Новые
МенюЧёрный мох Муста-Тунтури
Видео о Муста-Тунтури:
Прослушать авторское чтение:
http://www.realmusic.ru/songs/1133596
Фото С. М. Львович из похода можно посмотреть:
Фильм студии «Kinocontest» по мотивам трилогии Николая Манацкова «Чёрный мох Муста-Тунтури», снятый по заказу Министерства культуры РФ:
Трилогия.
Рассказ первый.
О Великой Отечественной войне написано и сказано столько , что, порою, кажется - мы давно уже всё о ней знаем. Конечно же, это не так: ведь до сих пор никто не может с уверенностью сказать где, когда и как погиб тот или другой солдат, где захоронен; а, может, так и остался лежать, засыпанный землёй, в своём окопе. Хорошо, если прах найдут поисковики, ещё лучше, если с останками окажется солдатский медальон или истлевшая записка в будущее с именем и фамилией воина.
Наверняка, мы никогда не узнаем о бесчисленных примерах мужества и героизма наших бойцов, потому что павшие молчат, а живые настоящие герои - люди скромные и считают свой поступок вполне естественным.
Мне в этом рассказе хотелось бы поведать о малоизвестной странице в истории защиты нашей Родины.
На Крайнем Севере, на самом северо-западе нашей страны есть Кольский полуостров (Мурманская обл.). Я вырос там, в посёлке Никель, на границе с Норвегией, недалеко от описываемых мест: полуостровов Средний и Рыбачий. С материка к ним вплотную подступают одноимённые плато и хребет Муста –Тунтури, что в переводе с языка коренных жителей этих мест саамов означает Чёрная Тундра, или по другой версии в переводе с финского - чёрная, мрачная, безлесная гора.
Немногие на материке знают, что только здесь в Заполярье есть участки, где немецко-фашистские войска за всю Великую Отечественную не смогли перейти нашу Государственную границу. На склонах Муста-Тунтури враг был остановлен в первый же день наступления, а всего километрах в 30-40 к востоку от него, в районе реки Западная Лица, не прошедшие и полпути до Мурманска, отборные части фашистских горных егерей были остановлены окончательно.
Эти факты ни теперь, ни прежде не имели широкой огласки, возможно, чтобы не возник вопрос: почему же на других участках фронта захватчикам удалось продвинуться так далеко (до Волги и Кавказа).
Война в этих местах началась на неделю позже: 29 июня, как будто не решалась, но зато потом в течение трёх с лишним лет тут шли непрерывные ожесточённые и кровопролитные бои. Немцы, не сумев прорвать нашу оборону в районе полуостровов, закрепились на плато и хребте, превратив их в настоящую цитадель с глубоко эшелонированной (в четыре ряда укреплений и заграждений) обороной. В теле Муста-Тунтури были вырублены окопы и траншеи в полный рост, устроены бомбоубежища, склады боеприпасов, штабы, госпитали и проч., а по плато к побережью были проложены действующие и по сей день дороги, качеству которых позавидовали бы нынешние дорожные строители.
Нужно своими глазами увидеть укрепления в монолитной гранитной скале длиной около четырёх километров, местами возвышающейся над морем на 260 метров: там стояли орудия, миномёты, ДОТы, стационарные, дистанционно управляемые огнемётные установки, сжигавшие в пепел всё в радиусе 60 метров.
Вот эту неприступную твердыню после 1200 дней
и ночей мужественной обороны, наши войска взяли штурмом в ненастную ночь 10
октября 1944г. Штурмовали с нескольких
направлений, в том числе в обход. Но, пожалуй, самая трудная задача выпала на
долю 614-й отдельной штрафной роты, по численности равной батальону или полку:
750 человек. Для отвлечения внимания
противника, она должна была штурмовать высоту 260.0, чтобы овладеть вершиной,
господствующей над Малым хребтом.
Брали в лоб, снизу, с моря, со стороны полуострова Средний, карабкаясь
вверх по отвесной стене сквозь колючую проволоку, кинжальный огонь пулемётов,
огнемётов, гранаты, летевшие под ноги и, внезапно начавшуюся, пургу.
Собственно, почти или все полегли в ущелье между высотами (вечная им память и
слава), но дали возможность другим частям захватить хребет и общими
усилиями наших войск очистить западную часть Кольского полуострова от
захватчиков.
Сейчас мне 54 года. Мой отец воевал в этих местах, а потом остался жить. Он был добрым, отзывчивым, я бы сказал настоящим северянином, а ещё очень порядочным человеком, что нынче, к сожалению - редкость. Да, к сожалению, потому что когда-то это считалось нормой, и большинство людей, а с ними и мои родители, были такими.
Отец
никогда не рассказывал о том, как воевал.
Теперь я понимаю: ему было тяжело вспоминать свою войну, или жалел меня?
Лишь немногое мне удалось узнать от матери: он служил наводчиком орудия, был контужен
в боях за Западную Лицу.
Теперь, когда живых ветеранов остались считанные единицы, все словно
спохватились, вспомнив о них, некоторых, живущих до сих пор даже без собственной
квартиры. Бросились благодарить, просить у них прощения.
Я не успел…
Отец умер, пережив мать всего на три месяца, в 1997 г.
Среди
его немногочисленных (не в том суть) наград - медаль «За Отвагу» и самая
на мой взгляд драгоценная: «За оборону Советского Заполярья».
Это стихотворение - последнее моё
сыновнее прости и реквием ему, а
так же всем павшим и уже ушедшим от нас защитникам Заполярья, перед которыми я
преклоняюсь за их подвиг.
Оно написано в память о главном из значимых событий в моей жизни.
Осенью 1970 года мне посчастливилось
стать участником, организованного Печенгским райкомом комсомола в канун 26-й
годовщины освобождения Советского Заполярья, самого первого в истории
послевоенного Муста-Тунтури похода на печально известный хребет. Это была
экскурсия учеников 10а и 10б классов средней школы №3 посёлка Никель на
побережье Баренцева моря.
У
людей есть не всегда уместное свойство – забывать (говорят, это способность
человеческой памяти ограждать мозг от негативной информации).
Так вот, я почему-то почти всё забыл из
того похода.
Помню
только панораму с вершины хребта (с немецких позиций) на перешеек и п-ов
Средний; там же на вершине - нагромождение немецких оборонительных сооружений,
постоянный хруст осколков под ногами, непрестанные предостережения наших
проводников-сапёров, чёрный цвет вокруг и ужас, как ночью на кладбище. Не пойму
как – но забыл всё, кроме этого непреходящего чувства ужаса войны, и он живёт
во мне до сих пор, вот уже спустя 40 лет.
Трудно говорить об этом.
В юношеские годы, как и всё моё поколение – мы жили той войной: смотрели
фильмы, писали в школе сочинения, а сколько было прочитано книг!
Но то, что я увидел там, на Муста-Тунтури…
Можно было бы ничего не читать и не
смотреть - достаточно было увидеть эту безжизненную, перепаханную снарядами и
минами местность со следами былых боёв: глубокие
шрамы от траншей, тяжёлых снарядов и бомб на монолитных скалах, разбросанные
всюду гильзы, неразорвавшиеся гранаты, снаряды, ДОТы, ДЗОТы.
Сгоревший мох…
Тогда он ещё действительно был чёрным. Чёрным было всё, даже, казалось, воздух.
И над всем этим гнетущая, просто смертельная – тишина.
Настоящая жуткая, мёртвая панорама войны под открытым небом.
А ведь минуло уже четверть века.
Просматривая нынешние фотографии и видеофильмы о Муста-Тунтури, можно отметить, что по большому счёту до сих пор всё осталось неизменным, разве что, у подножия появилась новая, корявая заполярная растительность (всё-таки природа берёт своё), и местами на общем чёрном фоне - неестественно рыжий цвет скал: настолько они пропитались железом и кровью. Похоже, время оказалось бессильным над этим маленьким кусочком земли и навсегда остановилось здесь, отступившись, устав затирать следы страшной трагедии, когда-то давно разыгравшейся в этих местах.
Так или иначе, но осенью 1970 года нашему взору открылась картина многолетней давности, какую ежедневно в течение 1200 дней и ночей непрекращающихся боевых действий видели и защитники и захватчики этого самого северного участка фронта: то же хмурое небо, неприветливый Арктический пейзаж, скалы, нашпигованные металлом. Хребет к нашему приходу не сумел залечить раны, а железо – поржаветь; видимо, для земли слишком мал срок в 26 лет. Поэтому Тунтури предстал перед нами иссиня - чёрным: обожжённым немецкими огнемётами и пропитанным пороховой гарью.
С тех пор хребет и война (как, собственно, и положено войне) остались в моей памяти чёрно-белыми, то есть - как хроника.
Так случилось в моей жизни, что там на Тунтури, спустя четверть века, я успел догнать войну, пусть уже давно закончившуюся, а вот теперь - она догнала меня.
Хотелось, чтобы это место навсегда в назидание и в память о том страшном
времени сохранилось без изменений, чтобы благодарные, а с ними и неблагодарные
потомки прочувствовали: какой ценой далась нам Победа.
На Севере в том числе.
Говорю это потому, что сейчас,
читая в Интернете статьи и очерки, просматривая материалы о Великой
Отечественной войне всё чаще спотыкаешься об отзывы типа: надоело, да сколько
можно, ведь столько лет прошло!?
Их бы, страдающих амнезией в ту мясорубку и чтобы они так же доблестно сражались, зная наперёд, что спустя годы кого-то будет тошнить от их подвигов, а вандалы разных мастей будут разорять памятники и плевать на их могилы.
По-видимому, Великая Отечественная умрёт с моим поколением: то есть с поколением тех, кого она затронула непосредственно или косвенно через ближайших родственников. Печально, господа...
И рождаются стихи о войне, хотя, поверьте - писать их невыносимо тяжело. Но это нужно делать, иначе кто же кроме ещё живых свидетелей и нас, кто родился сразу после войны, отдаст долг памяти и простой человеческой благодарности за беспримерный подвиг солдат, что защищали, или погибли, защищая нас, потомков?
Считаю, что применительно к военной тематике в своём возрасте я, как сын ветерана и внук, у которого оба деда пропали без вести в начале войны, с первых дней защищая страну, имею полное право называть вещи своими именами, а не искать синонимы к, не по моей вине затёртым, определениям: подвиг, мужество, героизм; тем более, что наши люди, победившие в той войне (и на фронте и в тылу) - дважды, трижды герои, независимо от того, получили они свою звезду или нет, т. к. потом с не меньшей самоотверженностью они поднимали страну из разрухи.
Это они отстояли и заново отстроили нашу, пусть
худо-бедную, но жизнь и нужно всегда помнить об этом.
Да, война – это нечто
противоестественное любой природе и человеческой в первую очередь. Почему-то в
последнее время я всё чаще вспоминаю Тунтури и думаю: как вообще можно было
воевать в этих абсолютно безжизненных местах и условиях, где губительное,
ледяное дыхание Арктики чувствуется и зимой и летом? А ведь противостояние
длилось три с лишним года.
По воспоминаниям Веры Порфирьевны Коротиной (в
замужестве Гипп) - нашей единственной женщины-снайпера, всю оборону
проведшей здесь в окопах, ещё долгое время это место оставалось голым камнем и
скалами, лишёнными всякой растительности, т.к. всё мало-мальски горючее шло в
костры для обогрева, хотя любой пучок травы или мха стоил чьей-то жизни, потому
что простреливался буквально каждый сантиметр местности. И в этой позиционной
войне людей погибло больше, чем, скажем, при немецком или нашем наступлении, а
тела убитых годами лежали на нейтральной полосе.
Мне, ограниченному рамками
стихотворения, в этом предисловии хотелось бы поклониться и преклониться перед
всеми защитникам Заполярья, потому что только благодаря их ожесточённому
сопротивлению и стойкости не пал рубеж, не были захвачены врагом п-ова Средний
и Рыбачий, а в конечном итоге не пал Мурманск - город, в своё время за
непокорность объявленный взбешённым фюрером личным врагом и подвергшийся
настолько массированным бомбардировкам, каких не видел ни один другой город, разве
что кроме Сталинграда и Ленинграда. Об этом факте писал ещё Валентин Пикуль в
своём «Реквием каравану PQ-17». Так или иначе, но во время войны Мурманск, как
город, был разрушен полностью.
Конечно, так воевал весь наш многонациональный народ и, не умаляя итогов других наших героических защит и побед в той войне, я, тем не менее, до сих пор ищу для себя ответ на вопрос: почему именно вот этот мрачный, угрюмый, странно - одиноко стоящий, как часовой на самой границе и на самом побережье Северного Ледовитого океана гранитный исполин, а с ним полуострова Средний и Рыбачий (названный за неприступность гранитным линкором Северного флота), известные ещё со времён Ивана Грозного бойкой торговлей с заграницей, повторюсь, оказались тем первым и одним из немногих участков во всей линии фронта Великой Отечественной войны, где враг не просто споткнулся о нашу Государственную границу (пусть даже и довоенную с Финляндией), но был остановлен в первый же день наступления, крепко получил по зубам и, в конечном итоге – разбит и изгнан с нашей территории!
А ведь здесь, напомню, нам противостояли не какие-нибудь мальчишки из гитлерюгенда – универсальные солдаты Горно-стрелкового корпуса "Норвегия", командовал которыми генерал горных войск Эдуард Дитль, бравые ребята из "Эдельвейс", хвалёные герои Крита и Нарвика, гренадеры от метр 80 и выше, специально обученные и экипированные применительно к военным действиям в условиях горной местности. То есть противник нам тут достался на редкость серьёзный, умелый и достойный. К тому же, бытовые условия у австрийцев, из которых в основном состоял контингент корпуса, были на порядок лучше, чем у наших солдат, оборонявших перешеек, северные склоны и некоторые не господствующие вершины хребта.
Сейчас сюда ведёт туристический маршрут и, несмотря на то, что это погранзона, народу здесь бывает немало. Вояж в эти места отнюдь не из лёгких, скорее для любителей экстрима, нежели для сторонников лёгких путешествий, но он стоит того, потому что в награду на всю жизнь останутся впечатления и воспоминания об этом единственном, пожалуй, на Земле почти не тронутом временем и туристами музее Великой Отечественной войны под открытым небом. Кажется, что сами ландшафт, природа и погода позаботились о том, чтобы человек посетив это место, понял наконец и навсегда запомнил, что такое на самом деле война.
Вот как описывает хребет в настоящее время один из свидетелей, побывавших там:
- Здесь звенящая тишина. Не поют птицы. Не растут цветы. Ужасающая красота. И напоминание. На каждом шагу.
К чести мурманчан и жителей области – они трепетно хранят память о Тунтури, Среднем, Рыбачем, Долине Смерти, их защитниках, об этой трагической и героической странице в обороне нашей страны. В описываемых местах очень много могил и, установленных ещё в советское время, памятников, за которыми заботливо ухаживают молодёжь и взрослые. Поисковые отряды до сих пор каждый год обнаруживают десятки незахороненных останков наших павших солдат, которые торжественно предаются земле в Мемориале Долины Славы.
Для интересующихся скажу, что в Интернете, на удивление не так много, но есть
информация о войне на Кольском с фотографиями и видеоматериалами этих мест,
нужно набрать в поисковой строке «хребет муста-тунтури».
Кроме того, в YouTube (и не только) можно посмотреть фильмы - репортажи
телеканала НТВ: «Как Мурманск не сдался фашистам»
Трёхсерийный фильм Арктик ТВ «Непокорённые»:
Из двухсерийного фильма «Война на скалах», выпущенном телеканалом «Звезда» в 2011 году, зритель узнает о многих удивительных фактах героизма защитников Заполярья и о том, как основательно обустраивались фашисты на захваченной территории:
Кроме вышеперечисленных, много фильмов выкладывают джиперы, байкеры и просто туристы. Вот ссылка на довольно достойный трёхсерийный фильм Никиты Кузнецова "Война за Полярным кругом":
Так же в Интернете можно ознакомиться с мемуарами генерал-лейтенанта Кабанова Сергея Ивановича о войне на Кольском полуострове:
Для полноты обзора военных действий на Крайнем Севере по обе стороны от передовой, как взгляд со стороны противника - предлагаю прочесть достаточно исчерпывающее повествование австрийского ветерана войны в Заполярье Ханса Рюфа "Горные стрелки под Мурманском".
Это лишь малая часть того, что можно найти об обороне Заполярья. Отдельные книги, выпущенные Мурманским издательством в разные годы, можно посмотреть:
Особо хотелось бы отметить многострадальный запрещённый в YouTube фильм "История города Мурманска", своевременно скаченный мной и размещённый:
Несомненно, довольно интересное повествование о Мурманске, как последнем городе Российской империи и последнем, удостоенном звания Города-Героя в бывшем Советском Союзе. В нём довольно много хроники советских времён, войны в том числе. То есть - совсем недавняя наша, но уже история, о которой почему-то теперь стараются не вспоминать, как, впрочем, и о том, что в составе славной Полярной (или как немцы её назвали - Дикой) дивизии, покрывшей себя неувядаемой славой, сформированной в сентябре 1941 года и с первых же дней боёв наводившей ужас на гитлеровцев, наряду с ополченцами сражались, так сказать - лица из мест лишения свободы.
Этот рассказ не был бы полным, не упомяни я некоторые детали из прошлого и настоящего Тунтури.
Во время войны, побывавший здесь поэт Константин Симонов, написал о Муста-Тунтури хрестоматийную поэму-быль «Сын артиллериста», сочинённую им за одну ночь в ноябре 1941 года в самый разгар боёв за хребет, когда фашисты ещё не смирились с невозможностью захвата наших северных территорий (кстати, фото с прототипом того самого Лёньки, а в миру - Ивана Алексеевича Лоскутова, есть у меня на Яндекс фотках в альбоме Снайпер Вера), а так же впервые публично прочёл здесь не менее известное нам стихотворение "Жди меня". Тут же на Среднем в землянке поэтом Николаем Букиным был написал текст и немного позже к нему композитором Евгением Жарковским, тоже офицером - североморцем, написана мелодия для одной из лучших, на мой взгляд, военных песен Советского Союза – "Песня о Рыбачем" или «Прощайте скалистые горы». Эти факты общеизвестны, разве что немного подзабыты: как песня, довольно часто звучавшая по радио в годы моей юности, так и поэма, которую мы, помнится, ещё в школе учили.
И, пожалуй, самое главное.
Высота 115,6 хребта имеет своё собственное имя Погранзнак и больше известна, как место, где всю войну наши солдаты сохраняли в неприкосновенности пограничный знак А-36 бывшей советско-финской границы. Фашистов он бесил и не давал покоя, но несмотря на нещадный миномётный обстрел, наши бойцы всякий раз восстанавливали знак на своём месте. Понятно, что сам столб никак не мог уцелеть в битвах кипевших вокруг него. Поэтому взамен уничтоженного оригинального наши солдаты сложили гурий из камней. Так и простоял он всю войну на нейтральной полосе. Копия легендарного знака находится в музее обороны Рыбачего и Среднего. На табличке прикреплённой к нему написано:
Погранзнак А-36, символ героизма пограничников и неприступности государственной границы в период 1941-1944 годов.
Тут я должен сделать уточнение для обвиняющих автора в неосведомлённости и заявляющих, что красивой сказки из Тунтури не получилось.
Действительно, после войны с Финляндией в 1940 году граница, проходящая через Муста-Тунтури, Средний и Рыбачий, была сдвинута на запад. Тем самым Советский Союз вернул себе часть исконно русских земель.
Так что пограничный знак, о котором идёт речь, обозначал прежнюю, а не новую Государственную границу.
Виноваты ли наши бойцы, по неведению самоотверженно защищая пограничный знак А-36 от фашистских атак? Пусть он не стал для кого-то символом неприступности, но мерилом мужества и стойкости защитников советского Заполярья, да и всего нашего народа - безусловно.
Так же несправедливо было бы упрекать автора в неведении или передёргивании фактов относительно нерушимости наших границ на Севере.
Да, немецко-фашистские захватчики всё - таки прошли здесь по нашей территории от Печенги до Муста-Тунтури порядка восьми километров. Но скажите на милость, что такое 8 до хребта или даже пусть 40 километров в направлении Мурманска по сравнению с тем, что немецкие войска докатилась до Волги?
В то время, как альпийские стрелки штурмовали вершины Кавказа, здесь в Заполярье их коллеги из Эдельвейс ни на метр не смогли продвинуться дальше Муста-Тунтури, намертво застряв на вершинах хребта на долгих 1200 дней и ночей.
Поэтому я (для себя) считаю этот участок Государственной границы условно или почти не нарушенным. Уникальность ситуации состоит в том, что, отдавая должное, именно эти плато и хребет - первое и единственное место, где германская военная машина со дня основания Третьего рейха впервые прочно и навсегда забуксовала с первого же дня войны.
Не вдаваясь в детали, скажу, что на Кольском п-ве предостаточно участков, где наша граница действительно не была перейдёна захватчиками, попросту в силу отсутствия дорог. Но даже там, где они были - фашисты не смогли пройти.
Пример тому - Рестикентское направление: там так же имеется дорога, ведущая на Мурманск и враг предпринимал здесь неоднократные попытки прорыва и захвата наших территорий: имеется в виду район реки Лотта, высот Круглая и Ударная (место базирования 82-го Рестикентского пограничного отряда, единственного в годы войны, пограничники которого за несколько суток отбросили, покусившегося было, врага за линию границы СССР уже, или ещё, в августе 1941 года), где совершил свой подвиг пулемётчик ефрейтор Бабиков Михаил Васильевич и не только он, потому что личный состав всех задействованных застав проявил просто массовый героизм, и где вторжение захватчиков свелось к чисто пограничному конфликту, так как пограничники справились сами, без участия регулярных частей Красной Армии. Но это уже другая, описанная, правда, в книге Михаила Орешеты "Дуэль", заслуживающая особого внимания и отдельного рассказа, и так же широкому кругу неизвестная героическая страница, предназначенная больше для тех, кто по - прежнему не верит в незыблемость отдельных участков нашей границы на Крайнем Севере в годы Великой Отечественной войны.
Приведу только маленький эпизод, который рассказал участник тех боёв Даниил Андреевич Коровкин.
… Исхудавший, с красными от бессонницы глазами, старший лейтенант Поляков построил свой гарнизон. Встал на колени:
- Спасибо, родные, спасибо… - и вдруг зарыдал. Взахлёб, не таясь. Ладонями загребал почерневший от копоти снег, кидал его себе в лицо:
- Спа-си-бо… Мы устояли.
Вот так…
В настоящее время в этих Богом забытых и заброшенных людьми местах не осталось никого, даже геологов, или воинских частей, только полигон. Лишь на северо-западной оконечности п-ва Рыбачий, на мысе Немецкий стоит радиолокационная станция, а рядом ютятся несколько домиков с персоналом, обслуживавшим когда-то старый каменный, теперь уже полуразрушенный маяк. Нынче вместо него установлен современный ярко-красный маяк. Кстати сказать, это место считается самой северной точкой Европейской материковой части нашей, моей Родины.
У подножия самого Муста-Тунтури в брошенных геологами балка`х уже много лет проживает и неведомо как выживает местный добровольный подвижник-следопыт, хранитель нашей благодарной памяти, плато, хребта и самодельного музея раритетов войны (он же музей обороны Среднего и Рыбачего) - Кобяков Юрий Александрович. Вместе с мурманчанами: Дмитрием Дуличем, писателем-поисковиком Журиным Львом Васильевичем, писателем-краеведом Михаилом Орешетой и другими энтузиастами они проделали и продолжают делать большую работу по сбору материалов о войне на Кольском п-ве, благоустройству мест боёв и увековечению памяти защитников Заполярья.
Новые веяния в стране, к сожалению, не обошли и этот заповедный уголок.
Уже несколько лет продолжается грязная возня вокруг музея Ю. А. Кобякова. Под благовидным, казалось бы, предлогом популяризации Тунтури, коммерсанты хотят прихватизировать музей, землю под ним, построить туристическую базу и т.п., сведя на нет многолетний кропотливый труд Юрия Александровича и всех, кто ему в этом помогал.
Знающим историю Муста-Тунтури, да и каждому здравомыслящему человеку понятно, что любое строительство или развлечения на перешейке, или на самом хребте - возмутительное кощунство.
Эта священная земля, каждая пядь которой пропитана кровью и буквально усыпана останками наших солдат - представляет из себя одну большую братскую могилу. Естественно, всех неравнодушных людей, ведущих сейчас изнурительную борьбу с шустрыми негоциантами (а попросту - хапугами), для которых нет ничего святого кроме денег, шокирует сама мысль о том, что когда-нибудь на костях павших защитников Заполярья туристы будут играть в пейнтбол, жарить шашлыки, справлять нужду, запускать фейерверки и проч.
Не за этим сюда едут люди со всей страны и, без преувеличения, со всего мира. В Книге отзывов, к примеру, есть и такая запись:
"17.08.2012 г. Группа из 9 человек и двух БТРов. Огромное спасибо за показ и рассказ! Экскурсия замечательная. Командир пилотируемой группы «Стрижи» на МиГ-29 гвардии полковник А.П. Макаренко».
Неподалёку от музея стоит, построенная в 2008 году офицерами столичной группы спецназа ГРУ ФСБ "Вымпел", небольшая часовенка в честь Александра Невского, небесного покровителя всего воинского братства. Изредка, торжественно-печальный звон её колокола как напоминание и реквием звучит над пустынным побережьем, Муста-Тунтури и погостом наших воинов, расположенным у подножия хребта.
На перешейке, невдалеке от хозяйства Юрия Александровича на побережье губы Кутовая стоит памятник, табличка на котором гласит:
Вечная память коменданту
23 укрепрайона
полковнику Красильникову Д. Е.
Благодаря его мужеству,
героизму и решимости
враг был остановлен на перешейке
между п-вом Средний и материком
в первый день наступления
29-30. 06.1941 г.
Полковник Красильников Даниил Ефимович был первым комендантом 23 укрепрайона (с июля 1942 года комендантом стал Кабанов С. И.). По воспоминаниям Веры Порфирьевны Коротиной в самый первый день войны 29 июня Красильников Д. Е. лично с пистолетом в руке ходил по перешейку и под страхом расстрела на месте возвращал бегущих с Муста-Тунтури наших солдат обратно на хребет.
Вот вам и роль личности в истории: если бы не его решительные действия, то нетрудно представить, как изменилась бы не в нашу пользу ситуация на Северном фронте. Спустись немцы вниз - они бы сходу завладели и Средним и Рыбачим, а там - прощай Мурманск и Северный флот, потому как командующий Северным флотом адмирал Арсений Григорьевич Головко ещё в первый день войны в Заполярье 29 июня 1941 г. записал в своем дневнике: "...кто владеет Рыбачьим и Средним, тот держит Кольский залив. Без Кольского залива Северный флот существовать не может”.
Ещё два легендарных имени, ставших синонимами войны на Крайнем Севере, я обязательно должен здесь упомянуть: это Фёдор Мефодьевич Поночевный - командир береговой батареи, потопившей 38 вражеских судов (подробнее о нём и о боевом пути батареи можно прочитать в его же книге "На краю земли советской")
и легендарного командира разведотряда морской пехоты Северного флота капитана Александра Яковлевича Юневича. Долгое время о его и подвиге его разведчиков никто ничего не знал, так как в истории этой много белых пятен, к тому же она была скрыта от больших начальников, иначе в то время многим причастным к операции командирам не сносить бы головы. Ветеран войны, писатель Василий Андреевич Кожуховский – участник боев в Заполярье и свидетель событий тех лет, рассказал эту историю на страницах своей книги «Десант на Муста-Тунтури». К сожалению, в интернете нет электронного варианта этой книги, хотя по моему разумению она должна бы стать настольной книгой нынешней молодёжи, как для моего поколения были книги "Как закалялась сталь" Н. Островского и "Повесть о настоящем человеке" об Алексее Мересьеве. О последнем бое отряда Юневича можно вкратце узнать из рассказа:
или
Это трагический случай из войны, из жизни, полный мужества, отваги, героизма, стойкости, смелости и не только: ещё незаслуженных обвинений, человеческой подлости, трусости, шкурничества если угодно. История со счастливо - печальным концом, где справедливость, что удивительно, всё - таки восторжествовала, хотя, как всегда не в полной мере: ведь не смотря на многочисленные просьбы и ходатайства, Александру Яковлевичу до сих пор так и не присвоено вполне заслуженное звание Героя Советского Союза. Помните, я начал свой рассказ с размышлений о героизме? Да, не все герои нам известны, не обо всех истинно героических поступках мы знаем, но откуда такое равнодушие к общеизвестным фактам? Казалось бы, вот здесь - имя известно, героический поступок налицо, ну так давайте воздадим должное, однако соразмерной поступку благодарности нет как нет. Включается бюрократическая машина: то фотографии нет, то представления непосредственного командования и т.д. и т.п. Погибшим, понятно, всё равно, но как нам то дальше жить с этим? Так и прятать глаза, стоя у могилы погибших разведчиков в посёлке Большое Озерко или у памятной стелы, установленной на месте последнего боя отряда А.Я. Юневича в западной оконечности Муста - Тунтури на побережье губы Малая Волоковая?
Тяжёлые раздумья вызывают не отблагодарённые должным образом поступки, когда в принципе нужно и можно, но никак не получается. То есть выходит, что мы не можем так же честно выполнить свой долг перед теми, кто заслужил это не пощадив себя и своей жизни, сделав всё, что было в его силах ради Родины, ради нас. Я говорю в общем, а не только об этом случае. Например, всей стране известен подвиг Николая Сиротинина и что? Ничто.
Как - то неправильно всё это, ведь павшие живы не только памятью, но и нашей бесконечной признательностью, благодарностью, а ещё преклонением перед их подвигом.
И, возможно, вообще не имеющая никакого отношения к рассказу, деталь. Таких северных сияний мне не доводилось видеть нигде. Они необычны тем, что не полыхают во всё небо зеленоватым светом как в соседней Норвегии, Финляндии или, скажем, у нас в Воркуте.
Представьте себе извивающуюся в ночном небе яркую, широкую змейку радуги, только полоски в ней - вертикальные и быстро переливаются по всей длине сияния разными цветами. Зрелище – незабываемое, впечатляющее, завораживающее и необыкновенно красивое!
И последнее.
В октябре 2009г. Я получил письмо от Семёна Максовича Львович , который в
качестве фотокорреспондента был с нами в том школьном походе. Так вот, он
уточнил некоторые детали, которые я частично забыл, а кое-что и не знал.
Вот строки из его письма:
Коля, здравствуй! Прочитал и статью и стихи. В то время, когда мы ходили на
Муста-Тунтури я работал в газете"Советская Печенга". По заданию
редакции я поехал с вами школьниками на автобусе. Нам в Печенге должны были дать
бронетранспортёры но не дали, дали только двух солдат сапёров, потому как поход
в то время и в то место был делом довольно опасным. Встал вопрос о возврате в
Никель. А я только перед этим прошел с Верой Порфирьевной Коротиной, снайпером
с Муста-Тунтури, пешком по Перевалу. Спросил: ребята, кто знает дорогу? Один мальчик
знал дорогу через Паровары. Я предложил через перевал. Согласились. Автобус
довёз нас до Титовки и мы пошли в ночь: 25 километров туда и
утром следующего дня столько же обратно, осенью, в кедах. Вы были
первопроходцами. После вас райком комсомола принял решение проводить военно -
патриотические походы на Муста-Тунтури ежегодно с обязательным проходом пешком по
Перевалу (с большой буквы потому, что от Титовки к восточной оконечности хребта Муста-Тунтури через плато ведет
единственная дорога, она так и называется: Перевал). У этой дороги, правда,
есть ответвление на Пароварскую (Немецкую) и, считающуюся недействующей, дорогу
к западной оконечности хребта (прим. авт.).
Фото С. М. Львович из того похода можно посмотреть в Яндексе
В заключение замечу, что война на Севере
ещё ждёт своих исследователей, и это повествование пусть будет скромным вкладом
в историю защиты самых северных рубежей нашей Родины или просто нелишним
напоминанием нам, живущим - о них, павших, но отстоявших.
Волею судьбы я уже давно не живу в Заполярье, но душа моя навсегда осталась там, в величественном и суровом крае, и доказательство тому – это стихотворение, в котором, надеюсь, мне удалось передать своё детское впечатление и сопричастность, как сына ветерана.
Николай Манацков.
Отцу, защитникам Заполярья
Муста – Тунтури
Ты не забыт, гранита монолит!
Как часовой в молчанье горделивом
Хребет, что кровью догуста полит,
Стоит непокорённый над заливом.
Там берег пуст…
Присядь и закури.
Послушай, друг, в каком не помню классе
Я побывал на Муста-Тунтури:
Глухом плато, каких на Кольском масса.
Отец воспоминаний не любил.
От матери я знал, что он мальчишкой
В семнадцать лет ушёл на фронт и бил
На Севере врага без передышки.
Наводчиком - орудия таскал
По сопкам и болотам Заполярья,
И где-то здесь, среди угрюмых скал,
Пропах в боях пороховою гарью.
Он почему-то не носил наград,
Но видел я, как мертвенно серели
На скулах желваки, когда подряд
Мы все тогда войну в кино смотрели.
Она ещё жила.
Бедой своей
Как поколеньем тем она впиталась
Мной с молоком от матери моей,
Что сиротой в четырнадцать осталась.
Нас школьников везли – не довезли,
Мы к побережью, в след ступая строго,
Шли по плато - туда, куда вели
Сапёры и немецкая дорога.
Всё ниже тучи, пасмурнее день,
Нам чудилось дыханье преисподней,
Вдали залив, чредою, словно тень -
За ним два полуострова, как сходни.
Сгоревших сопок каменная твердь,
Как норы ДЗОТы, рваные осколки,
Себе обитель выбрала здесь Смерть,
Полярные сюда не ходят волки.
Казалось, не окончилась война:
Всё на местах, но где-то спят солдаты;
Немецкой каски ржавая волна,
Растяжки паутиною распяты.
Ничто зловещей тишины уют
Не нарушает,
только ропот моря,
И даже птицы гнёзда тут не вьют -
Сгорело всё от боли и от горя.
Вот он:
страны
единственный
моей -
Кусочек Государственной границы,
Отборными частями егерей
Не сломленный, как не старались «фрицы».
Здесь был форпост советских кораблей
От Северного флота -
в океаны
Сквозь сети заградительных полей
Шли проводить Ленд-лиза караваны.
Вот потому-то, как бельмо в глазу
Был тот рубеж.
За превосходство споря,
Стояли: те –
на склоне,
мы – внизу:
У самой кромки Баренцева моря.
Спускалась ночь.
Прижавшись у костра,
Внезапно повзрослевшие потомки -
В огонь бросали, молча, до утра
Тех караванов скорбные обломки.
Норд-Ост, крепчая, воздух в клочья рвал,
вещая шторм,
срывая с гребней пенки,
А мы глядели на девятый вал,
Уткнувшись носом в сжатые коленки.
Во мгле бесшумно двигались бойцы,
А мимо нас, бушлаты сняв - на ДОТы
Шёл,
закусивший ленточек концы,
В пургу,
в тельняшках,
взвод морской пехоты.
Свистели тонко пули у виска,
Гремел прибой в фиорде словно фибра,
А с кораблей, стоявших у мыска,
Неслись
снаряды
главного калибра!
Мы были там -
в штурмующих рядах,
Вжимаясь грудью в амбразуры ДОТов,
И я запомнил побеждённый
Страх,
И злой свинец горячих пулемётов.
Жестокою,
не по годам строга
Была атака:
рвалась как бумага,
Трещала под штыками плоть врага,
Кровь на снегу,
матросская отвага.
Мы победили,
но какой ценой?!
Помилуй Бог…
С тех пор мне часто снится
Обугленный, но защищённый мной,
Отчизны край на Северной границе.
Я уходил последним.
И стеной
О скалы волны рушились с разбега.
А Смерть? -
Она осталась за спиной,
Швыряясь злобно
вслед
осенним снегом…
Рыбачий, Средний, Муста-Тунтури -
Сурово побережье океана.
Здесь редкий гость нечаянный турист:
Граница на замке,
хребет – охрана.
Бывало, батя в праздник выпивал,
Курил «Казбек», мундштук сминая круто;
Он никогда при мне не вспоминал
Свою войну:
жалел.
И в ту минуту -
Прости, отец, я боль не осознал,
Когда однажды с залпами салюта:
- На Тунтури, сынок, он воевал –
Мне мать сказала тихо почему-то.
Я всё забыл в житейской суете,
Но там, в местах, что мне с рожденья святы -
Есть скромный обелиск на высоте,
Где спят за нас погибшие солдаты.
И что мне о войне ни говори,
Когда звенят победные стаканы –
Я видел страшный бой за Тунтури.
И в этом ВСЁ.
Спасибо,
Ветераны.
27.02.2008 г.
Рег.№ 0164466 от 3 мая 2014 в 15:32
Другие произведения автора:
Нет комментариев. Ваш будет первым!
