Еще немного времени улучила для Дэннера и компании. )) На полноценную главу не хватает, но все же...
Я
жив.
Подумать
только, я жив.
Я
когда-нибудь сдохну, или как?!
Вы
не подумайте, что я так уж к этому стремлюсь, но это все, знаете, как-то
подозрительно, не находите? Поясню: вот, родился человек, вырос, окончил школу
с хорошими, – или не очень, – оценками, выбрал профессию, занялся делом, жену
себе нашёл, может, даже детьми обзавёлся. А потом ехал как-то утром на работу и
– хлоп!.. Сверху спикировала тварь и откусила нашему герою голову.
А
может, все не так было, нет. Может, он в патруль подался и погиб при
исполнении. Самым что ни на есть обидным образом – подставился под удар
товарища. Или покалечился, с почётом вышел на пенсию и умер дома в окружении
детей и внуков, которые, рыдая, передрались за право поджигать погребальный костёр.
…В
общем, ситуаций можно много разных напридумывать – суть одна, все люди как люди
– живут, сражаются, умирают. Ну, а я?..
Все-то
у меня серединка наполовинку – ни умереть толком, ни жить. Судите сами: я ни
черта не помню (казалось бы, плюх в резервуар – и покойся с миром, Селиванов,
но нет, выбрался каким-то непостижимым образом), на четвёртом десятке ухитрился
влюбиться по уши – и немедленно поссориться, по дороге едва не угробив объект
(конечно, кому нужна вся эта галиматья с признаниями да пояснениями, правда?),
хотел исправить ситуацию – да не тут-то было, сунул руку в зубы оборотню (любой
другой на моем чёртовом месте уже бы застрелился, и дело с концом), и – апофеозом,
так сказать – потащился на верную смерть за тварью-перевёртышем.
Нет,
о более мелких моих просчётах и вспоминать не хочется, и несть им числа.
Сейчас
же я вёл наш маленький отряд по отсыревшим темным коридорам, с трудом различая
в слежавшейся пыли Алисины следы и чувствуя, как медленно, по капле, но – возвращаются
силы. Я не хотел потерять ещё и Алису с Нэйси, но вот, как их найти здесь – в
упор не представлял, хоть пытайте. И никто из нас не представлял.
— Здесь следы обрываются, – сообщила, наконец,
Ласточка, устало распрямляясь. Она вздохнула, и вопросительно поглядела на нас.
Мы с Гориславом стояли рядом, я огляделся, признав КПП по разбитому стеклу
будки и красному телефону.
— Значит, они обе переместились, – резюмировал
я, – и мы понапрасну теряем время.
— Ты просто зарядил нас оптимизмом, – пробормотала
Аретейни и пошла в обход вокруг огонька. Тот сиял и пульсировал как звёздочка.
— Значит, мы должны переместиться следом, – уверенно
произнес Настоятель.
— Это зачем? – поинтересовался я.
— Чтобы вернуть их домой.
— А если они не захотят домой?
— Почему не захотят? – удивился Горислав.
— Я бы на их месте не захотел.
— А ты откуда знаешь? – прищурился Настоятель.
Я пожал плечами.
— Знаю. Я там был. Там не так уж и плохо.
— Тогда почему ты вернулся? – На лице
Горислава расцвела торжествующая улыбка, не знаю, правда, с чего он решил,
будто загнал меня в угол.
— Потому что… – Я вдруг замолчал,
автоматически покосился на Аретейни, не зная, что меня останавливает, и через
силу завершил тихонько: – Потому что она здесь. – Аретейни все же услышала,
черт побери, подняла голову и улыбнулась. – А им возвращаться не к кому.
— А Лесли?
— А Лесли мертва.
— Но они-то об этом не знают.
— Нэйси наверняка почувствует. Они же сестры…
были. – Подумав про Лесли и Обреза, я понял, что сейчас опять расклеюсь, и
быстро перевёл разговор:
— Давайте не будем спешить, хорошо? Нам сейчас
спешка не нужна.
— А что же делать? – уточнила Аретейни.
— Ждать. Если они вернутся – мы их отсюда
выведем. А пока что есть ещё одно дело.
— Дело?
— Угу. – Я устроился на полу возле турникетов.
– Было бы неплохо выяснить, кто и зачем подвергал вивисекции Странников.
— Мы же их убили, – засомневалась Аретейни, – как
мы теперь узнаем?
— Наверняка не всех, – возразил я. – Не
нравится мне это. Сегодня они Странников кромсают, а завтра дети в городе
начнут пропадать. Прикрыть бы эту лавочку.
— Это не наше дело, – сказал Горислав, и я
разозлился окончательно.
— До тех пор, пока это дело находится
поблизости от моего города – оно моё, и только моё. Ясно?
Настоятель
умолк, и правильно сделал. Позиция невмешательства – довольно мерзкая и опасная
вещь. Вчера приходили за коммунистами, и ты молчал, потому что ты не коммунист,
позавчера приходили за евреями – и ты молчал, потому, что ты не еврей. А
сегодня пришли за тобой – и некому тебя защитить, потому что никого не осталось[I].
Но
не объяснять же религиозному фанатику логические цепочки и теорию вероятности.
— Давайте наведём порядок и подождём наших
хирургов, – предложил я, поднявшись. Отдохнули – и будет. – Или хотя бы
осмотрим трупы, может, найдём чего интересное.
Возвращаться
было далековато, и я успел заметить, как во взгляде уставшей Аретейни
промелькнула смесь тоски и раздражения, но Ласточка тут же, легко улыбнувшись,
поправила портупею и первой шагнула к дверям. Где-то в груди проснулся и
заворочался пушистый тёплый кот. Меня всегда восхищала эта её стойкость,
способность в любой ситуации оставаться этаким лучиком света – качество,
которое в числе прочих делало её Женщиной – той самой, которой можно смело
посвящать и подвиги, и стихи. Однако время романтиков прошло, зато объекты
романтических чувств остались.
Я
усмехнулся своим мыслям и направился следом. Гориславу ничего не оставалось,
как плестись в хвосте.
По
кровавому следу мы миновали коридор, затем спустились в подвал. Дорожка уводила
в темноту, постепенно истончаясь, и, наконец, побледнела совсем. Свет не горел,
и идущий впереди Даклер освещал путь фонариком. Гверн трусил в авангарде, цокая
когтями по полу и шумно дыша, он явно знал, где искать хозяина. А мы, что ж
поделать, доверились собаке.
Наконец,
в стене открылся тянущий холодом чёрный провал. Люди затормозили, а пёс юркнул
в дыру, не замедлив бега. Затем понял, что мы не идём за ним, остановился,
обернулся и нерешительно гавкнул, нетерпеливо переступая по сырому полу и виляя
хвостом.
— Он нас зовёт, – констатировал Джереми, кивая
на дыру и перехватив автомат.
— Куда? Спасать Казимира? – Витя прошёл
немного вперёд и остановился на пороге. Пёс гавкнул вторично. – А по-моему, он
просто ведёт нас домой.
— Что это за проход, вообще? – поинтересовался
я, хотя по множеству грязных следов было нетрудно угадать, куда ведёт
распахнутая в темноту дверь. Вглубь коллектора, и дальше незнакомыми нам
дорогами в подземный город, откуда пришёл Казимир. И откуда явилась смерть в
наш дом.
Я
заглянул внутрь. Любопытство мешалось со страхом, но надо было вернуть Казимира.
Во-первых, он явно способен помешать погромам. Во-вторых – нельзя же бросать
человека на смерть.
Даклер,
похоже, рассудил так же – он первым шагнул в темноту.
— Стойте!
Мы
обернулись. Позади, тяжело привалившись к стене и задыхаясь, стояла Майя.
— Вы не можете без меня уйти, – безапелляционно
заявила она. – Вы не знаете дороги.
Ну,
вот.
— Здрасьте, – недовольно сказал Даклер. – Мы
тебя не звали, иди обратно.
Майя
двинулась в нашу сторону, по-прежнему цепляясь за стену.
— Лидия знает? – поинтересовался я, и,
разумеется, услышал отрицательный ответ.
— Нет, – отозвалась девчонка, делая ещё пару
осторожных шагов. – Но вы без меня пропадёте.
— Это ты с нами пропадёшь, – буркнул я. Как же
надоели эти героини доморощенные, сил моих больше нет. Они, разумеется, не
понимают, что нам с ними нянчиться – лишние проблемы, и выглядят в собственных
глазах все сплошь Жаннами Д`Арк и рыцарями в сияющих доспехах.
— А ты нам карту нарисуй, – предложил
Тележкин, и Майя отмахнулась. Конечно. Незаменимый член команды, фигли. Да что
мы, вообще, в этой жизни понимаем.
— Не получится. Это слишком сложно и долго.
— Так на словах объясни, – не сдавался Виктор.
— Вы не запомните…
Вначале
на рожон лезла рыжая. Долезла до собственной гибели – вероятно, результатом
довольна. Эстафету подхватили Нэйси и Лесли, сунувшись в коллектор и походя
покусав тихоню Алису Салейман, которая, в свою очередь, ринулась бодаться с
Белой Чертой. Затем Дэннер побежал их спасать в гордом – или не очень – одиночестве,
прихватив с собой свою новоявленную любовь. Любовь, к слову, оказалась разумнее
всего этого детского сада и грудью на амбразуры не кидается. К счастью. Правда,
вирусом навязчивых суицидальных идей, похоже, все-таки заразилась – что бы это
её «не нужен отряд, я все сама» означало, по-вашему?..
А
теперь ещё и Майя ползёт по стенкам в подземелья – хрипит, задыхается, но – ползёт.
Остальные,
видимо, поняли, что она не отвяжется, или признали её правоту.
— Ладно, – решил Джереми. Он передал мне
оружие и подошёл к девчонке, развернувшись к ней спиной и опустившись на
колени. – Запрыгивай. Будешь дорогу показывать.
Майя
обхватила его руками за плечи и ногами за пояс – совсем как маленький ребёнок.
Из нас троих Даклер был самый здоровый, не знаю, что там с Виктором, но лично
во мне две дырки, ни о какой смене не могло идти и речи. В общем, Джереми
подписался волочь на себе девчонку всю дорогу.
Лично я
его не уговаривал.
[I] Иск. Когда нацисты пришли за коммунистами,
я
оставался безмолвным.
Я
не был коммунистом.
Когда
они сажали социал-демократов,
я
промолчал.
Я
не был социал-демократом.
Когда
они пришли за членами профсоюза,
я
не стал протестовать.
Я
не был членом профсоюза.
Когда
они пришли за евреями,
я
не возмутился.
Я
не был евреем.
Когда
пришли за мной,
не
осталось никого, кто бы заступился за меня. (Мартин Нимёллер)
Другие произведения автора:
Последний поцелуй
Памяти Героев
Город посреди леса (рукописи, найденные в развалинах): 21
Это произведение понравилось: