* * *
В вольере, зевая, лениво слонялись
Свободные прежде и гордые львы;
Их буйные некогда гривы свалялись
Под тенью нейлоновой жесткой листвы.
Свобода свободой. Неволя неволей.
Кошачья порода. Мяуканье. Рык.
И был обречен жить одной с ними долей
Собрат их по плоти, который привык
В саванне бескрайней охотой кормиться.
Смотритель при виде его забывал,
Кормил ли животных, давал ли напиться,
И рев недовольства все чаще звучал:
«-Ломают не плети, - ломаются кости.
Судьба нам такая. И мы здесь не гости.
Он воле господской решил возражать.
Смотри-ка, гордец! Взять его и сожрать».
Сожрать не сожрали. Но тело терзали.
А что есть такое телесная боль,
Когда нет прорехи в холодном металле
Высокой ограды, что есть тогда боль.
Один во всем мире (ему так казалось)
Под сеткой вольерною лев умирал.
Но, видимо, так бы строка не слагалась,
Когда бы никто его муку не знал.
1987 г.
Другие произведения автора:
Эх, Адольфыч! Русские мы.
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
