Fugit irreparabile tempus 4

4

«Солнце уже спряталось за огромные, вековые сосны, и синеватые зимние сумерки легли на бескрайнюю, казалось, тайгу, когда маленькая колонна из двух гусеничных вездеходов достигла лагеря. У ворот, как и ожидалось, их приостановил караул, но мандат Камова и тут имел неоспоримую силу. Никто даже не выходил наружу, никого не досматривали и не проверяли, вездеходы въехали на охраняемую территорию, прокрались на малой скорости вдоль тройного ряда колючей проволоки и замерли на утоптанной стоянке рядом с тщательно укрытой старыми ватниками и брезентом легковушкой, похожей на американские доджи. Разглядеть еще что-то под ворохом тряпок было невозможно.

Сам Камов, а следом за ним и четверо китайцев выбрались из вездехода и принялись активно двигаться на месте, разминая застывшие в поездки ноги. А от далекого маленького двухэтажного домика, в окнах которого уже виден был свет керосиновых ламп, к прибывшим спешил начальник лагеря, подполковник Морозов, и его зам по оперативной работе, на жаргоне – «кум», капитан Ясенев. Им только что по телефону доложил начальник караула о неожиданных визитерах, и оба офицера были сильно взволнованы. Еще бы, никто из них и никогда не видел ничего хорошего от внеурочного визита начальства, тем более, начальства такого высокого, как инструктор Спецотдела ЦК ВКП (б), личный представитель Верховного Главнокомандующего и Председателя Верховного Совета… ну, и прочая, прочая, прочая…

Подбежавший первым начальник лагеря принялся было рапортовать Камову, но тот остановил офицера.

– Вот что, товарищ подполковник, мы к вам заглянули не с ревизией и никаких козней против вас лично строить не будем. Моим спутникам надо увидеть настоящий… подчеркиваю, настоящий лагерь, без мишуры и показухи. Еще раз – к вам претензий не будет, даже если мы увидим не совсем приглядные картинки…

– Никак нет, товарищ Камов, – заверил его подполковник. – У меня все строго по уставу и инструкциям. Никаких безобразий…

– А чем вы кормите заключенных? – вмешался в разговор китаец-переводчик после короткой реплики Чан Кай Ши.

Подполковник глянул на Камов и, получив одобрительный кивок, сказал:

– Продукты доставляют из Хабаровска, по нормам… а так – каша, хлеб, чай. Выдаем сахар по норме. С мясом вот у нас повольготнее, чем в России, тайга же кругом, то на пост зверь какой забредет, то на лесоповале откуда выскочит. В общий котел идет, для всех то есть. Вот с овощами туго, да, это не Россия… товарищи, может, пройдете к нам? мы вас накормим-напоим с дороги? ведь, часов шесть-семь к нам добирались, не меньше…

– Сначала в бараки, – скомандовал Камов. – Посмотрим, как там и что, а уж потом и к вам заглянем, чайку попьем и с Хабаровском свяжемся… Так?

Он глянул на китайцев, которым что-то быстро-быстро и еле внятно, на грани слышимости, наговаривал переводчик. По какому-то молчаливому, но единодушному согласию остальных Чан Кай Ши кивнул, соглашаясь с предложенной Камовым программой, и переводчик уточнил этот, и без того понятный, кивок китайского маршала:

– Мы не возражаем. Сначала надо смотреть…

В длинном, плохо освещенном бараке, построенном из такого количества древесины, что бедные китайцы едва ли не зубами заскрежетали от зависти, было холодно. Если на улице к вечеру температура опустилась чуть ниже двадцати градусов, но это не очень-то чувствовалось одетыми в добротные армейские полушубки гостями, то внутри барака градусник, если бы он там был, едва ли показал бы ноль. В самом помещении запрещено было разводить огонь, и заключенные грелись только тем теплом, что выделяла маленькая жестяная «буржуйка», расположившаяся при входе, но отделенная от общего помещения мощной стальной решеткой, затянутой к тому же еще и частой металлической сеткой.

Заключенные черной, неровной шеренгой построились под окрики «кума» в узком импровизированном коридорчике между двухъярусными нарами и глухой стеной, исчерканной какими-то затертыми надписями. Прибывшие вместе с гостями охранники под командой старшего сержанта мгновенно достали откуда-то из-под полушубков громоздкие, похожие на революционные маузеры, пистолеты. Это была новейшая разработка советских оружейников: специальные миниатюрные пистолеты-пулеметы скрытого ношения, этакие маленькие карманные пулеметики, убойные на небольших расстояниях.

Умело рассредоточившись вокруг гостей, бойцы охраны перекрыли все возможные подступы к китайцам и Камову, в тоже время не перекрывая друг другу линии огня.

И гости не спеша двинули вдоль неровной шеренги: черные бушлаты, потрепанные, потертые ватные штаны, разбитые сапоги, редко у кого в строю мелькают валенки, стриженные «под ноль» головы, уставшие, почерневшие лица, опущенные плечи…

– Назовите свое имя? – прозвучала китайская речь.

«Кум», как охотничья собака, сделал «стойку», готовый порвать того, кто отзовется на вопрос, но Камов, насупив брови, махнул рукой.

Маршал Чан Кай Ши остановился возле одного из зеков, явного китайца. Тот вскинул голову и, старательно не глядя в глаза, проговорил в ответ по-русски:

– Сонги Ли, статьи пятьдесят девять-три, сто пятьдесят три, десять лет без права переписки.

Маршал вопросительно глянул на Камова, тот пожал плечами, мол, откуда ж простой инструктор ЦК ВКП(б) знает статьи уголовного кодекса, но жестом подозвал «кума», продолжавшего волком смотреть на китайца, заговорившего в строю без разрешения лагерной администрации.

– Товарищ капитан, – попросил Камов, – переведите на человеческий язык. И еще, не стоит после нашего отъезда этого человека наказывать, понимаете?

– Так точно, – кивнул капитан. – Сидит за бандитизм и изнасилование. Задержан в Манчжурии в составе банды мародеров. Поведение нормальное. К бунту, побегу не склонен. Норму выполняет почти всегда.

Переводчик уже что-то шептал на ухо маршалу, а Камов кивнул капитану:

– Спасибо, а вы что ж – всех своих подопечных так знаете?

– Служба такая, – чуть расслабился капитан. – Да и немного их тут. Всего две с половиной тысячи. На прошлом месте гораздо больше было.

– Молодец, – похвалил Камов. – С китайцами-то проблем нет? Ведь по-русски они не очень говорят…

– Жрать захотят – живо выучатся, – капитан сначала сказал, а потом сообразил, с кем разговаривает и спохватился: – Извините, товарищ Камов. Осваиваются быстро, мы им не даем вместе кучковаться, разбиваем по разным бригадам и баракам, так легче и с языком, и с обычаями нашими пообвыкнуться…

Гости двинулись дальше вдоль мрачной шеренги…

Еще несколько раз то один, то другой из китайцев останавливались возле заключенных, спрашивали их имена, за что сидят, какие претензии к содержанию… По бесстрастным азиатским лицам трудно было судить о произведенном впечатлении, но Камов был удовлетворен. Нужное впечатление на гостей произвести удалось. И впечатление это было даже не от того, в каких тяжелых условиях отбывают наказание теплолюбивые южане, а скорее от того, что дело каждого из них рассматривал суд, чего в континентальном Китае не случалось уже несколько десятилетий. Впрочем, совсем неласковые «объятия зоны» тоже не были восприняты гостями равнодушно.

А при выходе из барака на делегацию обрушился дежурный по лагерю, молодой лейтенантик. Подбежав к выходящим, он некоторое время метался между своим начальством, отмеченным погонами на полушубках, и гостями, никак не отмеченными, но принимаемыми начальством с должным почетом и уважением. Наконец, Камов не выдержал и резким кивком головы послал лейтенантика к подполковнику Морозову:

– Докладывайте, товарищ лейтенант, по команде…

– Товарищ подполковник! – лейтенант, обрадованный определенностью, даже не стал думать, стоит ли при гостях распространять такую информацию: – Драка в пятом бараке! Уголовные с китайцами сцепились…

Если бы взглядом можно было убивать, то несчастный лейтенантик давным-давно лежал бы у ног подполковника Морозова бездыханным. Но – к великому сожалению начальника лагеря – поделать уже было ничего нельзя.

– И как? Справитесь, товарищ Морозов? – чуть иронично спросил Камов.

– Как два пальца… – бодро ответил подполковник, моментально сообразив, что и такое вот неожиданное происшествие можно обратить к своей пользе.

– Похвастаетесь, как это делаете?

– Ну, если так надо…

Начальник лагеря все-таки не мог успокоиться из-за присутствия китайцев, какие-никакие, а иностранцы, но если уж сам Камов считает нужным показать гостям усмирение беспорядков…

– Лейтенант! Тревожная группа уже там? – прикрикнул подполковник.

– Так точно! Барак блокирован, ждем указаний, – бодро отрапортовал «черный вестник», тоже сообразивший, что лично к нему никаких санкций, во всяком случае немедленно, применено не будет.

…А в предбаннике барака, называемом местными «сенями», охранники, прибывшие вместе с гостями, оттеснили высокопоставленных китайцев в угол, умело прикрыв их от возможных посягательств на жизнь и здоровье, но при этом практически не мешая следить за происходящим. За стальной решеткой простиралось такое же, как в предыдущем бараке, пространство загроможденное нарами. И там, в дальнем, темном углу возились маленькие, невзрачные фигурки в черном, глухо хекали, взвизгивали, падали, вставали…

Кто-то из бойцов «тревожной группы» по знаку начавшего распоряжаться «кума» вставил в ячейку металлической сетки толстый ствол ракетницы, и через секунду барак озарился мертвенно-бледным, синеватым беспощадным светом. Выпущенная бойцом ракета каким-то чудом прилипла к невысокому потолку и освещала помещение с силой кинематографических софитов.

– Спецразработка, – чуть хвастливо сказал капитан специально для гостей. – Липнет к любой поверхности и хрен сбросишь…

В ту же секунду на дерущихся обрушились струи воды…

«Тревожная группа», в ожидании распоряжений и действуя строго по инструкции, размотала и подтащила в сени барака два брандспойта, запитанных из артезианской скважины, снабжающей лагерь водой. И сейчас эта самая ледяная вода хлестала по дерущимся и по всем, кто не успел спрятаться под нары, с беспощадностью, достойной лучшего применения. Впрочем, и под нарами спасения от воды не было, пол в бараке был настелен добротно и воду так сразу не пропускал.

Даже привычный ко многому Камов непроизвольно передернул плечами, представив, как ледяная вода насквозь прошивает бушлаты и ватные штаны, обжигая тела заключенных, мгновенно прекративших драку и пытающихся заползти поглубже под нары. Так ведь это только начало. При нулевой температуре в бараке через несколько минут вся одежда превратится в ледяной панцирь. И спастись после такого душа человек может лишь возле огня, да еще приняв внутрь стакан-другой спирта.

– Зачинщики – на выход! – громко скомандовал капитан, едва только подача воды прекратилась. – Пока не выйдут зачинщики, никого сушиться не выпустим!!!

Сказать, что зачинщики охотно появились перед строгим взором начальства, значит не сказать ничего. Пятерых, из них двоих китайцев, выпихнули из-под нар в доли секунды. Мокрые, жалкие, они стояли у глухой стены, заложив руки за головы, в ожидании кары.

– Ладно, этих – в санчасть, пусть обработают, как положено и – ко мне! – скомандовал «кум» и тут же пояснил Камов: – «Фунты» это, подсадные, за паханов отдуваться будут. Но я тоже не дурак, знаю, кто тут верховодит, пусть только чуток обсохнут бродяги…

Не сдержавшийся Пу И, кажется впервые за время визита, спросил:

– Вы позволите этим людям обсушиться?

– Ну, а как же, – ответил начальник лагеря, дождавшись перевода, а главное – молчаливого разрешения от Камова: – Мы же не садисты, не для собственного удовольствия весь этот цирк устраиваем, да и людей беречь надо, пусть они и преступники, но должны не просто так подохнуть от воспаления легких, а вину свою трудом искупить…

Сказано было не очень политически грамотно, но от души.

Мимо по-прежнему зажатых охраной в уголке гостей-китайцев бойцы «тревожной группы» провели пятерых псевдозачинщиков, мокрых, изрядно избитых, с кровоточащими ссадинами на лицах.

– Что ж, друзья, теперь, я думаю, можно и перекусить перед обратной дорогой? – предложил Камов, обращаясь к гостям. – Времени у нас немного есть, посмотрели, кажется, всё, что хотелось, даже вот такое незапланированное мероприятие… Думаю, что лагерный карцер, столовая и сортиры вас не так уж и заинтересуют?

Инструктор ЦК был прав, китайцам хватило и без того невеселого зрелища лагерного быта и строгой четкости в работе «тревожной группы»… 

Другие произведения автора:

Перевертыш гл.15

Черный дом. Часть пятая

Пыль. Часть I. гл.10