Странствия - Часть Третья

      
                                   8

Большой тугой стакан протаял глубиною, 
Стёк вверх на аромат искристого вина, 
Его за плечи нежно обнимая (пустотою?), 
Те, за которыми оставлена война. 

Гость охватил бокал рубинового глаза, 
Знакомый поцелуй принял глоток, 
Роняя удовлетворение в небесный потолок, 
На скатерть белую его (коснулась фазы фаза). 

Там отразилось всё многообразие стола, 
Посуды, плавающей в нём, огонь приказа 
На дне двух жгучих солнц, где тень спала. 
…и я узнал себя в разломе ортоклаза. 

Как грифель циркуля, обличье вычертило круг, 
Рванувшийся назад, за плоскость, 
Приобрело черты и сфокусировало чёткость, 
Приняв в объятья, словно старый друг. 

Зыбь зеркала волною зарябила, меняя Я и Он 
На призрак во плоти, сидевший за столом 
С рукою на бокале (стакана гексагон), 
Что наполнял фигуру кровью с молоком. 

Гость виделся извне и ощущался мною, 
Моё желание –– и двинулась рука, 
Которая была (?) моей рукою… 
–– и было продолжением в стакане потолка. 

Дверь за спиной открылась лунной тенью, 
День выпорхнул в парапет косяка (за спектр), 
Мгновенье искушение боролось с ленью, 
И абрисом моим упало на паркет. 

Тот силуэт, живущий параллельно, 
Был под защиту взят дубового стола, 
Прикрыт бронёю дощатой (существовал отдельно, 
Но повторял все действия, что я ему желал). 

За дверью –– полутьма, внутри –– желанье выйти. 
Вино метнулось прочь в покатый коридор. 
Манёвр вывел тень меня в разведанный простор –– 
Шагнул через порог за своей тенью я (откуда столько прыти?). 

Пол нежно тронул ноги, принял на себя, 
–– их создавало эхо назад идущих стен; 
Тень съела полумгла селенового лета, 
Сошедшая с колен манящего огня. 

Мной шествовал тоннель, ступая шаг за шагом, 
Свет факелов огнём смотрел назад. 
Картина за спиной посеребрённым флагом 
Явила геральдический рисунок –– виноград. 

Дверь приняла парад шпалерами муската, 
Где тени гроздьями венчали вязь лозы, 
Отбрасывая солнца дар на гобелены злата, 
Покрытого лазурью чистоты слезы. 

В проходы вышина стремила брусья лестниц, 
Пришпиленная сквозь ступенями их тел –– 
Небесный луг поднялся миллионом стелл, 
И ноги ощутили весь бархат звёздных вестниц. 

По сходням –– прямо в космос. 
Мир застыл. 

Полёт в ничто. 
Далёкий, долгий, вечный… 

   (13 декабря 2011)