Новые
Меню"Просто сборник просто стихов" Лоры Векслер
Часть 1
«See my skin I'm a mass of blood» или «Просто сборник просто стихов» Лоры Векслер (Супердесятка 2010)
(!)
С античных времён к безобразному и уродливому было двоякое отношение. Аристотель создал свою теорию мимесиса, в которой признавал, что изображение безобразного допустимо в живописи, потому что доставляет удовольствие самим фактом подражания, а драматических искусствах уродливое не доставляет реального страдания и переходит в смешное в комедии или переходит в самоотрицание в трагедии.
А христиане… С одной стороны, уродство – следствие порчи и греха, с другой стороны, красота – соблазн, прелесть, которая рождает вожделение. Но за внешним уродством порой может скрываться красота духовная, именно поэтому Христос изображается униженным и поруганным ранними отцами Церкви, полагавшими, что только в таком «презренном» виде Христос мог открыть людям красоту духовности и выполнить свою жертвенную миссию.
Некоторые философы утверждали, что даже Бог может изображаться в виде самых безобразных вещей, что противоположностью образа архетипа он должен так воздействовать на восприятие, чтобы отвращать от внешнего уродства и заставлять искать красоту не во внешнем, а во внутреннем, в духовности. На этой основе развилась эстетика аскетизма: безобразное – как символ аскетического подвига.
Абсолютно безобразное в Христианстве – это отсутствие формы.
Лессинг считал, что безобразное может изображаться в большей мере в поэзии, чем в живописи. Кант считал, что искусство, прекрасно показывающее безобразное, возвышает и нейтрализует его, трансформируя в прекрасное.
И натуралисты, и романтики видели в безобразном антитезу прекрасному, а стало быть, безобразное и уродливое может и должно изображаться в искусстве.
Если отрицать эту эстетику, то приходится отказываться от Босха, Э.Золя, П.Пикассо, Н.Лескова, Ф.Достоевского, Э.Климова и мн.др…
Эта подборка стихов – пример той самой эстетики безобразного, которая преобразует уродливое в искусство.
«Кухонный бог» мне чем-то напомнил повесть Санаева «Похороните меня за плинтусом», только ЛГ – маленькая девочка, живущая в ужасе «Крурума», в уродстве и безобразии и мечтающая о – хотя бы - покое. И сколько таких несчастных детей мечтает о покое? И много ли о них пишут? И исполняются ли их мечты? Да какие уж тут мечты, если в тех местах, где живут эти дети, даже божьи коровки на небо не взлетают?
Замечательна концовка стихотворения:
«Боги, феи и человечки
Тают, точно подтёр их ластик.
Ну а Бог дождаться сумеет
Новой видящей лик настенный.
У него ж впереди-то – вечность
(Стены вряд ли здесь кто покрасит)».
С одной стороны – безнадёжность, с другой – переход ЛГ на новый, божий, уровень…
Да, текст стихотворения шершав. Но текст цепляет, заставляет со-переживать, и его шершавость уходит на второй, не столь важный, план.
Стихотворение «Необратимость» напомнило мне романс Ленского (?) в исполнении В.Козина «Нищая»
«Зима, метель, и в крупных хлопьях
При сильном ветре снег валит.
У входа в храм одна, в лохмотьях,
Старушка нищая стоит...
И подаянья ожидая,
Она все тут с клюкой своей,
И летом, и зимой босая,
Подайте ж милостыню ей!
Сказать ли вам, старушка эта
Как двадцать лет тому жила!
Она была мечтой поэта,
И слава ей венок плела.
Когда она на сцене пела,
Париж в восторге был от ней.
Она соперниц не имела...
Подайте ж милостыню ей!
Бывало, после представленья
Ей от толпы проезда нет.
И молодежь от восхищенья
Какими пышными хвалами
Кадил ей круг ее гостей -
При счастье все дружатся с нами;
Подайте ж милостыню ей!
Святая воля провиденья...
Артистка сделалась больна,
Лишилась голоса и зренья
И бродит по миру одна.
Бывало, нищий не боится
Прийти за милостыней к ней.
Она ж у вас просить стыдится...
Подайте ж милостыню ей!»
Интертекстуальность (а куда ж без неё нам-начитанным?)
Но стих – жёстче, беспощаднее, натуралистичнее и современнее. И – тоже цепляет. И старуха эта – видится, как живая.
И старикам, получается, не на что надеяться. Вот вам и две самые уязвимые группы риска: дети и старики.
А третий стих подборки «Непарадный П» - о месте, где живут эти дети и старики, город, в котором они сходятся вместе отпускать на небо божьих не взлетающих коровок…
И здесь – та же эстетика безобразного: безобразного разложения, коррупции, бездуховности, образ мёртвого города, порождающего еле живых детей и стариков.
И название-то у стиха – «Непарадный П». Это аллюзия и к Некрасовскому «Парадному подъезду», и к жаргонно-бытовому выражению «полный пэ!»
Действительно, полный пэ! Это вам не муарово-шёлковый шарф! Это «подзаборный» мир коммуналок, тараканов, дармовщины и синеносых дам, в котором пытаются выжить тысячи заброшенных, презренных и презираемых…
И, конечно,
«Над этим всем незримо Достоевский
ПарИт и понимает, что, увы,
Не завершить плетение канвы
Романа. Лишь парадно-алчный Невский
"Достоин" обращения на "Вы"»,
И Достоевский парит не только над иронично поставленном в кавычки «достоинством» Невского, но и над всей этой «шершавой» подборкой стихов о тёмной и нелицеприятной стороне жизни, которую мало кто хочет замечать. А вы хотели ананасов в шампанском, солнечных зайчиков и отблесков свечей на хрустале? А в глаза старухи-пьяницы и брошенного ребёнка не хотите ли заглянуть?
И можно было бы и о «рифмах-мифмах» погутарить, да вот не хочется. К чёрту рифмы! К чёрту шиловскую гладкопись! «Иди и смотри!»
«Под вечер, наглотавшись грандаксина,
иду, шурша опавшими листами,
и вижу, как осенние осины
краснеют над людскими головами,
краснеют над обшарпанной хрущёвкой
и ждущей подаянья побирушкой,
над общим нашим нищенством неловким
осины багровеют до макушек…
Краснеют над мальчишкой беспризорным
и плачутся в бензиновые лужи.
Да к чёрту этот бант из белых кружев!
Мне в пору снова старый свитер чёрный» (ЕК)
Часть 2
О «непарадных пэ» подборки «Просто сборник просто стихов» Лоры Векслер
«Кухонный Бог
Ты вчера говорила с Богом –
Он живёт над плитой, на кухне.
Там – в подтёках масляной краски –
Ты увидела лик печальный.
Рассказала Богу о многом:
О сломавшемся старом бубне,
Что ты вытащила из ряски
На запруде в своём квартале;
И о том, что Его коровки
Улетать не хотят на небо,
Сколько ты об этом ни просишь,
Поднимая с букашкой пальчик;
А ещё, что вчера в коробке
Ты припрятала мякиш хлебный,
Чтобы вылепить кошку Фросю
С «бабыклавиной» летней дачи;
А ночами из серой шляпы
Вылезает ужасный Крурум
(Ты сама придумала имя) –
Он похож на «псабаскервила»;
Рассказала также о папе –
Как ругает последней дурой,
Напиваясь порою «вдымень»
(Это бабушка объяснила);
Как тогда достаётся маме –
«На орехи» и «по заслугам»,
Как невкусно пахнет от тряпки –
Ей «плевотину» вытирали;
Что стекла не хватает в раме…
Что мечтаешь иметь подругу…
Как обидно по морде тапком…
Как спокойно у тёти Вали…
* * *
Ты растёшь, становясь умнее
Или старше? И постепенно
Боги, феи и человечки
Тают, точно подтёр их ластик.
Ну а Бог дождаться сумеет
Новой видящей лик настенный.
У него ж впереди-то – вечность
(Стены вряд ли здесь кто покрасит).
Необратимость
За мутным немытым окном, выходящим на север,
Стакан за стаканом вливая в иссохшую глотку,
Чумная старуха в изношенных грязных колготках
Глядит через дырочки тюля, как плюшевый цербер
Заходится тявканьем. Вторит старуха дворняге –
Её глупый смех переходит в прокуренный кашель.
Забрызгав подобье фиалки слюною и кашей,
Она затихает и вновь наполняет из фляги
Дешёвым горючим гранёную липкую тару…
А помнишь, Кармен, ты когда-то пила из бокалов
Напитки богов и цветастою птичкой порхала,
Меняя пажей на пижонов? Любовным нектаром
Косила, как смерть на войне, только самых заметных:
От чуть лысоватых (душой молодых) ловеласов
До старцев-идальго – почтенных мужей седовласых,
Врываясь в их жизни, неслась вертихвосткой-кометой.
А помнишь, Кармен, первый завтрак с любимым в постели
Под звук патефона, шипящего голосом томным?
А помнишь, казалась тебе отвратительно-тёмной
Душа старушенции, тихо бубнящей за стенкой?
А помнишь, как маленькой девочкой по коридору
Бежала, играя в пятнашки с соседским мальчишкой?
А помнишь нелепый рояль с поцарапанной крышкой
И первый урок с «сольфеджисткой» (там что-то про «дО-ре…»)?
А помнишь? А помнишь? А помнишь, какими все были?
Загнулась фиалка… издох под колёсами цербер…
За мутным немытым окном, выходящим на север,
Невидима фляга под слоем слежавшейся пыли…
Непарадный П
Раб параллельных рельсов, громыхая,
Ползёт тихонько в сторону депо.
Последние из тех, кому всё "по..."
Спешат вернуться в клетки, задыхаясь
От запахов подъездных. Дряблость пор
Прикрыв рекламными щитами, Двор Апраксин
Тревожно задремал и видит сон,
В котором на казённый миллион
Таких родных американских баксов
Ему отремонтирован фронтон.
Подмигивая окнами, трущобы
Заигрывают с пьяными, а те,
Наощупь продвигаясь в темноте,
Пытаются не заплутать. Ещё бы!
Ведь где-то ржавый чайник на плите
Пронзительно горланит, выкипая,
И лампа излучает жёлтый свет,
И обещал проставиться сосед,
И кажется, что далеко до "края",
Когда задорно-подзаборный "цвет"
Шуршит по лабиринтам коммуналок,
Подобно тараканам, и всегда
Готовы прошептать бессвязно "да"
На дармовщинку толпы "зинок-галок" -
Не синеглазых - синеносых дам.
Над этим всем незримо Достоевский
ПарИт и понимает, что, увы,
Не завершить плетение канвы
Романа. Лишь парадно-алчный Невский
"Достоин" обращения на "Вы"» (Лора Векслер)
Не буду повторять то, что я писала об этой подборке Лоры Векслер во время конкурса «Супердесятка-2010» в своём маленьком эссе ««See my skin I'm a mass of blood» или «Просто сборник просто стихов»»: его можно прочитать на странице конкурса в обзорах. Сегодня (уж коль скоро Лора заявила свою подборку на рецензирование) остановлюсь на некоторых деталях, о которых мне не хотелось писать во время конкурса, потому что подборку и по сей день, несмотря на многократное прочтение, считаю хорошей, т.к. в ней есть самые главные поэтические составляющие, которые делают тексты стихами: искренность, незаёмность чувств, «нефантичность» (автор не «водомерка», изящно скользящая по поверхностям и плоскостям, а «нырок», способный посмотреть на ситуацию и проблему изнутри) и подтекст. Отсутствие «шиловской гладкописи» в данном случае тоже считаю плюсом. К тому же автор затрагивает самые острые социальные проблемы, причём делает это поэтически, не в лоб и не отстранённо, а вкладывается в то, что «рисует», эта личностная задействованность, прочитываемая между строк, мне очень импонирует. Мне понравилась цельность и композиция подборки: одинокий ребёнок – одинокая старуха – среда. Несколько натуралистично (вспомнили основные критерии натурализма? Раса, среда, момент), но точно и горько, и – воздействует, не отпускает, оставляет впечатление, запоминается, заставляет думать и сопереживать.
Но конкурс давно прошёл, и сегодня я посмотрю на эту подборку «некукольным взглядом», т.е. скажу о том, что мне в подборке не понравилось (с т.з. языка. имхо).
Стихотворение «Кухонный Бог»
«И о том, что Его коровки
Улетать не хотят на небо» - для чего инверсия? «не хотят улетать на небо» читалось бы естественнее.
То же самое и в строке «Ты припрятала мякиш хлебный». Рифм здесь «0.2», так что можно безболезненно расставить слова так, как они и говорятся в живом языке: «Ты припрятала хлебный мякиш».
Мне совсем не понравился этот «пёсбаскервил», и не потому что слово получилось не очень «усваиваемое», а потому что я не поверила, что заброшенный ребёнок, растущей в такой среде, какой её нарисовала Лора, и молящийся вымышленному Круруму, читал Конан Дойля. Да и, судя по описанию, девочка достаточно маленькая. Можно, конечно, пуститься в долгие объяснения про фильм, про рассказы взрослых (хотя, сомневаюсь, что «там» есть какие-то рассказы или чтение вслух ребёнку на ночь…), можно даже изобразить некую будущую современную сонечку мармеладову, но… Пришла в голову «мышль» о некой автобиографичности (если ошибаюсь – пусть Лора меня простит).
Не понравилась строка «Как обидно по морде тапком…». Я так поняла, что это мысли девочки, её обиды, т.е. это по девочкиному лицу тапком (не важно, кто), но слово «морда» в мыслях девочки о своём собственном лице мне показалось излишним «усугублением кручины» в данном случае.
В строке «Боги, феи и человечки» мне не понятно, откуда выскочили Боги во множественном числе (до этого один Крурум только упоминался), откуда взялись феи и что за человечки.
Строку «Тают, точно подтёр их ластик» тоже не считаю очень удачной: от ластика ничего не тает. Слово «блекнут» было бы точнее.
В концовке стихотворения «Кухонный Бог», на мой взгляд, нарушена логика:
«Ну а Бог дождаться сумеет
Новой видящей лик настенный.
У него ж впереди-то – вечность
(Стены вряд ли здесь кто покрасит)» - полагаю, что способность видеть настенные лики не зависит от факта окраски стен. Т.е., мне показалось, что последняя строка «стаскивает» смысл концовки до конкретики (стрелочка вниз, а мне бы хотелось стрелочку вверх… Но это, видимо, уже мои «заморочки»).
Стихотворение «Необратимость»
Словосочетание «чумная старуха» моё восприятие отторгло. Я понимаю, что прилагательное «чумная» использовано в переносном смысле, что на самом деле у старушки не чумка и не чума, но можно было, по-моему, и другое определение подобрать, пусть даже «чудная».
«Плюшевый цербер». Интересно. Рядом со словом «чумная» (употреблённым в переносном значении в предыдущей строке) слово «плюшевый» воспринимается тоже в переносном значении, только у этого прилагательного минимум два «переносных значения»: плюшевый – т.е. с шерстью, напоминающей плюш, и плюшевый – т.е. безвольный, мягкотелый, томный, сонный и т.д. В этом смысле странно, что «плюшевый цербер заходится тявканьем» (понятно, что именно тявканьем, раз «плюшевый», а не лаем, но при этом именно «заходится»)))
В строке «её глупый смех переходит в прокуренный кашель» - на мой взгляд, «еЁглупыйсмЕх» звучит странно: более естественно в этом сл-соч. расставить акценты, ослабив местоимение и акцентировав прилагательное, но тогда изменится ритм. И почему старушечий смех «глупый»?
А если так:
«глядит через дырочки тюля, как /-- цербер заходится лаем, и вторит старуха дворняге – смеётся, и смех переходит…»?
«Меняя пажей на пижонов». Хм… Не верю… Ежели пить напитки богов и порхать птичкой, то пажей на пижонов менять ни к чему. А вот если «на» заменить на «и» («меняя пажей И пижонов»)…
«Любовным нектаром косила» - здесь я считаю глагол «косила» не то что неточным, а просто «неизтойоперным». Нешто нектаром косят? А ежели вдуматься, то и вся фраза «любовным нектаром косила, как смерть на войне, только самых заметных», имхо, не «сложилась», потому как смерть на войне не косит любовным нектаром, т.е. косит НЕ любовным нектаром. Это серьёзный языковой и смысловой «косяк». Я бы это «косила, как смерть на войне» заменила бы на что-то более подходящее и точное (имхо).
Далее – очень интересная строка:
«врываясь в их жизни, неслась вертихвосткой-кометой». И интересна она не часто замечаемой, но часто совершаемой ошибкой: из-за того, что не из того, из чего нужно, «сделан» деепричастный оборот, нарушается логика и последовательность действий. Ведь, как мне кажется, «Кармен» врывалась «в их жизни», несясь кометой, потому что глаголы «врываться» и «нестись» подразумевают разные промежутки времени: «врываться» - разовые стремительные действия, «нестись» - длительное действие. Разовые действия могут совершаться внутри длительного, а не наоборот.
Почти такая же «ошибка» в строке «бежала, играя в пятнашки». Здесь нужно было употребить глагол «бегать», а не «бежать», она «бегала, играя в пятнашки», а не «бежала, на ходу (по ходу) играя» но замена повлекла бы сбой ритма. Значит, на мой взгляд, глагол нужно бы заменить…
И комету обозвать «вертихвосткой»? Что ж, смело. Почти тройной образ: «Кармен – вертихвостка – комета». В тройных образах промежуточное слово должно «работать» на два других, «Кармен-вертихвостка» «работает», но – в связи с этим – «комета-вертихвостка» приобретает странный смысл, несколько даже комичный.
Совсем не понравилось это «там что-то про «дО-ре…», т.е. «там что-то продОрэ» не принялось… И не приглянулось «какими все были», т.е. «всебЫли» резануло слегка.
Зарифмовано-то 20 строк из 27:
Парная + 2 нерифмованных строки
Парная + 2
Парная + 1
Опоясывающая (четыре строки) + 1
Парная + 1
Опоясывающая (4)
Опоясывающая (4).
Можно было уж пожертвовать опоясывающими рифмами в последней части стиха, чтобы избавиться от «продОров» и «всебЫлей» (имхо).
Стихотворение «Непарадный П»
В отличие от Наташи Малининой, которой в этой подборке полюбился больше всего «Кухонный Бог», я считаю лучшим стихом подборки именно этот, заключающий, стих. Но и в нём я нашла «косяки», числом два, имхо, а именно:
«…задорно-подзаборный "цвет" шуршит»
и
«Лишь парадно-алчный Невский
"Достоин" обращения на "Вы"»
Объяснюсь.
«задорно-подзаборный» звучит, но не сочетается с «шуршит».
В последних двух строках – серьёзный логический (смысловой, языковой) «косяк»:
«лишь» - некое противопоставление, почти «но», НО «достоин» саркастически закавычено, т.е. «НЕ достоин» на самом деле, по мнению автора. А кто тогда достоин? «Кому всё «по…»»? Пьяные, «наощупь продвигающиеся в темноте»? Сосед, «обещавший проставиться»? «Задорно-подзаборный «цвет», шуршащий в лабиринтах коммуналок»? «Не синеглазые – синеносые дамы»? Противопоставлять-то здесь не с чем и не с кем. Но автору противопоставить хотелось (иначе для чего это «лишь»?), а – «не вышел номер». Исправлять – нет смысла. Я бы не стала противопоставлять, а усилила бы, усугубила бы кручину (здесь), причём практически без потерь:
«романа. Даже алчно-гордый Невский
не стоит обращения на Вы».
Но автор – не я, а Лора Векслер, ей и «глину в руки». У неё должно получиться: её подборка, в отличие от «парадно-алчного Невского», достойна обращения на Вы.
У меня всё. Автору – вдохновения, новых замечательных стихов, любви и счастья.
С уважением,
ваша ЕК.
Рег.№ 0064277 от 1 июля 2012 в 11:29
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
