Александр Николаевич (Второй)

 

Годы жизни – 1818 – 1881

Годы правления – 1855 – 1881

 

Не отменишь, что предписано судьбой,

Если жёсткою рукой она ворочает.

Император Александр, кто свеж главой,

Для народа стал лошадкою рабочею.

…Николая старший сын. Рождён весной.

От поэта он, Василия Жуковского,

Набирался разной мудрости. Страной

Сам рукою правил дальше, в меру жёсткою.

 

Иностранных языков испил дурман.

Так, английским и немецким, плюс французским он

Овладел, как войском правит лучший пан.

Воплощался, верно, в жизнь давнишний детский сон.

Александр-освободитель. Титул – Ух!

Он по праву им владел. Один из множества.

В императоре ген-пламень не потух,

Что явил законотворчества возможности.

 

Над наследником Никола восседал

(Приглашались мастера для Саши разные).

Так, токарному он делу обучал,

Да слесарному,

но очи делал ясные…

Стал с наставником духовным Саша зреть.

Посещал порой церковные служения.

Басни новые Крылов спешил допеть,

Чтоб наследнику отдать, ценил общение...

 

Человечным, сострадательным подрос.

Приучил его отец к военным праздникам.

И к парадам страсть сквозь жизнь свою пронёс,

Укротив в душе догматика, проказника…

Женолюб наследник старший Александр.

Софьюшка Давыдова им выбрана.

Часто был в груди страстей пожар

Натальей вскоре Софья была выдрана.

 

Девятнадцать даме лет, Бороздиной,

Целых пять годин меж ними разницы.

Третья дама-страсть явилась за второй –

Ольга Калиновская. Мозг плавится!!!

Страстью был наследник опьянён.

Вкрадчива, нежна. Лицом – обычная.

Ольга – католичка. Сладкий сон

В дребезги разбился. Цели личные –

 

Призрак для страны. Он должен брать

В жёны только диву православную.

Батька-Николай решил послать

Сашу совершить прогулку главную.

Европа ждёт его. От Ольги глаз

Сашу огонёк ночами мучает.

Поездка началась. И в первый раз

Дело сладких нег коснулось случая.

 

Германия. Весна. Не спит Дармштадт…

Герцог Людвиг-Zwei его приветствует.

В замок и театр сходить спешат.

С Машенькой Гессенской здесь соседствует.

Страсть испил наследник-женолюб –

Гормоны (чтобы их…) бесились в кровушке.

От глаз больших и ровных линий губ

Саша был готов забыть про Олюшку.

 

Мать у Маши всё ж была сестрой

Тётке, Лизавете, «Русью» правившей.

Папа – (жаль) не Людвиг, а – другой,

Швейцарии барон мамам брюхативший.

Домой же возвратившись, к Ольге вновь

Бросился наследник. Страсть не выдавить.

Меньше, чтоб бурлила в Саше кровь,

Польскому магнату Ольгу выдали.

 

Маше, как хотели, стать женой.

Всюду элегантна, с нежной кожею.

Давыдова,

раз Саша впредь с другой,

Рванула в манустырь с сердечной ношею.

Сашенька, дочурка – в первый бой…

С разными недугами не справилась.

Вскоре умерла (в семь лет). Второй –

Мальчик, Николай. Вот жизнь наладилась:

 

Владимир, Александр и Алексей,

Серёжа, Маша, Паша. Восемь чадушек.

Серёжа с Пашей сжали список сей.

Оных расстреляли. Папе – боль в душе.

Сердце стало Маши барахлить.

Астма. Что-то часто нездоровилось.

Саша перестал жену любить.

Сердце за другой мадам охотилось.

 

Александра Долгорукова пришлась,

Только ум мужской чертой ненужной выдался.

Страсть исчезла точно так, как и взялась,

Потому наш император и не дрыгался.

Замуж Александру выдал он,

Позабыть ещё фамилию надеялся.

Но судьба скребёт не просто так пером…

Как-то в Летний сад пройтись наведался…

 

Средь деревьев (сорок семь прошло годов),

Встретил Катерину Долгорукову.

Саша ей – кровинушка. Тут слов

Стало не собрать, как сердце стукало.

Снова женолюб парит в страстях.

Только беглый взгляд тому причиною.

Будет император в радостях.

Катя стала оному лучиною.

 

Как скала и целомудренной была.

Сердце Александра ум принудило

В самый угол дальний слать дела.

Что ж… А дальше будет очень трудно им.

Письма юной Катеньке писал.

Как ножом по сердцу расставания.

Силы к их слиянью прилагал,

Взор не обращал на сплетни рваные.

 

Мальчик-карапуз кричал в дворце!

Быстро окрестили. Звать Георгием.

Катя изменилась вся в лице –

Роды были с муками и долгими.

Маша, что давно больна была,

Пуще расхворалась, но притихла вдруг.

Дальше – Катя Ольгу родила,

Сразу по дворцу пошёл недобрый «звук».

 

Резко климат жизни стал дурной.

Юрьевскими стали дети катины.

Третья – Катерина. Вновь семьёй

Саша обзавёлся в годы-гадины.

Вмещал дворец в покоях всех троих

Машу, Катерину, тройку деточек.

Бедная Мария сил своих,

Нет, не соберёт, как в лесе веточек.

 

Маша умерла… Сквозь сорок дней

Был оформлен брак у Саши с Катею.

Юрьевской назвал жену и к ней

Титул прикрепил княгини. Знати всей,

Той, что подпирает дом-Сенат,

Дал указ – считать детей законными.

Стал морганатически женат.

Счастья дни не будут только полными.

 

Сердечным же делам монарха – стоп!

Теперь реформ коснёмся с неохотой мы.

Слегка уйдём назад. Не морщить лоб!

Командовать в Варшаве стал пехотою,

Армия из венгров чтоб сдалась.

В довесок поручал отец дип.-миссии.

В первом же бою не пал ниц в грязь.

Также не спешил, чтоб чин повысили.

 

Красивейший Кавказ. С отрядом шёл.

Влёт врагов-чеченцев ликвидировал.

Саша тех, кто был, в восторг привёл

(Вот бы этот муж в дворцах лидировал).

Тридцать шесть! Теперь монарх наш Александр,

С ним немалая семья и кладезь опыта.

Величавости не знал по жизни пар.

Был красив, высок. Россия, брысь из омута!!!

 

По началу он продолжил курс отца.

Била крымская война стране по темечку.

Севастополь, словно правый глаз лица,

Кровью залило. Ещё – влетел в копеечку.

Как Корнилова с Нахимовым не знать!?

Не забыть разгром в двадцатых числах августа.

Севастополь с юга, нет, не отстоять…

Но! Успехи в малой Азии – пожалуйста.

 

Тютчев пел, Нахимов Павел бдил;

Смёл Осман-Пашу в синопской битве он.

Вице-адмирала турков сбил,

Словно, как опасной, брился бритвою.

Муравьёв разрушил крепость, к чёрту, Карс.

Гарнизон весь сдался в плен – судьба бесспорная.

Съезд в Париже (семь держав). Куда без нас!?

Подписали там трактат. Уж в море Чёрное

 

Заблокирован военным путь судам.

Наших с турками равно число присутствия

Впредь военных кораблей. Войны года

Нам не дали крупных благ – одни напутствия.

Пусть невыгодным парижский вышел мир,

Всё ж война открыла язвы у отечества.

Раскуроченных полно в устройстве дыр.

Император затыкать скорей протечки стал.

 

Богатейший к нам пришёл Амурский край;

Наконец-то самодержец мир Кавказу дал.

Самарканд, ещё Туркмению, встречай…

Александр незаурядным в странном роде стал.

Польские крестьяне мир нашли.

Берг и Муравьёв в Варшаве справились.

Черкасский и Милютин вклад внесли,

Мирское самоправство ими славилось.

 

Варшавский дверь открыл впервые ВУЗ,

Который – императорский. Губерний же

Отныне стало десять. Главный туз –

Неспеша уничтожалось здесь безденежье.

Химик-Менделеев вывел свой закон.

Питер водопроводом стал хвастаться,

Москва же телеграфом! Ей поклон…

Географ Пржевальский смог прославиться.

 

И Миклуха (кто Маклай) своей звездой

Поглощён. Гвинеей Новою утешится.

Строить ветвь дорог пора (приказ такой),

Ведь за Каспием главе ЖД мерещится.

Нам Японцы сдали остров Сахалин.

Мы отдали м Курилы (помешавшие?).

Правительство с монархом в миг один

Сдали острова, вдали лежащие.

 

Хоть за деньги, США Аляску сдать

Ради выгод политических, с надеждою….

Руку помощи рискнут тогда подать,

Как Россию подчинять начнут невежды вновь.

Австро-венгры, русы, прусы обнялись.

Глянь, Союз Трёх Императоров работает!

Планы дружбы до французов не сбылись.

Нет, Германии не дать душить их «нотами»!

 

Лет пробило шестьдесят… Монарх в строю.

Средь солдат, покуда Плевна не откинулась.

Утешал бойцов больных иль на краю,

Только армия при нём «на нервах» двигалась.

…Учредил Секретный новый комитет,

А потом он Главным стал в делах крестьянина

(Соловьёв, Милютин, Панин, Брока свет).

Всех крестьян освободить! Вот, цель поставлена.

 

Пусть крестьянское сословие взойдёт!

Положение о земских учреждениях…

Александр коня пришпорит в полный ход,

Снял другие также впредь ограничения.

Только денег государь не отвалил.

Все – на армию (куда ж ещё), до рублика,

Чем крестьян-трудяг обидел, обделил,

Исполнять закон заставил, аж до пунктика.

 

Заграничный паспорт можно получить;

Создавай теперь АО, свои кампании;

Да амнистию решился учинить

Декабристам на последнем издыхании.

В путь – судебная реформа. Тайнам – бой!!!

Пусть публичность процветает с адвокатами.

Судьям будет съезд (по праву) мировой

И Судебными вести дела Палатами.

 

Лет пятнадцать стал служить мужик-солдат,

Без телесных наказаний. Хватит порки вам!

Сшить устав российских ВУЗов порешат

И суды при них открыть. Учить уроки вам!

Знаем мы, что Саша первый средь четы,

Той, какую истребляли, ненавидели.

Император шёл всё ближе у черты,

А за ней его последний раз обидели.

 

Летний сад. Стоит вражИна у ворот…

Промахнулся Каракозов. Императора

До мозга костей потряс тот поворот.

Знать, новации сказались реформатора.

Дальше… Лето. Злой Париж. И выстрел вновь.

Император с третьим был Наполеоном.

Тот парад у самодержца вспенил кровь,

Но в делах он оставался непреклонным.

 

Покушения являлись чередой.

Царский поезд подорвали, во дворце

Зимнем бомба взорвалась. Долой покой.

У «Народной воли» мысли о конце…

Незаметно прикатил злосчастный март.

Разводить войска поехал император.

Отговаривала Катя... Софья – в старт,

Кто Перовская,

как злой организатор.

 

Два заряда взорвались в тот траур-день.

(Катерининский канал кровавым сделался).

По карете промелькнула смерти тень.

Саша выжил… К месту взрыва он наведался.

Промахнулся Рысаков. Другой – попал!

Гриневицкий бомбу выбросил точнёхонько.

И без ног почти наш Саша умирал,

Но убийцу зацепило – не целёхонький.

 

Был в живых совсем не много Александр.

Воскресенья храм воздвигнут в Петербурге,

Где взорвалась бомба. Ценный рода дар

Безвозвратно улетел, но не заслуги…

Катя волосы состригла в Саши гроб

И с детьми сбежала сразу из России.

Денег муж им перевёл, не сгинуть чтоб,

Где-то загодя, хоть те и не просили.

 

Так в Париже скромной вдовушкой жила,

Лишь за семьдесят потом скончалась в Ницце.

Жаль, не много с Сашей им судьбы тепла.

Что ж, поэме тоже время закруглиться…

 

[конец августа 2017; в редакции 23.04.2021] 

Другие произведения автора:

АБСУРД

НЕ ПЕЙТЕ!!!

Дом Романовых - 3. Фёдор Алексеевич