Эй, мартышка, не хитри (побасенка)

Мартышка то ли в Африке,

В Америке ль, в беспечные часы

Бродя по тропикам в дни жаркие,

Нашла колпак третейского судьи.

Мечты вкушая сладкие,

Решила от Антарктики до Арктики

Свои порядки навести.

О, Боже, в ереси судьбы,

Взращенный в простоте, деист иной

Опаснее венчанного глупца.

В её руках колпак честной,

К сему и мощь порочного хвоста:

Висит над юдолью земной

Вниз головой, не жертвуя собой,

Как будто для свобод одна

Она Творцом сотворена.

Колпак напялив, возгремела,

Соседним царствам ноты шлёт

И, как посланник провиденья,

От мира поклоненья ждёт;

Всех тискает и давит смело,

Повсюду нос суёт.

Ей ныне до всего есть дело:

Войну ведёт ли друг коварный,

Не повинуясь, умный льстец

Имеет нрав неблагодарный…

Всему – не просто интерес,

А политичный полновес.

Не медлите, спешите к ней,

Неся дары лесов, полей.

Блажит мартышка во блаженстве дней,

Предав страданиям других

В защиту прав своих…

 

Весь мир вертит колпак в порфире:

От южной роскоши морей,

До вечных льдов Сибири,

Где царство сонное зверей

Таит радушие и гнев судьбины.

Где год, по милости Творца,

Поделен на две половины,

Беспечно дремлет зверь, себя

И волю всей душой любя.

Зима, мороз. Христос-Спаситель

Оберегает сна обитель

И разливается луна…

Всё суета да суета,

Бегут, меняются года

И век уж новый на дворе,

Но право сильного всегда –

Упрёком Богу на земле.

Мартышка, спору нет, умна

И жаждет жизни перемену;

В спесивой гордости ума,

Взялась за новую затею.

Кто в злоумышленных делах

Сравниться может с нею?..

 

Вновь кличет сбор, кипит ум злой.

И, повинуясь, рати борзые,

С душой надменной и пустой,

Бегут, стекаются толпой…

Не шлют гонцов края морозные.

Что нужды, что тут скажет глупость

И пасквилянтов тупость?

Явились циники – учителя,

Что учат жить планету вся.

Угрюмой скуки, чванства тень,

Без дела тает праздный день,

Мартышка на хвосте висит,

Взбодрить собранье норовит:

«Союзу дружбы» строит рожи,

Незримой дали вновь грозит,

Шалит, острит и лицемерит.

О, стыд! О, дикость! Боже! –

Как прежде, злой отраве верят

И даже в то, что быть не может.

И счастлива звериная семья,

Единой глупостью равна,

Злой умысел над разумом довлеет.

Кто слово правды тут сказать посмеет?

Что толки, мненья, скепсис, страсти,

Коль плод их дел – одни напасти.

Хитра мартышка, ох, хитра,

Вновь мысль стремит за океан,

Готовит новый свой «удар»

И жертвы назначает там…

 

Совет неистовствует дикий,

В глазах немирные желанья:

Тут лев седой с роскошной гривой,

Забав кровавых «братья» –

Тут леопарды, тигры, крокодилы,

Гиены, прочий мелкий сброд;

Тая извечные обиды,

Шакалы тявкают меж ног.

Тут бегемот, жираф и носорог,

Вся травоядная «родня» –

Все те, кто дожил света дня

И «круг друзей» умножить смог.

Хитра мартышка, пай-душа

И думой тайною грешна:

Друзей во злобе клеветы и бед,

Не множить – извести на нет.

На страшный гроб осуждена

Священных алтарей страна.

Увы! Союзников едино мненье

И душу оторопь берёт –

Живущим, северных широт,

Готовят снова разрушенье:

Пусть звери гордые судьбами

Умоются кровавыми слезами…

 

О, мир измен и лжи коварной,

В пылу обид сердечных,

Твои упрёки столь неправы

Для мирной, жизни скоротечной.

И спят медведи, барсуки,

Благословят свои труды,

И в зимних снах не зрят беды.

Вокруг снега, метелей пляс,

Тут жизнь и смерть переплелась;

Тут волчьей стае не до сна –

И окроплёны кровию снега,

Но зря клевещет на неё молва,

Не зло великое она.

Вопит мартышка, что есть мочи:

Угрозы мол, идут от них,

И грозны сны таят берлоги,

И льдистый ужас полуночи…

Но прах зверюг бесславных, отчих,

Святой Аминь – боязнь для них.

О, «дружество», не льсти мгновению,

Не обрекай себя мучению.

И наперёд не зная свой конец,

Готовь и гроб, и лавровый венец.

И лучше не пытать судьбу,

Назначит что она кому.

Явите здравое начало,

Ведь можно дружно жить – судьбу

И миролюбие благословляя.

Туфтит мартышка, что-то знает,

Как от врагов, от вас скрывает…

 

Минутной резвости похмелью

Пришло на смену отрезвленье.

Вдруг гам утих, не знаю почему,

Но лев седой за всех ответил:

«Будить медведя – ни к чему,

Кто ищет смерть – её там встретит.

Я в жизни много повидал,

Потешил душу, «Мишу» знал.

Владыки Запада не раз пытались

Их силой устрашить;

И духом смерти омрачались,

И приказали долго жить.

Что взяли, с чем остались?

Бежали в ужасе толпой,

Медведя разбудив зимой.

И многие остались там,

Забытые вдали чужой,

Жертвы бессмыслицы презлой,

Чуждые северным богам…»

В молчанье ужаса, угасший взор –

Увидел каждый призрак свой

У двери гробовой.

«Откроешь дверь в берлогу –

Отдашь душонку Богу», –

 Шакал протявкал льву вослед

И, страхом свой «пометив» след,

Бежал – давай бог ноги.

 

Побаску кто уразумел,

С досадой лик ли свой узрел,

Услышьте наш правдивый глас –

Медведя не будите в нас.

С кем вам в грядущее идти,

Решайте сами – вам виднее.

Змеюшник вашей толкотни

Достоин осмеянья и презренья.

Когда печали к вам придут,

Ваш идеал – мартышкин труд,

Оставит вам ехидную улыбку.

В ней не ищи свою ошибку.

Мартышка, хоть товарищ милый,

Да чёрт попутал разум лживый.

Судьбины гнев живым и мёртвым

Напомнит – не якшайтесь с чёртом.

На вызов бранный скажем прямо:

Довольно с вас, дружите с нами –

Сынами северных морей,

Вернее в мире нет друзей.

Другие произведения автора:

И всяк не без изъяна

Ополченцам Новороссии

Ныне, кто только не поэт