Франц-шутник.

(Австрийская сказка)

 

У одного почтенного венского бюргера был не сын, а просто наказание Божье. Его братья и сёстры были хорошими детьми: спокойными, послушными и аккуратными. Родителей и учителей слушались, одежду берегли, не шалили. В общем, были такими же скучными, как их родители и обещали со временем стать почтенными горожанами. Только вот Франц уродился явно не в их породу. Бюргер даже сомневался одно время, его ли это сын? Однако портретное сходство Франца с ним отметало все подозрения.

 

Между тем сынок подрастал и всё больше расстраивал своих почтенных родителей. Первой его проделкой стала та, когда он показал чёрта своей няньке. Бедная старушка завизжала на весь дом, а довольный Франц снял с себя вывернутую наизнанку шубку, стащил с головы железку от ухвата и звонко рассмеялся. Отец отвесил ему подзатыльник, а мать долго отмывала измазанную сажей физиономию мелкого пакостника.

 

Своих старших и младших братьев и сестёр Франц изводил, как только мог. Мальчикам шнурки на ботинках связывал, девочкам мышей подкладывал. Или вот незаметно кому-то спину мелом измажет, и ходит, потешается.

 

Как-то раз бюргер, которому надоело выслушивать жалобы на Франца от своих чад и домочадцев, решил его выпороть. Взял он розги и велел сыну снять штаны и лечь на скамейку.

- Папочка, позволь мне не снимать штаны. – Заныл Франц, - у меня большой прыщ на попе, тебе на него неприятно смотреть будет.

- Ладно, - согласился бюргер, - я тебя и в штанах выпорю.

 

Стал он пороть Франца, а тот только посмеивается. Отец об него целый пучок розог изломал, а тому всё нипочём.

Когда наказание закончилось, довольный Франц ушёл в свою комнату и вытащил из штанов толстую картонку. Вот какой это был хитрый малый!

 

Когда Франц подрос, его, как водится, отдали в школу. Ну, всё равно как волка в овчарню запустили. Там он развернул такую бурную деятельность, что учителя взвыли. То он мух в чернильницы напихает, то кота в шкафу запрёт, то птицу на уроке в классе выпустит, то учителю на стул кнопку подложит. А пару раз он даже пытался поджечь школу.

 

Франца в наказание и пороли, и на горох ставили, и линейкой по рукам били, но ничего не помогало. Учился-то он хорошо, но вот поведение его было крайне предосудительным.

 

Устав выслушивать жалобы учителей на своего сына, бюргер пошёл к астрологу, чтобы узнать, почему тот такой непутёвый и как с этим бороться.

 

Астролог, составив гороскоп, заявил, что на мальчика влияют Солнце, Марс и Меркурий.

- Что это значит? – Спросил бюргер, разглядывая лист бумаги со странными знаками, которые начертал астролог.

- Это значит, что Ваш сын может многого достичь на военной службе или в коммерции, - пояснил звездочёт, - только покоя от него не будет нигде и никому. Так что лучше Вам от него поскорее избавиться. Я вот слышал, что прусскому королю всегда нужны солдаты, если Вы понимаете, о чём я говорю.

- Понимаю. – Сказал бюргер и рассчитался с астрологом.

 

Дома он посоветовался с женой, и они решили, что Франца надо поскорее отправить куда-нибудь подальше от дома. Например, в Пруссию.

- Мне будет очень не хватать его. – Сказала жена бюргера, - но, надеюсь, двое его братьев и три сестры помогут мне справиться с тоской.

- Да, - согласился бюргер, - они впятером причиняют нам меньше беспокойства, чем один их брат.

 

После этого разговора родители отправили за Францем. Слуга нашёл молодого человека возле городской ратуши, где тот возился с задним колесом заезжей кареты.

 

- Вы зачем это делаете, господин Франц? – Поинтересовался слуга, отрывая юношу от его увлекательного занятия.

- Да вот, сейчас крепление ослаблю, и когда эти чужеземцы поедут, колесо отвалится. То-то будет потеха, когда их карета опрокинется.

- Действительно, потеха. – Согласился слуга. – Только будьте любезны пройти домой, ибо ваш папенька имеет сказать Вам нечто важное.

- Ладно. – Согласился Франц и, ещё немного расшатав колесо на оси, пошёл следом за слугой.

 

Перед родителями Франц предстал как обычно в несвежей рубашке, без шляпы, в грязном сюртуке и чем-то заляпанных брюках. На чулках у него была свежая дыра, шейный платок повязан кое-как, а носового платка и вовсе не было.

- Мда, - сказал бюргер. – С возрастом ты становишься всё большим неряхой. Но ничего, прусский король сумеет научить тебя дисциплине и аккуратности!

- Что делать, папенька. – Шмыгнул носом Франц, -  в семье не без урода. Кстати, при чём тут прусский король?

- Мне надоело, что ты позорил нашу семью. – Нахмурился бюргер. – Ты спрашиваешь, при чём тут король Пруссии? Так я отвечу! Вот тебе десять талеров, и шагай прямо в Кенигсберг. Может быть там, на военной службе в этом суровом краю, ты научишься прилежно трудиться, слушаться старших, беречь вещи и вести себя как подобает достойному молодому человеку. Думаю, что сержанты с палками научат тебя хорошим манерам.

- Десять талеров – это круто! – Обрадовался Франц, пропуская мимо ушей слова отца насчёт сержантов.

- Прими заодно моё родительское благословение. – Сказала непутёвому сыну мать.

- Спасибо, мама. – Рассеянно ответил Франц,  взвешивая на руке мешочек с деньгами. – Как я понял, на лошадь мне рассчитывать не приходится?

- Разумеется, нет. – Радостно ответили Францу его братья и сёстры и добавили:

- Помни, нам будет не хватать тебя!.

- Мне тоже будет не хватать ваших постных физиономий. – Соврал Франц и, взяв с собой пару белья, немного еды, запасные башмаки, отцовские десять талеров и его же рекомендательное письмо, пешком отправился в далёкий Кенигсберг.

Родственники вздохнули с облегчением.

 

 

Через некоторое время путешественник прибыл в большую деревню. Домики там были аккуратные, дорожки посыпаны песком, огороды ухоженные и всё было бы просто прекрасно, если бы жители не были такие угрюмые и нервные. Никто не хотел разговаривать с молодым человеком. Это Францу не понравилось. Кое-как он узнал, как найти старосту, да и заявился прямо к нему в дом.

 

- Чего это вы все тут как пришибленные ходите? – Поздоровавшись, спросил кандидат в солдаты прусского короля.

- Ты кто такой? – Спросил в свою очередь староста, отрываясь от тарелки вкусного горохового супа со свиными ножками.

- Да я так, прохожий путешественник. Мой папа, почтенный венский бюргер, отправил меня служить в Пруссию. Вот, иду в город Кенигсберг, а по пути к вам завернул, типа, переночевать.

- Что-то ты не похож на сына почтенных горожан. – Засомневался староста. – Поо виду так скорее просто бродяга. Ну да ладно, так даже лучше, если с тобой что-то случится. Хочешь сперва послужить нашей деревне?

- Почему бы и нет? – Сказал Франц, - Что надо делать?

- Завёлся у нас в окрестностях великан. – Объяснил староста, - большой и страшный. Поля травит, крестьян грабит, и вообще, нехороший он. Кстати, от него ещё и воняет. Помоги нам от великана избавиться, и будет тебе счастье.

- Счастье – это хорошо. – Кивнул головой Франц, - но вот десять талеров за такую работу тоже будут не лишними.

- По рукам. – Быстро согласился староста и, скрепив договор рукопожатием, быстренько отправил Франца в гостиницу, велев передать её хозяину, чтобы денег с постояльца не брали, а счёт прислали ему.

 

Франц в гостинице переночевал, утром плотно позавтракал, свои вещи в номере оставил, только ножик с собой взял, служанку пониже спины ущипнул, хозяину подмигнул, да и отправился искать великана.

 

Не успел он далеко от деревни отойти, как великан сам ему навстречу попался. Был он ростом с городскую башню, а толщиной как бочка вина из монастырского подвала. Сапоги у великана были такие, что голенища их приходились Францу по самые плечи! Из штанов можно было сделать паруса для большого корабля. Камзолом вполне можно было накрыть крышу дома, а шляпу использовать как лодку.

 

Посмотрел Франц на такое чудо и решил, что с десятью талерами он явно продешевил. Однако же отступать от задуманного было не в его правилах. К тому же  обычному человеку какую-нибудь шутку учинить одно дело, а великану – совсем другое. Как говорится, длинного бить интереснее, он дольше падает.

 

Снял Франц свой пояс, подобрал на обочине дороги камешек, пояс пополам сложил, зарядил его камешком, да и стал крутить над головой.

- Ты чего это делаешь? – Поинтересовался великан, заметив упражнения Франца.

- Да вот, хочу тебя убить, как убил Давид Голиафа. – Признался Франц и выстрелил в великана из своей импровизированной пращи. Первый раз в жизни, между прочим.

 

Выпущенный камень полетел куда-то в бок, а великан рассмеялся так, что у него слёзы из глаз брызнули, да такие, что Францу показалось, будто дождь пошёл.

- Я хотел тебя раздавить за твою дерзость, маленький человечек, но ты меня рассмешил. Так что живи и попробуй ещё раз в меня стрельнуть. – Сказал он, отсмеявшись.

- И попробую. – Не смутился Франц. Подобрал он ещё один камешек, раскрутил его, да и метнул в великана.

 

На сей раз камень попал в пролетавшую мимо ворону и зашиб её до смерти.

- Похвально. – Снова  засмеялся великан, - я тоже ворон не люблю. Ладно, малыш, ты пока тренируйся, а я тем временем в деревню схожу, возьму себе еды у этих олухов.

Шагнул великан шаг-другой, да и скрылся из глаз.

 

«Вот ведь незадача какая. – Подумал Франц, усевшись на придорожный валун. –  Подставил меня староста с этим великаном. Ну да не буду я сыном своего отца, если не изведу грабителя».

Думал Франц, думал, да и вспомнил, как в детстве он со своими друзьями, такими же лоботрясами и уличными мальчишками, поперёк улицы верёвку натягивал, чтобы прохожие  спотыкались. Великан ведь, если разобраться, такой же прохожий, только очень большой.

 

Вытащил Франц из своей одежды все шнурки, связал из них верёвку. Вырезал в кустах два длинных кола, заострил их и камнем вбил по обеим сторонам  дороги. Натянул на них верёвку так, чтобы она великану как раз по щиколотки пришлась, и пылью её припудрил, чтобы сильно в глаза не бросалась.

Потом с большим трудом прикатил Франц с поля несколько больших острых камней и уложил их примерно в том месте, куда великан должен головой упасть.

 

Осмотрел юный диверсант дело рук своих, и остался очень доволен. «Если же великан не убьётся, ему меня не поймать. Я по сравнению с ним очень маленький и быстро бегаю». – Подумал Франц и, наметив пути отхода, спрятался в кустах.

 

Тут как раз сам великан показался на дороге. Он тащил на плече целую корову и напевал песенку про милого Августина. Когда дошёл он до слов о том, что всё прошло, всё,  нога его зацепилась за натянутую Францем верёвку.

Великан споткнулся, взмахнул руками, отчего мёртвая корова взлетела высоко вверх. Сам великан, напротив, упал вниз и головой приложился виском как раз об один из притащенных Францем камней. На него обрушилась коровья туша, да так ловко, что мозги из треснувшего великаньего черепа разлетелись далеко по сторонам.

 

- Готов. – Сказал Франц, вылезая из кустов и стряхивая со шляпы розовые ошмётки.

Длинной палкой он осторожно потыкал великана в ногу. Однако ни великан, ни украденная им корова не подавали никаких признаков жизни. Тогда победитель ещё раз почистил рукавом шляпу и пошёл в деревню за честно заработанными десятью талерами.

 

Едва завидев путешественника,  деревенские жители сбежались и хотели побить его.

- За что?! – Закричал Франц,  - отмахиваясь от самых решительных селян выдернутой из ближайшей изгороди жердью.

Крестьяне в ответ вопили что-то нечленораздельное.

 

На шум прибежал староста и заявил, что Франц врун, жулик и проходимец, заслуживающий только хорошей взбучки.

- Почему это? – Опешил победитель великана.

- Потому, что супостат опять приходил и украл корову у почтенной вдовы фрау Магды Штейнвиц.

- Да пусть она подавится своей коровой, ваша малопочтенная фрау. – Грозно однял свой кол Франц. – Она вместе с великаном в получасе ходьбы от деревни лежит. Извольте получить, да поспешите шкуры снять, пока они оба ещё тёплые.

 

Когда крестьяне сбегали на дорогу и убедились, что великан и вправду мёртв, они очень обрадовались, а хитрый староста заявил, что раз великан перед смертью всё же причинил вред, он удержит с Франца в пользу ограбленной женщины пять талеров – стоимость её  коровы.

- Значит, корова теперь моя? – Поинтересовался Франц, принимая свой урезанный вдвое гонорар.

- Твоя. – Сказали ему староста и фрау Магда Штейнвиц.

- Это хорошо. Где тут у вас мясник?

- Я мясник. – Сказал один упитанный крестьянин в заляпанном кровью фартуке и с большим ножом в руках.

- Заметно. – Согласился Франц, обойдя его со всех сторон и внимательно разглядев. – Ладно, мясник, бери топор, бери ножи и пошли со мной. А вы, олухи деревенские, коли есть охота, приходите на распродажу парной говядины.

 

Выгодно продав разделанную корову и рассчитавшись с мясником её шкурой, Франц остался в прибыли, бесплатно посоветовал крестьянам труп великана закопать, чтобы не вонял, взял себе еды на дорогу, да и пошёл дальше в город Кенигсберг. Только на минутку в деревню забежал, чтобы вещи в гостинице забрать и заодно быстренько справить большую нужду на крыльце дома старосты. Так он посчитался с этим крохобором за зажиленные пять талеров.

 

Солнце между тем всё сильнее склонялось к западу. Франц уже пожалел, что не остался в деревне ночевать. Хотя, жалеть, конечно, не стоило. После оставленного на крыльце подарка, староста вряд ли был бы рад снова увидеть Франца.

Но ночевать всё же где-то было надо. Как нарочно, места вокруг были пустынные и никакого человеческого жилья не попадалось. Оставалось лишь идти вперёд и надеяться на лучшее.

 

Были уже густые сумерки, когда вдалеке, за лугом, возле леса, увидел Франц маленькую хижину.

- Вот и будет мне ночлег! – Сказал он сам себе и, свернув с дороги, через луг и мостик над ручьём, устремился к жилью.

 

Надо сказать, что в той хижине жила злая ведьма. Она с нечистым духом зналась, насылала град на поля, лишала коров молока, а в Вальпургиеву ночь садилась на метлу и летела к Лысой горе, где вместе с другими ведьмами поклонялась господину Вельзевулу и до самого утра плясала на шабаше.

Франц про это не знал, а если бы и знал, так вряд ли повернул бы обратно. Добрался он до хижины и постучался в дверь.

 

Открыла ему мерзкая такая старушонка в засаленном переднике, с бородавками на носу и щеках. На ней было чёрное платье непонятного покроя, деревянные башмаки и странно повязанный головной платок.

- Чего надо? – Неприветливо спросила старуха.

- Пусти переночевать путешественника, старушка. – Подмигнул ей Франц.

 

Его просьба почему-то очень понравилась старой ведьме. Она тоже подмигнула Францу, широко распахнула дверь, заулыбалась редкозубым ртом и, освобождая вход, сказала:

- Проходи, добрый человек. Да только учти, что ко мне скоро гости придут. Коли посидишь с нами, рады будем. А если откажешься, то не обессудь, ступай своей дорогой.

- Отчего же не посидеть. – Пожал плечами Франц, - я люблю хорошую компанию, застольную беседу и разные шутки. Да и покушать никогда не откажусь.

- Вот и славно. – Закивала головой ведьма и, сняв с плиты горшок с каким-то мерзким варевом, пригласила Франца за стол. А потом свечку зажгла, потому что на улице уже совсем стемнело. Стол у неё маленький был, колченогий такой. Франц ещё удивился, как за ним гости усядутся, если там всего один горшок с трудом уместился.

 

Тут как раз стали эти самые гости прибывать. Первыми два беса пришли. Мохнатые такие, рогатые, с длинными хвостами. Они были бы чистые обезьяны, кабы не свиные пятачки вместо носов и кисточки на концах хвостов. Впрочем, на бесах, как на важных господах, безупречно сидели нарядные камзолы и парадные панталоны с чулками. Только вместо туфель были копыта, а в париках имелись специальные отверстия для рогов.

 

Франц, увидев таких гостей, сразу смекнул, куда он попал. На минуту стало ему страшно, но он быстро убедил себя, что нечистая сила не так уж страшна, а подшутить над ней интереснее, чем над обычными людьми.

 

Пока он, раскланиваясь с бесами, рассуждал про себя подобным образом, снова скрипнула дверь, и в помещение вошёл толстый господин с красным лицом и очень острыми зубами. Франц решил было, что это вампир, но одежда на вошедшем была не слишком изысканная, да и цвет лица был совсем не как у упыря.

 

Пока Франц ломал голову, кто же это такой, ведьма скрылась за печкой и, очевидно, напустила мороку. Ведь перед следующим гостем, вернее, гостьей, красивой девушкой в нарядном, но совершенно истлевшем платье, дверь распахнулась совсем бесшумно, и была она сделана уже не из плохо оструганных досок, а из благородного морёного дуба.

 

Само помещение сильно раздвинулось вширь и ввысь. Стены выровнялись и покрылись шёлковыми обоями. Появились свечи в бронзовых подсвечниках. Под поднявшимся ввысь потолком вспыхнула множеством огней большая золотая люстра, а убогая кухонная плита волшебным образом превратилась в дорогой мраморный камин.

Франц заметил, что лицо  мёртвой девушки тоже преобразилось. То есть из сине-зелёного стало оно почти нормально розовым. Разве что на лбу немного могильной плесени осталось.

 

Старая ведьма появилась из-за занавески, ставшей дорогим бархатным занавесом, тоже не такой, как прежде. Теперь на ней было пышное бархатное платье с корсетом из  китового уса, высокий напудренный парик и такие украшения, которым позавидовала бы и знатная дама. Разве что лицо осталось всё таким же старым и сморщенным.

 

Тут и остальные гости пожаловали. Много нечистой силы прибыло. Были рыцарь в наглухо закрытых доспехах, полуразложившийся утопленник с живым налимом в животе, оборотень в парадных полковничьих эполетах,  прозрачный призрак в средневековом костюме, некто маленький и мохнатый с когтями, три разновозрастные ведьмы в цыганских платьях, вурдалак с острыми ушами и зубами, упакованный в чёрный плащ. Был и ещё кто-то, всех не упомнишь. У Франца просто в глазах зарябило, потому что столь разнообразных бесов и нарядных одеждах он даже в книжках с картинками не видел.

 

Широким жестом хозяйка пригласила гостей к волшебно преобразившемуся столу. Теперь он был таким добротным, просторным и щедро накрытым, что за ним не то что прусский король, русская императрица сочла бы за честь посидеть.

 

Расселись. Франц постарался занять место рядом с юной покойницей, однако бесы его нагло оттеснили и сами уселись по обе руки от неё. Францу досталось отстойное место у самого края стола, рядом с утопленником и каким-то дикарём, наряженным в звериные шкуры и дышащим смрадом.

«Погодите же, - подумал Франц, - коли вы так со мной, я точно покажу вам свои шутки».

 

Между тем вышедшие из кухни скелеты, облачённые в расшитые ливреи, принялись разносить гостям кушанья и наливать вино в их кубки.

Франц осторожно заглянул в поставленную перед ним тарелку, сделанную, как казалось, из тончайшего фарфора. В тарелке плескалось что-то вроде супа, в котором плавали глаза, перья, болотная тина и кусочки репы. Пар над тарелкой поднимался синий, и запах был как от разрытой могилы.

 

- Как называется сие блюдо? – Тыкая пальцем в тарелку, поинтересовался Франц у своего закутанного в шкуры соседа.

- Хрг-шш. – Сердито ответил сосед и, обеими руками подняв свою тарелку, стал прямо через край хлебать малоаппетитное варево, изредка с хрустом разгрызая плавающие в нём глаза и смачно сплёвывая перья.

- Очень доходчивый ответ. – Любезно поблагодарил Франц своего собеседника.

- Это суп кладбищенский. – Любезно пояснил ему другой его сосед, тот, у которого глаза были выпученные, язык распухший, а шею вместо галстуха украшала туго затянутая верёвка. – Редкий деликатес, скажу я Вам, молодой человек. Подаётся всего лишь раз в году на майский праздник в этом гостеприимном доме. Весьма, знаете ли, способствует загробному существованию. – С этими словами висельник принялся весело орудовать золотой ложкой.

 

«Подавитесь вы своим супчиком. Тут уж не до шуток. Я, пожалуй, лучше попробую улизнуть». – Подумал Франц и встал из-за стола, типа ему освежиться понадобилось.

 

Заметив его манёвр, старая ведьма, на правах хозяйки восседавшая на самом почётном месте во главе стола, ласково улыбнулась Францу и помахала ручкой.

Франц ей тоже улыбнулся и боком, боком начал ретироваться. Но от шуток удержаться так и не смог. По пути к выходу он незаметно наглым бесам хвосты морским узлом связал, да и пошёл себе дальше к двери.

 

Только вот двери-то на месте не было! В её поисках Франц весь зал по кругу обошёл и убедился, что выхода вовсе нет, а окна просто нарисованы на стенах.

 

Хозяйка, понаблюдав за его поисками, ехидно так сказала:

- Не удалось освежиться, добрый господин путешественник? Это ничего, сейчас мы Вас сами освежим. Вернее, освежуем. Ведь давно уже пора второе блюдо на стол подавать. Не так ли, господин людоед? – Подмигнула она тому, красномордому.

Красномордый людоед, а за ним  все остальные гости засмеялись и стали потешаться над пленником, а глаза у них загорелись нехорошим огнём. И вилки в руках и лапах появились.

 

Понял Франц, что это уже не шутки и сожрёт его сейчас нечистая сила, не подавится. Ну что же, поделом, раз сам в западню забрался, да только коли уж пропадать, так с музыкой.

 

- Видит Бог, я вас не трогал. Вы первые начали! – Крикнул Франц и выплеснул в рыцаря свой могильный супчик. Вилку со стола взял и воткнул её в глаз висельнику. Стул схватил и огрел им по голове того, что в шкурах сидел и свою тарелку вылизывал. Так он быстро всё это проделал, что никто не успел и глазом моргнуть.

 

Два беса первыми опомнились и вскочили, чтобы на человека наброситься, а хвосты-то у них связаны! Они ими покойницу зацепили и свалили её под стол. Она в платье запуталась, бесы на неё упали, призрак к потолку взвился и застонал, рыцарь заскрипел ржавыми доспехами, а хозяйка закричала:

- Съешьте его сырым, гости дорогие!

 

Кинулся вампир на Франца, а тот, не будь дураком, выхватил из кармана серебряный талер, да и приложил его что было силы ко лбу вурдалака. Как тут его шкура поганая зашипела!

 

Схватился вампир за свой пылающий лоб, а оборотень вокруг него запрыгал на одной ножке и закричал:

- Так тебе и надо, так тебе и надо!

Франц ему по этой ножке и врезал своим тяжёлым ботинком. Оборотень завыл от боли, а вампир, даром что серебряный талер ему лоб прожигал, обрадовался и закричал:

- Поделом, поделом тебе!

 Известно ведь, что оборотни с вампирами испокон веков не ладят.

 

Три ведьмы тем временем к Францу сзади подкрались, да и набросились на него. Одна задушить попыталась, другая глаза выцарапать, а третья своим острым каблуком хотела ему ногу проколоть.

Тут бы нашему герою и конец пришёл, да только в тот момент, первобытный, который в шкуры был одет, пришёл в себя и бросился на Франца, размахивая остатками того самого стула, который об его голову сломался. Франц-то успел увернуться, а вот ведьмы – нет. Крепко их дикарь припечатал. Правда, та, которая с каблуками, успела таки первобытному ногу проткнуть.

 

Началась тут у нечистой силы такая потасовка, что хоть святых выноси! Только вот не было в этом вертепе ничего святого.

Вампир оборотня душил, оборотень вампиру ногу грыз, людоед старался ведьму съесть, рыцарь утопленника железной перчаткой по голове бил, бесы пытались свои нечистые хвосты развязать, призрак под потолком вился, а синюшная девушка гоняла его салфеткой.

Кому-то череп проламывали, кому-то глаза выцарапывали, с иного шкуру снимали, а иного и наизнанку выворачивали. Да ещё эти скелеты ливрейные под ногами путались. Один и вовсе рассыпался, нечисть только об его кости спотыкалась.

 

Франц от греха подальше под стол спрятался, ножкой от стула вооружился, и если кто под стол лез, он его сразу по сусалам, по сусалам! Так и продержался до первых петухов.

 

Едва петухи пропели, начал зал уменьшаться в размерах, сразу в нём окна и двери прорезались, и разлетелась через них нечистая сила кто куда, будто её тут отродясь и не было.

 

Опустил Франц ножку от стула, огляделся и увидел, что сидит он под убогим ведьминым столиком в грязной маленькой хижине. В мутных окнах бледный рассвет светится, всё кругом разгромлено, на полу валяются черепки глиняные, кости, зубы и глаза, тряпки какие-то сальные и объедки вонючие, а народу нет никого, только хозяйка в углу на лежанке лежит, стонет, а одёжка на ней опять старая и неряшливая.

 

Вылез Франц из под стола, отряхнулся. Мешочек со своими пожитками из угла подобрал, закинул его за плечи и сказал ведьме:

- Хорошо же ты меня, старая карга, приютила! Как только жив остался? Вот отоварю тебя сейчас по полной программе, будешь знать, как честных людей изводить!

 

Сказал он так, да и пошёл на старую ведьму, ножкой стула об ладонь постукивая.

- Что ты, что ты, мил человек, я ведь не в претензии. – Загородилась от него ведьма ладонями. – Давно у меня такого развлечения не было. Молодец, потешил старушку и гостей моих порадовал. Ну а что сам жив остался, так таково, видно, твоё счастье.

 

- Чем же я их потешил? – Искренне удивился Франц.

- Да давно у нас хорошей драки не было, - засмеялась ведьма, - а тут, благодаря тебе, все наши между собой старые счёты свели и, заодно, косточки свои мёртвые размяли. Будет о чём в могилке вспомнить и на шабаше рассказать. Так что ступай себе и радуйся, что не съели тебя.

- Ага, ступай… Знаешь, какого я страха натерпелся? – Сказал Франц. – Надо бы компенсировать. А то ведь избушка у тебя сухая, а у меня в мешке есть трут да огниво, если ты понимаешь, о чём я говорю. Мне в своё время школу так и не удалось поджечь, а на пожар уж очень хочется посмотреть.

- Компенсировать, говоришь? Ладно, - подумав немного, согласилась ведьма, - иди на старое кладбище, отсчитай десять шагов от крайней северной могилы прямо на закат солнца, да и копай там. Говорю тебе, клад найдёшь. Вот и будет тебе компенсация.

- Чего это ты такая добрая? – Поинтересовался Франц. – Ты-то что с этого будешь иметь?

- Пятьдесят процентов. – Засмеялась ведьма. – Клад тот заколдованный, нечистой силе в руки не даётся, да и человеку не всякому дано его из земли извлечь. Слово надо знать.

- Что за слово такое?

- Слушай. Ты как яму отроешь, увидишь стражника. Скажешь ему: «Смена пришла», и он исчезнет. Ты тогда из сундука половину золота возьми, а половину там же вместе с сундуком оставь, тогда и я смогу кладом попользоваться.

- А если всё возьму?

- Тогда жди наших. – Хихикнула ведьма. - Будут они к тебе в гости приходить, пока тебе жизнь не мила станет. Это они толпой бестолковые, а по одному такое могут, что лучше тебе и не знать.

- Хорошо, - почесал в затылке Франц, - будь по-твоему. Но если обманула, смотри у меня. Вернусь и сожгу дотла твой притон.

- Не вернёшься. – Ответила ему ведьма. – С кладом дело верное. Ты только лопату найди да волшебные слова не забудь.

 

Самое удивительное, что ни ведьма Франца, ни он её не обманули. В указанном месте он действительно нашёл зарытый глубоко в землю сундучок, в котором было много старинных золотых монет. На сундуке сидел унылый чертёнок со старинным мушкетом в лапках.

- Стой, стрелять буду! – Наставил он на Франца своё оружие. – Говори пароль!

- Убери ружьё, смена пришла. – Вытирая лоб от пота, сказал ему Франц.

- Ура! Наконец-то смена, а то я сто лет на этом посту стою! – Закричал чертёнок и, бросив мушкет, убежал греться прямо в ад.

 

Франц посмотрел ему вслед, потом замок на сундуке лопатой сбил, себе ровно половину золота взял, а остальное обратно в сундучок ссыпал, да и закопал его на прежнем месте.

 

Франц, разбогатев, хотел было поселиться в том городе, при котором старое кладбище состояло, да не посмел нарушить волю отца и своё слово, которое ему дал. Отправил он домой десять талеров, остальные деньги в банк положил, а сам купил билет в дилижанс, да и поехал с комфортом в город Кенигсберг.

 

В дилижансе ехать – это вам не пешком идти, так что больше никаких интересных приключений с нашим героем до самой Пруссии не случилось. Добрался он до резиденции прусского короля и стал его солдатом. А вот про то, что с Францем на военной службе приключилось, я вам как-нибудь в другой раз расскажу.

 

Разве что напоследок добавлю: те два беса, которым Франц хвосты узлом связал, до сих пор этот узел развязать не могут. Так и ходят парочкой. Вы, если встретите, сразу их узнаете.  

Другие произведения автора:

Лекция

Об ухудшении нравов в России

Проложивший путь