ГЛАВА 5

         Осознание

Гея, была красива без сомнения,
В ней сочетались живой ум и простота.
В её натуре, без преувеличения
Кипели страсти, Виктор с изумлением,
Увидел, как душа её чиста.
В ней не было запретов одиозных,
Предубеждений, подлости и лжи.
Вначале он довольно осторожен,
В общении с их миром был,- возможно,
Из прошлого пугали миражи.
Но дружелюбность эльфов поражала,
Он без вопросов принят был в их круг.
Расспросов неудобных ждал сначала,
Но личное пространство защищалось,
И настороженность ушла из сердца вдруг.
Их мир, так гармонировал с природой,
Что Виктору казалось невдомёк.
Как можно с ощущением свободы,
Соединить суть неживой породы,
И мир души,- нетленный огонёк.
Казалось что  любовь и понимание,
Царили в благодатном том краю.
Но Виктор понимал на подсознании,
Каким был долгим срок до осознания,
Что распри:- путь к прогрессу не дают.
Припомнив исповедь *нашкодившего* гнома,
О бойнях, что царили на земле.
Он с ужасом вдруг понял, как знакомо,
Всё то, что нам *элиты* строят *дома*,
Толкая нас к межрасовой войне.
Не толерантность:- но веротерпимость,
Уменье выслушать, понять, простить, принять.
И в диалоге твёрдая решимость
Увидеть истину, чтоб, что то разрешилось,
Дабы жестокость с хаосом унять.
Они прошли, гордость смирив Любовью,
И зла не помня возродились вновь.
В третьей войне с людьми, умывшись кровью,
Призвали покаянье к изголовью,
В портал шагнули, бросив отчий кров.
Дошедший миф, *танцующего эльфа*,
Как отголосок страшной той войны.
Разбойничий отряд, что для веселья
Плясать в костре, пленённых по поверью,
Принудил, зная дни их сочтены.
Эллара эльф, весёлый бард рассказчик,
Пленён был *чёрным лисом* из людей.
Он столько столкновений гасил сказкой,
Но очень уж жестоким был образчик,
Разбойник Лас:- как истинный злодей.
Поставив эльфа на угли, сказал он,
Станцуешь до утра, оставлю жизнь.
Но эльф горящий подавивший стоны,
Не ведая ни боли и препонов,
Спросил, что танец мой скажи?
Станцую я, коль ты закончишь бойню,
За свой народ согласен жизнь отдать.
Но только ты мне скажешь что довольно,
Что ты пресытился невинной кровью,
И более не будешь убивать.
-Да ты сгоришь ещё до полуночи,
-Промолвил Лас, и всё же я рискну.
Эллар ответствовал, -Любовь это пророчество,
Она мой спутник в бездну одиночества,
И:- взвился в танце, трогая струну.
Плененье менестреля:- зло без меры,
Но у разбойников известно свой устав.
И всё же утром усмирив манеры,
Лас содрогнулся перед искренностью веры,
И молвил, перед пленником привстав.
Я силой духа восхищён безмерно,
И потому исполню свой обет.
Историки считают что наверно,
Все войны эльфами проиграны, что скверно,
Лишь от того, что в душах злобы нет.
Их восхищала не жестокость брани,
А к милосердию Божественный призыв.
А люди отправляя их в изгнание,
Не приняли обеты Ласа во внимание,
Себе, путь к возрождению закрыв.
   *    *    *
Жестокость прославляющий не воин,
Битва не праздник:- грязная работа.
Воистину, тот почестей достоин,
Кто избежал бессмысленных жертв, крови,
А мы, смерть прославляем от чего то.
И негодуем, что она пирует,
Прислуживая ей на поле брани.
А попранная любовь тоскует,
Сквозь ярость не пробиться ей слепую,
Которой души пеленаем сами.
Бытует мненье, что решенье споров,
Лишь Марсу кровожадному подвластно.
Богу ж угоден путь переговоров,
Известно издревле, что побеждает в ссорах,
Тот, кто умней, так что *бузить* напрасно.
В истории земли полно примеров,
Исчезнувших в огне цивилизаций.
Но мы в жестокости погрязшие безмерно,
Себя умнее чувствуем наверно,
Раз предаём свободу, мир и братство.
Не упокоенные души убиенных,
Для поколений многих злая карма.
А мы с восторженностью гимн самозабвенно,
Победам Пирровым поём, что очень скверно,
Над побеждёнными смеясь высокопарно.
  *   *   *
Прислали весть от Мердока вернуться,
Отпуск закончился, но Виктор не жалел.
Сумел в любовь он сердцем окунуться,
*План гнома*, дал душе его проснуться,
И он, что называется прозрел.
*   *   *
На ложе под закатными лучами,
Гея была безумно хороша.
Глаза о страсти и любви кричали,
Он, растворившись в ней, забыл печали,
И в вальсе вечности кружился не спеша.
Кудри волос, покрыли как шелками,
Плечи и стан, в изгибе томных мук.
Исследуя прелестницу губами,
Срывал он вожделение волнами,
Покуда стон последний не затух.
Порывы ветра разнотравьем пряным,
Смешались с мускусом разгорячённых тел.
А время стало призрачным обманом,
Он наслаждаясь тем, что был желанным,
С реальностью мириться не хотел.
Изгибы бёдер звали так призывно,
Младая грудь была так хороша.
Что вызывали новую взаимность,
В вихре страстей казалось, ночь кружилась,
И ей со стоном вторила душа.
Все чувства обострились до предела,
Играя гимн, сплетенью жарких тел.
Любовь моя звала она не смело,
И он, сгорая мотыльком, летел к ней,
И жаждал до безумия, хотел…
  *   *   *
Наивны те глупцы, что тел слияние,
Пороком низменным  когда то нарекли.
Лишь похоти не может быть признания,
В согласии ж и страсти:- обаяние,
Союз энергий Бога и земли.
Нам всем внушают, что нельзя, что можно,
А судьи кто, хотелось бы спросить.
Мир окружающий неоднозначно сложен,
И нужно быть предельно осторожным,
Чтоб не прервать связующую нить.
Мы все запутались во лжи пустых религий,
Что на познанье наложили крест.
Запретов нам навязанных *вериги,
Нас превращают в сущностей безликих,
А беззаконье царствует окрест.
Сварога ночь, истаяв безвозратно,
Оставила нам множество проблем.
Чтоб из тумана выйти нам обратно,
Мировоззренье нужно адекватно,
Нам перестроить, избегая схем…
Правила социума, план больных изгоев,
Что подчинить хотели целый мир.
Нас, называя *избранные* гоем,
Вступили в спор и с Богом и с судьбою,
Скрывая кто их истинный кумир.
Но свет пробьётся, время раны лечит,
Мы истине откроем в душах двери.
Поверьте братья, что уже не вечер,
К нам вечность устремляется навстречу,
Под знаком Чести, Совести и Веры…

Продолжение следует….

*Вери;ги (ст.-слав. верига — «цепь») — разного вида железные цепи, полосы, кольца, носившиеся христианскими аскетами на голом теле для смирения плоти; железная шляпа, железные подошвы, медная икона на груди, с цепями от неё, иногда пронятыми сквозь тело или кожу и прочее. Вес вериг может достигать десятков килограммов.