Ссылка на источник:http://www.stihi.ru/2011/04/16/7807



Двенадцать песен о советском Орфее
Елена Грислис
                                                     К  70-летию со Дня Рождения
                                                     МУСЛИМА  МАГОМАЕВА



                                      Песнь  1.

Был праздник! То нитью сшивал золотой
Орфей сладкогласый причудливый строй
Республик советской единой семьи,
Куда заплывали его корабли.

Искусство певца было морю подобно:
Приливы…отливы…Все вольно…свободно!
Та страсть исторгалась как огненный шквал.
Шли годы… И натиск божественный спал.

Смотрите архивы! В них вал той любви
Которую годы не гасят в крови.
И, может, волшебный огонь тот храним
Кумиром, которого звали Муслим.

                      

                                                               Песнь 2.
                                                                                        
                                                   Сам ловкий  Фигаро в консерваторском зале,
                                                   Чуть поклонясь  рояля торжеству –
                                                   «Держателю» героев вечных арий,
                                                    Преодолевших  время и молву.

                                                   Тогда в Москве – без званий и отличий –
                                                   Муслим стал завоевывать Олимп.
                                                   А голос филигранно-мелодичный
                                                   Снискал Орфея благодатный нимб.

                                                   Он только из  «Ла Скала» возвратился,
                                                   Где технику «бельканто» постигал.
                                                   И  школой итальянскою гордился,
                                                   В которой Возрожденья дух блистал.

                                                  Стремительная, гордая фигура,
                                                  Улыбка, бархат глаз из глубины, -
                                                  Пленяли необычностью гламура,
                                                  Давая ощущенья новизны.

                                                 Казалось фантастическим и новым
                                                 Соединенье в мастере  одном
                                                 Беспечного азарта Казановы
                                                 И  жизни, что содеяна трудом.

                                                И виделось: чарующий «бельканто»
                                                Приумножал  живую красоту
                                                Вершителя огромного таланта,
                                                Что даст эстраде мощь и высоту.
                                                                  
                                                                  
                                                                Песнь   3.

                                               Он стал известным рано и нежданно –
                                               Как гром весенний долгою зимой.
                                               И люди улыбались вслед желанно…
                                               «Муслимчик?.. Здравствуй, здравствуй дорогой!
                                               Опять в Москве? Приехал снова в гости?…
                                               У нас – «текучки» суетной дела».
                                               Он улыбался скромно и без злости…
                                               Любимая певца – его – ждала!
                                               Он к ней спешил, шагая по бульвару
                                               Большой Москвы среди зевак, «светил».
                                               Вот у подъезда ходит баба Варя...
                                               И в ней Россию видел и любил!                                                    
      
                         Песнь  4.

Я не слыла фанаткой сумасбродной.
И все же в классе, кажется, в седьмом,
Влюбилась как и все …бесповоротно!
И не хотелось знать – кто болен мной.

Пора любви… Когда она приходит?!
Ответ читала в роковых глазах,
Сияющих с экрана приворотно,
Светящихся в любви простых словах.

Воспламеняя девственниц сосуды –
Тех ягодок, чье имя - «миллион»,-
Мужчина возникал как  будто чудо
И исчезал как лучезарный сон.
                  
                     Песнь   5.

Я как в наваждении слушала голос
Энергии чудной, и каждый мой волос
Дрожал, наслаждаясь волненьем флюид,
Летящих  и бьющих как волны в гранит.

Какой темперамент!  Захвачен весь зал!
Певец за роялем не  пел, а вещал!
И, вторя ему море страстно кипело –
И в дали звало и в тревоге гудело…

Из волн вознесся сам прекрасный Орфей.
О, не было в мире таких королей!
Черкесская стать, европейский костюм
И щедрой, по-русски, улыбки изюм.

Он к нам простирал свои длинные руки.
В том был знак доверья и тайной науки:
Как море бурлящее предано скалам -
И люди вольны стать такими, пусть в малом!

Давая уроки бессмертной любви,
Он сам в ней сгорал – как костер на крови!

                     Песнь 6.

Кавказец гордый, он был одержим
Мужчиной слыть, и только им одним!
Который любит и не предает.
Вино с друзьями на застольях пьет.

Расул Гамзатов рад был как джигит,
Что песня горской притчей прозвучит:
Мужчины настоящего удел –
Дарить любовь. И жалок, кто – не смел.

И в том счастливчика завидная судьба,
Что в песнях мог сказать, что есть  мольба
Доступная и  гою и царю,-
Чтобы, сгорев, шептать: благодарю…

                       Песнь 7.

Дыханье страсти ощущала
В движенье губ, мерцанье глаз,
Хоть одиночество качало
И убаюкивало нас…
Несчастных женщин всей России,
Где боль тоски, вины и бед.
Поля как сумерки косые…
И  «тот» мужчина… на весь свет!

                    

                                                               Песнь 8.
                                                        
                                                     Волшебная музыка Бабаджаняна –
                                                     Подарок от горных хребтов Еревана.
                                                     А мастер Арно продолжает звучать
                                                     В сонетах Муслима..Тому двадцать пять!
                                                     Поет в опьяненьи про море и солнце…
                                                     А славный маэстро все строит оконце,
                                                     В которое выпустит новых детей –
                                                     Горячие песни заснеженных дней.

                                                     В них Роберт Рождественский вечное слово
                                                     Предъявит как чувства земного основу.
                                                     Три друга: маэтро, певец и поэт
                                                     Предстанут во славе... на тысячу лет!!!  
                                                     Уж свадьба широкая пляшет по-русски
                                                     Армянской мелодике жаркой послушна.
                                                     И сердце влюбленных не стынет в снегу,
                                                     А «странная» женщина ждет и в пургу…

                                                     Сказав на прощанье священное: будь!
                                                     Свет в млечной дали продолжает  свой путь.

                      Песнь 9.

Россию  он   ДУШОЙ  своей считал.
Избранника подняв на пьедестал
И удостоив редкого венца,
Москва хранила верность до конца.

Он настигал размах большого друга.
…Сквозь гул Тверской доносится до слуха:
Лихач ямщик сидит на облучке,
И ушлый кум в заветном кушачке
Уж  тащит для ушицы судака…
Струилась вглубь великая река
Любви сердец и радужных надежд,
Утраченных под натиском невежд.

В той «смуте» места не нашлось творцу.
Теперь же бьют поклоны мертвецу.
Отдав когда-то своего «Карузо»,
Азербайджан схоронит тень Союза.
                                                                                        
                                                
Песнь   10.

Любивший дух Кавказа и друзей,
Был похоронен родиной своей,-
Которою не только был взращен,
Но на Аллее Славы погребен.
              
В октябрьский день не стало с нами льва,
Который подарил любви слова...

Когда  мир охватила смерти весть,
То гимном прозвучала его песнь
С есенинскою болью пополам:
«Прощай, Баку!»** Как общий дом и храм!


                        Песнь   11.
            
И вижу вновь Тамару*** в грустном зале.
Она скорбит, душа полна печалью.
Ну, а на пленке – торжество любви.
И вздох Муслима: милая, живи!..

                          Песнь   12.

Прощай, Союз!  Прощай, Орфей!..
Впаявший в скань звенящих песен
Единство рук, колен, локтей…
Мелодии любви стал тесен
Коммерческий пустой уют.
Прими же, витязь, на  прощанье
В последний скорбный твой приют
Слез благодарных воздыханье!

                                                




______________________________________________


Примечения автора:

* Магомаев Муслим Магометович (17.08.42 – 25.10.08) - выдающийся советский артист, признанный лучшим эстрадным певцом второй половины ХХ века.

** За месяц  до смерти Муслим Магомаев сочинил и записал свою последнюю песню «Прощай, Баку» на слова С.А.Есенина.

***Синявская Тамара Ильинична –певица, солистка Большого Театра, народная артистка СССР и  Азербайджана. Будучи женой и другом М.Магомаева , на протяжении  35 лет разделяла его жизненный и творческий путь. Беззаветно ухаживая за мужем в последний год его жизни, настояла  на  захоронении певца на родине - в г. Баку, столице Азербайджана.