...И понемногу начало назад
Его тянуть: в деревню, в темный сад,
Где липы так огромны, так тенисты
И ландыши так девственно душисты,
Где круглые ракиты над водой
С плотины наклонились чередой,
Где тучный дуб растет над тучной нивой,
Где пахнет конопелью да крапивой...
Туда, туда, в раздольные поля,
Где бархатом чернеется земля,
Где рожь, куда ни киньте вы глазами,
Струится тихо мягкими волнами
И падает тяжелый, желтый луч
Из-за прозрачных, белых, круглых туч.
Там хорошо; там только — русский дома;
И степь ему, как родина, знакома;
Как по морю, гуляет он по ней —
Живет и дышит, движется вольней;
Идет себе — поет себе беспечно;
Идет... куда? не знает! бесконечно
Бегут, бегут несвязные слова...
Приподнялась уж по следу трава...
Ему другой вы не сулите доли —
Не хочет он другой, разумной воли...

Заметила ли ты, о друг мой молчаливый,
О мой забытый друг, о друг моей весны,
Что в каждом дне есть миг глубокой, боязливой,
     Почти внезапной тишины?

И в этой тишине есть что-то неземное,
Невыразимое... душа молчит и ждет:
Как будто в этот миг все страстное, живое
     О смерти вспомнит и замрет.

О, если в этот миг невольною тоскою
Стеснится грудь твоя и выступит слеза...
Подумай, что стою я вновь перед тобою,
     Что я гляжу тебе в глаза.

Любовь погибшую ты вспомни без печали;
Прошедшему, мой друг, предаться не стыдись...
Мы жизни хоть на миг друг другу руки дали,
     Мы хоть на миг с тобой сошлись.

Долгие, белые тучи плывут
      Низко над темной землею...
Холодно... лошади дружно бегут,
      Еду я поздней порою...

Еду — не знаю, куда и зачем.
      После подумать успею.
Еду, расставшись со всеми — совсем,
      Со всем, что любить я умею.

Молча сидит и не правит ямщик...
      Голову грустно повесил.
Думать я начал — и сердцем поник,
      Так же, как он, я невесел.

Осень... везде пожелтела трава,
      Ветер и воет и мчится.
Дрожью сокрытой дрожит вся душа,
      Странной тоскою томится.

Смерть ли я вспомнил? иль жаль мне моей
      Жизни, изгаженной роком?
Тихо ямщик мой запел — и темней
      Стало на небе широком.

Для недолгого свиданья,
Перед утром, при луне,
Для безмолвного лобзанья
Ты прийти велела мне...

У стены твоей высокой,
Под завешенным окном,
Я стою в тени широкой,
Весь окутанный плащом...

Звезды блещут... страстью дивной
Дышит голос соловья...
Выйдь... о, выйдь на звук призывный,
Появись, звезда моя!

Сколько б мы потом ни жили —
Я хочу, чтоб мы с тобой
До могилы не забыли
Этой ночи огневой...

И легко и торопливо,
Словно призрак, чуть дыша,
Озираясь боязливо,
Ты сойдешь ко мне, душа!

Бесконечно торжествуя,
Устремлюсь я на крыльцо,
На колени упаду я,
Посмотрю тебе в лицо.

И затихнет робкий трепет,
И пройдет последний страх...
И замрет твой детский лепет
На предавшихся губах...

Иль ты спишь, раскинув руки,
И не помнишь обо мне —
И напрасно льются звуки
В благовонной тишине?..

ТЕНИ

Сладострастные тени на темной постели окружили, легли,
                                        притаились, манят.
Наклоняются груди, сгибаются спины, веет жгучий,
                                   тягучий, глухой аромат.
И, без силы подняться, без воли прижаться и вдавить
                            свои пальцы в округлости плеч,
Точно труп наблюдаю бесстыдные тени в раздражающем блеске
                                           курящихся свеч;
Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер,
                                          оттенки волос...
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела
                                      в разноцветный хаос.

О, далекое утро на вспененном взморье, странно-алые краски
                                           стыдливой зари!
О, весенние звуки в серебряном сердце и твой
                            сказочно-ласковый образ, Мари!
Это утро за ночью, за мигом признанья, перламутрово-чистое
                                               утро любви,
Это утро, и воздух, и солнце, и чайки, и везде -
                                      точно отблеск -
                                              улыбки твои!
Озаренный, смущенный, ребенок влюбленный, я бессильно плыву
                                   в безграничности грез...
А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает мечты
                                      в разноцветный хаос.
1895

РАЗЛУКА

Разлука ты, разлука,
Чужая сторона,
Никто меня не любит,
Как мать-сыра-земля.
Песня бродяги.

Есть люди, присужденные к скитаньям,
Где б ни был я,— я  всем чужой, всегда.
Я предан переменчивым мечтаньям,
Подвижным, как текучая вода.

Передо мной мелькают города,
Деревни, села, с их глухим страданьем.
Но никогда, о, сердце, никогда
С своим я не встречался ожиданьем.

Разлука! След чужого корабля!
Порыв волны — к другой волне, несхожей.
Да, я бродяга, топчущий поля.

Уставши повторять одно и то же,
Я падаю на землю. Плачу. Боже!
Никто меня не любит, как земля!

Я ненавижу человечество,
Я от него бегу спеша.
Мое единое отечество —
Моя пустынная душа.

С людьми скучаю до чрезмерности,
Одно и то же вижу в них.
Желаю случая, неверности,
Влюблен в движение и в стих.

О, как люблю, люблю случайности,
Внезапно взятый поцелуй,
И весь восторг — до сладкой крайности,
И стих, в котором пенье струй.

1903