Жила-была Золотая рыбка. Трудно жила. Кто только ни охотился за ней. Чего только ни просила за ее освобождение. Становились королями и богачами, прекрасными принцами и вечными красавицами, великими певцами и чудотворцами. Шли века и тысячелетия, надоело Золотой рыбке повторять одно и тоже. Да судьба у нее такая.
И вот однажды поймал ее домовенок. Причем поймал авоськой. В банку вместо обычной красноперки пустил и говорит.
— Хозяева в моем доме жалуются, что плохо живут. Выполни по одному желанию каждого, отпущу на волю.
— Не положено так, — взмолилась Золота рыбка, — только твои желания исполнять могу.
— Ничего не знаю, — отрезал домовёнок, — или так, или никак.
Закручинилась Золотая рыбка. Как быть не знает. Тут утро началось. Проснулась дочка хозяйская, и первым делом пошла свою любимицу кормить. Да не тут-то было. Всегда веселая красноперка ее не признает, корму не рада. Того глади помрет.
— Поешь, маленькая, — просит рыбку девочка, — что хочешь для тебя сделаю.
Осмелела тут Золотая рыбка и говорит человеческим голосом:
— Пожелай, чтобы я девочкой стала и чтоб вот эти лапоточки мне как раз в пору были.
Сказано-сделано.
В доме появилась близняшки в одинаковых платьицах и в одинаковых лаптях.
Отец с матерью дивятся, ничего не понимают. Рассказам девочек не верят. Тогда настоящая дочка и говорит отцу:
— Пожелай, чтобы мы рыбками стали. Сразу и проверишь.
Отец, конечно, в такие чудеса отродясь не верил. Возьми и брякни про рыбок.
Сказано-сделано.
Мать как увидела, что дочка пропала, давай голосить, да мужика своего ругать, а тот только руками разводит. Чудеса.
Смотрели-смотрели родители на банку с двумя Золотыми рыбками, да и придумали.
— Хочу чтобы дочка моя ненаглядная опять стала обычной девочкой, — говорит мать. — И никаких нам больше богатств не нужно. А Золотую рыбку мы назад в речку выпустим.
Сказано-сделано.
Дочка тут как тут. Целехонька и здоровехонька. То-то радости в доме было. Мать пирогов напекла пока отец с дочерью на реку с банкой ходили. Вернулись, а дома чисто, уютно и так вкусно пахнет, что лучше и не придумать.
Обрадовались все и зажили лучше прежнего. Хотя добра-то у них, о котором вечно причитали, и не прибавилось вовсе.
Девочка вспомнила старый обычай и домовёнку за печку пирожок, да молочка в блюдечке поставила. А он только посмеивался:
— Не в деньгах счастье, а в любви да согласии дама.
натюрморт Луиза Гельтс
Другие произведения автора:
Последний штрих осени
Искренне
Кореша
Новые
Меню
