Новые
МенюБРАСЛЕТ-2-02. ''Здравствуй, Дедушка Мороз!''
- Хочу тебе кое о чём напомнить, милый мой волшебник.
- Это о чем же?
- Какое сегодня число, не помнишь?
Я сморщил нос, делая вид, что усердно припоминаю. Потом сдался:
- Нет, не помню. Теперь все дни какие-то одинаковые.
Настя выразительно посмотрела на меня:
- Совсем опустился. Забурился в тропики, целыми днями валяешься на песке и ничего не делаешь. Вон, - шлепнула она меня по животу, - почернел, как головёшка.
- Насчет "ничего не делаешь" явное преувеличение, - лениво возразил я.
- То, что ты царапаешь своим огрызком вот эти жалкие бумажонки, - она пренебрежительно ткнула пальцем в исписанные листы, нещадно терзаемые ветром, - это еще ни о чем не говорит.
- Ну, а все-таки, - напомнил я, - что за день-то?
- Тридцатое декабря! - с вызовом произнесла она.
Я пожал плечами:
- Ну и в чем же криминал?
- Балда! Какой криминал? Новый год на носу! Я заинтересованно повернулся к ней:
- А что, есть какие-то особые пожелания? По-моему, тебе-то уж грех жаловаться: весь мир у твоих ног!
- Речь вовсе не обо мне. Что ты всю нашу несчастную Землю перевернул вверх тормашками, я и так помню.
Я хмыкнул, пропуская колкость мимо ушей, и спросил:
- Ну тогда о чем же?
- О давней традиции, которую мы с дедом старались не нарушать.
- С дедом?.. Гм!.. Ну-ну, я слушаю. - Каждый Новый год мы радовали подарками самых обездоленных детишек.
- Ах, так вот откуда все эти легенды о Санта-Клаусах и Дедах Морозах! - улыбнулся я.
- Не ёрничай! - царапнула она меня своми глазами. - Я говорю о детдомах. И в первую очередь о том, где выросла я.
- Так в чем же дело? - Я встал и отряхнул с себя песок. - Показывай дорогу!
- Быстрый какой! - фыркнула она. - Надо сначала все обсудить.
- Я - весь внимание!
- Да перестань ты кривляться! - вконец обиделась она.
- Ну-ну! - Я присел с ней рядом и обнял за плечи. - Не дуйся! Мне очень интересно.
- Можно подумать! - хмыкнула она для порядка и продолжила нехотя: - Тут есть одно "но". Не нравится мне та форма, в которой дети всегда получали от нас подарки. Я много раз спорила с дедом по этому поводу, но он стоял на своем.
- И что же это за форма?
- Мы просто рассылали во все детдома (о которых знали, естественно) большие посылки с подарками. Но все эти посылки проходили через множество рук, воспитатели, нянечки старательно профильтровывали наши послания, и я уверена на сто процентов, что в результате детям доставались рожки да ножки.
- Как понять: "рассылали"? Что, при ваших возможностях нельзя было лично доставить все эти коробки?
- Ты не понимаешь, о чем говоришь! Мест, куда надо доставить эти самые, как ты говоришь, "коробки", очень, очень много!
- Ну и что? Подарков не хватит?
- Времени не хватит! До Нового года везде - просто не успеть.
- Ну так начинали бы рассылать пораньше!
- Мы так и делали. Уже с весны думали о следующем Новом годе.
- Дедушка Мороз и внучка его Снегурочка! - не удержался я и тут же получил звонкий шлепок по спине.
- Трепло!.. А говорил: "интересно"!..
- Мне действительно интересно, - сказал я, потирая ушибленное место.
- Ну так тогда слушай и кивай.
- Угу!
- Я предлагаю сделать всё-всё по-другому. Повсюду мы уже и так не успеваем, а вот в одном месте можно провести эксперимент. Ведь ты у нас волшебник?
- Угу! - опять кивнул я, и только открыл рот, намереваясь заметить, что об этом она вспоминает только тогда, когда ей это удобно, но ее ладошка плотно закрыла мне его:
- Сиди и слушай!.. Ну так вот, опираясь на твой богатый опыт любителя почудить, давай сделаем так...
******
Щуплый мужичок с беспокойно бегающими глазками оглядел нас сверху донизу:
- Ну, я директор. Что вам угодно?
- У нас к вам дело.
- Честно говоря, вы не вовремя. Сейчас такая горячая пора! Новый год знаете ли...
- Вот именно об этом мы и хотели с вами поговорить. Как у вас обстоят дела с подготовкой к празднику?
- А вы, собственно, кто? - мгновенно насторожился мужичок. - Из РОНО, что ли?
- Нет, - улыбнулся я, - мы не из РОНО.
- Ага! - сообразил он что-то про себя. - Только почему не предупредили?
- Да вы нас не так поняли! Мы здесь, как частные лица. Хотим предложить свою помощь в проведении Новогоднего представления.
Мужичок замер на секунду и вдруг разочарованно протянул:
- Ах, арти-исты, значит! - И тут же засуетился, выпроваживая нас. - Нет, господа хорошие, вы уж не обижайтесь, но у нас уже все готово. Своими, так сказать, силами. Тем более, посмотрите сюда, - он толкнул обшарпанную дверь, на которой выцветшая табличка гласила: "Актовый зал". - Видите: все уже в сборе. Через десять... - Он глянул на часы. - Нет, уже через пять минут начинаем. Так что... - развел он руками.
- Ну а посмотреть-то позволите? - не сдавался я. - Поучиться?
- Это всегда пожалуйста! - гордо просиял директор. - Прошу!
Мы прошли в зал. Конечно, назвать это помещение "залом" можно было лишь условно. Просто большая комната, силами обитателей детского дома принявшая праздничный вид. Только впечатление от этого "вида" было совсем не праздничное. Казенное какое-то, выморочное. Судя по всему, финансы сего заведения давно поют романсы.
"Или оседают по карманам заботливых руководителей", - услышал я Настю.
"Очень даже может быть", - согласился я так же беззвучно.
Разновозрастная масса детей, от четырех до восемнадцати, а, может, и постарше, расположилась по периметру ближе к стенам. Сидячие места, как водится, занимали те, кто постарше и понахальнее. Робкие и нерешительные довольствовались местами похуже, кучками и поодиночке подпирали стены. Я ожидал увидеть печальные и суровые лица, на которые наложила свой отпечаток неудачно сложившаяся с самого начала жизнь. Однако я ошибался. Дети везде дети. Шумные и неусидчивые, они с трудом сдерживали бьющую через край энергию, которая выплескивалась тут же, в мелких стычках по пустякам. Воспитатели, грубые окрики которых слышались то из одного конца зала, то из другого, агрессивно наводили некое подобие порядка в рядах неугомонного собрания.
На нас сразу обратили внимание. Десятки глаз с интересом, некоторые даже с неприличным, уставились на нас в упор. Раздалось улюлюканье и язвительные замечания, произнесенные вполголоса, но так, чтобы слышно было и нам. Слышались неприятные похохатывания, издаваемые, естественно, пассажирами сидячих мест. Жующие физиономии нахально разглядывали обтянутую джинсами точеную фигурку Насти и развязно улыбались.
"Мне почему-то кажется, что наше присутствие здесь вовсе необязательно," - громко подумала порозовевшая Настя.
"В принципе, да, - согласился я, чувствуя себя тоже не совсем уютно. - Но теперь назад уже поворачивать поздно, а в следующий раз учтем."
Сесть было некуда. Галантные джентльмены, само собой, уступать место даме даже не собирались.
"Потерпи, - успокаивал я ее. - Скоро им будет не до нас."
"Надеюсь..."
Вошедший следом за нами директор кому-то кивнул и сказал вполголоса:
- Можно начинать!
Прошло несколько секунд томительного ожидания. Наконец, где-то в углу между зрителями закашлял магнитофон, и проскрипели вступительные фанфары. На противоположной от нас стене распахнулась дверь, увешанная бумажной мишурой и оттуда, натужно улыбаясь, появилась сильно накрашенная пухлая девица в костюме Снегурочки.
- Здравствуйте, дети! - звонким голосом провозгласила она.
Дружное улюлюканье и свист с сидячих мест были ей ответом. Но, видимо, она привыкла к подобному обращению, а потому, не обращая на выкрики внимания, продолжила заученный монолог. Она говорила о том, какой это хороший праздник - Новый год, как долго мы его ждали, и вот он, наконец, пришел.
- Ну а какой же Новый год без Деда Мороза? - громко спросила Снегурочка и выразительно обвела густо накрашенными глазами не утихающий зал.
- И без бутылки! - выкрикнул какой-то ухарь.
На него громко зашипели сразу две стоящие рядом тётки, вероятно, воспитатели, а Снегурочка, как ни в чем не бывало, продолжала:
- Дети! Давайте позовем Дедушку Мороза?
- Зови, чего уж там! - не унимался жующий контингент. - Тебе за это бабки платят!
Загалдели, зашумели еще громче, кто в лес, кто по дрова.
"Кошмар! - сжала мне руку Настя. - И здесь я провела свое детство?! Зверинец какой-то! Раньше такого не было, честное слово!"
"Не боись, моя хорошая, - ответил я, - сейчас мы их утихомирим!"
И сосредоточился.
Вся сотня (или сколько их там было) глоток вдруг утихла и в один голос, как солдаты на плацу, дружно гаркнула:
- Д Е Д У Ш К А М О Р О З !!!
Показалось, что от слаженности крика сейчас обрушится давно не беленый потолок.
Потолок устоял, но с этого мгновения с ним стало твориться что-то неладное. С тихим перезвоном, отлично слышимым в наступившей нереальной тишине, начиная с центральной части, прямо над тощей, карикатурного вида, елкой, он стал быстро покрываться крупной изморозью. Пятно разрасталось на глазах у изумленной и притихшей публики, по краям вытягиваясь вниз и превращаясь в диковинного вида сосульки. И вдруг срединная часть замороженного пятна протаяла, и оттуда, несмотря на то, что на улице стоял солнечный день, глянула изумительной красоты россыпь звездного неба. Сильно потянуло холодом, в образовавшийся проем ворвался снежный вихрь, заклубился, завертелся вокруг елки, и, уплотняясь, все с тем же перезвоном, сопровождаемым теперь еще и завыванием пурги, стал превращаться в тройку белых коней богатырского телосложения, легко тянувшую за собой сказочного вида белые сани, в которых сидели двое. Поначалу в снежной мути ничего разобрать было невозможно, по залу носился лишь призрак. Но с каждой секундой изображение становилось все четче, и вот, шумно храпя и звеня бубенцами под дугой, кони остановились. Вскидывая гривами, они стали рыть копытами снег, который пурга принесла с собой и покрыла им все свободное от зрителей пространство.
- Кто звал меня?! - раздался мощный раскатистый бас, эхом несколько раз отразившийся от стен. Заснеженная фигура в санях поднялась во весь свой гигантский рост, головой едва не касаясь замороженного потолка.
Ответом ему было гробовое молчание.
И в этой тишине в двух шагах от меня послышался дрожащий то ли от страха, то ли от возмущения голос директора:
- Безобразие!!! Почему не по программе?!!
Вопрос был обращен к суррогатной "Снегурочке", прижавшейся к двери и совсем позабывшей от изумления заученный текст. Она со страхом посмотрела на директора широко раскрытыми глазами и, пытаясь что-то сказать трясущимися губами, показывала на разыгравшееся действо.
- Кто разрешил?! - взвизгнул директор, топоча ногами.
Дед Мороз степенно сошел с саней и повернулся к нему.
- Али не ждали? - спросил он, широко улыбаясь.
Морщинки у его глаз собрались сеточкой, и от всего облика Деда с его богатейшей шубой, искрящейся на свету, с широкой окладистой бородой до самых колен, веяло добротой и приветливостью.
- Вы кто?! - брызгал слюной директор, подступая к гостю.
Дед Мороз звучно рассмеялся и, широко расставив руки, в одной из которых он держал усыпанный драгоценными камнями посох, обвел глазами притихшую публику:
- Дети! Вы тоже меня не узнаете? Кто же я?!
В тишине раздался рассудительный голосок:
- Вы - дедуска Молос...
- Правильно! - еще шире улыбнулся "дедуска" и поманил к себе говорившую девчушку: - Ну-ка, иди сюда, моя хорошая!
Девочка, лет, наверное, шести, стала пробираться через кордон развалившихся на стульях "хозяев положения". Кто-то из них подставил ей подножку, и она бы упала лицом в снег, если бы Дед Мороз не пришел на выручку. Он сделал навстречу ей движение рукой, с его рукавицы слетел сноп серебристых искорок и, окутав падающую девчушку, вознес ее прямо к нему на руки.
Она взвизгнула от неожиданности и прижалась к его пушистому воротнику. По залу пронесся вздох восхищения.
Укоризненно посмотрев на обидчика и покачав головой, Дед Мороз повернулся к притихшей девочке и тихо пробасил:
- Тебя как зовут, милая?
- Света... - млея от восторга, выдохнула та.
- Света. Светик-Самоцветик, - ласково проурчал Дед, как бы пробуя ее имя на вкус. – Посмотри-ка, что я тебе привез! - Он повернулся к саням, где сидела Снегурочка. Не та, что прилипла к стене и дрожала, как осиновый лист, нет, а настоящая, писаная красавица из русских сказок, в голубой, усыпанной серебристыми блёстками шубке, отороченной белым горностаевым мехом. - Ну-ка, внученька, помогай! - воскликнул он, все так же широко улыбаясь.
Та живо вскочила, взмахнула руками, и из ее рукавов посыпались разноцветные шарики с орех величиной. Все это сопровождалось нежным перезвоном невидимых колокольчиков. Едва коснувшись заснеженного пола, шарики превращались: белые - в зайцев, рыжие - в белок, а коричневые - в неуклюжих медвежат. Зал оживился. Зверята сразу забегали вокруг саней, вокруг елки, загомонили, говоря все разом. Медвежата, обежав для разминки пару кругов вокруг елки и постоянно перекувыркиваясь через голову, снова полезли в сани, откуда только что, уступая им место, вышла радостно улыбающаяся Снегурочка.
Кряхтя, медвежата выволокли из-под сиденья огромный, весь в сверкающих блестках, мешок, подтащили его к Деду Морозу, наблюдавшему за их возней с благодушной улыбкой, и выжидающе уставились на него.
- Ну, что стоишь? - подбодрил Дед Мороз Снегурочку. - Развязывай!
Снегурочка взмахнула рукой и с ее варежки малинового цвета брызнул сноп серебристых искр. Узорчатая тесьма соскользнула на пол и мешок раскрылся. Снегурочка взяла оттуда большущий разноцветный кулек и протянула его девочке. Та обрадованно ойкнула и с сияющими глазами вцепилась в подарок:
- Спасибо...
- Угощайся на здоровье! - добродушно усмехнулся Дед Мороз и опустил ее на пол. - Ну, детвора! - громко объявил он. - Налетай!
Сразу отовсюду зазвучала музыка, какую я сумел припомнить для данного случая, и зверюшки, сотворенные Снегурочкой, стали нырять по двое-трое в мешок и доставать оттуда кульки со сладостями. Другие хватали их со смехом и, добежав до зрителей, все еще находившихся в очарованном оцепенении, совали каждому в руки по кульку.
Пока раздавались подарки, Дед Мороз по-хозяйски прохаживался по залу, оглядывая его, и, цокая языком, качал головой.
- Непорядок! - пророкотал он наконец и ударил посохом в пол.
С заиндевевшего драгоценного кристалла, венчавшего собою посох, с серебряным перезвоном взметнулся целый фонтан искр и ударил в потолок. Закрутившись снежным вихрем и с каждой секундой увеличиваясь в размерах, рой искр заметался по стенам помещения, отчего они моментально покрылись морозными узорами самых различных форм и рисунков, и окутал собою ёлку посреди зала, на несколько мгновений совершенно скрыв ее от глаз зрителей.
Когда же искрящийся туман рассеялся, по залу прокатился многоголосый одобрительный вопль: на месте хилого болезненного деревца теперь красовалась мощная разлапистая ель, занимавшая собою добрую половину площади зала. Ее верхушка терялась за пределами потолка, уходя в проем, образовавшийся при появлении саней Деда Мороза. Никто, кстати, и не заметил их исчезновения. Они растворились в вихре вместе с конями, уступив место новоявленной красавице, игравшей и переливавшейся теперь мириадами бегущих огней, увешанной большими и маленькими игрушками и самого разного вида сладостями. Я уж постарался придать ей самый сказочный вид. Даже Настя, уже привыкшая к моим "чудесам", и то похвалила:
- Какая красавица!
Чего уж там говорить о самих детях! Мигом были позабыты все страхи и комплексы, радостные вопли и визги заполнили зал. Невзирая на возраст, дети прыгали и резвились вокруг елки, взявшись за руки. Они принимали активное участие в играх, сочиняемых моими зверушками тут же, на ходу, и никого ничуть не удивляло, что зверюшки-то разговаривают человеческим языком и ведут себя довольно разумно!
Объяснение этому нашлось случайно, когда я подслушал разговор троих нелюдимого вида парней, отличавшихся от остальных детей вызывающе пренебрежительными манерами и наглым выражением физиономий. Вернее, таковой физиономия была у одного, двое других ему только поддакивали. Они сидели неподалеку от нас и комментировали происходящее. Достаточно громко, чтобы их было слышно сквозь музыку и шум резвящихся обитателей детдома.
- Как он это делает? - удивленно спрашивала одна из "шестерок".
- Та! Компьютерная графика! - с видом знатока махнул "предводитель". - Тормоз ты, Кива, не догоняешь. Это ж как два пальца...
- Сколько ж бабок отцепил наш Хиляк за такое кино? - прозвучал вопрос с другой стороны.
- До фига и больше! - решил проявить свою осведомленность тот, кого "предводитель" назвал "Кивой". - Такие крутые дела на халяву не провернешь. Гля, во дает!
Этот "одобрительный" возглас относился к бенгальским огням, внезапно вспыхнувшим на кончиках каждой ветки у елки.
Я вдруг обратил внимание на то, что директора в зале нет, а няньки и воспитатели затравленно переглядываются из своих углов, пожимая плечами. Одна "Снегурочка", не смея покинуть свой пост, металась среди всеобщего веселья и что-то кричала, видимо, стараясь призвать всех к порядку и вернуть ход праздника в русло сценария.
Отсутствие хозяина детского дома вскоре объяснилось. В тот самый момент, когда хоровод детей, увлекаемый разношерстной компанией, сотворенной необычными гостями, слаженно распевал "Ёлочку", в зале появилась милиция.
"Интересная реакция на нововведения!" - "телеграфировал" я Насте.
Она судорожно вцепилась мне в руку:
"Не нравится мне это!"
Я хмыкнул:
"Посмотрим, как они будут арестовывать Деда Мороза!"
"Ты только, пожалуйста, без криминала. Хорошо?"
Я лишь улыбнулся и молча обнял ее за талию.
Но арестовывать пришли не Деда Мороза. Возникший за спинами служителей порядка "Хиляк" что-то сказал на ухо одному из ментов, похожему на шкаф, и указал на нас.
Настя дёрнулась и, забыв про телепатию, простонала вслух:
- Только этого нам не хватало!
Шум стоял невообразимый, поэтому, кроме меня ее все равно никто не услышал. Но тот, которому директор шептал на ушко, все понял по одному лишь испуганному выражению лица Насти. Он уверенно направился к нам, расталкивая зевак. За ним увязалась вся "команда спасения". "Хиляк", прячась за широкой спиной служителя закона, тоже подбирался к нам, предвкушая расправу.
- Так, - лейтенант загородил собою чуть ли не половину зала. - Ваши документы, пожалуйста.
- Я что-нибудь нарушил? - насколько сумел, скроил я невинную физиономию.
- Не то слово! - он выразительно повел глазами по залу.
- Что вы имеете в виду?
- Пройдемте. - Он сделал широкий жест в сторону выхода. - Там и поговорим. Прошу! - Он даже взял меня под локоток. - И вы, сударыня, - явно насмехаясь, обернулся он к Насте, - следуйте за нами.
Я почувствовал, как Настя напряглась.
"Не волнуйся, - сказал я ей молча, - все будет нормально. Просто небольшое приключение…"
Нас вывели из зала и повели по узкому коридору, слабо освещенному вшивыми лампочками. Судя по тому, как озиралась Настя, помещения она не узнавала. Входили в здание мы совсем с другой стороны.
Как я и думал, нас привели в апартаменты Хиляка.
- Располагайтесь, - по-хозяйски махнул "предводитель" на ряд стульев, жавшихся вдоль стены.
Сам он с хрустом угнездился в директорском кресле и, отвалившись на его потёртую спинку и повернувшись к нам боком, закинул ногу на ногу. По всему было видать, что он здесь нередкий гость. Схватив со стола графин с водой, он наполнил стакан, звучно осушил его и испытующе уставился на нас:
- Ну-с, господа, как же все-таки насчет... э-э-э... документов?
- Увы! - пожал я плечами, все еще стоя посреди кабинета. - Не могу ничем вас порадовать.
Тот нехорошо прищурился. Потом отвернулся к окну и ухмыльнулся:
- Вы нас и так уже... порадовали.
- Правда? Чем же?
Лейтенант вдруг вскочил и, опершись на стол своими кулачищами, прошипел, багровея, мне прямо в лицо:
- Ты чего из себя тут корчишь?! Бардак в зале - чья работа?!
- Чья? - невозмутимо повторил я за ним, как эхо.
Настя, сидевшая на стуле, так милостиво предложенном нашим похитителем, непроизвольно сжалась в комок.
Потерявший терпение мент обошел стол вокруг и остановился передо мной, раскорячив ноги и подбоченившись.
- Ну так, - он выдвинул нижнюю губу чуть ли не до пупка и презрительно оглядел меня сверху донизу. - Либо мы будем Ваньку валять...
- Либо?.. - продолжал я дразнить его.
- Либо я буду вынужден вас задержать и разговаривать мы будем уже совсем в другом месте, - мечтательно заключил он.
- Я не понимаю, что такого преступного творится в зале и, вобще, при чем тут мы?
- Ну ничего себе! - выполз из-за двери, видимо, подслушивавший директор. - Разворотили пол-корпуса и он еще спрашивает!
- Разворотили? - повернулся я к нему. - С чего вы взяли, что это мы? Разве все шло не по программе?
- Какая там, к черту, программа?! - возопил Хиляк, на всякий случай перебегая за спину шкафоподобного лейтенанта. - Никаких денег не хватит, чтобы заказать такую «программу»!
- Выходит, вам, все-таки понравилось? - с улыбкой спросил я, заглядывая за его "защитное сооружение".
- Кой черт "понравилось"! - плевался слюной директор. - Весь дом поставили на уши! Тут и так не знаешь, как этих ублюдков держать в узде, а тут еще вы со своим светопреставлением!
- И все-таки, - повторил я, - с чего вы взяли, что это именно наша работа?
- А то чья же еще? - изумленно сложил он лапки на груди. - Не вы ли предлагали свои услуги по проведению Новогоднего праздника?
- Ну да, - согласился я, - было дело. Но ведь вы же не позволили.
- Так и что с того? Вы решили действовать внаглую! - уверенно парировал он.
"Защитное сооружение" молча хлопало глазами, слушая нашу перепалку.
- Неужели вы могли подумать, что такое нам двоим под силу? - вяло держал я оборону.
- Мне такое тоже не под силу! - запальчиво выкрикнул Хиляк, притопывая карикатурными ножками.
- И, значит, все это сотворили мы вдвоем? - сделал я за него вывод и спросил с невинной физиономией: - А вы не обратили внимание, что мы с места не сдвинулись за все время представления?
- Обратил! Только я имел в виду не вас лично, а всю вашу банду артистов!
- Разве с нами пришла целая банда?
- Да! Через потолок!
Насколько ни была испугана моя Настя, но и та не выдержала и прыснула в кулачок.
Хмурившийся представитель закона, до этого в упор разглядывавший преимущественно мою персону, как-то странно скосил глаза на раскрасневшегося Хиляка, потом перевел взгляд на Настю:
- А вы что можете сказать по этому поводу?
- Бред! - выдала Настя. - От начала и до конца!
Я с уважением посмотрел на спутницу жизни. Сказано в точку и вовремя.
- Как "бред"?! - взорвался Хиляк. - А проломленная крыша? Я вообще удивляюсь, как никто при этом не пострадал!
- А вы уверены, что крыша проломлена? - поинтересовался я.
- Нет, вы на него только посмотрите! Все же видели, кого ни спроси, что ваши Мороз да Снегурка на лошадях прямо через потолок свалились!
Мент с уже с явным интересом поглядывал на Хиляка.
- И потом еще эта куча зверья! - продолжал директор, не обращая внимания на изменившееся настроение представителя закона. - Орут, песни распевают!
- Животные? - уточнил "представитель" сочувственно.
- Ну да! Из рукавов повыпрыгивали и давай колобродить!
- Из рукавов? Колобродить?
- Ну да!
Мент развернулся к нему полностью:
- Я что-то не въезжаю. То "банда артистов", то какие-то "рукава". Что за бред?
- Вот и я говорю: бред! - вставила расхрабрившаяся Настя, уже явно видя, что ужасное происшествие превращается в фарс.
До Хиляка вдруг дошло, что он выставлен в дурацком свете. Он открыл было рот, чтобы обосновать свою позицию, но тут вдруг раздался громкий стук и в приоткрывшемся проеме двери возникла красная запыхавшаяся физиономия одной из тех строгих теток, что держали в зале круговую оборону.
- Александр Иванович! - радостно заорала она.
- Ну что там еще? - недовольно отозвался директор, мгновенно нацепив строгое выражение на свою крысиную мордочку. - Я занят!
- Они улетели! - ничуть не смущаясь отпором, возбужденно провозгласила посланница.
- Кто? - дернулся тот.
- Ну... эти... Артисты!
- На чем улетели? - заинтересовался лейтенант.
- Дык, эта... На лошадях! - уверенно заявила тетка, уже наполовину вдвигая свое тучное тело в кабинет.
- На лошадях? Улетели? - насмешливо уточнил милиционер. - Ни на вертолете, ни на воздушном шаре, а именно на лошадях?
- Ага! - не ощущая подвоха, радостно кивнула воспитательница. - Мне там один зайчик такое платьице придарил - закачаетесь! - добавила она. - Это, говорит, вам на счастье! Хотите, покажу?
Хиляк зарычал:
- Дура!!! Вон отсюда!!!
- Да вы не думайте, Ксан Ванч, вам тоже там есть кой-чего! - не унималась "дура", сотворяя умильную, по её понятиям, физиономию и подмигивая.
- Пошла вон отсюда!!! - директор подбежал к двери и вытолкал назойливого "делегата" за порог. - Дура! - взбрыкнул он ещё раз, когда дверь захлопнулась.
Лейтенант потерял ко мне всякий интерес, вновь загрузил себя в кресло и уставился на Хиляка.
- Саша! - ласково проворковал он. - Милый ты мой! Ты что же это меня подставляешь?
- Я?! - пораженно взвизгнул тот.
- Да! Ты! Вот этих ты мне зачем высветил? - Он ткнул в меня толстым пальцем. - Да у вас тут и без них... - выразительно сверкнул он белками. - Не детский, а дурдом!
Хиляк обомлел:
- Игорь, да ты чего?..
- Это я-то "чего"?! Да ты сам прислушайся! Лошади у них тут летают! Зайчики песни поют! Подарками разбрасываются! А коровы у вас тут не летают? Без зонтиков не опасно появляться?!
- Да я не...
- Закусывать надо!!! - рявкнул внезапно покрасневший, как рак, лейтенант и, повернувшись ко мне, нетерпеливо махнул рукой: - Так!.. э-э... Свободны!
- Да ты что?! - в свою очередь взвился директор. - Зачем отпускаешь?! А платить-то кто будет?!
- Я сказал: свободны! - повысил голос лейтенант, видя, что я замешкался, беря под руку довольную Настю. - А с тобой, - повернулся он к "Саше", - разговор особый. "Платить"! - зло сплюнул он. - Я не удивлюсь, если всего этого вообще ничего не было!
- "Не было"? - поразился тот. - А дырка в потолке на ползала? А снегу кто понамел чуть ли не до пояса?
- Да чего ты плетёшь?! - услышал я крик мента, когда мы уже вышли в темный коридор. - Совсем, что ли, крыша едет?!
Настя тихонько хихикнула:
- Не рой яму другому! - и крепче прижалась к моему плечу.
- А ты боялась! Ну, давай, командуй, куда двигаем? - спросил я, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте коридора.
- Домой, конечно, на наш островок, - я почувствовал, как она пожимает плечами. - Куда же ещё?
- Кабинет директора, твою мать! - не выдержал я. - Даже лампочку при входе вкрутить, и то ума не хватает!.. - потом отозвался: - Домой, говоришь? А посмотреть, чем дело закончилось, не желаешь?
- Так они же улетели.
- Ну так мы заново прокрутим!
- Опять муравейник ворошить? Не надо. Давай, лучше, к себе. Мне что-то уже никаких праздников не хочется.
- А как же Новый год? Ты же говорила, что вы с дедом...
- Говорила, говорила, только ты все перевернул с ног на голову.
- Какой же я нехороший!
- Не кривляйся! Пока ты со всем миром воевал, мы совершенно забыли подготовиться к празднику. А он уж вот он - на носу! Какая уж теперь там подготовка? Новую форму опробовали, да блин комом вышел.
- Я, вообще-то, так не считаю. - Мы вышли на свежий воздух из угрюмого помещения и зашагали по тротуару. - Все, по-моему, вышло очень даже красиво, детям понравилось.
- Не спорю. Но ты же видел, какое сопротивление это вызывает у администрации?
- Интересно, а для кого ёлка-то? Для администрации, что ли?
- Но ведь ты же видел, что вышло?
- Ну и что? Если б не твоя просьба обойтись без криминала, они бы у меня сейчас тоже зайчиками по залу скакали...
- Ради бога!..
- Вовчик! Ты, что ли? - прозвучало вдруг позади меня.
Я обернулся.
Какой-то низкорослый мужик диковатого вида, облачённый в видавшую виды «защитку», стоял на обочине тротуара и смотрел на меня из-под натянутой по самые глаза лыжной шапочки. Этот нос ятаганом и крепко сжатые губы невозможно было спутать ни с кем!
- Игорь?!.
- Узнал...
- Боже мой! - возопил я. - Ты откуда здесь взялся?! - Я подбежал к нему и схватил за плечи, недоверчиво оглядывая его сверху донизу. - Ну, рассказывай, как дела?
- Та... - нехотя отмахнулся он и отвёл глаза. - Мои дела! Как сажа...
- Что так?
- А!.. Чо там... - Он упорно не желал смотреть в глаза. - Ты лучше про себя... - И он смущенно бросил взгляд в сторону Насти. - Про меня нечего...
- Не понял! - Я только сейчас унюхал исходивший от него запах перегара и ещё чего-то кислого. - Ты что же, так и не завязал с этим делом?
- А что мне остается? - вяло огрызнулся он, видимо, уже жалея, что окликнул меня. - Хоть так… согреться...
- Совсем ничего не понимаю! - тряхнул я головой. - Ты где живешь?
- Да так... - повел он плечами. - Где придется…
- Опять непонятно! - настойчиво теребил я его. - Как это: "где придется"? - При виде его изможденной и небритой физиономии ужасная догадка сверкнула в моей голове: - Бомжуешь, что ли?
- Ну уж!.. - цыкнул он обиженно. - Скажем так: терплю временные неудобства. - И он снова покосился на Настю.
- И где же ты их... терпишь? - запнулся я, подыскивая слово поаккуратнее.
- Не важно... - дёрнул он плечом. - Пусти...
Я огляделся. Метрах в пяти от тротуара среди грязного снега и пожухлой травы топорщились потрескавшиеся бетонные плиты теплотрассы. Из-под них шел пар, оттуда выглядывали две головы в экзотических головных уборах и заинтересованно смотрели в нашу сторону, очевидно ожидая, что им тоже что-нибудь обломится. Я сразу понял, что это и есть то место, где Игорь "терпит" свои "неудобства".
Я мельком взглянул в лицо Насте: брезгливое выражение всё сказало мне и без слов. Подвига благотворительности она от меня совсем не ждала.
Но я решил по-своему.
- Так, друг мой! - решительно развернул я его к себе лицом, преодолевая сопротивление. - Сейчас ты без пойдешь вместе с нами.
- Куда? - угрюмо спросил он, оглядываясь на "коллег".
- Увидишь! И вопросы будешь задавать потом. Друзей твоих с собой я взять не обещаю.
Он хмыкнул:
- Так говоришь, будто на другую планету зовешь!
- На другую не обещаю. Пока. Обойдемся и этой. Идем! - подтолкнул я его в открывшийся проём.
- Чо это? - дернулся он и вытаращил глаза.
- Рай! - Я пнул его под зад, отчего он кубарем покатился на прибрежный песок через светящуюся кромку экрана.
Настя молча последовала за нами, недовольно поджав губы. Последнее, что я успел заметить, прежде чем захлопнуть проход, это отвисшие челюсти Игоревых "друзей", от удивления высунувшихся по пояс из своего укрытия.
******
Рег.№ 0074436 от 19 августа 2012 в 10:51
Другие произведения автора:
Браслет-1-08. От радости в зобу дыханье спёрло
Нет комментариев. Ваш будет первым!
