Когда отшумят повседневные страсти,
является вечер под маской льстеца,
по-свойски приветствую мастера: Здрасте,
отведаем вместе сухого винца!
Он цедит сквозь губы заката полоску,
морщинит задумчиво тучами лоб,
потом, подымив, бьёт щелчком папироску
и светится искрами матовый свод.
Я лезу в его потаённый кармашек
за словом, там свалка, ну форменный хлам
из фантиков, чеков, билетов, бумажек,
а вечер смеётся: Раскладывай сам.
Тогда, как в лото, достаю по порядку:
любовь, макароны, горнило, часы,
вагоны, морковь, голова, мыло, тяпка,
погоны, молитва, корона, усы.
Мотив не понятен, тасую упорно,
меняю занятно местами слова:
погоны к вагонам, морковь к макаронам,
молитва к любви, а к усам – голова.
Но мыло не прёт, хоть и скользко, в горнило,
а тяпка разбила часы пополам.
Я к вечеру: Ты намекни только, милый,
как правильно их растолкать по местам.
Но льстивый зевает лениво и в спячку,
меня раззадорив, упал на бочок.
Один продолжаю словесную скачку –
была б голова и моркови пучок.
Сначала любовь со следами короны,
потом и вагоны, где мыло, часы,
горнило, погоны и вот – макароны
да тяпка под старость, молитва в усы.
Устало валюсь.
Но словесные шашни
по швам расползались в ночной тишине:
любовь прорастала морковкой
на башне
часы шли в горнило с молитвой
в ответ
погоны усы макаронили тяпкой
вагоны неслись в никуда…
вечер с тряпкой
тёр мылом корону – польстить голове.
Другие произведения автора:
Холостяцкие байки
Космическая трагедия
Волк
Это произведение понравилось:
Новые
Меню
