Искажение. Следствие

Следствие

– Ну, что, голуби мои сизокрылые, разобрались вы, в конце-то концов, кого под общую метелку замели, или так – думаете на тормозах это дело спустить? – замначальника службы «ликвидаторов» по оперативной и силовой работе Хромцор своим оппонентам из полулегального подполья и многим фрондерствующим гражданам города внушал прямо-таки священный ужас, а вот для своих, оперативников, дознавателей, сексотов, особенно высокого, «допущенного» ранга, был справедливым и внимательным, заботливым, но строгим руководителем.

И в его просторном, светлом и ухоженном кабинете не было ничего зловещего, внушающего потливый страх, если, конечно, человек, здесь находящийся, был честным и благонадежным. А таковыми себя считали все собравшиеся на внеплановое и неофициальное совещание. И старший дознаватель Филин, и два помощника самого Хромцора, и начальник фильтрационного лагеря «Стадион», и независимый, но постоянный эксперт службы Валентов.

– Ничего мы на тормозах не спускаем, Пал Михалыч, – ответил старший дознаватель. – Но сам же ты просил без афиширования, потихонечку, что б комар носа не подсунул, не то, что б не подточил…

– Потихонечку, верно, – согласился Хромцор, – но только не ко времени разбирательства это относилось.

– А мы люди подневольные, у нас-то, как раз, всё по времени выходит, – не стал соглашаться Филин. – Других дел невпроворот, вот и пришлось для этого в служебном графике щелочки выискивать.

– А если по существу? – подогнал его главный опер, понимая, что язык у дознавателя подвешен отлично, и не желая превращать их неофициальное сборище в бесконечный балаган реплик и отговорок.

– По существу, Пал Михалыч, ничего необычного не было, – начал, получив молчаливое согласие Филина, помощник главного опера по личному составу, кадровик Курин. – Рядовая акция по очистке квартала. Достаточно привычный контингент. Честно говоря, в отчете тогдашнего командира отряда всё отражено точно. Конечно, они действовали не по инструкции, не проверив документы у странной компании, но…

– Я сам с «ликвидаторами» беседовал, – подключился к разговору еще один из помощников Хромцора, высокий, худой, с усталыми и добрыми глазами человек. – Представь, Пал Михалыч, в комнате, в одной постели, ночью, три парня-подростка и девка чуть постарше. Что у таких еще проверять?

– Хоть бы лицензию у девки-то спросили, – недовольно буркнул главный опер, понимая, что и сам в такой ситуации не стал бы церемониться.

– Спрашивали они, – выгородил «ликвидаторов» Филин, – она отказалась, сказав, что проституцией не занимается, а просто принимает дома своих друзей…

– Ну, и язык у тебя, Семеныч, – усмехнулся Хромцор, – говоришь, как протокол пишешь, будь уж попроще со своими-то.

– Пробовал, не получается, – улыбнулся на старую шутку старший дознаватель. – Профессиональное это, Пал Михалыч.

– Значит, никакого сопротивления, ничего необычного при задержании? Всё, как всегда? – уточнил главный опер.

– Если верить показаниям участников, то – как всегда, – согласился дознаватель. – Никто не отметил странностей, неожиданных слов, действий. Просто-таки в один голос и «ликвидаторы», и «приемщики» и охрана на стадионе об этом утверждают.

– А вот у меня эта девица отличилась, – вступил со своей «арией» хозяин «стадиона» Шарлов. – Сразу после досмотра, в клетке, она оказалась то ли хорошо приспособленной к такому содержанию, то ли специально тренированной. Взяла на себя роль теневого лидера в их загоне, устроила и отходную яму, и очередь по курению, даже пыталась питание распределять, не сама, конечно, но через своих подельников.

– А мне показалось, что это только после её побега такое мнение сложилось, – засомневался помощник главного опера Курин. – В процессе содержания на нее никто внимания не обратил.

Шарлов злобно скосил глаза на кадровика. «Мог бы и смолчать», – читалось в его взгляде. Конечно, каждый здесь старался выглядеть получше перед лицом начальства, но – в отличие от иных совещаний в верхах – главный опер умел и прощать чужие ошибки, конечно, если они не портили его собственный образ в глазах вышесидящих руководителей.

– Обратили, но только не в этом разрезе, – вмешался дознаватель. – По моей информации, её чаще других использовали отдыхающие смены для… э-э-э… удовлетворения интимных потребностей.

– Вот ведь канцелярская ты крыса, Семеныч, – еще разок прошелся по выражениям Филина главный опер, – сказал бы проще, чаще таскали в комнату отдыха на перепихнин, а то ведь… Это в самом деле так, Шарлов?

– Так, Пал Михалыч, чем-то она «ликвидаторам» угодила в этом деле. Кстати, этим она и воспользовалась.

– Не этим, а нарушением инструкции по сопровождению задержанных, – возразил худой помощник Хромцора.

– Виновные уже… – начал, было, начальник «стадиона», но худой, повысив слегка голос, не дал себя перебить:

– Положено выводить и возвращать задержанных в клетку только вдвоем на каждого из задержанных. Обычно, после этих интимных, как Семеныч сказал, развлечений, девок просто выпихивали коленом под зад, и они ползли обратно под присмотром дежурного уборщика. А тому, в первую очередь, отвечать приходится за порядок в комнатах и спальнях, а уж потом – за задержанных.

– Обычная, значит, расхлябанность подвела? – уперся подбородком в кулаки главный опер. – Или еще что-то было?

– Было-было, – «успокоил» Хромцора старший дознаватель. – С главным виновником я сам работал, поэтому и расскажу. Ушлая эта девица, подмаслившись к «ликвидаторам» через письку, завесила ему глаза своим, якобы необычным, братишкой. Который ей совсем даже и не брат, а так, мальчишка с улицы, если судить по документам.

– Ну, вот, заговорил по-человечески, – обрадовался Хромцор. – Что же там за история с братом?

– Если с начала, то девица просто оформила документы, что некий Александр Пронин является её сводным, по отцу, братом. Как это получилось, и кто документы оформлял, пока еще разбираемся. Далее, тому злосчастному «ликвидатору», на которого сейчас всё и свалили, она рассказала «по секрету», что братишка её гермафродит, потому и выглядит девчонкой. Я проверил, это чистой воды блеф, но продуманный и тщательно с психологической точки зрения рассчитанный.

Девица надавила на Виркопа, того «ликвидатора», что может дать ему возможность «снять пенки» с такого вот чуда-юда невиданного. Мол, если на хор поставите, как обычно, вся экзотика пропадет, а вот один на один, вернее, при ней…»

– Вот бабы, вешай каждую и есть за какое место, – громким шепотом прокомментировал помощник Хромцора.

– Виркоп распустил слюни до пола… – закончил дознаватель. – И провалился. На какое-то время он оставил в коридоре, возле их комнаты развлечений, обоих задержанных, которых и привел из клетки один, без присмотра. Расчет-то простой, если по-человечески брать. Ну, куда они могут деться с набитого до предела «ликвидаторами», «приемщиками», охраной, дежурными стадиона?

– А получилось, что могут… – задумчиво сказал главный опер. – Семеныч, но ты уверен, что с её стороны это была заранее подготовленная акция, а не просто отчаянная импровизация на «авось»?

– Импровизация не получается, Пал Михалыч, – ответил Филин. – Она должна была знать про люк в коллекторные трубы, про размер коллекторных труб. Про это и мы-то толком мало что знаем, ведь есть же и такие, в которых не только человек, крыса не пролезет.

– Понятно-понятно, – пробормотал Хромцор, задумавшись, – полезли они, значит, в канализацию, а этот придурок, что их упустил, как-там-его, им вслед гранату и кинул… А почему сразу же сам за ними не полез? Что говорит?

– Перестраховался, говорит, – через силу ответил начальник «стадиона». – Решил дождаться подмоги, что б подстраховали…

– Ага-ага, – насмешливо отозвался Филин, – и тут же эту подмогу в люк погнал, а сам, заметьте, наверху остался…

– Ты хочешь сказать, что он знал? участвовал? готовил? – побелев, спросил лагерник.

– Да куда уж ему, да участвовать… – усмехнулся Филин. – Струхнул он первым в люк лезть, вот и всё. А так – чистый человечек оказался, хоть на Доску Почета его вывешивай…

– Следствие закончится – вывешу, – пообещал лагерник. – За шею – и на доску…

– Ну, да, ну, да, – согласно закивал главный опер, – вешай, никто тебе не помешает. Разбирайся со своими людьми, как хочешь… а вот дальше-то что?

– А дальше те, кто спустился, никого не нашли, – пояснил Филин. – Они-то лезли, думали, что трупики достанут, или подранков, на худой конец, а тут – никого. Ушли эти «братья и сестры» по трубе.

– Там можно уйти? – уточнил кадровик.

– Можно, высокая труба, – поморщился Филин, вспомнив, как сам лазил в это дерьмо и потом отмывался в душевых прямо на «стадионе». – Вот только странно еще одно, никаких следов они не оставили.

– Совсем никаких? – удивился Хромцор. – А ты что скажешь, Валентов? Ты же там был.

Эксперт, хоть и чувствуя себя своим среди оперативников и дознавателей, чаще предпочитал помалкивать, пока дело не доходило до его епархии.

– Следы там были, Пал Михалыч, но, вот Филин правильно сказал, всё равно, что и не было, – эксперт сделал предупреждающий жест, мол, сейчас всё поясню, не торопитесь с вопросами. – Вдоль стен были следы рук, когда беглецы шли, стен касались, потом, в каком-то тамбурочке маленьком тоже было много ими же натоптано и – всё. Из тамбурочка этого они исчезли, как будто сквозь землю провалились. Ну, или из-под земли наверх вознеслись.

– В тамбуре, о котором ты говоришь, точно их следы? – уточнил главный опер.

– А чьи же? легкая девчонка на каблуках и мальчишка в кроссовках, – ответил эксперт. – Вряд ли там в это же время другая такая же парочка побывала. Следы свежие были, ну, то есть, соответствовали времени побега.

– Это меня больше всего смущает, – сказал Филин. – Если их и ждали, приготовив побег заранее, снаружи «стадиона», то почему же следы обрываются в тамбуре? А если это побег-экспромт, то куда же могла эта парочка деваться?

– А что за тамбур там? куда ведет, для чего предназначен? – поинтересовался худой помощник главного опера.

– Там выход в подвал городского дома, – пояснил Филин. – Дом заброшенный, никто не живет уже несколько лет, хотя – все коммуникации пока работают. В подвале чисто и сухо, хотя и пыльно, так что если бы они оттуда выходили, просто приборкой за собой наследили бы.

– Не могли после приборки для маскировки подвал пылью засыпать? – спросил худой.

– Ну, это ты уж совсем, – слегка закосноязычил дознаватель. – С такими тонкостями акцию приготовить – это большие специалисты нужны, твоего, допустим, уровня, или вот, как Пал Михалыч. Откуда таким взяться?

– А что про прошлое этой парочки нарыли? ну, нового, что мне еще не известно – было что-то? – осведомился Хромцор.

– Нет, все по-старому, – доложил кадровик. – Мальчишка этот местный, нашлось несколько приятелей, кто с ним контактировал. Девица появилась ниоткуда. Вернее, откуда-то она появилась, но непонятно. Все документы оформлены уже здесь, в городе, свидетельства о рождении нет, по запросу по месту её якобы рождения, ответили, что такой там никогда не рождалось. На работе у нее, а она успела в трех местах отметиться, никто ничего странного не замечал, разве что, к женщинам она не равнодушна, но сейчас это за странность никто и не считает.

– Выходит, появился ниоткуда человечек, а мы и прозевали? – ядовито спросил главный опер.

– Ну, разбираемся сейчас как раз, кто и за какие коврижки ей документы сделал, – ответил за всех Филин. – Времени-то прошло всего-ничего, а по горячим следам отлично отработали, оперативно и эффективно.

– Отлично и эффективно – это когда результат есть, – отметил главный опер. – А без результата это – пустопорожняя беготня получилась.

– Беготня получилось потому, что ты делу официального хода не дал, Пал Михалыч, – бесстрашно обвинил Хромцора старший дознаватель. – Мы вот минутки на это выкраиваем, с людьми встречаемся, беседуем под неофициальные протоколы, которые никуда не подшиваем, а тебе лично, через помощника, сдаем, а свои-то дела тоже вести надо. Вот и сейчас, хорошо бы поднажать с выяснением по документам девицы, а тут в городе, по слухам, Паша-Комод объявился, опять всё бросай и работай с агентурой, сексотами, людьми, кто что видел и слышал…

– Неужто сам Комод? – оживленно спросил эксперт.

– По слухам, – приподнял указательный палец Филин. – А ты-то что забеспокоился?

– Да мне-то от этого ни жарко, ни холодно, – сказал эксперт, – только вот интересно, про этого Комода по управлению такие сказки рассказывают…

– Это пока мы его не взяли – рассказывают, – недовольным тоном ответил за всех Хромцор. – Кажется, вы, друзья мои, иссякли, как колодец в пустыне? Можно итоги подводить?

Присутствующие промолчали, понимая, что добавлять к уже сказанному, в самом деле, нечего, а вот до итогов по этому делу так же далеко, как до космоса.

– Тогда вот что, – встал со своего места главный опер. – Хорошо законспирированная шпионка от вас убежала, или неизвестная еще Жанна Д’Арк из подполья, а может быть и инопланетная агентесса, умеющая не оставлять следов после прохода по вонючей трубе канализации… это сейчас уже неважно. Никакой официальной или неофициальной охоты на эту девицу я не объявляю и объявлять не собираюсь. Темная эта лошадка, можно вместо агентессы нарваться на простую подставу и стать посмешищем на весь город… да хоть перед теми же военными. Сейчас вас всех на Комода переориентируют, вот и старайтесь этот сказочный персонаж обнаружить. Но – во время работы имейте  ввиду, что дело мы это не закрыли, особенно – в части её документов. А теперь – идите, голуби мои сизокрылые, трудитесь во славу службы.

И после паузы, дождавшись, когда умолкнет шарканье отодвигаемых стульев, добавил, обращаясь к худому помощнику:

– Задержись-ка немного, Сережа.

Оставшись в кабинете в одиночестве, помощник перебрался поближе к столу главного опера, ожидая от него очередного конфиденциального поручения по службе или просьбы просто сгонять за коньячком и посидеть вместе с начальником за стаканом. В этом смысле Хромцор был большим либералом, предпочитая выпивать не со старшими по должности, а с теми, кому доверял в работе и в жизни.

– Им пока это знать рано, – начал главный опер, кивая на дверь, – но ты знать должен. На днях в городе видели эту «агентессу», или очень на неё похожую девицу.

Помощник помолчал, понимая, что вопросы о надежности источника в этом случае неуместны. Молчал и Хромцор, деловито разглядывая нечто на телефонном аппарате.

– Мне попробовать взять источник на контроль? – поинтересовался Сергей.

– Не надо, – чуть поморщился главный опер. – Это из студгородка информация. Была там история, сильно скандальная, потому и зацепили на внешность худенькую девицу с короткой стрижкой. Но – при работе учти.

Помощник послушно кивнул, подумав: «А не с возвращением ли Паши-Комода связано и появление «агентессы»? Ой, тут какие дела-то наворачиваются…»

– Ладно, а теперь, давай, организуем понемногу, что б расслабиться…

И Хромцор потянулся к маленькому сейфу стоящему рядом с телефонами, где всегда держал коньяк и легкую закуску. 

Другие произведения автора:

Fugit irreparabile tempus 8

Пыль. Часть I. гл.5

Во сне и наяву