В меня вонзилось много стрел
Опять у Ангелов отстрел

Я не искусствовед
скорей — не вед
а если вед
то не искус-
твовед

Россия отказалась от свободы
Она ей ненавистна от природы
Я знаю рабство стало новой модой
Но я останусь только со свободой

Я друг всех розовых и геев
Но сам — не розовый не гей
Поэтому для всех злодеев
Я окончательный  злодей

Быть больше чем доверила судьба
Быть больше быта больше бытия

руль правит вправо а рулит налево
связь противоположностей интимна
так гильотиной правит королева
а королевой правит гильотина

отделись от тьмы
в сирень
захлебываясь дождем
преодолевая
дрожь лепестков
целуя ливни
в дрожащие ноздри
табун Пегасов

выше всех небес
бог во мне воскрес

мы вышли из правого предсердия в левое
и остановились на полпечали
отторжение
это оторопь тишины
превозмогающей пение
нагромождающей тишину друг на друга
как геликоптер
или аэроплан
все выше

мы вышли из правого предсердия в левое
и остановились на полпечали
отторжение
это оторопь тишины
превозмогающей пение
нагромождающей тишину друг на друга
как геликоптер
или аэроплан
все выше

Так Богу хорошо
что он хорош

Так плохо дьяволу
за то что он плохой

А у меня в зачетке
жизни хор
поет
и я пою
что мир
хорош

я не люблю
вас не люблю
во сне люблю
восне люблю

мы можем ждать от милости природы
но мы не можем ждать от милости любви

Вот и умер мир шумер
все уносит кали-вьюга
смертежизнь и жизнесмерть
невозможны друг без друга

Чижик-пыжик твой полет
завершился на Фонтанке
Что-то муза мне поет
по Москве гуляют танки

Наш учитель и отец
в сапогах из нашей кожи
всех поставил на попец
и про.б до смертной дрожи

Высота высота
распахнулись Врата
в Рай летит Херувим
следом прямо за ним
Ангелочки летят
Бога видеть хотят

заснежено и преображено
нам незачем уже любить друг друга
в окне есть смерть и в смерти есть окно
оно раскрыто
в нем гуляет вьюга

так постепенно приходя в себя
я нахожу во всем свое распятье
ведь я живу уже не для себя
и все распятья для меня объятья

трибун ал
трибунал

Не знаю сам, во мне, в тебе ли
Волошин шел по Коктебелю.
Не так давно все было это,
прибой смывал следы поэта,
но отпечатался скулою
поэта профиль над скалою,
где моря Черного хитон
идущему поэту в тон.
Он пел земле и небесам:
— Масон но сам,
масон но сам.
Он пел прибою в унисон:
— Но сам масон,
но сам масон.
В моей поэзии, во мне ли
иль в акварели в Коктебеле
вдруг дунул ветер и, взъерошен,
волнами в мир вошел Волошин.

Но если бы мы даже петь перестали
И чертыхаться задыхаясь словами
Кто-нибудь непременно обнаружит в галактике
Горло иероглифа
Иероглиф горла

От рыла
отрыла

От крыл
открыл

Россия встала с колен?
Просто сменила позу