Евангельским верю всегда словам,

но с ними порою веду я спор.

Христос говорил о любви к врагам.

Мне стало сомнительно с неких пор.

 

Ведь если б был каждый высок и чист

во время Второй мировой войны,

то нашей землёй бы владел фашист,

которого все мы любить должны.

 

Пришёл бы, смеялся – и все дела! –

какое здесь смирное дурачьё.

Но в битвах лишь ненависть нас вела,

нет чувства священней, верней её.

 

Конечно же, быть у быка рогам,

чтоб буйно бросаться на красный цвет.

Возможна вообще ли любовь к врагам?!

Порой я готова ответить: нет.

 

В такой добродетели больше врак,

и, как неприязнь свою ни глуши,

не может быть искренне дорог враг,

тому воспротивится строй души.

 

Но тот, кто дожил до седых волос,

кому испытанья пройти пришлось,

порой поясняет мне: прав Христос,

твоё лишь достоинство губит злость.

 

Пожалуй, согласна, пусть будет так.

Господь возлюбить ведь распявших смог.

Поймите: не сам человек мне враг,

но я ненавижу его порок.

 

Пресечь нападенье – отнюдь не бред.

Хоть я из общительных милых дам,

желающим всем причинить мне вред,

покуда сильна, ни за что не дам!

 

Но часто мой враг, позабыв про стыд,

горяч, разрушителен, как самум,

ни капли не ведает, что творит

в пожаре эмоций, спалившем ум.

 

Ну что ж, и таким я его приму,

пусть злоба меж нами стоит стеной

и нету ей края... Но я пойму,

зачем поступает он так со мной.

 

Уверенно спрячу свою пращу,

поскольку то Божье занятье – месть.

Возьму для начала его прощу.

Но, может, прощенье любовь и есть?!