И когда Красоте завязали глаза,
Она плакала.

Перебирая голоса за дверью,
Искала свой...
Стоя в холодном и бездонном равнодушии,
Впуская в себя человечность,
Она брала мир на руки 
И целовала его в сердце.

В расстроенном фортепьяно,
Клавишей которых никто не касался уже давно,
Мои пальцы ищут ступеньки признания…
Тише... сквозь боль... всей нежностью любви.
Под окнами распускаются листья,
Не имея кровного родства с сегодня...
Наверное, в комнате закончилась пыль...
Все книги прочитаны.
Сбивка апострофов клавиш и строф,
Пальцы останавливаются ощущать тишину.
Муляж квартиры, шрамированный плачем.
Невыразимое лицо... амнезия.

Молитва первого звука клавиш 
Невыносимо срывается,
Выпадая из композиции слепоты.
Все выбоины, все ямы, все грани...
Сделай меня заново
И познакомь с ней...
Я хочу быть для неё.
Она помнит мой смех, мой «вес», мой контур...
Помнит мои движения, моё безумие... но не мою любовь...
В центре огромной раны звук перестает дышать.
Иногда всё богатство метафор бесполезно перед ней.
Не меняй нежность, строка.
Клавиша белая, клавиша черная....
Трудности дифтонгов перевода с сердца на земное.

Выдохнуть её имя...

Она слушает... она читает...
На ее плечи опускается музыка-
Обнаженная... девственное прикосновение...
Твоя возлюбленная, твоя святая.
Твои пальцы входят в реку Любви.
Сколько осталось до смерти?
Звучание...
Я не выменяю тебя на старость...
В пересохшей гортани псалом  вечности...
В чем дальше ты испытаешь меня?
Неподвижность несбыточна.
Звук подброшен в небо,
Послушно качается под лаской кнута нот,
Как же щедро отхлестали тебя, любовь моя...
Играй!... разливайся по клавишам...
Скажешь ли ты ближнему:
 - Слышишь, я умираю... или: - Слышишь, я люблю...?
Смотри в глаза имени Бога,
Венчальное солнце у предсердья.
Кто видел пепел, расстелет слезам любовь.

Золотая толпа умирающих дней,
Неизвестная верста вошедшего в Любовь
В обнимальном молчании.
И чуть дальше оливковый сад, 
Помнящий укус медовый.

И когда Красоте развязали глаза...
Она заплакала небом.