Когда распята ночь и вспорот скрытый лимб*,
вершится раж во благо чёрной мести.
Там тьма густым глотком, там пульсы полых жертв,
а ярь голодным оком обесчестит.
Безумное «убей!» под исступлённый бон*,
за лихорадкой — шлейф чадит кровавый.
Увязнет мантры вой с мороченных плетей,
секущими по венам ритуалов.
Дымится острота... Хрипит нагая плоть...
Безжалостны экстазы, рваны вязы.
В мучениях люта окаменелых слёз,
порезаны гримасы метастазой...
В ловушке рой теней сквозь исступленье глух...
Луна дрожит на дне холодной лужи...
Озноб смотал корсет, надежды пепел стух,
проклятия вросли корнями в душу...
а Вечность смотрит в оба — свечи вянут...
Пронзённая любовь — из рая изгнан ад.
Прещенье* будет тягостное я́дить*...