"Указ об отмене традиций".

                                             «Указ об отмене традиций».

        Капитан-лейтенант Васильков, вышел покурить на ют и подышать свежим воздухом. Он только что проснулся после отдыха, отстояв суточное дежурство. Василий Иванович появился на верхней палубе и увидел, что по правому борту к их плавбазе пришвартовался военный транспорт – водолей, от которого были протянуты шланги, и через них вода бурным потоком перекачивалась в цистерны плавбазы.

- Дима, привет! – поздоровался он со штурманом корабля, капитан-лейтенантом Бычковым, который стоял с повязкой на рукаве у рубки дежурного.

- Привет, Василий!

- Сегодня будем кушать заморские свежие овощи, как я погляжу? – озвучил Васильков  действо, развернувшееся перед глазами.

- Будем, будем, - задумчиво протянул слова штурман, пристально глядя в сторону трапа.

С водолея, крепко держа в руках увесистую коробку, на плавбазу переходил капитан вспомогательного судна. Седовласый, полный мужчина с серьёзным лицом грузно ступил на борт плавбазы, которая вот уже как четыре месяца исполняла обязанности флагманского корабля 5 ОПЭСК (оперативной эскадры). На голове капитана военного транспорта ладно и по размеру восседала белая форменная фуражка с шитым крабом. Во все времена этот символ являлся гордостью владельца головного убора, будь то военный или гражданский моряк. Он уверенно осмотрелся по сторонам и также уверенно направился в сторону носовой надстройки, где располагался салон и каюта командующего.

- Вон видишь, капитан безмерную благодарность потащил бонзам нашей эскадры? – с усмешкой произнёс капитан-лейтенант Бычков, сверля глазами спину капитана судна вспомогательного флота.

- В чём же состоит эта благодарность? – не поняв смысла его слов, переспросил Васильков.

Дмитрий посмотрел на него удивлённо, как на инопланетянина.

- Ты что и впрямь не в курсе?

Василий пожал плечами.

- Этот водолей «Амур» привёз нам воду и овощи из солнечного Палермо. Ты слышал об этом?

- Да, читал в телеграмме, будучи на дежурстве.

- Так вот, чтобы ему продолжать посещать такие вот порты как Палермо или Ларнака и дальше, надо постоянно подмазывать. В противном случае, это будут Тартус или Тобрук, а вместо него в Италию и на Кипр зачастит какой-нибудь «Днестр» или «Дон». Такая картина и с танкерами, буксирами и т.п.

- Так соль в чём? – снова выказал непонимание Васильков.

- В серьёзных портах, постоянных крупных покупателей фирма одаривает презентами, по-нашему ублажает подарками. Делается это с одной лишь целью, чтобы он не перекинулся к другому продавцу. В виде подарков преподносится: ликёр, коньяк, вино, что-нибудь на закуску и т.д. Усёк?

Васильков ухмыльнулся.

- С поправкой на русский менталитет.

- Вроде того.

- Блин! – неожиданно воскликнул, Василий Иванович, что-то припомнив. – Я как-то  матроса-вестового тормознул у адмиральского салона, он выносил оттуда туго набитую сетку пустых бутылок. Сетка ведь немаленькая, из-под картошки. Действительно, чего там только не было! Все бутылки, как одна, из-под импортных горячительных напитков. Я ему кивнул в сторону ноши и спрашиваю: «Это всё за один присест?». Матрос в ответ улыбнулся и ответил: «Чаще бывает больше». Представляешь!?

- Чего тут удивительного, у них очень тёплая компания и притом не маленькая, - без малейшего удивления на лице ответил Бычков. – Считай: Командующий, его первый зам или начальник штаба, если не на отдыхе, особист и, конечно же, НачПо Меняело, - Дмитрий закончил загибать пальцы и усмехнулся. – Полтора года назад мы были на боевой службе и тоже под эскадрой.

Сослуживцы отошли к леерам левого борта юта и закурили в положенном месте.

- Этому Меняело присвоили звание контр-адмирал, - Бычков продолжил прерванный рассказ. – Весь экипаж корабля построили на баке. В салоне командующего, судя по всем внешним признакам, его уже поздравили, так как явился он под хорошим градусом. Короче, командир от лица всего экипажа поздравил вновь испечённого адмирала. Его пламенная речь проняла сурового НачПо, но чтобы до такой степени, никто и не ожидал. Меняело пустил слезу, потом держал ответное слово:

- Разве мог я, простой деревенский парень, когда-то даже подумать о том, что родная партия доверит мне такой важный и ответственный пост, что присвоит высокое воинское  звание контр-адмирал!

Он с пьяна, пустил ещё раз слезу. Потом сгрёб в объятия рядом стоявшего офицера, а им  оказался наш старпом, и в лучших традициях политбюро, страстно расцеловал. У старпома от такой оказанной ему чести, грудь выгнулась колесом вперёд.     

- Оказывается, родные флотоводцы сами глушат, как работяги после смены, - поддержал разговор, Васильков. – Интересно, сколько таких сеток за борт полетело?

      Офицеры ещё немного поговорили о жизни и разошлись. Бычков продолжил исполнять обязанности Дежурного по кораблю, а Васильков, отправился к личному составу, проверить ход выполнения боевой учёбы и несения вахты.

        Через два дня на Родине, как гром среди ясного неба, вышел указ. Не вдаваясь в казуистику точных формулировок, он для народа звучал, очевидно, и просто: «Указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом».

        Флагманский связист, офицер предпенсионного возраста, капитан первого ранга Шароваров, «не любитель выпить и закусить», держал телеграмму во вспотевших руках. Его лицо отображало явное изумление, если воспроизвести это фигурально, то получилось бы: «Не верю своим глазам».

- Вы там по линии связи ничего не напутали? – спросил он у капитан-лейтенанта Василькова, с растерянным видом поправляя очки.

- Да нет товарищ капитан первого ранга, три раза просили берег повторить содержание телеграммы, - уверенно доложил Василий Иванович. – Я лично контролировал. Телеграфистка попалась правда злая, после текста телеграммы напечатала: «Так вам и надо!».

- Самый суровый и безжалостный указ за всю мою службу, - произнёс флагман упрёк в сторону властей предержащих. – Хотя слабо верится на этот раз в победу, - высказал он самое близкое к истине предположение.

         И понеслось! В тот же день на корабле во все бочки со спиртом налили порцию керосина, да до такой концентрации, что даже нюхать его было противно. Доктора корабля обязали в медицинский спирт добавить зелёнки. НачПо тут же у себя в штабе эскадры организовал собрание на злободневную тему и выступил с трибуны, произнеся грозную речь.

- Я возьму на себя смелость сказать, что это очень своевременный и правильный указ. Страна погрязла в пьянстве, - с этих слов начал он поддержку инициативы партии.

От напряжённого выступления НачПо весь раскраснелся, пот лился градом с «крестьянского сына». Меняело часто прикладывался к стакану с водой. Флагманский механик шепнул флагманскому химику: «У особиста вчера день рождения был, видно у НачПо колосники горят».

В своём выступлении Меняело говорил много правильного, но опускал мелкие подробности о том, как это сделать. В конце выступления из его уст, от лица всего офицерского состава эскадры, прозвучала безоговорочная поддержка и одобрение «своевременного» указа горячо любимой партии. В зрительном зале сидели с суровыми, ничего не выражавшими лицами, единодушно одобрявшие. Шквала позитивных эмоций не случилось, народ больше думал о том, чем для него это всё обернётся.

- Давно пора покончить с этим позорным явлением. В рядах военнослужащих это необходимо осуществить в первую очередь, - подвёл предварительную черту под  указом НачПо.

Позже Меняело ещё и пообещал услать в Союз всех тех, кто попадётся в ближайшей перспективе, невзирая на лица и звания. Он дал понять, что либеральничать, не намерен.

- Сами понимаете, по прибытии домой как только на берег ступишь, под эту компанию уволят со службы в тот же день, - нагнал он ещё больше страху.

- Вылетишь, как пробка из бутылки, - дополнил его слова шуткой, флагманский штурман.

НачПо на него грозно зыркнул.

- Резко улучшив показатели отчётности, - тихо обронил Зам НачПо Тугарин, но в уши начальника его реплика не попала.

После этого Меняело произнёс слова из монолога Шекспира, только интерпретированные под присланный указ.

- Вот и решайте теперь сами, пить, или не пить! Предлагаю, всем кто злоупотребляет спиртным, крепко подумать, - закончил он наставление на истинный путь заблудших овец в погонах, не оставив камня на камне.   

        Параллельно с собранием в штабе эскадры, замполит корабля капитан третьего ранга Соболев, собрал офицеров и мичманов экипажа, чтобы довести до них новое веяние сверху. Зам вёл собрание в той же тональности, что и «старший брат». По ходу своего выступления он достал из личного архива, в виде записной книжки, «чёрный список» ныне здравствующих воинов проштрафившихся в разные исторические периоды. «Залёты» были отсортированы по градусному признаку. Соболев умело вкраплял фамилии выпивох в доклад, подтверждая весомыми примерами пагубность пристрастия к «зелёному змию».

- Для тех, кто в своё время «наступил на грабли», есть ещё время исправиться.

Свой доклад он закончил грозными предупреждениями, что пьянство на флоте теперь будет выжигаться калёным железом. Прочие «напутствия» остались за скобками.

       После общего сбора офицеры и мичманы корабля расходились из кают-компании с шутками и прибаутками, озвучивая своё отношение к событию.

- Партия резко бросила пить, теперь и нам предстоит, - сдержанно произнёс стармех. – А врачи советуют резко ничего не делать, здоровье пошатнётся.

- Много театра, мало реальности, - вторил ему Командир БЧ-4 Пивоваров, трезвенник по жизни.

Через два дня в его каюте появится плакат с надписью: «Выпить нельзя отказаться», а под ней уточнение в скобках: «Воин, у тебя только одна запятая».

- Обмывание погон нынче только с соком, - штурман покачал головой, не веря в подобное. – Это больше похоже на «Указ об отмене вековых традиций», - он тяжело вздохнул.

- Владимир Андреевич, - обратился старший лейтенант Мухин к пожилому мичману, заведующему корабельным ларьком, - если у Вас ещё остались конфеты с ликёром, то прячьте подальше, скоро будут в большой цене.

Все курильщики собрались на юте, пыхтя сигаретами и папиросами, продолжая обсуждать тему. Весёлый балагур и бабник старший лейтенант Игорь Капустин запел со своей колокольни.

- Не все девушки нынче будут красивы и привлекательны, к сожалению.

- Ты абсолютно прав. Рискуй не рискуй, теперь никто шампанское пить не будет, - пристально смотря на него лукавыми глазами, высказался с подтекстом его однокашник Артём Казаков. – Награда за риск отменяется.

Капустин в ответ напряжённо ухмыльнулся, он понял, о чём речь.                                            

- Вижу, что зерно клеветы нашло-таки свою почву, - он постарался парировать и обратить намёк товарища в шутку.

На прошлой боевой службе с ним приключился конфуз…

        В один из прекрасных солнечных дней, к борту их корабля пришвартовалось госпитальное судно «Обь». Белый и красивый пароход манил не только своей внешней загадочностью и комфортом, но и частью экипажа, которую составляли молодые сестрички и врачи противоположного пола. Ведь на военном корабле романтики мало, она вся только в мыслях и притом на берегу. А тут берег оказался прямо у борта. Проходя вместе с экипажем медосмотр на госпитальном судне, симпатичный и говорливый сердцеед Капустин, как обычно, с присущей ему галантностью, познакомился с четырьмя медсёстрами и молоденькой врачихой. После осмотра, командир увёл их обратно на корабль, а Капустин, который оказался на пике популярности, долго не мог успокоиться и не находил себе места. Напоминали ему о себе инстинкты и забродивший адреналин, а ещё в большей степени горящие глаза медсестричек.                                                                                  

        На госпитальном судне из Союза в их экипаж прибыло несколько вновь назначенных офицеров, а также посылки и почта. Вечером в коллектив боевой части связи уже вливался молодой лейтенант, который накрыл стол и проставился. После первой рюмки Игорь Сергеевич заёрзал на месте, а после третьей уровень моря резко упал по колено. Он несколько раз выходил на верхнюю палубу якобы подышать воздухом, а сам осматривал диспозицию. Трап между госпитальным судном и плавбазой убрали, висела только в крупную ячейку страховочная сетка. Она устанавливалась на случай, если перевернётся трап, и кто-то с него вывалится. Сетка натягивалась когда «Обь» и плавбаза расходились в стороны, и наоборот, провисала, когда корабли сходились. Южная ночь была тёмной, дул несильный ветер, который раскачал оба корабля. Резво подпрыгивали на небольшой волне резиновые кранцы, они тёрлись о борта и противно скрипели. Капустин перегнулся через леер, судно и корабль отжала волна в разные стороны. Между ними образовалась дистанция со зловещей темнотой, плеском волн о борта и неприятным скрипом кранцев. Напротив, в недоступной близости, маняще светились круглые иллюминаторы госпитального судна. Он осмотрелся, на той стороне вахтенного не было видно. Капустин вернулся в каюту, сослуживцы ещё не закруглились и травили байки на военно-морские темы. Игорь Сергеевич поддал ещё для храбрости и, под предлогом, что идёт спать, покинул мероприятие.

- Удача любит тех, кто к ней небрежно относится, - буркнул он на ходу.

Утром следующего дня офицеры перешёптывались друг с другом.

- Слышал? - спросил лейтенант Самохин у старшего лейтенанта Сидорова. – Ночью Капустина вытаскивали из сетки.

- Да ну!

- К девочкам в гости на «Обь» решил сходить. Еле извлекли! Если бы не Дежурный по кораблю Харитонов и его помощник мичман Сарганов, то неизвестно чем бы это всё закончилось. Короче, начальство пока не узнало.

- Легко ещё отделался! Если бы выпал между корпусов и никто не услышал его крик, то считай труба…

       Я вижу, что ты на меня осуждающе посматриваешь, Казанова, - обратился Капустин к однокашнику, подчеркнув интонацией последнее слово. -  Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала.

- Я и молчу, - произнёс в ответ Артём с хитрой улыбкой. – Хочу только напомнить: «Злой язык страшнее пистолета».

Друзья, так сказать, по несчастью, пикировались.

У Казакова тоже имелось своё слабое место, на которое в ответ не преминул тут же нажать Капустин, обозвав его Казановой…

         Они учились в военно-морском училище в одном классе. Однажды, на четвёртом курсе, в каком-то магазине Казаков познакомился с продавщицей. Это была далеко уже не юная девушка, старше его лет на семь. В увольнении Артём стал к ней похаживать, удовлетворяя свои фантазии на сексуальную тему. Позже он узнал, что молодая женщина замужем. Она призналась ему как-то, что муж её потерялся в этой жизни и сильно пьёт. Ирина, так звали продавщицу, излила душу и поведала, что с ним она несчастлива и всё у них идёт к разводу. Встречи Артёма и Ирины были взаимовыгодные. Артём за собой никаких обязательств не чувствовал, а продавщица с ним заполняла паузы в неудачном браке. В очередной раз Казаков оказался в её квартире. Она очень убедительно сообщила ему, что муж появится не скоро. Молодые люди выпили по рюмке коньяка и, даря ощущение счастья, друг другу, наслаждались им, нежась в постели. Но как часто бывает в подобном жанре любовных романов, а это был тот самый случай, неожиданно появился законный супруг. Несмотря на то, что парень в свои молодые годы уже люто пил, обладал крепким телосложением и высоким ростом.

       Он появился перед кроватью внезапно. Казаков от такого «сюрприза» весь сжался.

- Я тебя сейчас бить буду, курсант, - дыхнув перегаром в сторону счастливой пары, обратился он к Казакову. – Проучу на всю жизнь, чтобы по чужим жёнам не блудил.

Казалось бы, безвыходная ситуация, но спасли курсанта-любовника алкогольные пристрастия мужа.

- Сейчас только выпью и разделаюсь с тобой, - буркнул муж и повернулся к ним спиной.

Он сел к столу, взял бутылку коньяка и стал наполнять стакан. Пока мужчина употреблял спиртное, Казаков не стал готовиться к казни, а резво вскочил и намного быстрее, чем за 30 секунд оделся. Когда здоровяк взял в руки кухонный нож, то Казакову показалось, что это его сейчас будут резать, а не колбасу. Он схватил бутылку и приложил ею по черепной коробке алкоголика. Тот, на некоторое время отключился, а Казаков дал стрекача. Ирина смотрела широко открытыми глазами и не знала, кому сочувствовать, а кого проклинать. На всякий случай она сбежала к своей подружке от греха подальше.

Голова у её мужа оказалась крепче «скупого» ореха, что и помогло ему очень быстро «восстать из пепла». Крик: «Убью, стерва!», ничего уже не мог изменить. Позже она с ним разведётся. Но, как оказалось, это ещё не был конец истории, Казакову предстояло пережить неприятности.

        Крепкоголовый муж на следующий день появился у ворот училища. Он тряс перед дежурным по КПП увольнительной запиской, которую обронил в его квартире курсант, и требовал восстановить справедливость. Дежурный осмотрел увольнительную и спрятал её в свой карман.

- Хорошо, я сейчас вызову его командира роты, пусть он с вами разбирается. Через двадцать минут на КПП прибыл много повидавший на своём веку командир курса, седовласый капитан второго ранга Шкваркин. Он тоже с деловым видом осмотрел увольнительную записку Казакова и спрятал её в нагрудный карман. Дежурный по КПП мичман Творогов в это время докладывал ему ситуацию. Капитан второго ранга вышел из помещения к мужчине, который перетаптывался у ворот.

- Ну и что Вы хотите? – спросил он у обиженного мужа.

- Ваш курсант ударил меня бутылкой по голове.

Шкваркин удивился.

- Да вроде бы на Вас ничего подобного не просматривается. Я бы даже сказал, что выглядите не хуже других.

- Он спал с моей женой! – возбуждённо произнёс тот.

- Это она Вам изменяет, а мой курсант тут причём? Если бы её всё устраивало, то… Вы меня, наверное, поняли?

- Я сегодня же напишу заявление в милицию, - верзила продолжал пугать резкими заявлениями.

- Значит так, - остановил его командир роты, - Вы и сегодня явились сюда в нетрезвом виде, - от рогоносца несло как от сивушной бочки. – Во-первых, я вправе сдать Вас в вытрезвитель. Во-вторых, Вам и предъявить-то нечего. Я думаю, что жена Ваша не станет выдвигать какие-либо претензии.

Опростоволосившийся муж пошёл на попятную.

- Командир, дай денег опохмелиться, я всё забуду.

Шкваркин порылся в кармане, достал мятые пять рублей и протянул страдальцу.

- Возьми и чтобы я тебя здесь больше не видел.

- Понял, - мужчина развернулся на 180 градусов и дал полный вперёд к ближайшему магазину.

А через десять минут в кабинете командира курса проходила беседа.

- Казаков, как ты так ловко умудрился стукнуть мужика бутылкой по голове, что даже шкуру, шерсть и рога не попортил? – сурово спросил командир роты подчинённого.

Курсант в ответ начал мямлить: «Да я, да он…».

- Короче, - оборвал его Шкваркин, - про его жену забудь, как говорится – с глаз долой, из сердца вон. Если подобное ещё случиться, то выпуска тебе не видать, - припугнул он для острастки. – Возьмём паузу, если он в милицию не пойдёт, то считай, тебе крупно повезло, Казанова…

                                                                       *     *    *

        Прошло три года. Суровый антиалкогольный указ действовал в полную силу. В стране появились новые традиции: шашлычно - пикниковые мероприятия на трезвую голову; условные безалкогольные свадьбы и дни рождения; употребление безалкогольного шампанского, в котором, при откупоривании, купались люди, стены и потолки.

- Какой дурак его придумал? - в отчаянии говорили пострадавшие.

- Тот же, кто и указ, - отвечали сочувствующие.

Ещё одной победой указа, очевидно, было то, что мир открывать для себя стало модно только через трезвые глаза. Для этого всюду появились «бдительные соседи», которые нерадивых граждан и их поползновения выводили на «чистую воду».

На другую чашу весов давило: бытовое пьянство; расцвет самогоноварения; массовые отравления суррогатами; процент семейных драм пополз резко вверх. Печени легче не стало. Кто пил безбожно, тот продолжал пить, а кто знал свою норму, тот продолжал её соблюдать. Как говорится: « Горбатого даже указ не разогнёт». Извечный спор о вреде и пользе алкоголя, на данный исторический момент, склонился в пользу первых.               

         Под КП 5 ОПЭСК заступил КУ (корабль управления) «Даурия». На верхнюю палубу из своей каюты поднялся старший лейтенант Сергей Каморин, чтобы «проветрить мозги». У рубки дежурного стоял Начальник радиотехнической службы корабля капитан-лейтенант Андрей Неверов, с повязкой на рукаве. Сергей обратил внимание, что пока он отдыхал после вахты, к кораблю пришвартовался МБ (морской буксир) «Марс». Перекачка питьевой воды с него уже началась, так как протянутые на их корабль шланги раздулись и напряглись до предельного состояния. Матросы вереницей переносили ящики со свежими овощами, согнувшись от тяжёлой ноши и стуча о палубу «прогарами» (ботинками). Он подошёл к сослуживцу и поздоровался.

- Откуда мы сегодня будем кушать свежие овощи и чьей водой запивать? – задал вопрос Каморин.

- «Марс» в Ларнаку заходил. Киприоты эти овощи выращивали, - ответил ему Неверов, глядя в сторону трапа, который перемещался вверх вниз, вместе с покачивающимся на волне кораблём и буксиром.

На трап взошёл капитан морского буксира. Не молодой мужчина был одет в белую рубашку, а на голове кремовая форменная фуражка с шитым крабом. В руках он нёс большую коробку. Капитан, ступив на борт корабля, уверенно взял курс на надстройку, где располагался салон и каюта Командующего эскадрой. По пути он встретил НачПо контр-адмирала Куликова, остановился и о чём-то вёл с ним беседу.

- В верхах всегда имеется свой парадный и закулисный мир. Смотри, презент потащил командованию. Вечером, наверное, оттягиваться будут, - вздохнув, обратил на этот факт внимание Каморина Неверов. – А нам «шилом» (спиртом) давиться приходиться.

- Интересно, из чего состоит этот презент и в честь чего? – с небольшим недоумением переспросил Сергей.

- Ликёр, коньяк, водка, вино, судя по пустым бутылкам. А для чего тащат, так чтобы в следующий раз…

                                                                                                                           Ю. Таманский

                                                                                                                           г. Севастополь   2012г.

Другие произведения автора:

На "лопате".

"Дождь".

"Брызг шампанского не будет".