Провинция Фулиньчжоу.

2 мая 2012 — negociant

(типа, китайская сказка)

В Китае, во времена династии Мин, при императоре Пу Гоу, жил молодой человек по имени Лю Ван. Его отец держал антикварную лавку в городе Люэяне, провинция Шеньинь, а сам Лю Ван был студентом и следующей весной готовился сдавать экзамены на должность уездного чиновника.
Вот как-то раз пошёл Лю Ван на городской рынок купить себе шёлковой бумаги и туши для каллиграфии. Но на улице Цветущей Вишни вышел ему навстречу разбойник Фу Вонь. И говорит ему китайскими иероглифами:
- Эй, студент, это гоп-стоп! Деньги, часы, украшения – всё сюда! – И подставил левый рукав своего халата, широкий, как мешок. А в правой руке у разбойника был зажат острый серп для уборки риса, которым он недвусмысленно размахивал.
Разбойник был большой, бородатый, с плоским лицом и редкой бородой, но и студента Лю Ванна нельзя было назвать меленьким и хилым. Скорее, наоборот. На всякий случай студент огляделся по сторонам, но городских стражников нигде не было видно, а немногочисленные на этой улице прохожие успели убежать или спрятаться. Тогда Лю Ван решил пойти на хитрость и сказал разбойнику на чистейшем шанхайском диалекте:
- Подойди и возьми. – А сам сделал вид, что достаёт из рукава деньги. На самом деле он достал часы. Они были песочные, потому что механических, а тем более электронных часов тогда ещё не изобрели. Вот этими часами студент и огрел по голове глупого разбойника. А сам пустился наутёк.
Через пару минут Фу Вонь вытряс из глаз песок и выковырял из головы осколки стекла. После этого он дико закричал, перехватил поудобнее свой серп и кинулся в погоню за Лю Ваном. Это он правильно сделал, потому что если каждый студент будет безнаказанно бить разбойника, то последние переведутся в Поднебесной Империи и Великий Нефритовый Император сильно разгневается.
Пробежав улицу Цветущей Вишни, Лю Ван свернул на улицу Крадущегося Тигра. В это время за ним гнались уже пятеро разбойников, потому что к Фу Воню, услышав его крик, присоединились его дружки.
«Великий Конфуций! – подумал Лю Ван, - сейчас они меня догонят и будут долго бить, чем сильно расстроят моего отца, почтенного лавочника Шу Фуадина, а у меня больше нет песочных часов, чтобы дать им достойный отпор».
Тут навстречу ему вышла худенькая девушка, прекрасная как рассвет над рекой Хуанхэ.
- Ого! Разбойники! – Радостно закричала она и, на ходу засучив рукава халата, как ветер помчалась навстречу банде Фу Воня.
Тут жители квартала Пионовых Фонарей, через который проходила улица Крадущегося Тигра, открыли все окна и двери и стали делать ставки. Причём на разбойников из местных жителей ставили только те, кого Небесный Император совсем лишил разума.
Лю Ван тоже остановился и с восхищением смотрел на то, как мелькают ноги и кулаки девушки, сокрушая челюсти, рёбра и прочие уязвимые части тел разбойников. Последнему оставшемуся на ногах разбойнику она сделала «козу» растопыренными пальцами, и тот, подвывая, как лишённый погремушки младенец, убежал прочь в сторону реки Угунь. Потом говорили, что он утопился с горя. Но поскольку тела разбойника в реке так и не нашли, есть предположение, что он просто перескочил через великую китайскую стену и убежал в Монгольские степи.
Девушка, перешагнув через согнувшегося как червяк Фу Воня, подошла к Лю Вану, поклонилась ему и сказала:
- Господин, надеюсь, эти злые люди не причинили Вам вреда?
- Что Вы, что Вы, уважаемая госпожа, - поклонился в ответ студент, - они просто немножко помогали мне подготовиться к занятиям по бегу.
- О, извините меня тысячу раз за то, что я помешала Вам, господин студент. – Снова стала кланяться ему девушка.
- Да ладно, не сильно-то и хотелось мне этим заниматься… - Сказал Лю Ван, поедая незнакомку глазами. Она ему очень понравилась, поэтому он набрался смелости и спросил: - Не могу ли я Вас чем-нибудь угостить? Не часто встретишь такого мастера у-шу, как Вы!
- Да, господин студент, с удовольствием! Я всегда, когда немного подерусь, становлюсь такая голодная. – Перестала кланяться И Ци и смущенно добавила: - если, конечно, Вам не стыдно пойти со мной, потому что я девушка не из благородной семьи, у меня вот даже ноги большие, тридцать пятого размера, потому что их в детстве не пеленали.
- Это ничего, - говорит студент, - у Вас ножка и так от природы маленькая и изящная, а как Вы ею третьему разбойнику в челюсть зарядили, так я Вами просто восхищаюсь!
И они пошли в харчевню старого Жу Лика, где заказали много всякой китайской еды и стали есть её китайскими палочками и разговаривать. Девушка рассказала, что её зовут И Ци, а всяким приёмам её научил отец, который долгое время работал истопником в монастыре Шаолинь и там нахватался всякого такого, а потом вышел на пенсию. Ещё она призналась, что ей очень понравилось бить разбойников, но Лю Ван ей понравился ещё больше. Лю Ван от такого признания так обрадовался, что разволновался и начисто сгрыз свои палочки для еды, а потом тоже признался И Ци, что она ему очень понравилась.
В общем, на рынок Лю Ван в тот день так и не попал. Потому что пошёл в гости к И Ци, и остался у неё до утра. А утром они расстались очень довольные прошедшей ночью и друг другом. И хотя студент и чувствовал некоторую ломоту во всём теле, потому что занятия у-шу для нетренированного человека даром не проходят, И Ци после всех их тренировок была свежа и весела, и велела ему заходить ещё.
Так молодые люди стали встречаться и были настолько счастливы, что совершенно забыли про злого разбойника Фу Воня, который их-то как раз прекрасно помнил. Вот взял он как-то кувшин сливового вина и пошёл на старое кладбище где жила его знакомая лиса-оборотень. Встретились, спустились в склеп. Выпили винца.
- Так и так, госпожа лиса, - говорит разбойник после третьей чашки, облокачиваясь на саркофаг знатного покойника, - недавно обидели меня студент и малолетняя каратистка. Хочу с ними поквитаться.
- Хе, - говорит лиса, - зачем голову ломаешь? Возьми и зарежь их обоих, ты же разбойник, а не кто-нибудь!
- Ну да, тебе легко говорить. У неё кулаки знаешь какие? Маленькие, но очень твёрдые. Про удар ногой в челюсть и приём «бодающаяся коза» я и вовсе молчу. Бедного Дай Вдолга так и не нашли. А он мне часами как даст по голове! Нет, надо придумать хитрый план, чтобы месть была долгая, и для меня безопасная.
- Ты хитёр и осторожен как небесный дракон, - восхитилась лиса и для начала предложила околдовать Лю Вана своими лисьими чарами.
- Лучше не надо, - предостерёг его разбойник, - эта сумасшедшая каратистка втюрилась в студента как луна в небо, так что если студент на тебя и клюнет, то девчонка этого так не оставит и выдерет тебе все твои девять хвостов, а то и нос сломает.
- Да, это было бы нехорошо, - согласилась лиса и задумалась. Ей жалко было свои хвосты. Но потом она сказала:
- Ладно, Фу Вонь, будешь должен мне три курицы за совет: вернись в город и иди в квартал Тысячелетнего благоденствия, найди там улицу Благоухающей Розы, а на ней дом с иероглифом «Почтенный господин оказывает различные услуги за умеренную плату». Скажи там, что ты от меня. Тебе помогут. Только с тем человеком ты сам рассчитаешься.
Ну, разбойник и пошёл. Нашёл он нужный дом, неприметный такой, весь чёрный и за чёрным забором. Постучался. Хромой слуга его впустил в калитку и провёл к хозяину дома. А хозяин был никто иной, как знаменитый злой колдун и чернокнижник Му Дэ, сбежавший в провинцию Шеньинь после громкого скандала в столице, связанного с двадцать восьмой императорской наложницей. Узнав колдуна, разбойник сильно испугался. Потому что про того ходили такие страшные истории, что лучше уж попасть в руки к судейскому палачу, чем к нему в лапы. Как говорится, полезнее для здоровья. Но страшный колдун, узнав, что визитёр прибыл от лисы, встретил разбойника на удивление ласково и спросил, что его привело к нему. Тут Фу Вонь осмелел и изложил своё дело.
- Хе, - сказал колдун Му Дэ, - какая ерунда! Три золотых слитка, уважаемый разбойник, и я улажу твоё дело так, что будьте здоровы. Как говорится, не пройдёт и полгода, как ни мальчишки, ни его каратистки в городе, а то и вовсе на этом свете больше не будет.
- Вай, добрый господин, почему так дорого? – Вежливо взмолился разбойник и стал кланяться.
- Если это для тебя дорого, любезный, то нечего было занятого человека от дел отрывать. Кстати, если ты всё равно уже здесь, не желаешь ли принять участие в моих опытах? – Улыбнулся колдун. И так от этой улыбки стало нехорошо разбойнику Фу Воню, что он не мешкая согласился на цену колдуна и помчался искать три золотых слитка. С недельку побегал, пару караванов ограбил, монастырскую кассу взял, туда-сюда пошустрил, едва стражникам не попался, но таки набрал обусловленную плату и вернулся к колдуну. Тот слитки золота взял, сунул в рукава халата и говорит:
- Теперь иди с миром, добрый человек, дальше уже моя забота.
На следующий день колдун приготовил колдовской свиток, приделал к нему поддельную печать, переоделся императорским гонцом и пошёл на рынок. Там он купил самого резвого коня и курицу, а потом в разгар учебных занятий прискакал к школе, где учился Лю Ван. За воротами школы Му Дэ зарезал курицу, порвал на себе халат и измазал его и себя куриной кровью. Потом повалялся в придорожной пыли, той же пылью посыпал коня и в таком виде въехал на школьный двор. Все студенты и их учителя выбежали во двор и окружили его. А хитрый колдун сделал вид, что ему совсем плохо и простонал:
- Я императорский гонец Чжень Сяо. Я скакал из Ухани в провинцию Фулиньчжоу с важным посланием, но в пути на меня напали разбойники. Кто здесь главный?
- Я главный. – Поклонился ему главный учитель школы.
- Сенсей, - сказал переодетый колдун, - я одолел разбойников, но мои раны глубоки, я потерял много крови, а послание очень важное. Пусть кто-либо из Ваших достойных студентов выполнит поручение императора вместо меня, ибо лечиться я буду долго, а государственное дело не терпит отлагательств. – И он, сойдя с коня, стал махать свитком с поддельной императорской печатью. Тут главный учитель упал на колени, поцеловал печать и сказал:
- Выбирай любого.
- Да пусть хоть вот этот. – Простонал колдун и указал на Лю Вана.
- Так тому и быть! – Согласился главный учитель.
Лю Вана тут же посадили на коня, сунули ему в рукав якобы императорский свиток, дали в руки саблю и отправили в провинцию Фулиньчжоу. А колдун под шумок ушёл домой.
Бедная И Ци в тот злополучный день до позднего вечера прождала своего возлюбленного, но Лю Ван так и не явился. Да и не мог явиться, потому что уже проскакал полсотни ли, стремительно удаляясь от Люэяна. Но И Ци про это, разумеется, не знала. «Наверно, мой милый заболел, - подумала она. – Или нашёл другую подружку. Ну что ж, если так, то или я его вылечу, или кому-то волосёнки-то прорежу, будь моя соперница пусть даже и лиса-оборотень»! Однако и на следующий день студент к ней не пришёл. Тогда она заподозрила неладное и пошла в школу, где узнала от товарищей Лю Вана, что он скоропостижно ускакал в провинцию Фулиньчжоу с императорским поручением. Ей даже на карте показали, где эта провинция находится. И Ци только присвистнула, потому что на самом резвом коне туда надо было скакать три месяца. Так что если туда и обратно, то с кем же она полгода будет заниматься у-шу?
«Нет, тут не всё чисто». – Решила И Ци, и стала думать.
Думала она полгода, и за всё это время так и не смогла найти себе ни ученика, ни инструктора столь способного к у-шу как Лю Ван. Тогда пришла она к своему отцу, истопнику-пенсионеру и говорит:
- Уважаемый отец, что мне делать?
А тот спросонок вскочил с лежанки, воздух рукой рубанул и отвечает:
- Кия!!!
- Поняла, - сказала И Ци, и стала собираться в дорогу. Взяла веер, нунчаки, сюрикены и бумеранг. Спрятала острый серп в круглой шляпе из рисовой соломы. Не забыла духовую трубочку с отравленными стрелами, острый кинжал и чёрную одежду ниндзя, которая у её отца хранилась как сувенир из Японии. Ну, там взяла ещё вещмешок со сменной одеждой, много рисовых колобков и бутылку для воды, сделанную из тыквы-горлянки. Оделась в свой дорожный халат. Зажгла в храме синто ароматическую палочку для духов дороги, да и пошла себе в провинцию Фулиньчжоу.
Для начала она направилась к доброй фее Сен Мяо, которая жила на горе Хунзинтао, что располагалась в пяти ли от города Люэяна. Потому что у этой феи был единственный в округе компас, без которого попасть в провинцию Фулиньчжоу было просто нереально.
Забралась И Ци на гору, подошла к нефритовому павильону, в котором жила фея, обошла пруд с карпами и маленьким ручным драконом и постучалась в дверь.
- Заходи, дитя моё! – Крикнула ей фея.
И Ци зашла в дом и увидела очень толстую женщину, которая сидела на шёлковом диване за низким чайным столиком и пила чай из фарфоровой чашки. И Ци ей поклонилась и спрашивает:
- Десять тысяч лет благоденствия Вам, госпожа! Скажите, как бы мне повидать добрую фея Сен Мяо?
- Так я она и есть, - ответила добрая фея, прихлёбывая чай, - только поклониться тебе в ответ я не могу, потому что очень толстая.
- Вам, тётенька, надо у-шу заниматься. – Говорит И Ци.
- И, бесстыдница, чего удумала, - засмеялась фея. – Это для вас, молодых, у-шу хорошо. А мне просто жрать надо меньше. – И велела служанке принести ещё сахарного печенья, а заодно и чайный прибор для гостьи.
Посидели они, чайку попили, а потом И Ци в самых вежливых выражениях изложила доброй фее свою просьбу.
- Всего-то? Да забирай ты этот компас, на фига он мне нужен! – Обрадовалась фея. – Что мне по нему, в туалет что ли ходить? Я ведь больше нигде и не бываю. Только скажи, зачем тебе эта штука?
- Да вот, - говорит И Ци, - хочу сходить в провинцию Фулиньчжоу, поискать своего милого, а то он ускакал туда с императорским поручение полгода назад, и я что-то за него волнуюсь.
- Никак любишь его, раз в такую даль собралась? – Спрашивает фея.
- Не без этого. – Засмущалась И Ци и закрыла лицо веером.
- Наверно, парень твой совсем молодец, всё у-шу знает и хорошо владеет нефритовым стержнем, раз такая красавица в него влюбилась? – Захихикала фея.
Тут И Ци совсем покраснела, а фея ей говорит:
- Думаешь, я молодой не была? Хе, была, только давно. Ах, молодость! В те дни моя яшмовая беседка дольше трёх дней не стояла пустая. А что мы творили с пиратами Жёлтого моря на их большой джонке! До сих пор приятно вспомнить. Кстати, это они мне компас подарили. Так что ты, девушка, не переживай, мы твоего студента из-под земли достанем. Если он другую нашёл или ещё чего с ним приключилось, ты ему вот этого порошка из драконьего помёта насыпь за шиворот, он сразу всё и вспомнит. Настоящая любовь, да ещё и с драконьим порошком в придачу, она ещё и не такие чудеса творит. Ну, а если будешь на Жёлтом море, пиратам привет передавай.
Поблагодарила И Ци добрую фею, взяла пиратский компас и драконий порошок в стеклянном пузырьке и пошла строго на зюйд-зюйд-вест в провинцию Фулиньчжоу.
За неделю И Ци одолела расстояние в семьдесят ли и съела все свои рисовые колобки. Между тем она достигла всего лишь провинции Жэчушен. И вот какая незадача – еда кончилась.
Поела путешественница с голодухи семян дикого гаоляна, который рос у дороги, села на камень и задумалась. Сидит, на земле кончиком серпа подсчёты ведёт. Тут проходит мимо неё монах. Остановился и спрашивает:
- О чём грустишь, бедная девушка?
- Какая я Вам бедная? – Обиделась И Ци, - я просто путешествую для собственного удовольствия. Могу вот Вам подать на пропитание немного гаоляна… или воткнуть Вам в бок серп для уборки риса. Потому что больше у меня сейчас ничего нет, и поэтому выбор у Вас невелик.
Но монах был настоящим даосом. Он сразу понял, что это И Ци от голода так шутит и сказал:
- Пойдём ко мне в монастырь.
- Спасибо, конечно, за приглашение, добрый монах, - поклонилась ему И Ци, - но позвольте Вас спросить, что я забыла в Вашем даосском мужском монастыре? Вы ведь там у-шу не занимаетесь, насколько я знаю?
- Не занимаемся, - согласился монах. – У нас не Шаолинь. Но наш настоятель, мудрый учитель Сань Ли поможет тебе быстро преодолеть расстояние до провинции Фулиньчжоу.
«Ого, какой проницательный! – Подумала И Ци про монаха. – Наверно, если простой монах сразу понял, куда я иду, то их настоятель воистину может творить чудеса»!
«Типа, сложно догадаться, куда ты идёшь, - подумал монах, - ведь в провинцию Фулиньчжоу проходит только эта дорога».
В общем, пришли они в монастырь, где И Ци встретилась с его настоятелем. Там, во дворе монастыря, сразу за большим красивым храмом, был такой специальный навес, и вот под ним на циновке в позе лотоса сидел ветхий старец и медитировал. Два дюжих монаха стали выводить его из медитации, а когда примерно через час вывели, И Ци уже успела принять ванну, переодеться и подкрепиться монастырской трапезой из пропаренного риса, маринованных овощей и жареной змеи. После этого она одела свежий халат и предстала перед мудрым старцем Сань Ли. Она ему поклонилась, а старец ей говорит скрипучим голосом:
- Звёзды благоприятствуют тебе. Иди за реку Ялунцзян, найди в речном утёсе за деревней Хулиджоу пещеру, и скажи, что ты от меня. Тебе помогут. – После чего снова впал в медитацию.
- Крутой у вас учитель! – Поклонилась И Ци монахам.
- А то! – Сказали монахи, дали ей еды на дорогу и вывели девушку за ворота монастыря.
Пошла она дальше и через сколько-то ли пути пришла в деревню Хулиджоу, о чём узнала по красивой вывеске на деревенских воротах. Зашла И Ци в харчевню и спрашивает у её хозяина:
- Господин, скажи мне, недостойной страннице, как найти пещеру на берегу вашей славной реки, пусть тысячу лет не построят на её берегу химический комбинат?
- Ой, - испугался трактирщик, - не ходи в пещеру, там живёт дракон!
- Ни фига себе! Во как меня настоятель подставил! Большой дракон? Вы его видели?
- Ни я его не видел, и никто другой не видел, но старики наши слышали от своих стариков, что дракон тот большой и страшный, спит под горой уже тысячу лет, и лучше его не будить, и вообще не ходить в пещеру, а то в нашу деревню придёт большая беда.
- Ну, тогда я туда не пойду. – Заверила трактирщика И Ци, плотно пообедала и пошла прямиком в пещеру дракона. Вот тут ей снаряжение ниндзя и пригодилось, потому что пещера была на отвесном утёсе, как раз посередине его отвесной стены. Она достала верёвки, как Лара Крофт забралась на утёс и зашла в пещеру. Идёт по пещере и веером обмахивается. Потому что вонь там стояла как в привокзальном сортире. Шла она шла, и дошла до тупика. «Вот как, - подумала И Ци, - обманул меня трактирщик, нет тут никакого дракона несмотря на вонь». На всякий случай она ощупала стену тупика. А стена зашевелилась и оказалась драконьим боком. Потому что в тупике, свернувшись клубочком как кот, спал дракон. Прикосновение И Ци его разбудило и он стал разворачиваться. Девушка едва успела отскочить, чтобы её не задавило. Вот дракон развернулся, пошевелил усами, поскрёб когтями по каменному полу, а глаза его засветились как красные бумажные фонарики. И говорит он громовым голосом на древнекитайском языке:
- Какая зараза меня разбудила?
- С Вашего позволения, это была я, господин дракон, недостойная посланница Сань Ли, настоятеля даосского монастыря. Меня зовут И Ци. – И она по привычке поклонилась дракону. Кланяясь, И Ци и подумала, что сейчас её будут есть. Но дракон её есть не стал. Вместо этого он сказал:
- Хо-хо, значит, старый пройдоха Сань Ли ещё жив? Он всегда был другом жёлтого дракона Цзяо (так меня зовут), пока не начал медитировать, а я не заснул в этой пещере. Как он тебя вовремя прислал, а то я во сне едва не обделался, а просыпаться было лень. Теперь полечу на море, поем рыбки, а заодно и до ветра схожу.
- Позволено ли будет мне, недостойной, составить Вам компанию?
- Э… Сходить до ветра?
- Нет, полететь на море.
- А… Да не вопрос! На вид ты лёгонькая. Залезай мне на шею и держись за усы.
И Ци не заставила себя долго упрашивать, подхватила мешок с припасами и забралась дракону на шею. Мешок за пазуху халата засунула и за усы крепко-крепко ухватилась. Тогда дракон стал вылезать из пещеры. Поскольку он напоминал большую гусеницу на коротких лапках, то выползал наружу долго. Но всё же выполз. Оглянулась И Ци, посмотрела на длинное драконье туловище и подумала, а как же он полетит, если крыльев у него нет? Ведь даже и на реактивной тяге такая туша в небо как поднимется?
Удивляться ей пришлось недолго, потому что дракон стал быстро дышать и стремительно раздуваться. Это у него в животе лёгкий газ из воздуха начал вырабатываться. Так уж у китайских драконов устроена дыхательная система. Надулся дракон как воздушный шарик, зашевелил лапками как вёслами и подобно дирижаблю всплыл в небо.
- Ийо-хо-хо! - Закричал дракон и промчался над рекой. А потом добавил про себя:
- Пять минут, полёт нормальный. Сбрасываю балласт! – И на бреющем полёте обгадил всю деревню Хулиджоу. Пару человек зашиб, несколько домов и амбаров разрушил, зато рисовые поля удобрил на десять лет вперёд. Вот такая беда пришла к крестьянам после пробуждения дракона. А он, рептилия, взмахнул лапками, закрутил пером на хвосте как пропеллером и поплыл над облаками прямо к Восточно-Китайскому морю. Не успела И Ци замёрзнуть и съесть пару рисовых колобков, как приземлились они на берегу моря неподалёку от города Наньтуна. Тут дракон зашипел как проколотая покрышка, летучий газ из себя выпустил, попрощался с И Ци и нырнул в море рыбу есть. А И Ци пошла в город Наньтун. Потому что дракон завёз её не совсем туда, куда она рассчитывала попасть.
Только далеко ей пройти не удалось. Потому что к берегу моря подходил передовой отряд императорской армии – сто тысяч китайских воинов, двести тысяч обслуживающего персонала и пятьдесят тысяч человек императорской свиты. Это если не считать шесть тысяч боевых колесниц, сто восемьдесят ракетных пусковых установок и одного боевого слона – подарка императору от одного индийского магараджи.
Удивилась И Ци и спрашивает у первого попавшегося солдата:
- Чего это вы тут делаете?
- Ах, - говорит солдат, - лучше не спрашивай, а убегай отсюда подобру-поздорову. Плывёт сюда флот японских интервентов, вот мы и идём, чтобы попытаться дать им отпор и погибнуть за Родину.
- Великий Конфуций! – воскликнула И Ци, - сколько же японцев сюда приближается, что перед ними трепещет солдат такой великой армии?
- Целых сто боевых кораблей, - говорит солдат, - и на них больше пяти тысяч человек пехоты и конницы!
- Хе, - говорит И Ци, - наших вон такая толпа, а японцев всего пять тысяч, чего же ты боишься?
- Э, женщина, ничего ты не понимаешь в военном деле. Их же целых пять тысяч японских самураев во главе с сёгуном, а нас всего сто тысяч китайских воинов.
- Ну да, - посчитала она на пальцах, - вас двадцать человек на одного их воина, не считая обслуживающего персонала.
- Правильно, только один их самурай стоит полусотни наших так называемых бойцов. – Грустно сказал солдат, поправил на плече пику и побежал догонять свой отряд.
«Да, - думает И Ци, - если так, то побьют японцы нашу армию и оккупируют весь восток Китая. Как же я тогда попаду к Лю Вану в провинцию Фулиньчжоу? Надо помочь нашей армии, хоть в ней и служат такие трусы, как этот солдат».
Пошла она к императору. Только к нему просто так было не пройти, император всё-таки, не хрен с бугра. Короче, не пустили её даже в императорский военный лагерь. Тогда И Ци дождалась ночи, одела костюм ниндзя и в темноте пробралась мимо часовых в шатёр главного распорядителя императорского двора Пей Чая. Тот как раз один спал, потому что одолжил свою походную наложницу младшему советнику императора. И Ци его разбудила, а Пей Чай как увидел её наряд ниндзя, решил, что это японский лазутчик и хотел закричать. Пришлось затыкать ему рот его же портянкой и махать кинжалом перед носом, чтобы распорядитель пришёл в чувство. Наконец распорядитель кое-как усвоил, что сразу его убивать не будут, и обещал в обмен на сохранение своей ничтожную жизнь сделать всё, что ниндзя попросит. Тогда И Ци сняла маску и говорит:
- Организуйте мне с утра аудиенцию у императора.
- Сейчас посмотрю, - сказал распорядитель. Прибавил свет в лампе, посмотрел список церемоний и говорит:
- Приходите после третьей стражи, император как раз будет ногти полировать.
- Хорошо, - сказала И Ци, приду, только чтоб без фокусов!
- Зуб даю! – поклялся Пей Чай и выписал ей приглашение.
После второй стражи И Ци опять к нему пришла, только уже в своём халате. Но он её всё же узнал. По приказу распорядителя придворные служанки переодели И Ци в красивые одежды, и предстала она перед императором.
Пу Гоу сидел в своём походном шатре на высоком троне, весь такой в жёлтом халате, мягких тапочках, императорской шапочке с крыльями и большим мечом в драгоценных ножнах на боку. За троном стояли два вооружённые до зубов телохранителя-монгола. А перед троном сидела толпа наложниц императора. И одна из них полировала императору ногти на правой руке, а другая – на левой. Тут уж и Ци не то что поклонилась, а, как положено, упала императору Пу Гоу в ноги, ударилась лбом об пол и говорит:
- О, сын неба и владыка Поднебесной, не вели казнить, вели слово молвить.
- Говори, - милостиво кивнул император. – Казнить тебя мы всегда успеем.
- Я бедная девушка из города Люэян в провинции Шеньинь, иду в провинцию Фулиньчжоу на поиски пропавшего студента Лю Ванна, моего любовника.
- А мне что с того? – Удивился император. – У меня проблемы почище твоих. Вот ноготь на правом мизинце треснул, да ещё эти пять тысяч японских самураев, будь они неладны!
- Для того я и пришла к тебе, владыка Поднебесной!
- Починить ноготь? – Оживился император Пу Гоу.
- Не совсем, Ваше Императорство. Я по поводу японцев. Дело в том, что Лю Ван как-то рассказал мне одну старинную военную хитрость, о которой прочитал в древних свитках, которые нашёл в лавке своего отца, почтенного торговца антиквариатом.
- Э, да это уже вопросы стратегии… Их лучше держать в тайне. Ну-ка, оставьте нас! – Велел всем присутствующим император. Наложницы, сорвавшись со своих мест, стали давиться на выходе из шатра, а телохранители подгоняли их пинками. Потом они тоже вышли и закрыли за собой шёлковый полог. Осталась И Ци наедине с императором и поведала ему секретную военную хитрость древних китайцев, услышанную ею от Лю Вана. А чтобы он лучше усвоил информацию, показала ему пару приёмов у-шу. Сильно обрадовался тогда император. Запахнул свой жёлтый халат, позвал всех назад и велел сделать все необходимые приготовления. А И Ци он на всякий случай заключил под стражу, чтобы было кого обвинить в случае неудачи.
Всю ночь по пляжам в районе предполагаемой высадки вражеского десанта тайно ползали тысячи китайских воинов. Едва успели.
Утром, лишь только солнце поднялось над морем, к берегу причалил японский флот. Целая сотня боевых кораблей уткнулась носами в песок. С них сошли пять тысяч закованных в доспехи самураев во главе с самим сёгуном. Сильно испугались в китайском войске и приготовились к бегству, а японцы, не мешкая, пошли в атаку. И тут же нарвались самураи на страшное секретное оружие китайской армии – боевые грабли, уложенные в песок зубьями к противнику. Тут и там взвивались под ногами захватчиков черенки грабель и били их прямо по лбу. Тут и там вдоль берега слышались удары дерева по железу и падали на землю, гремя доспехами, бесчувственные тела оккупантов. Испугались японцы, а китайцы оправились от страха и плотной толпой пошли в атаку. В кровавой сече они убили целых восемь оглушённых граблями самураев, потеряв при этом до двух тысяч своих солдат. Император потом справедливо счёл эти потери ничтожными. Ошеломлённые интервенты срочно погрузились обратно на корабли, да и уплыли к себе в Японию.
- Мы, - сказали они на прощание, - позже ещё вернёмся!
- Да скатертью дорога! – закричали им с берега китайцы. Так они и расстались друзьями.
Император велел праздновать победу и лично выпустил И Ци из заточения.
- Проси, - говорит, - у меня чего хочешь, поскольку ты есть прямо таки наша китайская Жэ Ань Аньк!
- А кто это? – Спрашивает И Ци.
- Да, говорят, была недавно такая отважная девица у каких-то западных варваров. – Пояснил Император. - Она, типа, спасла от заморских врагов своего царька и всё их ничтожное варварское государство. А они её потом в знак благодарности зажарили и, судя по всему, съели. Но мы не варвары, тебя жарить не будем. А поскольку ты спасла нашу Поднебесную Империю и не можешь остаться без награды, говори, что тебе надо, пока я добрый.
- Это хорошо. – Поклонилась И Ци императору. Она была скромной девушкой, поэтому попросила всего лишь быстрого коня и подорожную грамоту до провинции Фулиньчжоу. Император с радостью выдал ей и то и другое, пока она не передумала и побольше награду не попросила. Но, помня о её мастерстве в у-шу, Пу Гоу добавил ещё от себя лично пару связок серебряных юаней, а сам со своим войском, колесницами, ракетами, слоном и наложницами тут же отправился в Нанкин праздновать победу.
Через пару месяцев после победы над японскими захватчиками, пережив несколько незначительных приключений, о которых здесь стоит упомянуть лишь то, что ей сильно пригодились сюрикены, нунчаки и спрятанный в шляпе серп, И Ци прибыла в провинцию Фулиньчжоу. А там и до города Куньмина, столицы провинции было недалеко. С императорским пропуском и деньгами оно везде недалеко.
Походила И Ци по всяким имперским учреждениям города Куньмина, навела кое-какие справки и вскоре выяснила, что студент Лю Ван почти год назад проследовал с саблей и императорским посланием в город Тэнчун, тот самый, который расположен почти на самой границе с Мьянмой, и назад не возвращался. Делать нечего, отправилась она в Тэнчун. Приехала. Домики там были маленькие, улочки пыльные, а городской рынок и вовсе одни слёзы. Я уже не говорю о том, что в лучшей гостинице были клопы и тараканы, а кормили в местных харчевнях просто отвратительно. Но наша путешественница всё же умудрилась там переночевать и даже позавтракать без ущерба для здоровья.
Наутро И Ци пришла в уездную управу. В здании управы за дверью с иероглифом «помощник управляющего» за дубовым письменным столом, в коричневом шёлковом халате и квадратной шапочке сидел её Лю Ван и перебирал бумажные свитки с отчётами сельских старост об урожае риса. Поднял он глаза на И Ци и спросил:
- Вы, гражданочка, по какому вопросу?
- Ты чего, бюрократ, меня не узнал что ли? – Улыбнулась ему И Ци.
- Впервые Вас вижу. – Холодно ответил Лю Ван.
- Да ты что, милый, это же я, И Ци, твоя подруга и наставница по у-шу! Забыл что ли?
- Говорю же Вам, не знаю Вас. Не отвлекайте меня от работы, если без дела пришли.
- Да ты, да Вы…
- Вы сами выйдете, или может стражу позвать?
- Не надо, я и так уйду. – И Ци треском задвинула за собой дверь. Не так представляла она себе встречу с возлюбленным.
Вышла И Ци на улицу, села на лавочку под большой криптомерией и горько заплакала. Вот скажите, стоило ли тревожить добрую фею и настоятеля монастыря, летать на драконе и спасать Поднебесную империю от японских империалистов, если этот подонок её даже не узнаёт? А ведь как клялся, люблю, говорил, жениться обещал. Бедная, бедная И Ци! Она даже забыла про драконий порошок доброй феи Сен Мяо.
Тут остановился рядом с ней чёрный лакированный паланкин с тонированными стёклами и мигающим фонариком на крыше. Все его восемь носильщиков сели на корточки и закурили трубки, а в дверце паланкина опустилось окно и сидящий там чиновник пригласил И Ци зайти поговорить. А она отвечает сквозь слёзы:
- Я девушка порядочная и в паланкины к незнакомым господам не сажусь!
- А я, - отвечает чиновник, - не незнакомый господин, а начальник этого уезда, и хочу знать, почему чужеземная девушка, да ещё такая красивая, плачет возле моей управы? Великий Конфуций завещал нам заботиться о слабых и обиженных.
- Даже так? – Удивилась И Ци такой отзывчивости незнакомого чиновника, вытерла слёзы рукавом халата и села в паланкин. Начальник уезда, чтобы она немного успокоилась, налил ей в фарфоровую чашечку на три пальца персикового вина. И Ци вино выпила и рассказала доброму начальнику всю свою историю. Когда дошла до своей встречи с императором, показала свою подорожную грамоту. Начальник как императорскую печать увидел, аж подскочил, грамоту осторожно взял, внимательно изучил, почтительно поцеловал и стал слушать дальше.
- … вот так он меня совсем не признал и хотел стражу вызвать. – Всхлипнула И Ци, закончив свой рассказ.
Начальник тоже всхлипнул сочувственно, лоб шёлковым платком промокнул, бороду поправил и говорит:
- Странно, ведь Цзе Мин скоро год как служит в нашей управе, и сделал за столь короткое время карьеру от помощника младшего писаря до моего заместителя. Он честный и достойный молодой человек, и я не понимаю, как он мог не узнать свою, как Вы говорите, невесту. Не иначе Вы что-то путаете, или здесь не обошлось без колдовства.
- Какой такой Цзе Мин? Вы о ком говорите, господин? О том молодом человеке, который сидит за дверью с надписью, что он Ваш заместитель? – Поинтересовалась И Ци.
- Ну да. Уезд у нас маленький и заместитель у меня один, Цзе Мин.
- Странно… - задумалась И Ци, - он так похож на Лю Вана. – Он, этот ваш Цзе, он ведь местный?
- В том-то и дело, что нет! Зимой прошлого года он прискакал к нам в город на совершенно взмыленном коне, и глаза у него были выпучены как у рака.
- У коня???
- Да нет, у Цзе Мина. И в руке была сабля. Да. Так вот, он привёз мне какое-то письмо с официальной печатью и хотел сразу скакать обратно, но я его удержал, чтобы он отдохнул, и тут же при нём вскрыл это злополучное письмо.
- Что там было?
- Я не знаю!
- Как так?
- Дело в том, что когда я сломал печать и развернул свиток, оттуда повалил черный дым как из пасти небесного дракона, и совершенно окутал нас с гонцом. И больше я ничего не помню. Когда дым рассеялся, письма уже не было. Ни у меня в руках, ни вообще в моём кабинете. Я у гонца спрашиваю, что это было, а он говорит: «Где я? Вы кто»? Я ему говорю, что начальник здешней управы, но как-то и сам в этом сомневаюсь. А он говорит: «Это понятно. А я кто и что здесь делаю»? Я ему объяснил, что он гонец и привёз мне некое послание, которое куда-то делось. А он говорит: «Что мне теперь делать»? Я ему сказал, что он может ехать домой или в столицу, а он сказал, что не помнит, где его дом. Но, поскольку сразу чувствовалось, что молодой человек хоть и без памяти о своём прошлом, но образованный – такая редкость в нашей глуши! – я его немного проэкзаменовал, убедился, что не ошибся в его знаниях, после чего предложил ему место помощника младшего писаря. У нас тут, знаете ли, с людьми напряжёнка. Деваться ему было некуда, и он согласился. Я временно поселил его в гостинице, и, так как парня надо было как-то называть, я назвал его Цзе Минном, в честь своего покойного дядюшки.
- Значит, это всё-таки Лю Ван! – Обрадовалась было И Ци, - но тут же вздохнула: - Но он меня совсем не помнит.
- Да, и есть ещё одно не совсем приятное для Вас обстоятельство… - Начал было чиновник, но И Ци вдруг его невежливо перебила:
- Драконий порошок!!!
Выскочила она из паланкина и, на ходу отвинчивая пробку волшебного пузырька, скрылась в здании уездной управы. Там с ноги дверь кабинета Лю Ванна открыла и без разговоров высыпала весь порошок своему неверному любовнику за шиворот.
У него сразу дым из ушей пошёл. Вскочил со своего кресла, забегал по кабинету, все циновки на полу ногами в кучу сбил и едва не сшиб со стены портрет Конфуция. Потом остановился, потряс головой, огляделся и увидел И Ци.
Кинулся к ней, обнял и говорит:
- Любимая моя!
Узнал значит. Права была фея, вот что любовь и порошок из драконьего помёта делают!
Тут заходит в кабинет начальник уездной управы, тот самый, из паланкина, и говорит:
- Вот как? Любимая, значит? А моя дочка как же?
Тут И Ци от Лю Ванна отскочила и говорит ему дрожащим голосом:
- Это как же Вас понимать?
Тот молчит как рыба об лёд, только глазёнки узкие туда-сюда бегают. Типа, и сказать ему нечего.
- А так понимать, - объясняет старший чиновник, - что Ваш жених уже женат на моей третьей дочке!
- Это так? – спросила И Ци у Лю Ванна и голос её дрожал.
- Так, - кивнул тот головой и совсем глаза опустил.
- А говорил, люблю, не забуду, не изменю! Гад ты всё-таки, Лю Ван! Зря я тебя у-шу научила. – Сказала И Ци и хотела уйти, но чиновник её удержал.
- Гм, - сказал он, - юридически Вы, милая девушка, не совсем правы. Во-первых, уважаемый Лю Ван, находясь под влиянием колдовских чар, сам себя не помнил. Так что в брак с моей Нинь Бао он вступил как Цзе Мин, что, согласитесь, несколько меняет дело. Тут есть некоторые интересные моменты, но о них в другой раз. Во-вторых, если бы даже он себя и помнил, что ж тут такого? Он же не изменял Вам с какой-нибудь девицей из весёлого квартала, а вступил в законный брак с честной девушкой из порядочной семьи. Ну, и в-третьих, не забывайте, что мы живём в Китае времён династии Мин (да продлятся тысячу лет её правление), так что кто мешает нашему дорогому Цзе Мину, то есть Лю Вану взять себе вторую жену, то есть Вас? Надеюсь, его нефритовый стержень выдержит такую нагрузку?
- Ничего себе китайская грамота! – Удивилась И Ци. – Не зря Конфуций говорил, что учёный муж подобен светильнику в тёмной комнате. А его нефритовый стержень ещё не то выдерживал, уж я-то знаю. Это я говорю о Лю Ване, а не о Конфуции. – И она улыбнулась так светло и радостно, что чиновник даже прослезился от умиления.
- Ты выйдешь за меня замуж, - Взял И Ци за руки Лю Ван. Она руки не отдёрнула, глаза потупила и говорит:
- Выйду.
- А Вы не будете против? – Спросил Лю Ван у своего тестя.
- С чего же мне быть против? И Ци очень милая девушка, да и чиновнику твоего ранга просто положено иметь две жены. Так что совет вам да любовь, дети мои. – И он благословил их снятым со стены портретом Конфуция.
Тут все набившиеся потихоньку в кабинет любопытные сотрудники уездной управы захлопали в ладоши и закричали «Банзай»!
- Только пусть я всегда буду у тебя младшей и любимой женой, - шепнула И Ци на ухо Лю Вану, и тот согласно кивнул ей в ответ.

Вот вроде бы и сказка вся, но, возможно, у читателей возникнут некоторые вопросы или даже сомнения. Чтобы их развеять, забежим немного вперёд.
Лю Ван со своими жёнами вернулся в родной Люэян. К тому времени у него было уже трое детей. Бывший студент закончил своё образование, но регулярно продолжал сдавать экзамены на государственные должности и двигаться вверх по карьерной лестнице. Через двадцать лет, сменив множество постов, он стал судьёй провинции Цзянсин и имел к тому времени трёх жён, одиннадцать детей и пять внуков. И Ци по-прежнему оставалась его любимой женой, хотя занятиям у-шу с ней и другими жёнами он в силу возраста и служебной занятости уделял всё меньше времени. Но китайцев на Земле всё равно больше миллиарда человек.
Императора Пу Гоу к тому времени сменил император Вэнь Мин. Он отметил особой грамотой выдающиеся заслуги Лю Ванна в деле служения китайской империи.
Фея Сен Мяо села на строжайшую диету и через год весила всего каких-то 200 фунтов. На радостях она предприняла путешествие к Жёлтому морю и больше в Люэян не вернулась.
Злой волшебник Му Дэ после смерти императора Пу Гоу вернулся в столицу и расколдовал двадцать восьмую наложницу покойного императора, которую он в своё время превратил в занавеску. Они поженились и жили долго и счастливо, путешествуя по Китаю и сея повсюду раздоры и неприятности.
Злого разбойника Фу Воня арестовали за какое-то мелкое правонарушение, и, поскольку улик для смертной казни было недостаточно, он был отправлен служить солдатом в императорскую армию, откуда вскоре благополучно дезертировал. Дальше его следы теряются.
Японские оккупанты сдержали своё слово и через какое-то время вернулись в Китай.
Разбойник Дай Вдолг всё ещё бегает где-то по монгольским степям.
Жёлтый дракон Цзяо, откормившись на море, проведал настоятеля монастыря, после чего тот счастливо отправился в нирвану, а дракон, вернувшись в свою пещеру, снова впал в спячку.
Об остальных героях этой истории ввиду их незначительности сведений не сохранилось, но точно могу вам сказать, что девятихвостая лиса-оборотень до сих пор живёт в склепе на старом кладбище города Люэяна.
Вот теперь всё.

Сюжет сказки взят из сборника «Удивительные сказания гор и равнин», (Пекин, Издательство «Янцзы», 1925 год, издание второе) составленного малоизвестным китайским собирателем сказок и легенд Рэнь Бяо (1768-1859 г.г.)