Литературный язык - 6

.

6.

Поток сознания…
…как выделенная форма он существовал всегда. «Длинная строка» гекзаметра
или пеона дают свободу мысли, впрочем, и ограничивая ее в своих пределах.
Когда мы говорим: у него «короткое дыхание», то не вкладываем в это понятие
только количество букв и слогов. Иногда, если сознание не ограничивается
одной короткой мыслью, автор пишет целый абзац или главу одним предложением…

[…]
Она думала, что это чорт знает что такое, что она, так и не состоявшаяся женщина, жена вполне состоявшегося романтика, мужчины, мужа – тоже несостоявшегося и на этот раз, кажется окончательно, думала, что из нее могла бы получиться хотя бы сиделка, но теперь похоже и этого не нужно, во всяком случае, ему этого не нужно, он четвертые сутки не приходит в сознание – несостоявшийся романист, но состоявшийся романтик, не приходит в сознание вследствие травматического шока и никак не желает ни умирать, ни жить, хотя как будто и не живет, и вот она сидит подле него и думает, и ждет когда все это кончится, но ей никогда и в голову не приходило, что это может кончится именно так, потому что накануне проклятого, с самого начала неудачного и никак не запланированного в ее измученной душе дня, нелепой случайности так неожиданно изменившей и перевернувшей с ног на голову все, что было «до» и все, что теперь может превратиться в «после», накануне этого ужасного нелепого дня между ними не было ни ссоры, ни даже какой-либо размолвки, но наконец должно было что-то произойти, почти произошло нечто иное – то, что обязательно разделит все на «после» и на «до», но этого не случилось и они почти встретились у поворота шоссе, однако дальнейшее уже не укладывалось в сознании и она вдруг оказалась совершенно бессильной, маленькой точкой в мешанине событий, действий и мыслей, беспорядочных как ее память, и как память навязчивых; и четвертые сутки она, женщина, существо едва не переставшее быть слабым, но не переставшее, потому что самым роковым стечением обстоятельств они встретились на повороте шоссе, когда казалось все уже было кончено, но теперь уже никогда не кончится и она четвертые сутки думала: зачем он вернулся?
[…]

… или одной строфой:

[…] ...когда исконному повесе
наскучит долгий разговор,
острот оскомина и прессинг
вокабул, выстрелы в упор,
цитат скучнейших синекура
и цитадели эпиграмм,
и клавишных фиоритуры,
и мандолины филигрань –

когда стрельба по манекенам
и вскачь на розовом коне
не прибавляет вам презренных
на депозит и в портмоне,
когда дантист как пьяный кучер,
клиент by Hilton и Lid`o,
как альпинист штурмует кручу
и мерседеса передок,

когда банкир с фальшивой почкой
потягивает Эннеси
(а был когда-то между прочим
незаурядный теннисист,
когда умолкли менестрели
а терпсихоры в neglige
(они немного надоели
к шестому месяцу уже),
и разворачивает свиток –
сиречь указ очередной –
каков наряд – таков пресвитер –
вчера пиджак, сегодня свитер,
а послезавтра – кимоно,
когда курзал в изнеможенье
и гардероб загоревал
мы остановим предложенье
на тридцать третьей, arial…
[…]

Но и этого бывает недостаточно. Поток и поток сознания (в частности)
неоднороден, и может меняться по направлению. Часто используемый прием
– двуритмие.

П.Антокольский.
______________________________

[…]
Мы приценимся к ним. Мы присмотримся к стеклам и лицам.
Мы узнаем себя в зеркалах и витринах пустот.
Хороша по ночам. Молода мировая столица.
Ты похожа на ту. Да и я – совершенно как тот.
И, качаясь как стебли
В зеленом свеченье воды.
Относимые греблей,
Вступаем в чужие лады.

Наши ломкие части
Истлеют в ничто на лету.
Разве это не счастье?
Разве ты не похожа на ту?

Колдовские ли флейты поют, голосят поезда ли…
О, скорей! О, спеши! Не печалься! Вокзал не далек.
Я не помню – куда, но мы все-таки не опоздали,
И мешок за плечами, и тянет карман кошелек.

Ошалелое сборище
Лезет в тебя и в меня,
Пахнет потом и горечью,
Пылью и перцем огня.

От арбатских торговок
До старых Покровских казарм –
Разбитной этот говор,
Большой азиатский базар…
[…]

Двуритмие – это не прихоть автора, и не визуальная модель,
скорее сознание заставляет укорачивать строку, повинуясь как бы второму
пока еще скрытому ритму.

[…]
Мы идем на Восток как в тяжелом, как сон, сорок первом,
забывая про горечь не нами добытых побед,
нет ни слов и не слез, раскаленные струны как нервы
в этом театре абсурда тишина... да и зрителей нет.

Мы вернемся сюда, мы вглядимся в руины и лица,
если счастье – игра, и к семерке, как водится, – туз,
и рулетка скрипит, и крупье в зеркалах раздвоится
в фимиаме регалий и грохоте бронзовых луз…

Карнавальное зарево
кружит тебя и меня,
ты проклятая пария,
или подружка менял?

Ты подбитая птица
и я лишь подобье крыла –
коридорами Ритца
костлявая нас провела…
[…]

---------------------------------------------------------

Как мы видим, сознание и только сознание первично.
Нет смысла «досочинять» строки и подбирать рифмы.
Мастера так обычно не поступают…

х х х

.

Другие произведения автора:

ЭКОНОМИКА СОЦИАЛИЗМА. Частная и общественная собственность. Статья

Тринадцатый

Жизнь вождя. Огненная дуга