечения.

– И пускай манипула разведчиков вслед за мэром идет в город, – продолжил Лис. – Никого не трогает, в конфликты не ступает, но – подгоняет местных самим фактом присутствия на улицах. Но главное для них – подобрать высокий дом в центре. Пожарную калачу я вижу, но она слишком уж на окраине стоит. За домом пронаблюдать, а после отъезда жильцов взять под полный контроль, как они умеют, до прихода спецгруппы.

Легат кивнул в сторону побережья, где среди триариев, как овечки в стае волков, жались взволнованной, встревоженной кучкой вокруг громоздкого, освинцованного ящика десяток техников – специалистов по приведению в действие ядерного заряда.

– Все выполним, как умеем, Лис, – попробовал успокоить легата его помощник. – Сбоев не будет.

Лис недоверчиво покачал головой в ответ и подумал, что может быть мелкие, едва заметные сбои в боевой работе были бы сейчас очень кстати. Он знал, что слишком часто за гладкое, как на бумаге, течение операции без сбоев и недоразумений, потом приходится платить большой кровью. Природа любит равновесие и всегда с подозрением косится на постоянных везунчиков.

Наши дни.

Высокая, стройная… ну, это-то, как обычно… и совершенно чумовые шпильки, на которых она будет, пожалуй, на полголовы повыше Тавра. Роскошные темно-рыжие волосы густой волной спадающие на левое, обнаженное плечо, яркие, заметные даже издали, зеленовато-желтые глаза. Не совсем привычная фигура – бедра чуть поуже плеч, видимо, спортсменка, скорее всего – пловчиха, но грудь высокая, задорная, крепкая, это заметно даже под тонкой сиреневой блузкой, заканчивающейся где-то над пупком, обнажающей крепкий, смугловатый животик. Длинные ножки красавицы были плотно упакованы в голубенькие бриджи длиной до середины икр, а туфельки на ногах ощущались лишь по шпилькам и парочке узких ремешков, перехлестывающих ступни.

Для начинающегося вечера девушка была одета совсем неподходяще, слишком вульгарно и по современной моде – простонародно, но природная красота лица и тела смягчала первое впечатление о нелепости посещения фешенебельного ресторана в одежде для дешевого студенческого кафе.

Девица вперила наглый, откровенный взгляд в Тавра и двинулась по направлению к его столику, слегка покачивая на ходу бедрами, будто желая сказать этим о себе всё.

«…и думается мне, что самые неожиданные приключения у тебя начнутся на обратном пути…и будут они не во всем приятными…» – вспомнил юноша напутствие деда.

– Мужчина, что же это вы скучаете в одиночестве? – с нарочитой хрипловатостью в голосе, блядски закатывая глаза, поинтересовалась рыжая, подойдя к столику. – Может, угостите даму папироской?

«Что?» – едва не вырвалось у Тавра признание в собственной ошеломленности.

В фешенебельном ресторане дорогого круизного лайнера для вовсе не бедных людей такие слова, будто перенесенные сюда с второсортной дешевой панели, мгновенно приводили в растерянность, если не сказать – в шок. Чего, собственно, и добивалась девица.

Не ожидая приглашения, она бесцеремонно плюхнулась в изящное полукресло напротив Тавра и старательно попыталась поймать его взгляд. Правда, этого ей не удалось сделать, юноша, при желании, умел прятать глаза от назойливых собеседников. И «держать» психологический удар, своевременно нанося ответный – умел тоже.

– Я не курю, – с меланхоличным хладнокровием ответил на риторический вопрос девушки Тавр. – Аллергия на табачный дым.

– Покрываешься прыщами и чешешься? – язвительно поинтересовалась рыжая, все еще надеясь «раскачать» нервную систему собеседника.

– Бью в ухо и выбрасываю за борт, – в тон ей отозвался юноша.

– Закажи мне выпить, – требовательно попросила… нет, распорядилась девушка.

– Не заработала еще, обойдешься, – отрезал Тавр.

– Хочешь со мной переспать? – бесстыдно и, похоже, привычно предложила рыжая.

– Если и не хочу, то придется… тебе придется, – уточнил с небрежным превосходством юберменша юноша и, приподняв руку, подозвал расторопного официанта, не суетящегося без дела, но за своими столиками приглядывающего внимательно: – Повтори мне коньяк, любезный, а девушке… э-э-э… что-нибудь простенькое, коктейльчик какой, что ли…

Понимающе склонив голову, официант исчез из поля зрения, как развеявшийся по утру призрак. И буквально тут же расставил на столике новый бокал с янтарным напитком и высокий «хайболл» с прозрачно-шоколадной жидкостью, украшенный долькой лимона.

«MonteNegro по-флотски, когда ликер добавляют только для цвета и вкуса?» – с легкой иронией подумал Тавр, смакуя глоток коньяка.

На некоторое время за столик воцарилось молчание. Рыжая нахальная девица сосредоточенно, с явной похмельной жадностью, поглощала слегка разбавленную ликером водку. По едва заметно, чуть-чуть, заторможенному виду казалось, что она лихорадочно обдумывает – чем бы еще попытаться шокировать, выбить из равновесия неожиданно толстокожего мальчишку.

Оставив в бокале чуть меньше половины дорогого напитка, Тавр легко, будто подброшенный пружиной из полкресла, поднялся на ноги и извлек из кармана пиджака заранее приготовленную крупную купюру, аккуратно положив её на столик рядом с полупустым бокалом. Краем глаза поймал любопытствующий взгляд рыжей девушки и сказал, как бы между прочим, как говорят со своими, хорошо знакомыми людьми:

– Ну, что, пойдем?..

– Куда? – в этот раз удивилась сама навязавшаяся в собутыльницы.

– В каюту, – невозмутимо пояснил Тавр. – Если ты предпочитаешь демонстрировать свои постельные таланты на людях, то я люблю более интимную обстановку – один на один…

– Смело… – девица широко раскрыла, распахнула настежь свои желто-зеленые глаза лесной хищницы из кошачьих.

Но Тавр уже не слышал её искренне изумленного бормотания. Он уверенно уходил от столика к выходу из ресторана, принуждая привыкшую быть первой, ведущей в отношениях с мужчинами рыжую девицу невольно становиться ведомой в их странном, так скоротечно сложившемся тандеме.

Другая история.

– …в постели она оказалась такой же бойкой, как и при знакомстве, – фыркнул чуть смущенным легким смешком юноша. – Непредсказуемой и экстравагантной, как о таких вещах говорят в приличном обществе, дедушка Кант…

Старый легионер поморщился. Он не любил, когда внук объединял в единое к нему обращение родственную связь и полузабытый позывной «Махайрода». Но за первый, отлично выполненный самостоятельный рейд старик был готов простить внуку мелкую, вполне случайную оговорку в дружелюбном, на равных, разговоре.

– И ты, как всегда, оказался прав, – с нарочитым недоумением продолжил Тавр. – На «Мечте» случилась большая неожиданность, чем за все время похода по Долине Смерти. Там, вообще, было тихо и спокойно. Необитаемый остров.

– И ты был так очарован постельными талантами этой неожиданности, что притащил её сюда? – демонстративно прищурив глаза, скептически поинтересовался легионер, не давая увести себя с интересующей темы.

– Ну, во-первых, не сюда, в дом, а в гостиницу, во-вторых, бывают, наверное, и талантливее, мне пока рано об этом судить, – скромно парировал Тавр. – Но… когда ночью девчонка полезла в мои вещи и заинтересовалась не портмоне с деньгами, не драгоценными побрякушками в карманах, а документами и записями в новеньком блокноте… я решил, что таких любопытных девушек лучше держать поближе к себе…

– Ты начинаешь стремительно прогрессировать, – удовлетворенно улыбнулся старый легионер. – Всегда считал, что один реальный самостоятельный рейд лучше вправляет мозги, чем десятки коллективных бойскаутских вылазок на природу. И что же ты решил делать с этой постельной красоткой?

– Я думаю, Кант, что если кто-то хочет подробнее узнать о моей жизни и подсылает для этого симпатичную, сексуальную девчонку, то пусть он обо всем узнает из первых, моих рук, верно ведь? И узнает то, что я захочу рассказать и показать…

И вот теперь, кажется, начинается уже совсем другая история. 

Другие произведения автора:

Агент Преисподней. Часть первая. Симон. II

Агент Преисподней. Часть третья. Дикий Демон. I

Пыль. Часть II. гл.3