Новые
Меню ЧАСТЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
ОТ КОРФУ ДО СКУТАРИ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
ОТПЛЫТИЕ.
В день троицы они отплыли
В тот самый досточтимый год [1]
О коем среди вечной пыли
Вовеки память не умрёт.
Все корабли тогда собрали,
Галеры, нефы, юиссье,
Уплыв от горя и печали
К далёкой вражеской земле.
К тому же в войске было много
Простых гражданских кораблей,
Купцов, что поспешат в дорогу
И тех, кто Верует сильней.
Здесь все смогли соединиться,
Чтобы спешить в далёкий край,
Туда где лишь зимуют птицы,
Читатель мой, об этом знай.
Они спешили, как не странно,
В тот край где смерть принять могли,
Вот так собрались утром рано
К брегам далёким корабли.
День был прекрасен и светило
Сияло тем, кто шёл в поход,
Быть может, так судьба решила
И кто-то среди битв умрёт.
Ну а пока попутный ветер
Их гонит, всем волнам назло,
Пусть новая глава ответит
Что здесь в пути произошло.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
СВИДЕТЕЛЬСТВО О ФЛОТЕ.
А маршал[2], что писал когда-то
Про этот сказочный поход,
Хранил добро и Веру свято
И только правду принесёт.
Он не хотел малейшим словом
Посеять в нашем войске ложь,
Не видел флота он такого,
Что был числом на этот схож.
Он в жизни повидал немало,
Но чудо состоит лишь в том,
Что Вера их в поход позвала,
Заставив свой покинуть дом.
А флот казался светлой силой,
Что может мир завоевать
И свет земли святой и милой
В бой рыцарей позвал опять.
Все думали что флот сумеет
Завоевать чудесный град,
Что нам всех ближе и роднее,
Все мысли лишь к нему летят.
Насколько лишь хватало взгляда
Все видели лишь флот вдали
И только волны без пощады
Трепали наши корабли.
Пока они плывут, а я же,
Вам опишу судов полёт,
Пусть новая глава расскажет
Про тот пролив, где встреча ждёт.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ДВА НЕФА.
Доплыли всем отрядом до пролива[3],
Что Кадмеле назвал старинный люд,
Они туда спешили торопливо,
Не ведая о том, что встречи ждут.
И вот они два нефа повстречали,
В них пилигримы, что ушли давно,
Они отряд покинули вначале,
Так видно Богом было суждено.
Отправившись из гавани Марселя[4]
И в Сирию держать решили путь,
Они туда приплыли, в самом деле,
Но смерть свою нашли когда-нибудь.
Одни погибли средь боёв кровавых,
Других сразила жажда и жара,
Но только не смогли добиться славы
Те, в ком погасли очаги костра.
Читатель мой, узнай, осталось мало
Из флота, что покинул наш отряд,
Как часто их в отряде не хватало
И каждый был бы возвращенью рад.
Но вот не все сумели воротиться,
В краю враждебном свой найдя приют,
А души их как трепетные птицы
К ответу очень скоро призовут.
О них я говорить сейчас не буду,
Пусть будет память много лет жива,
О встрече с теми, кто ушёл оттуда
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
СТЫД ФЛАНДРИЙЦЕВ.
Так вот, увидев все галеры наши
Они не в силах показать свой взгляд,
Ведь флота нет прекраснее и краше
И каждый был вернуться очень рад.
Но только совесть им не позволяла
Вернуться, коль они уже ушли,
Из них живых осталось очень мало
И многие погибли корабли.
А рыцари представить не желали
Что могут быть так просто прощены
Все те, кто войску подарил печали,
Все те, кто были злобою полны.
Они ушли, себе давая слово,
Надеялись, что в этом их удел,
Но вот с отрядом повстречались снова
Все те, кто выжить в Сирии сумел.
Они живые, только от позора
Вовек освободиться не дано,
Хотя в обратном убедятся скоро
Все те, кто пил кровавое вино.
Они узрели крови очень много
И потеряли тех, кто так близки,
Они избрали новую дорогу,
Но жизнь рисует новые мазки.
Теперь же рассказать мне очень надо
О тех, кто к ним навстречу поспешит,
Окинем мы сейчас единым взглядом,
Посольство, что не знало злых обид.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ПОСОЛЬСТВО.
А Бонифаций их увидел тоже
И он послал на встречу им послов,
Что к их сердцам единый путь проложат
И каждый будет их простить готов.
Пусть я имён посланников не знаю,
Но здесь совсем не значат имена,
Когда ведёт вперёд Любовь святая
И Вера, что в душе пылать должна.
Они поплыли скоро им навстречу,
Чтобы узнать откуда те плывут,
И мёд прощенье раны душ излечит
За несколько таинственных минут.
Прощение, как это много значит
Для тех, кто избавленья долго ждёт,
И их простят, не может быть иначе,
С души снимая груз былых забот.
Они же много дней прощенья ждали,
Но только вот, Надежды в душах нет,
Они брели среди пустынь печали,
Не верили в чарующий рассвет.
Но только постоянно верить надо
В прощенье то, что Господом дано,
Оно – как жизни вечная награда,
Как будто Веры светлое зерно.
Теперь же расскажу тебе, читатель,
О том, что в это время произнёс
Один из этой позабытой рати,
О том я рассказать хочу всерьёз.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
СЛОВА ОРУЖЕНОСЦА.
И вот оруженосец некий
Вдруг спрыгнул в лодку и сказал:
«Мне надоели крови реки,
От боли я совсем устал.
И я решаю возвратиться
В прекрасный, милый наш отряд
И полететь чудесной птицей
Туда, куда мне повелят.
Всё то моё что с Вами было,
Я оставляю навсегда,
Я возвращаюсь к светлым силам,
Что будут славны все года.
Сейчас же я поеду с ними
И отвоюю чудный град,
Моё пусть будет славным имя,
От Вас я ухожу назад.
Лишь только войско, что сильнее
Способно победить врагов,
А я же им помочь сумею,
Я Землю покорить готов[5].
Идите вы своей дорогой,
Нам в войске трусы ни к чему».
Вот так сказал он очень строго,
Что нужно сердцу одному.
Поплыли дальше наши силы,
Но мы же подождём сперва,
О том, как принят воин милый
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
РАДОСТЬ.
Тогда оруженосец этот
Вернулся к войску, что сильней,
Ведь тот, кто Верою согретый
Способен победить средь дней.
Его хвалили всем отрядом,
Ведь он нашёл свой верный путь,
Теперь он будет вечно рядом,
Чтоб град святой назад вернуть.
Радушно принят в войске нашем
Тот, кто был молод так и смел,
Его милее нет и краше,
Он был рождён для славных дел.
Другую он избрал дорогу,
Но вот прозрел и выбрал путь,
Который будет очень строгим,
Но не боится он ничуть.
Недаром говорят в народе,
Есть тысячи худых путей,
Но пусть же их другой проходит,
А ты вернуться с них сумей[6].
И он сумел, а это значит,
Что к Раю проложил он путь,
Не смог он поступить иначе,
Своей судьбы не обмануть.
Вернулся он, увидел много
Но всё же Вера в нём жива,
О продолжении дороги
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПУТИ.
И вот они плывут в дорогу
Плывут навстречу злым ветрам,
Судьба, что к ним бывает строгой,
Но всё равно желанной нам.
Они плывут и ветер лютый
Рвёт паруса у кораблей,
Но всё равно своим маршрутом
Плывут они ещё быстрей.
Их бури вовсе не пугают,
Они плывут, судьбе назло,
Их вдаль ведёт Любовь святая
И Ангел, что раскрыл крыло.
Они плывут и в Вере сила,
Что в сотый раз ведёт их вдаль,
В поход к судьбе простой и милой,
Им жизни за неё не жаль.
Они и смерть принять готовы,
Чтобы услышал вражий люд
Всевышнего святое слово,
Что в душах рыцари несут.
В их душах снова оживает
Любви и Веры карнавал,
Их всё ведет судьба святая
В далёкий и враждебный край.
А я пойти за ними смею,
Но к острову пойдём сперва
Про Негропонт или Эвбею
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
НЕГРОПОНТ[7].
Счастливый остров, что известен
Нам с незапамятных времён,
О нём ещё певалось в песне
Того, кто был слепым рождён[8].
Но вот иная жизнь настала,
На остров тот пришла война,
И остров повидал немало,
И кровью он платил сполна[9].
Но вот Афины завладели[10]
Тем островом, что вечно мил,
Но Датис[11] смог добиться цели
И остров тот разрушен был[12].
Но только Датис не сумеет
Убить всю память про вчера
И вот отстроенной Эвбеи
Пришла желанная пора[13].
Тот остров воевал немало,
И просто от Афин отпал[14],
Но новый крест судьба послала
И скоро остров римским стал[15].
Но скоро прекратится это,
Разрушен будет Вечный Рим
И византийскою монетой
Тот остров станет так любим[16].
Прошёл тот остров круги Ада,
Теперь пришёл и войск черёд,
Мне рассказать сегодня надо
О том, что здесь произойдёт.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
НА НЕГРОПОНТЕ.
И вот на остров этот милый
Приплыли те, что всех верней,
Здесь отдохнут все наши силы
Среди жестоких жизни дней.
Тогда собрались все бароны,
Совет решили здесь держать[17],
Чтобы понять определённо
Когда же им отплыть опять.
Здесь говорили очень много,
Маркиз заслушал всех подряд,
Чтобы избрать свою дорогу,
Которой дальше поспешат.
Ведь это очень много значит
Куда направить дальше путь,
Чтобы решить свои задачи
И свет души не обмануть.
И вот, решили, как не странно,
Бароны те, что всех мудрей[18],
Должны уехать утром рано,
Оставив всех своих людей.
А с ними и царевич милый,
Что потерял сейчас свой трон,
Наверно, так судьба решила,
Ну а судьба – для всех закон.
Теперь же рассказать мне надо
Об острове куда идут,
Бароны те, что будут рядом
Средь жизни тягостных минут.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
АНДР[19].
Я расскажу про остров новый,
Известный с греческих времён,
И в мире не найти другого,
Чем остров, что судьбой рождён.
Он пережил довольно много
И ужасы былой войны,
Порой, судьба, бывала строгой,
Но помнить мы о нём должны.
Он заселён был очень рано[20],
В начале греческих времён,
Но сохранился, как не странно,
И был прекрасен, словно сон.
А Палеополис[21] - столица,
Один из крупных городов,
Какими Греция гордится,
А я о нём сказать готов.
Тот город всех иных милее
Достоин всяческих похвал,
Меня лишь тот понять сумеет
Кто эту прелесть увидал.
А остров был добычей многих,
Будь Византия то иль Рим[22],
К нему вели морей дороги,
А значит он необходим.
Теперь туда отряд стремится
Не зная, что же завтра ждёт,
Открой же новую страницу,
Узнай, что здесь произойдёт.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.
НА АНДРЕ.
Когда же корабли пристали
К земле, милей которой нет,
Их люди встретили вначале,
Даря души волшебный свет.
Когда же все сошли на сушу,
Царевича узнал народ,
Они решили клятву рушить[23],
Идти за ним в святой поход.
Отдались все на милость сыну,
Того, кто ослеплён врагом,
Храня присягу дней старинных,
Тому, кто был добром знаком[24].
Они добра так много дали,
Что загрузили корабли[25],
Тогда бароны без печали
Исчезли в призрачной дали.
Их ждёт совсем другое дело,
Они тотчас уплыли прочь,
На битву собираясь смело,
Чтобы царевичу помочь.
Решили вновь соединиться
С отрядом тем, что встречи ждёт,
Откроет снова жизнь страницы,
Пришла пора иных забот.
Опять волна и ветер спорит,
Всё снова так же как вчера,
Теперь о нереальном горе
Мне рассказать пришла пора.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
СМЕРТЬ ГЮИ[26]
В тот час как отошли немало
От этих милых берегов
Беда вдруг в двери постучала,
А я о ней сказать готов.
Средь войска был барон известный
Гюи, достойный шателен,
Пускай о нём слагают песни,
Он ничего не ждал взамен.
Он просто бесконечно верил
В добро, что постучится в дом,
Но только стал и он потерей
Для мира, где мы все живём.
Он умер не в боях кровавых
А на борту среди морей,
Он не добился доброй славы,
Но Верил он других сильней.
Он умер, так судьба решила,
Его лишился наш отряд,
Погиб барон простой и милый,
Пусть Бога все о нём молят.
Его похоронили сразу
Средь волн и вечной тишины,
Но каждый был ему обязан
И помнить все его должны.
Он умер, так должно случиться,
Так судьбы бешено летят,
Теперь поведают страницы
Про войска основной отряд.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.
ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПЛАВАНИЕ ОТ АБИДОСА.
Теперь же нам вернуться надо
К тем, кто оставлен нами был,
Мы обратим сегодня взгляды
На часть из светлых наших сил.
Когда бароны уплывали,
Решив покинуть наш отряд,
Все были в горе и печали,
Решенью каждый был не рад.
Но только предстояла встреча
С баронами, что их вели,
И отправляются далече
С прекрасным войском корабли.
Они уплыли в путь далёкий
Туда, куда звезда ведёт,
Пускай сейчас расскажут строки
Как продолжался тот поход.
Они отправились так смело
К чужим враждебным берегам,
Пройти им нужно Дарданелы
И ждать других баронов там.
Они плывут и ветер свищет,
Пытаясь уничтожить флот,
Но тот, кто Верой был не нищий,
В шторма и бури не умрёт.
Прошёл шторма и целы силы,
В которых Вера всё ж жива,
Пускай теперь про город милый
Расскажет новая глава.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
АБИДОС[27].
Я расскажу про город старый,
Известный с греческих времён,
Сгорал и он в войне пожарах,
Но только был он возрождён.
О нём известно было много
Гомер его прославить мог[28],
К нему всегда вели дороги
Средь вечных жизненных тревог.
В своей судьбе он знал немало
И поражений и побед,
Но только не завоевала
Рука врагов душевный свет.
Тот город снова возродится,
Опять отправится в полёт,
Как будто в сказках Феникс – птица
Из пепла снова оживёт.
Падут Империи другие
И царства превратятся в дым,
Он будет частью Византии,
Ведь он всегда необходим.
Но только слава отзвучала,
Нет больше силы, что была,
А это только лишь начало
Паденья города средь зла.
Ну а теперь к нему стремится
Прекрасный, светлый, милый флот[29],
Пускай расскажут нам страницы
О том, что здесь произойдёт.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
ПРИПЛЫТИЕ.
Когда же флот причалил к граду,
И высадился наш отряд
Все жители, что были рядом
Пришли и каждый был им рад.
Они давно уже и ждали,
И сдали город чудный свой,
Без боли, горя и печали,
Хранимы Верою одной.
Сопротивляться бесполезно
Отряду, что других сильней
И стоя на краю у бездны
Они спаслись средь жизни дней.
Вот так открыли город люди
Отряду, что пошёл в поход,
Так было, есть и вечно будет,
Пока Любовь в сердцах живёт.
А рыцари вошли так скоро
В тот город, что прекрасен был,
Тогда без лишних разговоров
Он был храним от наших сил.
Тогда поставили охрану,
Чтоб уберечь от грабежей,
Чудесный град, Всевышним данный
И жителей, что всех верней.
Так под защитой нашей силы,
Как будто за большой стеной
Что с городом происходило
Я расскажу в главе иной.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
В АБИДОСЕ.
Итак, они пробыли восемь дней
В том городе, где Счастье обитало,
И лишь Надежда, что других сильней,
Как будто жизни новое начало.
Они дождались всех, кто был в пути[30],
Собрались нефы, юиссье, галеры,
Которым было суждено дойти,
Под парусами из Любви и Веры.
Успели погрузить они в тот час
Зерно, что им в походе пригодится,
Пополнены припасы в этот раз,
Никто не знал, что завтра приключится.
Не ведали, где предстоит теперь
Пополнить им запасы пищи новой
И чтоб пройти дорогу без потерь
Все запаслись зерном из жатвы новой[31].
Но восемь дней так быстро пронеслись,
К ним подоспели славные бароны[32]
И флаги кораблей взметнулись ввысь,
Проснулись паруса от скуки сонной.
Прекрасную погоду даровал
Своим войскам Всевидящий Создатель,
Когда опять покинул свой причал
Чудесный флот Христовой милой рати.
Теперь же рассказать пришла пора
О том, что их в дороге ожидало,
Пусть завтра будет лучше, чем вчера
И светлых дней подарит жизнь немало.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПЛАВАНИЕ.
Когда же покидали город милый
То весь пролив заполнил этот флот,
Так, видимо, судьба давно решила,
Лишь ей известно, что произойдёт.
Ну а пока, пускай народ дивится
Той силе, что Христу служить должна,
И пусть улыбка освещает лица,
А в сердце будет вечная Весна.
Они решили плыть, судьбой гонимы,
Достигли вдруг аббатства, что давно
Носила Сент – Этьена[33] гордо имя,
Там остановку сделать решено.
Но только остановка небольшая,
Их дальше ждёт ещё нелёгкий путь,
И корабли опять умчались стаей,
Чтобы на город царственный взглянуть.
А вот уже тот град, что вечной славой
Затмил давно прекрасный Вечный Рим,
Он царственный Венец несёт по праву
И так прекрасен он и так любим.34]
Прекрасный Цареград, подарок Бога,
Волшебный город с множество церквей,
Пускай к нему судьба бывала строгой,
Но только стал с годами он сильней.
Теперь же расскажу тебе, читатель,
Про славный город, что сейчас предстал,
Перед глазами нашей милой рати
И был достоин всяческих похвал.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ.
КОНСТАНТИНОПОЛЬ.
Прекрасный город, что затмил собою
Все города и страны всех времён,
В него сейчас же двери я открою,
Как будто самый сладкий милый сон.
Он был рождён в эпоху Константина[35]
И имя получил в его же честь,
Людская слава ждёт его отныне,
Пусть много бед придётся перенесть.
При Константине строились те стены,
Что выдержат атаки и не раз,
И создавался город постепенно,
Который можем видеть мы сейчас[36].
Тогда он наречён был Новым Римом
И стал столицей, что всего милей[37],
Об этом помнить всем необходимо
И Верить в Бога среди серых дней.
Но время, как всегда, летит стрелою,
Империя разделена была
И город, что известен нам с тобою
Возвысился в тот час над миром зла[38].
И вот уже в года Юстиниана[39]
Век золотой в том городе настал,
Здесь помогло восстанье, как не странно
И с новой силой город засиял[40].
Потом пришёл упадок очень скоро
И город был врагами покорён[41],
Сожжён иконоборческим позором
И слышен был народа плач и стон[42].
Но только всё проходит, как не странно,
А за закатом вновь встаёт заря,
И город вновь залечивает раны,
Молитву снова Господу творя.
Пришла пора победы над врагами
И светлый град опять отстроен был,
В нём не погасло вечной Веры пламя,
Оно опять горело что есть сил[43].
И даже разделенье церкви нашей
Не в силах было город тот стереть,
Он становился всё милей и краше,
Так было, есть и вечно будет впредь[44].
Империя давно уж потеряла
Те земли, что добыл Юстиниан,
Но только жизни сказочным началом
Стал чудный город, что Всевышним дан[45].
Но только снова вороньё кружится
Над Византии царственной землёй,
Опять листает ветер дней страницы
И наступает враг, как прежде, злой[46]
Но только вот судьба послала снова
Рассвет, который радость принесёт,
Как будто Веры новая основа
Династии иной пришёл черёд[47].
Я рассказал про город этот милый,
Который позабудем мы едва,
Как увидали град все наши силы
О том расскажет новая глава.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
ПРИБЫТИЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ.
Узнайте же, как взор был поражён
Тех, кто Константинополя не знали[48],
Для них он был, как будто сладкий сон,
Средь мира зла, потерей и печали.
Они ведь и представить не могли
Что город может быть таким красивым,
Когда к нему подплыли корабли,
То взорам их открылось это диво.
А город был прекрасен и богат,
Его вокруг охватывали стены
И башни, что стояли дружно вряд
Готовы были к бою несомненно.
За стенами же красота дворцов
И церкви, что сверкают милым златом,
Любовь всю жизнь свою отдать готов
Чтобы увидеть этот град когда-то.
Поверить же глазам никто не смог[49]
Когда увидел город тот чудесный,
Он стоил всех исхоженных дорог,
Пускай о нём вовек не смолкнут песни.
Тот город красотой превосходил
Другие города, что люди знали,
Вот так предстал он перед взором сил,
Что были здесь без горя и печали.
И не было в отряде храбрецов,
Чтобы могли не содрогнуться снова
От силы града, что стоять готов
Сто тысяч лет, как вечная основа.
Теперь предпринят славный наш поход,
Которого история не знала,
А что же здесь сейчас произойдёт
Я расскажу, читатель, для начала.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
НОВЫЙ СОВЕТ.
Когда же наконец сошли на сушу
Бароны те, что всех других верней,
Чтобы навек сомнения разрушить,
Они совет собрали среди дней.
Собрались все в монастыре Этьена[50],
Чтобы решить как дальше поступать,
И двигаться им к цели постепенно,
А может быть войну начнёт вся рать.
Говорено там было очень много
И каждый что хотел то предлагал,
Куда идти им в дальнюю дорогу
И где найти для кораблей причал.
Там слов прекрасных множество сказали,
Я не хочу перечислять сейчас,
Они в пути помогут нам едва ли,
Тогда, когда их свет давно погас.
К чему слова, они давно забыты,
Они так просто превратились в дым,
Не став от всех врагов одной защитой,
Для тех, кому был свет необходим.
Бароны говорили, ну и что же,
Как птицы с уст неслись тогда слова,
Но слов пугливых стая не поможет
Всем тем, в ком Вера вечная жива.
И только дож, у наших сил на страже
Речь на совете произнёс сперва,
А то, о чём сейчас он людям скажет
Поведает нам новая глава.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
НАЧАЛО РЕЧИ ДОЖА.
А дож великий начал речь свою,
«Сеньоры, позабудьте все печали,
Я это место сразу узнаю,
А вы же здесь не разу не бывали[51].
Мы начали опаснейший поход,
Которого земля ещё не знала,
Теперь разумных дел пришёл черёд,
Послушайте меня вы для начала.
Как только здесь на сушу мы сойдём,
То многих потерять мы сможем снова,
И поразит нас голод, словно гром,
Нигде не сможем мы найти съестного.
Я знаю то как тягостно бедны
Все те кто проживают в царстве этом,
Они живут среди большой страны,
В том для меня давно уж нет секрета.
Мы разбредёмся средь земли чужой
И для людей не станем мы защитой,
Нас вмиг убьёт иль голод, или зной
Мы будем всеми брошены. Забыты.
А вот потери нам нести нельзя,
Нас ждут дела, что всех других важнее,
Ведёт нас Веры вечная стезя
И мы её пройти ещё сумеем».
Вот так он говорил и слушал люд
Ведь не было мудрей и выше слова,
Что ж далее уста произнесут
О том мы все в главе узнаем новой.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ.
ОКОНЧАНИЕ РЕЧИ ДОЖА.
А дож слова святые продолжал:
«Вот так есть острова неподалёку[52],
Пускай их вид покажется Вам мал,
Но жизнь на них не кажется жестокой.
На них так много жителей живут,
Что сеют хлеб, храня добро и злато,
До них пути лишь несколько минут,
И сможем мы доплыть туда к закату.
Давайте же подъедем мы туда,
К тем островам, то нет милей и чище,
Пускай ведёт нас светлых дней звезда
И каждый на земле свой путь отыщет.
Мы в гавани свой остановим путь,
На островах пополним мы запасы,
Мы заберём с собой зерна чуть-чуть,
И каждый будет нам помочь обязан.
Тогда же мы с провизией пойдём
И сделаем всё то, что Богу надо,
Не посрамим отцов прекрасный дом
И будем все года, как прежде, рядом.
Мы будем сыты среди жизни дней,
Врагов нельзя нам победить иначе.
Поверьте мне, воюет тот смелей,
Как сыт и весел – вот судьба задача».
Сказал он так и согласились с ним,
Бароны, что собрались в месте новом,
Об островах, чей образ так любим,
Позволь, читатель, мне промолвить слово.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ.
ПРИНЦЕВЫ ОСТРОВА[53].
Теперь я рассказать хочу немного
Об островах, милей которых нет,
И к ним сейчас отправились в дорогу
Бароны, что достойны всех побед.
Один из них с названием Бююкада[54]
Был ссылкой тех, кто к знати причислен,
Будь ты богат, но забывать не надо,
Есть над тобою высших сил закон.
Другой известен как Хайбелиада[55],
Там добывали медь с далёких дней,
Он находился с милым градом рядом
И был других прекрасней и милей.
А Бургаз[56] назывался остров третий,
На нём создал известный диадох[57],
Великий форт прекрасней всех на свете[58],
Что для отпора армии неплох.
Там островов прекраснейших немало
И я не буду все перечислять,
Сюда святой отряд судьба позвала
Но не вернёмся к островам опять.
Отряд же ждёт нелёгкая дорога,
В ней многие найдут души приют,
Читатель мой, вы не судите строго,
Всех тех, кто в бой за Господа пойдут.
А корабли взлетят, как будто птицы,
Забыв про всё, что прожито вчера,
О том, что с ними в этот раз случится
Мне рассказать теперь пришла пора.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.
ОТПЛЫТИЕ.
Когда на землю опустилась ночь
Решили отдохнуть они немного,
Чтобы своей душе пройти помочь
Далёкую и трудную дорогу.
А поутру, как заалел рассвет,
Что посвящён тогда был Иоанну[59],
Те рыцари, верней которых нет
Собрались в путь большой и долгожданный.
Опять открыты ветру паруса
И флаги были подняты так скоро,
Прекрасный флот, Надежда и краса
Отплыл тогда без лишних разговоров.
Щиты свои достали из чехлов,
Подвесили к бортам своим, как прежде[60],
И каждый был идти в свой бой готов,
Храня Любовь, и Веру, и Надежду.
Оружье поспешили осмотреть,
Чтобы в боях оно не подводило,
Так было, есть и вечно будет впредь,
Готовились к походу наши силы.
Известно было всем наверняка,
Что скоро бой с врагом их ждёт кровавый,
Но знали все, победа так близка
И скоро их чело покроет слава.
Но это будет скоро, а пока,
От берега так скоро отплывали,
Расскажет нам глава, что так близка
Про новые победы и печали.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.
ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПЛАВАНИЕ.
Рассвет пришёл, подняли якоря
Те моряки, что рядом с нами были,
И двинулись, огнём Любви горя,
Надеясь на победу их усилий.
Попутный ветер посылал им Бог,
Чтобы они летели, словно птицы,
Избрав одну из тысячи дорог
К мечте своей, что вновь осуществится.
Они тогда у города прошли,
И близко так, что разглядели стены,
Так проходили мимо корабли,
С баронами, что верят несомненно.
А корабли почти касались стен,
Прошли они у сказочного града,
Они прошли, даруя мир взамен
На тяжкий бой, которого не надо.
В тот час на стены высыпал народ
Все люди были и в бойницах башен[61],
Они смотрели что произойдёт
Ведь этот флот своей был силой страшен.
Сбежался вмиг туда весь добрый люд,
Что населял Константинополь милый,
Они теперь великой битвы ждут
С прекраснейшей и самой славной силой.
Но вот войны не подошёл черёд,
Войска стоят у города на страже,
О том же что сейчас произойдёт
Пусть новая глава тебе расскажет.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ.
ИЗМЕНЕНИЕ МАРШРУТА.
Они поплыли, только наш Всевышний
Внушил им изменить событий ход
Идти до островов считали лишним,
К другой земле отряд наш поплывёт.
Пусть принято ришенье, ну и что же,
Его возможно изменить всегда,
Пускай Господь в пути всегда поможет
И не погаснет светлых дней звезда.
Пусть вечером ришенье принимали,
А утром позабыли все о нём,
Поплыли вдаль без горя и печали
Бароны, что покинули свой дом.
Известно Богу, что должно случиться
Он день и ночь ведёт своих сынов
А корабли летят, как будто птицы
И путь судьбы любой пройти готов.
А вот они уж к берегу пристали,
На берег вышли, так уж суждено,
Их дальше ждут неведомые дали,
Но телу нужен отдых всё равно.
И вот дворец предстал пред ними милый,
Что назван был людьми «Кальшедуан»[62],
Вот так остановились наши силы
В прекрасном граде, что Всевышним дан.
Решили люди здесь перед дорогой,
Немножко отдохнуть, набравшись сил,
Теперь же я поведаю немного
О городе, что двери им открыл.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ.
ХАЛКИДОН[63].
Теперь я расскажу про град старинный,
Который в Малой Азии рождён,
Словами нарисую я картину,
Здесь описав прекрасный Халкидон.
Он греками основан был когда-то
На берегу Босфора в час тревог,
Но от врагов он сохранён был свято
И тайну дней в себе тот град берёг.
Но только в жизни многое случится,
И Дарием[64] был город покорён,
Настали жизни мрачные страницы,
В тот час как градом правил Аристон[65].
Но только всё случается так скоро,
Империи разрушатся, как дым,
Но вечен будет город, о котором
С тобою мы сегодня говорим.
Прославлен будет он в веках собором,
Который в граде том происходил[66],
Там Символ Веры[67] утвердили скоро
И осуждён монуфизитства[68] пыл.
Тот чудный город повидал немало,
Но он остался красотой богат,
И вот к нему судьба сейчас послала
Прекрасный и чудесный наш отряд.
Они дивились граду словно дети,
Почувствовав души святой полёт,
Пусть новая глава теперь ответит
Что в граде том потом произойдёт.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.
НА СУШЕ.
Сошли на сушу смелые бароны,
Расположились во дворце златом,
А может быть пришли определённо
И рядом с градом обрели свой дом.
Свои палатки в поле разбивали,
Готовы быть здесь как Господь решит,
Не зная страха, боли и печали,
Тяжёлых ран и неземных обид.
Из юиссье на сушу вышли кони
И рыцари с оружием своим,
В надежде, что никто теперь не тронет
Тех, кто узнал чудесной славы дым.
На кораблях остаться лишь сумели
Те моряки, что указали путь
К далёкой и такой прекрасной цели,
С той Верой, что не даст тебе свернуть.
Земля была прекрасна и богата,
И пищу здесь сумел любой найти,
Снопа хлебов, прекрасных словно злато,
Что пригодятся в будущем пути.
Здесь каждый взял всё то что было надо,
Чтобы потом не испытать нужды,
Забрали всё, что было с ними рядом,
Опустошили светлые сады.
В том городе прожили так немного,
Но эти дни дано забыть едва,
О том, куда их приведёт дорога
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
НОВОЕ ПЛАВАНИЕ.
На следующий день[69] остались в граде,
На третий день[70] им ветер Бог послал,
Он паруса своей рукою гладил
И корабли искали свой причал.
Подняли якоря и плыли смело
Против теченья славных Дарданел,
Они стремились на святое дело,
Куда Господь их повести сумел.
Опять они к тому стремились граду,
Что так недавно уж покинут был
И вот уже у Цареграда рядом
Остановился флот прекрасных сил.
И было решено остановиться
В Скутари[71], что известен был давно,
Примчались корабли, как будто птицы,
Так, видимо, Всевышним суждено.
Остановились нефы и галеры
И якоря вошли в пучину вод,
Они сошли, согреты вечной Верой,
Не зная, что сейчас произойдёт.
А те кто во дворце прекрасном жили[72]
Вдоль берега до города дошли,
На то потратив множество усилий,
Но вот они догнали корабли.
Вот встретились опять отряда лица,
Обнявшись, словно равные, сперва,
О том, что в этом городе случится,
Пускай расскажет новая глава.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ.
ДЕЙСТВИЯ АЛЕКСЕЯ[73].
Когда расположилась наша рать
То Алексей узнал об этом скоро,
Он понял, что они хотят отнять
Священный град, что стал причиной спора.
Он точно знал, царевич Алексей
Находится в отряде, как не странно,
Решив, что нужно действовать быстрей,
Из города он вывел войско рано.
Поставив свой отряд на берегу
Как раз напротив нашего отряда
Сказал себе: «Я выдержать смогу
И победить мне в этой битве надо».
Палатки все раскинули затем,
Чтоб наши пилигримы не сумели
Завоевать тот город без проблем
И вмиг достичь своей желанной цели.
Вот так стояли ровно девять дней[74]
На берегах прекрасного пролива
И каждый думал, кто из них сильней,
А может быть случится Божье Диво.
Ну а пока же кто нужду имел
Пополнили запасы пищи милой,
Еда нужна и среди важных дел,
Иначе поглотит отряд могила.
Ну а сейчас мы все пойдём вперёд,
Забудем все про времени оковы,
О том же что сейчас произойдёт
Я рассказать желаю в части новой.
[1] 24 мая 1203 г. Впрочем, по сообщению хроники «Константинопольское опустошение», — в день праздника Троицы, 25 мая.
[2] Здесь имеется в виду Жоффруа де Виллардуэн.
[3]Маршрут флота крестоносцев, указывают хронисты Аноним Гальберштадтский и Альорик де Труафонтэн. Первый повествует об этом более общо, второй же довольно подробно. Притом немецкий хронист загромождает свой рассказ всевозможными домыслами, свидетельствующими лишь, что сам он не сведущ в географии тех мест, о которых упоминает. Напротив, Альбрик де Труафонтэн со знанием дела называет до трех десятков пунктов, обнаруживая ясные географические познания, правда почерпнутые в уже имевшихся тогда описаниях, т. е. извлеченные из сочинений других авторов. Во всяком случае, он, подобно Виллардузну, отмечает — в соответствии с действительными фактами — детали, адекватно отражающие путь крестоносцев: остановки флота сперва в Негропонте, затем в Абидосе, где они пополнили свои продовольственные запасы. Впрочем, этот автор ничего не говорит о пребывании в Халкедоне и в Скутари, так что создается впечатление, будто из Абидоса флот двинулся прямо в Галату.
[4] Это были те, кто ушёл с фландрийским флотом.
[5] Довод, приведенный, судя по рассказу хрониста, этим рядовым крестоносцем (явно принадлежавшим к низшей прослойке рыцарей) в обоснование собственного поведения (вернувшись ни с чем из Сирии, он примкнул теперь к тем, кто направлялся на Константинополь), весьма поучителен: этому ратнику представлялось, что «Они должны завоевать землю»!
[6]Смысл этой нравоучительной сентенции хрониста в том, что, по его мнению, «пилигримы», отправившиеся в Сирию и ничего там не достигшие, шли «худыми», или «неправедными», путями, а воин, присоединившийся по возвращении оттуда к крестоносной рати, которая направлялась в Византию, вернулся на «добрый», или «праведный», путь. Виллардуэн, таким образом, приводит данный эпизод, стремясь обставить свою концепцию еще одним, дополнительным аргументом в ее псшьзу.
[7] Негропонт – о. Эвбея.
[8] Имеется в виду Гомер. Об Эвбее упоминается в «Илиаде».
[9] До конца VI в. до н. э. история Эвбеи исчерпывается колонизационной деятельностью Халкиды и Эретрии в Великой Греции, Сицилии и полуострове Халкидике и борьбой их за преобладание на острове. Борьба эта кончилась, вероятно, в середине VII в. в пользу Халкиды. Правление в городах Эвбеи было в эту эпоху олигархическое, на основе тимократии.
[10] В 506 г. Халкида была покорена афинянами, причём земли богатых халкидских «всадников» были поделены между 4000 афинских клерухов.
[11] Датис (*D;ti;a) — персидский военачальник, по национальности мидянин. Руководил персами в битве при Марафоне с греками.
[12] В 500 г. эретрийцы вместе с афинянами помогли восставшим ионийцам; за это в 490 г. Эретрия была до основания разрушена Датисом.
[13] Однако уже в 480 г. на развалинах древней существовала новая Эретрия, возродившаяся при помощи Афин.
[14] В 411 г. города Эвбеи отпали от Афин.
[15] В середине III в. Александром, сыном Кратера, начальником гарнизонов Халкиды и Коринфа, была произведена попытка отложиться от Македонии и образовать особое царство на Эвбее, кончившаяся неудачно. В 198 г. Эвбея была покорена римлянами, причём Халкида была взята штурмом. До 146 г. здесь был союз городов под верховенством Рима: с этого же года Эвбея присоединена к провинции Македонии, а в 27 г. Август присоединил её к провинции Ахайя.
[16] В 395—1204 годах Эвбею контролировала Восточно-Римская империя (Византия). Это был период относительно затишья и спокойного благополучия провинциального острова, его своеобразный «серебряный век». На острове окончательно утвердилось православие. Благодаря своему островному положению Эвбея не была затронута волнами славянской миграции, которые вызвали существенные демографические и культурные сдвиги на континенте.
[17] По-видимому, в Негропонте крестоносцы высадились, так что совет баронов, о котором сообщает хронист, принял свои решения, собравшись уже на суше.
[18] Здесь имеются в виду Бонифаций Монферранский, Бодуэн Фландрийский и Эно с большей частью юиссье и галер.
[19] Андр - остров Андрос в Эгейском море
[20] Остров был заселён древнегреческими племенами ещё в раннеантичные времена.
[21] Пелеополис – столица острова Андрос, сейчас сохранилась только в руинах.
[22] Впоследствии остров был включён в состав Римской империи. В 395—1204 годах находился под управлением Византии.
[23] Имеется в виду, что они нарушили клятву Византии и её императору, которыйсилой захватил престол.
[24] Имеется в виду, что они присягнули царевичу, как законному сыну Византийского Имепаратора.
[25] Иными словами, местное население откупилось от Алексея и крестоносцев, т. е., попросту говоря, жители «купили мир» для себя за золото, а не просто «заключили мир» с пришельцами, как старались представить ситуацию средневековые историки.
[26] Гюи – шетелен де Куси.
[27] Абидос (греч. ;;;;;;) — древнегреческий город — предшественник Константинополя в качестве торгового моста между Европой и Азией.
[28] Первое упоминание об Абидосе историки находят в «Илиаде».
[29] Следует отметить, что последние исторические сведения об Абидосе относятся к 13 апреля 989 года, когда в сражении у Абидоса византийский император Василий II разбил мятежные войска узурпатора Варды Фоки. В этой битве на стороне Василия II принимал участие шеститысячный корпус руссов, посланный на помощь императору киевским князем Владимиром Святославичем.
[30] То есть те суда, которые задержались, поскольку сделали остановку у о. Андрос.
[31] В те времена было время жатвы.
[32] Следовательно, остальная часть флота, отбывшая с Андроса, причалила к Абидосу примерно 8 июня.
[33] Имеется в виду монастырь св. Стефана (французский аналог — «Сент-Этьен») к югу от Константинополя, в 5 милях от крепости Семь Башен. По этому монастырю получило свое название и позднейшее предместье Сан-Стефано. В некоторых исторических трудах прибытие флота в этот пункт датируется 23 июня 1203 г.
[34] Константино;поль (греч. ;;;;;;;;;;;;;;;;;, Константину;полис, или ; ;;;;; — «Город»), осман. ;;;;;;;;; [konstantiniyye], тур. Konstantinopolis, лат. Constantinopolis, — название Стамбула до 1930 года, неофициальное название (офиц. Новый Рим) столицы царства Римского или Римской империи (330—395), царства Греческого, Византийской, или Восточно-Римской империи (395—1204 и 1261—1453), царства Латинского или Латинской империи (1204—1261)
[35] Фла;вий Вале;рий Авре;лий Константи;н, Константи;н I, Константи;н Вели;кий (лат. Flavius Valerius Aurelius Constantinus; 27 февраля 272, Наисс, Мёзия — 22 мая 337, Никомедия) — римский император. После смерти отца, в 306 году, был провозглашен войском августом, после победы над Максенцием в 312 году в битве у Мульвийского моста и над Лицинием в 323 стал единственным полновластным правителем римского государства, христианство сделал господствующей религией, в 330 году перенёс столицу государства в Византий (Константинополь), организовал новое государственное устройство. Константин почитается рядом христианских церквей как святой в лике равноапостольных (Святой Равноапостольный царь Константин).
[36] В 324 году, после побед в междоусобных войнах, император Римской империи Константин Великий разворачивает в существовавшем с VII века до н. э. как греческая колония городе Виза;нтии крупнейшее строительство — перестроен ипподром, построены новые дворцы, возведена огромная церковь Апостолов, строятся крепостные стены, со всех концов империи в город свозятся произведения искусства. В результате масштабного строительства город увеличивается в несколько раз, существенно увеличивается прирост населения за счёт миграции из европейских и азиатских провинций.
[37] 11 мая 330 года Константин официально переносит столицу Римской империи в город на Босфоре и нарекает его Новым Римом, Константинополем.
[38] После смерти Феодосия в 395 году Римская империя окончательно делится на Западную Римскую империю и Восточную Римскую империю. После гибели Западной Римской империи (476) Восточная империя традиционно называется западным термином Византийская империя или просто Византия, хотя самоназванием это никогда не было, и до конца существования Византии империя называлась Ромейской (то есть Римской), а её жители — ромеями (римлянами).
[39] Фла;вий Пётр Савва;тий Юстиниа;н (лат. Flavius Petrus Sabbatius Iustinianus, греч. ;;;;;;; ;;;;;; ;;;;;;;;; ;;;;;;;;;;;;), более известный как Юстиниа;н I (греч. ;;;;;;;;;;;; ;') или Юстиниан Великий (греч. ;;;;; ;;;;;;;;;;;;; 483, Тавресий, Верхняя Македония — 14 ноября 565, Константинополь) — византийский император с 1 августа 527 вплоть до своей смерти в 565 году. Сам Юстиниан в указах называл себя Цезарем Флавием Юстинианом Аламанским, Готским, Франкским, Германским, Антским, Аланским, Вандальским, Африканским.
[40] Во времена правления императора Юстиниана в 527—565 годах для Константинополя наступает «золотой век». Через пять лет его правления в 532 году в городе вспыхнуло крупнейшее восстание «Ника» — город был существенно разрушен, собор Святой Софии сгорел.После жестокого подавления бунта Юстиниан заново отстраивает столицу, привлекая лучших архитекторов своего времени. Строятся новые здания, храмы и дворцы, центральные улицы нового города украшаются колоннадами. Особое место занимает строительство собора Святой Софии, который стал самым большим храмом в христианском мире и оставался таковым на протяжении более тысячи лет — вплоть до постройки Собора Святого Петра в Риме.
[41] В период с 666 года по 950 год город подвергается неоднократным осадам со стороны арабов и русов.
[42] Во времена правления императора Льва Исавра в 717—741 годах начинается период иконоборчества, который продлится до середины IX века, уничтожаются многие фрески и мозаики на религиозные темы.
[43] Второй величайший расцвет Византии, а с ней и Константинополя, начинается в IX веке с приходом к власти Македонской династии (856—1071). Тогда, одновременно с крупными военными победами над основными врагами — болгарами (Василий II даже носил прозвище Болгаробойца) и арабами, расцветает грекоязычная культура: наука (реформируется Константинопольская высшая школа — своего рода первый европейский университет, основанный ещё Феодосием II в 425 году), живопись (в основном фрески и иконы), литература (в основном агиография и летописание). Усиливается миссионерская деятельность, преимущественно среди славян, примером чему служит деятельность Кирилла и Мефодия.
[44] В результате разногласий между папой римским и патриархом Константинополя, в 1054 г., произошло разделение христианской церкви, а Константинополь стал православным центром.
[45] Так как империя была уже далеко не такой большой, как во времена Юстиниана или Ираклия, в ней не было других городов, сопоставимых с Константинополем. В это время, Константинополь играл основополагающее значение во всех областях жизни Византии.
[46] С 1071 года, когда началось нашествие турок-сельджуков, империя, а с ней и Город вновь погружаются во мрак.
[47] Во времена правления династии Комнинов (1081—1185) Константинополь снова переживает последний расцвет — правда, уже не такой, как при Юстиниане и Македонской династии. Центр города смещается на запад к городским стенам, в нынешние районы Фатих и Зейрек. Строятся новые церкви и новый императорский дворец (Влахернский дворец).
[48] Сходные впечатления отразились и в повествовании Робера де Клари
[49] По данным Альбрика де Труафонтэна, в Константинополе в начале XIII в. насчитывалось около 500 церквей и монастырей. Об огромном количестве храмов в византийской столице сообщает и русский паломник Добрыня Ядрейкович в своей «Книге Паломник»: по его словам, в церквах службу несли 40 тыс. священников, не считая тех, кто выполнял соответствующие обязанности при монастырях.
[50] Ни один из современных хронистов, кроме Виллардуэна, не упоминает об этом совете.
[51] Тут намекается на то что дож был в Константинополе, согласно мнения некоторых историков именно здесь он был лишён зрения.
[52] Имеются в виду острова к юго-востоку от Константинополя, ныне называемые Принцевыми: византийская аристократия понастроила здесь роскошные дворцы, служившие для загородных увеселительных надобностей.
[53] При;нцевы острова; (Кызыладалар; тур. K;z;l Adalar — «красные острова», Prens Adalar; — «принцевы острова» или просто Adalar — «острова»; греч. ;;;;;;;;;;;;;, Prigkeponnesa; др.-греч. ;;;;;;;;; ;;;;;, Prink;p;n n;soi) — группа из девяти островов недалеко от берега Стамбула, Турция, в Мраморном море.
[54] Бююкада (тур. B;y;kada — «большой остров») или Принкипо (греч. ;;;;;;;;; — «принц») — самый большой остров среди Принцевых островов в Мраморном море около Стамбула. Площадь острова 5,36 км;, население составляет 7335 человек.
[55] Хейбелиада; (тур. Heybeliada; или Ха;лки греч. ;;;;;) — небольшой остров в Турции, находится в Мраморном море неподалеку от Стамбула, второй по величине из Принцевых островов. Площадь 2,5 км;, население 4000 чел.
[56] Бургаз (Бургазада, тур. Burgazada или, коротко, Burgaz) или Антигони (греч. ;;;;;;;;, Antigoni) — остров, третий по величине среди Принцевых островов в Мраморном море около Стамбула. Население около 1500 человек.
[57] Деметрий I Полиоркет (336—283 до н. э.) — сын Антигона Одноглазого, правивший Македонией в 294—288 до н. э. Вся его жизнь — цепь непрерывных столкновений со старшими диадохами (главным образцом, с Птолемеем и Кассандром) с целью расширения, а затем возрождения расчленённой ими анатолийской империи его отца.
[58] Деметрий I Полиоркет диадох Александра Македонского построил здесь форт и назвал остров Антигони в честь своего отца Антигона I, полководца Александра Македонского.
[59] 24 июня 1203 г. – рождество Иоанна Крестителя.
[60] Эта традиция имела не только символический смысл: таким образом сооружался своего рода заслон из щитов, ограждавший с бортов тех, кто находился на палубах кораблей.. Щиты выставлялись обычно при отплытии из гавани, потом, во время плавания их убирали.
[61]О скоплении константинопольцев на городских стенах (а также на крышах домов) сообщает и Робер де Клари (гл. XL).
[62] То есть на правом (восточном) берегу Босфора. Робер де Клари называет это место «Машидуан», вероятно, следуя «нормам» той своеобразной этимологии, по которой греческие наименования «офранцуживались» (в данном случае — от слова «Македония»). В действительности — «Кальшедуан». Это был Халкидон, где находилась резиденция василевсов (ныне — Кади-Кэи).
[63] Халкедон или Халкидон (греч. ;;;;;;;;) — древний греческий город, расположенный в Малой Азии.
[64] Дарий I (др.-перс. Дараявауш, что означает «Держащий добро», «Добронравный») — персидский царь, правил в 522 — 486 годах до н. э. Представитель младшей линии Ахеменидов, сын Виштаспы (греч. Гистаспа). Дарий был провозглашён царём заговорщиками после убийства Гауматы. По вступлении на престол ему исполнилось 28 лет. Для окончательного закрепления своих прав на царскую власть Дарий женился на дочери Кира II Атоссе.
[65] Аристон – тиран Геллы и Сиракуз. Вассал персов.
[66] Халкидонский Собор — Четвёртый Вселенский Собор, созванный в 451 году императором Маркианом по согласию с папой Львом I в Халкидоне (совр. Кадыкёй, район современного Стамбула) по поводу ереси Евтихия — монофизитства.
[67] Си;мвол ве;ры (греч. ;;;;;;;[;]) — система основополагающих догматов вероучения. Термин происходит от греческого наименования документов данного рода. Халкидонский символ Веры – «Последуя Святым Отцам, мы согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, Рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения, от Марии Девы Богородицы — по человечеству; Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, — так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и они соединяется в Одно Лицо и Одну Ипостась; — не на два лица рассекаемого или разделяемого, но Одного и Того же Сына и Единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учили) о Нем и (как) Сам Господь Иисус Христос научил нас, и (как) то предал нам символ отцов».
[68] Монофизи;тство (Евтихианство), (от др.-греч. ;;;;; — «один, единственный» + ;;;;; — «природа, естество») — христологическая доктрина в христианстве, возникшая в V веке и постулирующая наличие только одной Божественной природы (естества) в Иисусе Христе и отвергающая Его совершенное человечество. То есть, вопреки православному учению, монофизитство исповедует, что Христос - Бог, но не человек (Его человеческий вид якобы только призрачный, обманчивый). Однако сам термин «монофизитство» встречается в литературе лишь с конца VII века.
[69] То есть 25 июня 1203 г.
[70] 26 июня 1203 г.
[71] Скутари (Scutari), прежнее название Ускюдара, части Стамбула, расположенной на азиатском берегу Турции. Здесь тоже находился императорский дворец. По известиям Никиты Хониата, сюда пристали легкие суда, а нефы бросили якорь в предместье столицы — Пере, в недосягаемости для стрел.
[72] Здесь имеется в виду Халкидлонский дворец, в которым находились бароны,
[73] Речь идет об императоре Алексее III (1195—1203 гт).
[74] Включая день прибытия, однако исключая день отплытия из Скутари, следовательно, с 26 июня по 4 июля 1203 г. Флот покинул эту гавань 5 июля, о чем будет сказано далее.
Завоевание Константинополя. 19.
10 декабря 2011 — Дмитрий Ахременко
Рейтинг: +1Голосов: 1901 просмотр
Нет комментариев. Ваш будет первым!
